№ 204
Из письма Г. С. Карелина министру
финансов Канкрину о значении
Ново-Александровской крепости в торговле России
со Средней Азией
27 ноября 1835 г.
...Бесчисленные препятствия и самый
отказ в казенном пароходе для вывода
экспедиционного шкоута “Гавриил” из устьев
Волги заставили меня зимовать здесь, с потерей
некоторых, хотя, правда, незначительных издержек,
на снаряжение шкоута, наём людей и содержание
казаков. Не ранее, как в исходе февраля или в
начале марта, могу я выбраться отсюда, но чтобы не
совсем потерять время, то офицеров моих посылаю в
разные места: штабс-капитана Бларамберга в
Тифлис к туркменскому старшине Кият-ага для
собрания предварительных сведений по
предстоящему осмотру берегов от реки Атрек до
залива Кара-Бугаз; поручика горных инженеров
Фелькнера в ханство Талышинское для
произведения геологических наблюдений, если
холера, чума и другие обстоятельства не
попрепятствуют. Сам же займусь здесь
составлением подробнейших отчётов об истинном
положении торговли и промышленности, в
особенности же рыболовства и шелководства.
Соляная операция по злоупотреблениям
на северо-восточных [287] берегах
и острове Челекен также достойна внимания его
сиятельства графа Егора Францевича. Доселе нет
ещё верной карты западной части Каспийского
моря: купцы наши весьма часто приобретают новые
сведения собственным несчастьем. Весьма
любопытно и важно собрать известия о вновь
замеченных рифах, камнях и мелях и впоследствии
поверить. Правильного плаванья здесь нет; всю
неудачу и морское дело в худшем положении того, в
каком было за 100 лет при Петре Великом. Считаю
долгом совести донести вашему
превосходительству обо всем мне известном
относительно Ново-Александровска.
В настоящее время укрепление это
производит недоразумения между вами и Василием
Алексеевичем Перовским, который письма вашего
превосходительства считает, кажется, более или
менее основанными на ложных, со стороны моей,
внушениях. Не только мне всегда казалось, но и
теперь я совершенно уверен, что
Ново-Александровский пункт полезен в следующих
отношениях: 1) близок к Хиве, следовательно,
выгоден как для торговых, так и для военных, в
случае нужды, видов; 2) в содействие с Аральским
морем, на котором рано или поздно не обойдется
без надежной точки опоры и небольшой флотилии
для разъездов по Сыр и Аму-Дарьям, вопреки
нелепому разглагольствованию Сеньковского, (Личность Сеньковского не установлена)
которому стороной внушено соврать об устьях
последней реки; 3) для влияния на туркмен и
киргизов, находящихся в неопределенных, но
вредных для нас к Хиве отношениях; 4) наконец,
чтобы иметь глаз и ухо в крае, к которому не можем
мы быть политически равнодушны. Хотя не видели мы
еще вполне сбывшихся ожиданий, но краткость
времени позволяет надеяться на многое в
будущности. Теперь ещё идут одни попытки. Таким
образом, отправлено в Ново-Александровск на
значительную сумму хлеба и товаров, и я знаю, что
мена с киргизцами была весьма выгодная. Что же
касается до караванов азиатских, безотчётно
недоверчивых, то они не идут в
Ново-Александровск, весьма естественно, не
столько по собственному убеждению, или произволу
(в чем имел я случай удостовериться), как по
распоряжению своего правительства, без сомнения
рассчитывающего, что если оно дозволит этот
новый и по сравнению кратчайший путь, то как бы
ободрить нас более и более утверждаться в
укреплении, соседство которого ни в каком разе не
может быть для Хивы приятным. Василий Алексеевич
думает, что основание укрепления в Новом
Мангышлаке при Тюб-Караганском мысе было бы
выгоднее, как по местным удобствам, близости к
Астрахани, глубине моря, так и потому, что
хивинские караваны искони приходят туда для
переезда в Астрахань. Насчёт местных удобств
думаю, что Ново-Александровск не так обижен
природой, как мангышлакские окрестности, где
колодцы хуже и скуднее Ново-Александровских.
Комендант укрепления делал опыты в течение
нынешнего года, засевая хлеб и разные огородные
овощи: все, кроме картофеля, родились
превосходно.
Близость Тюб-Караганского выкупается
большим отдалением от Хивы, а если мы хотим
достигнуть до прямых и самостоятельных торговых
сношений со Средней Азией, то мангышлакским
путем, без больших пожертвований, едва ли
выполнится это желание. Астраханские купцы
издавна домогались, не продавая своих товаров
азиатцам на месте, самим отвозить в Хиву, но
никогда не достигали этой цели и, следуя между
враждебными племенами киргизов, туркмен, не
редко платились не только благосостоянием, но и
самой жизнью, особенно христиане.
Занятие Мангышлака имело бы
последствиями: конечное уничтожение морских
разбоев на восточных берегах, обращение
хивинских [288] караванов на
Ново-Александровск и распространение
рыболовства. Азиатские купцы увидели бы обычный
свой притон занятым вооруженной рукой и разочтя,
что выиграют 10 или 11 [дней] трудного, лишнего пути,
а притом сберегут издержки, поворотили бы к
месту, от которого плаванье до Астрахани и
безопасно и доступно тем же плоскодонным судам,
которые ходят ныне в Мангышлак... (Опущен
абзац, не относящийся к теме сборника).
Еще донесу вашему превосходительству,
что вызванные лет за 30 перед сим в Россию
туркмены и вопреки обещаниям не получившие ещё
для кочевок своих участка земли, приезжали сюда
ко мне с тайной просьбой о дозволении им в числе
270 кибиток перекочевать в окрестности
Ново-Александровска. Они летом и зимой вынуждены
платить кондуровским татарам тяжкую плату за
дозволение приютиться и предложили из среды
своей давать по 100 человек для содержания стражи
в укреплении. Мангышлакские однородцы их, как, я
думаю, уже известно вашему превосходительству,
также просят о принятии их в подданство России.
Таким образом, если уже не для политических
видов, то для безопасности укрепления и торговых
выгод, казался бы мне подобный случай вполне
заслуживающим внимания вашего
превосходительства. Вообще, если будет только на
то воля Ваша, я готов поселиться года на три в
Ново-Александровске, доказать всю суетность и
пристрастие предубежденных противу этого места.
Велите только: я всегда готов, и если только бог
даст здоровья, надеюсь заслужить ваши милости.
Относительно англичанина Стрейндона,
о котором давно ко мне писали (от 6 августа), вот
что известно: он нанял судно у зензелинского
купца Мешеди Багира, отправлявшегося в Челекен
(Нефтяной остров) за солью; обрил голову, оделся
по-татарски и хотел пробраться в Туркмению, но,
преуведомленный о грозившей ему опасности от
туркмен, убрался на том же судне назад и вышел на
берег в местечке Каргазу, в 15 милях от Ленкорани,
откуда поехал в Таврис. Только кажется, что возил
его родственник здешнего, принявшего подданство
России Мир-Абуталиб Мир-Багирова, но и в
политическом отношении [о нем] буду иметь честь
писать особо и очень много. Теперь же
всепокорнейше прошу ваше превосходительство не
говорить ни слова из написанного астраханскому
военному губернатору Тимирязеву, с которым он
большой приятель и опутал бедного губернатора
кругом... (Далее приводятся
данные, не относящиеся к теме сборника)
Григорий Карелин
