Из записки Н. Н. Муравьева о туркменах восточного побережья Каспийского моря

[1821 г.]

Население. В 1821 г. на Челекенском острове не жило более ста семейств туркмен; они могут называться постоянными обывателями оного. Они не имеют почти никакого скотоводства. Несколько тощих верблюдов пасется по бесплодным степям острова, баранов держат мало, а лошадей совсем нет.

Главный и единственный промысел сих иомудов отрасли шереб состоит в черной нефти, коей вывозится ежегодно около 30 тысяч пудов в Персию, они выменивают сию нефть на пшеницу, сорочинское пшено и различные материи для одежды; вывоз сей производят они на своих киржимах, плоскодонных судах с одним большим парусом, которые поднимают по 300 тулуков (Тулук (бурдюк) — мешок из шкуры животного для хранения жидкостей) нефти. Сверх того приезжает почти всякий [245] год по два и по три персидские сандала или купеческие суда из Мазандерана, нагруженные хлебом, которые выменивают его в Челекене на нефть. Когда же туркменам случается продавать сию нефть за деньги, то они получают по одному рублю серебром или по два реала за двадцать три пуда. Промысел сей мог бы гораздо увеличиться, но беспечные туркмены мало трудятся. Они вырывают новые колодцы и не обделывают их, так что края оных обваливаются. В иных местах имеют они большие ямы, в коих нефть никогда не истощается, сколько бы ее ни брали, — они называют места сии анбарами, из коих вытекают речки соленой и теплой воды, смешанной с нефтью. Весь хребет гор, начиная от западной оконечности Чахрака до западного берега моря, нефтяного свойства. Колодцев тут множество и старых и новых. По словам жителей, их считают до трех тысяч. Если сие и увеличено, то не менее того. Нет сомнения, что с малым тщением и трудом можно бы их гораздо более сего иметь, и промысел сей мог бы сделаться из богатейших. Число киржимов, имеющихся на Челекене, простирается до тридцати, сверх того приезжают туда ещё сего промысла киржимы из Гасан-Кули.

В Челекене есть ещё одно произведение, которое туркмены добывают из земли и называют нефтдахиль. Оно имеет все свойства нефти кроме жидкости. Добывается в твердом виде, черного цвета и служит обывателям для освещения. Прежде продавалось сие произведение в Хиву и Бухарию, но ныне торг сей прекратился.

На горах Челекенских находится ещё в довольном количестве сыпучая цветная земля, которая может быть употреблена для крашения темным кирпичным цветом.

Главные колодцы нефти принадлежат трем хозяевам, они переходят из рода в род. Сия собственность не утверждена письменными свидетельствами, но изустные предания, уважаемые в сем народе до чрезвычайности, доставляют потомкам бесспорное владение в имуществе предков. Прочие колодцы вырываются всяким желающим трудиться без малейшего воспрещения, ибо вся почти цепь гор производит нефть.

Главная пристань обывательских киржимов находится на южной стороне острова. Сии суда при способном ветре ходят очень скоро, но на веслах не могут почти совсем подвигаться. Они вмещают до сорока человек, перевозят туркмены также лошадей и верблюдов.

На них отправляются они также для нападений, делаемых ими на берегах Мазандерана и Астрабада. Неожиданные нападения сии, которые могли бы быть ужасны для персиян, если бы ими управляло единодушие, весьма неважны. Туркмены сажают по пяти всадников с лошадьми в каждый киржим и пристают ночью к берегам Персии, куда конные съезжаются за добычей и прежде рассвета возвращаются. Иногда пускается до четырех киржимов вместе на разбой, но ныне и сии разбои уменьшились, ибо персияне берут всевозможные меры для приведения туркмен в совершенное подданство. Жители Челекена по отдалении своему от Персии не подвержены власти персиян; занимаясь более торговлей, они мало обращаются к воровству.

Кият-ага, преследуемый персиянами, поселился между жителями Челекена. Видев пользу образования и общественного порядка, он старается обратить соотчичей своих к трудолюбию, согласию и повиновению одной власти. Он успевает понемногу в своих намерениях, и народ челекенский, если не из страха, то из уважения и привязанности, повинуется ему... (Опущено описание рельефа Красноводской косы)

В северной половине косы видно много солончаков и одно озеро с хорошей солью розового цвета, имеющее около полуверсты в [246] поперечнике; оно составляло прежде некоторую промышленность для обывателей, когда русские суда приходили на их берега за солью, но ныне как сие запрещено, то и озеро сие остается без употребления и довольствует только малым потребностям обывателей.

По всей Красноводской косе нет ни одной речки, но она имеет в некоторых местах пресную воду в колодцах. Вода сия преимущественно находится разных вкусов по западному берегу косы. При начале её находятся колодцы Сегрешем, издавна вырытые, около них всегда кочевали туркмены, но ныне оставили сие место, опасаясь набегов туркмен поколения теке, которые их не один раз разоряли. Тут засевали даже арбузы и дыни, которые очень хорошо принимались...

На сей оконечности Красноводской косы всегда кочевало до 40 кибиток туркмен разных поколений, которые жили рыбной ловлей. В конце 1821 г. кочевье сие удалилось и разбрелось по островам Балханского залива, дабы быть в безопасности от нападения теке. Вероятно, что на будущий год, когда сей страх пройдет, они снова поселятся тут и займутся своим старинным промыслом... (Опущено географическое описание окрестностей Красноводского и Балханского заливов)

Весь северный берег Балханского залива не имеет ни лесу, ни кустов, ни земли, ни воды, кроме Балкуинских колодцев, выше описанных, но далее в степи имеются колодцы с хорошей пресной водой. Также и места, в которых можно засевать огородные овощи.

