ОПИСАНИЕ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ В ЗАИЛИЙСКОМ КРАЕ В 1860 ГОДУ

И

ЖУРНАЛ ОСАДЫ ХОКАНДСКОЙ КРЕПОСТИ ПИШПЕК

Постоянно враждебные нам замыслы Хокандцев, обнаруживавшиеся в подстрекании зачуйских Киргизов к хищническим вторжениям в наши пределы, заставили корпусного командира Отдельного Сибирского Корпуса и генерал-губернатора Западной Сибири, генерала от инфантерии Гасфорда, представить на Высочайшее благоусмотрение предположение об экспедиции за р. Чу для разорения хокандских крепостей Токмака и Пишпека. Крепости эти, бывшие грозою для Киргизов, кочующих вне наших пределов, служили главными пунктами, откуда распространялось на край влияние Хокандцев: в них содержался гарнизон из Хокандских солдат, употребляемых для сбора с Киргизов зякета, для возбуждения их против Русских, и для подкрепления хищнических партий небольшими отрядами Его Императорское Величество, удостоив Высочайше утвердить предположения корпусного командира, соизволил приказать: сделав все приготовления к экспедиции, не начинать ее, пока вражда к нам Кокандцев не обнаружится новыми, более решительными действиями с их стороны. [4]

Согласно с Высочайшей волей, приготовления к экспедиции, по распоряжению корпусного командира, начались летом прошлого 1859 года.

В мае месяце, для ближайшего ознакомления с местностию, и для военной рекогносцировки верховьев р. Чу, крепостей Токмака и Пишпека, и путей, к ним ведущих, был послан отряд, состоявший из 2-х рот пехоты, 2-х сотень казаков, 2-х легких и 2-х горных орудий; ему было вменено в обязанность заложить на р. Кастек небольшое укрепление для связи будущих наших действий с укреплением Верным, главным пунктом русских поселений в Заилийском Крае.

Заложив укрепление, отряд двинулся в долину р. Чу, при следовании по которой неоднократно был тревожим дико-каменными Киргизами, подкрепленными хокандскими отрядами; но войска наши, отразив нападения с уроном для неприятеля, не предпринимали, следуя приказаниям корпусного командира, ни каких наступательных действий против Хокандцев, и ни разу не переходили р. Чу, стараясь только мирными средствами приобрести влияние на дико-каменных и зачуйских Киргизов, для ограждения наших пределов от вторжений.

Кроме того, состоявший при отряде генерального штаба штабс-капитан Венюков, вступил в переговоры с пишпекским комендантом Атабеком-Датхой об освобождении захваченным Хокандцами двух почетных Киргизов наших, которых Атабек обещал освободить, но не исполнил обещания.

Отряд, окончив свой поиск, возвратился в конце июня в укрепление Верное.

Между тем, по распоряжению корпусного командира, деятельно продолжалось снаряжение артиллерийского, инженерного и перевозочного парков, оконченное к весне [5] нынешняго 1860 года, и к началу июня парки доставлены в укрепление Верное.

Весною же и летом враждебное наступление Хокандцев обнаружилось более чем прежде. В начале марта Хокандцы, не довольствуясь прежним образом действий, решились опслать на озеро Иссык-куль в наши пределы отряд, с целью построить там курган (крепостцу), и собрать зякет со всех дико-каменных Киргизов, в том числе и с покорного нам племени Бугу. При первом известии об этом движении, из укрепления Верного, по приказанию корпусного командира,начальником Алатавского округа и Киргизов Большой Орды, подполковником Колпаковским, было послано на защиту Бугинцев 70 казаков, под командою сотника Жеребятьева, который, перейдя по снегам хребет, отделяющий Заилийский Край от озера Иссык-куль, прибыл к восточной его оконечности на речку Тун раньше Хокандцев, чем остановил исполнение их замыслов. Но так как, не смотря на предложения начальника русского отряда удалиться из наших пределов, Хокандцы продолжали оставаться на озере, разжигая вражду между Бугинцами, то корпусный командир приказал подполковнику Колпаковскому, подкрепив Иссык-кульский отряд одним горным орудием и 30-ю казаками, приготовить другой, из сотни казаков, 1/2 роты пехоты и 2-х горных орудий, для движения на озеро с западной стороны, с тем, чтобы прибывший на южный берег озера хокандский отряд охватить и атаковать с двух сторон. Этот второй отряд, под командою подполковника Шайтанова, выступил из укрепления Кастек 12 мая, и, перевалив с большими затруднениямн три горные хребта, из которых один, Туруайгирь, снеговой, пришел 19 числа к западной оконечности озера, на урочище Кути-малды. Между тем [6] подкрепление, прибывшее к сотнику Жеребятьеву, позволило ему настоятельнее требовать у Хокандцев оставить наши пределы. Хокандцы, видя наступление с двух сторон, быстро удалились за Небесный Хребет, к укреплению Куртке, в верховья Нарыма. Появление же на озере западного Иссык-кульского отряда окончательно водворило спокойствие между дико-каменными Киргизами, многие роды которых, прежде нам враждебные, прислали в отряд своих аманатов, прося о принятии их под покровительство Русского Царя.

Оба отряда, соединившись на южном берегу Иссык-куля, и осмотрев выходящие на озеро ущелья Небесного Хребта, возвратились в укрепление Верное.

Для поддержания сообщения с Кастекским укреплением во время движения отрядов, оставлено на р. Малый Кибень 50 человек пехоты и 20 казаков. Хокандцы, видя слабость Русских в этом пункте, подстрекнули дико-каменных Киргизов отбить казачьих лошадей, но покушение их не имело успеха. Киргизы были отражены, потеряв несколько человек убитыми.

Хотя движение наших отрядов на рзеро Иссык-куль имело самые удовлетворительные результаты, однако, как показали последствия, не прекратило враждебных действий Хокандцев.

