№ 1

Условия или гарантии, данные представителям Мерва

1. Великий государь Император Русский, снисходя к прошению вашему, поданному четырьмя ханами и двадцатью четырьмя избранными народом старшинами, по одному от каждой большой канавы всемилостивейше соизволил принять в свое подданство всех туркмен (племен) Отамыш и Тохтамыш, живущих в Мерве и на Теджене.

2. Вероисповедание ваше остается неприкосновенным. По этому вопросу не требуется никаких разъяснений, всему свету известно, что миллионы мусульман, подданных Великого Государя, никогда не были стесняемы в свободном отправлении обрядов своей веры.

3. Для устройства порядка и утверждения управления в Мерв переходит русский отряд войск и располагается на месте, которое будет избрано.

4. Для общего управления народом назначается русский офицер. Ближайшее заведование каждым из четырех племен Мерва остается за настоящими ханами, которые поступают на службу Государю Императору, за что назначается им приличное жалованье от Его Величества. Порядок замены настоящих ханов определится впоследствии. Но никто больше не будет назначен вновь ханом иначе, как по представлению начальника области.

5. По всем делам уголовным и гражданским между собою и туркменами Ахала и Теджена оставляется судья по вере и обычаям народным под руководством начальника Мервского округа чрез посредство судей выбранных народом.

6. Виновные в измене, разбое, грабеже и других уголовных преступлениях против русских и казенного имущества судятся и наказываются по русским законам.

7. Захват в плен кого бы то ни было и продажа людей на будущее время строго воспрещается.

8. Во всем остальном туркмены Мерва и Теджена пользуются правами русско-подданных и несут обязанности к правительству наравне с нами.

9. Теперь же возлагается на население Мерва обязанность, как только настанет удобное время, очистить все колодцы на главных караванных дорогах в Хиву и Бухару, до пределов этих ханств, и [210] ответственность за безопасное следование караванов, как по этим дорогам так и в Персии и Афганистане до границ Мерва.

10. О числе ферраджиев, какое жители Мерва должны дать будут для службы при начальнике и ханах, будет приказано впоследствии когда определится действительная их надобность.

Перепечатано из книги «Отчет по ревизии Туркестанского края произведенной по высочайшему повелению сенатором гофмейстером графом К. К. Паленом. Краевое управление», СПб., 1910, стр. 31-32.

№ 2

Рапорт в Главный Штаб, 19 января 1882 г.

В Главный Штаб, управляющему делами Военно-ученого Комитета

РАПОРТ

Вследствие отзыва Вашего Превосходительства, от 27 ноября за № 468, полученного мною 13-го текущего января, имею честь сообщить следующие сведения о пребывании г. О’Донована в Мерве:

О’Донован прибыл в Мерв в начале минувшего года из Келята, после 23-дневного пребывания в этом городе, в гостях у местного ильханея Бейхут-хана. В Мерве О’Донован выдавал себя за лицо, уполномоченное английским правительством, обещая мервцам, от имени этого правительства, поддержку деньгами, оружием и даже войсками против русских. Кроме того, О’Донован обещал выписать для исправления оружия мервтекинцев Английских оружейных мастеров, вследствие чего, в мае месяце, распространился неверный слух о прибытии в Мерв тридцати Английских оружейников. В начале своего пребывания в Мерве О’Донован действительно имел некоторый успех, и ему отчасти там поверили, но вскоре возрастающее наше в то время влияние в этой стране и начавшиеся с июля месяца частые сношения с Мервом окончательно уничтожили там обаяние г. О’Донована, к чему не мало способствовало поведение самого г. О’Донована, который по свидетельству всех прибывших из Мерва туземцев ежедневно в излишестве предавался употреблению спиртных напитков, кроме того, О’Донован нуждался в Мерве в деньгах и задолжал, что окончательно уронило его в глазах туркмен, влияние на которых достигается главным образом деньгами.

