Афганистан, как казалось, отвечал этим условиям, и потому оба Правительства согласились между собою воспользоваться своим влиянием на соседния Государства, с целию недопущения столкновений и захватов как по сю, так и по ту сторону промежуточной зоны.

Оставалось только точно определить пределы зоны, дабы соглашение между двумя Кабинетами приобрело на практике ту полноту, которая была достигнута при установлении самого принципа.

В этом случае возникли сомнения.

Основатель афганского Государства, Дост-Мохаммед-Хан, оставил после себя смутное положение, не дозволявшее принять в основание территориальный объем, которого Афганистан достигал в известные моменты его правления.

Вследствие этого было условлено ограничиться территориями, которые прежде признавали власть Дост-Мохаммед-Хана и находятся поныне в действительном владении Шир-Али-Хана.

Оставалось выяснить с желательною точностью таковой характер владений.

Для этой цели необходимо было иметь относительно этих отдаленных и мало известных краев положительные местные данные, каковыми оба Правительства не располагали.

В виду этого решено было, что Туркестанскому Генерал-Губернатору будет поручено воспользоваться пребыванием своим поблизости соседних Ханств и сношениями с ними, для собрания всех данных, которые могли бы способствовать разъяснению вопроса и дозволили бы обоим Правительствам с полным знанием дела придти к практическому заключению.

На этом, как Ваше Сиятельство изволите припомнить, остановились наши переговоры с английским Кабинетом.

Согласно вышеизложенному решению, Генерал-Адъютант фон Кауфман принял возможные меры для производства этого предварительного исследования. Но затруднения, вызываемые значительностью расстояний; чрезмерная сложность подлежавших выяснению обстоятельств, отсутствие достоверных источников и невозможность непосредственных изысканий не дозволили ему выполнить возложенную на него задачу с тою скоростью, которой мы желали не менее Правительства Ее Величества Королевы. Этим причинам следует приписать замедление, на которое указывает в своей депеше Лорд Гранвилль.

Мы уже ранее сего заявляли, что замедление это было следствием серьезного внимания; с которым Императорский Кабинет отнесся к этому делу. Легко было бы ограничиться поверхностно собранными сведениями, которые впоследствии могли повести к недоразумениям. Мы предпочли добросовестно изучить вопрос, так как дело шло об установлении прочного и долговечного основания для политической организации Средней Азии, а равно и добрых и дружественных отношений, которые оба Правительства имели в виду утвердить между собою, как в настоящем, так и в будущем на том же основании.

В начале минувщего октября месяца, Императорское Министерство имело возможность сообщить Лорду Лофтусу и Вашему Сиятельству, что Действительный Статский Советник Струве, на которого возложены были сказанные исследования, [9] прибыл наконец в С.-Петербург и что, по разработке собранных им материалов, результаты таковых будут сообщены лондонскому Кабинету.

Пока шла эта работа, получена была нами депеша Лорда Гранвилля, из которой мы ознакомились с мнением английского Правительства относительно бывших предметом обсуждения пунктов.

Тем не менее, руководствуясь смыслом состоявшегося между обоими Правительствами принципиального соглашения, Императорский Кабинет считает своим долгом передать Правительству Ее Великобританского Величества собранные по поручению Генерал-Адъютанта фон Кауфмана на месте сведения, и высказать с полною откровенностью вытекающия из них, по его мнению, заключения.

Те и другия изложены в препровождаемом у сего в копии отношении Генерал-Адъютанта фон Кауфмана и в приложенной к нему записке.

Считаю долгом вкратце изложить как означенные сведения, так и заключения.

Подлежавший разрешению вопрос имел две стороны:

1) Выяснить, насколько оказывалось возможным в этих странах, действительное положение владений в настоящем.

2) Изыскать, основываясь на этом status quo, наилучшее начертание пограничной линии, которое соответствовало бы цели настоящих переговоров, то есть, устраняло бы, в пределах возможного, поводы к столкновениям и захватам со стороны соседних Ханств в ущерб одно другому и, следовательно, обеспечивало бы на сколько возможно, мирное положение, о соблюдении которого оба Правительства должны были бы за сим заботиться, пользуясь для достижения этой цели всеми средствами, которыми они могли располагать, благодаря своему влиянию.

Результаты исследований относительно указанных выше двух сторон вопроса приводят к следующим выводам:

1) Что на севере Аму-Дарья действительно образует нормальную границу Афганистана от впадения в нее Кокчи до пункта Ходжа-Салеха. В этом отношении данные наши согласуются с мнением Правительства Ее Великобританского Величества, и граница, о которой идет речь; представляется тем более рациональною, что по поводу ее не может возникать споров со стороны прибрежных владетелей Аму-Дарьи.

