О РУКОПИСЯХ “ВАКФ-НАМЕ”

В настоящее время известны два списка “Вакф-наме”. Один из них хранится в Ленинградском отделении Института народов Азии АН СССР ¹. Это — рукописная книга в переплете, которая содержит в себе 107 листов. Размер листа 22 Х 17 см.

В списке не достает первого листа, листов, следующих непосредственно за 4-м и 87-м листами, а также последнего. Листы пронумерованы без учета недостающих страниц ². Бумага этой рукописи желтоватая, местами светло-коричневатого цвета, побуревшая, потертая от давности, края листов истрепанные, местами порванные, вследствие чего часть дополнений, написанных на полях, трудно разобрать. Трудно читаются листы 1а, часть л. 8а, 10а, 26а, 84а, 85а, 107б, порвана часть листа 8а и др.; текст этих листов вследствие неблагоприятных условий хранения рукописи: действия сырости, возможно, и воды — сохранился не полностью. В целом рукопись дошла до нас в хорошей сохранности. Написана она аккуратно, черными чернилами, почерком насх.

Список не датирован. По почерку и бумаге ленинградский экземпляр “Вакф-наме” можно отнести к XVI в. Ряд других данных, на которых мы остановимся несколько ниже, также позволяет отнести рукопись к этому столетию.

На полях отдельных листов рукописи имеются дополнения, пометы и замечания, по характеру являющиеся пояснениями и исправлениями основного текста, уточнениями [86] местонахождения того или иного объекта, упомянутого в основном тексте, сообщениями о дополнительных пожертвованиях в пользу двух самаркандских медресе. Поэтому замечания на полях представляют значительный интерес как дополнительный материал к основному тексту грамоты. При составлении критического текста те из них, которые читаются ясно, включены нами в основной текст, те же, которые нельзя прочитать полностью, даются в подстрочных примечаниях в том виде, в каком они есть.

Почерк замечаний на полях в большинстве случаев схожий с почерком основного текста, что позволяет отнести их ко времени составления документа ³. Часть текста на л. 75а и 76б и целиком текст л. 75б и 76а зачеркнуты. На левом поле листа 75а рядом с первой строкой зачеркнутого текста есть помета: “Эта местность истребована”. На л. 756 рядом с зачеркнутым текстом также есть помета: “Эта местность также истребована”. Обе пометы скреплены печатью с именем Абдулавваль б. Абдулвахид ал-Ляйси.

На лицевых сторонах почти всех листов рукописи, отмеченных в рукописи буквой а, поставлена печать с тем же именем “Абдулавваль б. Абдулвахид ал-Ляйси”. На листе 76а с зачеркнутым текстом печати нет. Этот факт (при наличии печатей на цитированных выше пометах) говорит о том, что текст указанных листов был зачеркнут до оформления документа в козихона, и свидетельствует об исправлении текста вакфной грамоты в процессе ее составления и оформления.

Отдельные места рукописи оставлены целиком чистыми (л. 11б, 73б), что вероятно, было сделано с расчетом на включение дополнений (например на л. 73б — дополнения списка жертвуемых имуществ в тумоне Шовдор ^57*). Свободными оставлены также отдельные места для написания имен отдельных владельцев, а также границ некоторых жертвуемых объектов после их уточнения.

Некоторые слова написаны скорописью, без диакритических знаков, что значительно затрудняет чтение текста, особенно некоторых географических названий, ныне не существующих. При переводе текста на русский язык в [88] подстрочных примечаниях нами дано написание этих слов буквами арабского алфавита.

Между листами 59 и 60 в рукопись вклеен вкладыш, содержащий текст иска, который рассматривается в отдельной статье.

В ленинградском списке вакфной грамоты имеются оттиски пяти видов печатей овальной и круглой форм.