В Мерве О’Донован не имел постоянного места жительства, а разъезжал из аула в аул. Надо полагать, что живя долгое время в Мерве, О’Донован действительно вывез подробные сведения об этой стране, но карта или правильнее — кроки Мервского оазиса, составленные О’Донованом, были в Медшехе перехвачены нашими агентами и в подлиннике переданы инженеру Лессару нашим там коммерческим агентом г-ом Насырбековым. Подлинные кроки инженер Лессар взял с собой в Петербург, для представления в Главный Штаб, копия же находится у меня. При этом, конечно нельзя не предполагать, что и у О’Донована осталась копия, или сведения для составления новой кроки. [211]

Что О’Донован, уезжая, повез с собою прошение, скрепленное подписными печатями многих мервских старшин, весьма вероятно, но я полагаю, что действительного значения документ этот не может иметь по следующим причинам:

а) Отъезд О’Донована из Мерва в конце Июля месяца совпал с тем именно временем, когда наше влияние в этой стране, в продолжении минувшего года, было весьма сильно и когда туда со стороны Начальника Закаспийской области был отправлен Тыкма-сардар, а со стороны Туркестанского Начальника — посланник от Хивинского хана. Как та, так и другая из этих миссий увенчались, как уже Вашему Превосходительству известно из донесений Начальника Области Командующему Кавказскою армиею, полным успехом, выразившимся в посылке в Петро-Александровск депутации из 24-х выбранных людей от всех племен; в посылке к нам в Асхабад целого рода многочисленных депутаций; в освобождении племенного канонира Кидяева (которого до того времени, несмотря даже на сильное впечатление, произведенное Геоктепинским погромом, мервцы отказались выдать) и в возвращении в Ахал-текинский оазис большинства откочевавших в Мерв, после штурма Геок-Тепе, жителей.

По сведениям, сообщенным одним из наших агентов в Атеке, Сеид-Назаром-Юзбаши (старшина преданного нам Алииллинского селения Каахка) О’Донована до Мешхеда сопровождали 20 или 30 человек мервцев, из людей «мелких без всякого значения», как выражается Сеид-Назар. По другим сведениям люди эти сопровождали О’Донована в Мешхед, дабы там от него получить должные им разным мервцам деньги. Очевидцы рассказывают, что в минуту отъезда, О’Донован был в сильно возбужденном состоянии: махал саблею и угрожал возвратиться в Мерв врагом, во главе Английских войск.

Баба-хан, сын Коушут-хана, в августе писал: «англичанина отправили в Мешхед», а пленный кононир Кидяев писал, что «англичанина продали за тысячу кранов» (400 рублей), последнее надо понимать в смысле платы долга в означенном размере.

Смело утверждаю, что в эпоху отъезда О’Донована из Мерва влияние Англии в этой стране было уничтожено и вообще в продолжении Июля, Августа, Сентября и Октября месяцев не существовало. И в настоящее время я не имею положительных данных утверждать противное; но со взятием Герата Афганским эмиром, начались слухи о новых происках англичан в Мерве. Слухи эти, впрочем, еще далеко недостаточно проверены, а также покуда незаметно в наших отношениях с Мервом каких-либо явлений, достаточно веско указывающих на существование сношений между Мервцами и Английскими агентами в Афганистане.

б) Что же касается до вывезенного О’Донованом прошения за подписью многих старшин, то имею честь донести, что по сложившемуся у меня мнению, основанному на некотором моем знакомстве с нравами Мервцев, подобные документы вообще имеют малое значение, далеко не выражают мнения или желания не только всего Мервского народа, но [212] даже отдельного рода, племени или отделения и вообще легко приобретаются. Мы почти еженедельно, получаем письма из Мерва, с разными подписными печатями, причем в одном письме подписываются одни старшины, в другом другие и т. д. При выяснении личностей, подписавших письма, через расспросы у единоплеменных им Ахал-текинцев обыкновенно оказывается, что лица эти служат представителями лишь своих семейств, или ближайших родственников

Вообще, несмотря на установившиеся у многих понятия что в Мерве живет один сплоченный народ, управляемый старшинами племен на патриархальных началах, я пришел к заключению, что в этой стране не существует никакой постоянной организации и что всякий туркмен находится там в полной независимости от каких-либо законов и общества. Даже «адат» между ничем необузданными Мервскими теке-туркменами не имеют той силы, как у других кочевых народов.

Только в самых важных случаях туркмены собираются для совещаний, — общего, или — по племенам, — и на время выбирают себе ханов или депутатов¹, смотря по обстоятельствам, вызвавшим сходку. Сходки эти происходят, когда Мервским туркменам угрожает общая опасность, когда они собираются на «аламанство» (в набег), или вообще, когда дело касается всего народа или целого племени.

