КОСТЕНКО Л. Ф.

ПУТЕШЕСТВИЕ В БУХАРУ РУССКОЙ МИССИИ

в 1870 году.

Внешний вид Бухары. — Обилие кладбищ внутри города. — Мечети и медресе. — Караван-сараи; базары. — Бани; пруды. — Господствующие болезни. — Климат. — Население. — Зависимость Бухары от России в коммерческом отношении. — Английские товары на бухарских рынках. — Зависимость Бухары от России в земледельческом отношении. — Сведения о военных силах Бухары. — Русские беглецы в Бухаре.

Город Бухара имеет в окружности около 10 верст, а в поперечнике не более 2 3/4 верст. Глиняная стена, высотою около трех с половиною сажен, окружает город. Стена, как водится, зубчатая с башнями. Перед стеною, на большей части ее протяжения, нет эспланады, и вообще стена эта никакой серьезной защиты от нападения европейских войск не представляет. В стене одиннадцать ворот.

Бухара хотя и слывет как бы столицею всей Средней Азии и центром мусульманства, однако не только блеском, но даже просто чистотою не отличается. Этот город также грязен и безобразен, как, впрочем, и все среднеазиатские города. Такие же узкие, кривые улицы, вымощенные крупным булыжником; такие же серые, невзрачные сакли, уныло расположенные без всякого порядка.

Относительно постройки жилищ, Бухара только тем и отличается от других среднеазиатских городов, что имеет много двухэтажных саклей. За то эти сакли расположены теснее, а в городе весьма мало садов, составляющих единственную отраду, утешение и, пожалуй, очарование в других среднеазиатских городах, в Ташкенте, в Ходженте, в Кокане, в Самарканде.

Основываясь на распросных сведениях, мы узнали, что в Бухаре считается 15 тысяч домов. Полагая на каждый дом по 5 душ населения, получим для всей Бухары населенность в 75 [412] тысяч душ. Таким образом, по населению, Бухара равняется Ташкенту, хотя и расположена гораздо теснее его.

Особенность внешней физиономии Бухары составляет обилие кладбищ внутри города. Здесь жилища мертвых и живых перемешаны и, странное дело, относительно прочности и щегольства постройки, первые имеют преимущество перед последними. Живые обитают в тесных, низких, грязных конурах, слепленных из комков глины и разваливающихся не только от землетрясений, но и от собственной тяжести; мертвые же помещаются в могилах, устроенных из обожженного кирпича и имеющих вид трехгранных призм. Выводятся собственно только две грани, которые делаются несколько выпуклыми, так что образуется нечто в роде стрельчатого свода. Покойника, обернув в саван, кладут на землю в устроенную таким образом гробницу, и закладывают ее с обоих концов камнями.

Так как Бухара считается городом «священным», то и почва, на которой она расположена, также признается «святою»; вот почему всякому ревностному мусульманину желательно быть похороненным на «святой земле». Но так как места в городе мало, а число покойников постоянно возрастает, то последние убежища бренному телу бухарцев воздвигаются на тех же самых кладбищах, которые распространяются вверх, и могилы лепятся одна над другою, образуя ярусы.

Вторую особенность Бухары составляет обилие мечетей, число которых, по уверению бухарцев, равняется числу дней в году. Мечети зачастую устроены при медресе, которых считается до 140. Мечети, как и медресе, большого внимания не заслуживают. Лучшие, конечно, те, которые были воздвигнуты в старину, но здешние памятники старины далеко уступают самаркандским. Бухарские мечети и медресе имеют вид тяжелых, каменных масс, в роде казарм, не поражающих даже своею грандиозностью.

Лучшею мечетью считается мечеть «Каляне» (большая), которую по пятницам посещает эмир, и стоящая насупротив нее мечеть «Мир-арабе». На небольшой площадке, между этими двумя мечетями, выстроена высокая, довольно щегольская башня, с которой, по повелению эмира, сбрасываются виновные на мостовую.

Некоторые мечети и медресе увенчаны аистовыми гнездами, владельцы которых безмятежно, из рода в род, передают свое наследие., пользуясь почетом и уважением народным.

