МЕДРЕСЕ МУХАММЕД ШЕЙБАНИ-ХАНА

Как упоминалось выше, “Вакф-наме” было составлено в пользу двух смежных медресе в городе Самарканде.

Одно из этих медресе называется в “Вакф-наме” то медресе Олияи хония, т. е. Высокое ханское медресе, то просто медресе Олия или же медресе Хония. По своему местоположению оно определяется как Джанубия, т. е. Южное, в отличие от другого медресе, называемого в рассматриваемой нами грамоте медресе Шимолия — Северное.

Медресе Олияи хония было известно также по имени его строителя Мухаммед Шейбани-хана или Шах Мухаммед-хана, а иногда именовалось кратко Медресеи хон. Эти названия, связанные с именем основателя одного из медресе, позже стали применяться одновременно и к обоим зданиям. Соединенные между собой аркой они назывались также Кош (“пара”, “парные”) медресе.

Медресе Мухаммед Шейбани-хана — исторический памятник, сохранившийся до XX столетия. За время своего существования оно неоднократно подвергалось перестройкам, а план его — существенным изменениям. Ремонт зданий медресе, по сообщению Малихо (XVII в.), был произведен под руководством Мухаммед Надир-бия Оталыка. Тот же автор отмечает, что к тому времени вследствие неурядиц в стране пришло в расстройство вакфное хозяйство, учрежденное в пользу зданий медресе. ¹

Известно, что к XVIII в. медресе Шейбани-хана дошло в очень плохой сохранности, так что Шах Мурад (1785 — 1800 гг.) вынужден был приказать перестроить его, после чего оно уже не имело прежнего великолепного вида. Позже, в 1874 г. в связи с планировочными работами по выпрямлению улицы часть медресе была снесена. К началу XX в. памятник этот представлял небольшое медресе. Некоторые [11] данные позволяют предположить, что оно занимало юго-восточную часть территории старого медресе ².

Об этом медресе имеются неоднократные упоминания в исторической литературе ³, почему мы и остановимся здесь лишь на некоторых вопросах, связанных с историей его строительства.

В “Вакф-наме” приводятся данные относительно истории строительства обоих медресе. Первое из них, как уже упоминалось, было основано узбекским ханом Мухаммедом Шейбани, который согласно “Вакф-наме” построил медресе Олия около Чахорсу, в махалле Бобо Худойдод, “на широком, как площадь надежды, пространстве здание, подобное вершине высокого неба”. Медресе Олия состояло из помещения для шариатских наук и многочисленных худжр, являвшихся местом для обучения и общежитием для слушателей и служащих медресе.

По определению, данному в “Вакф-наме”:

“Есть на свете много медресе,

Но по красоте нет второго подобного этому”

Высказывания современников подтверждают это сообщение о великолепности зданий медресе. Так, Фазлуллах б. Рузбехон в “Михмон-намеи Бухара”, посвященном событиям в Узбекистане 1508 — 1509 гг., выражает свое восхищение величественным зданием медресе Хония, его золоченым кровом, высокими худжрами, просторным двором и приводит стих, восхваляющий данное медресе ⁴. А Зайниддин Восифи, побывавший в медресе Шейбани-хана несколькими годами позже, писал в [12] своих мемуарах, что веранда, зала и двор медресе просторные, высокие и великолепные ⁵. В “Вакф-наме” приводятся данные о строительстве медресе Олияи хония и месте его расположения, однако в самой вакфной грамоте нет сведений о времени начала строительства этого медресе.

Некоторый дополнительный материал о медресе содержат и другие исторические сочинения начала XVI в., написанные на узбекском и таджикском языках. Сведения, почерпнутые из этих сочинений, интересны также тем, что они выявляют и источник средств, за счет которых происходило обогащение Шейбанидов и осуществлялось ими строительство монументальных зданий, в частности медресе Шейбани-хана

История интересующих нас событий по письменным источникам такова.

Завоевав основные районы владений Тимуридов на территории современного Узбекистана, войска Мухаммед Шейбани-хана устремились в области современного Таджикистана. В поход Шейбани-хан пригласил своего брата Махмуд-султана, находившегося в этот момент в Хорезме и являвшегося одним из его военачальников. Интересно отметить, что в этом походе принимал участие и известный узбекский поэт Мухаммед Салих, боевой сподвижник Мухаммеда Шейбани, считавшийся “эмиром эмиров и царем поэтов окружения Шейбани-хана” (ум. в 1534/1535 г.).

