№ 26
Донесение священника Семеновского
полка Т. Н. Буслаева и кораблекрушении у
восточного побережья Каспийского моря и встрече
с туркменами
21 декабря 1722 г.
Судно ластовое плоскодонное, на
котором был штурман русской с женою и с
матросами, отправлено было от транжимента к
Астрахани октября 1-го числа с больными солдаты
гвардии Семеновского и Астраханского,
Ингермоланского (Ингерманландский) полков,
при которых были офицеры Астраханского полку
прапорщик Василий Никитин, сын Давидов,
Ингермоланского полку прапорщик Иван Никитин,
сын Ширков, гвардии Семеновского полку сержант
Матвеев, сын Козлов. И всех на оном судне
хрестянсков (Христианских.)
солдат, матросов и служителей, больных и
здоровых, было с двести с пятьдесят человек, в
котором числе вышеупомянутый офицер и сержант и
штурман, с женою, да гвардии Семеновского полку
поп Терентий Никифоров сын Буслаев, двое
государевые певчие Василей Кружон, Иван Рожок,
Астраханского полку лекарь иноземец Петр, Петров
сын, трое семеновских габоистов иноземцев. На нем
же были пушки, ядра и картечь. А как оное судно
пошло к Астрахани морем, миновав... (Слово
неразборчиво), октября против 9-го числа в
ночи погодою отнесло в море и несло на восток
трое сутки в жестоких валах, и руль был укреплен
на баркоте. И октября 11-го числа к полудню
принесло к острову, которой, по мнению астрахан (Астраханцев), называют Кулалы, при
котором стал на якорь и, немного стояв, того ж
числа как оное судно жестокими валами рострасиво
(Так в документе) и учало тонуть,
отрубили якорь и ко острову пустились, на котором
спаслись со 110 человек, а прочие больные потонули.
И на оном острову были октября до 16-го числа и,
сделав небольшую лодку, учали переправлятца к
горам, которые со острова немного были видны в
красный день, и 16-го числа переправились на одной
лодке к горам человек с сорок, часов в десять
одним разом, а на утре послали лодку на остров и
также другой раз переправились человек с
тридцать, а как третий раз послали лодку на
остров, и оная лодка к горам назад не
возвратилась. А в горах явились татары и сказали
про себя, что-де “мы — трухменцы, а то-де место
Тюк-Караган”. И октября 21-го числа оные трухменцы
отвели от оного места верст з десять и показали в
каменной горе печеру (Пещеру), в
которой мы были до 26-го числа октября, а ели у них
бараны, которые выменивали на мундиры. И против
26-го числа в ночь пошли от них тайно и до свету
вышли на степь. И день весь шли, а на вечер оные
татары наехали, для чего все солдаты в ружье были.
И отдохнув тут, шли с неделю и вывезли трухмен[ы]
на верблюде больного солдата, который пришел и
сказал: “Мы-де были 8 человек на лодке отправлены
в Гретенран на остров и погодою носило двои сутки
и не допустило-де нас до острова и к горам
принесло разбило лодку на камень, и потому
знатно, что прочие солдаты, которых человек с 40 на
острову остались вовсе, в том числе 7 офицеров;
остались: прапорщик Иван Ширков да певчие
Василий Кружон и Иван Рожок, а провианту при них
не было ни на неделю. И оной солдат [58]
сказав итить в путь, за болезнею не смог. И
шли степью [с] оными трухменцами каменными
превысокими горами и преглубокими рвами днем и
ночью ноября до 24-го числа в одних тулупах без
прочем мундира, а также что и на ногах было у всех,
посвалилось. А во оном пути непрестанно
трухменцы спужали, чего ради от солдат немало
платы было к ним, а дорогою ели сайгачину, которая
стреляная трухменцами и
