ХОРОШХИН А. П.

ДОЛИНА ЗАРАВШАНА

(ЛИСТКИ ИЗ ПАМЯТНОЙ КНИЖКИ) ¹.

(В. П. Назарову.)

I.

Река Заравшан — Иригационные канавы (арыки). — Горные ключи (чашма).

Южнее тех пустынь, которые составляют продолжение понто-каспийской равнины, а именно южнее киргизских степей, лежат огромные оазисы хорошо возделанной земли, благодаря свойству поверхности, удобной для иригации, яркому солнцу и необыкновенным качествам почвы, состоящей, по преимуществу, из суглинка. Эти оазисы, разделенные обыкновенными травянистыми и холмистыми степями, или совершенно безплодными солонцоватыми пустынями, или, наконец огромными песчаными пространствами, составляют то, что мы называем среднеазиатскими ханствами: Бухарой, Хивой и Коканом. Их орошают три главные реки Средней Азии: Сыр-Даръя, Заравшан-Даръя и Аму-Дарья.

Река Заравшан-Даръя, составляет наше новейшее приобретение в Средней Азии, а потому несколько заметок о ней, полагаю, нелишены интереса.

Река Заравшан-Дарья начинается, приблизительно, на меридиане города Кокана ², в горах, составляющих как бы ветвь Кашгар-Давана. Горы эти с их реками, озерами и народами, в подробности еще не описаш. Правда, что об этих горах имеются распросные сведения, за которые нельзя вполне поручиться, но, не имея под рукою никаких других источников, приходится воспользоваться этими сведениями. Согласно распросных сведений, Заравшан образуется из рек Мачи, Яшау и Абифана (выходящего из озера Искандеркуля), и пройдя почти с востока на запад узкою и скалистою долиною до деревни Суджина, отклоняется несколько на северо-запад и разливается по широкой и живописной равнине, называемой в восточной части Заравшанским округом, а в западной Бухарским ханством.

Горы провожают Заравшан с обеих сторон, почти на [118] равном расстоянии от его берегов, и расстаются с ним на обоих берегах почти на одном меридиане, а именно на меридиане города Нурата. От Джамского прохода (на долину соседней реки Кашка-Дарья), горы левого берега переходят в холмы, идущие на северо-запад и кончающиеся на урочище Зира-булак, в 12 верстах от Катта-Кургана. На правом берегу повторяются почти те же явления. Имея в виду, что пространство это принадлежит уже Бухарскому ханству, я возвращаюсь собственно к Заравшанскому округу.

Заравшанский округ лежит вдоль среднего течения реки Заравшана. Оп весьма невелик. Высоты Чупан-ата 3 составляют как бы центр округа. С высот Чупан-ата далеко видно на все четыре стороны, и в ясную погоду, с помощию хорошей зрительной трубы, можно видеть почти все крайние пункты округа, a именно: на восток Пянджекент; на юго-восток — Ургут; на северо-восток и север — огромные пространства правого берега реки, и прямо на западе менее значительное пространство Миянкаля, т.е. собственно прибрежья реки, густо заселенные узбеками и сплошь покрытые великолепною растительностью ⁴.

Слово Заравшан весьма приблизительно можно перевести русским словом: «золотоносец». Старые люди говорят, что прежде река приносила золото; но и в настоящее время, даже при полном отсутствии этого метала, воды Заравшана не перестают разносить по своей долине то золото, которое называется плодородиемв.

Самую плодородную часть долины Заравшана составляет ее середина, то междуречье, или, точнее, остров, что начинается у Самарканда, где река, как бы разбившись о высоты Чупан-ата, идет далее на запад двумя рукавами, из которых северный называется по-узбекски Ак-Дарья, a no таджикски Даръя-Сафит (белая река), и южный — по узбекски Кара-Дарья, по таджикски Даръя-сид (черная река). Оба рукава соединяются уже в бухарских пределах, близ города Хатырчи.

Русло Ак-Даръи находится ниже русла Кара-Даръи; а потому, до сих пор, в апреле или мае, все те, кто нуждается в воде Кара-Дярьи, снаряжают на общественный сбор к высотам Чупан-ата экспедицию, причем, иной год, нанимается до 4,000 рабочих. Рабочие эти понижают исток Кара-Дарьи из Заравшана, и затеи, в течение года, земледелы по системе арыков Кара-Дарьи нужды в воде не терпят. Нет сомнения, что прежде [119] операция эта стоила народу очень дорого, потому что в ней принимала участие власть в лице беков катта-курганского и зиутдинского, которые 2/3 денежного сбора на работы оставляли у себя, и говорят, будто бы даже делились с эмиром... Я не думаю, чтобы могли встретиться особенно серьезные затруднения, если бы в крайних, чисто военных видах пришлось завалить исток Кара-Дарьи и посадить на сухоядение почти весь Мианкаль, т.е. междуречье; тем более, что все важнейшие арыки этой местности питаются Кара-Дарьей. Таковы шесть главных арыков хлебороднейшего из участков Афаринкентского; таковы шесть больших арыков бекства Катта-Курганского.