Вторгшись в горные районы современного Таджикистана, войска Шейбани-хана захватили громадные богатства. По Мухаммед Салиху и анонимному автору исторического сочинения “Таварихи гузидеи нусрат-наме”, в этом походе было захвачено 10 тыс. овец, 50 тыс. лошадей, 50 тыс. пленных, бадахшанские рубины, золото, жемчуг, атласы ⁶. Добычи, награбленной у населения этих областей, было так много, что Мухаммед Шейбани якобы был вынужден сам отвезти эти богатства в Мавераннахр ⁷, опасаясь захвата их по дороге другими феодальными предводителями. “В немногие дни, — сообщает Беннаи, — в [13] руки баходуров попало такое богатство, что его невозможно было издержать в несколько лет” ⁸.

Жители этих горных районов, являвшиеся, по словам Мухаммед Салиха, “неверными” и “не признававшие никого, кроме Али”, были шиитами ⁹. Это и послужило предлогом войскам Шейбани-хана учинить жестокую резню населения и обратить в рабство часть жителей захваченных областей ¹⁰.

По словам принадлежавшего к лагерю Тимуридов известного историка Хондемира, находившегося в это время по поручению Бадиаззамана, сына правителя Хорасана Султан Хусейна, в этих местах, войска Шейбани-хана завоевали Хисари Шодмон, Хутталян, Бадахшан, Кундуз и Баглан ¹¹. Богатства, захваченные при этом, были так велики, что Шейбани-хан переправлял их через Аму-Дарью в течение двух месяцев ¹². Хондемир относительно населения покоренных областей писал, что каждого, кого подозревали в том, что он владеет хоть одним динаром ^7* или одним маном ^8* груза, хватали под разными предлогами и подвергали мучениям ¹³. Даже такой ярый сторонник Шейбани-хана, как Мухаммед Салих, вынужден был признать, что в результате грабежей завоевателей “все люди достатка стали нищими”, хотя в то же время он указывает, что якобы разрешалось отбирать имущество лишь военных людей ¹⁴. По словам Абдуллы б. Мухаммеда б. Али Насруллы, автора всеобщей истории “Зубдат ал-асар”, составленной по поручению узбекского царевича Мухаммед-султана (Кельди Мухаммеда, ум. в 939г. х. = 1532/33 г.), после захвата Балха в руки завоевателей попало такое большое количество [14] драгоценных каменьев, золота и серебра, что их нельзя было исчислить, и хан раздавал их воинам на вес ¹⁵.

Возможно, эти сообщения о количестве добычи несколько преувеличены. Однако нет сомнения в том, что в результате завоевательных войн Шейбаниды приобрели огромные богатства, часть которых и явилась материальной основой для возведения монументальных построек того времени и, в частности, для строительства медресе Мухаммед Шейбани-хана с прилегавшими к нему постройками. При этом свои грабительские действия завоеватели пытались обосновать идеологически, прикрываясь лозунгом борьбы за суннизм. Известно, что после захвата Кундуза Махмуд-султан развернул борьбу со светскими и духовными представителями прежней власти, насильственно обращая местных жителей в суннитов. По словам Мухаммед Салиха, находившегося в лагере Махмуд-султана и всегда идеализировавшего его, последний в каждой махалле Кундуза открыл школу ¹⁶, а также построил мечеть ¹⁷. Через некоторое время после завоевания Кундуза Махмуд-султан умер. По сведениям одних авторов, это было в 909 г., по данным других, — в 910 г. х.

Мухаммед Шейбани возвращался с Хисара и еще не достиг Самарканда, когда узнал о смерти своего брата ¹⁸. Так как, по данным современников, Шейбани-хан вернулся в Самарканд 20 шавваля 909 г. х. (6 апреля 1504 г.), смерть Махмуд-султана следует отнести к 909 г. х., т. е. к весне 1504 г. 909 г. х. обозначен и на могильном камне Махмуд-султана.

Как сообщает Мухаммед Салих, узбекский хан приказал доставить носилки с останками своего брата в Самарканд и похоронить во дворе медресе, построенного им ¹⁹. Упомянутый Абдулла б. Мухаммед б. Али Насрулла также сообщает, что труп Махмуд-султана был привезен в г. Самарканд и похоронен [15] в медресе Шах Мухаммед-хана, т. е. Шейбани-хана ²⁰. Таким образом, первое датированное известие о медресе Шейбани-хана можно отнести к 1504 г. (или к 1504/5 г.)

Поскольку окончательный захват Самарканда Шейбани-ханом относится к 1501 г., можно полагать, что строительство медресе Шейбани-хана было начато после 1501 г. и к 1504 г. медресе это представляло собой постройку с двором, внутри которого и был захоронен Махмуд-султан.

