КОСТЕНКО Л. Ф.

ТУРКЕСТАНСКИЕ ВОЙСКА

И УСЛОВИЯ ИХ БЫТОВОЙ ПОХОДНОЙ И БОЕВОЙ ЖИЗНИ

(Статья первая).

Едва успели смолкнуть громы наших побед на Кавказе и за Кавказом, как провидению угодно было указать нашему государству другую арену для столь же славных и блестящих успехов. С 1864 года начинается ряд действий наших в Средней Азии, где русское оружие стяжало новую славу и приобрело новые победные венцы. Наши знамена ныне развеваются на стенах столицы грозного Тимура, Самарканда, и имя русское гремит за Тянь-Шанем и Аму-дарьей. Столь блестящими успехами отечество наше обязано туркестанскому солдату,– честному и самоотверженному исполнителю предначертаний высших руководителей.

Не смотря на сравнительно короткий срок усиленной деятельности туркестанских войск, важные результаты и последствия этой деятельности успели выразиться довольно заметно. Они состоят в следующем:

1) Под прикрытием и охраною штыков туркестанских войск, в Среднюю Азию стали перебираться переселенцы из внутренней России е Западной Сибири, и начали колонизировать восточную часть Туркестанского округа – Семиречье. Переселенцы эти, по преимуществу из Воронежской губернии, являются в Среднюю Азию с плугом и сохою для внесения семян русской культуры. Уже не мало образовалось поселков, и еще больше ожидается их в будущем. Каждый год вереницы переселенцев тянутся и по сибирскому, и по оренбургскому трактам. Семиреченские власти едва успевают отводить места под поселки. Поселки эти приютились, по преимуществу, вдоль подошв Джунгарского и Заилийского Ала-тау, вдоль Александровского хребта, по долине реки Чу, вдоль восточной части озера Иссык-куля, и в некоторых других местах, удобных для обитания человека. В Сыр-Дарьинской области существуют русские поселки только в двух пунктах: в гг. Казалинске и Перовске; но нет сомнения, что в скором времени русская оседлость получит большее развитие и в этой области. [204]

2) Благодаря безопасности, доставляемой туркестанскими войсками, наша среднеазиатская торговля увеличивается год от году. Караванные пути, соединяющие среднеазиатские ханства с Россиею, сделались гораздо более свободными для движения торговых караванов. Упразднение в 1868 году оренбургско-сибирской таможенной линии не дает возможности заключить о последовавшей за тем сумме торговых оборотов России вообще с Среднею Азиею; но у нас есть верные данные для суждения о торговле главного центра Туркестанского края – Ташкента. Данные эти обнаруживают, что в 1871 году общий торговый оборот города Ташкента, как с Европейскою и Азиатскою Россиею, так и с независимыми ханствами, равнялся 15.039,631 р. 27 к., а в 1872 году – 17.977,917 р. 80 1/2 к., следовательно, в течение года увеличился почти на три миллиона рублей. До прихода русских, торговый оборот Ташкента едва достигал пяти миллионов рублей.

С правильным устройством орско-ташкентского почтового тракта в 1874 году, масса купцов хивинских, бухарских и коканских начала ездить по этому тракту из Нижнего на свою родину и обратно в русских экипажах, вместо прежнего способа передвижения на верблюдах. Наконец, с занятием Красноводска и нижнего Аму открывается кратчайший путь для сообщения России с центральною Азиею, путь, указанный еще Петром Великим. Путь этот еще не окончательно упрочен, так как для торговли он открыт лишь после хивинской экспедиции 1873 года, и еще не устранены все причины, препятствующие полной его безопасности.

3) В последнее десятилетие наука в Средней Азии сделала много завоеваний. Густой мрак, закрывавший до сего времени центральную Азию, о которой мы знали менее чем о поверхности луны, стал рассеиваться. Еще Гумбольдт говаривал, что он был бы счастливейшим человеком, если бы обломок скалы Тян-Шаня попал в европейский музей. Не прошло и двух десятилетий после смерти славного ученого, как весь почти массив Тянь-Шаня находится в наших пределах. Ряд неутомимых путешественников и исследователей проник в заповедные страны, и с необычайною любовью и энергиею стал изучать их во всех отношениях. Множество трудов по части географии, статистики, геологии, ботаники, лингвистики, археологии и проч. и проч. уже появилось в печати и еще больше ожидается этих трудов в будущем.

В Средней Азии научные исследования возможны только при [205] одном условии: когда край находится во власти русских. В противном случае, исследования затрудняются туземными правителями, видящими в каждом европейском ученом шпиона и зложелателя, которого необходимо устранить. Плачевная участь, постигшая в 1841 году Стоддарта и Конноли в Бухаре, и в 1870 году Гейуорда в Яссине, доказывает, как опасно изучать среднеазиатские независимые страны.

Исследовав весьма основательно занятые нами пространства, мы о землях, лежащих дальше, остаемся почти в прежнем неведении: верховья Аму-дарьи, Памир, и земли по левому берегу среднего Аму остаются для нас такими же terra incognito, какими были и прежде.

Из сказанного явствует, насколько в Средней Азии наука обязана туркестанскому солдату, под прикрытием которого она только и может что-нибудь сделать.

4) Водворение русской власти в Средней Азии оказало великую услугу в развитии общечеловеческих идей. Произвол, анархия и деспотизм, царившие в землях, ныне нами занятых, не существуют более. Рабство исчезло бесповоротно. Знаменитый невольничий рынок в Хиве, где персияне и другие народности продавались как рабочий скот, не существует после достославного хивинского похода. В Бухаре, на основании трактата, заключенного генералом Кауфманом в 1873 году после хивинской экспедиции, торговля невольниками также упразднена навсегда.

