Из донесения начальника экспедиции управляющему Азиатским департаментом Министерства иностранных дел о туркменах-йомутах и их взаимоотношениях с Хивой и Ираном

[Осень 1836 г.]

Из рапорта моего от 1 июля сего года (См. док. № 212) господину министру финансов ваше высокопревосходительство изволите усмотреть о подробностях плавания экспедиции, начальству моему вверенной. Проведя несколько времени в сношениях с персиянами и туркменами, имею честь представить краткий отчёт о всем мной виденном и слышанном.

Вашему высокопревосходительству известно, что из всех туркменских племен одни йомуты постоянно искали сближения с Россией и время от времени как бы выказывали перед другими племенами и Хивой непосредственную связь свою с нашим отечеством, посылая к главнокомандующим в Грузии почтеннейшего из своих старшин Кият-бека, которого теперь титулуют ханом. Он был при генералах: Ртищеве, Ермолове, князе Варшавском и бароне Розене. Сим, по-видимому, незначительным поездкам обязаны йомуты частью своего влияния на соседственные племена гоклен, теке, алили, карадашлы и игдыр. Первое из них до последнего возмущения в мае месяце признавало власть Персии, а последние находятся в большей или меньшей зависимости от Хивы. Йомуты из всех туркмен единственное племя, сохранившее свою независимость. Двести семейств, условно подвластных Персии, не могут быть доказательством противного. Йомуты считают свое народонаселение в 40 тыс. кибиток и, следственно, 200 тыс. душ. Они занимают обширную равнину между рекой Кара-Су, или Черной, со стороны Персии и Кара-Бугазским заливом к северу, примыкая на восток к туркменам, зависящим от Хивы. Через земли их протекают реки Гурген и Атрек, орошая весьма плодоносную, хлебородную почву. Река Кара-Су, правый берег которой занимают они своими жилищами, впадает в Астрабадский залив, в шести верстах от входа в оный. Тут находится лучшая гавань во всем Каспийском море. Остальные берега йомутов открыты, и отмелы, а потому рейды отдалены и беспокойны. Йомутам принадлежат два острова: Нефтяной, или Челекен, и Огурчинский, или Айдак. На первом нет пресной воды, но взамен того неистощимые богатства нефти и соли, которыми туркмены снабжают Северную Персию... (Опущены сведения об острове Огурчинском (ныне Челекене)).

Йомуты действительно многочисленны. Если на основании того правила, что азиатцы всегда и все преувеличивают, убавить число кибиток противу оказываемого ими четвертой долей, то будет 30 тыс. кибиток или 150 тыс. душ обоего пола. Йомуты могут выставить до 20 тыс. человек конницы и сверх того имеют флотилию небольших судов, называемых киржимами. На них ходят они в Северную Персию для торговли нефтью или солью и в случае надобности могут высадить до 1500 всадников. Эта флотилия более сухопутной силы страшна береговым жителям Астрабадской, Мазандеранской и Тункабинской провинций. Всегдашний притон йомутов — необитаемый остров Ашир, лежащий при входе в Астрабадский залив. Если бы йомуты действовали единодушно и были предводимы толковым человеком, то персияне должны бы были оставить берега и удалиться за горы или платить тягостную дань. Но, [315] к счастью их, находят они в среде туркмен продажных людей, которые во время извещают их и дают средства отвращать грозящее бедствие.

