«Война была ведена с нашей стороны с крайней жестокостью»

Из истории присоединения Средней Азии к Российской империи

Об авторе публикуемого письма Аркадии Августовиче Вейнберге известно лишь, что в 1873-1878 гг. он служил дипломатическим чиновником при туркестанском генерал-губернаторе К. П. Кауфмане ¹. Академик В. В. Бартольд упоминал Вейнберга как «хорошего знатока персидского языка» ². В Туркестане Вейнберг оказался свидетелем многих важных событий. Вместе с М. Д. Скобелевым ³, направленным к Якуб-беку ⁴, Вейнберг 13 июля 1875 г. достиг Коканда. Их прибытие совпало с началом восстания в Кокандском ханстве, повлекшим за собой его ликвидацию и включение его территории в состав Российской империи в качестве Ферганской области. Вейнбергу пришлось сопровождать Худояр-хана ⁶ во время его бегства из Коканда в Ходжент.

Публикуемое письмо Вейнберга барону Ф. Р. Остен-Сакену ⁶ содержит целый ряд интересных сведений о событиях из истории присоединения Северной Азии к Российской империи. Публикуется также письмо К. П. Кауфмана, которое Скобелев вез Якуб-беку, но из-за упомянутых выше событий так и не смог доставить его по назначению. В конце концов письмо оказалось в личном фонде туркестанского генерал-губернатора Н. И. Гродекова ⁷, собиравшего материалы по истории завоевания Средней Азии, автора книг «Хивинский поход 1873 года» (СПб. 1883), «Война в Туркмении» (СПб. 1883-1884) и др.

Ташкент. 5 октября 1876 г.

Милостивый государь барон Федор Романович.

Вот уже более трех месяцев что мы возвратились в Ташкент и зажили прежнею обычною [58] жизнею; в это время я успел вместе с генерал-губернатором побывать в Самарканде, куда приезжали посланец эмира бухарского и все пограничные беки, для встречи и приветствия генерал-губернатора.

Празднествам и овациям не было конца, но вместе с тем нужно отдать справедливость генералу Абрамову ⁸, который совершенно преобразил этот край. Не говоря уже о прекрасных дорогах и приветливом внешнем виде русского города, соединенного шоссейными улицами со старым Самаркандом, но и самый народ смотрит веселее и доверчивее, чем в нашем мусульманском Ташкенте, где доныне в некоторых частях города рискованно одному ездить — брань так и сыпется, а иногда и камнем заденут.

В настоящее время генерал-губернатор уехал в Фергану, а я предпочел остаться в Ташкенте; во-первых, потому, что не предвидел там особенного дела, ехать же декорацией не стоит. Кроме того, вести о внутреннем управлении Ферганой до того не утешительны, что не хотелось понапрасну кровь портить, так как помочь этому делу все равно не в моей власти.

По отъезде в прошедшем году, после первой половины похода, генерал-губернатора, война была ведена с нашей стороны с крайней жестокостью, сотни и тысячи мирных жителей погибали в пламени своих жилищ; М. Д. Скобелев и барон Меллер-Закомельский ⁹, бессердечные эгоисты, не знали границ бесчеловечному обращению с народом.

Теперь военные действия кончились, но система управления нагайкой и палкой в полной силе, и постоянно поддерживается мудрой организацией доносов и шпионства.

Лучшие зажиточные и почетные семейства выселяются из Ферганы в Сыр-Дарьинскую область и Зеравшанский округ, опасаясь попасть в немилость и быть высланными в Сибирь, как это уже не раз случалось.

Жалобы и просьбы о защите поступают со всех сторон, но на них мало обращается внимания, чтобы не подорвать авторитет местных властей. Вы поймете, Ваше превосходительство, что мне не хотелось отправиться в страну, где население, по старой привычке, считая меня посредником между ними и русскими властями, вероятно стало бы осаждать меня всякими просьбами и заявлениями, чем сразу поставили бы в неприязненные отношения к Скобелеву, с которым мы и без того не особенно любезны.

Генерал Скобелев имеет претензию всех обманывать и надо всеми издеваться, но очень не любит, если это замечают и дают ему понять, что он понапрасну трудится.

