При рассмотрении устройства, которое должно получить управление Ташкента, прежде всего необходимо принять за основание определительно высказанное заявление правительства, что мы не имеем в виду присоединять к Империи этот город, принятый только под русское покровительство, а потому должны избегать всех мер, дающих возможность обвинять нас в намерении исподволь подготовить полное включение Ташкента в число русских областей. [16]

Но в тоже время, несмотря на все желание воздерживаться от вмешательства в дела Ташкента, мы не можем, не теряя всех купленных кровью плодов наших побед, предоставить Ташкент самому себе, так как тем мы или предадим этот город на жертву внутренним распрям и козням всяких честолюбцев, или же допустим развиться там враждебным России партиям и усилиться и без того уже чрезмерному значению духовенства. Наше полное невмешательство было-бы тем более невозможно, что Ташкент, уже издавна отвыкший существовать в виде независимого политического целого, не может обойтись без участия посторонней твердой власти.

Но необходимость влияния на дела Ташкента не значит еще введение в нем управления русскими чиновниками, или вмешательство в его внутреннюю жизнь. Русская власть в Ташкенте должна сохранять жителей от внешнего врага и от внутренних беспорядков и быть высшей инстанцией, в которой слабый мог-бы найти защиту от угнетения местных властей. Затем, внутреннее управление может быть предоставлено самим жителям, с тем, однако, непременным условием, чтобы мы могли иметь не только близкий надзор за всем ходом дел, но действительное, хотя-бы и не явное, на него влияние.

Генерал-адъютант Крыжановский, предполагавший первоначально учредить в Ташкенте единоличного правителя (хана), ныне уже отступает от этой идеи.

Считая существующее там городское управление крайне несовершенным, он полагает необходимым изменить его к известному сроку, но отложить введение нового устройства до более основательного ознакомления с краем и его особенностями.

Кроме того, командующий войсками Оренбургского военного округа предполагает принять на себя разрешение всех прочих вопросов по устройству нового государства (как было изъяснено в письме от 23 октября № 173), а именно: 1) определение величины податей и сборов; 2) способ их взимания; 3) предметы государственных расходов: 4) содержание должностных лиц и проч.: одним словом; сочинить для Ташкента полную конституцию.

Для всех этих работ ген.-адъютант Крыжановский считает необходимым учредить при военном губернаторе Туркестанской области временную законодательную комиссию. [17]

С этими предположениями нельзя согласиться: настоящее устройство Ташкента выработалось вековою жизнию азиатского города и, несмотря на все свои несовершенства, удовлетворяет потребностям жителей; притом порядок и благоустройство этого многолюдного города дают основание думать, что его администрация не лишена некоторых достоинств.

Нам нет никакой надобности ломать это устройство, навязывая жителям новое, не привычное для них управление. Вновь сочиненная конституция, как-бы она ни была совершенна, может повести к результатам противоположным, которые имеются в виду и, нарушая вековые привычки азиатцев, возбудить их неудовольствию, а не признательность к благодетельным реформам. К тому-же, едва-ли можно заранее поручиться, чтобы то устройство, которое мы введем, было более сообразно с местными потребностями жителей, чем ныне, существующее.

Не предпринимая обширных законодательных работ, которые имеет в виду ген.-адъют. Крыжановский, мы можем, как кажется, оставить в своей силе настоящее устройство управления Ташкента, предоставив самим жителям выбор старшин и прочих чиновников, как и сделал уже ген.-м. Черняев, наблюдая только, чтобы в числе лиц, в чьих руках будет управление Ташкентским владением, были не только выборные от одного Ташкента, но и представители прочих входящих в эту область местностей, и сохранив за нами право утверждать эти выборы, так как право это необходимо для устранения лиц, явно враждебных нам и вредных, вследствие того, для интересов самих жителей.

Затем предполагаемые ген.-адъют. Крыжановским гражданские чины при начальнике, ташкентского отряда едва-ли нужны. Безусловное подчинение туземных должностных лиц русскому суду также не может быть допущено, так как эти лица были-бы тем прямо поставлены в положение чиновников на русской государственной службе.

Предоставив жителям определить все подробности внутреннего быта, нам необходимо оставить за собой только надзор за их действиями, вмешательство в дела, где прямо замешаны русские интересы торговые и политические, сношения Ташкента с соседними ханствами и определение размера подати, которую должен платить Ташкент России в [18] вознаграждение расходов по содержанию войск для его обороны.

На первое время мы можем ограничиться лишь изменением того, что несогласно с общими началами справедливости и постепенным удалением элементов, враждебных русскому влиянию, предоставив затем времени и опыту указать улучшения в устройстве Ташкента, вызываемые потребностями народа. Откладывать эти изменения на неопределенное время нет никаких причин, так как, находясь в Ташкенте почти 8 месяцев, мы имели полную возможность узнать, что именно в устройстве этого управления требует безотлагательного изменения и даже ознакомиться со свойствами отдельных личностей.