Позже, в событиях, относящихся к 1508 — 1509 г., Ибн Рузбехон характеризует медресе Шейбани-хана (называя его Олия, Хония или Медресеи хон) как медресе, имевшее позолоченный кров, с худжрами, айвоном ^9* и большим двором. Он описывает собрания и диспуты, которые проходили в данном медресе с участием большого количества людей, в присутствии Шейбани-хана и самого Ибн Рузбехона, из чего создается впечатление, что при жизни Мухаммеда Шейбани строительство здания медресе в основном было уже закончено.

29 ноября 1510 г. Шейбани-хан был убит в сражении с шахом Исмаилом. Обезглавленный и изуродованный труп его был привезен в Самарканд и захоронен в суфе ^10* во дворе того же медресе ²¹, которое, по словам Абу Тахир-ходжи, получило известность под именем Шейбани-хана “с того времени, когда Мухаммед Тимур-султан ^11* похоронил в нем тело своего отца” ²².

В “Вакф-наме” сообщается, что прежде чем было окончено это высокое здание, по приказу всеведущего владыки царский сокол души правителя [Мухаммед Шейбани-хана], основателя этого высокого жилища, поместился в обители правды.., и что после смерти Мухаммед Шейбани-хана строительство медресе было продолжено Мухаммед Тимур-султаном, старшим из трех его сыновей ²³. [16]

В 1514 г. во время похода против остатков войск Захириддина Бабура в Хисар Мухаммед Тимур-султан заболел и умер, как уточняется в “Вакф-наме”, 20 мухаррама 920 г. х. (17 марта 1514 г.) ²⁴ в степи Кулок в Хутталяне (Кулябском вилояте).^12* Останки его были привезены в Самарканд и похоронены в “медресе Шах Мухаммед-хана”, т. е. медресе Шейбани-хана.

Строительство медресе Олияи хония по “Вакф-наме” не было закончено и при жизни Мухаммед Тимур-султана, который был занят междоусобной борьбой с другими султанами, претендовавшими, как и он сам, на ханский престол, и поэтому не имел возможности для широкого строительства рассматриваемого медресе. Согласно вакфной грамоте, строительство здания было завершено уже после его смерти его женой Михр-Султан-хонум ²⁵.

Из повествования о возведении здания медресе, имеющегося в “Вакф-наме”, остается неясным, было ли закончено строительство медресе Олияи хония к моменту смерти Мухаммеда Шейбани, что было сделано в этом деле его сыном и какую часть строительства этого медресе выполнила Михр-Султан-хонум. Выяснению этих вопросов помогают данные современников, побывавших в этом медресе в первые десятилетия XVI в.

Мухаммед Салих относительно здания медресе в момент захоронения Махмуд-султана (1504 г.) пишет, что Шейбани-хан построил в Самарканде медресе для увековечения памяти о нем и его государстве. Еще большую ясность вносят в этот вопрос приведенные выше данные Ибн Рузбехона относительно медресе Хония, о его позолоченном крове и диспутах, происходивших там, а также его упоминание о мударрисе медресе, одновременно являвшемся казием и шейхульисламом г. Самарканда, из чего явствует, что строительство здания [17] медресе Олияи хония с худжрами и двором к 1509 г. было уже завершено. Некоторый интерес представляет и сообщение Зайниддина Восифи, посетившего Самарканд в 918 г. х. (1512/ 13 г.,), о том, что в царствование Кучкунджи-хана (1510 — 1530 гг.) были проведены работы по ремонту и благоустройству самаркандских медресе, хонако ^13* и мечетей ²⁶ и что “в медресе убиенного хана имама ^14* времени, наместника всемилостивого Мухаммед Шейбани-хана”, которое представляло здание с верандой, залом и двором и “было построено в начале самаркандского Чорсука”, назначены четыре мударриса. ^{27 15*}

Это сообщение Зайниддина Восифи подтверждается данными “Вакф-наме”, согласно которым в два медресе Мухаммед Шейбани-хана следовало назначить четырех мударрисов. Михр-Султан-хонум утвердила штат богословов, состоящих при медресе Шейбани-хана, назначив по одному мударрису в каждое медресе, еще одного мударриса, “знающего больше всех”, и мударриса для преподавания в отдельном помещении вне медресе ²⁸.

В. Л. Вяткин, возражая относительно сообщения Зайниддина Восифи о назначении мударрисов в медресе Шейбани-хана, писал, что Зайниддин Восифи говорит о медресе как уже о законченном сооружении, в которое можно было назначить преподавателей, “между тем, по вакуфному документу даже первая мадраса в то время была не закончена” ²⁹. Однако приведенные выше данные из сочинений авторов — современников описываемых событий, позволяют рассеять сомнение, высказанное В. Л. Вяткиным и установить, что медресе Олияи хония к 1512 — 13 гг. было уже построено и [18] действовало. Это мнение подтверждается тем местом “Вакф-наме”, где сообщается, что медресе Олияи хония принадлежит к числу “памятников господства и знаков могущества этого счастливого хана”. Вряд ли здание совершенно недостроенного медресе стали бы называть “памятником господства и знаком могущества” прославившегося к тому времени своими завоеваниями Мухаммед Шейбани-хана.