Горная экспедиция наша на Алай окончена ¹⁰, командующий войсками возвратился в Коканд, и только что успел донести об окончательном умиротворении им края, как получено было известие о нападении партии киргиз на кавалерийский отряд (в две сотни) князя Витгенштейна, причем мы понесли потери 30 человек раненными и 4 убитыми. Отряды наши прошли большой и малый Алай по разным направлениям, спустились в долину Кизыл-Су, верховья Сурхоба, истока Аму-Дарьи и доходили до озера Кара-Куля на севере Памира, недалеко от перевала Кизыл-Арт.

По отзывам всех участвовавших в Алайской экспедиции, движение это представляло неимоверные естественные препятствия и трудности. Отряду, с тяжестями на вьюках и горною артиллериею, приходилось двигаться по тропинкам, высящимся над пропастями. Более ста лошадей, навьюченные провиантом и снарядами, оборвались и погибли в обрывах скал; находившиеся на них тяжести приходилось поднимать с большими усилиями на канатах в продолжении суток и более. Многие из наших солдат, падавшие в изнеможении и цеплявшиеся за камни, объявляли, что они готовы несколько дней сряду биться с неприятелем, лишь бы не карабкаться по подобным тропам, проложенным горными козами и не менее дикими кара-киргизами.

Всему пройденному пространству произведена тщательная съемка, которая привела генерала Скобелева к убеждению в невозможности держать в повиновении горное население киргиз, при настоящих границах с Кашгаром, позволяющих киргизам во всякий данный момент перекочевывать в кашгарские пределы, и уклоняться таким образом от заслуженных карательных мер наших властей.

По мнению генерала Скобелева, новая предполагаемая пограничная черта между Ферганской областью и Кашгаром должна спуститься от перевала Суек на семиреченской границе, к югу до местности Оксалыр, — затем она пойдет на северо-запад до перевала Таумурун, причем захватит между урочищами Оксалыр и Яссы-Кичик кашгарское укрепление Улугчат (необозначенное на картах) с 22 орудиями и гарнизоном. Далее от перевала Таумурун граница пойдет опять на юг, приблизительно до перевала Тате-Корум, затем повернет на северо-восток и дойдет до предгорий Алтая, в долине Кизыл-Су. Капитану Генерального штаба Куропаткину ¹¹, командируемому ныне генерал-губернатором в Кашгар, поручено, сообразуясь с обстоятельствами, переговорить также с властителем Джиты-Шаара и о разграничении кашгарских владений с Ферганской областью, причем капитану Куропаткину по необходимости придется также затронуть вопрос о снятии кашгарского пикета в 30 верстах к юго-востоку от Гульчи, в пределах настоящих границ Ферганы (на картах не обозначен). [59]

Если китайцы серьезно побьют Якуб-бека, то он без сомнения согласится на всякое нам угодное изменение границ — если же Бадаулет останется победителем, то весьма мало вероятия, чтобы он добровольно согласился на уступку нам укрепленного, стратегически важного пункта, который отстоит всего на 150 верст от столицы его владений.

Подобное притязание с нашей стороны, при благоприятном для него положении дел, было бы равносильно объявлению войны. Война же, по моему мнению, для нас вовсе не желательна, и мы должны только тогда двинуть отряды через Терек-Даван и от Нарына, когда будем вызваны на то Якуб-беком, самим же нам искать повода к войне едва ли полезно, потому что военные действия в Кашгаре черезчур отдаляют нас от наших резервов и, вместе с тем, приведут в страну, открытую до Великой Стены, без границ и без пределов, и мы не будет знать где и как остановиться.

На днях мною получено письмо от владетеля Кашгара от 27 шабана 1293 г. (6 сентября 1876 г.), которое в копии и переводе при сем прилагаю.

Письмо это, извещающее меня о занятии китайцами также и Урумчи, написано из урочища Тохсун, находящегося к северо-востоку от Карашара, по дороге в Турфан и всего в расстоянии ста верст от последнего; на карте Венюкова ¹² «Граница России с Китаем» местность эта названа Ток-сан, а на 100 верстной карте Средней Азии, изданной Главным штабом, урочище это, вероятно по ошибке, нанесено под названием «Роксан».

В настоящее время Тянь-Шань отделяет Якуб-бека от китайцев, и очень может быть, что владетель Кашгара не перешагнет чрез горы, а будет ожидать китайцев по эту сторону хребта, как за естественным укреплением.