Выше было сказано, что река идет почти с востока на запад, и от деревни Суджина отклоняется несколько на северо-запад. Но вообще можно заметить, что главная, так сказать, преобладающая линия стремления вод все-таки направляется прямо с востока на запад и почти на всем 200-верстном течении своем, от Суджина до Бухары, река, повинуясь главному стремлению своих вод, шлет на обе стороны иригационные канавы (арыки).

Общее свойство арыков Заравшанского округа состоит в том, что все они, выйдя из реки Заравшана, не вливаются снова в нее же, а расходятся на мелкие ручейки и пропадают на плантациях. что и выражается туземцами одним словом: сзаб.

Арыки суть вены, которые, будучи направлены искусною рукою местного иригатора, мгновенно оживляют землю, питают ее и человека, а потому, изучение арычной системы кажется делом весьма серьезным; к несчастью, у нас нет нетолько специальных карт по этой части, но даже и общие карты наших среднеазиятских владений невсегда могут похвастаться своею точностью... А потому и приходится довольствоваться сведениями распросными. Но предварительно перечисления арыков Заравшанского округа, я скажу несколько слов об административном и хозяйственном делении округа.

Заравшанский округ делится на два отдела: Самаркандский и Катта-Курганский, которые, в свою очередь, чисто в хозяйственном отношении, разделяются, по прежнему бухарскому положению, на туманы или тюмени (участки). Число сих последних определить затруднительно; во-первых потому, что при бухарцах в Самаркандском отделе было менее тюменей, нежели существует теперь, и во-вторых потому, что в Катта-Курганском отделе случилось это наоборот. Но дело ни в числе тюменей, а в арычной системе. [120]

В примечании I-м к настоящей статье приведено росписание арыков, причем арыки расположены так, что сначала перечислены те, которые шлет из себя Заравшан на обе стороны, между городком Пянджекентом и городом Самаркандом, а затем перечислены арыки, выделяемые рукавами Кара и Ак-Даръя. Впрочем, в росписании я назвал только главные арыки, питающие, в свою очередь, множество маленьких, орошающих поля и сады и почти каждый двор — словом. разбегающихся всюду, подобно мельчайшим веткам дерева.

Нелишне заметить при этом к слову, что необыкновенно много ума и опыта проглядывает в уменье здешних земледелов проводить арыки, в, уменье пользоваться без всяких попыток нивелирования самыми незначительными отклонениями поверхности от общего уровня, в уменье направлять воду так, что, глядя на иной арык, вам кажется, что вас обманывает глаз: вода идет почти в гору... Замечательные случаи подобного рода я видел в горах Нурата, именно в Богданатинской волости Джизакского уезда, Сыр-Дарьинской области.

Почти все арыки проводились и проводятся на общественный счет, и лишь очень редко отдельным личностями, или самим правительством.

Древность арыков определить трудно, потому что предания об этом сбивчивы; тем не менее, самым древним из арыков Заравшанского округа считается Мирза-арык, которому, будто бы, 470 лет.

Кроме орошения посредством иригации, часть земель Заравшанского округа орошается горными ключами (чашма). Таков в Самаркандском отделе туман Чашма-абский, на юго-запад от Самарканда; такова вся южная часть Катта-Курганского отдела и, отчасти, северная половина всего округа, где склоны гор Нурата и Гадантау шлют местами ключи, которые и в южной части Катта-Курганского отдела, так же как и в Чашма-абском тюмене, бегут из ущелий гор Шарсабизских.

II.

Земледельческие орудия среднеазиятцев. — Земледельческие продукты долины Заравшана. — Урожай 1868 года. — цифра населения Заравшанского округа.

Среднеазиатские ханства могут назваться, по преимуществу, странами хлебородными.