Медресе наполнены учащимися, которые стекаются сюда не [413] только из разных концов Азии (из Персии, Афганистана, Индии), но даже и из России (с поволжских губерний). Поглотив всю мусульманскую мудрость, состоящую в изучении корана и толковании на него, ученики возвращаются восвояси и делаются муллами. Таким образом, в духовном отношении, Бухара разыгрывает, в мусульманском мире, роль Рима в мире католическом.

Но если в Бухаре многочислен класс духовенства, то еще более многочислен класс торговых людей. Народ бухарский, по преимуществу, торговый. Бухара, находясь в центре караванных путей, связывающих восток и юг Азии с Европою, издревле усвоила себе меркантильный склад, так что купцы бухарские проникают гораздо далее, чем муллы. И во всяком случае, бухарским купцам следует отдать преимущество перед учеными. Последние разносят с собою лишь мертвящие начала обрядовой стороны мусульманства, изуверства и фанатизма, тогда как первые, обменивая произведения различных стран, способствуют сближению народов и, надобно отдать им справедливость, ведут свои дела умеючи.

Бухара славится также своими базарами. Базарные помещения, местами, выведены довольно капитально из камня; но, несмотря на то, лавочки в них сооружены все таки миниатюрные, похожие больше на каменные мешки, чем на настоящие европейские лавки. Ничтожное количество товаров, в таких лавках, не дает выгодного понятия о бухарской торговле; но судить по ним о всей торговле было бы ошибочно: в лавчонках сидят одни мелочники, торгующие в кредит и забирающие товар у более крупных купцов, товары которых расположены в складах.именуемых караван-сараями.

Караван-сараев в Бухаре считается до 50. Постройка их отличается большею капитальностью и щеголеватостью, чем в других среднеазиатских городах. Каждая национальность имеет свой караван-сарай. Так, русские купцы, приезжая из России, складывают свои товары в Алим-сарай, вмещающем в себе до 1,500 верблюдов; русские татары (приказчики и доверенные) в Нагай-сарае, рассчитанном на 2,000 верблюдов; афганцы опять имеют свой сарай и т. д.

Оптовая торговля производится в этих сараях, и здесь же происходит взимание торговых пошлин, зякета, в размере 2 1/2% с мусульман и русских, и 5% с не мусульман.

К числу общественных зданий в Бухаре следует отнести бани, которые, во всех мусульманских городах, составляют [414] существенную необходимость. В Бухаре считается до 20 бань. Перед рассветом, жители пробуждаются протяжным и заунывным звуком рожка, приглашающим правоверных в бани для совершения положенного по закону омовения. Вечером, по такому же трубному звуку, приглашаются женщины.

Иногда делается разрешение правоверным купаться в общественных прудах; впрочем, это дозволяется больше в виде баловства.

Общественные пруды (хаузы) в — Бухаре — ее гордость. Их насчитывают свыше 80. Пруды отличаются большими размерами и лучшим устройством, чем в других среднеазиатских городах. Они, в большинстве случаев, хорошо вымощены камнем и почти все оттенены деревьями.

Лучшим из прудов считается резервуар «диван-беги» (Ляби хауз диван-беги), вокруг которого, в теши дерев, расположены чайные лавки, с вечно-кипящими самоварами, приманивающими к себе многочисленную публику. Кроме «чаен», тут же расположены, под навесами из циновок (в роде грибка), продавцы фруктов, хлеба и разных других снедей неприхотливой азиатской стряпни. Толпы народа, с утра до ночи, копошатся здесь. Это место самое бойкое и привлекательное во всей Бухаре.

Пруды наполняются водою из главного канала «Шахри-руд», который берет начало из Зарявшана. Шахри-руд входит в Бухару с восточной стороны и выходит с западной. Протекая все время по илисто-солонцоватому дну, вода Шахри-руда мутится. Затем, будучи напущена в пруды, она меняется лишь недели через две. В течение этого времени, вода до того засаривается и портится, частью сама собою, как всякая стоячая вода, частью вследствие врожденной нечистоплотности азиатцев, сваливающих в воду всякую дрянь, что пораждает различные накожные и внутренние болезни, известные только азиатцам. Сюда относится болезнь ярря-аугани (авганская язва), названная русскими сартовскою болезнью. Болезнь эта, известная во всех среднеазиатских городах, оставляет после себя явственные следы. Происходя от наружного употребления воды, она, в большинстве случаев, поражает части организма, более всего приходящие в соприкосновение с отравленною водою, т.е. лицо и руки.

