Если бы Правительство Ее Великобританского Величества пожелало вернуться к предположению о зоне исследований, то, с своей стороны, мы могли бы принять лишь ту зону, которая предложена была нами с самого начала. Но изменения, совершившиеся в положении этих местностей, заставляют нас думать, что исследования и изыскания в столь обширном районе повлекли бы за собою значительную потерю времени, но не изменили бы взглядов обеих сторон, и, притом, они не [197] обеспечивали бы окончательного соглашения между Комиссарами, которые, в конце концов, должны были бы представить свои разногласия на решение обоих Правительств.

Нам кажется более практичным ограничить исследования Комиссии территориями, находящимися на черте, которую мы предложили недавно Правительству Ее Величества, будучи побуждены к тому искренним желанием согласовать интересы обеих сторон.

При этих условиях, если бы таковые были приняты Лондонским Кабинетом, Комиссия могла бы собраться без замедления и начать на месте работы с вероятием скорого их окончания.

Вам предоставляется передать это предложение Лорду Гранвиллю.

Благоволите повторить Его Сият — ству, что Императорский Кабинет вовсе не имеет тех намерений, которые ему приписываются. Он не питает никаких враждебных замыслов на какую бы то ни было часть Афганистана, и, желая оградить свои дружественные отношения к Англии от всяких недоразумений, он считает лучшим средством к тому установление надежной границы между сферами влияния обеих Держав.

Замечания по предмету меморандума, приложенного к ноте Лорда Гранвилля к Тайному Советнику Стаалю от 1-го (13-го) марта 1885 г.

При ноте от 1-го (13-го) минувщего марта Граф Гранвилль препроводил к Русскому Послу в Лондоне меморандум, служащий ответом на меморандум, приложенный к депеше Министерства Иностранных Дел на имя г. Стааля от 16-го января, по предмету определения северо-западной границы Афганистана.

Так как ход переговоров между обоими Правительствами, а равно побуждения, руководившие Русским Правительством в этом вопросе, уже были подробно изложены в упомянутом выше меморандуме от 16-го января, то Императорский Кабинет полагает возможным ограничиться ныне указанием лишь на некоторые из заключающихся в сообщении Графа Гранвилля замечаний, каковые, по его мнению, могут подать повод к недоразумениям.

1) В английском меморандуме сделана, между прочим, ссылка на предложение, которое Русскому Послу в Лондоне поручено было в 1882 г. сделать Правительству Ее Величества Королевы относительно установления афганской границы от того пункта; где она осталась не обозначенною, до Серахса. Поводом к этому предложению послужило предшествовавшее ему предложение Великобританского Правительства, касавшееся своевременности соглашения между обеими Державами по предмету их политики и взаимного положении в Средней Азии. Так как Граф Гранвилль заявил, между прочим, Русскому Послу о необходимости соглашения между Англиею, Россиею и Персиею по предмету проведения граничной черты между персидскими владениями и Туркменией, от Баба-Дурмаза до того пункта, где персидская граница соприкасается [199] с афганскою, в окрестностях Герируда, то Князю Лобанову поручено было отвечать Лондонскому Кабинету:

1) Что вопрос о разграничении между нашими и персидскими владениями может касаться исключительно Персии и России и что мы не можем допустить ничьего постороннего вмешательства в этот вопрос;

и 2) Что, если бы Англия пожелала однако способствовать упрочению мира в странах, где особенно следует опасаться возможности столкновения, то Императорский Кабинет был бы готов оказать ей свое содействие и вступить в переговоры о демаркационной черте от Ходжа-Салеха, на Аму-Дарье, до окрестностей Серахса. Так как территория, простирающаяся на восток от Герируда, не могла быть до того времени исследована по причине полного отсутствии безопасности в этих странах, то Императорский Кабинет счел долгом указать на Серахс как на пункт, географическое положение которого было вполне известно; но, в то же время, он поручил Князю Лобанову объявить Лондонскому Кабинету, что имеющая быть проведенною граница должна совпадать с рубежом, отделяющим афганские владения от территории независимых от Афганистана Туркмен, и племена Салоров и Сарыков от племен Джемшиди и Хезаре. Князю Лобанову поручено было также заявить Правительству Ее Величества, что Императорский Кабинет преследует по отношению к Туркменам ту самую цель, которую Англия преследует по отношению к соседним с Индией и Белуджистаном афганским племенам, и что цель эта заключается в упрочении безопасности его владений и мирного порядка вещей на его границе. Так как Лондонский Кабинет не признал в то время возможным принять предложения Императорского Кабинет, то Русский Посол, с своей стороны, поставлен был в невозможность воспользоваться инструкциями, коими он был снабжен на этот предмет.