I — Овальная печать — 26 мм Х 20 мм. Размер не совсем точный, так как оттиск этой печати имеется лишь в одном месте (л. 28б), где им удостоверено дополнение на краю нижнего поля листа и где он поместился не целиком. Отпечатавшийся часть имеет нечеткие границы. Поддается чтению несколько слов: ( *** )

II — Овальная печать — 18 мм Х 14 мм (на л. 43б, 44а, 46а, 89б). На нижней половине печати надпись: Мухаммед Бокир.

III — Круглая печать — 30 мм Х 30 мм. Оттиск ее имеется только в одном месте (л. 79б) и не поддается чтению.

IV — Круглая печать — 38 мм Х 38 мм (л. 21б). Надпись:

V — Круглая печать — 25 мм Х 25 мм, имеется на лицевой стороне почти всех листов ленинградской рукописи. Исключением является л. 76а с зачеркнутым текстом, а также л. 23а, 24а, 26а, 27а, 78а, 106а; на последних данная печать поставлена на оборотной стороне. В остальных случаях на оборотной стороне листа эта печать имеется лишь при наличии замечаний на полях, которые и удостоверены ею ⁴. Этой же печатью заверены дополнения и изменения текста, сделанные на полях листов рукописи. На ней обозначено имя Абдулавваль б. Абдулвахид ал-Ляйси — ***. На печати даты нет ⁵. Однако из данных других документов удается выяснить время деятельности [89] Абдулавваля б. Абдулвахида ал-Ляйси. Так, то же имя стоит на документе, составленном в 940 г. х. — 1533 г. ⁶

Документ этот был составлен в присутствии казия Абдулавваля, сына Абдулвахида ал-Ляйси, о чем говорится [90] в документе. С указанием даты — январь 1535 г., это имя встречается и в формуляре документов “Джомиъ ал-васоик” ⁷. Таким образом выясняется, что в 1533 — 35 гг. Абдулавваль б. Абдулвахид был жив и являлся казием города Самарканда. Этот факт в свою очередь свидетельствует о том, что ленинградский экземпляр “Вакф-наме” был написан в XVI в., возможно, в первой четверти его.

В сборнике копий официальных документов XVI в. называется главный казий г. Самарканда “ходжа Абдулавваль Абу-л-Ляйси” ⁸. Можно предположить. что здесь идет речь именно об Абдулаввале, сыне Абдулвахида ал-Ляйси, чье имя стоит на оттисках печати на листах “Вакф-наме”, и что последний был главным казием г. Самарканда.

Из сборника документов времени Тимуридов явствует, что печать с именем главного казия столицы и его округа была обязательной для придания законности письменным документам и, в частности, вакфным ⁹.

Из нашего документа, как и из других исторических сочинений этого столетия, выявляется, что разные представители рода Ляйси играли видную роль в политической жизни страны. Ибн Рузбехон сообщает, что казий Самарканда был из потомков законоведа Абу-л-Ляйса ¹⁰. В тексте “Вакф-наме” называется главный казий ходжа Кутбиддин Ахмед Казий ал-Ляйси. Потомок “великого законоведа” Абу-л-Ляйса — ходжа Абдуллатиф был назначен Шейбани-ханом главным казием Самарканда сразу же после завоевания им тимуридского государства ¹¹. Позже в 1555 г. в одном из казийских документов упомянут ходжа Абдулвахид, известный под именем ходжа Абулхайр ал-Ляйси, являвшийся главным казием Самарканда. Лицо это упоминается в связи с желанием [91] ходжи Абдулвахида обелить свои земли и перевести их в категорию мильки холис ¹².

Потомки шейхульислама Абу-л-Ляйса известны были в Самарканде и до прихода Шейбанидов. По словам Хондемира, Алишер Навои отправился в Самарканд “к достойному мужу, прибежищу знания, ходже Фазлулла Абу-л-Ляйсу, который из-за великой своей учености получил прозвание “второй Абу Али ибн Сина”. По словам того же Хондемира, Алишер Навои остановился в хонако ^13* Фазлуллы Абу-л-Ляйси ¹³.