По учению ислама, первым пахарем был пророк Адам, он [121] же и первый человек. Одни мусульманские ученые говорят, что он учил земледелию детей своих будто бы около города Уша, в Коканском ханстве; другие уверяют, что первые уроки агрономии были даны близ Мекки....... Правда, что мусульманин весьма любит библейский мирт, любит переносить его на свою почву, как, например, перенес он в окрестности Ташкента (по дороге в Чимкент) гору Арарат ⁵; но, глядя на земледельческие орудия того же мусульманина, обитающего в здешней стране, нельзя не согласиться беспрекословно, что, в самом деле, только первобытный человек, да современный нам среднеазиятец, со всем его библейским отпечатком, только они и могут возделывать землю теми орудиями, какия находятся и доселе в распоряжении «правоверных» обитателей Средней Азии, от Каспия и до Кашгара.

Трудно вообразить себе что нибудь проще, дешевле и оригинальнее, хотя все-таки нельзя не выразить удивления перед тою годностью азиатских земледельческих инструментов, которая, кажется, так плохо гармонирует с их утлым существованием. Между тем, машин этих оказывается вполне достаточно, и среднеазиятец в деле механики продолжает идти вперед так же, как и во всем другом, т.е. стоит на месте.

Вот эти земледельческие орудия:

Плуг (по узбекски тыш, по таджикски позе) — кривая лесина, с чугунным лемехом (амач) на одном конце и неуклюжим дышлом, посредине, с аляповатым ярмом (буинтрук) для волов. Все это связано шерстяными веревочками, сбито местами деревянными гвоздиками и все это от поры до поры, т.е. от распашки до распашки, едва держится. Верхний конец лесины, само собою разумеется, находится в распоряжении пахаря, как правило ⁶.

Борона (мала) похожа на гигантские грабли, с деревянными или железными зубьями. Мала приводится в движение также волами, причем земледелец стоит на точке соприкосновения лесин.

Эти два инструмента употребляются при распашке.

При уборке хлеба идут машины другия, также весьма незамысловатые:

а) деревянная лопата, по узбекски крёк, по таджикски биль, и

б) вилы о пяти зубьях (по таджикски и по узбекски пянджшаха). Зубья их несколько загнуты внутрь. Хлеб, взмолоченный [122] лошадьми или рогатым скотом, бросают на ветер посредством пянджшахо, а впоследствии, иногда, неиного просевают решетами.

Затем, у среднеазиятцев никаких земледельческих инструментов нет, если не считать исключительно земледельческим орудием мотыгу (кетмень), заменяющую в домашнем обиходе даже и лопату: среднеазиятец своею круглою мотыгою действует вообще очень ловко.

Продукты, засеваемые в Заравшанском округе, могут быть разделены на две категории: на продукты, свойственные многим местностям, каковы: пшеница, ячмень и т. п., и на продукты чисто-местные, каковы: разные виды проса, хлопок и т. п.

Растения огородные не вошли в мои очерки, потому, что виды их и обработка почти те же, что и в России. И здесь часть овощей засевается в садах и огородах, a частью в поле, что и называется, как и на юге Руси, багча.

Вообще, по мнению моему, овощи здешнего края подлежат особому обзору, помимо настоящих очерков, потому что представляют собою, некоторым образом, особый вид хозяйства, вместе с виноградом, цветами и т. п.

Росписание продуктов, их посева, количества засеваемых семян, времени посева, поливки, времени жатвы и уборки, с указанием на неблагоприятные условия для урожая, а также употребления продуктов и цены на оные, с надлежащими примечаниями показаны в особом приложении II-м, помещенном в конце статьи.

При этом считаю необходимым оговориться, что, собирая сведения о земледельческих продуктах Заравшанского округа, я имел в виду только взяться за почин дела, предоставляя дальнейшие изыскания специалистам, а потому заметки мои строгой критики, конечно, не выдержат; тем более, что я незнаком с приемами, необходимыми для составления агрономических статей.

Урожай перечисленных в Приложении II-м продуктов, в 1868 году, по Заравшанскому округу, определить в точности трудно, потому что не было недостатка в обстоятельствах, препятствовавших успеху урожая. Вот эти обстоятельства: 1) начало и ход военных действий в самую рабочую пору года (май, июнь), вследствие чего, 2) препятствия к засеву, 3) порча засеянного и 4) препятствия к орошению. А потому предположения о неточности ниже следуюших цифр урожая являются хоть и непременным, но и совершенно основательным следствием того, что военные обстоятельства влияли на успех урожая. К обстоятельствам подобного [123] рода непосредственно относятся передвижения наших отрядов и тех огромных масс конницы, которые составляли армию неприятеля. Таковы движение русского отряда по долине Заравшана к высотам Чупан-ата 1-го мая 1868 года; затем атака Ургута; движение к Катта-Кургану и стоянка в окрестностях этого города, когда наши казаки шашками жали хлеб на корм для своих коней; таковы: два дня дела у Кара-тюбе (27-го и 28-го мая) и, наконец, семидневная блокада Самарканда, когда кенегезы, кипчаки и другие не щадили ни города, ни окрестных полей и садов, и без того заброшенных вследствие смутного времени на произвол судьбы. И за всем тем, край, ни в первые месяцы после своего успокоения, ни даже до сих пор, не ощутил недостатка в хлебе, как будто бы ровно ничего не случилось, хотя случилось весьма многое: потоптаны хлеба, порублены сады, вытравлены и вымяты клеверные плантации, испорчены плантации хлопковые и овощные, достаточно погибло рабочих рук. Тем не менее, приняв за основу ту 1/5 урожая, которая берется в казенную подать, херадж, мы получаем нижеследущие цифры урожая земледельческих продуктов Заравшанского округа в 1868 году:

[124]

Необходимо заметить, что в эту таблицу не вошел урожай с земель вакуфных, отдаваемых обыкновенно в аренду в частные руки. А потому добраться до точных цифр урожая с вакуфных земель ⁷ невозможно. Кроме того и самая таблица, основанная на определении 1/5 урожая, поступающей в подать херадж, не может быть названа вполне точной, хотя дает об урожае 1868 года, в Заравшанском округе, приблизительное понятие.

В заключение очерка, я нахожу удобным сообщить, что население Заравшанского округа простирается до 200,000 душ обоего пола.

III.

Очерк среднеазиятских податей. — Подати земледельческие.

Начала общественного хозяйства цивилизованных обществ возникали под влиянием местных условий и всегда непосредственно зависели от этих условий, и от того участия, которое принимал народ в общем ходе цивилизации. В большинстве случаев, двигателем масс по пути усовершенствования в экономическом отношении, мы находим или влияние соседей, или, просто, всемогущую силу времени; но редко в подобных процессах народной жизни встречаем какой бы то ни было участницей религию. Даже влияние христианской религии, в этом отношении, отражалось лишь в первое время появления ее у народа, когда он из бродячего и дикого становился оседлым и умиротворялся. Затем, после общего догмата «о власти и дани», христианская религия не принимала на себя никаких указаний в экономической жизни народа, предоставляя это тем началам народного хозяйства, которые непосредственно исходят из местных условий края, т.е. почвы, климата и проч. И чем рельефнее является перед нами, вследствие того, высокая культура христианских стран, тем серьезнее обращают на себя внимание те вероисповедания, которые задержали развитие народов, как, например, религия Магомета, проникнувшая во все поры обществ мусульманского Востока. Влияние ее, мы находим до последнего времени на всем общественном строе мусульманских государств и, между прочим, на общественных податях, которые также незабыты Кораном и, в числе прочих общественных отправлений, укреплены за народом, как догматы религиозные, довольно точно указаны и даже названы по именам: [125] херадж, танат и закет. С появления ислама, эти три подати жили и живут в Средней Азии. Они водворились в Хиве, Бухаре, Кокане, Кашгаре, Кабуле и во всех мусульманских владениях Индостана; но со времени появления своего изменились в своей сущности. А именно: Коран предназначил их, будто бы, в исключительное достояние тех паразитов, которые зовутся здесь муллами, имамами, ишанами, шейхами и т. п. Подати эти сделались, благодаря деспотизму, собственностью правителей, и столкнувшись, таким образом, с властью, а частью с местными условиями, подверглись реформам. Впрочем, местные условия стран и власть повлияли только на размеры их и на способы взимания. Но известно, что деспотизм мусульманских правителей, освященный религией, и доселе создает и уничтожает все возможные виды поборов, а в старину, в период младенческого состояния обществ, он тем более бесцеремонно и безнаказанно ворочал народным хозяйством и безбожно похищал общественное достояние, открывая еще в несложившихся началах этого быта новые источники дохода. Потом начинался сбор, проходили годы, формировалась давность и, в конце концов, общество незаметно для себя признало за новыми, случайно возникшими сборами законность, и покорно, из года в год, понесло их наравне с теми, которые были указаны Магометом.

Таков, в общих чертах, порядок возникновения среднеазиятских податей. Исключение представляют лишь те немногие случаи, когда народ просил о реформе какой-либо подати, я она изменялась, или когда новая отрасль дохода в пользу правительства выходила из общих порядков сама собою. Такова подать кошпул, о которой подробнее будет говорено ниже. Из сказанного же пока является совершенно самостоятельное деление здешних податей или доходов на два разряда: а) на основные: 1) херадж, 2) танап, и 3) закет; и б) на случайные.