Прибыв 11-го июня в укрепление Верное, корпусный командир осмотрел возвратившийся из похода отряд, и распустил казаков для окончания полевых работ, и уборки сена и хлеба. Предусматривая же, что Хокандцы, по удалении наших отрядов с Иссык-куля, вероятно предпримут какие либо новые враждебные действия против Киргизов дико-каменных и Большой Орды, чтобы поддержать влияние свое над этими племенами, корпусный командир возложил на полковника генерального штаба [7] Циммермана начальствование над всеми войсками и собранными для экспедиции средствами в Заилийском Крае, снабдив его инструкцией, которою между прочим вменил ему в обязанность внимательн следить за действиями собранных и ожидавшихся в Пишпеке хокандских войск, и если они не будут вторгаться в наши пределы, то, согласно с переданной военным министром Высочайшей волей, ни каких неприязненных движений против них не предпринимать. Если бы были делаемы баранты зачуйскими Киргизами у подданных нам Киргизов Большой Орды, то помогать последним небольшими казачьими партиями, для возвращения угнанного у них скота. Если бы Хокандцы, ободренные возвращением наших отрядов с Иссык-куля, выслали вновь на это озеро свои партии, для возобновления волнений между дико-каменными киргизами, то предписано было прогнать Хокандцев немедленно движением отряда, находящегося восточнее Иссык-куля, и высылкою другого из укрепления Верного в тыл им. Если-бы же, узнав об отъезде корпусного командира и возвращении наших отрядов, Сарты дерзнули перейти Чу и вторгнуться в наши пределы, в таком случае предполагалось двинуть против них достаточный отряд из заилийских войск, разбить Сартов, проследовать их и, если представится возможность, занять крепость Пишпек.

Обстоятельства оправдали предусмотрительност корпусного командира и принятые им меры предосторожности относительно замыслов Хокандцев. В первых числах июля в Заилийском Крае начали получаться известия о сборе Хокандцев в значительных силах в Пишпеке и Токмаке, и о намерении их сделать вторжение в наши пределы. В ночи на 5-е июля под нашим передовым укреплением Кастек была открыта разъездами небольшая [8] партия Хокандцев, которые поспешно скрылись, причем взять в плен хокандский солдат, показавший, что партия эта приходила для собрания сведений и осмотра окрестностей укрепления Кастек, и что Хокандцы в большом числе собрались в Пишпеке и Токмаке, и намерены в самом скором времени сделать нападение на наше передовое укрепление. Между тем все подвластные нам Киргизы Большой Орды откочевали из гор и из окрестностей Кастека; известия о неприязненных намерениях Хокандцев получались отвсюду.

В таких обстоятельствах, командующий войсками в Заилийском Крае, генерального штаба полковник Циммернан, руководствуясь инструкциею, данною командиром корпуса, выступил в ночи на 5-е июля из укрепления Верного с небольшим отрядом, составленным из стрелковой роты Сибирского Линейного № 8 Баталиона, трех сотень казаков и 2-х легких орудий, и прибыл 9 июля к укреплению Кастек, (где находилось до 200 человек гарнизона), получив на дороге известие, что к укреплению подходит большое скопище Хонандцев, с намерением атаковать его. Передовая неприятельская партия утром 8 июля покушалась было, пользуясь закрытою местностью вблизи укрепления, отогнать табун наших лошадей, но его успели загнать во-время, причем однако однн линейный солдат был ранен и попал в плен к Хокандцам. В ночи на 9-е июля толпы неприятеля показались под самым укреплением, с целью отогнать лошадей отряда. Густая цепь, выставленная с нашей стороны, открыла огонь; немедленно по тревоге отряд стал в ружье, и ненриятель, видя что ему не удалось захватить нас врасплох, отошсл поспешно. На рассвете Хокандцы зажгли запасы сена в 4-х верстах от укреплепия, и массы неприятельской конницы [9] показались на высотах правого берега речки Кастек, более чем на пушечный выстрел от укрепления. Полковник Циммерман пемедленно пошел против них с отрядом: после кратковременного дела, неприятель был отражен, с значительным уроном, нашим пушечным и штуцерным огнем, и преследуем на расстоянии 12 верст. Сильный жар (более 40° Реомюра на солнце) и утомление войск не позволили преследовать его далее. Хокандцев и дико-каменных Киргизов, подходивших к Кастеку, было около 3000 чел. (как в последствии узнали от самих хокандских начальников, взятых нами в пленъ); кроме того, на уроч. Баладжан-Саз (в 35 верстах не доходя Кастека) во время дела оставалось более 7 т. человек, под начальствоы Рустем-Бека, правителя Ташкенда, и Атабека Датхи. Неприятель, удалившийся без оглядки, на другой день вышел уже из наших пределов, и перешел р. Чу. После бегства Хокандцев открылось, что неприятель предпринимал такое дерзкое вторжение в наши пределы в следствие сношений с находящимися в русском подданстве Киргизами Большой Орды. Хокандцы имели обширные замыслы: возмутить наших Киргизов, пресечь сообщение Заилийского Края с Копалом, и уничтожить все водворение наше в том крае. Скорое прибытие отряда под Кастек не дало Кокандцам времени собрать там все свои силы. Поражение неприятеля под Кастеком уменьшило брожение умов в Большой Орде, но для водворения там совершенного спокойствия, для обеспечения Заилийского Края от повторения подобных нападений, а равно и для наказания Хокандцев за их дерзость, необходимо было взять и разорить их крепости на р. Чу. Пишпек был главным гнездом всех замыслов против спокойствия, не только в Большой, но и в Средней Орде, и считался неодолимым. [10] Командир Отдельного Сибирского Корпуса, согласно с Высочайшею волею, приказал приготовить охряд и выступить в поход в конце августа, когда спадут жары, и наши полевые работы прийдут к окончанию. Еще в июне настоящего года, в бытность свою в Верном, корпусный командир, как сказано выше, предвидя нападение со стороны Хокандцев, дал подробные письменные и словесные наставления и указания на случай военных действий, экспедиции за Чу, взятия и разорения хокандских крепостей Пишпека и Токмака; в последствии он постоянно присылал точные и обстоятельные по всем предметам приказания и разрещения, так что вся экспедиция совершена по его распоряжениям. Под руководством же и наблюдением командующего войсками, артиллерийский и инженерный парки приготовлены к движению, а войска — к предстоящему походу и военным действиям. Так как путь, по которому предназначалось двинуться отряду для перехода чрез горы, затруднителен для колесных тяжестей, то и предположено взять с собою как можно менее повозок, а везти тяжести на верблюдах. С этою целью мортиры, снаряды к ним, а также и часть снарядов для орудий, порох и проч. приспособлены были к вьючке на верблюдов. По части инженерной: весь парковый, минный, саперный и рабочий инструмент приспособлен к вьючке; кроме того, так как вышеупомянутые хокандские крепости лежат в безлесной стране, то заготовлены минные рамы, запасный лес и штурмовые лестницы; еще прежде сформированная, по приказанию корпусного командира, команда из линейных солдат обучена, под руководством саперных офицеров и унтер-офицеров, ведению минных галерей, плетению туров и вязке фашин. Сверх того, люди 8-го и 9-го баталионов, назначенные в экспедицию, [11] производили несколько раз, под руководством командующего войсками, примерное открытие осадных работ и примерный штурм крепости по штурмовым лестницам.

