№ 24
Извлечение из дела, найденного в
Московском сенатском архиве, об отправлении
лейб-гвардии Преображенского полка капитана
князя Бековича-Черкасского на Каспийское море и
в Хиву, — в 1714 по 1717 год (Заголовок
документа. Дата составления документа не
установлена.)
Для первой поездки князя Черкасского
на Каспийское море истрачено 34924 рубля.
28 октября 1714 г. князь Черкасский
отправился в море из Астрахани, куда возвратился
3 декабря того же года, не имев возможности
продолжать плавания по случаю появления льда на
пространстве между устьями рек Волги и Урала.
Причем три судна с провиантом затерло в устье сей
последней реки, а два — в устье р. Терека.
25 апреля 1715 г. князь Черкасский вновь
отправился в Каспийское море, откуда возвратился
в Астрахань 9 октября, а 5 ноября того же года
поехал с донесением к Петру Великому в г. Ригу....
По личному объяснению императора
Петра Великого с князем Черкасским, дан был И
февраля 1716 I. в г. Либаве Правительствующему
сенату указ об отправлении князя Черкасского в
Каспийское море и далее послом к хивинскому хану,
а к хану бухарскому и моголу индейскому велено
было послать купца.
В то же время его величество изволил
собственноручно начертать инструкцию для князя
Черкасского. Сущность этой известной инструкции
заключается... (Далее в сокращенном
виде следуют пункты инструкции Петра I (см. док.
№5).)
Вследствие распоряжений Сената, а
также по особым требованиям князя Черкасского,
было дано в его распоряжение:
Три полка (Пензенский полк,
Коротояцкий (или Крутоярский) полк из Воронежа и
Риддеров полк из Астрахани (ЦГИА ГрузССР, ф. 1087, д.
612, лл. 4—7).), каждый в 1200 человек ......... 3600 чел.
Драгун ........ 595 чел.
Яицких казаков ....... 1500 чел.
Гребенских казаков ...... 500 чел.
Артиллеристов ....... 43 чел.
Инженеров ........ 2 чел.
Итого ..... 6240 чел.
Сверх того разных лиц, как-то:
астраханских дворян, купцов, вожатых,
переводчиков и прочих около 110 чел.
Итого 6350 человек, кроме офицеров и
нижних чинов Морского ведомства. [47]
Этот общий итог выведен на основании
сведения, доставленного князем Черкасским
астраханскому обер-коменданту по случаю
требования провианта на наличное число людей.
При отряде находилось 6 медных и 9
чугунных орудий.
Инженерного инструмента отпущено 1638
лопат, 1500 заступов, 650 кирок и 500 топоров.
Каждому солдату велено было дать: по
одной шубе, рыбы по 1/2
пуду и вина и уксусу по ведру. Казакам и драгунам
вьючных лошадей, на каждых двух человек по одной,
и, кроме того, было куплено 200 верблюдов.
Для перевозки отряда к берегам
Каспийского моря велено было дать все готовые
суда, имевшиеся налицо в Астрахани, Казани и
вообще в низовых городах р. Волги, а также строить
новые, согласно с требованием Черкасского,
которому, однако, вменено было в обязанность
ограничиться самою необходимою постройкою новых
судов, дабы не вводить казну в излишние издержки
и не замедлить с отправлением экспедиции, для
чего он должен был обратить готовые суда два и
три раза для перевозки войск и продовольствия.
Из доставленной выписки астраханским
обер-комендантом видно, что приготовлено для
экспедиции 1716 и 1717 годов 147 судов разной величины
и названий, но в сей выписке не упомянуто,
включены ли в это число и суда, находившиеся в
распоряжении князя Черкасского в 1715 г., или
оказанное число показывает только суда, вновь
приготовленные для экспедиции вследствие указа
в 1716 г.
Для экспедиции 1716 и 1717 гг. истрачено 183
157 рублей, а с издержками 1714 и 1715 гг. все расходы
простираются до 218095 рублей.
Из донесения астраханского
обер-коменданта видно, что князь Черкасский
отправился в третий раз в Каспийское море 20
сентября 1716 г.; но о построении крепостей на
восточном берегу этого моря, о времени его
возвращения в Астрахань, о выступлении в Хиву и о
печальной развязке экспедиции никаких
официальных донесений в найденном деле не
находится. Только одни показания спасшихся лиц
заключают в себе сведения о совершенных
предприятиях в 1716 и 1717 гг. Показания эти состоят в
следующем:
Выступив 20 сентября 1716 г. из Астрахани (Не упоминается, на скольких судах и
какие именно были с ним войска; только видно из
дальнейших показаний, что уральские и гребенские
казаки не участвовали в этой поездке на море
(примечание в документе).), князь Черкасский
прибыл 9 октября к Тюк-Карагани, где высадил
войска на песчаную косу, не имевшую ни удобной
земли, ни свежей воды, ни лесу. Несмотря на эти
невыгоды, он заложил там крепость, названную
впоследствии крепостью Св. Петра, в которой
оставил полковника Хрущева полк.