Сведения относительно ленинградской рукописи “Вакф-наме” — а именно многочисленные дополнения и пометы на полях, характер изменений, внесенных в текст, оттиски печатей казия (судя по данным другого документа, занимавшего должность казия в 1533 г.), удостоверившего подлинность документа и отдельных замечаний на полях, — позволяют полагать, что данный экземпляр “Вакф-наме” является текстом грамоты, составленным при жизни самой учредительницы вакфа Михр-Султан-хонум, которая, как указывалось выше, была еще жива в 1528 — 29 гг. Из самой вакфной грамоты мы узнаем, что этот документ составлен после постройки двух медресе, в пользу которых и был учрежден исследуемый нами вакф, а окончание строительства этих медресе относится к периоду после смерти Мухаммед Тимур-султана (1514 г.).

Следовательно, можно считать, что ленинградский экземпляр “Вакф-наме” является официальным документом, утвержденным главным казием города и округи Самарканда, и составлен в первой половине XVI в.

Ленинградская рукопись “Вакф-наме” была приобретена А. Л. Куном. На оборотной стороне передней крышки переплета рукописи имеется вклейка, где есть надпись от руки: “е 574 ад № 25. Из коллекции восточных рукописей А. Л. Куна”. Последний был направлен в Среднюю Азию с поручением собирать материалы и коллекции для ученых обществ России. По поручению начальства Зеравшанского округа он в 1869 и 1870 гг. занимался ознакомлением и исследованием вопроса о вакфном праве в Средней Азии. [92]

В. Л. Вяткин по этому поводу писал, что А. Л. Куном были затребованы “вакуфные документы, часть которых затем по неизвестным причинам не была им возвращена. Впоследствии, после смерти г. Куна, областное правление документы эти разыскивало, но ему удалось лишь установить, что вакуфный документ медресе Шейбани-хана, написанный в форме книги и переплетенный, находился в библиотеке Азиатского музея при Академии наук, об остальных же утерянных документах сведений получить не удалось” ¹⁴. Эта рукопись ныне хранится в Ленинградском отделении Института народов Азии АН СССР ¹⁵.

Второй список “Вакф-наме” хранится в Институте востоковедения АН УзССР в г. Ташкенте ¹⁶. Дата написания отсутствует и в этом экземпляре. По бумаге и почерку можно считать, что он составлен не ранее XVIII в. Очевидно, что рукопись эта писалась разными лицами, так как почерк не везде один. Размер листа этого списка — 27 Х 16 см. Написан он черными чернилами. Почерк — насталик. Количество листов — 81.

На полях данного списка имеются пометы, сделанные, вероятно, рукой В. Л. Вяткина, который в хронологическом перечне вакфных документов, послуживших материалом по словам В. В. Бартольда, к “капитальному труду” ¹⁷ — “Материалы к исторической географии Самаркандского вилаета”, упоминает копию “Вакф-наме” ¹⁸.

Ташкентский список “Вакф-наме” помогает восстановить недостающие листы и пробелы ленинградского списка. По нему восстановлены утраченные листы, а также часть [93] текстов, написанных на полях ленинградского экземпляра и утраченных к настоящему времени в связи с порчей краев отдельных его листов. Однако некоторые плохо сохранившиеся приписки на полях или неразборчиво написанные слова ленинградской рукописи лицо, писавшее ташкентский список, оставило неразобранными, приблизительно скопировав или опустив их ¹⁹.

В ташкентском списке отсутствуют не полностью сохранившиеся замечания (заверенные печатью казия Абдулавваля), имеющиеся на л. 16б и 79а ленинградской рукописи. Отсутствие этих дополнений в ташкентском списке объясняется, на наш взгляд, тем, что они были частично утеряны уже к моменту его написания. Опущены также зачеркнутые слова и предложения ленинградского экземпляра, как и текст зачеркнутых страниц (часть листа 75а, целиком листы 75б и 76а и часть листа 76б). Эти места мы приводим в подстрочных примечаниях или в самом тексте. В то же время переписчик, судя по отдельным данным, стремился критически отнестись к тексту переписываемой им грамоты.

