ДЕМУРОВ, Г. З.

БОЙ С ТЕКИНЦАМИ ПРИ ДЕНГИЛЬ-ТЭПЕ 28 АВГУСТА 1879 ГОДА

(Рассказ очевидца).

Участвуя летом 1879 года, в Ахал-Текинской экспедиции и будучи свидетелем и очевидцем боя у аула Денгиль-Тэпе, 28-го августа, я с нетерпением и живым интересом ожидал описаний этого дела. Только долго спустя начали появляться, наконец, в «Голосе», «С.-П. Ведомостях», «Московских Ведомостях», «Новом Времени», известия о столь памятном для нас бое. Гг. корреспонденты пространно описывали местности, движение отряда; но самой сражение у названного аула рассказывали различно; вообще же, все корреспонденции эти страдают многословием и отсутствием истины. Чтобы сколько-нибудь разъяснить обстоятельства дела нашего с текинцами при Денгиль-Тэпе, — беру на себя смелость описать все как было. Я полагаю, что теперь, когда наша не удача блистательно поправлена, когда наши войска еще раз показали до какого геройства и самоотвержения они могут доходить вод руководством военачальника, сумевшего в короткое время заслужить их безграничное доверие и любовь, и вдохнуть в них уверенность и сознание своей силы, — можно уже говорить правду, не боясь навлечь на себя упрека в неуместной нескромности. Слабые стороны и ошибки бывают во всем, и разоблачение их, по моему мнению, может принести только пользу для дела.

Для вторжения собственно в Ахал-Текинский оазис, в 1879 году, был сформирован передовой отряд, который, к 19-лу числу августа месяца, собрался весь в Бендесене. Отряд этот, состоявший из 6-ти батальонов пехоты, дивизиона драгун, 6-ти сотен [618] казаков и конно-иррегулярцев, 12-ти орудий и ракетной батареи (Батальон Ереванского гренадерского полка, батальон Грузинского гренадерского полка, батальон Кабардинского полка батальон Ширванского полка, сводно-стрелковый батальон; 1-8 дивизион Переяславского драгунского полка, две сотни Волжского казачьего полка, две сотни Дагестанского конно-иррегулярного полка, две сотни Таманского казачьего полка; 1-й дивизион, 4 батарей, 20 артиллерийской бригад-; 1-й дивизион 1 батареи Терского казачьего войска, 4 горных орудий Красноводской артиллерии и ракетная батарея из 5-й сотни Полтавского казачьего полка.), с 22-го числа не знал отдыха, находясь все время в движении. 22-го и 23-го, мы перевалили через трудно проходимый хребет Конет-даг, за которым начинается Ахал-Текинский оазис. Название оазиса вполне верное. Горная ключевая вода, протекал, дает достаточно влаги для орошения полей, которые тщательно обрабатываются текинцами; арбузы, дыни, тыквы, джегура (род проса — растет как кукуруза; зерно идет на приготовление хлеба, а ствол и листья — в корм вьючным животным), енжа, хлопчатник — густо покрывают возделанные места. Первый попавшийся нам аул, Бами, бил совершенно пусть и оставлен жителями; только саман в ямах, да арбузы и дыни на полях, достались вам в добычу. Здесь протекает прекрасный ручей ключевой воды. Сакли у текинцев построены из глины, смешанной с саманом. Весь отряд горел желанием поскорее встретиться с неприятелем, но его след как будто бы провал.

Из Бами мы прошли Беурму, Арчман, Дорун и остановились в ауле Яроджа. Дневок не было. Уже давно носились слухи, что вся текинская молодежь и вообще все способные носить оружие — собираются в укрепленном ауле Денгиль-Тэпе, но мы не придавали особенного внимания и доверия этому известию. Жителей, как я уже сказал, мы нигде не встречали, только в Арчмане остались старики, женщины и дети. В Яродже отряд собрался 27-го августа. На 28-е число назначено было общее выступление. Ночь прошла в разговорах, предположениях и ожидании, что-то будет завтра! В 2 часа по полуночи выступил авангард (3 пех. батальона, 0,5 роты сапер, дивизион драгун, одна сотня казаков, две сотне конно-иррегулярного волка, 4 конных и 4 горных орудия), а в 5 часов утра, главные силы (3 пех. батальона, одна сотня казаков, 4 орудия). Авангардом начальствовал командир Кабардинского полка полковник князь Долгорукий; главными силами свиты его величества генерал-майор граф Борх.

