Очевидцы рассказывают, что дунгане, заняв предварительно город, предшествовавшими действиями обращенный уже в развалины и заранее покинутый манчжурами, приступили к решительной осаде цитадели, куда вошли цзянь-цзюнь, его чиновники и остатки манчжурских войск. После суточной защиты, цзянь-цзюнь, окончательно истощив все продовольственные запасы, даже кошек и собак, которыми питался в последнее время манчжурский гарнизон и [91] потеряв последнюю надежду на защиту, решился сдаться, но на выгодных для себя условиях, с сохранением подданства Манчжурскому правительству и с этою целью отправил к дунганам депутацию и с нею в подарок 40 ямб и 4 ящика зеленого чаю. При этом вышли из цитадели 12 манчжурских чиновников с семействами, с целью сдаться осаждающим. Дунгане хорошо приняли депутацию и сдавшиеся семейства, и позволили последним поселиться в старой Кульдже, но, отвергнув предложения цзянь-цзюня, отправили, к нему, из числа этих же вышедших из крепости чиновников, двух китайских амбаней (генералов с красными шариками) с требованием безусловной сдачи цитадели Кульджи и принятия подданства нового революционного правительства. Получив отказ, дунгане заложили мину и взорвав часть стены, ворвались в цитадель и овладели ею 3 марта. Старый (прежний) цзянь-цзюнь взят в плен, новый-же, собрав во дворец чиновников и свое семейство, казну, чай и имущество, взорвал дворец на воздух и погиб под его развалинами.

По взяли цитадели Кульджи, дунгане нашли там два ящика серебра с 80.000 саров, на наши деньги 80,000 р., много золота, чаю и прочего имущества. Захваченные в плен манчжуры во множестве перерезаны.

С падением Кульджи, манчжуры, кроме цитадели гор. Чугучака, держатся только в крепостях: Чин-пан-дзи, Суйдуне, Тургене (в 6 верстах от границы) и еще в других весьма немногих местах. Но нет сомнения, что и эти крепости скоро сдадутся, так как известно, что дунгане, после взятия Кульджи, направились для овладения Суйдуном и оттуда намерены двинуться к Чин-пан-дзи.

Надо ожидать, что с падением этих городов, а особенно Тургеня, когда уже во власти манчжуров в Илийской области не останется ни одного города, сибо и солоны, населяющие эти города, уже неоднократно заявлявшие желание искать спасения эмиграциею в наших пределах, потеряв последнюю надежду, придут к нам всею своею массою до 15,000 человек, подобно тому как уже прикочевали к нам калмыки частию к укр. Верному до 2000 и частию на оз. Иссык-куль до 9000 человек.

В Кульдже и ее окрестностях находится до 50000 дунган; из них, судя по слухам, около 2000 будет послано к нашей границе, для наблюдения за нашими пограничными отрядами, выставление которых на границе уже [92] обратило на себя внимание дунган и заставляет их тревожиться о наших намерениях, что видно из письма, полученного начальником отряда, выставленного на границе Ала-тауского округа, близ пикета Чунжи (к югу от р. Или) и заключающего в себе запрос о причине и цели выставления этого отряда. По поводу этого запроса, исправляющий должность начальника Ала-тауского округа подполковник Фридерикс, руководствуясь моими указаниями, предписал начальнику отряда стараться избегать с дунганами всяких сношений, но дозволил ему отвечать с достоинством, что он находится тут по распоряжению своего начальства для охранения границы и отчета в своих действиях давать им не намерен и, кроме того, еще то, чтобы дунгане не делали никаких притеснений нашим подданным, отправляющимся в Китай по своим торговым делам.