Можно смело сказать, что наши среднеазиатские войны влекли всегда за собой торжество идей правды и справедливости, так как здесь цивилизация вела и ведет борьбу с варварством и невежеством.

5) Благодаря успешным войнам нашим в центральной Азии, могущество России возросло не только в Азии вообще, но и в Европе. Наши среднеазиатские войны и походы сперва стоили гроши, а потом покрывались отчасти контрибуциею, взимаемою с покоренных земель; вместе с тем достигались и цели, предначертанные нашим правительством. Насколько были важны для нас победы и завоевания в Средней Азии можно заключить из того, что каждый победный звук русского оружия в Туркестане болезненно отзывался в сердцах недоброжелателей наших, с завистью взирающих на наше политическое и военное развитие. Мы не станем распространяться здесь об этой стороне заслуги туркестанского солдата, так как вопрос этот отвлек бы нас далеко от нашей цели; но [206] уже и вышесказанного достаточно для того, чтобы убедиться в важности результатов, достигнутых нашим отечеством, благодаря труду и усилиям туркестанских войск.

Во имя исчисленных заслуг туркестанского солдата, читателю, вероятно, небезынтересно будет узнать некоторые подробности о бытовой, походной и боевой стороне жизни этого солдата, выносящего на своих плечах не малую долю славы и могущества нашего обширного отечества.

I.

ДИСЛОКАЦИЯ ВОЙСК ТУРКЕСТАНСКАГО ВОЕННАГО ОКРУГА.

Распределение войск в округе. – Общая числительность и состав. – Внешняя линия укреплений. – Обеспеченность границ: 1) с Хивою, 2) с Бухарою, 3) с Коканом, 4) с Кашгаром. – Кульджинский район. – Внутренняя линия укреплений. – Схематическое изображение укрепленных линий Туркестана. – Характеристика туркестанских крепостей и укреплений. – Характеристика казарменных помещений в округе.

Дислокация войск в Туркестанском округе обусловливается, главнейшим образом, его протяженностью и политическими обстоятельствами. Туркестанский округ, между остальными 14-ю округами обширной Империи нашей, по пространству, занимает третье место, уступая в этом отношении лишь двум Сибирским округам. О6щее пространство его (считая и Кульджинский район) равняется 1.003,855 квадратным верстам или 20,486 квадратным милям, что составляет почти 1/18 часть поверхности всей Империи. Наибольшая длина округа от запада к востоку, по прямой линии, равняется 1,600 верстам, а наибольшая ширина от севера к югу – 1,040 верстам. Длина же, по почтовому тракту, от самого северного пункта Сыр-дарьинской области (ст. Терекли) до самого северного пункта Семиреченской области, равняется 2,512 1/2 верстам. Округ своею южною и восточною границами соприкасается с пятью отдельными независимыми государствами, а именно: с Хивою, Бухарою, Коканом, Кашгаром и Китаем.

Такая громадная протяженность округа и соприкосновенность его со многими независимыми владениями, естественно, должны вызывать раздробленность и разбросанность наших войск по территории, вдвое превосходящей территорию Франции и в сорок раз – территорию Бельгии.

Туркестанский округ охраняется 19-ю батальонами (12 линейных, 4 стрелковых, 2 губернских и один пеший казачий), [207] состоящими из 87 рот (В округе есть, кроме ого, еще одна рота саперная), семью казачьими полками (три оренбургских, один сводный из оренбургских и уральских сотен, два сибирских и один семиреченский), 54-мя полевыми и 14-ю горными орудиями. Всё число войск Туркестанского округа состоит из 31,133 человек (Это число обозначает списочное состояние к 1-му января 1874 года; штанное число равнялось к этому сроку 30,782 человекам).

Если взять цифру населения округа, равняющуюся 1.847,041 человеку, то на 59 душ жителей придется по одному солдату.

Туркестанские войска, как сказано уже, разбросаны по округу дробными частями и расположены по фортам и укреплениям, отстоящим друг от друга на сотни верст, и, в большинстве случаев, разбитым пустынными и незаселенными пространствами.

В расположении фортов и укреплений замечается следующая особенность: наши среднеазиатские укрепленные пункты образуют в Туркестанском крае две линии: внешнюю или передовую и внутреннюю или резервную. На передовой линии мы имеем по два иди по три укрепленных пункта на границе с каждым независимым государством, а именно: на границе с Хивою – укрепления Петро-Александровское и Нукус; на границе с Бухарою – Самарканд и Катта-курган; на границе с Коканом – Ходжент, Ура-тюбе и Теляу; в приграничном к Кашгару пространстве – укр. Каракол и Нарынское, и на границе с Китаем – укр. Бахты и Борохудзир.

Кроме того, часть войск расположена еще в Кульджинском районе, который своим выдающимся положением представляет как бы равелин.

Рассмотрим расположение наших пограничных пунктов подробнее.

1) На границе с Хивою. Наша хивинская граница, на всем протяжении от устья Талдыка до ур. Мешекли, прикрыта широкою и многоводною рекою Аму-дарьею. Естественная защищенность границы и почти совершенное отсутствие военных сил в Хивинском ханстве служат причинами того, что в Аму-дарьинском отделе, на страже с Хивою, оставлена самая незначительная часть войск, а именно: два батальона (девять рот) (Временное до весны 1875 года здесь оставлены еще две роты 4-го стрелкового баталона, долженствующие возвратиться в Сыр-дарьинскую область), один дивизион полевой артиллерии, один горный дивизион и один казачий полк (четыре сотни). Силы эти размещены в укр. Петро-Александровском, воздвигнутом русскими войсками тотчас по окончании хивинской [208] экспедиции в 1873 году, и в укр. Нукусе, оконченном постройкою лишь осенью 1874 года.