Из Тюк-Карагани князь Черкасский
отправил флота поручика Кожина в Астрабад, куда
он должен был отвезти флота же подпоручика
Давыдова, назначенного послом к бухарскому хану.
Почти в то же время князь Черкасский послал
туркменца Ходжа Нефеса, бывшего впоследствии
вожатым при отряде, и с ним двух астраханцев;
дворянина Званского и Николая Федорова для
осмотра прежнего русла Аму-Дарьи и плотины,
обратившей воды этой реки в Аральское море.
Сделав эти распоряжения, князь
Черкасский отправился 23 октября с оставшимися
при нем войсками к Красным Водам, куда прибыл 3
ноября и заложил крепость, построение которой
поручил полковнику фон дер Видену с двумя
полками.
На Красных Водах возвратились к князю
Черкасскому: поручик Кожин, донесший ему, что
подпоручика Давыдова не впустили в [48]
Астрабад по случаю бывшего тогда бунта в
Персии, а также и Ходжа Нефес с посланными при нем
астраханцами. Сии последние объявили, что Ходжа
Нефес, по прибытии на урочище, находящееся в двух
верстах от Аму-Дарьи, привел их на земляной вал
вышиною в 1 1\2 аршина, шириною в 3
сажени и длиною верст 5, устроенный хивинцами для
обращения будто бы вод Аму-Дарьи в Аральское море
(В показании самого Ходжи Непеса
говорится, что А. Бекович-Черкасский отправил его
в 1714 г. для осмотра старого русла Аму-Дарьи. Ходжа
Непес и его спутники поехали по караванной
дороге из Астрахани на Хиву и на 11-й день пути
достигли реки Карагач — притока Аму-Дарьи. Не
доезжая до реки Карагач, они встретили развалины
двух древних городищ, лежавших поблизости от
небольшого пресноводного озера. В показании,
однако, ничего не говорится о плотине,
преграждавшей путь Аму-Дарье в Каспийское море
(cм. Зап. Русск. геогр. об-ва, IX, Спб., 1858, стр. 319—337).).
Проехав по этому валу и степью верст около 20, они
прибыли к прежнему руслу Аму-Дарьи, по которому
ехали три дня до урочища Ата-Ибраима, где была
мечеть и кладбище. На обоих берегах того русла
они видели развалины прежних жилищ и следы
проведенных к ним канав. От урочища Ата-Ибраима,
опасаясь погони хивинцев, Ходжа-Нефес не повел их
по руслу до моря, но поехал прямо на Красные Воды.
Желая иметь достоверные сведения о
существовании этого русла, князь Черкасский
приказал астраханскому дворянину Тарасовскому
осмотреть с другими туркменцами означенное
русло от Каспийского моря до урочища Ата-Ибраима;
но туркменцы не хотели указать дороги.
В заключение астраханец Николай
Федоров присовокупил, что при возвращении своем
из плена в Астрахань, лет 30 тому назад, он видел
прежнее русло Аму-Дарьи, которое в том месте, где
он переезжал, было шириною сажен 50.
От Красных Вод князь Черкасский
отправился 17 декабря сухим путем через
Тюк-Карагань в Астрахань, куда прибыл 20 февраля
1717 г. Конвой его состоял из 100 человек солдат и 60
человек туркменцев...
В конце апреля или начале мая 1717 г.
князь Черкасский отправил из Астрахани сухим
путем в Гурьев городок 1500 уральских и 500
гребенских казаков, при коих находились и лошади
драгунов. Отряд этот прибыл по назначению чрез 12
дней, а чрез 7 дней присоединился к казакам и
князь Черкасский с 500 драгун, приехав из
Астрахани морем (Отряд А.