Китайцы может быть тоже не решатся перейти чрез Тянь-Шань. [З]има приближается, и им приходится все больше и больше удаляться от густого китайского населения внутренних провинций, составляющих их силу и оплот. Кроме того в Джунгарии стали ходить слухи о возможности новой инсуррекции хой-цзы ханей (дунган. — В. Б.) на западе Ганьсу и востоке Сычуани. Вследствии таких тревожных вестей и Цзо Цзун-тан ¹³ все еще проживает в Ланьчжоу (а не в Хами, как доносил капитан Певцов ¹⁴) вдали от подначальных ему войск и медлит соединением с ними.

В письме ко мне Якуб-бек говорит, что ему ясно и хорошо известно, откуда китайцам, вследствии их просьб, оказывается помощь и поддержка, но что если уже такой обычай оказывать помощь вследствии просьб, то и он надеется на помощь великой державы государя императора. Очевидно Якуб-бек высказывает претензию на хлебную спекуляцию братьев Каменских и на нравственную поддержку, оказываемую нами китайцам. Правда, что заключение, выведенное Бадаулетом из факта оказания поддержки китайцам, не совсем логично, но оно может быть принято за иронию.

В случае победы Якуб-бека над китайцами, наши отношения к владетелю Кашгара сделаются еще более несовместными с достоинством России. Мы уверяем Якуб-бека в дружбе, отправляем к нему посольства, и одновременно даем согласие на снабжение провиантом его врагов; — как бы он не выместил свою злобу на капитане Куропаткине и его спутниках, которые должны были на днях из Коканда отправиться в Кашгар.

Чугучакский цзян-цзюн Жун выразил желание приехать в Ташкент для переговоров с генерал-губернатором о делах Верхнеилийской долины. Константин Петрович по сему делу через меня сделал запрос у Николая Карловича Гирса ¹⁵ и просил его сообщить мнение Министерства касательно сего визита Жуна.

Не знаю, как посмотрит на это дело Департамент, но мне кажется, что в настоящее время преждевременно вести с китайцами какие бы то ни было переговоры, касающиеся будущей судьбы Илийской долины. Борьба с Кашгаром только что начинается, и лишь исход этого столкновения может выяснить нашу программу политических переговоров с Китаем.

Я вполне убежден, что внимание Министерства совершенно поглощено мировыми событиями на Балканском полуострове, но тем не менее и среднеазиатские дела требуют некоторого участия.

В текущем месяце минет три года, что я на службе в Туркестанском краю. В 1873 г., тотчас после моего прибытия, генерал-губернатор уехал в Петербург, и я более полутора года служил при Герас[име] Алексеевиче Колпаковском ¹⁶, человеке энергичном и категоричном, который был предан делу и вкладывал душу в него; в то время работы было довольно и она легко сходила с рук потому, что чувствовалось, что трудишься вместе с деятелем, который ценит всякий серьезный труд и не относится равнодушно к делу.

В начале лета 1875 г. возвратился в край генерал Кауфман, и тогда скоро началось военное время, длившееся до самой зимы и представившее само по себе много нового, интересного, и для меня не бывалого. Зима 1875-76 гг. прошла в Петербурге, а с конца июня сего года я нахожусь опять в Ташкенте при совершенно других обстоятельствах, чем в предшествовавшие годы.

В настоящее время нет у нас никаких особенных событий, следовало бы обратиться к [60] спокойной и плодотворной административной деятельности, принимать интересы края близко к сердцу и серьезно относиться к делу. На самом же деле выходит совершенно другое, — теперь настало время мелких интриг и подкопов; лесть и низкопоклонничество на первом плане, в людях ценят шулерство и фиглярство, ко всякому человеку, серьезно и трезво относящемуся к делу, не питают особенного уважения. Встречи, овации, фейерверки, трехаршинные адресы преданности только что покоренного населения в Фергане и транспоранты, изображающие Махрамсский бой ¹⁷, все это служит отводом и заглушает все насущные потребности народа, который надеялся на приезд высшей власти в Туркестане, как на появление мессии, избавителя и покровителя ¹⁸.

Что касается моей деятельности, то она в настоящее время самая жалкая, или лучше сказать ее совсем нет, — между тем я имею еще слава Богу силу и энергию, мне бы хотелось быть полезным и чувствовать, что я не перестал быть пригодным членом общества. Неужели мне еще долго придется остаться в таком положении, и Министерство не найдет другого места, где я был бы не лишним человеком; может быть на другом поприще я и принес бы некоторую долю пользы, тогда как здесь, при настоящих обстоятельствах, едва ли это возможно.