Приведенные данные позволяют заключить следующее.

1. Ташкентская рукопись “Вакф-наме” является копией ленинградской рукописи или рукописи, восходящей к ней.

2. Листы ленинградской рукописи были утеряны после составления ташкентского списка.

В ташкентском списке приводится полное название вакфной грамоты — “Вакф-намеи хазрати Шейбани-хан” ²⁰. Название это написано на уголке первого листа рукописи наискось, перед началом основного текста почерком, схожим с почерком основного текста, вероятно, рукой переписчика. В начале книги, на обратной стороне обложки, приводится несколько иное название книги: - “Вакфная запись его величества Шейбани-хана, да озарит (Аллах) его гробницу” ²¹.

Оба экземпляра “Вакф-наме” представляют собой по форме рукописную книгу. В самой вакфной грамоте [94] “Вакф-наме” называется сахифа (страница, книга) ²². Форма книги необычна для вакфных документов. Все известные нам до настоящего времени вакфные грамоты представляют собой свитки ²³. “Вакф-наме” является исключением из них.

Написание издаваемой грамоты в форме книги может быть объяснено очень большим объемом данного вакфного документа: по размерам “Вакф-наме” превышает все известные до настоящего времени вакфные грамоты.

В. Л. Вяткин, изучавший многие вакфные документы, в том числе и ташкентский экземпляр “Вакф-наме”, не отметил, что последний написан в форме книги, когда сообщал: “вакуфные документы обычно писались на отдельных полосах бумаги, которые склеивались в ленту и свертывались в трубку, свиток” ²⁴.

В стилистическом отношении в “Вакф-наме” нет единства. Составителю, по всей вероятности, были предложены разные документы на каждый объект или группу объектов отдельно, написанные разновременно, в разных местах, разными лицами. Эти документы, не подвергаясь редактированию, механически были внесены в “Вакф-наме”. Таковыми могли быть отдельные грамоты на пожертвования имуществ на территории Самарканда и его пригородов, земель в области Шахрисабза и Карши, вакфный документ в пользу одного из двух рассмотренных самаркандских медресе — медресе Олияи хония, существование которого устанавливается на основании косвенных данных, рассмотренных выше ²⁵. В результате этого наблюдается стилистический и грамматический разнобой в тексте вакфной грамоты.

Оба экземпляра “Вакф-наме” написаны на таджикском языке арабским шрифтом. Текст, особенно во вступительной части и в той части, где перечислены условия, содержит много предложений по-арабски. Некоторые из них представляют условные выражения, рассчитанные на узкий круг людей.

Критический текст “Вакф-наме” составлен нами на основе рассмотренных выше ленинградского и ташкентского экземпляров. За основу принят ленинградский экземпляр, [95] обозначенный в нашем тексте сиглом А, ташкентский список обозначен сиглом Б. Нумерация листов обеих рукописей вынесена на левое поле.

Мелкие орфографические ошибки в ташкентском списке, не имеющие существенного значения, нами не указаны.

В ленинградском экземпляре при упоминании какого-либо имени, как правило, после слова “сын” оставлено свободное место для проставления имени отца. В ташкентском списке в подобных случаях слово “сын” обычно опущено. Это разночтение мы отмечаем лишь в начале критического текста.

Следует также отметить расхождения в написании таких слов в ленинградской и ташкентской рукописях, как “устод” и “усто”, и, а также то, что в ташкентском списке в словах, оканчивающихся на о, последняя буква опускается ²⁶. Чтобы не загромождать текст “Вакф-наме” лишними сносками, все это не отмечается в подстрочных примечаниях. В остальных случаях приводятся все разночтения ленинградского и ташкентского списков.