Петро-Александровское укрепление лежит на правом берегу Аму, в девяти верстах от ханкинской переправы, в четырех верстах от города Шурахана и в двух с половиною верстах от берега реки. От Хивы оно удалено на 53 версты. Цель постройки Петро-Александровского укрепления, близ ханкинской переправы, заключалась в том, чтобы удобнее было наблюдать за столицею Хивинского ханства. Из Петро-Александровского укрепления войска наши, в три, четыре дня, могут быть под стенами Хивы (Самое серьезное дело при марше на Хиву есть переправа через Аму.).

Укрепление Петро-Александровское составляет, вместе с тем, и административный центр управления Аму-дарьинским отделом. Верки укрепления имеют вид четырёхугольника, с фланкирующими закруглениями по углам. Они переделаны из ограды сада хивинского сановника, диван-беги Мат-Ниаза. Внутри выстроены бараки и землянки для помещения войск, и вырыты колодцы для снабжения гарнизона водою. Укрепление удалено от берега реки, чтобы избежать весенних разливов, когда вода из Аму-дарьи затопляет окрестности.

Для того, чтобы стать более прочною ногою в Аму-дарьинском отделе, и лучше наблюдать за всем пограничным пространством с Хивою, начальник отдела, еще в 1873 году, ходатайствовал об учреждении другого укрепленного пункта, ниже по Аму-дарье. Место для этого другого пункта было избрано на урочище Нукус, близ выхода из Аму единственного пока судоходного протока Куван-джарма, и на постройку там укрепления последовало, в начале прошлого года, Высочайшее Государя Императора соизволение. Работы по устройству нового укрепления приведены к окончанию в сентябре 1874 года, и оно названо Нукуским укреплением. Фигура его верков также имеет вид четырёхугольника, с двумя фланкирующими тур-бастионами на противоположных углах. Внутреннее пространство рассчитано на одну роту, одну сотню и два орудия. Профиль укреплению дана весьма сильная, для того, чтобы внутри можно было оставлять для обороны самую малую часть людей, а с остальными выходить в поле и действовать активно.

Если Петро-Александровское укрепление служит нам средством сдерживать проявление могущих возникнуть в самой Хиве враждебных против России стремлений, то Нукуским укреплением, мы, так сказать, угрожаем туркменам. Здесь есть также удобная [209] переправа через Аму и, явившись на левом берегу реки, войска наши тотчас могут действовать в средоточии бунтливого и беспокойного народа, с которым хивинский хан не может справиться. В окрестностях Нукуса группируется значительная часть населения дельты, следовательно, постройка укрепления оправдывается и административными целями. Хозяйственные условия здесь также хороши: в окрестностях имеется топливо, а на заливных островах – прекрасный корм для лошадей.

Не смотря на свою малочисленность, количество войск в Аму-дарьинском отделе достаточно не только для обороны, но и для наступления. Так, в январе 1874 года, когда обнаружились враждебные нам намерения туркменов левого берега Аму, начальник отдела, полковник Иванов, с несколькими ротами и двумя орудиями, перешел по льду через реку у Кипчака, и, разгромив хищников, вернулся восвояси (В настоящем году, как уже известно, частью Аму-дарьинского отряда, в числе до 1,500 чел. совершено двухнедельное движение по всему Хивинскому ханству и кочевьям туркменских родов, с целью повлиять на настроение последних и заставить их подчиниться требованиям хана. Движение это, хотя и обошедшееся без военных действий, достигло предположенной цели и произвело превосходное впечатление на население ханства. Ред.).

Сообщение Петро-Александровского укрепления с Ташкентом производится по кизыл-кумским степям через Казалинск (форт № 1-й), до которого считается 631 верста. Между Казалинском и Петро-Александровским укреплением еженедельно ходят о двуконь джигиты, пробегающие пространство между поименованными пунктами в пять, шесть дней. От Нукуса до Казалинска 560 верст; а от Петро-Александровска до Нукуса, вдоль правого берега Аму, 165 верст.

Ныне составляются соображения о соединении Ташкента с Аму-дарьинским отделом почтовым сообщением, в котором ощущается большая потребность, так как все следующие туда лица и части войск отправляются не иначе, как с оказиями.

2) На границе с Бухарою. Наша пограничная черта с Бухарским ханством гораздо длиннее, чем с Хивинским; но и тут она на большей части своего протяжения хорошо прикрыта либо маловодными песками Кизыл-кум (в западной части), либо высокими, труднодоступными Гиссарскими горами (в восточной части). По обеим сторонам этого последнего хребта обитает население бедное и редкое, а именно: по сю сторону хребта, по Зеравшану и его верхним притокам – горные жители, частью таджики, частью [210] ягнауцы (особое племя). Народы эти, вошедшие ныне в состав нашей Империи, по своей бедности, могут оказывать сопротивление только пассивное. По ту сторону Гиссарского хребта лежат юго-восточные провинции Бухары, Гиссар и Куляб, с населением редким, всякую минуту готовым отложиться от эмира. Следовательно, с этой стороны едва ли можно ожидать вторжения неприятельских войск в наши пределы. Здесь граница наша так же хорошо прикрыта горами, как западная часть степями. Только в средине рассматриваемого пограничного пространства образуются как бы ворота, представляющие весьма удобное сообщение между Туркестанским округом и ядром владений эмира – его столицей Бухарой. Сюда выходит почтовый тракт из Ташкента на Самарканд и далее в Катты-курган, от которого до Бухары, по удобной, густо заселенной по сторонам дороге, считается лишь 165 верст или шесть, семь переходов.

