Документ № 8

В 1835 году астраханский купец Алабов путешествовал с опасностью жизни по Индии и Туркестану для узнания путей сообщения и ознакомления с местной торговлей. Он сначала отправился на северо-восточный берег Каспийского моря и ознакомился с тамошними киргиз-кайсаками и туркменцами, убедил их, насколько были бы для них выгодны постоянные торговые сношения с Россией, если бы в Мангислаке (Имеется я виду Мангишлак. (Составит.)), близ Тюб-Карагана, учреждена была торговая фактория, в которой можно было бы производить меновый торг. Туземцы очень одобрили подобный план, и радушно содействовали Алабову к облегчению путешествия его в Бухару.

Не останавливаясь на сем, Алабов исследовал местность от Каспийского моря до реки Инда, а также ознакомился со всеми путями по Туркестану, с самой торговлей, на что употребил пять лет и 50 т. рублей на подарки туземцам и на издержки по путешествиям. [16]

По возвращении в Россию, Алабов составил компанию с Шопеном и другими лицами на торговлю с Индией и Туркестаном и написанный им проект этой торговли представил бывшему тогда министру финансов. В проекте этом Алабов просил дозволить ему построить факторию в Мангислаке и учредить пароходство и дать ему 50-летнюю привилегию на торговлю в Средней Азии.

Сознавая выгоду и важность сего проекта, министр финансов счел тем не менее за лучшее, чтобы казна на свой счет построила укрепления и завела пароходство с тем, чтобы торговля была без ограничения представлена всем желающим; за пятилетние труды и расходы Алабова выдали ему в вознаграждение 5 т. рублей. Алабов, потеряв надежду расширить средне-азиатскую торговлю, которая уже производилась индийцами и бухарцами с Астраханью, сжег свой путевой журнал, и тем уничтожил пятилетний свой труд, не выдавая его даже в свет.

Устройством в Мангислаке укрепления привлечены были туда многие аферисты, которые, конечно, не могли заботиться об упрочении там торговли, а все свои старания употребили на скорейшее, хотя и временное, свое обогащение, но это им не удавалось, ибо свобода конкуренции обогащала одних лишь индийцев и бухарцев, русские же купцы постоянно терпели убыток, так как русские купцы, имея очень ограниченные средства, старались друг перед другом сбывать свой товар, хотя бы и по самой дешевой цене и даже с убытком, лишь бы только приобрести туземные товары, от продажи которых в России они ожидали получить большие барыши, индийцы же и бухарцы, наоборот, установивши предварительно, по соглашению между собой, известные на товары цены имели через то возможность сбывать свои товары по весьма высокой цене, и таким образом вся выгода оставалась всегда на стороне последних.

Впоследствии астраханский купец Прянишников завел там довольно значительную меновую торговлю, и этим самым сошелся со многими туркменами, однако конкуренция и ему не представляла ничего кроме убытков. В последний год его деятельности в Тюб-Карагане была весьма холодная зима, а между тем несколько десятков тысяч туркмен прикочевало к Мангислаку для мены своих произведений и скота на русский хлеб и другие русские товары.

Увидевши это, Прянишников и прочие торговцы русские убедились, что по случаю холодной зимы туркмены не могут откочевать обратно в Хиву и Бухару, — и решились воспользоваться этим обстоятельством, дабы в одну зиму вернуть все прошлые убытки и даже запастись на будущее время составлением себе хорошего капитала. С этой целью они продавали хлеб вместо 3-х рублей, как было прежде, по 25 рублей — и подобными мерами не только совершенно разорили туркмен, но и озлобили их до того, что последние не стали пропускать [17] индийские и туркестанские караваны в Мангислак и грабили оные на пути. За сим, конечно, должно было прекратиться всякое сношение Астрахани и Мангислака с Индией и Туркестаном.

Даже построенные в Астрахани индийским обществом во время процветания торговли индийцев с Астраханью караван-сараи для склада их товаров и временного пребывания, давно уже стоят пустыми и астраханское общество, не имея в виду владельцев, поместило ныне в этих зданиях богадельню для неимущих. А в 1862 году индийское общество, потеряв надежду вновь возобновить торговлю с Астраханью и проложить безопасный старый путь, решилось послать от себя доверенного в Астрахань, продавать караван-сараи.

Индиец этот, проходя через туркменские степи, был ограблен туркменами (Кем ограблен, установить не удалось. (Состав.)) и при этом погибла и доверенность на продажу домов в Астрахани. В настоящее время индиец этот живет в Баку в монастыре Гебров, ожидая из Индии новой доверенности на продажу домов.

Вот к каким печальным результатам привела в Мангислаке свобода конкуренции, понятно, что в стране, где не только не признается право собственности, но и вообще никаких установлений гражданственности, нельзя ожидать правильного ведения дела, и потому рациональной конкуренции. Единственное средство достигнуть каких нибудь благодетельных результатов есть сосредоточение на первое, по крайней мере, время в одно предприятие всего дела, пока оно достаточным образом не окрепнет и не утвердится. И это тем справедливее, что в настоящее время положительно не только никто из русских не производит торговли на туркменских берегах, но даже и вовсе не привозится никаких оттуда товаров в Астраханскую таможню. Следовательно какие бы льготы правительство ни оказывало по этому предмету, они во 1-х, никого не стеснят и во 2-х, не только не могут уменьшить таможенные сборы, но напротив, непременно послужат к одному лишь оных увеличению, ибо близкое и удобное сообщение с Бухарой, Коканскими ханствами и Индией через туркменские владения должно иметь огромное влияние на развитие азиатской торговли, которая в таком случае не только не потребует значительного ежегодного вывоза из России золота, как это делается ныне, но напротив, послужит обильным источником обогащения частных лиц и всего государства.

Красноярский купец (Астраханской губернии) Павел Семенов Савельев.

ЦГВИА. ф. 400, 1881 г. лл. 25 — 28.