При переводе текста “Вакф-наме” мы опустили в разных местах традиционные славословия Аллаху и пророку ²⁷, длинные эпитеты, относящиеся к высокопоставленным особам ²⁸, коранические изречения, не имеющие непосредственного отношения к содержанию грамоты, дословные повторения об обязанностях некоторых из служащих медресе, а также стереотипные фразы: “Отрезки всей границы обозначены явными знаками. [Передается в вакф] со всеми его законными владениями и благоустройствами”, добавляемые к названию каждого передаваемого в вакф объекта.

С географическими названиями слились и в таком сочетании дошли до настоящего времени некоторые термины — “осиё”, “джуй”, “джар” и т. д. В зависимости от контекста некоторые из этих терминов, сочетающиеся с названиями данной местности, оставлены нами без перевода и написаны как составные географические названия. В других же случаях, где эти слова употребляются в самостоятельном [96] значении, те же термины нами переведены. Географические названия, которые установлены в русской литературе, мы старались оставить так, как это уже принято, например Визд, Вахашти, Нофахш (как у В. Л. Вяткина) и т. д.

В подстрочных примечаниях к переводу текста “Вакф-наме” даны в транскрипции термины. Транскрипции эти написаны буквами таджикского алфавита. Транскрипция слов также передается в таджикском (узбекском) произношении, кроме известных названий, переданных в соответствии с традицией (Мухаммед, Шейбани, Абдулали, дуккан, наме, суюргал, хакан и др.). Примечания по содержанию “Вакф-наме” помещены в конце книги и отмечены в исследовательской части и переводе цифрами в квадратных скобках; нумерация их сплошная.

* * *

Публикуемый текст “Вакф-наме” привлекал внимание ряда русских и советских историков. Доныне это внимание ограничивалось только общим ознакомлением с документом и краткими упоминаниями о нем в печати, текст документа оставался неизданным и использовался лишь в самой незначительной степени. Между тем, вакфная грамота Михр-Султан-хонум благодаря своим обширным размерам и богатству содержания является документальным источником для изучения феодальной экономики и социальных отношений в Узбекистане XVI в.

На базе данных этой вакфной грамоты по экономике и социальному строю можно воссоздать хозяйственную жизнь феодального поместья начала XVI в.

В “Вакф-наме” описывается вакфное хозяйство, завещанное Михр-Султан-хонум двум самаркандским медресе, включающее селения (целиком или частично), чорбоги с различного устройства домами, сады, луга, летнее стойбище — яйлок, холмы и земли на склонах гор, использовавшиеся под пастбище, множество земельный участков — общим числом около двухсот, две мастерские по выделке бумаги, восемь водяных мельниц, а в городе Самарканде — свыше сорока дукканов, баню, склады, дворы с постройками.

Данные о землях двух местностей, находившихся в вилояте Кеш, первоначально включенных в список земель и селений, передаваемых в пользу рассматриваемого вакфа, а позже, при утверждении вакфной грамоты, вычеркнутых из нее, наглядно показывают насильственные пути приобретения этих колоссальных богатств Шейбанидами. [97]

Значительный интерес представляют сведения о мастерских по выделке бумаги, поставлявших бумагу не только на самаркандские рынки, но и в другие страны, данные о водяных мельницах, о многочисленных ремесленных дукканах и т. д. Эти сведения, как и сведения о торговых лавках и специализированных базарах, позволяют считать, что Самарканд с окрестностями в начале XVI в. был крупным ремесленным и торговым центром, а также дают возможность заключить, что в состав владений крупных феодалов и вакфных хозяйств наряду с земельными владениями, составлявшими их основу, и торгово-ремесленными предприятиями включались и различные производственные помещения.

По данным вакфной грамоты Михр-Султан-хонум, прослеживается рост земельной собственности в руках первых Шейбанидов и процесс обезземеливания мелких землевладельцев. Из нее мы также узнаем, что луга и летние стойбища могли находиться в частном владении феодалов и вакфных хозяйств.