Бековича-Черкасского состоял: “1-е, из эскадрона
шведских драгун; 2-е, из двух рот пехотных,
которые, однако, как все прочие, служили на конях;
3-е, из артиллерийских офицеров и служителей с
пушками и снарядами; 4-е, из разных морских
служителей; 5-е, из астраханских русских дворян,
мурз и нагайских татар, 500 человек; 6-е, из
гребенских казаков, 500 человек; 7-е, из яицких
казаков, 1500 чел, 8-е, из купцов с товарами, 200
человек. Сам Бекович пошел в июне 1717 г. морем до
Гурьева...” (ЦГИА ГрузССР, ф. 1087, д. 612, лл. 4—7)).
Тотчас по прибытии в Гурьев князь
Черкасский погнался за партиею каракалпаков,
угнавших у наших казаков табун лошадей и
захвативших до 60 человек в плен (Нападение
было совершено по приказу Ширгази-хана (см. док. №
25).). Погоня эта увенчалась успехом: табун и
пленные были отбиты и, кроме того, взято у
неприятеля несколько человек в плен.
После сего войска, собранные у Гурьева
городка, провели 4 недели в приготовлениях к
походу, а около 20 июня выступили в степь (С князем Черкасским отправился в поход
и хивинский посланник, купец Ширим Узбеков,
приезжавший в Астрахань в 1716 г. для продажи
хивинских товаров (примечание в документе)).
Подробный состав отряда, при коем
находилось 7 орудий, неизвестен, но численность
оного простиралась до 3000 человек. [49]
О колёсном обозе не упомянуто; лошадей
же, по приблизительному исчислению, было около 6
тысяч.
Главным вожатым был калмык
Манглай-Кашка, данный Аюки-ханом, и при нем 10
человек его единоземцев (Кроме того,
при отряде находилось 70 юртовских татар; при
особе же князя Черкасского состояли два его
брата с 20 узбеками, князь Заманов, астраханский
дворянин Керейтов, еще 20 астраханских дворян и 13
астраханских купцов (примечание в документе)).
Путь следования отряда, объясненный в
единогласных показаниях двух туркменцев,
обозначен следующим образом... (Об
этом см. док. № 25)
Во время следования отряда по степи
обращают на себя внимание следующие
происшествия.
1. У колодца Чирдана, на половине пути,
вожатый Манглай-Кашка с своими единоземцами
тайно ушел из отряда. Впоследствии открылось, что
он с четырьмя человеками отправился окольными
дорогами в Хиву для предупреждения хана о
следовании русских, а остальные 6 человек —
возвратились к Аюки-хану с донесением (Из документов видно, что во время
экспедиции А. Бековича-Черкасского калмыцкий хан
Аюка сыграл предательскую двуличную роль: с
одной стороны, Манглай-Кашка по заданию Аюки на
пути в Хиву тайком сбежал из отряда, а, с другой
стороны, хан Аюка лицемерно сообщал русским
властям о том, что якобы “приехал его
посылыщик”, который “сказывал, что бухарцы,
хивинцы, каракалпаки, кайсаки, билаки
соединились, и заставы стоят по местам, колодези
засыпали, которым была ведомость чрез трухменцев
о походе войска, ... а ваш -де посылыщик в Хиве не в
чести...” и т. д. Аюка-хан в угоду своим корыстным
планам хотел свалить всю тяжесть содеянного на
“трухменцев”, через которых будто бы “была
ведомость о походе войска” (см. Материалы
Военно-ученого архива Главною штаба, т. 1, Спб., 1871,
стр. 297, изд. под ред. члена археологической
комиссии А. Ф. Бычкова).).
2. С привала у колодца Яргызу,
отстоявшего в 300 верстах от колодца Чирдана,
князь Черкасский отправил дворянина Керейтова с
100 человеками казаков в Хиву для извещения хана,
что он идет послом от Петра Великого.
3. У колодца Яргызу было оставлено до 1000
человек казаков с усталыми лошадьми, а на
половине дороги много бросили провианту, взятого
на полгода, по случаю падежа значительного числа
вьючных лошадей.
4. Во время пребывания отряда на
урочище Аккул-реке (Судя по числу
переходов, сделанных от этого урочища до озер,
образуемых Дму-Дарьей, должно полагать, что оно
находится верстах в 120 от Аму-Дарьи (примечание в
документе)), где выжидали присоединения
оставленных у Яргызу казаков, за коими были
посланы верблюды, — прибыли к князю Черкасскому:
два посланных от хивинского хана и один от
Керейтова. Посланные привезли ему от имени хана:
лошадь, бархатный кафтан и другие подарки.
Вероятно, не желая выказать малочисленность
отряда, князь Черкасский принял посланных от
хана по присоединении казаков, оставленных на
Яргызу.