Такие сходки были пред отправлением на Аму-Дарью и к нам, в Асхабад, депутатов от всех родов; но какой-либо сходки при выезде О’Донована, насколько мне известно, не было.

Иногда, когда предпринимаются общие войны, или народу угрожает общая опасность, Мервцы выбирают общего, для всего народа, хана, но только на время войны. Если же войны продолжительны, или часто повторяются, или угрожающая народу опасность долго не выясняется, или продолжает существовать после войны, то эти ханы могут несколько лет сохранять свою власть. Этим объясняется долгое влияние в народе Коушут-хана, которого наконец в других мусульманских странах стали считать настоящим мервским ханом, а также власть в Ахале Нур-Верды-хана, поддержанная опасностью, угрожавшею Ахальцам в продолжении нескольких лет со стороны России. Но и эти ханы имели лишь значение как военачальники.

Кроме того, отдельные племена и даже отделения племен, когда едут на «аламанство», также выбирают себе на это время ханов, которые, по окончании предприятия, теряют всякое значение, хотя титул Хана сохраняется за ними и за их потомством. Вот почему так часто между [213] простыми жителями Мерва встречаются лица с титулами, как-то: Баба-хан, Махтум-Кули-хан, Ходжа-Кули-хан, Пулат-хан, Кара-хан, Аллах-Кули-хан, Aнна-Магомет-хан, Бек-Мурад-хан, Нияз-Кули-хан, Ун-Беги-хан, Софи-хан, Назар-хан, Магомет-хан, Гаким-хан, Аман-Дурды-хан, Узбек-хан и многие другие, с которыми я имел случай познакомиться лично или через переписку, и которые, по большей части в настоящее время, не более как простые туркмены, ничем не отличающиеся от других жителей. Конечно при всем этом нельзя отвергать, что между жителями Мерва как и везде, находятся лица, пользующиеся большим или меньшим влиянием в известной среде, но влияние это основано не на каком-либо праве, или даже старшинстве в роде, а лишь на личных способностях.

Вот так объясняет Баба-хан (сын Коушут-хана) постоянное положение дел в Мерве²:

«В Мерве не существует никакой организации — ни общей по всему народу, ни по родам, ни по племенам, и всякий мервец пользуется полною личною свободою, не давая никому отчета в своих действиях. Поэтому в мирное время в Мерве нет ни ханов, ни старшин, которые пользовались бы какою-либо законною властью.

Присвоенные некоторым мервцам титулы «Хана» или «кетхуда» не имеют никакого практического значения и суть лишь наследственное достояние сыновей лиц, исполняющих во время прежних войн должности ханов. Даже тяжбы между туркменами разбираются в Мерве по обычаю, без всякого суда, причем голос сильнейшего имеет перевес. Только когда мервцам угрожает общая опасность, а также в случае войны, они выбирают себе хана, который по миновании в нем надобности лишается власти и делается простым жителем».

Изложенное показание Баба-хана, а также вышеприведенный мой личный взгляд касательно общественного строя в Мерве, до некоторой степени оправдываются следующими фактами:

1) После заключения в Петро-Александровске условий с 24 выборными старшинами от всех текинских племен, а также после разных к нам депутаций и заключения условия с Кара-ханом, причем старшины, заключившие условия, под присягой обязались прекращать разбои и аламанства на караванных путях, произошли два крупных случая нападения на караван. При этом мои требования, выраженные в письмах к лично мне известным ханам и кетхудам о возвращении потерпевшим награбленного имущества или выдачи должного вознаграждения, не были исполнены по недостаточности для этого власти у означенных старшин.

2) Hесмотря на заключенные условия, Мервцы, по последним, хотя еще не вполне проверенным известиям, в настоящее время снова разделились на четыре племенных партии для аламанства, причем племя «Бакши-Дашаяк» избрало себе в ханы Ораз-Магомет-хана, племя «Сачмаз» [214] Коджар-хана, племя «Векиль» Махтум-Кули-хана и племя «Бек» намеревается выбрать сына Беркели-хана.