Другая интересная болезнь ришта (filaria medinentis) происходит, как кажется, от внутреннего употребления воды. «Риштою» называется тонкий, белый червь, толщиною и цветом похожий [415] на вермишелину. Длина червя доходит до одного аршина. Болезнь начинается опухолью, причем иногда чувствуется сильная ломота в костях, внутренний жар, Сухость во рту и жажда. Опухоль превращается в нарыв, который прорывается и обнаруживает «ришту». Тогда ее осторожно вынимают, стараясь не оборвать. В случае разрыва червя, последний уходит далеко вовнутрь, и тогда его извлечь уже гораздо труднее. Болезнь эта поражает, по преимуществу, ноги. Самое лучшее средство избежать ришты — пить отварную воду.

Царство «ришты» — Бухара; но она, кроме того, существует еще в Катты-Кургане и Джизаке, так как оба эти пункта, относительно проточной воды, находятся почти в одинаковых условиях с Бухарою. В Европе «ришта», как кажется, неизвестна, но в Малоросии существует народное поверие, намекающее на «ришту». Народонаселение южной России перестает купаться в реках после Ильина дня (20 июля) на том основании, что, с этого времени, вода зацветает, и конский волос, оставшийся в воде, приобретает способность оживать. Оживленный волос, под именем волосатика, проникает в туловище и преимущественно в ноги недальновидного купальщика, и причиняет ему опасную болезнь, оканчивающуюся антоновым огнем. Поверие это весьма распространено в Малоросии, хотя «ришты» там, по всей вероятности, никто не находил. Есть основание думать, что легенда о волосатике занесена туда из средней Азии. Благодаря этой легенде, народ держится в спасительном страхе и предохраняется, если не от волосатика, то от других болезней, сопряженных с употреблением портящейся воды ¹¹.

Кроме «ришты», из наружных болезней в Бухаре довольно распространена пись или мяхау. Эта болезнь состоит в появлении белых, молочного цвета, пятен по телу и в общей слабости организма. Болезнь прилипчива, почему всех заболевающих ею удаляют из общества. В Бухаре существует особый квартал (домов в 500), населенный больными «писью». Всякое общение с ними строго воспрещено. В Самарканде, в Ташкенте и в Других больших городах средней Азии, больных «писью» выселяют за город, в особые кишлаки (деревни). [416]

Кроме поименованных болезней, в Бухаре чрезвычайно распространены глазные болезни, вследствие совокупного влияния ослепительного солнечного света, громадной пыли и дурной воды, затем сифилис и оспа.

Болотные окрестности Бухары и вредные миазмы от испарения их, а также быстрота переходов от дневного зноя к вечерней прохладе, порождают лихорадки и горячки; излишнее употребление недозревших фруктов, составляющих во всей средней Азии главную пищу в течение большей части года, производит желудочные болезни. Кроме того, имеют здесь место чахотка, сухотка и проч.

Таким образом, в Бухаре можно встретить всевозможные болезни, какие только существуют, или, по крайней мере, известны в европейской медицине.

Несмотря на то, климат Бухары нельзя считать вредным для здоровья. Благодаря высокому положению над уровнем моря (на 1,200 футов по Борнсу), Бухара пользуется довольно умеренным климатом. Мы приехали в Бухару в самое непривлекательное время года, когда стояли сильные жары, было полное безветрие и в прудах и в арыках не находилось ни капли воды. Жители пили воду исключительно из колодцев,

Население Бухары отличается необыкновенным разнообразием. Оно состоит из таджиков (иранского происхождения) и узбеков (тюркского); затем из аравитян, евреев, индусов, персиян и небольшого числа русских беглых. Все эти народности находятся в постоянном антагонизме, вследствие племенной вражды. Этот-то антагонизм и есть причина, почему из бухарского ханства не могло выйти сколько-нибудь крепкого организма. В настоящее время, пунктом соединения и упования всех народностей Бухары — Россия. Население ожидает, вместе с приходом русских, избавления от различных бедствий, так что Бухару теперь уже на половину можно считать русским городом.