Из показаний видно, что Керейтову был
сделан ханом благосклонный прием; но когда
прибыл в Хиву вожатый Манглай-Кашка, то Керейтова
и находившихся при нем людей тотчас же посадили
под арест, и вместе с тем хан начал собирать
войско.
О численности противупоставленных сил
отряду Черкасского показания весьма
разноствуют; однако должно полагать, что Ширгази
имел в сборе не менее 15 тысяч человек, при коих,
впрочем, артиллерии не находилось.
С этими силами хан атаковал отряд
князя Черкасского 16 августа и, вынужденный после
трехдневного боя отступить от лагеря без всякого
успеха, прислал для переговоров двух
приближенных лиц—Кулумбея [50] и
Назар-Ходжу, с уверением, что войска атаковали
русских без его приказания и что князь
Черкасский пришел послом, а не с неприязненною
целью, то он просит его явиться к нему в лагерь.
В знак же искренности обещания, что
отряду не будет сделано никакого вреда,
присланные целовали коран в присутствии всех.
Кулумбей и Назар-Ходжа были назначены
для переговоров по указанию самого князя
Черкасского, который объявил хану чрез
астраханских юртовских татар Измаила-Мурзу и
Куза-Була, что он только с ними вступит в
переговоры, Ширгази изъявил на это согласие и в
удостоверение того, что хивинцы нападали на
лагерь русских без его приказания, наказал двух
из них в присутствии наших посланных, приказав
продернуть одному чрез ноздри, а другому чрез ухо
тонкие веревки и водить их на показ перед
лагерем.
Доверясь вероломным обещаниям
хивинцев, князь Черкасский вместе с князем
Замановым отправился под прикрытием 700 человек
драгун и казаков к хану Ширгази, поручил
начальство над войсками оставшимися майору
Франкенбергу.
Лишь только князь Черкасский прибыл в
неприятельский лагерь, где ему уже был
приготовлен и шатер, расстоянием в 250 саженях от
ханского, как хивинцы тотчас же расположились
таким образом, чтобы он не мог уже более
соединиться с войсками, оставшимися под
начальоставшимися майору Франкенбергу.
Ширгази, не приняв князя Черкасского,
сделал переход в 10 верст по направлению к Хиве и
только на другой день пригласил его к себе вместе
с князем Замановым. Свидание их продолжалось
несколько часов, в продолжении которого были
представлены хану грамота и подарки. Подарки эти
в тот же день были возвращены ханом, который
велел сказать, что в грамоте все вещи показаны
целыми, а поднесенные ему разорваны на куски,
каждый в пять аршин. Князь Черкасский сильно
сетовал за подобный беспорядок на князя
Заманова, заведывавшего подарками, на что сей
последний ему ответил, что он сделал эту
экономию, дабы иметь средства к возвращению на
Урал (Изложенное здесь о подарках
основано на показаниях нескольких лиц,
заслуживающих более доверия. Уральский же казак
татарин Уразмет Ахметов, находившийся в числе 700
человек, взятых князем Черкасским при
отправлении в хивинский лагерь, показывает, что
хивинский хан возвратил подарки, поднесенные ему
от имени князя Черкасского; подарки же,
предоставленные от имени государя, он принял
(примечание в документе)).
Следующие два дня после свидания князя
Черкасского с Ширгази войско хивинское
находилось в движении по направлению к Хиве и
остановилось у речки Парсу-Сунгула.
Князь Черкасский с своим прикрытием
следовал среди хивинцев. Хотя майор Франкенберг
расположился от неприятельского лагеря только в
двух верстах, но хивинцы строго наблюдали, чтобы
вверенный ему отряд никоим образом не соединился
с прикрытием князя Черкасского.
На другой день по прибытии на р.
Парсу-Сунгул хивинский хая объявил чрез своих
приближенных, что, так как он всего отряда в одном
месте продовольствовать не может, то предлагает
разделить его на пять частей, которые и поставить
по квартирам в пяти городах.
Князь Черкасский доверился этому
вероломному предложению и, удержав при себе 200
человек, остальных находившихся при нем драгун и
казаков разделил на четыре части. В то время он
послал приказание чрез дворянина Званского и
майору Франкенбергу о разделении вверенного ему
отряда на пять частей. Не доверяя словам
Званского, майор Франкенберг отправился сам к
князю Черкасскому, чтобы лично [51] удостовериться
в действительности приказания. К сожалению,
князь Черкасский подтвердил слова Званского, и
разделение отряда на части было сигналом к его
истреблению. Части, составлявшие отряд майора
Франкенберга, были уничтожены спустя несколько
часов по их разделении, когда их едва только
успели отвести на несколько верст от лагерного
места по разным направлениям. Части же,
составлявшие прикрытие князя Черкасского, были
уничтожены на другой день. На каждого из русских
солдат нападало не менее 33 хивинцев, которые
защищавшихся рубили, а не оказывавших
сопротивления — вязали.