3) В минувшем году, в то самое время, когда от всех родов к нам являлись многочисленные депутации, с изъявлениями покорности русскому правительству, — небольшое число туркмен из Мерва, приняв на себя роль депутации от Мервского народа, отправились в Мешхед для изъявления покорности Персидскому правительству; при этом последние откровенно заявили бывшему тогда в Мешхеде нашему купцу Абелову, что цель депутации заключалась в получении обычных подарков и что по получении таковых они вовсе не намерены выполнять обещания данные Персидским властям.

Из вышеизложенной краткой характеристики общественного строя в Мерве и приведенных примеров, Ваше Превосходительство изволите усмотреть, что г. О’Донован в бытность свою в Мерве легко мог добыть себе документы с подписями, без того, чтобы документ этот имел серьезное значение, в смысле действительного выражения желания со стороны Мервского народа искать покровительства Англии. Напротив, если в будущем Английскому правительству и удастся при посредстве Афганистана и посредством денежных субсидий и раздачи оружия снова приобрести влияние в Мерве, то достичь этого будет не легко, так как после Геоктепинского погрома недоверие к обещаниям Английских агентов — общее и весьма сильное в среде туркмен³.

№ 3

Копия с рапорта начальника Закаспийской области ген. Комарова главноначальствующему Гражданской частью на Кавказе генерал-адьютанту кн. Дондукову-Корсакову, 7 февраля 1884 года

В дополнение телеграмм моих о принятии Мервскими туркменами подданства ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ доношу, что совершилось следующим образом:

Нравственное влияние наше на Мервских туркмен, произведенное Геок-Тепинским погромом, первым последствием коего было заключение с ними условий генералом Рербергом, к концу прошедшего года стало ослабевать. Причина этого крылась не столько в привычке мервцев жить аламаном и в трудности для них перейти к заработку средством для жизни иным способом, сколько в сторонних интригах для уменьшения нашего влияния, понятных по отношению к народу, не имеющему прочной власти. [215]

Считаю излишним перечислять хорошо известные Вашему сиятельству действия в этом смысле со стороны Англии и Афганистана. Приезд в мае прошлого года в Мерв правителя из Хивы Бабаджан Бека с согласия Туркестанского генерал-губернатора, породил в части населения Мерва сомнения в том, что заключенное с высочайшего разрешения условие в Асхабаде будет нами соблюдаться, потому что Бабаджан Бек немедленно по приезде пытался обложить население тяжелыми податями и налогами, по примеру Хивинского Ханства. Действительно, этими распоряжениями вполне были нарушены 1-й и 2-й пункты обязательств с нашей стороны по означенному условию.

Это повело к разъединению четырех племен Мерва и к ослаблению ханской власти. В свою очередь Бабаджан Бек, по неспособности к каким-либо решительным действиям и как узбек (народность, к которой туркмены привыкли относиться с пренебрежением), не мог приобресть никакого значения. Происшедшею от всего этого смутою не замедлили воспользоваться аламанщики к возобновлению разбоев. По получении сведения о сборе партий их был выслан в октябре прошлого года из Асхабада отряд (2 роты и сотня казаков) на Атек, при чем пехота дошла только до Баба-Дурмаза, а сотня сделала лишь рекогносцировку до селения Чача; такие действия отряда не могли дать положительных результатов; немедленно по возвращении его в Асхабад большая партия аламанщиков отбила близь Верхнее Чача, в Келятском ханстве, несколько тысяч баранов, убив двух пастухов. Это было начало многих грабежей и увода в плен не только в Персии, но и в стороне Бухары; один аламан перешел даже на правый берег реки Аму-Дарьи.

По возвращении в Асхабад из Петербурга, в половине ноября прошлого года, по указаниям Вашего Сиятельства и вследствие заявления нашего посланника в Тегеране о том, что шахское правительство надеется, при посредстве нашего влияния, на возврат Мервскими туркменами захваченных ими пленных и ограбленного имущества, я признал нужным и своевременным посылку в Атек самостоятельного отряда для прекращения разбоев и грабежей и для нравственного давления к понуждению мервцев освободить пленных и возвратить ограбленное.

