Из рапорта командующего Отдельным оренбургским корпусом военному министру о ходе работ экспедиции полковника Дандевиля

(Копия этого рапорта хранится в ЦГАВМФ, ф. 410, оп. 2, д.2005, лл. 27—34. Документ дается в сокращенном виде. Опущены сведения, не имеющие прямого отношения к теме сборника)

26 августа 1859 г.

В дополнение донесения (Документ не обнаружен) моего к вашему высокопревосходительству от 23 июля текущего года за № 1225 имею честь сообщить, что от начальника рекогносцировки восточного берега Каспийского моря мной получены от 12 и 20 июля следующие сведения:

22 числа полковник Дандевиль, возвратившись на колодезь Бал-куи, получил известие от Мамет-Сафа-Кулыева из Балханов, что челекенские старшины хотя не успели нанять верблюдов по разногласию на этот счет мнений иомудов, но, однако же, не потеряли ещё надежды на успех.

24-го числа была выслана партия подпоручика Алексеева для съёмки местности около колодцев Касын, Сюйли и Сюльмень, и в тот же день прибыли в лагерь полковника Дандевиля с острова Челекен: Аннаэсен-хан и Салих-хан; последний из них взялся было нанять верблюдов, но не исполнил своего обещания и изъявил желание идти вместе с экспедицией, просил дать ему 5 верблюдов для поднятия собственных тяжестей.

После угощения, сделанного ханам, показана была туркменам стрельба в цель и действия боевыми ракетами, причём они крайне были изумлены дальностью стрельбы из штуцеров. 26 июня в 11 часов утра прибыло 100 верблюдов и посланные с Челекена ханы с балханскими старшинами, которым после ласкового приёма объявлена была мирная цель экспедиции для успокоения их подозрений на счёт враждебных с нашей стороны действий, в чём они не перестают сомневаться.

27 июня розданы были подарки челекенским ханам, исполнявшим поручение, и семи балханским старшинам, причём один из них обиделся и хотел было уехать назад, но, получив в прибавку к подарку сукна на халат, остался. При переговорах о цене за верблюдов и плате вожакам туркмены никак не соглашались на сделанные им предложения, но, увидев в вечеру несколько спущенных ракет и стрельбу из револьверов, сделались сговорчивее, и верблюды были наняты, хотя, впрочем, для движения к Атреку балханские старшины дать верблюдов не согласились.

28 июня возвратился подпоручик Алексеев, исполнив своё поручение успешно.

5 июля прибыл на лодке Кадыр-хан с Ашур-Аде и, предложив свои услуги начальнику экспедиции, подал на высочайшее имя прошение о принятии местности при устье р. Гурген, называемой Серебряный бугор, — в наше владение. (См. док. № 349) Прошение это в оригинале, по ненадёжности сухопутного сообщения, полковник Дандевиль доставить ко мне не решился, а представил в копии, снимок с которой с переводом при сем прилагается...

Балханские старшины, как сказано выше, хотя и прислали верблюдов для экспедиции, но не по общему согласию и, вероятно, только из страха, потому что те из них, которые прибыли в лагерь, увидев [485] немногочисленность нашего отряда, при котором была в это время только одна баржа, осмелились даже упрекать посланных полковника Дандевиля в преувеличении ими наших сил. В числе этих старшин было несколько лиц весьма подозрительных, и не подлежит сомнению, что они дали знать в Балханы о незначительности нашего отряда и о толках, ходивших в лагере о гибели шхуны “Персиянин”, но тем не менее полковник Дандевиль, имея их в своих руках, никак не мог рассчитывать на измену.

8 июля балханские старшины прибыли в лагерь, требуя платы за верблюдов, так как прошло 10 дней со времени их найма. Но так как полковник Дандевиль условился через каждые 10 дней отпускать верблюдов только порожних, число которых могло определиться не иначе, как после навьючки тяжестей с выступлением в поход, то и отказал старшинам в немедленной выдаче денег, объявив, что удовлетворит их требования через два дня, когда двинется в Балханы. После этого иомуды, по неимению вблизи лагеря корма, откочевали с верблюдами к уроч. Уфрак (к северо-востоку от лагеря, где и обещались ждать приказания).

