[1821 г.]

Вступив уже я с родственниками и приближенными моими под высокое покровительство Российской империи, желаю служить вам, жертвуя собой и состоя в подданническом повиновении, оказывать услуги не только по возможности моей, но ещё превышающие её взамен таковой вашей ко мне милости. Почему я, исполнив по всей возможности моей все то, что мне приказывал господин полковник Муравьев, которым, как известным обо всем, я полагаю, уже вашему превосходительству донесено. При чем имею честь вам донести, что находящиеся на Челекене, Гургене и Атреке иомутские народы терпят страх и притеснение от астрабадцев и хивинцев, так что всякий день их беспокоят и желают привести их в повиновение себе. Словом, они хотят достать их в свои руки, нам же, кроме вас, нет другой надежды и покровителя, день и ночь нетерпеливо ожидаем, будет ли когда-либо начальник, чтоб один начальник был сюда прислан и поставлен на здешних границах, по которому бы мы могли безопасно жить от неприятелей и быть в спокойствии и тишине под защитой того начальника. В прочем народ нашей юрты (Правильнее “нашего юрта”) в крайнем положении. Если счастье наше не подействует и от вас не будет прислан в нашу юрту доверенный начальник, то мы должны отдаться на расправу жаждущим крови нашей соседям, а семейства наши отдадутся им в плен, оставаясь навсегда с кровавыми слезами, и прежде всех я буду истреблен. Если вам угодно, чтоб я собрал рассеянных туркменцев и вручил всех их прибывшему сюда начальнику, то хорошо, а если сего быть не может, то просьба моя в том состоит чтоб в обширных землях ваших отвести мне один небольшой угол, дабы привести мне туда семейство свое под покровительство ваше и не узнать уже лица неприятеля, молясь день и ночь о долгоденствии великого государя императора. Ныне посылаю к вам сына своего Яхши-Мамеда, который имеет остаться под властью вашей, так как я и сын мой — подданные его величества, — подобно солнцу освещающему, и правосудному всемилостивому государю императору. Молю только бога, чтоб он даровал мне жизнь и не умереть мне прежде, нежели удостоюсь лобызать лучезарный престол великого государя, а после хотя умереть не жаль мне.

При том осмеливаюсь донести вашему превосходительству, что прежде сего изволили вы повелением своим меня уведомить, чтоб в рассуждении армянина Авета был я уверен, и хотя надеюсь, но за всем тем еще напоминаю, что сие не было забыто из счастливого сердца вашего. В прочем прошу бога продолжать дни и начальствование ваше на долгие времена.

Приложена печать