Евреи, униженные мусульманским правом до такой степени, что их даже не позволено иметь рабами, издавна смотрели на русских как на своих избавителей. Во время нашего пребывания в Бухаре, осматривая еврейскую синагогу (кинесу) и удивляясь ее бедности и ничтожности, мы спросили: почему евреи не выстроят себе лучшей? Нам отвечали, что бухарское правительство не позволяет, но что евреи надеются на русских, которые, в скором времени, соорудят им хорошее здание. Евреев в Бухаре свыше двух тысяч; они живут в отдельном квартале, в восточной части города.

Индусы в таком же угнетении, как и евреи, почему также желают прихода русских, надеясь, под сенью их власти, заниматься безопасно денежными оборотами — их обычным занятием.

Персияне живут в Бухаре или как рабы, или как отпущенники, часто достигающие высших государственных степеней. Прежде в Бухаре существовал невольничий базар, на котором персияне и персиянки продавались как вьючная скотина. Но, с [418] занятием русскими Самарканда, когда множество рабов бежали, из Бухары в этот город, где они были освобождены русским правительством, невольничий рынок в Бухаре упразднился от боязни покупщиков, что купленное добро может сбежать. И теперь в Бухаре насчитывают еще до десяти тысяч рабов, и нет никакого сомнения, что они изо-дня на день ждут своего избавления. Во время нашего пути из Бухары, не доходя до кишлака Мир, мы встретили мальчика, который вел двух верблюдов. Поравнявшись с миссиею, он закричал раздирающим душу голосом: «русские, я раб, освободите меня!» Сопровождавший нас, бухарский чиновник громко расхохотался на возглас малютки, слова которого болезненно отозвались в сердце каждого из нас; но увы! мы ничего не могли сделать для него, и только украдкою бросили ему несколько монет.

Что же касается до таджиков и узбеков, то и они, несмотря на все различие в вере, смотрят на русских как на своих друзей, вследствие тяжкого ярма, наложенного на них эмиром. Музафар-Эддин (нынешний эмир), в начале своего царствования стяжавший благословение и любовь народа, теперь заслужил ненависть и презрение. Справедливости, которою он прежде руководился, теперь не существует.

Народ завален налогами. Херадж (поземельная подать) платится в размере 1/3 урожая, тогда как, по шариату (мусульманскому праву), следует платить лишь 1/5 танап также увеличен. Кроме того, наложены другие виды податей, которых прежде не было. Предметы жизни вздорожали. К довершению бедствий, пошли неурожаи. Народ, как он ни вышколен путем продолжительного деспотизма и гнета, начал роптать. Для удержания черни в повиновении, эмир и его правительство нашли нужным прибегать к частым казням.

«Народ бухарский», выразился однажды посланный от куш-беги, «до такой степени испорчен, что для того, чтобы управлять им, необходимо каждый день умерщвлять хоть по одному человеку».

Казни, действительно, сделались часты; но народ не исправляется, и даже позволяет себе неслыханные вещи: так, на месте, обагренном свежею кровью, смельчаки собираются и критикуют распоряжения эмира.

И, правду сказать, есть чем быть недовольным. Не говоря уже о неспособности эмира к делам государственным, он крайне беспечен и равнодушно относится к жизни своих подданных. [419] Так, во время нашего пребывания в Бухаре, было зарезано эмиром, в один день, одиннадцать человек совершенно невинных, и вот по какому случаю. Учительница в женском хареме эмира отправилась-было верхом на осле, на богомолье в Богоуеддин. На полупути она остановилась для отдыха в одном доме, где была изнасилована и зарезана сарбазами (солдатами). Эмир велел тотчас же казнить всех жильцов дома, в котором учительница отдыхала. Приказание повелителя было исполнено немедленно; но на другой день отыскались настоящие виновники преступления, в числе четырех человек. Когда эмиру доложили об этом, он возразил:

— Зачем же вы торопились исполнением казни?

Из сказанного становится понятным, почему народ бухарский должен желать перемены управления. Ненавидит русских только многочисленный класс духовенства (мулл), который, пользуясь значительными доходами (из вакуфных земель), естественно желает сохранения старого порядка.