Персидское правительство так слабо и беспечно, что до сего времени не решилось не только уничтожить туркменскую флотилию, но и занять вооруженной рукой остров Ашир. Туркменские суда находятся: в Гасан-Кулийском заливе при устье реки Атрек, у острова Челекен и весьма малая часть при Серебряном бугре, неподалеку от северного рукава реки Гурген. Персияне разбиты йомутами в мае месяце на реке Гурген; два отряда: один в 8000 человек находится в Бостаме, в двух днях на восток от Астрабада, а другой собран в Кальпуше, куда, как слышно, ожидают самого шаха. В Бостаме командует шахский брат Феридун-мирза, а под ним Гасан-хан, бывший сардарем в Еревани. Туркмены не боятся этих приготовлений, смеются над грозными силами, не в первый раз против них выставляемыми, и говорят, что шах готовит для них незаслуженные подарки. В доказательство того, как сами персияне худо верят этим сборам, служит то, что отдельные владельцы вдоль берегов Астрабадского залива через своих поверенных вели переговоры с приезжающими к нам туркменскими старшинами о сумме, какую должны заплатить йомутам за охранение астрабадских берегов от нападения их однородцев. Между тем, пока персияне грозят, туркмены действуют, ежедневно угоняя скот и увозя или убивая жителей. Узнавши положительным образом от гостивших у нас туркмен о преднамеренном ими нападении большими силами на пять разных пунктов Астрабадской и Мазандеранской провинций, я поспешил сказать об этом господину Ходзько при свидании с ним в Эшрефе, отдавая на его произвол предупредить о сем под рукой правителей обеих областей, что им и исполнено. Туркмены узнали о принятых мерах предосторожности от самих же персиян, из которых многие, и даже сами владельцы, не совестятся тайно помогать им, действуя, смотря по обстоятельствам, словом и делом: этого туркмены нисколько не скрывают.

В бытность нашу в устье речки Шакиля, один персиянин, житель города Эшрефа, старинный знакомец бывших с нами йомутов, выкрал ночью из ближайшего селения двух мальчиков, которых связал и, брося в камыш, пришел уведомить туркмен. Сопровождавший нас бек разбудил меня, прося 40 реалов. Узнав, что он хочет заплатить за труды бессовестному персиянину, я не дал денег, велел прогнать негодяя и освободить несчастных мальчиков, причем объявил, чтобы там, где будем находиться, ни один туркмен не осмеливался дозволять себе ни малейшей дерзости под опасением быть выданным областному правителю.

Я был изумлен, услышав от господина Ходзько, что, по его мнению, йомуты, или по крайней мере земля, ими занимаемая, есть собственность Персии. Может быть это нужно для подкрепления отзыва, данного полномочным министром в Персии астраханскому военному губернатору по спору о водах между астраханскими купцами Герасимовым и из персиян Мир-Абуталиб Мир-Багировым; почитаю долгом совести почтительнейше довести до сведения вашего высокопревосходительства, что на деле это совсем иначе. Сами персияне, находясь в беспрестанном страхе, наводимом им от туркмен, и не думают обманывать себя, именуя их подданными. Река Кара-Су, или Черная, течет отдельно из Хорасанских гор, восточнее Астрабада, на правом берегу её нет ни одной персидской деревни и ни один персиянин не осмеливается явиться туда иначе, как под видом торговли или приятельского посещения. Во время засух и недостатка травы персияне переносят часть скота своего на правый берег реки Кара-Су, платя за это право обитающим там йомутам. То же разумеется и о туркменах, в случае нужды входящих со стадами [316] на персидские земли. Йомуты получают от Персии одежду, оружие, лес и частью пищу и платят лошадьми, скотом, нефтью, солью, курами и коврами, которые ткут их жены.

Вечные неприятельские действия не мешают коммерческим сделкам, в которых лживые персияне редко обманывают, боясь жестокого мщения, а туркмены держат слово за поручательством почтеннейших из среды своей, которым персияне платят за то 10 процентов из продаваемого товара. При размене пленных туркмены отдают трех персиян за одного йомута.

Положение йомутов относительно Хивы несравненно хуже. Они боятся хивинцев по трем причинам: во-первых, этот народ воинственнее и деятельнее трусливых и беспечных персиян; во-вторых, сторону Хивы держат, волей или неволей, большая часть других туркменских племен, неблагорасположенных к йомутам; третье, от большей силы персиян могут они удалиться за реку Атрек, в пустыню, куда врагам их нет хода, а хивинцы легко туда проникнут.