Определять какими-либо письменными постановлениями отношения русской власти к туземному управлению едва-ли необходимо. Нам важнее иметь фактическую силу и влияние на дела Ташкента, нежели писаные уставы, исполнение которых будет прежде всего зависеть от личности и способностей наших властей.

Один из важнейших элементов в Ташкенте об ослаблении которого мы должны прежде всего заботиться, есть мусульманское духовенство, имеющее там, как и во всей Азии, преобладающее влияние. Опыт давно уже убедил нас, что это влияние прямо враждебно власти христианского правительства. Как на Кавказе, во всех случаях, где духовенство приобретало значение, являлось стремление искать защиты и покровительства в султане, как главе правоверных, так и в Ташкенте можно опасаться, что духовенство, при первом неудовольствии против России, будет стараться увлечь народ на сторону эмира.

Поэтому нельзя не согласиться безусловно со всеми предположениями командующего войсками Оренбургского военного округа о мерах к ослаблению духовенства и усиленно значения торгового сословия; причем меры эти, как справедливо указывает ген.-адъют. Крыжановский, должны быть принимаемы только с крайнею осторожностью. Стараясь исподоволь ограничить, по возможности, действительное влияние духовенства на ход светских дел, нам необходимо, в тоже время, избегать всех явных мер, могущих пробудить вражду к нам этого влиятельного сословия и возбудить фанатизм населения, а, напротив, сохранять добрые отношения к духовенству и, окружая его почетом, привлекать к себе наградами и подарками. [19]

Труднейшим вопросом при устройстве Ташкента будет определение подсудности ташкентских жителей русским законам. До тех пор, пока русские власти и войска останутся в Ташкенте, мы не можем устранить себя от некоторого вмешательства в судебную часть; так как, не роняя своего достоинства, мы не могли-бы, например, оставаться безучастными зрителями исполнения безчеловечных приговоров, налагаемых шариатом за некоторые преступления, как, например, отсечение руки за кражу и проч.; точно также мы не можем предоставить решению местных судов суждение преступлений, совершенных против русского правительства или русских подданных.

До тех пор, пока время не выяснит этого вопроса, казалось-бы возможным:

1) Преступления туземцев, в которых замешаны интересы русского правительства или русских подданных, — судить русским военным судом.

2) Споры и претензии по торговым делам рассматривать в коммерческом суде из русских и ташкентских купцов, представляя его решения на утверждение военного губернатора.

3) Все прочие дела тяжебные и уголовные разбирать в местных судах с тем, чтобы в делах уголовных приговоры, влекущие за собой по шариату смертную казнь или увечье, были представляемы на утверждение военного губернатора области, которому предоставить право, по рассмотрении дела военно-судною комиссиею, заменять их, в случае надобности, соответствующими наказаниями по русским военно-уголовным законам.

Затем было-бы желательно постепенно ввести большую правильность в устройстве туземных судов, стараясь заменить приговор одного духовного судьи, кази, постановлениями коллективных собраний, в которых кази были-бы только прокурорами, по образцу военно-народных судов на Кавказе.

Вводить-же русские военно-уголовные законы для суждения всех вообще преступлений мусульманских жителей Ташкента едва ли нужно: тем более, что законы эти далеко не охватывают собой всех родов проступков и преступлений, относясь почти исключительно к преступлениям воинским (измена, нарушение дисциплины, грабеж и т. п.) и нисколько не устраняют необходимости ссылать [20] ташкентских преступников в Сибирь в каторжную работу или на поселение, или же отправлять их в русские арестантские роты.

Обращаясь к рассмотрению взгляда командующего войсками Оренбургского военного округа на нашу дальнейшую политику в Средней Азии, можно вполне согласиться с его мнением, что установление дружественных отношений к Бухаре было-бы весьма полезно для России, но нет никакой надобности добиваться этой дружбы ценою каких-бы то ни было жертв. Мы можем предоставить бухарцам только те преимущества и льготы, коими будут пользоваться в Бухаре русские подданные и вместе с тем требовать исполнения таких условий, которые сами намерены выполнять.

При переговорах с эмиром, в случае, если он согласится принять в Бухару постоянного торгового агента России, ему может быть предоставлено право иметь также своих агентов в Оренбурге, Ташкенте и других местах, где того потребуют торговые интересы Бухары; но затем никакие притязания эмира на владычество в Кокане ни в каком случае не могут быть терпимы.

Нам нет надобности принимать на себя опеку над Коканом, заботиться о сохранении в нем спокойствия и т. д. Но признавая независимость Кокана, мы должны положительно заявить эмиру, что не потерпим его вмешательства, особенно силою оружия, во внутренния дела владения, тесно связанного торговыми и другими интересами с принятым под наше покровительство Ташкентом: но что и с своей стороны мы не намерены вмешиваться во внутренния дела Кокана, если сам Кокан не вызовет нас на то неприязненными действиями и нападениями на Ташкент и его территорию.

Резолюция. «Изложенные в этой записке соображения Высочайше одобрены. Ген.-адъют. Милютин. 15 янв. 1866 г.»