Так как военные силы бухарского эмира значительнее сил других наших среднеазиатских соседей, и они более благоустроены, то и нам, с своей стороны, приходится держать против эмира большую массу войск. Таким образом, в Катты-кургане, в 20-ти верстах от границы, расположен один батальон пехоты и одна сотня, а в 66-ти верстах восточнее, в Самарканде, находятся три батальона, три сотни и одна батарея.

Силы эти достаточны, опять-таки, не для одной пассивной обороны, но и для активной, что и было уже испытано несколько раз, а именно: в 1868 году генерал Абрамов из Самарканда двинулся, с несколькими ротами, сотнями и орудиями, в Карши и, сокрушив шайки Катты-тюря, мятежного сына эмира, стремившегося свергнуть с престола отца, благополучно возвратился в наши пределы. В 1870 году, для наказания шахрисябских беков (Джура-бия и Баба-бия), не признававших власти эмира и тревоживших наше пограничное население, генерал Абрамов, по приказанию главного начальника края, также двинулся с частью вверенных ему войск из Самарканда и, перейдя через Шахрисябские горы, в несколько дней завоевал хорошо укрепленные города Шаар и Китаб, которые, вслед затем, были возвращены эмиру.

Нет сомнения, что четыре батальона, батарея и четыре сотни, расположенные в городах Самарканде и Катты-кургане, будут слишком достаточны для того, чтобы сокрушить и главу мусульманства в Средней Азии, бухарского эмира, если бы он вздумал изменить [211] настоящие свои добрые отношения к России, что, впрочем, трудно и предположить теперь с его стороны.

3) На границе с Коканом. Рядом жестоких ударов, нанесенных коканскому хану с 1864 по 1866 год, и отнятием у него большей части территории, хан поставлен в совершенную невозможность сопротивляться нам. Он сознал вполне свою зависимость от России и беспрекословно исполняет все требования наших властей.

Из Ташкента в Коканское ханство ведут два пути: а) через Ходжент, путь самый удобный, колесный, и б) через г. Теляу и перевал Кендыр-даван, путь караванный, вьючный. Ожидать вторжения в наши пределы со стороны Кокана трудно. Один батальон пехоты, одна сотня и артиллерийский дивизион, расположенные вблизи коканской границы, в г. Ходженте, совершенно достаточны не только для того, чтобы отразить нападение, но даже и разгромить Кокан, так как в ханстве укрепленных мест нет, а в открытом поле войска туземные держаться не могут. Ходжент запирает долину Ферганы и составляет её ключ. Он находится от Кокана в 100 верстах или в четырех переходах.

В 65-ти верстах к западу от Ходжента, в укреплении Ура-тюбе расположен еще один батальон пехоты и одна сотня, которые еще более увеличивают оборонительную силу против Кокана. Кроме того, часть войск из общего резерва в Ташкенте, двинувшись по почтовой дороге, может в шесть переходов усилить войска в Ходженте.

К числу крепостей, прикрывающих нашу границу с Коканом, следует отнести и Теляу, крепостцу, расположенную в 82-х верстах на юго-восток от Ташкента, на прямом пути в Кокан. Крепостца эта сторожит ущелье и перевал Кендыр-даван. Она слишком незначительна и занимается лишь одною ротою, выкомандировываемою из Ташкента от линейного батальона.

4) На границе с Кашгаром. По учреждении Туркестанского военного округа в 1867 году, границею его с Кашгаром, на основании ст. 2-й чугучакского договора, считались южные отроги Небесных гор (Тянь-шань), начиная от группы Хан-тенгри до коканских пределов. Не смотря на такую определенность во взгляде на границу, новый владетель Восточного Туркестана, Якуб-бек, не желал признавать ее. Он заявлял притязание на земли, лежащие по левому берегу р. Нарына, и, чтобы утвердить в них свое владычество, вмешивался в дела принарынских киргизов, наших [212] подданных. Желая противодействовать проискам Якуб-бека и предохранить наших киргизов от влияния кашгарского правителя, еще в 1868 году, был выставлен на р. Нарыне отряд (Нарынский), которому, кроме наблюдения за пограничным пространством, было вменено в обязанность построить русский мост через названную реку, вблизи месторасположения моста китайского. Занимаясь постройкою моста, отряд, вместе с тем, выстроил на левом берегу небольшое укрепление и обзавелся казармами. Постройка укрепления и моста еще более раздражила Якуб-бека, который, в бессильной злобе, старался отомстить русским, посредством стеснения нашей торговли в кашгарских пределах. Наши торговые караваны были задерживаемы в Кашгаре по целым годам, купцы заарестовывались, а товары были отбираемы в казну с весьма низкою уплатою, так что купцы терпели большие убытки.

Якуб-бек рассчитывал на неприступность своих владений, хорошо сознавая всю трудность для вторжения русских в Кашгарию.

Желая принудить Якуб-бена к уступчивости, туркестанский генерал-губернатор еще с 1868 года озаботился разработкою дороги из южной части Семиречья во владения Якуб-бека. Сперва было разработано Буамское ущелье, а потом в 1872 году Джуван-арыкское. Работы производились войсками, под руководством команды саперов и офицеров Туркестанской саперной роты. Работы эти навсегда останутся памятником искусства и неутомимой энергии наших войск. Их руками, недоступный дотоле Тянь-шань, так сказать, пробуравлен почти насквозь, так что до Нарынского укрепления теперь существует удобный колесный путь.