Я не писал об этом теперь Гирсу, потому что знаю, сколько он в настоящее горячее время занят, но может быть Вы когда-нибудь найдете удобный момент переговорить с Николаем Карловичем. Я ничего не сообщил о моем положении Александру Александровичу ¹⁹, потому что не надеюсь на его сочувствие. При сем на всякий случай прилагаю вероятно уже известный Вам рапорт капитана Певцова о его поездке в Гучэн. Н. А. Маев ²⁰ обещает выслать Вам недостающие номера «Туркестанских ведомостей», если только отыщет в старых годах.

От души желая Вам здоровья и всего хорошего, с глубоким почтением имею честь быть Вашего превосходительства искренно и совершенно преданный покорнейший слуга

А. Вейнберг

РГАДА. Ф. 1385(Ф. Р. Остен-Сакен). Oп. 1. Д. 1440. Л. 35-43.

К. П. Кауфман — Якуб-беку.

Высокостепенный Бадаулет.

После пожелания всего лучшего содержание следующее:

Пробыв по воле государя императора полтора года в Петербурге, я ныне возвратился в Ташкент и нахожу необходимым объехать в скором времени Высочайше вверенный мне край.

Свидетельствуя Вам, Бадаулет, мое почтение, имею честь уведомить Вас, что я намереваюсь побывать также и на Нарыне, недалеко от границ Джиты-Шаара, — владений моего доброго соседа. Надеюсь, что установившиеся между нами ныне добрые отношения еще более укрепятся и разовьются на почве взаимного доверия.

Полковник Рейнталь ²¹, возивший Вам существенные знаки милости государя императора, передал мне о Вашем здравии и благополучии, и доставил также любезное письмо Ваше генерал-лейтенанту Колпаковскому от 23 раби сани 1292 г.( 18(30) мая 1875 г.)

По известиям, полученным от посла нашего в Константинополе ²², посланник Ваш при его величестве султане, Сеид-Якуб, ходатайствовал о разрешении ему отправиться из Константинополя в Петербург, чтобы иметь счастие представить письмо Вашего Высокостепенства его величеству государю императору, и затем из столицы нашей чрез Туркестанский край возвратиться а Кашгар.

Августейшему повелителю моему Великому Белому Царю благоугодно было разрешить Вашему посланнику приезд в Петербург, и я не сомневаюсь, что он найдет при высочайшем дворе и в отечестве нашем тот милостивый, ласковый и приветливый прием, который всегда встречают у нас посланные от дружественных держав.

Желаю Вашему высокостепенству здравия, счастия и всякого благополучия.

Туркестанский генерал-губернатор, генерал-адъютант

фон Кауфман I.

30 июня 1875 г. г. Ташкент.

ОПИГИМ. Ф. 307 (Н. И. Гродеков). Оп. 1.Д. 44. Л. 1-2. Подлинник.

Комментарии

1 Кауфман Константин Петрович (1818-1882) — инженер-генерал, генерал-адъютант, туркестанский генерал-губернатор в 1867-1882 гг., почетный член Петербургской Академии наук (с 1873 г.).

2 Бартольд В. В. История культурной жизни Туркестана//Он же. Сочинения. М. 1963. Т. II. Ч. I. С. 418.

3 Скобелев Михаил Дмитриевич (1843-1882) — генерал-адъютант, генерал от инфантерии, начальник Наманганского отдела в 1875-1876 гг., военный губернатор Ферганской области в 1876-1877 гг., командир 4-го армейского корпуса.

4 Якуб-бек (Магомет Якуб-бек Бадаулет) (1820-1877) — правитель государства Йэттишар, созданного на территории Восточного Туркестана (Западный Китай) в период восстания мусульман.

5 Худояр-хан — правитель Кокандского ханства в 1845-1875 гг. См.: Чанышев X. А. Русское посольство в Кашгар в 1875 году//Исторический вестник 1887. Т. XXX. С 694-708.