При таком положении сведения “Вакф-наме” о том, что строительство медресе Олияи хония было закончено лишь при Михр-Султан-хонум, можно отнести к завершению деталей здания, а именно внешней облицовки фасада и т. п.

Согласно “Вакф-наме”, здание медресе Олияи хония было достроено по распоряжению Михр-Султан-хонум. Затем рядом с ним выстроили другое медресе, называемое в “Вакф-наме” Шимолия, напоминающее по внешнему виду египетскую пирамиду, красивое, как “лицо возлюбленной”. По [19] вакфной грамоте, оно было прочным и крепким, как “твердые законы султаната”, и во всем мире не было другого здания подобного двум этим медресе.

Однако к началу XX в. здания медресе Шимолия уже не существовало. В связи с этим, говоря о строительстве в период Шейбанидов, некоторые исследователи упоминают лишь об одном медресе Шейбани-хана ³⁰.

По указанию Михр-Султан-хонум, между двумя медресе была воздвигнута высокая арка, которая служила входом в медресе Олияи хония. Согласно описанию в “Вакф-наме”, блеск ее глазурной позолоченной облицовки освещал двери и стены соседних зданий.

Кроме того, Михр-Султан-хонум распорядилась облицевать мраморными плитами суфу, которая являлась местом погребения “великих хаканов”, т. е. Махмуд-султана, Шейбани-хана, Махди-султана и других, и превратить ее в “высокий тахт из пестрого камня” ³¹.

По свидетельству Фазлуллаха б. Рузбехона, еще сам Мухаммед Шейбани при посещении могилы Махмуд-султана во дворе построенного им медресе устроил суждение относительно формы и величины намогильных памятников (свое мнение по этому вопросу высказал и Ибн Рузбехон). В результате Шейбани-хан приказал построить над могилой Махмуд-султана строение обложить его плитами и сделать соответствующую надпись ³². При этом Ибн Рузбехон отмечает, что намогильные плиты являлись нововведением.

Суфа эта, расположенная в середине медресе Олияи хония, в “Вакф-наме” определяется как “блестящая возвышающаяся кубба”, о подобной суфе якобы “уши не слышали и глаза не видели”. Действительно, и применение слова суфа для определения могильного возвышения несколько необычно и в данном случае объясняется тем, что гробница имела форму прямоугольной призмы, напоминающей суфу. (Местное население называет ее также “дахмой”). Несмотря на то, что в этой гробнице до Мухаммеда Шейбани и после него были захоронены десятки Шейбанидов, она стала известна под названием “суфы Шейбани-хана”.

Суфа Шейбани-хана сохранилась до наших дней и представляет собой возвышение из земли, облицованное каменными полированными плитами и брусьями из серого камня. По углам возвышения сделаны каменные колонки. На этом [20] возвышении лежат ряды намогильных камней. Они испещрены каллиграфическими надписями имен похороненных под ними. “Гибкость резца, точность и изобретательность в орнаменте останавливает внимание зрителя”, — писал В. Л. Вяткин.

Намогильные камни обычно обрабатывались в виде призм с квадратным основанием, высотою в рост человека. Материалом для изготовления намогильных камней и плит служили местные породы мрамора, известняка, песчаник и др. В Самарканде только со времени Тимура (1370 — 1405 гг.) стали широко пользоваться обработанным таким образом камнем в качестве надгробий ³³. Интересно отметить, что в “Вакф-наме” при описании суфы ничего не говорится о захоронении здесь Махмуд-султана, дата смерти которого на могильном камне обозначена 909 г. х. (1503/4 г.), а также царевичей Махди-султана и Хамза-султана, погибших в 917 г. х. (1511/12 г.), могильные камни которых находятся в этой же суфе, и некоторых других представителей дома Шейбани-хана, уже захороненных в данной суфе к моменту составления грамоты “Вакф-наме”.

Молчанием обходит “Вакф-наме” (как и большинство других современных источников) и факт, приводимый Ибн Рузбехоном, о том, что после смерти матери (1509 г.) Мухаммед Шейбани приказал своему племяннику Убайдулле-султану доставить носилки с ее останками из Бухары в Самарканд и похоронить рядом с Махмуд-султаном ³⁴.