От Нарынского укрепления до Кашгара дорога идет через перевал Туругарт (в последнем южном Тянь-шаньском хребте); дорога эта также весьма легко может быть приспособлена к колесной езде.

Видя упорную настойчивость русских в преследовании их законных требований, кашгарский владетель в 1872 году, по-видимому, смирился, согласившись на подписание торгового договора, в силу которого русским купцам предоставлена свободная торговля в кашгарских пределах.

Наше пограничное пространство с Кашгаром прикрывается укреплениями: Нарынским и Каракольским. В первом укреплении находится одна рота, одна сотня и два ракетные станка; в Караколе [213] же с окрестностями расположены: один батальон, полторы сотни и горная батарея.

Назначение этих частей войск состоит: 1) в обеспечении наших пределов, в случае враждебных действий со стороны Кашгара, 2) в наблюдении за кочевым населением при-исыкульского края и 3) в покровительстве колонизации. Под прикрытием войск, расположенных в городе Караколе, русские поселки расположились вокруг восточной части озера Исык-куля. В окрестностях Нарынского укрепления также водворяется русская оседлость.

Как Каракол, так и Нарынское укрепление соединены с Ташкентом и Верным почтовыми путями.

Говоря об обеспечении нашей пограничной линии с Кашгаром, нельзя не упомянуть и о Музартском посте, расположенном в долине р. Текеса, на притоке этой реки Уртень-музарте, в пяти верстах от входа в знаменитое Музартское ущелье.

Пост ныне состоит лишь из полусотни казаков. До 1870 года, на верхнем Текесе стоял более сильный отряд, называвшийся Тянь-шаньским пограничным отрядом. Когда стали известны намерения кашгарского правителя вступить в союз с кульджинским султаном для совокупного действия против русских, то поименованный отряд был переведен к Музартскому ущелью, с целью воспрепятствовать кашгарским войскам перейти через Тянь-шаньский хребет и подать помощь кульджинскому султану. Это распоряжение возымело свое действие, и, во время Кульджинской кампании 1871 года, кашгарцы не посмели явиться на помощь султану.

В 1873 году, отряд этот расформирован и на Музартской позиции оставлен лишь наблюдательный пост.

Не смотря на свою малочисленность, Музартский пост совершенно достаточен для обеспечения нашей туркестанской юго-восточной границы как от вторжения кашгарцев со стороны Ак-су, так и для удержания в покое нашего кочевого населения. Безопасность от кашгарского вторжения обусловливается трудно проходимостью ущелья, по которому не может двигаться большое кашгарское войско, а поддержание спокойствия между кочевниками обусловливается бедностью, редкостью и невежеством населения, неспособного противостать даже самой малой горсти дисциплинированных войск. Тянь-шаньский отряд, в течение двухлетней стоянки на позиции у Музарта, успел обзавестись казармами и другими воинскими зданиями, сооруженными из елового лесу, в изобилии растущего вблизи позиции, по северному склону Тянь-шаня. [214]

Под прикрытием сперва Тянь-шаньского отряда, а потом Музартского поста соорудился большой русский поселок, названный Охотничьей слободой. Поселок расположен в живописной долине, в 28-ми верстах к западу от Музартского поста, на реке Нарынколе, при впадении её в Каракол, приток Текеса. Это самый крайний и отдаленный оседлый пункт Туркестанского края.

5) На границе с Китаем. Со времени учреждения Туркестанского округа, восточная граница его окаймлялась, так же как и юго-восточная, громадными горными хребтами, а именно: Тарбага-таем, Джунгарским Ала-тау и Заилийским Ала-тау. Реки: Эмиль, Или и Текес, прорываясь между этими хребтами, образовывают как бы ворота, взаимно их разделяющие. В долинах поименованных рек, пересекающих нашу восточную туркестанскую границу поперек, не было естественных преград; вследствие чего, в этих местах округ был открыт для вторжения неприятельских и хищнических шаек.

Анархия, господствовавшая в бывших провинциях западного Китая, отторгнувшихся от власти богдыхана, вследствие восстания дунган, невыгодно отражалась и на наших пограничных киргизах Семиреченской области. Для удержания последних от всякого волнения и для обеспечения наших границ от вторжения шаек, в вышеупомянутых естественных воротах были выставлены следующие отряды:

1) Южно-тарбагатайский, на урочище Бахты, у бывшего пограничного китайского пикета Кок-тума, на дороге из станицы Урджарской в Чугучак, верстах в 18-ти на запад от последнего. Отряд состоял из одной роты, одной сотни и двух орудий.

2) Каптагайский, несколько южнее, не далеко от бывших китайских пикетов: Ару-Циндалас и Каптагай; отряд из одной сотни.

3) Борохудзирский, на пограничной реке Борохудзир, впадающей с правой стороны в реку Или. Состав отряда одна сотня и два орудия.

4) Тянь-шаньский, о котором упомянуто выше, на реке Текесе. Цель выставления отрядов состояла в следующем:

1) Охранение пределов от вооруженного вторжения с неприязненною для нас или наших киргизов целью.

2) Поддержание спокойствия и порядка между подданными нам пограничными киргизами и предупреждение их перекочевок в Китай. [215]

3) Содействие торговле и охранение торговых караванов, следующих в западный Китай и оттуда, и

4) В случае переселения в наши владения различных инородцев китайского подданства, сохранивших преданность своему законному правительству, оказание им содействия и прикрытия.

Таким образом, вышеупомянутые четыре отряда должны были составлять как бы ряд подвижных укреплений, замыкавших нашу восточную туркестанскую границу.

Деятельность этих подвижных укреплений, в силу свойств окружающего неприятеля, должна была быть активною и отрядам, в случае преследования вторгнувшихся разбойничьих шаек, дозволялось даже переходить границу.