Вакфные имения по условиям, выставленным Михр-Султан-хонум, эксплуатировались путем предоставления их виджора, мукотаъа и музораъа. Оттенки значения этих терминов для Средней Азии начала XVI в. не выяснены, однако соответствующие контексты грамоты позволяют несколько расширить сведения о них.

Рассматриваемая вакфная грамота включает важные факты о наличии мильковых земель у крестьян-раъиятов, которые обрабатывали их непосредственно сами в отличие от феодалов, эксплуатировавших свои мильковые владения посредством зависимых крестьян. Таким образом, выявляется, что в XVI в. фактически существовали две категории мильков — мильки феодалов и мильки крестьян, юридически рассматривавшиеся как одна и та же категория. Удельный вес мильковых земель крестьян был невелик.

Сам термин “мильк” применялся как к земельной собственности, так и для обозначения производственных помещений, торговых лавок и т. д.

Из данных “Вакф-наме” можно полагать, что основная масса крестьян, сидевших на землях этого вакфа, была безземельной и являлась наследственным арендатором данных земель. Часть этих крестьян владела жилыми домами, хозяйственными пристройками, древонасаждениями и другими объектами без самой земли, на которой они находились, другая — лишь сукниётом жилья. Положение крестьян на феодальных землях было не одинаковым. [98]

Михр-Султан-хонум назначила себя распорядительницей вакфного хозяйства и оговорила в условиях грамоты, что сохраняет за собой право “любым образом распоряжаться” вакфными имуществами. Условия, выставленные ею в вакфной грамоте и обязательные для последующих мутаваллиев, были не обязательными для нее самой; она могла не придерживаться их, вводить изменения в вакфное хозяйство, продать любое вакфное имущество, купить новое и так далее, т. е. и после отчуждения своего имущества в пользу двух самаркандских медресе она оставалась фактическим владетелем вакфных имений. Создается впечатление, что Михр-Султан-хонум учредила вакф не без корыстных целей: обращая свои имения в вакф, она стремилась сохранить за собой огромные богатства, приобретенные в основном при жизни Шейбани-хана и Мухаммед Тимур-султана, после смерти которых эти имущества могли быть захвачены приближенными новых ханов.

Построив великолепное для своего времени медресе, Михр-Султан-хонум приобрела славу среди духовной и феодальной знати и укрепила свою политическую власть, отражением чего явилось прибытие ее послов ко двору падишаха в Индию.

В то же время величественные здания медресе возводились ею, как и другими представителями феодального мира, с целью увеличения роли религии, которая, как писал В. И. Ленин, была одним “из видов духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством” ²⁹.

Из данных “Вакф-наме” воссоздается облик женщины знатного происхождения и ее положение в феодальном обществе Узбекистана XVI в.

Материалы, заключающиеся в “Вакф-наме”, увеличивают и уточняют наши знания о феодальных институтах (вакф, тиюл), расширяют имеющиеся сведения о терминах сукниёт, мазраъа, тагджо, кушк, тагоб и другие.

Для перевода разнообразных денежных и весовых единиц XVI в. на современные метрические единицы и для изучения истории аграрных отношений в Средней Азии вообще, большое значение имеют сведения “Вакф-наме” о самаркандском мане (равном 4 тыс. мискалям) и о динаре (20 динаров приравнивались одному мискалю чистого серебра). [99]

Из вакфной грамоты явствует, что медресе Мухаммед Шейбани-хана, или Кош медресе ³⁰, представляло собой комплекс построек, состоящий из религиозно-культовых зданий и погребальных сооружений. Весь комплекс построек медресе, как и некоторые другие архитектурные памятники, построенные при первых Шейбанидах, были возведены на средства, приобретенные завоевателями у покоренного населения страны.