По словам В. Л. Вяткина, из трех десятков намогильных камней (в действительности их 33) лежащих на суфе, заслуживают внимания, как содержащие даты смерти некоторых Шейбанидов, кроме уже известных нам, следующие:

Кутлук Мухаммед-султан, сын Ахмед-султана, двоюродный брат Шейбани-хана (мухаррам 952 г. х. — 1545 г.), Абулхайр-султан, сын Хамза-султана (917 г. х. — 1511/12 г.), Ёдгор-Султаным, дочь Джонибека (начало раджаба 933 г. х. — 1527 г.), Шахру Бону-хонум, дочь Шейбани-хана (8 рамазана 942 г. х. — 1536 г.), Шах-Султан-хонум, дочь Джонибека (22 [21] рабиъ 1 937 г. х. — 1530 г.), Суюнч Мухаммед-султан, сын Кепек-султана (094.г. х. — 1585/86]г.) ³⁵.

По условиям, выставленным учредительницей данного вакфа в “Вакф-наме”, из доходов упомянутых вакфных имуществ следовало ежегодно выделять сумму в пять тысяч медных динаров ^7* на поминание душ покойников, похороненных в этой суфе. Специальные 14 чтецов Корана должны были четыре дня в неделю читать молитвы за упокой их душ.

В XIX в. при проведении новой улицы суфа Шейбани-хана была перенесена на другое место. В связи с реконструкцией города в настоящее время она перенесена на площадь Регистан между медресе Тиллякори и Ширдор ³⁶.

Далее Михр-Султан-хонум приказала приготовить для себя макбара, надо полагать мраморное надгробие на суфе Шейбани хана, “на левой стороне ее, с тем, чтобы ее голова оставалась у ног уважаемого супруга [Мухаммед Тимур-султана]...”. В отличие от всего, что было “присоединено к этим двум славным упомянутым медресе”, гробница, предназначенная для Михр-Султан-хонум, исключалась из числа имущества, передаваемого в вакф. В вакфной грамоте она называется “дворцом покоя” и, как указывается в “Вакф-наме”, предназначалась “для нее самой [после ее смерти] и для ее потомков...”

В числе намогильных камней, установленных на суфе, надпись на которых была прочитана, не упоминается камень с эпитафией Михр-Султан-хонум. Данные “Вакф-наме” могут в дальнейшем помочь исследованию этого вопроса.

Таким образом, на долю Михр-Султан-хонум падает большая роль как организатора строительства следующих объектов: 1) медресе Шимолия, 2) арки, соединяющей это медресе и медресе Олияи хония, 3) облицовки мраморными плитами суфы — гробницы Шейбанидов, 4) надгробий с каллиграфическими надписями на суфе и 5) части здания медресе Олияи хония. Благодаря строительству всего перечисленного, и главным образом медресе Шимолия, которое являлось как-бы единым целым с медресе Олияи хония, за Михр-Султан-хонум, видимо, и сохранилась слава строителя медресе Шейбани-хана, что при ее жизни, безусловно, активно поддерживалось ее приближенными, удовлетворяющими ее честолюбие, а позже было повторено историками. Возможно этим и объясняется сообщение Абу Тахир-ходжи о том что [23] медресе “хана-мученика Мухаммед Шейбани-хана... построено женою Мухаммед Тимур-султана, сына Мухаммед Шейбани-хана, Махди Улия”, т. е. Михр-Султан-хонум, как бы, целиком приписывая ей строительство обоих медресе ³⁷.

Говоря о сооружении медресе, следует еще отметить, что, поскольку в “Вакф-наме” сказано, что в мечеть двух медресе необходимо назначить муэззина ^16* и имама, который должен был исполнять свои обязанности в большом куполе (гумбаз) медресе Шимолия, два медресе включали в себя и мечеть. Функции медресе и мечети в рассматриваемую эпоху сочетали и другие постройки ³⁸.

Судя по тому, что в “Вакф-наме” говорится, что Михр Султан-хонум приказала приготовить и положить в сундуки “редкие книги”, при медресе Шейбани-хана имелась библиотека ³⁹. Функции библиотекаря, обязанности по выдаче книг, по их реставрации, приобретению в библиотеку новых книг, а также освидетельствование их печатью с именем учредителя вакфа описывается в другом вакфном документе. Там же указывается, что в пользу библиотеки был выделен вакф, а также приводится сумма, израсходованная на ремонт здания библиотеки ⁴⁰.

Библиотекарями в отдельных случаях являлись образованные люди своего времени, как например поэт, каллиграф и преподаватель мавлоно Амини ⁴¹.