6 Остен-Сакен Федор Романович (1832-1916) — барон, дипломат, секретарь Императорского Русского географического общества в 1865-1871 гг., вице-директор Азиатского департамента МИД в 1871-1875 гг., директор Департамента внутренних сношений в 1875-1897 гг., член Совета министра иностранных дел в 1897-1908 гг., почетный член Петербургской Академии наук (с 1889 г.).

7 Гродеков Николай Иванович (1843-1913) — генерал от инфантерии, военный губернатор Сыр-Дарьинской области в 1883-1893 гг., помощник приамурского генерал-губернатора в 1893-1898 гг., приамурский генерал-губернатор в 1898-1906 гг., туркестанский генерал-губернатор в 1906-1908 гг.

8 Абрамов Александр Константинович (1836-1886) — генерал-лейтенант, начальник Зеравшанского округа в 1868-1877 гг., военный губернатор Ферганской области в 1877-1883 гг.

9 Меллер-Закомельский Александр Николаевич (1844-1923) — барон, в 1876 г. служил в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку.

10 Имеется в виду состоявшаяся в июле-августе 1876 г. экспедиция под руководством М. Д. Скобелева в Алайскую долину, в ходе которой решались не только военные, но и научные задачи. В результате экспедиции Южная Киргизия была присоединена к Российской империи.

11 Куропаткин Алексей Николаевич (1848-1925) — генерал от инфантерии, начальник Закаспийской области в 1890-1898 гг., военный министр в 1898-1904 гг., командир Гренадерского корпуса в 1915-1916 гг., туркестанский генерал-губернатор в 1916-1917 гг.

12 Венюков Михаил Иванович (1832-1901) — географ и этнограф, генерал-майор, с 1877 г. в эмиграции.

13 Цзо Цзун-тан (1812-1885) — наместник провинций Шэньси и Ганьсу, подавивший восстание в Джунгарии и Кашгарии.

14 Певцов Михаил Васильевич (1843-1902) — генерал-майор. После смерти Н. М. Пржевальского возглавил организованную им экспедицию 1889-1890 гг. в Кашгарию, Куньлунь и Тибет.

15 Гирс Николай Карлович (1820-1895) — товарищ министра иностранных дел и директор Азиатского департамента МИД в 1875-1882 гг., министр иностранных дел в 1882-1895 гг.

16 Колпаковский Герасим Алексеевич (1819-1896) — генерал от инфантерии, военный губернатор Семипалатинской области в 1865-1867 гг., Семиреченской области в 1867-1882 гг., генерал-губернатор Степного края в 1882-1888 гг.

17 В бою под крепостью Махрам (Кокандское ханство) 22 августа 1875 г. повстанцы понесли большие потери. По свидетельству художника В. В. Верещагина, Скобелев «сделал такое кровопускание кокандцам, что К. П. Кауфман, любивший иногда щеголять словами, выразился в донесении государю: «Дело сделано чисто!» (Верещагин В. В. Михаил Дмитриевич Скобелев в 1870-1882 гг.//Русская старина. 1889. Т. 62. С. 392).

18 В конце сентября 1876 г. в Коканд прибыл туркестанский генерал-губернатор К. П. Кауфман, которому Скобелев устроил пышную встречу.

19 Мельников Александр Александрович (1827-1913) — вице-директор Азиатского департамента МИД в 1875-1883 гг., посланник в Тегеране в 1883-1886 гг.

20 Маев Николай Александрович (1835-1896) — генерал-майор, редактор газеты «Туркестанские ведомости» в 1869-1892 гг.

21 Рейнталь Павел Яковлевич — полковник, старший чиновник особых поручений при военном губернаторе Семиреченской области в 1870-1871 гг., начальник Копальского уезда Семиреченской области в 1874-1876 гг. Рейнталь встречался с Якуб-беком в Кашгаре в октябре 1868 г. (См.: Р[ейнталь] П. [Я.] Из Путевых записок о Нарыне и Кашгаре//Военный сборник. 1870. № 7-8.)

22 Игнатьев Николай Павлович (1832-1908) — граф, генерал-адъютант, генерал от инфантерии, директор Азиатского департамента МИД в 1861-1864 гг., посол в Константинополе в 1864-1877 гг., министр внутренних дел в 1881-1882 гг.

Текст воспроизведен по изданию: «Война была ведена с нашей стороны с крайней жестокостью». Из истории присоединения Средней Азии к Российской империи // Источник. Документы русской истории, № 3 (57). 2002