Если Бухара тяготеет к России в нравственном отношении, то она еще более тяготеет к ней в экономическом и торговом отношениях. Отправишься ли по базарам — на каждом шагу увидишь русские товары; зайдешь ли в чай-хане, место кейфа мусульманина, опять заметишь русские самовары, чайники, подносы, чашки и проч.; завернешь ли в дом к правоверному — и там найдешь множество необходимейших предметов, вывозимых из России, как-то посуду, сундуки, кумганы, замки, дверные петли и проч. Мало-мальски достаточный мусульманин одет в халат из русского ситца и обут в сапоги из русской юфти. Земледелец пашет землю русским железом, а воин вооружен тульским кремневым ружьем.

Зависимость Бухары, несмотря на всю ее отдаленность от Москвы и Нижнего-Новгорода так велика, что бухарцы, кажется, ни одного года не просуществовали бы без сношений с Россиею. Эта связь до того вкоренилась еще искони, Москва до такой степени приспособилась к своей отдаленной соседке, что товары московские на бухарских рынках стоят гораздо дешевле, чем в самой Москве. Так, сахар здесь продается по 8 рублей пуд; стеариновые свечи по 11 рублей пуд; ситец по 4 до 9 рублей кусок, в 40 и 50 аршин длины. Этот факт объясняется, с одной стороны, качеством товаров, а с другой свойством торговли. Русские товары, предназначаемые для Бухары, приготовляются особым [420] образом, причем фабрикант старается угодить вкусу и потребностям азиатца. Таким образом, сахар отпускается, по большей части, неочищенный, и, притом, малыми головками, фунтов по пяти, во внимание страсти азиатцев делать подарки; ситец приготовляется, во возможности, пестрый и с яркими узорами; сундуки непременно окрашиваются краскою, оковываются железом и имеют замки со звоном. Затем торговля Бухары с Россиею производится, большею частью, на размен. Бухарцы привозят на нижегородскую ярмарку свое сырье, хлопок, шелк, марену, цитварное семя, ревень и проч. Здесь, обменив все это на русский товар, они везут его к себе домой и норовят обратить в деньги. Азиатские купцы не ищут большого процента, как русские: они довольствуются лишь самым необходимым, потому что не имеют никакого представления об удобствах жизни, а тем более о роскоши.

Английских товаров в Бухаре, сравнительно с русскими, немного. Они проникают сюда из Кабула, будучи предназначаемы для мусульманского населения Индии. К английским товарам, привозимым в Бухару, следует отнести:

1. Кисею, которая, своим качеством и дешевизною, превосходит русскую, и потому совершенно вытесняет последнюю.

2. Чаи различных сортов, привозимые из северных провинций Индии. Англичане воспользовались прекращением вывоза зеленого чая из Кашгара и пустили свои чаи.

3. Коленкор, который хотя несколько и дороже русского, но значительно добротнее.

4. Выбойку, состоящую в том, что на кисее набиваются мелкие кружочки в роде цветов. Тут англичане не угодили вкусу азиатцев и их выбойка расходится плохо.

5. Альвуан, материя в роде русского кумача. Во время нашего пребывания в Бухаре, ее в продаже не было.

6. Парчи, употребляемые для парадных халатов, для чалм, поясов, одним словом, как предмет самой изысканной роскоши. Они идут наравне с русскими и называются здесь мультанскими, потому что фабрикуются в Мультане для Индии и Авганистана.

Таким образом, несмотря на все старание англичан проникнуть с своими товарами в Бухару и подавить русскую торговлю, несмотря на надежды Борнса видеть английскую торговлю преобладающею в Бухаре, русские товары все-таки расходятся здесь в несравненно большем количестве ¹². [421]