Так как Южно-тарбагатайскому и Борохудзирскому отрядам приходилось стоять на позиции в течение целого года, то для защиты их от непогоды и зимних холодов, в течение 1868 и 1869 годов, были выстроены казармы и другие воинские здания.

Случаи нападения хищников на нашу границу и угон лошадей и скота, принадлежавших нашим киргизам, бывали не редки.

Наши отряды, по большей части, догоняли хищников и отбивали захваченное. Дерзость хищников в 1869 году дошла до того, что они угнали наших артиллерийских лошадей из места расположения батареи в станице Лепсинской.

Хищники всегда надеялись на быстроту и качество своих лошадей и скрывались в трудно доступных Барлукских, либо Талкинских горах (у озера Сайрам-нора). Отряды наши, преследуя хищников далеко от границы, не мало утомлялись. Особенно дерзки и смелы сделались нападения хищников, когда они начали находить поддержку в кульджинском султане Абиль-Огле, который укрывал избегнувших преследования грабителей. Независимо от поощрения набегов на нашу границу, кудьджинский султан не допускал русских торговцев в свои владения. Продолжительные переговоры с султаном относительно перемены образа его действий не приводили ни к чему. Оставалось одно средство: разгромить султана оружием и уничтожить в Кульдже притон для хищнических шаек.

В мае 1871 года часть войск Семиреченской области сосредоточилась на Борохудзире, и, двинувшись вперед, несколькими ударами положила конец самостоятельному существованию ханства. С завоеванием Кудьджи случаи хищнических набегов в наши пределы до поры до времени прекратились. Следствием нового [216] положения дел на границе было то, что Каптагайокий отряд упразднен, Тян-шаньский заменен, как сказано уже, Музартским постом, а места расположения отрядов Южно-тарбагатайского и Борохудзирского названы укреплениями Бахты и Борохудзир, причем первое укрепление, будучи расположено против Чугучака, находится непосредственно на границе с Китаем, а второе – лежит при входе в занятый нашими войсками Кульджинский район.

Укрепления Бахты и Борохудзир также прикрывают собою поселки переселенцев, приютившихся под их защитою.

Кульджинский район. Под именем Кульджинского района разумеются все земли, входившие в состав эфемерного Кульджинского ханства и находящиеся, с 1871 года, под русским управлением; именно:

1) Долина реки верхней Или, очерченная справа хребтом Борохоро (Талкинским, или иначе, Ирень-хабирганским) и слева хребтом Узун-тау, с населением самого разнообразного состава (таранчи, дунганы, китайцы, манджуры, калмыки, солоны, сибо, киргизы и пр.).

2) Долина реки Боротолы и озера Эби-нор, за Борохорским хребтом. Эта долина населена: а) киргизами родов кызаев и бай-джигитов, по преимуществу нападавшими прежде на нашу границу и беспокоившими наше население и отряды: Тарбагатайский, Капта-гайский и Борохудзирский, б) Чахар-калмыками, обитающими по нижней Боротоле и Кийтыну и в) торгоутами, народом монгольского племени, родственным калмыкам. К этой же части следует отнести и три оседлых пункта, населенных китайцами: Такианза около 200 семейств, Джин-хо – 352 семейства и Шихо – 76 семейств; эти три пункта лежат у северной подошвы Талкинского хребта, на большой императорской дороге, проложенной китайцами из Кульджи в Пекин. Селение Шихо составилось из выходцев разоренного во время дунганского восстания города Кар-кара-усу, лежавшего в 25-ти верстах от соединения дорог кульджинской и чугучакской. Беглецы Кар-кара-усу приютились в 10-ти верстах на северо-запад от своего пепелища. В 1872 году селение Шихо отдано китайцам.

3) Долина реки Текеса, населенная калмыками и киргизами, прежде также нападавшими на нашу границу.

Кроме того, вслед за покорением Кульджинского ханства, на верховья Кунгеса (исток Или), спасаясь от преследования кашгарцев, [217] прикочевали торгоуты, прося нашего покровительства и подданства (Незначительная часть торгоутов в 1872 перекочевала в бассейн Боротолы).

Вопрос о подданстве торгоутов еще не разрешен, но на покровительство дано согласие, и они обложены данью, вследствие чего и долина р. Кунгеса, по крайней мере временно, должна считаться принадлежащею русским.

Для охранения Кульджинского района (куда входят и земли по Кунгесу) и поддержания в нем порядка, в городе Кульдже и крепостце Суйдуне (в 40 верстах к западу от Кульджи) содержится от войск Семиреченской области отряд, состоящий из пяти рот (10-й Туркестанский линейный батальон), одного конного полка Семиреченского казачьего войска (три сотни и две полусотни) и четырех орудий.

Кульджинский район ныне составляет, так сказать, передовой пост наших среднеазиатских владений, прикрывающий Семиреченскую область.

Кульджинский район, в гражданском отношении, разделен на три участка, заведываемые участковыми начальниками, которые подчиняются военному губернатору Семиреченской области. Отрядом же командует исправляющий должность командующего войсками Кульджинского района. Город Кульджа соединен с Семиреченскую областью почтовым трактом, учрежденным в 1872 году.

Рассмотрев, на сколько было возможно, подробно внешнюю линию укрепленных пунктов, обратимся к второй линии – внутренней. Эту линию составляют: форты № 1-й (Казалинск), № 2-й (Карамакчи), Перовский (город Перовск или иначе, по туземному, Ак-мечеть), укрепления: Джулек, Туркестан, Чимкент, Ташкент, Аулье-ата, Токмак, Верное (Алматы), Илийское, Копал и Сергиополь. Кроме этих укреплений, есть еще промежуточные, соединяющие обе линии: Чиназ, Ключевое (Джизак) и Каменный Мост, служащие этанами между Ташкентом и Самаркандом.