Все это было окончено к 15 августа, а 22 отряд, состоявший из 6 рот 8-го и 9-го сибирских линейных баталионов, 5 сотень сибирских линейных казаков, 2 батарейных, 4 конно-легких, 2 горных орудий, 4 полупудовых и 3 кегорновых мортир и 4 ракетных станков с артиллерийским и инженерным парками ¹, собрался у укрепления Кастек. Всего в отряде было взято 2620 выстрелов, 60 боевых ракет (вновь присланныхъ) и несколько десятков старых ракет (менее годныхъ). При инженерном парке состояла повозка с галваническими принадлежностями. Отряд, 23-го, двинулся от укрепления Кастек двумя колоннами для перехода через хребет, отделяющий Заилийский Край от долины р. Чу. Левая колонна, под начальством сибирского линейного казачьяго войска подполковника Шайтанова, из трех сотень казаков, двух горных орудий, одного ракетного станка и провиантского транспорта на 250 верблюдах, пошла вверх по ущелью реки Кастека, и потом чрез перевал в верховья р. Каракунуса дорогой кратчайшей, обильной кормами и водою, не поднимающейся на такую высоту как Биш-Майнакский путь, и неудобной лишь для колесных тяжестей, по узкости некоторых мест в ущельях, где и горную артиллерию приходилось вьючить.

Правая колонна, под личным начальством командующего вонсками в Заилийском Крае, полковника Цим-
мермана, из всей пехоты отряда, 2-х батарейных, 4-х конно-легких орудий, 3-х ракетных станков [12] артиллерийского и инженерного парков и подвижного лазарета, двинулась чрез Богу-моюс и проход Биш-Майнакский. Переход через горы представил значительные затруднения; местность там чрезвычайно походит на дагестанскую, отличаясь от нее совершенной безлесностью и скудостью вод в небольших ручьях, выходящих из горных ключей.

23-го августа правая колонна имела ночлег у выхода р. Богу-моюс из ущелья на плоскость; 24-го сделала чрезвычайно трудный переход в 15 верст до урочища Баладжан-Саз. Впереди отряда послана была команда с шанцовым инструментом, под ведением Гренадерского Саперного Баталиона подпоручика Гаккеля, для разработки труднейших мест пути. Батарейным орудиям в: особенности было трудно следовать по косогорам, крутым подъемам и спускам. В иных местах горная тропа, которою шел отряд, вилась карнизом между скалами. В отряде было два полупудовые единорога. В горах при каждом из этих орудий шло по пятидесяти чсловек пехоты, спускавших их на лямках. Урочище Баладжан-Саз имеет, вероятно, 6000 фут. возвышения; ночью термометр спускался до 2° Реомюра. Там оставлены были для дневки: часть отряда две роты пехоты, батарейные орудия и более усталые верблюды, под начальством маиора Экеблада, а остальная часть перешла 26 августа перевал, и сделав переход почти в 30 верст по безводной местности, спустилась на плоскость, при выходе р. Каракунуса из ущелья.

Артиллерия, в особенности конно-легкий дивизион, под командой опытного в степных походах штабс-капитана Обуха, совершила этот горный поход блестящим образом. На Каракунусе отряд соединился с колонною [13] подполковника Шайтанова, прибывшего туда несколькими часами ранее. На ночлег у Каракунуса явился в отряд сын Джантая, Манапа Сарыбагишского (одного из самых влиятельных людей между дико-каменными) с изъявлением покорности. 26-го августа отряд двинулся к переправе на Чу. В авангарде шли казаки, два легкие и два горные орудия. Переправа чрез р. Чу не представила ни малейшего затруднения; воды было только по колено.

Еще у Кара-кунуса получено было известие, что хокандская крепостца Токмак находящаяся в 5 верстах за р. Чу, не оставлена неприятелем, как это предполагали по прежним сведениям. Авангард, при котором находился командующий войсками, шел не останавливаясь. Киргизы были посланы вперед к Токмаку, в котором, по известиям, было сто человек слишком гарнизона и два небольшие орудия. Еще накануне отправлена туда прокламация ² на имя коменданта укрепления Ханкулы, офицера хокандских войск. Когда авангард подошел на полторы версты к Токмаку, из крепости выехали люди для переговоров, и на требование сдачи укрепления, униженно просили дать два дня сроку, чтобы получить ответ от начальника их, находившегося в Пишпеке, Атабека-Датхи. ³ Им объявлено, что если через час не сдадутся, то будет открыт огонь. Между тем, инженерные и саперные офицеры (Титов, Криштановский, Гаккель и Каменоградский) произвели ближайший осмотр укрепления, подходя к нему даже сажен на 30. Не получая ответа от гарнизона, [14] командующий войсками послал Киргиза Кувата, и он, подъехав к самому рву, стал уговаривать коменданта крепости Ханкулу сдаться; но тот отвечал, что „не смеет ни сдать укреплеиия, ни защищаться.“ — И действительно, из крепости было сделано во все время лишь несколько ружейных выстрелов. Командующий войсками приказал поставить на кургане, в 200 слишком саж. от Токмака, пять мортир и одно орудие, и в 6-м часу вечера открыт был огонь, который продолжался около часа; сделано было до пятидесяти выстрелов разрывными снарядами, под распоряжением артиллерии штабс-капитана Обуха, подпоручика Логинова и адъютанта корпусного командира поручика Блюменталя. С наступлением сумерек огонь прекратилее, и из крепости вышел человек, кричавший о пощаде. После узнали, что наш огонь, хотя и слабый (так как стреляли с ближней дистанции и медленно), сделал однако значительные повреждения в укреплении. В особенности навесный огонь произвел сильное впечатление на Сартов; большая часть их попряталась, но комендант Ханкула, как сказывали после его подчиненные, остался сидеть на стене и решился умереть. Крики женщин, которых было в крепости до пятнадцати, заставили его согласиться на сдачу. У некоторых из женщин были грудные дети, и одна из них была ранена осколком гранаты, к счастью, легко: русский медик на другой день оказал ей пособие.

