М. г.. Николай Андреевич! Из донесения, посланного с прапорщиком Либковым Вашему Пр-ству известно, что [21] посланные ген.-м. Черняевым в Бухару там задержаны. Вам известен также ответ эмира, что они не будут выпущены оттуда до приезда его посланника. Независимо от тона письма эмира, которого мы не можем ему позволить, независимо от самого задержания посланника, такого действия, которое не должно для него оставаться безнаказанным, нельзя поручиться, что посланные будут возвращены с приездом его посланника; вернее предполагать, что он предъявит новые требования. Не входя в разбирательство вопроса необходимости посольства и права ген.-м. Черняева его отправить, остается теперь одно — добиться возвращения посланных. Ясно, что мы можем решить этот вопрос не роняя своего значения, только угрозою оружия, а в случае, если это на эмира не подействует,—самыми военными действиями. С этою целью, как Вам известно, направлен стрелковый батальон на Сыр-Дарью, а другие войска готовятся к походу. Это приготовления и самые военные действия при настоящем положении, когда мы почти без денег, с неустроенными по всем частям управлениями, требуют начальника энергического, с полными правами, предоставленными законом, и даже лично заинтересованного в поправлении ошибки. Такого начальника мы имеем теперь в генерале Черняеве, замена его в это время новым военным губернатором затянет дело; замена же его начальником временным будет равносильна намерению отказаться от единственной, достойной нас развязки этого дела. Не говоря о затруднениях, которые встретит временный начальник на каждом шагу, по приготовлению к военным действиям, отозвание в настоящее время генерала Черняева, на действия которого туземцы смотрят, как на действия предписанные правительством, может показаться им переменою нашей политики, страхом при малочисленности нашей, словом сказать — шагом назад, чего мы в этих странах, где моральное наше влияние имеет такое огромное значение, допускать, конечно, не должны. Угроза эмиру в настоящее время может быть действительна: теперь он еще не готов к войне; весною к нему пристанут хивинцы и трухменцы, с которыми, задержав наших посланных, он вошел в сношения: во всяком случае, колебание, медленность в наших действиях сильно поколеблят уверенность в нас туземцев, ободрят эмира и дадут ему много приверженцев, даже в среде покорного нам населения, и тогда положение наше будет очень сомнительно.

Соображая все эти обстоятельства, расчитывая, что [22] Вашему Пр-ству 29 декабря не было еще известно положение наших дел здесь, и не имея в виду указаний для дальнейших действий, по смене генерала Черняева, я не решился передать ему теперь-же письмо Вашего Пр-ства об отозвании, зная, что получив его, он немедленно-бы уехал, и трудно себе представить затруднения и беспорядок, которые бы это произвело. Ответ от эмира должен последовать около 25 этого месяца; если ответ этот будет благоприятный, то я тотчас-же отдам письмо; если-же эмир ответит отказом на возвращение посланных, то я оставлю письмо в ожидании приказания от Вашего Пр-ства.

С истинным почтением и проч.

По последним известиям, только что полученным, эмир в Самарканде и собирает войско.

Подпись: полк. Ризенкампф.