Донесение командира Коротояцкого полка полковника фон дер Видена президенту Адмиралтейств-коллегии о попытке построить укрепление в Красноводском заливе

30 апреля 1718 г.

Доношу вашему сиятельству: в прошлом 1717 году (В другом документе: “в прошлом 1716 г.” ЦГИА ГрузССР, ф. 1037, д. 612, лл. 35—37) по указу царского величества и по вашему изволению отправлен я из Воронежской губернии из Павловского с Коротояцким полком лейб-гвардии з господином капитаном князем Черкасским за море Каспийское и, переехав в урочище Красные Воды, с ним, князем Черкасским, и с тех Красных Вод поехал он в Астрахань декабря 18 дня 1716 г. сухим путем, а меня оставил на той косе морской, которая под владением трухменских народов, з двумя полками, с Коротояцким да с Астраханским, а в тех полках было в прибытии по половине полков, а другие были не в приезде, понеже их погодою морскою разнесло и выметало по берегам на персидской кряж и на трухменской; и по отъезде своем приказал мне строить крепость на песке сыпучем с ракушкою и оставил у меня инженерского ученика, и тот ученик окапывал пещаным валом, а каменья возить было не на чем, бригантин (Бригантин — военное или купеческое двухмачтовое мореходное парусное судна) в прибытии не было, и я с Красных Вод весною за ними посылал, и те разбитые бригантины з берегов стаскивали и починяли для того, что оне были худы и деланы [из] старого разбитого дубного лесу, и мы на той косе морской в пещаном валу сидели по самой крайней нужде октября по 3-е число 1717 г. А как я известие получил про него, князя Черкасского, что хивинцы со всем войском ево побили и в полон побрали, тако ж трухменцы, про которых писал он, князь, бутто курант (Коран) целовали и поддались под руку его, царского величества, те стали люди наших в полон брать, их бить и на крепость приступить сухим путем и морем (Нападение туркмен на отряд фон дер Видена с целью захватить Красноводское укрепление было совершено по подстрекательству хивинского хана (см. док. № 21, 24, 25)), и как в том месте без дров и без воды пресной и без лесу, который бы годен к городовому строению, и за тем быть невозможно, и я ему, князю, о том должность свою отдавал и говаривал при других штаб- и обер-офицерах, и он мне говаривал; “Делать то, что повелят, ты оставляесся на пробу”, и уже у нас обоих полков людей померло многое число, а другие больные. И за тем известием, сделав я обычайной совет со всеми штаб- и обер-офицеры, что, конечно, быть невозможно и городы без дров, без воды и [36] без земли не бывают, подписались руками, чтоб, оставя оное место, отъехать в Астрахань, дабы последних людей не утратить, також ружья и омуниции не отдать неприятельским людям, а ежели до весны быть, то бы и судов достальных согнать до Астрахани некому и людей не осталось бы никаво в живых. А прибыл я в Астрахань апреля 3-го числа нынешнего 1718 г. и команды моей отставшей малое число, а иные еще не собрании с моря, а что нас в прибытии в Астрахань и что не в приезде, о том значит вашему сиятельству посланная при сем письме и табель. А что господин капитан князь Черкасской взял с собою из Коротояцкого полку в Хивинской поход присланного из Воронежской губернии солдацкого мундиру и государевых лошадей и всяких полковых припасов, послана ж до вашего превосходительства роспись. Об ружье, о шпагах, и о другой полковой омуниции, что было в Коротояцкой полк принято для походу за море, и что из того числа Пропало на море и взято от неприятельских людей и- с моря не в приезде, и что при полку ныне налицо, о том послано ж ведение на Воронеж в концелярию. Две бусы, которые не в прибытии с моря в Астрахань, на них Обер-унтер-офицеров, рядовых солдат и не служащих 191 человек, а что каких чинов - значит посланная табель до вашего сиятельства, и ныне такие бусы еще нигде не явились: ни на персидском кряжу, ни на трухменском, и ведомости про них нет. Ныне пребываем в Астрахани, а указу от вашего сиятельства никакова не имеем, где нам быть повелите, а другие полки Казанской губернии определены по прежним гарнизонам, и Казанской уже полк отправляетца на судах в Казань, а я без указу из Астрахани идтить не смею, и о том ваше сиятельство что повелит.

Полковник фон дер Виден