Хоканец, вышедший из крепости, объявил, что гарнизон готов сдаться и просит только, чтобы полковник Циммерман, по восточному обычаю, послал им пулю из рта, в знак того, что жизнь их будет пощажена. Просьба эта была исполнена, и вместе с тем командующий войсками потребовал, чтобы комендант Ханкула немедленно к нему явился; однако было [15] сделано распоряжение о высылке рабочих для постройки батареи вблизи от укрепления. Через полчаса явился сам Ханкула, и объявил, что сдается безусловно. Ему приказапо немедленно выйти со всем гарнизоном из укрепления, что и исполнено сейчас же, и крепостца была занята Русскими. В ней взято: знамя, две небольшие чугунные пушки без лафетов, 11 крепостных ружей, 47 обыкновешшх ружей, 35 сабель, 7 пик, и кроме того несколько барабанов, 32 1/2 пуда пороха, довольно свинца, небольших ядер, пуль и прочего. В гарнизоне было сначала до 200 человек, но из числа их Киргизы разбежались и даже из хокандских солдат 20 человек, по показанию самого Ханкулы, ушли, так что всего осталось до 70 человек, из которых многие имели при себе жен и детей. На другой день рано поутру позволено было гарнизону возвратиться в крепость за остальным имуществом, которого они не успели забрать накануне, а вечером приступлено к разрушению укрепления.

Хокандцам казалось совершенно непонятным и странным, что с военнопленными обходятся человечно, и что отобрали у них только оружие, а оставили все имущество. Ханкула выразил даже отрядному переводчику удивление свое по этому поводу, и сказал откровенно, что по их обычаям, если бы и пощадили жизнь пленных, то по крайней мере обобрали бы их дочиста. Но ему объяснили, что Русские ведут войну иначе.

Крепостца Токмак, имевшая вид неправильного четыреугольника, до 35 саж. в боку, построена на обрыве левого уступа долины р. Чу; место для нее хорошо выбрано; с северной и западной стороны она примыкает к оврагу. В крепостце было две ограды; в наружной ограде зубчатая стена имела от 1 1/2 до 2 саж. вышины и от 1 1/2 до 2 саж. толщины при основании; [16] ров перед нею от 2 до 2 1/2 саж. глубины и от 1 1/2 до 5 саж. ширины; зубчатые стены второй ограды, или цитадели, имели 3 саж. вышины и 1 1/2 арш. толщины; башни (их всего 6 в цитадели, а в наружной ограде нетъ) 4 саж. вышины. Все постройки сделаны из глины и довольно крепки, однако в иных местах выстрелы из 1/4 пуд. единорога пробивали насквозь стену цитадели. Ров не имеет фланговой обороны. Укрепление это совершенно походило на крепости прежней турецкой и персидской постройки; внутри много закрытий, из ворот входят в темный корридор, такой же вход и в цитадель. На банкетах были приготовлены камни для бросания в штурмующих, и огромные дубины или рогатины.

На другой день, 27-го августа, согласно приказанию корпусного командира, приступлено к разрушению Токмака; вечером взорвана часть цитадели. Башни Токмака, подорванные хокандским же порохом, взлетали на воздух при криках удивления Киргизов, находившихся при отряде. 28 августа утром срыта вся первая ограда; в полдень взорваны остальные три башни, а к вечеру окончено срытие внутренней ограды, и с наступлением темноты строения в Токмаке были зажжены. Работами по разрушению крепостцы распоряжался саперный поручик Титов.

27-го августа утром присоединился к отряду маиор Экеблад. В эшелоне его на спуске к Каракунусу был несчастный случай: зарядным ящиком батарейного взвода раздавлен канонир этого взвода. Вечером того же 27 числа прибыл начальник Алатавского Округа и Киргизов Большой Орды, подполковник Колпаковский, с сотнею казаков и 150 Киргизами.

После разрушения Токмака отряд выступил 29-го августа к Пишпеку, куда и прибыл 30-го числа. [17] Авангард, состоявший из кавалерии с конными и горными орудиями, во 2-м часу пополудни подошел к крепости на пушечный выстрел, и стал переходить горную речку Аламедин, текущую с восточной стороны Пишпека. Крепость в это время открыла частый пушечный огонь; ядра ложились посреди наших колонн, по счастию без вреда для нас; ранена только одна лошадь в артиллерии. По имевшимся сведениям, дальнейший полет хокандских ядер полагали в 500 саж.; оказалось же, что оне ложатся почти на две версты. Отряд расположился по речке Аламедин, против южного фаса крепости.

Крепость Пишпек, построена на возвышенности левого берега р. Аламедин в виде неправильного четыреугольника, 105 — 110 саж. в боку, и имееть цитадель; она оказалась гораздо сильнее чем ожидали. Наружная ограда состоит из глиняной стены с зубцами, высотою до 2 1/2, и толщиною в основании до 4 саж., окруженной водяным рвом, глубиною до 2 1/2 и шириною до 3-х саж.; между стеною и рвом оставлена широкая, местами до 2-х саж., берма, а на краю контр-эскарпа присыпан невысокий гласис. В стене проделаны бойницы для ружей и амбразуры для орудий, помещавшихся на уступе в толще самой стены, для увеличения прочности которой приделаны контр-форсы, служащие вместе с тем траверсами, предохраняющими от анфиладных выстрелов. Ворота, проделанные в западном фронте, ближе к северо-западному углу, как с наружной, так и с внутренней стороны, прикрыты толстой и высокой стеной, примкнутой к главной ограде посредством уступа; через ров перекинут мост, снятый во время осады. За наружной оградой помещались: мечеть, сад с бассейном, гостиный двор из 70-ти [18] лавок, со складами для товаров и разных припасов, и жилые строения ддя торговцев и частных людей, проживающих в крепости. Цитадель крепости, примыкающая к восточному фасу, состояла, также из глиняной стены, толщиною вверху 3 1/2, а в основании 5 саж., и высотою над дном окружающего ее с трех сторон сухого рва до 5 саж., усиленной по углам и по фасам башнями, приспособленными как для фронтальной, так и для фланговой пушечной обороны. Башни, имеющие высоты над дном рва до 5 1/2 саж., выведены из сплошной насыпи глины с песком, с облицовкою глинобитными камнями правильного вида, величиною 1 арш. в длину и толстоту, и 3/4 в ширину. Для дествия из орудий прорезаны в башнях амбразуры. Внутренность цитадели, предназначенная для помещения гарнизона, заключала в себе только воинские здания, как-то: жилые строения коменданта, казармы, пороховые, погреба, склады для оружия, лабораторию, мастерскую для литья пуль и починки оружия, кузницу и другия постройки; кроме того в цитадели имелась площадь для обучения солдат. Потолки во всех строениях сделаны из накатника, прикрытого камышем и слоем глины, толщиною в 1/2 арш. Крепость снабжалась водою из бассейна и семи колодцев, и кроме того рвы наполнялись текучей водой, посредством арыков, из речки Аламедин.