Подданные нам киргизы Большой орды, кочующие в пределах Ала-тауского округа, не остаются равнодушными к движению дунган, но увлекаемые возмутительными слухами, распускаемыми агентами дунган и неподданных нам киргиз Китайского протекторства, во главе коих стоит султан Дур-Али, родственник старшего султана Адбан-Сувановских волостей полковника Тезека, в последнее время породнившийся, через сватовство, с одним из главных начальников дунган, а также подстрекаемые и склонные к легкой добыче насчет грабежа беззащитных манчжуров и калмыков, ждут только удобного случая, чтобы откочевать из наших пределов, что уже многие из них и привели в исполнение. Так, задолго до взятия Кульджи, еще в январе месяце, хотя отряды, высланные с целью предупредить перекочевания киргиз, и успели остановить значительную массу перекочевавших ордынцев, но несмотря на поспешность движения отрядов, крайне затруднительного по причине глубоких снегов и сурового зимнего времени, несколько волостей адбановских успели откочевать в китайские пределы. Движение киргиз к китайской границе и их намерение откочевать сделалось еще заметнее в феврале, а особенно в начале марта, после падения Кульджи. Вследствие этого, отряду, состоявшему из взвода стрелков, 1/2 сотни казаков и ракетного станка, расположенному на уроч. Тугерек на правом берегу р. Или, приказано было подвинуться ближе к границе и удержать киргиз в наших пределах. Начальник отряда капитан Бахирев, нагнав киргиз, кочевавших в Китай, успел вернуть до 500 юрт и дойдя до пограничного пикета Аяк-караула, расположился с отрядом и здесь он узнал, что около 40 [93] аулов адбанов и суванов уже направились в китайские пределы. С 10-ю оконенными стрелками, 50 казаками и джигитами капитан Бахирев нагнал сих киргиз и принудив их следовать на прежния кочевки, возвратился на позицию к Аяк-караулу. 6 марта, перешедший еще в прошлом году в Китай, адбановский бий Джетен, с 200 всадниками перейдя ночью границу и присоединив к себе еще до 300 человек из возвращенных аулов, в 2 часа ночи внезапно напал на наш отряд. Нападение, однако, было безуспешно и капитан Бахирев ружейным огнем и удачно пущенной ракетою заставил эти толпы разбежаться, причем захватил 23 штуки рогатого скота, 6 верблюдов и 22 лошади. В стычке этой израсходовано патронов 171.

О положении дел под Чугучаком от начальника Урджарского отряда, находящегося близ границы Сергиопольскао округа, недавно получено донесение, из которого усматривается, что, не получив еще моего распоряжения, воспрещающего, во избежание столкновения с дунганами, посылку казаков в г. Чугучак, начальник сего отряда в средних числах января командировал туда, для передачи Чугучакскому хебей амбаню моего сообщения по поводу чебара байджигитов, (Примечание. В конце октября месяца прошлого года Чугучакский хебе-амбань поручил прибывшему для усиления Манчжурских войск под Чугучаком калмыцкому отряду, состоящему под начальством Ауллие-Кегена, разграбить байджигитовских киргиз за их содействие дунганам, за грабежи, соединенные с убийствами и вообще за насилие, оказываемое сими киргизами манчжурам. Калмыцкий отряд в последних числах октября напал врасплох на байджигитов, которые по свойственной киргизам беспечности, кочуя вблизи калмыцкого отряда, не приняли никаких мер для предупреждения удара, справедливо навлеченной на себя мести калмыков. Убийство и грабеж продолжались несколько дней, и байджигиты, храбрые только при нападении на беззащитных одиночных людей или торговые караваны, не могли устоять против удара калмыков и объятые паническим страхом, оставив на месте большую часть своего имущества и скота, обратились в бегство: часть их ушла за Тарбагатайский хребет на Черный Иртыш, а другая искала спасения в наших пределах, где и была принята под наше покровительство. Эту последнюю часть калмыцкый отряд, увлекшись местью, преследовал было и в наших пределах, но был остановлен и обращен назад частью Урджарского отряда, высланною для удаления калмыков и прикрытия пришедших к нам байджигитов. Во время чебара у байджигитов убито около 100 ч., считая в том числе мужчин и женщин.) несколько человек казаков; пользуясь случаем, с ними отправился и торговый караван на 12 верблюдах. 17 января казаки и караван прибыли на р. Эмиль, в лагерь калмыков, число которых простиралось до 7000. Письмо передано было начальнику калмыков Ауллие- [94] Кегену, который, отправившись на другой день вместе с казаками в Чугучак, взял с собою в прикрытие 1000 чел. Калмыков, размещенных кто на лошадях, кто на быках. Все калмыки вооружены были пиками и стрелами. Под прикрытием этого отряда было отправлено также 50 верблюдов, навьюченных дровами и сеном. При входе калмыцкого отряда в Чугучак, дунгане, вышедшие из своего укрепления, напали на отряд и успели отбить 13 верблюдов, причем убито 8 человек китайцев и калмыков, с своей же стороны дунгане потеряли 2 человека. Наши казаки в этом деле не принимали никакого участия и, пробыв 4 дня в Чугучаке, благополучно возвратились в Урджар; калмыки же попытались было выехать обратно из Чугучака днем, но будучи напуганы 15 человеками дунган, выехавшими к ним навстречу, принуждены были оставить Чугучак ночью.

По показанию означенных выше казаков, Манчжурского гарнизона в цитадели гор. Чугучака находится около 2000, и продовольствием снабжен он в достаточном количестве, что подтверждается тем, что хебей-амбань снабдил калмыков мукой и пшеницей причем выдано им в жалованье до 5000 р. звонкою монетою.

В Чугучаке ожидают прибытия из Улясутайского и Кобдинского округов нового калмыцкого отряда, одна часть которого должна остаться в Чугучаке, а другая предполагалась к отправлению к Кульдже, которая в то время была во власти манчжуров.