Материалы “Вакф-наме” позволяют также уточнить сведения о других архитектурных памятниках Узбекистана — медресе садра мавлоно Абдуррахима, Афросиабе, о времени существования отдельных тумонов, о местонахождении и названии отдельных самаркандских улиц и т. д.

Ленинградский экземпляр “Вакф-наме” является рукописью, составленной при жизни Михр-Султан-хонум, приблизительно в 20-х годах XVI в. Обе рукописи имеют дефекты.

Составление полного сводного критического текста “Вакф-наме” позволяет восстановить пробелы, имеющиеся в каждом экземпляре рукописи, и сделает этот документальный памятник достоянием интересующихся историей Узбекистана.

Считаю своим приятным долгом выразить благодарность доктору исторических наук И. П. Петрушевскому и доктору филологических наук А. К. Арендсу за ценные консультации, полученные мною в процессе работы над данным исследованием, а также доктору исторических наук Я. Г. Гулямову, кандидату исторических наук О. Д. Чехович и кандидату филологических наук А. Расулеву за полезные советы по отдельным вопросам, как и младшему научному сотруднику Института истории и археологии АН УзССР М. Ю. Усмановой, проводившей переписку текста и составление указателей.

Для осуществления данной работы были привлечены рукописи Института востоковедения АН УзССР и Ленинградского отделения Института народов Азии АН СССР. За предоставление возможности пользоваться ими выражаем признательность дирекции и сотрудникам этих институтов.

Комментарии

1 Вакф-намеи хазрати Шейбани-хан, рукопись ЛО ИНА АН СССР, № В-670, Персидские и таджикские рукописи Института народов Азии АН СССР (Краткий алфавитный каталог), ч. I, М, 1964, стр. 604, № 4594.

2 Пагинация рукописи отличается от принятой в настоящее время формы: лицевая сторона листа обозначена номером без букв, а оборотная сторона его обозначена тем же номером с буквой а, например, 1 — 1а; 2 — 2а и т. д. Мы обозначаем листы в издаваемом тексте по форме, принятой в настоящее время: 1а — 1б; 2а — 2б и т. д.

3 Несколько иной почерк одного из дополнений на л. 28б, заверенного” печатью овальной формы (размер — 26Х30 мм), а также замечаний на л. 51б, 74б, 75а-б, 78б и 79б. Последнее заверено печатью (разм. 30х30 мм), отличающейся от печати, заверяющей другие дополнения. Это дополнение, видимо, сделано позже. Места в тексте грамоты, куда должны были быть вставлены дополнения, сделанные на полях, отмечены соответствующими значками. Однако это соблюдается далеко не во всех случаях. При отсутствии указания места вставок мы поместили их в соответствующие по содержанию места.

4 Исключением является л. 19б.

5 Р. Р. Фитрат, Три документа по аграрному вопросу в Средней Азии, стр. 70.

6 ИВ Д Н УзССР, Документ № 51б. На оттиске печати документа 1533 г. та же надпись, что и на печати “Вакф-наме”: (***). Однако форма написания несколько иная, что говорит о том, что печати эти были изготовлены в разное время. Печать с именем “Абдулавваль б. Абдулвахид ал-Ляйси” стоит и на другом вакфном документе XVI в. (ЦГА, ф. И-323, № 1202).

7 Джомиъ ал-васоик, ркп. ЛО ИНА АН СССР, А-933, л. 85б.

8 Маншурот, Сборник копий официальных документов XVI в, ркп. ЛО ИНА АН СССР, № А-210, л. 61а, 67а.

9 См.: указ о назначении главного казия города Герата времени Тимуридов, где сообщается, что все приказы, которые составляются в государственной канцелярии следует украшать именем и титулом этого главного казия ( Staatschreiben der Timuridenzeit, Das saraf – nama des Abdallah Marwarid in kritishcher auswertung, Persicher Text in Faksmile (Hs. Istanbul Universiteti F-87) von Hans Robert Roemer, Wiesbaden, 1952, перс. текст-факсимиле л. 36б, перевод стр. 47).