Относительно земледелия, Бухара находится в совершенной зависимости от Самарканда, потому что Заравшан, снабжающий водою поля, сады и огороды бухарские, верхнею половиною своего течения проходит в русских владениях. Весною, когда воды в [422] Заравшане немного, а потребность в ней, для орошения полей, огромна, Зарявшан почти весь разбирается на арыки в самаркандском и в катты-курганском отделах. Бухаре же воды достается лишь по просьбе тамошнего правительства, когда наши власти приказывают жителям Зарявшанского Округа закрывать нарочно свои арыки, что-бы дать воде ход в бухарские пределы. Таким образом, снабжение Бухары хлебом, зависит от доброй воля русского правительства. В нынешнем году, когда воды в Зарявшана, вследствие бесснежной и бездождной зимы, было мало даже и для Зарявшанского Округа, Бухара испытала страшный неурожай. Нельзя было видеть без грусти цветущие поля, пашни и сады, совершенно лишенными воды. Надо заметить, что, чем ближе к Бухаре, тем, долина Мианкальская становится более и более возделанною. Порядок, в котором содержатся пашни и сады, поистние заслуживает удивления: нет ни одной пяди земли безплодной — все сплошь засеяно, отлично размежевано и образцово снабжено арыками. Но [423] увы! именно арыки-то и бали пусты; почему цветущая долина была похожа на красавицу, в жилах которой иссякла кровь и она еде-еле поддерживает свое существование.

От таяния снегов на горах, дающих начало Зарявшану, вода в реке начинает подниматься только в июне. С этого времени, ее уже достаточно и для Бухары; в июле и августе в Зарявшане стоит самая высокая вода, которая доходит даже до озера Кара-куль, лежащего верстах в 80 от Бухары. Затем вода начинает убывать.

Из земледельческих продуктов, богатство и гордость Бухары составляет хлопок. Бухарский хлопок, бесспорно, лучше коканского и ташкентского и предпочитается хивинскому по нежности и белизне своего волокна, хотя и уступает последнему в длине волокна. Количество возделываемого хлопка в Бухаре возрастает год от году, по мере увеличения вывоза его в Россию.

Другая статья богатства Бухары — шелк. Хотя этот предмет еще не получил такого широкого развития, как хлопок, но, в скором времени, и ему предстоит не менее блестящая будущность.

Относительно мануфактурной производительности Бухары следует сказать, что она находится в первобытном состоянии, хотя и в несколько лучшем, чем в соседних независимых ханствах. Промышленность бухарская не могла развиваться вследствие недостатка технических знаний, которые заторможены законом, считающим всякое знание «вне корана» греховным. Вот почему Бухара, равно как Хива и Кокан, издавна, в промышленном отношении, зависели от России.

Русское влияние в Бухаре сказывается и на войсках.

В Бухаре до 10 тысяч пешего войска (сарбазов) и до тысячи артиллеристов (топчи). Кроме того, в Гиссаре оставлено эмиром 300 человек конных и 3,000 пеших. Войска набираются частью вербовкою, частью силою, причем не обращается внимания ни на рост, ни на здоровье. О медицинской части в войсках, разумеется, нет и помину. Жалованье отпускается простым солдатам по одной тилле в месяц.

Пехота делится на сотни, под командою сотенных начальников (юз-баши). Десять сотен подчиняются одному тысяченачальнику.

Вооружение пехоты весьма неудовлетворительно. Из 10,000 сарбазов едва-ли наберется 2000, которые имеют кремневые ружья на подставах. Ударные ружья имеются лишь у начальников. [424] Солдаты не только стрелять, но даже ходить в ногу не умеют. Все команды произносятся по-русски. Строй и движения — пародия на русский устав.

Сигналы также перековерканы с русских. Одежда рядовых состоит из красной куртки, с черным стоячим воротником, из кожаных шаровар, сапог и мерлушковой шапки. Артиллеристы одеты в синий кафтан с красным стоячим воротником. Артиллеристы почти все состоят из пленных иранцев.

В Бухаре до 200 орудий, но таких, которые могли бы быть выставленными в поле, едва ли наберется десятка два.

Все войска в Бухаре подчиняются начальнику артиллерии, который имеет самый крупный чин. Комплектование армии офицерами производится по протекции высших сановников, пристраивающих своих питомцев из мужского харема.

Бухарское войско обучается русскими беглыми солдатами, которые, вместе с торговцами, и заносят в Бухару искорки русской цивилизации.