По получении надлежащих разрешений был сформирован в Асхабаде отряд из 2-х рот 3-го Закаспийского стрелкового батальона, 2-х рот 6-го Закаспийского стрелкового батальона, 4-х горных орудий 6-й батареи 21-й артиллерийской Ея Императорского высочества великой княгини Ольги Федоровны бригады, 2-х сотен Таманского казачьего полка и 20 человек Axaл-Текинской милиции. Начальником отряда избран мною командир Таманского казачьего полка полковник Муратов, известный мне своею энергиею и точным исполнением даваемых ему указаний.

В видах достижения положительных результатов я, снарядив отряд на продолжительное время, направил его на Теджен и Карры Бенту, где возможна стоянка войск только в зимнее время, когда бывает вода в русле реки. Особой инструкцией начальнику отряда было предложено твердо и настойчиво требовать от мервцев исполнения обязательств их, [216] изложенных во 2 пункте условия, т. е. выдать пленных персиян, ограбленное имущество и наказать аламаньщиков.

Переход войск за Теджен строжайше запрещен без особого на то разрешения. Лично и непосредственно свой взгляд на дело мне удалось передать мервцам совершенно случайно, но в самую важную пору; при формировании отряда в Асхабаде одновременно съехались доверенные лица с поручениями ко мне: от Хоросанского наместника и от Мервцев с просьбою дозволить им постройку новой плотины на Теджене и поселиться там безземельным туркменам из рода Бахши. Старшина их, зная о переговорах, которые я вел с персидским ханом и о том что близь Мешеди собраны персидские войска, подумал, что составляется союз для наказания мервцев за их аламаны и высказал мне свой страх от последствий такого соглашения; я не стал его разуверять в противном, а сказал только, что единственное спасение их заключается в точном и скором исполнении требований русского правительства. В этом же смысле я дал ответ и ханам родов Векиль и Бахши, обратившимся ко мне с вопросом, что им делать в случае, если персияне двинутся в Мерв. По прибытии отряда на Карры Бент полковник Муратов донес мне, что надежнейшим способом к передаче мервцам моих требований он избрал посылку туда штаб ротмистра Алиханова, которого добровольно вызвался сопровождать майор Махтум-Кули-хан; им внушено убедиться в настроении мервцев к нам и поступать сообразно с ним. Оба они с конвоем из 25 казаков Таманского конного полка и 12 всадниками Ахал-Текинской милиции выехали из Кappa Бента 22 декабря. На пути в Мерв они встретили ханов: в 1-й день родов Векиль Магомед Юсуфа и Бахши Сары Батыра и главу племени Аманшей (1/3 часть рода Бек) Мурад Бая. Род Бек, недовольный Кара-Кули-ханом за привод в Мерв Бабаджан Бека, разделился на две части, из них Аманши избрали себе ханом Мурад Бая, которого теперь признают в этом звании почти все остальные части этого рода, при Кули-хане остались только его родственники; и 2-й день Майлы Хана, рода Сычмаз с несколькими десятками всадников при каждом. Ханы ехали в наш отряд, тотчас как прослышали о нем, чтобы засвидетельствовать о своей преданности.

Вcex их Алиханов уговорил присоединиться к нему, чтобы облегчить чрез них исполнение своей задачи. Через два дня путешествия Алиханов и его cвита ночевали в доме Майлы Хана. По этому случаю стеклись туда окрестные мервцы, чтобы скорее узнать цель стоянки отряда на Теджене и приезд Алиханова в Мерв, Алиханов, увидя сборище, решил поставить прямо вопрос: xотят ли мервцы предложения покровительства России или не прочь от разрыва с нею.

Для этого как пред Майлы Ханом, так пред прочими мервскими ханами: Сары Кара Кули, Мурад Баем и Магомет Юсуфом, которых он последовательно объехал одного за другим, Алиханов развил следующие предложения: «Русское правительство не может более равнодушно смотреть на разбои мервцев и нарушение ими условий, утвержденных присягою; [217] теперь прошел и для Мерва предварительный период увещаний и доброго слова, неуспех которых привел Хиву и Ахал к падению; тоже вероятно будет и с Мервом, но прежде чем приступить к окончательной pасправе русское правительство решило послать его с последним словом; передать это слово по мнению его всего удобнее одновременно всем представителям, созвав их в одно место, причем он обратится к их благоразумию и потребует категорического ответа, открытая вражда или исполнение русских требований, ограничивающихся на первый раз выдачею пленных и баранов, захваченных в Персии, после того уже как ханы приняли присягу о прекращении аламанства. Русские требуют лишь спокойствия и мира, ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР не может терпеть в своем соседстве разбойничьего гнезда с такими безобразиями как аламанство и торговля людьми. Никакие заявления о добрых чувствах с оговоркою о бессилии искоренить зло не будут приняты, пусть лучше просят русского правительства не подобного хивинцу Бабаджан беку, а человеку, окруженного силой и с правом наказывать вредных, поощрять и награждать послушных и благонамеренных.