Из этих трех укреплений Ключевое уже упраздняется, а остальные два, вероятно, также в скором времени будут упразднены, по совершенной своей ненадобности, как утратившие ныне всякое значение.

В укреплении Илийском, расположенном в семидесяти верстах от Верного, по тракту в г. Копал, на левом берегу реки Или, также нет никакой потребности. [218]

Как ни малы гарнизоны, занимающие укрепленные пункты передовой линии, гарнизоны, находящиеся в укреплениях второй линии, еще малочисленнее: они, по большей части, состоят из одной роты, сотни или даже полусотни казаков. Исключение представляют Ташкент и Верное.

Ташкент – центральный пункт, в котором сосредоточивается наибольшая масса войск, служащая резервом для всех войск, расположенных на передовой линии.

В Ташкенте находятся: пять батальонов (три стрелковых, один линейный и один губернский), четыре сотни, две батареи и одна саперная рота. Часть этих войск может быть двинута по всем направлениям для усиления войск, действующих на том или другом театре войны, как то и было в 1868 году, когда из Ташкента были усилены войска, действовавшие против бухарского эмира; в 1870 году, когда были усилены войска, действовавшие против Шахрисябса; в 1871 году, когда несколько рот было двинуто в Семиреченскую область и, наконец, в 1873 году, когда значительная часть войск ташкентского гарнизона приняла участие в хивинской экспедиции.

В городе Верном расположено: два батальона (один линейный и один губернский), две сотни и одна батарея. Части эти служат резервом собственно для передовых войск Семиреченской области.

Схематическое изображение туркестанских укрепленных линий будет следующее: Туркестанский округ имеет удлиненную от запада к востоку фигуру, выгнутую полукругом к стороне неприятеля. По внешней окраине фигуры расположена передовая линия укреплений; по внутренней – другая линия, резервная, которая, в свою очередь, была когда-то передовою. Укрепленные пункты внутренней линии связаны почтовым трактом, от которого отделяются ветви к периферии. Такие ветви суть: от Ташкента до Самарканда и Катты-кургана, от Ташкента до Ходжента, от Пишпека до Нарынского укрепления и до города Каракола, от пикета Алтын-Имельского до г. Кульджи, от станицы Абакумовской до станицы Лепсинской и от г. Сергиополя до станицы Урджарской.

Туркестанские укрепленные пункты, в европейском смысле, не выдерживают никакой критики и вовсе не заслуживают названия крепостей. В войнах с неприятелем европейским они никакого серьезного сопротивления не могли бы представить; но против среднеазиатцев они действительно представляют непреодолимый оплот.

Некоторые из наших туркестанских укрепленных пунктов [219] носят название фортов, другие – укреплений, а третьи – крепостей. Но эти названия установились произвольно, и некоторые пункты (даже большинство) безразлично называются и крепостью, и укреплением.

Туркестанские укрепленные пункты разделяются на две категории: а) сооруженные руками туркестанского солдата и б) приспособленные из среднеазиатских крепостей, по преимуществу из туземных цитаделей. Первые пункты, по большей части, расположены в районе земель кочевников, а вторые в районе земель, занятых оседлыми жителями. Начертание первого рода укрепленных пунктов напоминает временные полевые укрепления; это либо редуты, либо шанцы, либо укрепления, совершенно произвольного начертания, так, например, укр. Джулек имеет вид удлиненного ромба с закруглениями по углам. Внутри закруглений помещены пороховые погреба, а по валгангам закруглений поставлены орудия.

Укрепленные пункты второй категории не имеют никакого европейского характера. По занятии среднеазиатского города (Среднеазиатский город, по большей части, есть и крепость, т. е. они обносится кругом стеною.), русские отряды, по своей малочисленности, занимают только часть крепостной ограды и по преимуществу цитадель. Цитадель эту несколько исправляют, т. е. заделывают пробоины и обвалы, насыпают валганги для орудий, устраивают барбеты, прорезывают амбразуры, расчищают эспланады (Среднеазиатцы избегают эспланад.) и проч. Так как скученность даже небольшого отряда в крепости может повлиять на здоровье войск, то в импровизованной крепости оставляется только малая часть отряда, остальная же располагается вне стен крепости, пользуясь уже готовыми помещениями (саклями) туземцев, либо, в случае отсутствия таковых, сооружая немедленно, по туземному способу, казармы.

Внутри крепости помещается: лазарет, провиантский магазин, артиллерийский и инженерный склады и проч.

Вне же крепости, под прикрытием войск, занимающих цитадель, строятся частные дома офицеров, лавки маркитантов, бани и проч. Возникает слободка, ядро будущего российского города, ютящегося, таким образом, с своею крепостцею бок-о-бок с туземным городом, и представляющего совершенно иной склад жизни, резко отличной от туземной.

Таким образом, туркестанский город разделяется на три части: русская крепость, европейская часть и азиатский город. В [220] Ташкенте, впрочем, крепость устроена не из сартовской цитадели, а насыпана заново. Она имеет вид шестиугольного бастионного шанца, временной профили. Длина оборонительной линии 737 сажен.

Цитадель командует городом, и пушки с валганга грозно направлены на азиатский базар.

В Самарканде, для усиления крепости, приспособленной из туземной цитадели, русские расчистили эспланаду, сломав значительное число прилегавших домов, и проложили прямую и широкую улицу на ригистан (базарную площадь). И улица, и площадь прекрасно анфилируются из крепости.