После чебара байджигитовских киргиз (Упоминаемого в примечании.) калмыцкий отряд, находящийся теперь на р. Эмиле, первоначальное намерение свое произвести подобный же чебар и кызаевских киргиз, в исполнение не приводил, а только ограничился мелкою барантою лошадей, причем у кочующего в китайских пределах на р. Барлыке киргиза Кызаевского рода Боке-Утюгунова, известного по нападению и ограблению в 1864 году корпуса топографов штабс-капитана Нифантьева, отогнал 100 лошадей.

Войска дунган, в числе не более как 250 человек, находятся в устроенном укреплении, расположенном около 1 1/2 версты от Чугучака. Хотя недостаток продовольствия и заставляет дунган сомневаться в успехе и даже помышлять об отступлении с весны от Чугучака и присоединении к тем, которые находятся при осаде Кульджи, но, [95] тем не менее, они хотят испытать последнее средство для завладения цитаделью и с этою целию приступили к устройству подкопа, вероятно, для взрыва и, кроме того, возвели башню, которая, командуя цитаделью, дает возможность обстреливать ее внутренность. По этой башне манчжуры пытались было стрелять из вновь отлитого орудия, но однако никакого вреда не принесли, так как орудие и порох крайне несовершенны.

В ожидании падения цитадели Чугучака, дунгане не перестают тревожить и Калмыцкий отряд, расположенный после чебара байджигитов на р. Эмиле. Так, из донесения командующего Урджарским отрядом видно, что дунгане вместе с киргизами, в том числе и байджигитами, часть которых, оправившись благодаря нашему правительству от чебара, уже успела откочевать из наших пределов, напали 12 марта на отряд калмыков и произвели там грабеж и убийство, причем убито 6 человек торговцев из татар и киргиз наших подданных, проживавших для торговли у калмыков. Затем, других сведений о современном положении дел под Чугучаком, а равно и о том, какое влияние оказали на него последние успехи дунган под Кульджею, еще не имеется.

По сведениям, представленным исправляющим должность начальника Ала-тауского округа о положении дел в Восточном Туркестане или Малой Бухарии видно, что городами Кашгаром, Яркендом и Хотаном управляет Безрук-хан-ходжа, вышедший из Коканского ханства. Прибывшие торговцы рассказывают, что в Яркенде есть какой-то бежавший от русских поляк, которого народ называет муллой; он хотя и занимается торговлей, но, как видно, играет важную роль и имеет влияние на дела политические.

Поляк этот проводит мысль, что Кашгар и Яркенд рано или поздно должны подчиниться англичанам или русским, но народ, если только ему при посредстве Бухарского эмира, подданство которого, как слышно, он намерен принять, не удастся сохранить политической независимости, предпочитает отдаться русским. Управлением Безрук-хана народ недоволен, потому что он делает беспрестанные поборы с жителей и вследствие этого народ может быть и не питает симпатий к англичанам, которые, по прежним сведениям, обещали дать помощь Безрук-хану в борьбе его с ханом Рашеддын-ходжею, владетелем прочих городов Восточного Туркестана. Осенью прошлого года в [96] Яркенде были англичане по торговым и ученым делам. Они, как говорят караванные торговцы, проводят через Яркенд железную дорогу и телеграф по направлению к Кашгару, для чего разрезывают очень высокие горы; но первоначальный пункт, откуда идет дорога, караван-баши указать не могли.

Кроме того, торговцы сообщают, что из Тибета (вероятно из Индии, через Тибет) проведена англичанами до Хотана дорога, на которой устроены станции.

Затем, другими городами Восточного Туркестана или Малой Бухарии управляет хан Рашиддин ходжа, находящийся в г. Куча, центральном пункте нового революционного правительства. Отряды этого хана находятся на Марал-баше, откуда он, повидимому, намерен двинуться на Яркенд и Кашгар и для этого у него идут военные приготовления, что усматривается из движения казенных и военных транспортов между подвластными ему городами: Турфаном, где начальствует Мухаммед Амин-ходжа, Ак-су, управляемым Джемалэддином и крепостью Марал-баш, которая управляется Исхак-ходжею.

О том, где находятся войска Безрук-хана, сведений не имеется. Торговля в городах Восточного Туркестана в настоящее время для купцов нашего подданства не совершенно обеспечена, так подполковник Фридерикс донес, что Петропавловска 2 гильдии купец Якуб Фаткулла Бакташев, бывший в Восточном Туркестане по торговым делам, вместе со своим приказчиком татарином Зериф Габуллою Латифовым, при возвращении в Россию с товарищами, был задержан в Кашгаре, но приказчику Латифову удалось как-то освободиться и он, убежав, скрылся на Иссык-куле, а хозяин его Якуп с товарами на значительную сумму задержан и содержится под надзором в Кашгаре.

Подпись: ген.-м. Колпаковский.