Едва князь Черкасский был лишен
защитников, хан Ширгази тотчас же приказал
казнить сперва дворянина Экономова, потом князя
Заманова, а наконец, и самого князя Черкасского,
упрекавшего хана в вероломстве. Первым двум
отрубили просто головы а князя Черкасского
раздели прежде донага, а потом отрубили голову,
при чем распороли и живот. Отрубленные у этих
трех жертв головы, были отосланы Ширгази в Хиву,
где и повесили их у Айдарских ворот на виселице (Подробно о событиях, связанных с
походом отряда А. Бековича-Черкасского в Хиву, о
первых стычках с хивинским войском, о
предварительных переговорах и встречах
Черкасского с хивинским ханом, расчленении
отряда на пять частей, об истреблении отряда и о
том, как обезглавили самого Черкасского и его
приближенных, см. показания Ходжи Нефеса, Алтына
Усейнова, Федора Емельянова и Михаила
Белотелкина, опубликованных в ЗИРГО, кн. IX, Спб.,
1853, стр. 319—337.).
Из лиц, с коих сняты были показания,
только двое русских, а остальные татары. Из
показаний сих последних видно:
1) что братья князя Черкасского были
отпущены хивинским ханом невредимыми;
2) что почти все магометане,
находившиеся при отряде и обреченные уже на
казнь, были прощены по ходатайству старшего
духовного лица в Хиве, и
3) что спасшиеся татары встречали в
Хиве и на дороге только одних молодых солдат,
коих вели связанными. Это последнее
обстоятельство дает повод заключить, что все
офицеры и дворяне, а также старые солдаты,
оказавшие сопротивление, погибли под ударами
хивинцев.
По получении известия о гибели отряда
князя Черкасского повелено крепость Св. Петра, то
есть построенную в Тюк-Карагане, удерживать до
последней крайности. В этой крепости находилось
11 пушек: 3 медных, 8 чугунных, а гарнизон ее в конце
ноября 1717 г. состоял только из 597 человек. Для
получения воды рыли через каждые три дня новые
колодцы, а старые засыпали, потому что вода в них
делалась негодною к употреблению.
Относительно же дальнейшего занятия
крепости Красноводской не имеется никаких
сведений в найденном деле. Между тем хан
хивинский, не довольствуясь истреблением отряда
князя Черкасского, подстрекал туркменцев
атаковать эту крепость. Ограничившись в августе
месяце нападением на команду, высланную за
дровами, причем взяли в плен 20 человек, туркменцы
объявили потом гарнизону об их неприязненных
намерениях, а в сентябре месяце подступили к
крепости с моря и с сухого пути и ворвались в нее.
Хотя они были оттуда вытеснены, однако на военном
совете решено было оставить крепость, из которой
гарнизон (численность его неизвестна) отправился
3 октября 1717 г. на 13 судах под начальством
полковника фон дер Видена. По выходе в море
эскадра эта претерпела сильную бурю, разогнавшую
все суда, из коих одна буса погибла, но люди
большею частью спасены. Из этих судов: три бусы с
400 человек зимовали в Низовой; несколько офицеров
и солдат, находившихся на двух бусах, разбитых у
устья [52] р. Куры, зимовали на
урочище Бермак, полковника фон дер Видена с пятью
судами отбросило к Баку, и, наконец, около Гилян
разбило одну шняву и одну бусу, люди с
которых, около 100 человек, были выброшены там на
берег и умирали с голоду.
Астраханский обер-комендант был
уведомлен о гибельном положении гарнизона,
оставившего Красноводскую крепость, сделал
зависевшие от него распоряжения для доставления
ему продовольствия и судов к переезду в
Астрахань. Сколько из этих несчастных
возвратилось в отечество, о том в деле сведений
не находится (В Красноводской
крепости был оставлен Коротояцкий полк под
командованием полковника фон дер Видена. Из
общего числа в 1293 человек погибли и не вернулись
999 человек, а возвратились в Астрахань лишь 294
человека (ЦГАВМФ, ф. 233, д. 170 , лл. 37—40 об.).).
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 35, ч. II, лл.
1—15.
Копия.