Пишпек построен за 35 лет до настоящей осады, и до 1853 года состоял, подобно хокандской крепости Ак-мечети (на р. Сыр-Дарье), из одной лишь внутренней ограды. По взятии же Русскими Ак-мечети в 1853 году, начали в Пищпеке выводить вторую ограду, которая была окончена только в 1858 году. Крепость Пишпек была почти вчетверо болыпе Ак-мечети, и считалась самою сильною из пограничных хокандских крепостей. [19]

По рекогносцировке, произведенной командующим войсками с инженерными и артиллерийскими офицерами отряда, западный фронт крепости оказался удобнейшим для атаки: сад, отстоящий от него на 250 саж., с находящимися в нем строениями, представлял надежное закрытие для рабочих, тогда как местность перед восточным и южным фронтами совершенно открыта, северный же примкнуть к болоту, поросшему большими камышами. В следствие этого отряд немедленно переведен на новую позидию, в 4-х верстах от прежней, на р. Ала-арчи, в 2-х верстах от крепости, против западного ее фронта. Во время перемещения отряда неприятель открыл артиллерийский огонь, но не причинил нам никакого вреда. В эту же ночь предположено открыть осадные работы.

Журнал осады.

Первая ночь, на 31-е августа.

С наступлением темноты, расположив прикрытие цепью се резервами, заложили несколько впереди сада за оврагом, ночти в равном расстоянии одна от другой, три углубленные батареи: правую на четыре орудия (на два батарейные и на два легкие единорога), среднюю на семь мортир и левую на два легкие орудия (шести-фунтовую пушку и 1/4 пудовый единорог). Между первою и второю батареями, и правее первой на 30 саж., заложили шесть ложементов для стрелков, каждый на 6 человек. В час ночи начальник отряда, осмотрев работы, приказал вооружить их к рассвету. Батареи строились без внутренней обшивки, с одеждою амбразур мешками; сообщение же устроено по оврагу. Согласно [20] приказанию, к рассвету батареи были окончены и вооружены. Доставка орудий из лагеря через места, затопленные от распущенных арыков, представляла немало затруднений. Орудия чрез топи перетащены людьми на руках. В продолжение работ с крепости несколько раз открывали сильный огонь из пушек и турок (крепостных ружей), со всех четырех фасов, но без вреда для нас. Большая часть снарядов перелетала через рабочих. По всему было заметно, что неприятель не догадывался о наших работах.

На работах в эту ночь находилис: 5-го Саперного Баталиона поручик Титов, военный инженер поручик Криштановский, Гренадерского Саперного Баталиона подпоручик Гаккель и военный инженер-подпоручик Каменоградский. Сапер было 3 чел., военно-рабочих 1 и из линейных баталионов, на две смены, 360 чел. Прикрытие составляли 100 челов. срелков № 8 баталиона, под начальством .подпоручика Шанявского и прапорщика Снессарева.

Днем 31-го августа. В 5 час. утра батареи № 1 и 3 открыли по крепости сначала навесный, потом прицельный огонь. С мортирной же батареи огонь открыт несколько позже. Батареи эта состояли: № 1-го под командою артиллерии подпоручика Курковского, № 2-го — подпоручика Логинова, № 3-го — адъютанта корпусного командира, поручика Блюменталя, и все батареи под главным начальством артпллерии штабс-капитана Обуха. На меткий огонь наших батарей неприятель отвечал так же сильно, и ядра его часто попадали в амбразуры. В этоть день на батарее Курковского убит ядром фейерверкер батарейного взвода и сбита мушка на 1/4-пудовом единороге; на батарее Блюменталя убито две лошади. Рабочих было назначено 100 человек 8-го баталиона, на [21] две смены; они занимались утолщением эполементов батарей и починкою внутренних отверзтий амбразур, часто переменяя мешки. Траншейный караул состоял из 50 челов. № 9-го баталиона.

Вторая ночь, на 1-е сентября.

От правого фланга батареи № 1-го, по направлению к крепости, мимо юго-западного угла, заложили траншею на 100 саж., на конце которой устроили углубленную мортирную батарею на 7 мортир.

К рассвету работы были окончены, и батарея вооружена мортирами с батареи № 2-го. Впереди устроили 4 ложемента для стрелков. С начала ночи из крепости огня не производили, но с открытием работ на мортирной батарее, часть которой вырыта в каменистом грунте, неприятель открыл довольно живой огонь по рабочим, однако без вреда для них. С нашей стороны огня не открывали, исключая нескольких выстрелов с батареи Блюменталя, посланных в ответ на неприятельский огонь, который после того стал слабее.

В эту ночь на работе находились: 5-го Саперного баталиона поручик Титов и Гренадерского Саперного Баталиона подпоручик Гаккель; сапер 2 чел. и от баталионов №№ 8 и 9-го, на две смены, 360 чел. Прикрытие составляли 100 человек № 8-го баталиона, под командою штабс-капитана Фриде. Все рабочие, вместе с прикрытием, состояли под командою командира Линейного № 8 Баталиона маиора Экеблада.