Русских беглецов здесь довольно много. Их можно разделить на две категории: 1) мало-мальски цивилизованных, т.е. политических преступников, приказчиков, обокравших своих хозяев, людей совершивших большой подлог и пр. и 2) людей простых: солдат, мелких воришек и обыкновенных каторжников. Замечательно, что в Бухаре лучше живется людям второй категории: они обучают войска и вносят в жизнь, так-сказать, европейские понятия. Большинство беглых этой категории суть татары, которые, и по географическому положению своей родины, и по развитью, служат как бы связью Москвы и Европейской России с среднеазиатскими ханствами. Понятно, что житье для них в Бухаре привольное: будучи мусульманами, они чувствуют себя здесь как дома, и в то же самое время пользуются влиянием, как пришельцы из стран более цивилизованных.

Русскому солдатику труднее свыкнуться с совершенно иною обстановкою. Но тяжесть отчуждения от родины вознаграждается у них тем общественным положением, которое они здесь приобретают: они делаются большими начальниками, советниками эмира, и вообще играют немаловажную роль. Вполне сознавая свое достоинство и значение, они не дают спуска бухарцам и позволяют себе, особенно под хмельком, проделывать с эмиром и его министрами такие проделки, о которых ни один мусульманин и помыслить не посмеет. [425]

В высшей степени плачевна участь беглых первой категории. По пословице: «от одного берега отстал, а к другому не пристал», они несут самое тяжелое испытание. Бухарское правительство боится их, подозревая в кознях, и третирует их, как шпионов, которые не могут желать добра Бухаре. Положение этих личностей до того невыносимо, что они день и ночь мечтают о возвращении в Россию. По выражению одной из таких личностей, «лучше в России быть последним солдатом, чем в Бухаре эмиром».

Чем выше по образованию личность, желающая играть роль в Бухаре, тем участь ее плачевнее. Стоддарт и Конноли были обезглавлены, как английские шпионы; в 1868 году, подосланный из Индии еврей Бекенсон спасся от грозившей беды только тем, что назвался русским подданным, почему и был препровожден в Ташкент.

Кроме беглых, в Бухаре есть еще русские пленные; но их теперь не много — человека два, три. Прежде их было гораздо больше. В 1869 году эмир отправил их в Чарджуй, где, от болотного климата и от дурных помещений, они все умерли.

Л. Костенко

Комментарии

11. Волосатик (Gordius aquaticus), действительно, существует и относится к породе глистов, которые, в развитом состоянии, ведут жизнь самостоятельную, а до полного превращения живут в теле других животных. Ред.

12. Считаю нелишним привести цены на разные предметы в Бухаре, собранные во время нашего пребывания здесь. При этом необходимо заметить, что нормальный курс на нашу монету в Бухаре следующий: одна золотая тилля равняется 4-м русским ассигнационным рублям, а одна серебряная теньга русскому двугривенному; но так как в настоящее время русские ассигнации в Бухаре упали, то одна тилля стоит 5 русских ассигнационных рублей, а на один наш ассигнационный рубль дают лишь 4 теньги.

1) Туземные товары.

Пшеница, батман (8 пудов), стоит 50 тенег, в прошлом году она стоила лишь 25 тенег, и эту цену вообще надо считать нормальною; мука стоила 52 теньги батман; рис по 56 тенег, ячмень по 28 тенег, джугара от 28-30тен. за батман. Просо в Бухаре не употребляется жителями: оно растет в диком виде и идет на корм лошадей и рогатого скота. Табаку в Бухаре также не сеют, а привозят из Катты-Кургана, Карши, Шахрисябса и Самарканда.

Хлопок, в коробочках (неочищенный), стоит 60 тенег батм. (1 р. 50 к. пуд); хлопок очищенный от 18 до 26 тен. пуд (3 р. 60 к. до 5 р. 20 к.); дженушка (род клевера) стоила 1 1/2 теньги за ишака (около 4-х пудов); марена 3 тилли за батман.

Виноград сухой (изюм) стоил 2 р. 80 к. пуд; сырой — 40 к. пуд. Ирюк (абрикосы) за чарык (5 Фунтов) от 2 до 5 коп.; персики 20 к. пуд.

Цены на скот были следующие:

Лошади от 5 до 200 тиллей штука; эшаки (маленькие ослы) от 1 1/2 до 15 тиллей; верблюды от 5 до 15 тиллей; коровы от 2 до 10 тил.; быки от 4 до 10 тил.; овцы от 15 до 70 тенег и, наконец, козы от 4 до 10 тенег штука.