В приказе отданном по отряду, авангарду предписано было, отойдя 4 версты от Яроджа, остановиться и ждать прибытия главных сил, после чего предполагалось общее движение; но авангард приказания этого не исполнил, а безостановочно двигался по направлению к Денгиль-Тэпе и только не доходя 7 — 8 верст до него [619] остановился. Генерал-майор Ломакин, принявший начальство над отрядом после смерти генерал-адъютанта Лазарева, с многочисленным, штабом, наконец, догнал авангард, оставив далеко за собою колонну графа Борха. Тотчас же мы двинулись далее. Вдали показались конные текинцы. Авангард перестроился в боевой порядок. Впереди была рассыпана стрелковая цепь, которая, наступая, наткнулась на слепую, старую женщину, высланную текинцами вперед, как поверие, что их не победят. Раздалось несколько выстрелов в обеих сторон, затем текинцы стали стрелять чаще, а наши молча наступали. Конная полубатарея выехала на позицию, 2 горных орудия присоединились к ней и, став вместе, открыли огонь. Перепалка пошла оживленная. В час дня, маленькая, укрепленная мельница, лежащая на арыке слева от главного укрепления, была занята нашими войсками. Потеря наша при этом была ничтожная. Перестрелка немного стихла и мы с нетерпением ждали прибытия колонны графа Борха, но увы! Об ней не было никакого известия. Успех у мельницы вскружил голову начальнику авангарда; он, не рассчитав своих сил и мечтая одним ударом и самому лично покончить с врагом, — повел наш ничтожный отряд на главное укрепление; но масса текинцев встретила штурмовавших залпом и мы с потерями должны были отступить к мельнице и ожидать здесь прибытия колонны графа Борха.

Только в 3 часа пололудни подошли главные силы. Не смотря на то, что люди находились в движении с 5 часов утра, совершили переход в 28 верст по песчано-бугристой местности, не имея все это время капли воды во рту, при сильной жаре, им не дали даже получасового отдыха, а прямо повели на позицию перед главным валом; артиллерия заняла позицию в 325 саженях, пехота выслала цепь и пошла учащенная стрельба. Артиллерия не была сосредоточена, как бы это следовало, а разбросана повзводно на большом пространстве; стрельба ее главным образом была направлена внутрь укрепления, где текинцы огромною своею массой напоминали муравейник. На наши орудийные и ружейные выстрелы текинцы почти не отвечали. Все выстрелы из орудий ложились внутрь укрепления и, по словам захваченных в плен текинцев — нанесли им громадный урон.

Был пятый час в исходе; стрельба артиллерии усилилась; в 5 часов войска вошли на штурм; орудия на время смокли; наша пехота с криком ура! Бросилась на вал, — казалось, вот конец всему делу. Но увы! В то время когда мы все, предаваясь мечтах, думали о легкой победе, текинцы огромнейшею массой набросились на горсть наших смельчаков, ворвавшихся в укрепление, и, благодаря численному превосходству, принудили их к отступлению. Наши должны были оставить укрепление и стали поспешно [620] отступать к своим орудиям. Текинцы погнались за отступавшими; говоря правду, наши просто бежали и вследствие паники кинулись прямо на свои же орудия, так что артиллерии стоило большого труда расчистить себе интервал для стрельбы картечью. Шум, крик, гам, разные возгласы, оглашали воздух. Наконец грянул выстрел картечью: один, другой, третий, четвертый и пятый...