2) Если невольное замедление, которому подвергся отъезд Генерала Зеленого в Серахс, и не согласовалось с ожиданиями Правительства Ее Величества, то все же не это обстоятельство, а занятие афганцами Пенджде помешало естественному ходу переговоров. Своевременно предупредив Правительство Ее Величества о неблагоприятных последствиях, которые должно было повлечь за собою таковое занятие, Императорский Кабинет поставлен был в необходимость принять меры к ограждению своих прав, и с этою целью он счел долгом предложить, чтобы ранее состоявшиеся Между обоими Правительствами соглашения относительно обязанностей Комиссии были дополнены предварительным определением границ зоны исследований. Факты не замедлили доказать основательность опасений Императорского Кабинета относительно затруднения, которые должно было встретить непосредственное соглашение между обоими Комиссарами по этому предмету. Великобританское Правительство не нашло возможным принять проект зоны, составленный Генералом Зеленым, а предлагаемый им, в свою очередь, в меморандуме от 1-го (13-го) марта проект по многим пунктам расходится со взглядом Императорского Кабинета и с результатами произведенных, по его распоряжению, исследований. Императорский Кабинет полагает совершенно излишним настаивать на важных неудобствах, которые не преминули бы возникнуть, если бы с самого начала Комиссия натолкнулась на непреодолимые препятствия.

3) Правительство Ее Величества утверждает, что принцип, в силу которого [201] положение владений Шир-Али-Хана в 1872-73 г.г. должно было послужить основанием настоящему соглашению, был отменен по отношению к северо-западной части границы, и, в доказательство этого, оно ссылается на одно место депеши, адресованной Князем Горчаковым Графу Бруннову 7-го (19-го) декабря 1872 г. — Императорский Кабинет поставлен в невозможность допустить такое толкование. Изъявив согласие на очертание помянутой части пограничной линии, изложенное в депеше Графа Гранвилля от 17-го октября 1872 г. и уклонявшееся от вышеприведенного принципа, Императорский Кабинет вовсе не думал отказываться от самого принципа, как это явствует из той части депеши Князя Горчакова, которая следует за приведенным Графом Гранвиллем параграфом: “Во внимание к желанию Правительства Ее Британского Величества, Императорский Кабинет расположен согласиться, по отношению к этой части границы, на очертание, указанное в депеше Лорда Гранвилля”. В виду этих обстоятельств, Императорский Кабинет не может признать ныне за Афганцами права распространять свое владычество на территории, которые не были обозначены в соглашении 1872 — 73 гг. Впрочем, как в своем меморандуме от 9-го июня 1884 г., так и в нескольких из своих последующих сообщений, Императорский Кабинет не преминул заявить Английскому Послу, что к определению северо-западной границы он находит возможным приступить лишь на основании принципа, утвержденного соглашением 1872 — 73 гг., и, с своей стороны, Правительство Ее Величества Королевы не сделало никаких возражений против этого условия.

4) Не приписывая содержащимся в сочинении Полковника Мак-Грегора заметкам относительно северо-западной части афганской границы оффициального характера, Императорский Кабинет не может однако упустить из виду существенную важность сведений, доставленных очевидцем, а, главное, старшим офицером британской армии, знакомым с политическими вопросами, касающимися Средней Азии, и который, как о том свидетельствует его книга, задался задачею изыскать средства к обеспечению британских интересов в Азии от честолюбивых замыслов, приписываемых им России. Обстоятельства эти ставят беспристрастие означенных сведений вне всякого сомнения. Приведенная в меморандуме Императорского Кабинета от 16 минувщего января выдержка из сочинения Полковника Мак-Грегора изложена в выражениях, которые ясно доказывают, что речь идет о граничной черте, а не о внутренней оборонительной линии, как расположено думать Британское Правительство.