Днем 1-го сентября. С рассветом с крепости открыли довольно сильный огонь; с нашей стороны отвечали, но не частым огнем. По батареям отдано командующим войсками приказание стрелять как можно реже, [22] и беречь снаряды для действия ими с ближайшего расстояния. Рабочих было назначено: 100 человек казаков, на две смены, которые уширили траншею, и между батареями № 1 и 3-го улучшили сообщение, уширив овраг и устроив траншею от батареи № 1-го до оврага. Кроме того, 50 человек 8-го Баталиона плели туры и вязали фашины. Траншейный караул составляли 50 человек № 9-го баталиона. В этот день, приказом по войскам назначены: траншей-маиоромъ — артиллерии поручик Вроченский, опытный в боевом деле офицер, георгиевский кавалер за Севастополь; траншей-адъютантом — 8-го Линейного баталиона прапорщик Снессорев; траншей-офицерами: того же баталиона подпоручик Попов, прапорщики Иванов 8-й, Иванов 9-й, Корсиков и Вечеслов, и траншей-юнкером — юнкер Никольский; сформирована команда охотников в 250 человек, для прикрытия ночных работ и траншейной службы, по севастопольскому порядку. В этот же день, отведена вода Киргизами из арыков, протекающих к крепости, и хотя гарнизон не чувствовал недостатка в воде, но этим осушена местность впереди крепости, чем значительно облегчено ведение дальнейших подступов, а также осушен ров перед южным и западным фасами.

Третъя ночь, на 2-е сентября.

Заложили траншею, длиною 84 саж., по прежнему направлению, обойдя батарею № 4-го с левой стороны, и при оконечности новой траншеи, параллельно атакованному фронту, заложили в 84-х саженях от крепости брешь-батарею на 4 орудия с эполементами для стрелков; к утру батарея эта была окончена, но вооружена в продолжение дня. Работы в эту ночь производились частью в [23] песчаном, частью в каменистом грунте; внутренняя крутость батареи и амбразуры одеты турами, и на эполементах устроены бойницы из мешков. Из крепости стреляли всю ночь, и по временам освещали местность, зажигая на стенах какой-то состав, но освещение было весьма слабо. Потери в эту ночь у нас не было.

На работах находились: военные инженеры: поручик Криштановский и подпоручик Каменоградский; сапер 2 чел. и от 8-го баталиона, на две смены, 360 чел. Употреблено: туров 50 и фашин 20. Прикрытие работ составляли охотники, под командою траншей-маиора, поручика Вроченского.

Днем 2-го сентября. Уширив выведенную ночью траншею, вооружили брешь-батарею двумя батарейными и двумя легкими орудиями. Батарея эта поступила под начальство артиллерии штабс-капитапа Обуха. С полудня батарея открыла огонь, действием которого обрушена часть грудной обороны атакованного фронта, и значительно повреждена юго-западная башня; с крепости отвечали усиленным пушечным и ружейным огнем, продолжавшимся с час времени. Этот огонь сильно вредил амбразурам, так что несколько раз приходилось их прочищать и закрыть внутреннее отверзтие щитами из канатов. В продолжение всего дня неприятель не прекращал пальбы, но действовал гораздо слабее чем утром. У нас неприятельским ядром сбило часть оковки на лафете 1/2-пудового единорога. Замечено, что все повреждения, сделанные в предъидущие дни в атакованном фронте, заделаны в прошлую ночь земляными мешками.

Рабочих было назначено 50 чел. казаков, в траншеи, и 50 чел. пехотных для плетения туров и вязания фашин.

Траншейный караул составляли 50 чел. охотников [24] и 20 челов. стрелков 9-го баталиона, размещенных на эполементах за бойницами, и поддерживавших весь день штуцерной огонь.

Четвертая ноч, на 3-е сентября.

Правее брешь-батареи, почти параллельно прежнему направлению траншей, выведена новая траншее, длиною в 80 саж.; она закончилась большим заворотом, приспособленным к ружейной обороне, с бойницами из мешков. В ту же ночь исправили брешь-батарею, амбразуры которой сильно пострадали от неприятельского огня. Вся траншея и заворот выведены местами с туровой одеждой в весьма каменистом грунте. Около 9 часов неприятель открыл сильный огонь по рабочим, продолжавшийся всю ночь, причем у нас ранено только три человека; на стенах крепости опять зажигали освещающий состав. С нашей стороны было брошено в крепость несколько бомб с батареи № 4-го, ослабивших огонь крепости.

На работах находнлпсь: 5-го Саперного Баталиона поручик Титов и Гренадерского Саперного Баталиона подпоручик Гаккель; сапер 2 челов. и от линейного № 8-го баталиона, на две смены, 360 чел. Употреблено: туров 70 и фашин. 20. Прикрытие состояло из охотников, под командою поручика Вроченского, и 50 человек линейного № 9-го баталиона, под командою поручика Соболева. Секреты из охотников лежали всю ночь почти у самого рва и, осматривая окружающую местность, нашли в одном из курганов 4 челов. (3-х Хокандцев и 1-го Индейца), пробиравшихся к крепости.

Днем 3-го сентября. С рассветом с наших батарей открыли прицельный и навесный огонь и штуцерный [25] из заворота; с крепости отвечали на наши выстрелы, но слабее предъидущих дней. Начальник отряда, обходивший работы ежедневно по нескольку раз, приказал на батарее Обуха прорезать еще две амбразуры, и заворот, отстоявший на 30 саж. от крепости, обратить в батарею на 3 кегорновы и одну 1/2-пудовую мортиры; командиром этой батареи назначен подпоручик Логинов. На батарее же № 4-го оставить 3 1/2 - пудовые мортиры. Работы эти окончены к 4 часам пополудни, и по прибытии в траншеи начальника отряда, открыта усиленная канонада с брешь-батареи; с мортирных батарей открылся также огонь. Брешь-батарее, под начальством штабс-капитана Обуха, действовала по крепостной стене ограды, влево от югозападного угла и по югозападной башне во второй ограде, и успела сбить неприятельские орудия, причсм одно наше ядро попало в самый канал 5-ти-фунтового хокандского орудия, стоявшего на башне, и так плотно засело, что и до сих пор там остается. Брешь-батарея разрушила не только мерлоны на башне, но и всю ее сторону, обращенную к атакованному фасу; сбила зубцы и всю грудную оборону на первой крепостной стене, так что неприятсльский артиллерийский огонь, сначала довольно сильный, вскоре совершенно прекратился. Навесный же огонь мортирных батарей очень беспокоил осажденных; гранаты падали в разных местах крепости и по преимуществу в югозападный угол. В этот день у нас контужен один чсловек (в батарейном взводе.)