2) Собранные нами данные указывают, что на северо-востоке слияние этой реки с Кокчей служит пределом территорий, на которые бесспорно распространяется верховная власть Шир-Али-Хана. Далее этого предела, а именно, что касается Бадахшана и Вахана, невозможно было подметить никаких следов таковой власти; совокупность собранных сведений дает, напротив того, многочисленные указания, которые побуждают считать провинции эти независимыми.

Из сообщения, сделанного нам Великобританским Правительством в ноябре месяце, явствует, что, согласно свидетельству Майора Монтгомери, Эмир Кабульский пользуется “значительным авторитетом” в Бадахшане и что афганцы “помогали Махмуд-Шаху низвергнуть Мира, или главу страны этой, Джехандар-Шаха”; но самые факты эти скорее свидетельствуют о действительной независимости Бадахшана, нежели о фактическом подчинении его Эмиру Кабульскому. Собранные г. Струве и заключающаяся в его записке сведения подтверждают это заключение. [11]

Правда, в сведениях этих упоминается о вмешательстве Эмира во внутренния споры Бадахшана и о попытках его получать с этой страны известную дань, в вознаграждение за оказанное с его стороны содействие; но при этом не встречается никаких признаков, которыми сопровождается в Азии проявление верховной власти, т. е. там нет ни афганских офицеров, ни чиновников для сбора податей. Правители Бадахшана считали себя независимыми, и точно так же смотрели на них их соседи.

На основании этого можно допустить, что Эмир Кабула неоднократно пытался подчинить Бадахшан своему господству и что, благодаря внутренним распрям, возникавшим в стране этой, он не раз вмешивался в дела ея, чему способствовало как близкое соседство, так и превосходство его сил, но это не дает права заключить, что Эмир пользуется действительною и неоспоримою верховною властью в Бадахшане.

Что же касается Вахана, то, по видимому, еще более чем Бадахшан, страна эта оставалась до настоящего времени вне всякого прямого воздействия со стороны Правителей Афганистана.

3) Остается рассмотреть: следует ли, при настоящем положении дела и в виду совместно преследуемой нами цели, заключающейся в установлении в странах этих прочного мира под гарантиею обоих Правительств, — признать за Эмиром Кабульским права, которых он добивается на обладание Бадахшаном и Ваханом, и включить эти две страны в пределы Афганистана.

Не таково мнение Генерал-Адъютанта фон Кауфмана, и Императорский Кабинет пришел к тому же заключению.

При настоящем положении дел не существует столкновений между Бадахшаном и его соседями. Бухара не предъявляет никаких притязаний на страну эту. Притом оба эти Государства слишком слабы, слишком поглощены своими собственными интересами, чтобы ссориться друг с другом. А потому Англии и России оставалось бы только употребить старание к поддержанию мира, как между этими Ханствами, так и между Афганистаном и Бадахшаном, и задача эта не должна быть, по видимому, для них непосильною. Иной оборот примут дела, если Эмиру Кабульскому удастся подчинить своей власти Бадахшан и Вахан. Он очутится в непосредственном соприкосновении с Кашгаром, Кокандом и Бухарою, от коих он отделен ныне помянутыми двумя странами. В таком случае труднее будет избегнуть столкновений, которые могут быть вызваны или его честолюбием и сознанием своей силы, или же завистью его соседей.

Это значило бы утверждать на весьма шатком основании мир, который предстоит водворить в этих краях, и подвергать опасности гарантию, в которой он нуждается со стороны обоих Правительств.

В виду этого, означенная комбинация, согласно мнению нашему, противоречила бы совместно преследуемой Правительствами цели.

Сохранение настоящего порядка вещей казалось бы нам более сообразным с таковою целью. В таком случае, Бадахшан и Вахан образовали бы преграду между северными и южными владениями Средней Азии, и преграда эта, будучи усилена совместным воздействием, которое Англия и Россия в состоянии оказать на подчиняющияся их влиянию страны, действительно устранила бы опасные [13] соприкосновения и, как мы полагаем, обеспечила бы, в пределах возможного, в этих краях мир.

4) Что касается определения границ Афганистана с северо-запада, начиная от Ходжа-Салеха, то, согласно сведениям нашим, равным образом существуют поводы сомневаться в том, что Эмир Кабула действительно владеет городами: Акча, Сарыпуль, Маймене, Шиберган и Андхой, которые предполагается включить в границы Афганистана.