Бедная страна сия была населена прежде многочисленным поколением туркмен эрсари. В 1819 г. кочевало в сем месте близ тысячи, а может быть и более семейств йомутов, ищущих подданства российского; но в 1821 г. не оставалось уже никого из них. Боясь нападений туркмен, сильных поколений теке и гоклен, грабивших их по приказаниям ханов хивинского и астрабадского, они удалились от сих мест, часть переселилась в Хиву, где и вступила в подданство властолюбивого Мамед-Рахима, часть уже перешла к границам Персии и расположилась кочевьями на берегах рек Атрека и Гюргена, где они пасут стада свои, злобствуя на персиян, иногда покорствуя им, иногда грабя их, но всегда ожидая прибытия русских, дабы занять опять окрестности Балхан и обратить на себя внимание нашего правительства.

Сухопутные сообщения по всему северному берегу Балханского залива затруднительны от безводья; настоящих дорог нет, но от Балкуинских колодцев идет тропинка, называющаяся дорогой в Хиву; по ней ходили всегда караваны в большом количестве; она поднимается верстах в двух от моря на утесистую гору, заключающую с восточной стороны Балкуинскую равнину, а там идет степью на колодцы Сюлмек, Сюйли, Туер в близком от Кара-Бугазского залива расстоянии.

В вышеописанных горах водятся волки, лисицы, дикие козы, а иногда бывают и барсы, заходящие с Балханских гор, где, по словам жителей, их большое множество.

Весь берег вообще имеет вид дикий, не плодороден и не представляет никакого удобства для населения. Прежде кочевавшие на оном туркмены несколько оживляли сии места, но ныне представляют они печальный вид обширной пустыни, забытой богом и людьми... (Опущено географическое описание острова Даг-Ада, полуострова Дарджи к старого русла Аму-Дарьи).

На степях Дарджи паслось в 1821 г. довольное количество верблюдов, принадлежащих жителям кочевья, расположенного около моря между мысами Ат и Чадыр-депеси.

Кочевье сие состояло из пятидесяти кибиток, все почти поколения их; слабое племя сие живет в дружбе с обывателями Челекена.

[247] Старшина у них был Мулла Каиб, человек умный и бойкий, коего советы и даже приказания принимались с уважением в народе.

Однако же осенью 1821 г. пятьдесят семейств удалились из Дарджи, опасаясь нападений туркмен поколений теке и гоклен. Мулла Каиб хотел пробраться с большей частью своих единоплеменников в Мангышлак, а оттуда в Хиву и поселиться в ханстве. Некоторые перешли на остров Даг-Аду, а остальные в Челекен. Люди сего кочевья уважают Кият-агу и признают отчасти власть его. Они имеют много родственников, живущих около Кара-Бугаза, и потому влияние их [на] в малом числе оставшихся жителей около Балханского залива довольно значительно. Они живут порядочнее и в большем довольствии, чем обыватели Красноводска и имеют между собой людей, испытанных в проворстве и храбрости.

Настоящий промысел их состоит в продаже нефти, которую они добывают на острове Челекене. Иные ловят рыбу, но в малом количестве, некоторые проводят время свое на охоте в Балханских горах. Общественные должности их состоят в содержании караула близ Ак-тама и в доставлении кочевью пресной воды из Балкуинских колодцев. Очень многие отправляются на лодках для ловли птиц, которые покрывают необозримыми стаями воды Балханского залива между Красноводскою косою и мысом Упрак. Они бьют их палками и часто питаются одним мясом их. Денег вообще бывает немного у туркмен, и они выменивают нужное им большей частью на нефть, верблюдов и баранов. Сих последних, бывает очень мало на Дардже и те, которые там находятся, очень худы, потому что на всем полуострове не имеется пастбищных мест; верблюды же довольствуются всякой пищей, могут держаться в сих бесплодных степях. Терпеливое животное сие поддерживает бытие ленивых и беспечных хозяев своих, которым не было бы никакого средства для существования без него... (Опущено географическое описание Балханских гор)

У подошвы ее идут дороги из Астрабада и из владений теке. Когда берега Балханского залива были населены кочевьями, то сим местом часто ходили торговые караваны, ныне же они служат путями хищникам, приезжающим из Аркача — столицы текинцев.

На Балхане паслись прежде конские табуны туркмен. По сему ещё не должно заключать о богатых пастбищах той страны. Лошади туркменские пасутся тоже в бесплодных степях и питаются почти тем же, чем и верблюды. Отличная порода сих жеребцов не имеет, может быть, себе подобной в свете, они соединяют в себе силу с красотой, проворство с терпением, пробегают ужасные безводные степи, проводят по двое и по трое суток без воды и довольствуются самой бедной пищей. Можно сказать, что сие создание есть самое благородное во всей Туркмении...

Туркмены не живут сами в Балханских горах. До 1820 г. укрывался в них многие годы один старец с двумя сыновьями. Он славился разбоями. Боясь мщения от своих соотчичей, которых он много побил и разграбил, он не смел показываться в их кочевья и жил одной ловлей. Теперь же оставил горы и переселился в Хиву.

Туркмены, любящие украшать старинные предания баснословными рассказами, говорят много чудес о сих горах, о развалинах городов, имеющихся в них, о крепостях, о славных чародеях, живших в сих скалах. Рассказывая о них, они принимают таинственный вид возбуждающий любопытство путешественника...