В Туркестанском округе есть еще один вид укрепленных пунктов, вся сила которых заключается только в мужестве гарнизона. Сюда относятся укрепления Бахты и Борохудзир, не имеющие никакой ограды, и состоящие только из нескольких казарм для помещения гарнизона. На Музартском посту также нет никаких верков. Роль всех этих укреплений чисто активная.

Верки крепостей, приспособленных из туземных цитаделей, находятся в весьма неудовлетворительном виде: они осыпаются и требуют постоянного исправления. Но несмотря на всю слабость наших туркестанских крепостей с европейской точки зрения, они всё-таки удовлетворительны по отношению к туземному неприятелю. Весьма мало было примеров, чтобы туземцы осмелились напасть на русскую твердыню.

Все почти войска Туркестанского округа расположены казарменным образом, и только три роты в Семиреченской области размещены по квартирам у обывателей (по одной роте в селе Преображенском, в станице Лепсинской и в выселке Коксуйском). Кроме того, часть людей 1-й и 2-й батарей 2-й Туркестанской артиллерийской бригады расположена в г. Верном и в станице Лепсинской на обывательских квартирах, вследствие недостатка казарменных помещений.

Необходимость казарменного расположения для войск Туркестанского военного округа проистекает вследствие разбросанности частей и бытовых условий жизни туземного населения. Оседлое мусульманское население слишком замкнуто для того, чтобы можно было ставить солдат в дома обывателей; в кибитки кочевников также ставить их невозможно. Кроме того, вследствие военного положения края, части войск должны быть постоянно в руке и за ними всегда должен быть неослабный надзор. [221]

Там, где нет казарм, войска помещаются в бараках, в землянках, либо в кошемных юртах и, наконец, биваком.

Казарменные помещения в Туркестанском округе состоят или из сакель туземцев, приспособленных для обитания руками солдат, или же из зданий, сделанных по туземному способу. И те, и другие помещения малы, тесны, невысоки, душны, зачастую сыры. Они сделаны из комьев глины или из сырцового кирпича и имеют потолки, которые служат в то же самое время и крышей. Потолки эти делаются также из глины, которая насыпается слоем по жердочкам, или просто по камышовым плетенкам, укрепляемым на поперечных балках. Естественно, что такие крыши-потолки должны протекать и заводить сырость. Заведению сырости в казармах содействует также и то обстоятельство, что стены выводятся без фундамента, прямо с поверхности земли. Кроме того, мимо стен по большей части протекает арык (канава) для орошения деревьев, рассаживать которые перед домами здесь необходимо. Эти арыки еще более способствуют проникновению сырости в стены, особенно в тех пунктах, где грунт солонцеватый, а следовательно стены возведены из той же самой почвы, на которой они стоят, как, например, в фортах по Сыр-дарье. Там казарменные помещения разрушаются весьма скоро и требуют постоянного, можно сказать, беспрерывного ремонта. Постройка и ремонтирование казарменных помещений отнимают у туркестанского солдата много время, а сырость и дурные гигиенические условия влияют на здоровье. Особенно губительны были казарменные помещения в первые годы занятия края, когда было вырвано столько жертв из рядов туркестанских войск.

Количество воинских зданий и казарм в округе громадно, и доходит до тысячи, но, не смотря на то, размещение войск следует назвать всё-таки тесным. Причина тому заключается в том, что туземные сакли малы.

Дороговизна и вообще недостаток строительных материалов, по отсутствию в крае лесов, ограниченное число как техников, так и рабочих рук, заставляли, вслед за занятием края, строить и новые помещения для войск по образцу построек, принятому у туземцев. Способ этот состоит в соединении дерева с глиною. Вертикальные деревянные стойки с деревянными же распорками забираются либо комьями глины, либо сырцовым кирпичом.

Для уничтожения протекания крыш русские сперва предполагали смазывать их асфальтом, который привозился из коканских [222] пределов. Одна квадратная сажень асфальтирования обходилась в три рубля сер. Но опыты, произведенные в Ташкенте в 1869 и 1870 годах, не привели к удовлетворительным результатам. Цель, бесспорно, лучше достигается при покрытии крыш листовым железом, которым с 1873 года стали покрывать многие воинские здания в Ташкенте.

Независимо от покрытия крыш железом, в последние три-четыре года при постройке казарм применяются более совершенные способы и приемы. Они делаются просторнее и выше, стены выводятся на фундаменте и цоколь устраивается из жженого кирпича, чем предотвращается проникновение сырости из почвы.

Вновь отстраивающиеся казармы, вытесняя мало по малу прежние помещения, достаточно светлы и сухи, что не может не влиять благотворно на здоровье людей и на уменьшение процента их болезненности.

Говоря о казарменных помещениях, нельзя не сказать нескольких слов и о конюшнях. Если помещения для людей в Туркестанском округе не отличаются роскошью, то о помещениях для животных и говорить нечего. Здесь, по примеру, принятому у туземцев, лошади, как и прочий скот, получают чисто спартанскую выдержку. Закрытых сверху помещений для лошадей не имеется, и они круглый год располагаются под открытым небом. В последние годы, впрочем, в больших туркестанских центрах стали устраивать для артиллерийских лошадей навесы. Казачьи же лошади почти повсеместно не имеют даже и этого укрытия.

Необходимо заметить, что навесы для лошадей в Туркестанском крае совершенно достаточны для их удобного расположения, так как зимою морозов больших не бывает, а детом они более прохладны.

Л. Костенко.

(Продолжение будет.)

Текст воспроизведен по изданию: Туркестанские войска и условия их бытовой походной и боевей жизни // Военный сборник, № 4. 1875