Жизненные продукты стоили:

Говядина 1 фунт 5 коп.; баранина фунт 6 коп.; телятина не употребляется; гусь от 30 до 50 к. штука, курица 20 к., утка от 25 до 30 коп., яиц сотня 85 коп.

Предметы фабричные стоили:

Бумажные нитки за чарык (5 ф.) от 4 3/4 до 5 1/2 тенег; высший сорт от 1 до 9 тенег; бязь, кусок в 18 арш. длины, от 3 до 4 тенег; алача, кусок таких же размеров, от 3 до 15 тенег; каляма от 3 до 7 тен. кусок; чит (выбойка) от 17 до 20 тиллей сто кусков. Халат из туземной ткани от 8 до 30 тенег.

Коконы сырые от 16 до 20 рублей пуд; шелк-сырец для внутреннего употребления 150 рубл. фунт, а для отпуска за границу от 195 до 225 р. фунт.

Канаус от 9 до 14 р. кусок; адряс от 5 до 9 р. кусок; бенаряс 8 р. кусок; атлас 14 руб. штука.

Шерсть: овечья 2 р, 60 к., верблюжья 3 р., козья 2 р., козий пух 8 р. за пуд.

Армячина от 12 до 100 тенег кусок; кошма (войлок), длиною 5 и шириною 3 аршина, 25 тенег; ковры от 15 до 150 тенег штука; шали (кашемировые) от 80 до 800 тен. штука.

Меха: мерлущатые, каракулька, от 95 до 100 тенег десяток, лучшие от 110 до 140 тен. десяток; дарнадар серый от 70 до 80 тен. десяток; лисица-караганка от 3 1/4 до 5 тен. штука; куница от 10 до 13 тен. штука; волк бурый 3 1/2 теньги штука.

2) Русские товары.

Сахар 40 тенег пуд; чай 11 тиллей пуд; стеариновые свечи 55 тенег пуд.

Медь красная в листах 23 тилли батман; латунь от 80 до 85 тенег пуд; железо 200 тенег 16 пудов (12 1/2 тен. пуд); чугунные котлы 12 тиллей, верблюд (подымающий от 4 больших до 40 малых котлов).

Олово 55 тенег пуд.

Ситец, штука от 40 до 59 арш. длины, от 29 до 45 тенег; коленкор, штука в 66 арш. длины, 35 тенег; сукно, кусок в 20 арш. длины и 1 1/2 арш. ширины, от 5 до 5 1/4 тиллей; юфть черная от 230 до 250 тенег десяток; красная от 250 до 270 тенег.

Тик Фабрики Богомазова, кусок в 40 арш. длины, от 57 до 60 тенег; калябатун (для рашивки каляпушей), пачка, в 60 золотн. весом, от 100 до 114 тен.

Пряжа № 38 и 40-й от 30 до 34 тенег.

Нашатырь 7 тиллей батман; канцелярное семя от 8 1/3 до 12 тиллей пуд.

Сандал тертый 7 1/2 тиллей батман; квасцы 7 тиллей батм.; купорос синий от 30 до 35 тенег пуд: стекло листовое 3 тилли пуд.

3) Английские товары.

Кисея, штука в 24 арш. длины и 1 1/2 арш. ширины, от 15 до 17 тенег. 20 штук 13 тиллей; агабану, пестрая кисея, заменяющая выбойку, 20 штук 8 тиллей; коленкор 1-й сорт, штука в 50 арш. дл. и 2 арш. шир., 2 тилли;. 2-й сорт 1 1/2 тилли, 3-й сорт 1 тилля 7 тенег.

Альвуак желтый, 20 штук 34 тилли; красный, тоже 20 штук, 40 тиллей,

Чаи: лонка, место в 4 пуда, 55 тилли, гора 40 тиллей; кыркма 30 тиллей, ак-баш (поленный) 25 тиллей.

Индиго от 4 до 4 1/2 тиллей пуд.

Сахарный песок 16 тиллей батман.

Перец 24 тилли батман

Текст воспроизведен по изданию: Город Бухара в 1870 году // Военный сборник, № 12. 1870