Прежде созыва представителей Алиханов советовал ханам переговорить с кетхудами и подготовить их сделать полезное для мервского народа.

Из ответа ханов замечателен данный Майлы Ханом, в коем он, указав на местные интриги и на притязания владеть Мервом со стороны Хивы, Англии и Афганистана, волнующих народ и враждебно настраивающих его к русским посредством Сиях-Пуша и его агентов, сравнил Мерв с девушкой, которой с 5-6-ти сторон заявлены искательства; за кого выйдет невеста неизвестно; я убежден, что наше спасение в согласии с русскими.

В пребывание у Майлы хана же к Алиханову является еще с поклоном, весьма чтимый среди колена Кара Ахмет, Молла Кары Ишан, которому Алиханов, выяснив значение его в народе, внушил заглядывать в будущее и направлять людей к добру. Из остальных ханов: Сары настаивал на удалении из Мерва Кара Кули Хана, возьмите его и Мерв как один человек падет к ногам русских; агентов Сиях-Пуша после того переловить не трудно.

Следующий день, назначенный Алихановым для выезда из аула Сары Хaнa оказался базарный в местности Каушут Хан Кала, которую приходилось проехать и где в базарные дни собираются от 8 до 10 тысяч народа. Избегая враждебного порыва черни, могущего быть подготовленным Кара Кули Ханом, живущим близко, Сары и Махтум убедили проследовать через базарную площадь до массы народа; но это не удалось сделать и Алиханову с казаками пришлось проезжать среди значительного сборища; проезд этот совершился вполне благополучно. Прием у Кара Кули Хана бывшие при Алиханове ханы старались показать обидным, так как он и Бабаджан встретили их только у входа в кибитку. Здесь в беседе с хозяевами Алиханову пришлось выяснить Кара Кули [218] последствия его отступничества от других, а Бабаджану дать совет покинуть Мерв добровольно; но успеха Алиханов не достиг. Кара Кули отнесся саркастически к ожиданию хороших результатов от созыва представителей народа, а Бабаджан ссылался на утверждение его в должности Русским Ярым падишахом — генералом Черняевым. Действительно при нем была бумага от последнего, выданная в Петро-Александровске 22-го апреля 1883 г. за № 28.

При дальнейшем объезде Алиханова характерен был отзыв Мурад Хана за себя и за управляемых им Аманшей.

Русские меня не знают, сказал Мурад, я не ездил к ним за халатом, но я от души желаю прихода их сюда, в интересах народа, которому нужны порядок и спокойствие; мне нечего подготовлять свой народ, oн давно готов; скажи и мы в точности исполним твои приказания; только скорее идите и сотрите с лица земли врага нашего Кара Кули, с его несчастным Бабаджаном; Кара Кули присягал русским, но получает жалованье от англичан и вместе с тем проедает и xивинское содержание, отпускаемое Бабаджану (по 4 000 р. в месяц). Про тебя, едва ты его оставил, он распустил слух, что ты самозванец и ни кем не прислан; к счастью, Кара Кули оставлен народом; иначе старый аламаньщик был бы причиною войны среди самих мервцев.