Дерзость текинцев не имела пределов; наступление их было столь стремительное, что только эти пять картечных выстрелов, и залпы собравшихся кучек пехоты остановили неприятеля и то в 10 — 15 шагах от орудий. Текинцы не выдержали нашего огня, смешались и бросились назад; учащенный орудийный и ружейный огонь дал возможность нашей, выбившейся из сил, пехоте прийти в себя и устроиться. Во время этого стремительного натиска текинцев, когда они подошли так близко к орудиям, была самая критическая минута; как офицеры, так казаки и солдаты, выхватили револьверы и шашки и ждали последнего момента для одиночной борьбы. Но Бог спас нас и нам не пришлось кровью своей окончательно рассчитываться с врагом за неумелость и увлечение нескольких лиц. Текинцы поспешно отступили и укрылись в укрепленный аул, оставив на июле огромное число убитых и раненых. Мы понесли тоже громадные потери: офицеров убито 7 (5 из них изрублены были почти на наших глазах), нижних чинов — 170; ранены: 20 офицеров и 253 нижних чина. К стыду нашему, до 175 тел убитых офицеров и нижних чинов (может быть и часть раненых) было нами оставлено под укреплением и не подобрано.

Войска наши дрались храбро и стойко, но они ничего не могли сделать потому, что были сильно изнурены; отступая, в панике, многие солдаты падали на землю и кричали: «ваше благородие — моченьки нет», «ваше благородие — патронов нет», «ваше благородие — водицы бы испить».

Было уже около семи часов вечера; нужно было думать об отдыхе, ночлеге, оставив всякие мечты о взятии укрепления. Решено было отступить с позиции и устроиться на ночлег у мельницы, где, переночевав, дождаться следующего утра. Войска начали отходить с позиции и собираться к назначенному месту.

Хаос был невыразимый; люди странно утомлены и изнурены, они целый день находились в пути, ничего не ели и не пили; верблюды, не кормленные и не поенные, подняли свой плач. Спрашивают — где такой то из начальников? Никто не знает где он; при обращении за каким-нибудь приказанием или разъяснением, каждый отсылает к другому лицу; всем им как будто нет дела и каждый, в такую грустную минуту, хочет свалить с себя всякий труд. Да! Необходимо сознаться, что была полнейшая неурядица. Кое-как, наконец, сами войска устроились. Ночь была [621] холодная; костров не приказано было разводить, чтобы не привлекать на себя выстрелов врага. Каждый из нас лег на мать-сырую землю с мрачными мыслями; видя такую неурядицу и бестолковщину, никто не рассчитывал на хороший исход ночевки и следующего утра; каждый предполагал, что текинцы, воодушевленные успехом, не выпустят нас из своего оазиса и путь отступления будет для нас тяжел и гибелен. Из офицеров только самое незначительное число счастливцев могли выпить стакан чаю; большинство же нас не имели куска хлеба во рту с утра. В таком критическом положении, никто, конечно, не мог заснуть. Перед рассветом раздались выстрелы; это текинцы пытались тревожить нас. Разумеется, в одну минуту все были уже на ногах. Начали выстраивать вагенбург и как только все было готово — последовало отступление. Текинцы провожали нас выстрелами, на которые мы отвечали. Первый день нашего отступления был очень тяжел; верблюды и лошади уже почти двое суток оставались без воды; люди не имели пищи тоже в другие сутки. Отойдя верст 10 — 15, мы остановились в пустом ауле Кары-Кяриз и тут только свободно вздохнули, морально оправились, напились и утолили голод и жажду.

Дальнейший путь нашего отступления совершен был почти без всяких препятствий; только в двух местах текинцы отводили нам воду, но посылаемые драгуны и казаки скоро исправляли отвод и вода была у нас опять в изобилии.

На военном совете, собранном в Беурме, 5 сентября, в семь часов утра, решено было, по неимению провианта и фуража, — отступить вплоть до Дузлу-Олума; но отряд отступил только до Терс-Акана, где остановился в ожидании приезда вновь назначенного командующим войсками Ахад-Текинского экспедиционного отряда, генерал лейтенанта Тергукасова. Известие о назначении этого боевого, опытного и любимого войсками генерала, подняло дух в отряде. Все радовались и ожили. Только такой генерал и мог восстановить в войсках дух и уверенность и свои силы. Генерал Тергукасов прибыл в Терс-Акан 24 сентября. Тотчас же войска начали постепенно отходить далее, и 28 числа очистили совершенно Терс-Акан. Части отряда были размещены гарнизоном в Дузлу-Олуме, Чате и Чикишляре. Почти половина войск отпущена в свои штаб-квартиры. Многочисленный штаб, с приездом генерала Тергукасова, кончил свое ненужное существование. Это была обуза для отряда.