Рабочих было назначено 100 человек 8-го баталиона, в траншеи, и 100 казаков для плетения туров и вязания фашин. Траншейный караул состоял из 50 человек охотников и 50 стрелков 8-го баталиона; стрелки весь день производили штуцерной огонь. [26]

Пятая почь, на 4-е сентября.

Из оконечности новой мортирной батареи вышли летучею сапой, несколько под углом к прежнему направлению траншей, и, пройдя 20 саж. от батареи, повернули на угол рва для венчания гласиса. Неприятель при начале работы открыл ружейный огонь, и стал кидать в рабочих камнями, причем ранены пулями военный инженер подпоручик Каменоградский и двое нижних чинов, а также контужен камнем в ногу военный инженер-поручик Криштановский. С нашей стороны производился огоць со всех батарей, а также и штуцерной огонь. Бомбы и гранаты летели одна за другою в Пишпек, как в 10-м часу из крепостных ворот вышли два человека, кричавшие: аман! аман, эльчи! ⁴; их сейчас; взяли охотники, лежавшие в секрете против ворот, и привели, к начальнику отряда на мортирную № 4-го батарею. Люди эти объявили, что начальствующие в Пишпеке, Атабек Датха и Алашир Датха, просят пощады, и готовы сдать крепость, в удостоверение чего и прислали письмо за печатью обоих (перевод этого письма см. в приложенияхъ). Послав за переводчиком в лагерь, полковник Циммерман приказал прекратить огонь, но работы продолжать деятельно. По прочтении письма обоих датх, послано сказать им, что требуется безусловная сдача со всем гарнизоном, которому обещано сохранение жизни и имущества. В 1-м часу получен ответ, что с рассветом оба датхи явятся в траншеи, в удостоверение чего старший из них, Атабек, прислал свою саблю и трех почетных людей в заложники. Тотчас же сделано распоряжение о ближайшем [27] оцеплении крепости казаками с восточной и северной стороны, дабы никто из гарнизона не успел уйти; между тем работы быстро подвигались вперед, и к утру было окончено венчание гласиса против исходящего угла.

На работах в эту ночь находились: военные инженеры: поручик Криштановский и подпоручик Каменоградский; сапер 2 чел. и линейных № 8 и 9 бат., на две смены, 300 чел. Употреблено туров 180. Прикрытие составляли охотники, под командою поручика Вроченского, и 100 челов. № 9 баталиона, под командою подпоручика Сярковского.

Днем 4-го сентября. С рассветом вышли из крепости и явились к начальнику отряда на брешь-батарею оба датхи, Атабек и Алишир, и объявили, что сдаются безусловно и предают себя и весь гарнизон милосердию Русского Царя. Начальник отряда отвечал, что гарнизон должен сейчас очистить Пишпек, оставив там все оружие, порох и прочие военные принадлежности, и обещал, что имущество всех людей в крепости останется неприкосновенным, и что они могут взять с собой все до последней нитки. Немедленно нашими саперами перекинут через крепостной ров мост, и гарнизон стал выходить.

Всего вышло из Пишпека и сдалось военно-пленными 627 челов. ⁵ (из которых торговцев с их работниками 84), и кроме того 63 женщины и 38 малолетных детей. „Они все помещены в саду, вблизи крепости, и оцеплены казаками. Все имущество взято ими с собою.

По очищении Хокандцами крепости, немедленно были [28] туда введены наши войска. Комендантом Пишпека назначен саперный поручик Титов.

В крепости взято: секира Атабека Датхи — знак его власти ы права казнить смертию своих подвластных, — которая выносилась за Атабеком во всех церемониальных случаях; три знамени, из них красное с бунчуком Атабека, белое знамя Алишира; пять медных орудий, из которых одна гаубица 10-фунтового калибра, 3 пушки 5-фунтового калибра, все 4 на лафетах, и одна 2-фунтового калибра, без лафета; 11 небольших чугунных пушек фунтового и полуфунтового калибра, без лафетов; 49 крепостных ружей, из которых иные весьма значительной длины и большего калибра, в роде старинных пищалей (между ними есть и китайские ружья); 367 кремневых и фитильных ружей и мушкетонов самых разнообразных калибров, между ними много английских и голландских; 6 пистолетов, 366 сабель и шашек, 206 пик, 16 щитов с серебряными украшениями, а один с позолоченными, 7 кольчугь, шлем с железной сеткой, 5 барабанов, 5 небольших литавр, которые хокандские начальники возят при своем седле, 4 трубы, пороху 114 пудов, много ядер, гранат (неснаряженныхъ), чучунных пуль, свинцу и проч.

В гарнизоне было 20 убитых и до 50-ти раненых; более тяжело раненым оказано нашими медиками пособие. Неприятель продолжал бы защищаться, но важные разрушения в юго-западном углу крепости и приближение наших работ, не смотря на сильный огонь, к самому рву, заставили его сдаться. Хотя при сдаче хокандские начальники жаловались на недостаток снарядов в Пишпеке, но в последствии было найдено там до 3 т. ядер, а также довольно гранат и трубок к ним; как видно, Хокандцы неумели снарядить гранат. [29] Хокандцы знали из примера Ак-мечети, что за приближением работ ко рву немедленно последует взрыв и штурм. В последствии мы узнали, что 3-го сентября утром, на бывшем у неприятеля совещании, положено было не сдаваться. Хокандские начальники пошли в мечеть, вынесли оттуда коран, и заставили людей гарнизона присягать на нем, что они скорее умрут, чем сдадутся; но ввечеру, когда усиленным действием с бреш-батареи и навесным огнем произведены были большие повреждения, неприятель, понеся и в людях большую потерю, увидел, что он не может удержаться в крепости; мужество его поколебалось, и он решился на сдачу в ту же ночь. Наши снаряды произвели достаточно разрушения в крепости, в особенности в юго-западном ее углу, который наполнен был смрадом от убитых лошадей. С нашей стороны выпущено снарядов по нижеследующей таблице:

[30]

Неприятелем выпущено снарядрв гораздо более, но в огне его было мало меткости, чтб объясняется отчасти тем, что ядра его имеют большой зазор. Во всю осаду наша потеря состояла из одного раненого офицера, и одного убитого, пяти раненых и одного контуженного нижних чинов.