При определении границ двух упомянутых медресе пограничный объект называется или вакфом медресе Олияи хония или вакфом медресе Джанубия или же вакфом, учрежденным Михр-Султан-хонум (без уточнения, в пользу какого именно медресе он дан). К вакфу медресе Олияи хония отнесены дукканы ^17* базаров Лаввофон, Ходжа Мухаммед Чап и худжры Джубаи джадид ^18*. Однако в той части текста “Вакф-наме”, где перечисляются передаваемые со стороны Михр-Султан-хонум вакфные имущества с подробным указанием их места расположения, эти дукканы и худжры Джубаи джадид не упоминаются, что позволяет отнести их [24] к вакфам лишь одного медресе Олияи хония. Надо полагать, что существовала и самостоятельная вакфная запись медресе Олия, составленная от имени Мухаммед Шейбани-хана. Это подтверждается следующим местом текста “Вакф-наме”: Шейбани-хан “определил вакфы этого медресе Олия, [так же как] определил и условия [пользования ими] и утвердил их, как о том гласит вакфная грамота упомянутого медресе Олия”. Таким образом, из сказанного можно предположить, что первоначально существовала вакфная грамота в пользу только одного медресе Олия (второе медресе тогда еще не было построено), которая позже вошла в рассматриваемую вакфную грамоту, составленную от имени Михр-Султан-хонум. Вероятно, поэтому данный вакфный документ был назван по имени Шейбани-хана — “Вакф-намеи хазрати Шейбани-хан”.

Из всего вышеизложенного можно заключить следующее.

1. В состав двух медресе, в пользу которых была оформлена вакфная грамота, кроме многочисленных худжр, входили мечеть, арка, соединяющая эти два медресе и являющаяся входом в медресе Олияи хония, и гробницы (т. е суфа с останками Шейбани-хана и других Шейбанидов и гробница, предназначенная для захоронения Михр-Султан-хонум). Религиозно-культовое здание включало и погребальные сооружения — мавзолеи, что было распространенным явлением и при Тимуридах ⁴².

2. Имущества, жертвуемые Михр-Султан-хонум, были предназначены не только для содержания двух упомянутых самаркандских медресе, но и в пользу “всего, что относится и прилагается к этим двум... упомянутым медресе” ⁴³, т. е. доходы вакфного учреждения должны были расходоваться на весь упомянутый комплекс сооружений.

3. Весь комплекс построек был возведен на средства, приобретенные Шейбанидами у покоренного населения.

В вакфной грамоте мы не находим сведений относительно непосредственных строителей медресе и прилегавших к ним построек.

Для более позднего времени имеется сообщение историка Мухаммед Юсуфа Мунши, который говорит о жестоких наказаниях, применявшихся к строительным рабочим Шейбанидом Абдулмумин-ханом (1598/99 гг.): если “рабочий [25] ленился (т. е. был не очень расторопным. — Р. М.), то его по ханскому приказу вместо глины и кирпича закладывали в стену. И теперь еще видны там (в стенах) следы человеческих скелетов” ⁴⁴.

Можно быть уверенным, что первые Шейбаниды при строительстве зданий, предназначенных для возвеличения их имен, прибегали к таким же жестоким мерам, как и последний представитель этой династии.

К Мухаммед Шейбани-хану можно было бы в этом отношении отнести слова, сказанные Гете о Тимуре (Тамерлане) и приведенные К. Марксом в его работе “Британское владычество в Индии”:

“... Разве жизней мириады Тамерлан не растоптал?” ⁴⁵

Комментарии

1 Мухаммед Бадиъ, Музаккир ал-асхоб, л. 298 а.

2 В. Л. Вяткин, Самаркандская археологическая хроника, Известия Средне-Азиатского Комитета по делам Музеев и охраны памятников старины, искусства и природы, вып. III, Ташкент, 1928, стр. 276. В настоящее время медресе не существует.

3Н. Веселовский, Подробности смерти узбецкого хана Мухаммеда Шейбани, Труды VIII археологического съезда в Москве, 1890, т. III, М., 1897; Абу Тахир Ходжа, Самария, стр. 242 — 244; И. И. Умняков. Архитектурные памятники Средней Азии, Ташкент, 1929; Б. Н. 3асыпкин. Архитектурные памятники Средней Азии, Проблемы исследования и реставрации, Сб. Центр, государств, реставр. мастерских, “Вопросы реставрации”, М., 1928; Он же, Архитектура Средней Азии, М., 1948; Самарканд, Краткий справочник-путеводитель. Составители И. И. Умников, Ю. Н. Алескеров, К. М. Михайлов, Ташкент, 1956; М. Е. Массон, Архитектурно-планировочный облик Самарканда времени Навои (Краткий историко-топографический очерк), Труды Среднеазиатского государственного университета им. В. И. Ленина, Археология Средней Азии, Ташкент, 1956; Г. А. Пугаченкова, Архитектурные заметки, Сб. “Искусство зодчих Узбекистана”, Ташкент, 1962, стр. 185.

4 Рузбехон, Михмон-намеи Бухара, ркп. ИВ АН УзССР, № 1414, л. 123 а.