Хивинский хан воспользовался теперешними приготовлениями Персии и прислал к йомутам грозную грамоту, требуя безусловной покорности и тягостной дани, и на этот раз сблизился было с Персией, но, увлеченный представившимся благоприятным случаем, приказал отряду своих войск сделать чапаул на персидские пределы, где получил богатую добычу. Неизвестно, чем это кончится, а между тем йомуты хотя и отвечали хану как народ свободный, но, тем не менее беспокоится, страшась соединения Хивы с Персией и не совсем надеясь на свои силы.

Прибытие экспедиции на берега Туркмении для заведения торговли и сомнительное положение йомутов заставило их собраться в главном селении Гасан-Кули, в 8 верстах выше устья реки Атрек. Во время одномесячного пребывания экспедиции на границе Персии и Туркмении приезжали ко мне четыре раза депутаты с приглашением в Гасан-Кули для совещания о торговых делах и желании народа вступить в подданство России. Я обещал им приехать по окончании дел в Астрабадском заливе, но отозвался, что не имею права входить ни в какие договоры, исключая торговлю и промышленность.

Жители берегов Астрабадского залива, облагодетельствованные всеми дарами природы, бедствуют от слабости и безурядицы своего правительства Туркмены грабят их извне, а правители-ханы внутри. Налоги и поборы тяжки, часты и произвольны. Слух о желании шаха вывести из ничтожества Астрабад вместо того, чтобы радовать жителей, печалит их, заставляя страшиться новых налогов и работ. К этому ещё присоединилось известие об учреждении почт и переписи народной: диковинок, о которых старики не ведали и которые, как они провидят, лягут на их шею. Мелкие владельцы, зная шаткость своих поместий, обирают народ, чтобы до невзгоды убраться с деньгами. Все вообще невыгодно относятся о своем государе, упрекая его в несправедливой, насильственной смерти какого-то министра, от которого ждали они много доброго Разъезжающие англичане немало раздувают эти искры грядущих беспорядков, давая вразуметь, что шах действует таким образом под руководством российского посланника. Во время стоянки экспедиционных судов в Астрабадском заливе один странствующий англичанин прислал к берегу персиян с просьбой дозволить ему посетить шкоут. Но как в то время находился я на съемке верстах в 40 внутри залива, то командовавший штурман отказал ему. Имени его не знаю, но известно мне, что впоследствии дожидал он в городе Сари г-на Ходзько в намерении сопутствовать ему на обратном пути в Гилян.

Если справедливо почитают астрабадцев за народ воинственнее прочих персиян, то я не знаю, что и подумать о жителях других персидских [317] провинций. Туркмены немногим отважнее наших киргизов, но астрабадцам кажутся непобедимыми. Берега Астрабадского залива богаты корабельным и строевым лесом, особенно много дуба, восточного блатана, азата и железного дерева. Жители продают деревья туркменам, а сами довольствуются самыми малыми лодками. Напротив того, в Мазендеране, Тункабине и Гиляне судов втрое более туркменской флотилии. Хотя собственная безопасность и приобретение Нефтяного острова, который освещает Северную Персию нефтью, и требовали бы уничтожения морской силы йомутов, но местные правители никогда не отваживались на столь дерзкое, по мнению их, предприятие и понуждение к тому правительства всегда отклоняли под какими-нибудь ничтожными предлогами. Два русских военных судна могут в один день взять или сжечь всю туркменскую флотилию.

Если правительство не найдет выгоды в сближении с йомутами, то истребление туркменских судов — как великая услуга Персии, не может ли быть вознаграждена со стороны сего государства уступкой России, хотя бы на определенное время, рыболовных вод вдоль южного берега Каспийского моря, которые, без сомнения, принесут казне более миллиона откупной суммы.

Предавая собранные сведения на благоусмотрение вашего высокопревосходительства... (На этом текст обрывается)