Отрядом в пять рабочих ночей построено шесть батарей и вырыто траншей до 330 саж., в том числе около 60 саж. летучей сапой.

Два дня спустя по занятии Пишпека приступлено, согласно приказанию корпусного командира, к, разрушению крепости, что и окончено к 10 числу сентября при помощи 117 взрывов, на которые употреблено 217 пудов пороху, в том числе хокандского 128 пудов; взрывы производились саперными офицерами: поручиком Титовым и подпоручиком Гаккелем. При одном из взрывов контужен один из сапер обломком дерева в голову, а другой легко опалил себе руку. Срытие же стен производилось под наблюдением военных инженеров: поручика Криштановского и подпоручика Каменоградского; рабочих для разрушения стен выходило ежедневно 600 человек.

Вечером 10 числа строения в крепости наполнены удобосгораемыми веществами, и преданы пламени; вскоре на месте Пишпека осталась лишь груда земли и пепла.

Пишпек считался из числа сильнейших пограничных крепостей в Хокандском Ханстве, был вчетверо более Ак-Мечети (Ак-Мечетское укрепление составляло четыреугольник, в боку которого с небольшим 50 саж., а крепость Пишнек имела в боку 105-110 саж.) и имел две ограды из весьма толстых и высоких стен, тогда как в Ак - Мечети была только одна ограда; в Ак-Мечетском гарнизоне было 300 человек с тремя [31] медными орудиями малого калибра; в Пишпеке было более 600 человек с пятью медными орудиями, не считая уже 11 небольших чугунных пушек без лафетов.

Конечно, сопротивление гарнизона в Ак-Мечети было упорнее, чем в Пишпеке; но нельзя умолчать, что в Пишпеке взято гораздо более трофеев, и что падение его для Хокандского Ханства будет чувствительнее, чем падение Ак-Мечети, ибо с Пишпеком утратили они все влияние свое на дико-каменных и Большой Орды Киргизов, которых кочевья весьма многолюдны в Причуйской стороне; и наконец взятие Пишпека стоило очень небольшой потери и весьма незначительных издержек.

Осада Пишпека имеет сходство с осадами персидских крепостей в 1827 году: Эривани и Сардар-Абада, весьла походивших на Пишпек характером своих построек. Эривань была четыреугольник, в боку которого с небольшим 200 саж. и окружена точно такими же глиняными стенами с башнями как и в Пишпеке; осада ее продолжалась 7 дней, и стоила Русским 52 человека убитых и раненых. Сардар - Абад немного менее Эривани. Траншейные работы, произведенные перед ним, совершенно походят на работы пред Пипшеком; осада Сардар-Абада продолжалась 5 дней и стоила нам только 22 человека убитых и раненых.

11-го сентября отряд двинулся обратно в укрепление Верное. Пройдя р. Чу вброд, близ мыса Чумичь, отряд пошел на Курдай путем, не представляющим таких трудностей ка Биш-Майнакский перевал, и 16-го сентября благополучно возвратился к укреплению на р. Кастек. Цифра больных во все времяпохода не превышала 12-ти.

Во все продолжение экспедиции, отряд не был тревожим дико - каменными Киргизами, и только раз под [32] Пипшеком, 2-го сентября, показалась из ущелья р. Ала-медин толпа дикокаменных (до 400 человек). Посланные против них наши Киргизы с султаном Тезеком и две сотни казаков, под командою есаула Бутакова и адъютанта корпусного командира поручика Врангеля, прогнали их в горы, причем с нашей стороны убит один киргиз, за которого в-последствии взыскан с дикокаменных кун в 200 лошадей и 6 девяток.

После этого многие киргизские роды и племена присылали депутатов с изъяснением покорности. Таким образом настоящая экспедиция за р. Чу окончательно утвердила господство наше в обширном и плодородном Заилийском Крае, присоединенном к России во время управления Западной Сибирью генерала от инфантерии Гасфорда. [33]

Прокламация от начальника русского отряда киргизам дикокаменным и киргизам Большой Орды, кочующим за Чу.

Месяц тому назад презренные Сарты сделали вероломное нападение на наше укрепление Кастек, но были прогнаны и убежали за Чу со стыдом. Дерзость такая не должна однако остаться безнаказанною, и его высокопревосходительство корпусный командир приказал мне собрать отряд, идти за Чу и покорить Сартов. Войска русские уже выступили в поход. Укрепления хокандские Пишпек и Токмак, бывшие всегда притоном врагов России и разбойничьим гнездом, будут разрушены. Если Сарты осмелятся сопротивляться нам в своих крепостях, то будут засыпаны там дождем чугуна и огня.

Всех же Киргиз Большой Орды и Дикокаменных призываю принести покорность и вступить в подданство русскому Царю. Только под сим условием обещаем им помилование за участие их в набеге Хокандцев в наши пределы; если же Киргизы не покорятся нам, то постигнет их большая беда. Подлинную подписал полковник Циммерман. [34]

Копия.

В отряде состоит: 2 батарейных, 4 конно-легких и 2 горных орудий, 4 полупудовых, 3 кегорновых, 6 фунтовых мортир, 4 ракетных станка, артиллерийский [35] парк; всего при отряде 2620 зарядов и 127 1/2 пудов. пороха и инженерный парк с галваническими принадлежностями; верблюдов 485, подъемных лошадей 68 и киргизских лошадей 182.

ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКОВ ПИШПЕКА.

(Переводе сз хокандского.)

Почтенному и высокостепенному начальнику Русского войска следующее слово: прийдя с своими войсками, вы взяли Токмак, а потом пришли и на нас; около пяти дней мы оправдывали соль, выданную нам нашим ханом, и дрались, но убедились, что нас победят, а потому, не имея возможности сопротивляться, мы высылаем к вам посланца, и просим, не делать всем нашим джигитам вреда, и если вы оставите нас благополучными, мы очистим и сдадим вап крепость.

Посылаем к вам муллу Абдрахима; пришлите и вы к нам доверенного. (На обороте печати коменданта Атабека и другого Алишира). Переводил состоящий в отряде переводчик, коллежский регистратор Бордышов.

Комментарии

1 Строевой рапорт при сем прилагается.

2 См. приложения в конце статьи.

3 Датха есть одно из высших военных званий в Хокандском Ханстве.

4 Эльчи значит посланник.

5 В том числе пятеро Русских.