5 3аинад-дин Васифи, Бадаи ал-вакаи, критический текст, введение и указатели А. Н. Болдырева, т. 1, М., 1961, стр. 49.

6 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, посмертное издание П. М. Мелиоранского, СПб., 1908, стр. 104; Таварихи гузидеи нусрат-наме, ркп. Ленинградского отделения Института народов Азии, № В-745, л. 876 (в дальнейшем: Таварихи гузиде). О богатствах этих областей см.: А. А. Семенов, Некоторые данные по экономике империи Султан-Хусейна (1460 — 1506), Известия Отделения общ. наук АН ТаджССР, Душанбе, 1953, № 4.

7 Таварихи гузиде, л.91.

8 Беннаи, Шейбани-наме, ркп. ИВ АН УзССР, №1235, л. 91.

9 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 183.

10 Подробности см.: Мухаммед Хайдар, Тарихи Рашиди, ркп. ИВ АН УзССР, № 1430, л. 93в; The Tarikh-I-Rashidi of Mirza Muhammad Haidar Dughlat, the translation by D. Ross, London, 1895, л. 66 б; Р. Г. Мукминова, О некоторых источниках по истории Узбекистана начала XVI в.. Труды Института востоковедения, вып. III, Ташкент, 1954 стр. 124 и сл.

11 Множество драгоценных камней и оружие, принадлежавшее Хусрау-шаху, перешло в руки основателя династии Великих Моголов в Индии — Тимурида Захириддина Бабура, с которым бежавший шах встретился в пути (Хондемир, Хабиб ас-сияр фи ахбари афрад ал-башар, т. III, ч. III, Бомбей, 1273 (1856/57 гг), стр. 310, Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 170.

12 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 182.

13 Хондемир, Хабиб ас-сияр, т. III, ч. III, стр. 303.

14 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 104, 155, 177, 182; см., также Таварихи гузиде, л. 876, 88а; Беннаи, Шейбани-наме, л. 91.

15 Сочинение охватывает события до 1525 г., выдержки приводятся у В. В. Бартольда: Отчет о командировке в Туркестан летом 1902 г., ЗВОРАО, т. XV, СПб, 1904, стр. 193.

16 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 183.

17 Имеются в виду действия Шейбанидов по распространению суннизма и борьба их против шиитов По этому вопросу см: Н. Д. Миклухо-Маклай, К истории политических взаимоотношений Ирана со Средней Азией в XVI в., Краткие сообщения Института востоковедения, IV, М., 1952.

18 По Мухаммеду Салиху, Шейбани-хан находился в Карши, когда его догнал Мухаммед Тимур-султан с трупом Махмуд-султана ( Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 187).

19 Мухаммед Салих, Шейбани-намэ, стр. 190.

20 Абдулла б. Мухаммед, Зубдат ал-асар, ркп. ЛОИНА АН СССР, № Д-104, л. 91д.

21 Подробности см.: Аhsan -ut- Tavarikh. History of the Savafi Period of Persian history 15 th and 16 th centuries, by Hasan –I- Rumli. Ed. By C. N. Seddon Baroda, vol. 1 1932 (на персю языке) стр. 124 v. II, Engl. Transl. 1934; Рузбехон, Михмон-намеи Бухара, л. 123б — 126а. См. также: Н. И. Веселовский, Подробности смерти узбецкого хана Мухаммеда Шейбани.

22 Абу Тахир Ходжа, Самария, стр. 171.

23 У Шейбани-хана было несколько сыновей. Один из них — Хуррамшах-султан, от старшей сестры Захириддина Бабура — Хонзода-бегим, которую узбекский хан заполучил себе в жены, когда Бабур вынужден был оставить Самарканд. По словам современников, Захириддин Бабур отдал свою сестру Шейбани-хану по одному из условий договора, заключенного между ним и узбекским ханом. Сам Захириддин Бабур говорит об этом иначе: “Когда мы в этот раз ушли (из Самарканда), моя старшая сестра, Хонзода-бегим, попала в руки Шейбани-хана”. Через 10 лет Захириддин Бабур встретился с ней в Кабуле. Сохранилась миниатюра, отражающая это событие. Хуррамшах-султан получил от Шейбани-хана в удел Балх с окружающей областью (1506 г.). Умер он десяти лет, через год после смерти своего отца. Еще одного сына Шейбани-хана звали Суюнч Мухаммед-султан, третьего — Абулхайр-султан (Шади, Фатх-наме, ркп. ИВ АН УзССР, № 5369, стр. 436; Мухаммед Хайдар, Тарихи Рашиди, л. 127а; Таварихи гузиде, л. 566, 85а; Бабур-наме, Записки Бабура, Ташкент, 1958; стр. 19, 112; Миниатюры рукописи “Бабур-намэ”, М., 1960, Миниатюра 1).