Не желая долее бездействием поддерживать между туркменами мнение в бессилии нашего отряда и отсутствия в нём средств к походу, полковник Дандевиль готов был вступить в Балханы, не дожидаясь шхуны “Персиянин”, с теми перевозочными и продовольственными средствами, какие у него были под рукой; как обстоятельство неожиданное, в особенности в тех местах, где аулы казались по наружности достаточно расположенными в нашу пользу, лишило начальника; экспедиции способов к предполагаемому им движению... В то же время начальник экспедиции обратился к командирам Бакинского порта и Астрабадской станции с просьбой о присылке парового судна, чтобы, по крайней мере, если обстоятельства окончательно заставят его отказаться от движения в Балханы сухопутьем, он мог осмотреть прибрежные места посредством высадок.

Но прошло 10 дней со времени отправки письма к иомудам, а ответа от них не было, точно так же, как и не было никакого слуха о возвращении шхуны “Персиянин” и о прибытии к экспедиции какого-либо другого военного судна.

Не получая никаких ответов на посланные отношения начальникам Бакинского порта и Астрабадской морской станции и не имея возможности двинуться в Балханы с оставшимися при экспедиции 47 верблюдами, полковник Дандевиль решился взять с собой на единственную оставшуюся при нём баржу 50 человек стрелковой команды и продолжать съёмочные работы по восточному берегу Каспийского моря, высаживаясь в наиболее замечательных местах, остальных же людей экспедиционного отряда с сотником Уральского казачьего войска Мартыновым отправить 21 июля под начальством корпуса топографов поручика Скрябина обратно в Александровский форт. Поручику Скрябину разрешено нанимать по дороге верблюдов для облегчения следования людей отряда. Офицеру этому во время пути будут содействовать отправляющиеся с ним: Мамет-Сафа-Кулыев и Хан-Мамет ишан, пользующиеся большим влиянием на всём пространстве к северу от Кара-Бугазского пролива и посылающий приказание о высылке нескольких верблюдов с Александр-Бая навстречу отряда.

С остающейся частью экспедиционного отряда, размещённой на барже довольно тесно, полковник Дандевиль направляется из Красноводска прямо на остров Челекен, где имеются две кусовые лодки, принадлежащие Кадыр-хану, с помощью которых, разместивши попросторнее команду, он предполагает отправиться далее на Огурчинский остров [486] и, по снятии его, идти на юг вдоль берега, останавливаясь у бугров: Зеленого, Белого и Серебряного для съёмки их, но так как успех в таком деле будет зависеть от состояния ветров, то полковнику Дандевилю может быть придётся работу эту отложить и идти прямо на Ашур-Аде с тем, чтобы потребовать там средства для продолжения работ.

Полковник Дандевиль предполагал было идти из Красноводска сначала в Балханский залив, но так как работы по снятию берегов оного могут продолжиться с неделю, а баржа не может поместить запас воды для отряда на это время, то он и вынужден был отложить эту работу до того времени, когда дадут ему хотя какой-нибудь пароход.

В заключение считаю излишним объяснить вашему высокопревосходительству, что так как в степи отбитие хищниками наших табунов не представляет дела небывалого, даже в отрядах более сильных, чем у полковника Дандевиля, и что подобные происшествия ещё в весьма недавнее время повторялись под самыми укреплениями в той части зауральской степи, которая уже целые десятки лет находится в непосредственном нашем ведении, (Документ не обнаружен) —то, я с своей стороны, не счёл справедливым выразить начальнику экспедиции по этому поводу какое-либо замечание. К подобному заключению в особенности пришёл я ещё и потому, что замечание, которое я сделал бы г-ну Дандевилю за происшествие, столь возможное среди хищного туркменского населения, покорного нам только номинально, могло произвести дурное нравственное впечатление на самого г-на Дандевиля, находящегося вдали от всяких подкреплений с одной только баржей у неприязненных нам берегов, и парализовало бы, так сказать, энергию этого штаб-офицера при дальнейших его действиях по возложенному на него поручению. Поэтому, несмотря на отбитие табуна, я, на основании всех вышеизложенных соображений, нашёл более уместным ободрить полковника Дандевиля в дальнейших его распоряжениях по экспедиции и, вследствие сего, одобрил все его действия по производимой им рекогносцировке, о чём и считаю долгом довести до сведения вашего высокопревосходительства.

При сем имею честь представить также копию с строевого рапорта о состоянии отряда полковника Дандевиля к 20-му числу прошлого месяца.

Генерал-адъютант Катенин