Последнее посещение в Мерве Алиханов сделал к матери Магомет Юсуф Хана Гульджамаль, вдове Hyp Верды Хана, к которой пришлось ему особенно спешить, так как она дала ему знать, что к ней явилось 3 английских агента с прокламациями и уверяли ее, что 60 000 англичан, направляющихся к Мерву, уже в Герате. При обыске однако означенных лиц прокламаций при них не найдено; сами они оказались афганцами, сторонниками Эйюб Хана; все трое немедленно были арестованы и отосланы в Асхабад, где с них снято подробное показание. При Гюльджамаль, живущей в племени Векиль, находился и брат ее мужа Кази Хан. На общем совете с этой семьей разрешено было для рассуждения о мервских делах созвать Генгеш, т. е. всех родовых старшин и при том на счет Гюльджамаль. Три дня, пока ездили гонцы и начали съезжаться приглашенные, Гюльджамаль посвятила себя на приглашение к приему, так что 1-го января 1884 года не встретилось никаких препятствий открыть народное собрание. Не прибыли Кара Кули и Бабаджан. Остальным представителям Алиханов повторил то, что говорил ханам, с прибавлением только для их вразумления, двух подробностей: одной о том почему они ведаются не генералом Черняевым, а мною, и другой относительно неприкосновенности в будущем их религии. Одна пятая часть подданных БЕЛОГО ЦАРЯ мусульмане и они встречают тем больше уважении к себе чем крепче держатся свoeй религии; мой отец служил русским 40 лет, я служу уже 20 лет и мы слава богу мусульмане, и таких как мы тысячи на службе русской. Обсудите сейчас же мое предложение и да поможет Вам бог прийти к единогласному соглашению и отвлечь от народа вашего грозу, готовую разразиться над его головой [219] тысячами несчастий. После этих слов Алиханов оставил собрание, а выслушать ответ его позвали через ? часа: уполномочен был говорить Махтум Кули хан и вот его слова: Мервский народ безусловно принимает русское подданство; обязуется выдать всех пленных, возвратить же ограбленный скот затрудняется, так как он весь ими съеден, или продан, затем просит о прощении всех провинившихся прежде, и для управления собой желают иметь русского начальника, о чем всеподданнейшее прошение напишут вслед за сим, а для подачи его пошлют 4 хана и 24 старшины по одному от каждой большой канавы 2 000 кибиток.

Действительно, в этот же день было готово прошение и донесено мне начальником отряда. Сделав распоряжение о задержании в отряде депутации в ожидании приказаний высшего начальника, я вместе с тем подтвердил неупустительно продолжать настояния на выдаче пленных персиян. После этого выдача их произошла чрезвычайно успешно.

К Алиханову стали являться и аламаньщики с повинностью. 1-го января Алиханов с депутацией и пленными выехал из Мерва, а 11-го благополучно прибыл в Карры Бент. По моему особому приглашению Ханы и уполномоченные от народа приехали в Асхабад 25 января; переговорив с ними и получа от Вашего сиятельства окончательные указания, я назначил торжественный прием, по прочтении прошения на имя ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА я объявил, что ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО соизволил на принятие в свое подданство мервских туркмен; объяснил подробно все те требования, которым они должны будут подчиняться; копию с этого объявления при сем представляю.

Затем по приглашению моему была ими принята торжественно присяга; по окончании обряда я именем ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА объявил прощение всем прежним аламаньщикам.

Кроме настоящего донесения и прошения к ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, полковник Муратов представит Вашему сиятельству сведения 1) о Сиях-Пуше и его агентах, 2) о Карри-Бентской плотине, 3) список ханов уполномоченных, 4) присяжный лист. Он же может доложить и все подробности дела⁴.

Комментарии

1. Надо заметить, что независимо от действительных депутаций, посылаемых по решению обществ в упомянутых важных случаях, многие туркмены из Мерва часто отправляются самовольными депутатами от Мервского народа к властям ближайших стран, для получения обычных подарков, обыкновенно снабженные при этом письмами за подписью ближайших своих знакомых (примечание автора письма).

2. Донесение начальника Закаспийской области Командующему Кавказскою Армиею за № 2485, 3952 (примечание автора письма).

3. ЦГА ТССР, ф. 97, оп. 1, д. 67, лл. 9-15. На документе имеется помета (штамп): «К. В. О. Штаб Закаспийской области. Отделение Гражд. 19 января 1882 г. № 6. укр. Асхабад» (Инициалы К. В. О. обозначают Кавказский Военный округ). Сообщено В. М. Кузьминой.

4. ЦГА ТССР, ф. 1. оп. 2, д. 5130, лл. 15-18. Заверенная копия. После текста следует: Подлинный за надлежащими подписями. С подлинным верно: Делопроизводитель (в подлиннике подпись). Сообщено В. М. Кузьминой.