Одним из главных виновников неуспеха следует, по совести, считать полковника кн. Долгорукого, который все рвался вперед и хотел даже с 6 ротами сделать дело. Как начальник авангарда, не сообразив соразмерность сил противника, опьяненный первым успехом у мельницы, не выждав прибытия колонны гр. Борха, он [622] повел ничтожные и утомленные силы авангарда на штурм главного укрепления и потерпел неудачу; войска были отброшены и напрасно понесли потери. Вообще, смерть генерал-адъютанта Лазарева была ощутительна в день 28 августа; может быть., при жизни его ничего подобного но совершилось бы, так как он сумел бы сдержать неуместную ретивость некоторых; может быть было бы тоже самое, но все чувствовали, что нет лица, которое руководило бы делом и которому бы все беспрекословно повиновались; каждый из начальствовавших хотел сделать дело один, без помощи другого, чтобы вся честь и слава принадлежали ему одному. Покойный генерал-адъютант Лазарев был бы единичным руководителем штурма укрепления и ни кому не позволил бы распоряжаться без своего участия.

Кроме того, из состава авангарда и главных сил видно, что в авангарде находилось более войск, чем в главной колонне графа Борха; таким образом не было соблюдено основное тактическое правило, а если бы авангард состоял из меньшего числа войск, то начальник его не увлекся бы мечтою легкой победы, а должен бы был остановиться и ждать прибытия главных сил; тогда может быть и результат был бы другой. Наконец, при приближении к Денгиль-Тэпе не было сделано рекогносцировки, а если бы она была произведена, то увидели бы, что со стороны гор и не много правее нашего фронта наступления, аул почти не был укреплен и с этой то стороны всего удобнее было его штурмовать, а не лезть именно там, где нашим утомленным войскам приходилось одолевать глубокий ров, стену и вал. Штурмовых лестниц, когда они действительно могли бы сослужить службу, не оказалось; хотя г. Алиханов в своих многословных корреспонденциях, помещавшихся в "Московских Ведомостях", и утверждает, что таковые были, но войска не видели у Денгиль-Тэпе ни одной лестницы. Батальоны не были укомплектованы по высшему составу, так что в деле в каждом батальоне было не более 230 — 250 человек. При формировании отряда, не было положено прочного, связующего начала; отряд составился из батальонов и рот разных полков; так напр. сводно-стрелковый батальон был сформирован из 4 рот от всех 4 стрелковых батальонов, что, конечно, не могло вселить в солдат единства духа и товарищества.

Одним словом, всматриваясь беспристрастно во все происходившее в отряде, как во время движения, так и в несчастном деле 28 августа, ни пришли к тому заключению, что другого результата и не могло быть

Нам, участникам этого несчастного дела, остается только одно горькое воспоминание и слабое утешение, что неудача эта послужила хорошим уроков для будущего.

Гр. Демуров.

МАРШРУТ

следования колонн экспедиционного отряда от Чикишляра до Денгиль-Тепе и обратно

Наименование пунктов.     Число верст.

Укр. Чикишляр.

Колодцы Бевен-Баши (Беум-Баш) ..... 30

“ Дели-Дефе (озеро Дилили) ..... 21

Перепр. Гудры-Олун ..... 15

“ Баят-Хаджи-Олун ..... 29

“ Яглы-Олун ..... 22

“ Текинджи-Олум ..... 20 3/4

Укр. Чат ..... 24

Перепр. Хар-Олун ..... 21

“ Дузлу-Олум ..... 26

место Бек-Тепе ..... 18 1/4

“ Терс-Акан ..... 11 1/2

“ Маргыс ..... 21

Разв. кр. Ходжам-Кала 23

аул Бендесен ..... 24