24 920 г. х. получается при подсчете букв хронограммы смерти Тимур-султана, приводимой в “Вакф-наме” (стр. 228). Эта же дата, 20 мухаррама 920 г. х., имеется на могильной плите суфы (Абу Тахир Ходжа, Самария, Примечания переводчика стр. 224)

26 Вакф-наме, стр. 229.

26 Подобное же распоряжение Шейбани-хана о восстановлении разрушенных медресе и хонако приводит Ибн Рузбехон (см. об этом ниже).

27 Зайн ад-дин Васифи, Бадаи ал-вакаи, Критический текст, введение и указатели А. Н. Болдырева, стр. 49. Одним из мударрисов медресе Шейбани-хана являлся мавлоно Ходжаги, которого считали потомком мавлоно Мухаммеда Хавофи. Последний во времена Улугбека благодаря своим обширным познаниям был назначен мударрисом только что построенного к тому времени медресе Улугбека (Зайн ад-дин Васифи, Бадаи ал-вакаи, стр. 50 — 51). В Истории Узбекской ССР, (т. 1, кн. первая, Ташкент, 1955, стр. 343), где это событие приводится по В. В. Бартольду, вместо мавлоно Мухаммед Хавофи ошибочно — мавлоно Мухаммед Хорезми. Правильно у В. В. Бартольда (В. В. Бартольд, Улугбек и его время, Зап. Росс. Акад. наук по историко-филологическому отделению, т. XIII, № 5, Петроград, 1918, стр. 99 — 100).

28 В “Вакф-наме” (стр. 305) сообщается, что в медресе Шейбани-хана следует назначить двух мударрисов, но в другом месте (стр. 305, 308) указывается на наличие еще двух мударрисов.

29 Абу Тахир Ходжа, Самария, Примечания переводчика, стр. 243, примеч. 57.

30 См. напр.. История Узбекской ССР, т. I, кн. первая, стр. 452.

31 Вакф-наме, стр. 110.

32 Рузбехон, Михмон-намеи Бухара, № 144, л. 126 а.

33 В. Л. Вяткин, Памятники древностей Самарканда, Изд. второе, Самарканд, 1929, стр. 14 — 15; Он же, Самаркандская археологическая хроника, стр. 278. См. также: Абу Тахир Ходжа, Самария, стр. 242; Н. Веселовский, Подробности смерти узбецкого хана Мухаммеда Шейбани, стр. 296; И. И. Умняков, Архитектурные памятники. Средней Азии, стр. 13.

34 Рузбехон, Михмон-намеи Бухара, л. 133п.

35 Абу Тахир Ходжа, Самария, Примечания переводчика стр. 244.

36 Перенесение суфы производилось под наблюдением специалистов. 21

37 Абу Тахир Ходжа, Самария, стр. 171.

38 Алишер Навои, Вакфия, ркп. ИВ АН Уз ССР, № 5046, л. 145 б (29); См. также: Я. Г. Гулямов, К вопросу о традиции архитектурных ансамблей в городах Средней Азии XV в., Сб. Великий узбекский поэт, Ташкент, 1948, стр. 146.

39 Вакф – наме, стр. 229.

40 Вакфная грамота медресе Кулбобо Кукельтоша. Грамота хранится в библиотеке Института истории и археологии АН УзССР.

41 А.А. Семенов, Среднеазиатский трактат по музыке Дервиша Али (XVII век), Ташкент, 1946, стр. 66.

42 См. напр., Хондемир, Хабиб ас-оияр, т. III, ч. III, стр. 290; А лишер Навои, Вакфия, л. 1456 (29); см. также: Я. Г. Гулямов, К вопросу о традиции архитектурных ансамблей в городах Средней Азии XV в., стр. 146 — 147.

43 Вакф-наме, стр. 294.

44 Мухаммед Юсуф Мунши, Муким-ханская история, перевод с таджикского, предисловие, примечания и указатели проф. А. А. Семенова, Ташкент, 1956, стр. 68; См. также: сообщение Мир Мухаммеда Амини Бухари о том, что эмиры исполнили долг службы, приведя с собой строительных рабочих из местностей, являвшихся их собственными имениями (М ир Мухаммед Амин-и Бухари. Убайдулла-наме, перевод с таджикского с примечаниями чл.-корр. АН УзССР проф. А. А. Семенова, Ташкент, 1957, л. 1686).

45 Карл Маркс. Избранные произведения в 2-х томах, т. II, М., 1933, стр. 513.

Текст воспроизведен по изданию: К истории аграрных отношений в Узбекистане XVI в. По материалам "Вакф-наме".  Ташкент. Наука. 1966