5) Пендждинский оазис никогда не входил в состав афганской провинции Бадгиса и туркменское население этой местности всегда пользовалось полною независимостью, как это доказывается, с одной стороны, многочисленными набегами, коим подвергались со стороны Пендждинских Сарыков земли их соседей и, между прочим, Хорасан, до утверждения в Мерве русской власти, а, с другой, репрессалиями, которые Сарыкам приходилось испытывать в свою очередь. Русский путешественник г. Лессар свободно проехал по Пендждэ весною минувщего года и не нашел там даже следа афганского владычества. По этому поводу Императорский Кабинет считает также нелишним сослаться на две записки, которыми в апреле 1884 г. обменялись Посол Ее Величества Королевы и Министерство Иностранных Дел. В виду дружественных переговоров между обоими [203] Правительствами, Сэр Эдуард Торнтон выразил желание, чтобы властям Закаспийской Области было предписано не дозволять русским агентам посещение местностей, входящих в состав афганской территории. Изъявив готовность сообразоваться с этим желанием, Императорское Министерство Иностранных Дел сочло долгом предупредить Английского Посла, запискою от 16 апреля 1884 г. (См. документ № 5), о свойстве отношений, установившихся между Пендждинскими Туркменами и властями Закаспийской Области, и о посылке двух русских агентов, коим поручено было посетить Иолотан, а, в случае надобности, и Пендждэ. Сообщение это не вызвало ни малейщего замечания со стороны Британского Правительства.

Совокупностью вышеизложенных соображений доказывается, что занятие Афганцами Пендждэ, совершившееся в течение минувщего лета, составляет действие, несовместное с началами соглашений 1872 — 1873 гг., каковые начала должны были равным образом послужить основанием к соглашению, касающемуся окончательного установления северо-западной границы Афганистана.

6) Из английского меморандума от 1 (13) марта явствует, что Азия представляет не мало примеров деления племен территориальными границами и что Правительство Ее Величества Королевы не усматривает причин, в следствие которых такое деление должно считаться неприменимым в настоящем случае или же должно вызвать значительные затруднения.

На это Императорский Кабинет считает долгом заметить, что многочисленные опыты убедили его в неудобстве такого порядка вещей; что он не переставал испытывать эти неудобства пока Мервские Туркмены, сородичи Туркмен Ахала, не подчинились русской власти, и что он продолжает испытывать их на Атреке, оба берега коего населены племенами, связанными между собою узами кровного родства. Затруднения, которые повлекло бы за собою разделение Туркмен-Сарыков между Россиею и Афганистаном, были бы тем значительнее, что политические условия, в которые поставлен Афганистан, весьма часто служили бы препятствием в удовлетворительному и скорому улажению споров, которые могут возникать на границе обоих государств. Эти именно соображения и побудили Императорский Кабинет предложить Британскому Правительству принять этнографические условия за основание при проведении афганской границы, и они же не дозволят ему изъявить согласие на какое бы то ни было предложение, уклоняющееся от этого начала.

7) Британское Правительство считает невозможным принять проект соглашения, который, устраняя предварительное исследование на месте, клонился бы к отделению от Афганистана Пендждэ или иных местностей, на которые Афганцы простирают притязания. Оно не считает также возможным принять предлагаемую Императорским Правительством граничную черту, и может допустить ее лишь как южную границу зоны исследований, северною границею которой служила бы другая черта, идущая от Шир-Тепе, на Герируде, к Сары-Язы, на Мургабе, и затем по окраинам обработанных земель Маймене и Андхоя до Ходжа-Салеха.

Императорский Кабинет не может не заметить, что такая зона далеко не соответствует необходимым условиям беспристрастия. Выделяя из области исследований обоюдных Комиссаров все территории, заключающаяся между чертою, [205] предложенной Императорским Кабинетом, и действительною границею Афганистана, описанною Полковником Мак-Грегором, означенная зона распространяет компетентность Комиссии на местности, занятые ныне русскими войсками и где нет ни малейщего следа афганских населений и интересов.

Все эти обстоятельства заставляют предполагать, что переговоры, имеющие предметом определение границ зоны исследований, едва ли приведут к скорому результату; что, по всей вероятности, благодаря им, лишь продлится то неопределенное положение, скорейщего прекращения коего требуют интересы обоих Правительств, и что, между тем, благоприятное для исследований Комиссии время будет упущено.

Предупредить вышеизложенные неудобства возможно было бы лишь при том условии, чтобы Правительство Ее Величества Королевы согласилось принять за основание исследований граничную черту, предложенную в меморандуме Императорского Кабинета от 16-го прошлого января, в каковом случае Кабинет этот был бы готов без замедления отправить Комиссара своего на место, для изучения, совместно с Генералом Сэр П. Лемсденом, подробностей пограничной черты.