Но, так как страны эти отделены от Бухары степями, то присоединение их к афганской территории не повлечет за собою опасных соприкосновений, которые, как мы изъяснили, могли бы возникнуть с северо-восточной стороны, и не будет следовательно сопряжено с теми же неудобствами.

Если Правительство Ее Великобританского Величества продолжает держаться своего мнения относительно необходимости включить местности эти в состав афганской территории, то мы не будем настаивать на условленном принципе, т. е., на признании составными частями Афганистана тех только территорий, на которые простиралось господство Дост-Мохаммед-Хана, и которые и в настоящее время действительно подвластны Шир-Али-Хану.

Во внимание к желанию Правительства Ее Британского Величества, Императорский Кабинет расположен согласиться, по отношению к этой части границы, на очертание, указанное в депеше Лорда Гранвилля.

Таковы вкратце заключения, извлеченные нами из имеющихся в распоряжении нашем данных.

Благоволите передать их г. Главному Статс-Секретарю Ее Британского Величества.

Сообщая означенные заключения Его Сиятельству, мы руководствуемся не одним только намерением сдержать данное нами обещание. Изыскание средств к наиболее рациональному разрешению в равной степени интересующего оба Правительства вопроса кажется нам вполне соответствующим той мысли, которая руководила Правительствами с той поры, как они приступили к дружественному обмену мнений.

Примите и проч.

Горчаков.

Письмо Генерала Кауфмана к Князю Горчакову.

С.-Петербург, 29 ноября 1872.

Имею честь представить при сем Вашей Светлости записку о северной границе Афганистана, составленную на основании материалов, которые в течение последних двух лет мне удалось собрать о положении дел на афгано-бухарской границе, и о независимых владениях в верховьях Аму-Дарьи. Сведения эти, я должен сознаться, далеко не полны. В Средней Азии другого средства нет к разузнанию какого-нибудь географического или политического обстоятельства, как личное расследование или наблюдение на месте. К этому средству я до сих пор не прибегал; командирование в те страны русского чиновника, хотя бы под [15] предлогом научных исследований, могло наделать тревогу в Афганистане и возбудило бы подозрение и опасение в ост-индском Правительстве, я должен был избегать всяких мер и действий, могущих, хотя сколько-нибудь, вредить тому успешному ходу сношений, который был достигнут вследствие дружественных и откровенных объяснений между нашим и английским Правительствами. Раньше уже я имел честь высказать Вашей Светлости, что одна из причин возбужденного состояния умов в смежных и соседних с нами средне-азиатских Ханствах та, что все соседи наши, а в особенности афганцы, проникнуты убеждением, что между Россиею и Англиею существует вражда, рано или поздно ведущая нас к столкновению с англичанами в Азии. Согласно видам и предначертаниям Министерства Иностранных Дел, я старался уничтожить этот призрак предстоящего столкновения двух великих Держав и, в сношениях с Кокандом и Бухарою; а в особенности в письмах к Шир-Али-Хану, я говорил о согласии и дружбе нашей с Англией и о том, что обе Державы, Россия и Англия, одинаково заботятся о спокойствии тех стран и народов, которые находятся под их влиянием и покровительством. Вот причина, почему я до сих пор не решался посылать чиновников для выяснения на месте предложенных мне Министерством вопросов.

Это положение одинаково выгодно как для нас, так и для Англии, но оно может измениться, как только Шир-Али-Хану будут гарантированы его владения в тех пределах, какие предложены ныне Лордом Гранвиллем в его депеше к Лорду Тофтусу от 5-го (17-го) октября сего года. Такая гарантия придаст ему значительную нравственную силу и он тотчас же попытается завладеть de facto дарованными ему землями. Прежде всего он вероятно обратит свое внимание на Бадахшан и на Вахан, как более легкую и доступную добычу. С занятием этих двух областей, он увеличит линию соприкосновения с Бухарою, станет бок-о-бок с Каратегином, откуда рукою подать до кокандских владений, и наконец, на северо-восточных окраинах своих примкнет к владениям Якуб-бека. Вот прямой путь к столкновению с нами.

Если великобританское Правительство действительно проникнуто одинаковым с нами желанием поддерживать мир и спокойствие внутри Ханств, отделяющих английские владения в Ост-Индии от наших средне-азиатских приобретений; если англичане хотят верить нашим искренним заявлениям, что мы и не помышляем о каких либо враждебных действиях против их владений в Индии, то благоразумие должно им указать согласиться на признание Бадахшана и Вахана независимыми, как от Кабульского, так и от Бухарского Эмира.

С отличным и пр. [17]