10 Рузбехон, Михмон намеи Бухара, л. 3а.

11 Вакф-наме, стр. 244; Беннаи, Шейбани-наме, л. 47а — 47б.

12 Казийские документы XVI века. Док. № 60. Факсимиле и новый перевод этого акта на русский язык см.: О. Д. Чехович, Бухарские поземельные акты XVI — XIX вв., Проблемы источниковедения, IV, М., 1955 г.

13 М. А. Салье, “Книга благородных качеств” и ее автор. Родоначальник узбекской литературы, Сб. статей об Алишере Навои, Ташкент, 1940, стр. 182. См. также: Хондемир, Хабиб ас-сияр, т. III, ч. II, стр. 217; М. Е. Массон, Архитектурно-планировочный облик Самарканда... стр. 70.

14 В. Л. Вяткин, О вакуфах Самаркандской области, стр. 95 — 107. Оба экземпляра “Вакф-наме” числятся в списке рукописей А. Л. Куна, приводимого К. Г. Залеманом (Melanges Asiatiques, t. X, St. – Petersbourg, 1894, стр. 276). См. также: Б. В. Лунин, Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане, Ташкент, 1958, стр. 25.

15 В 1955 г. книга была реставрирована: вновь переплетена с сохранением старой кожаной обложки, а порванные края листов подравнены. Шифр, название документа и пометы, сделанные при описании его в Азиатском Музее, вырезаны и наклеены на оборотной стороне новой обложки. В самом списке название вакфной грамоты отсутствует. Лишь на л. 107б буквами русского алфавита черными чернилами написано: “Шейбани-хани”.

16 Вакф-намеи хазрати Шейбани-хан, рукопись ИВ АН УзССР, № 5905.

17 В. Б[артольд], Справочная книжка Самаркандской области, 1902, Рецензия, ЗВОРАО, 1902 — 1903, т. XV, СПб., 1904, стр. 051.

18 В. Л. Вяткин, Материалы к исторической географии Самаркандского вилаета, стр. 4. Данный список “Вакф-наме” упоминается в “Перечне восточных рукописей В. Л. Вяткина в Государственной публичной библиотеке УзССР”, Труды Государственной публичной библиотеки УзССР, т. I, Юбилейный. 1870 — 1935, LXV, Ташкент, 1935.

19 Не поддающиеся или трудно поддающиеся чтению места ленинградского экземпляра на л. 25а, 29б, 67а, 90а в ташкентском списке опущены.

20 На нижнем поле этого листа приводится стих, не имеющий отношения к тексту.

21 В ташкентском списке в конце строк, где оставалось небольшое свободное место, поставлен специальный значок.

22 Вакф-наме, стр. 311.

23 См., напр.: ИВ АН УзССР, фонд Вакф-наме, №18; Документ из коллекции Саиджанова № 516; ЦГА, ф. И-323, №1202 и др. Копия вакфного документа Хусейна Хорезми 1547 г., составленная в 1713 г. написана также, как и “Вакф-наме”, в форме книги (ЦГА УзССР, ф. И - 323)

24 В. Л. Вяткин, Вакуфный документ Ишратхана, стр. 111.

25 См. раздел: “Медресе Мухаммед Шейбани-хана”.

26 Например, встречающиеся в ленинградской рукописи(***) в ташкентском списке пишутся без конечной о.

27 Последнее занимает в начале книги несколько страниц.

28 Переведены те эпитеты, прилагаемые к именам ханов, которые входят в состав их титула, например, “имам аз-заман ва халифат ур-рахман” — титул Шейбани-хана.

29 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 12, стр. 142.

30 Правда, в несколько ином плане, чем обычное Кош медресе.

Текст воспроизведен по изданию: К истории аграрных отношений в Узбекистане XVI в. По материалам "Вакф-наме".  Ташкент. Наука. 1966