Это деление доходов существует в Заравшанском округе и теперь.

Основные подати. Херадж, подать земледельческая, она состоит в том, что хлебопашец платит правительству каждогодно известную часть урожая тех земледельческих продуктов, которые он обработывал. Размер хераджа в точности не определен даже и Кораном, а потому не только целые государства, как Бухара и Кокан, но даже и провинции того или другого ханства, платили и платят повелителям своим херадж не в [126] одинаковом размере: от 1/3, то 1/5 или 1/10 урожая. Власть, соображаясь с местными условиями, назначала ту или другую величину, и места низменные, обильные водой, вносили 1/3 степные пашни платили 1/5, или как те, так и другия, пользуясь особыми льготами, ограничивались 1/10, а не то и ничего не платили. Такие земли называются вакуфами и доходы с них поступают туда, куда земли эти завещаны или, точнее, приписаны: в медресе, в мечети, на ремонт святых могил и т. п. Впрочем, и вакуфы уделяли правительству часть доходов, получавших однако исключительное назначение — поступать в пользу бедных, по распределению эмира и беков. Этот сбор сохранился в Заравшанском округе и доселе. Он относится также к разряду случайных доходов, сообразно его неожиданного открытия нашей администрацией. Доход этот сравнительно с тем, что поступает в пользу медресе и т. п. или, точнее, в карманы паразитов, весьма невелик; а если взять в соображение, что медресе пусты и видимо ветшают, то часть дохода с их вакуфов в пользу казны смело может быть названа ничтожною, несоответствующею здравому смыслу; потому все вакуфные доходы проедаются и даже пропиваются теми немногими паразитами-муллами, которые и доселе живут в дряхлых основах самаркандских медресе. Таковы, например, в самаркандском медресе «Тилла-кари» муллы: Назари-чемень, Ишан-суфи-ходжа, Мирза-Фаиз, Домра-Нурулла-муфти, бросивший жену, и другие. Они жуируют на вакуфные деньги, как им угодно и как только можно жуировать по местным обычаям... Их тешат бачи (хорошенькие плясуны); они кушают палау (пилав) пьют бузу и мусалляс ⁸; ими занято каждым по нескольку келий (худжра), где, вместо корана, раздаются бубны и песня....... Назари-чекмень отдает вакуфные доходы в рост и живет процентами, сберегая капитал....... Да! Ислам переживает себя, а потому нелишне было-бы обратить на слабые стороны его существования внимание более серьезное....... Мне кажется, что самаркандские мусульмане не опечалились бы, если бы на доходы с некоторых вакуфов была построена для них больница.

Heоплачивались при бухарцах ровно ничем, за немногими исключениями, одни мильки, т.е. земли благоприобретенные или когда-то пожалованные эмирами в аренды. Впрочем толкования о происхождении мильков весьма разнообразны. Сначала показалось, [127] что владельцы мильков (милькдор) суть по большей части ходжи и сеиды, т.е. потомки Магомета и первых халифов, а потому они всегда стояли и стоят на стороне враждебной нам партии. Вследствие этого администрация не могла не заинтересоваться их оригинальными преимуществами относительно податей; нужны были разъяснения этих прав, потому что и самые права некоторых владельцев мильков на звание ходжй и сеид оказались подозрительными. По этим причинам, мильки были подчинены относительно сбора хераджа общему порядку, т.е. вносу, наравне с прочими землями, 1/5 Урожая; затем, было приступлено к разъяснению прав их владельцев на звание ходжа и сеид, причем сделаны были даже некоторые генеалогические изыскания о потомстве пророка, как неожиданно возникло новое толкование о происхождении мильков. Старожилы рассказали, что давным-давно (и невесть когда!) бухарские эмиры, возвратившись из какого-нибудь похода, или будучи больны, жаловали приближенным казы ⁹, сеидам и ходжам право на получение с известных участков сборов хераджа и других поземельных податей. Пожалованному выдавался документ, записывавшийся в особую книгу, которая теперь должна быть у настоящего эмира. Пожалованные должны были творить за эмиров намаз, а потому права на эти аренды поддерживались и преемниками жертвователей — эмиров.

По смерти тех, кому были пожалованы сборы, наследники их, вместо того чтобы возвратить право сбора в казну, противозаконно перепродали его, и в документах о перепродаже участка были названы мильками, т.е. собственными, хотя самые земли все-таки не были проданы, а уступлено было за известную плату только право сбора с них хераджа и других податей. Таким образом земледельцы, обрабатывавшие эти участки, отдавали подати не в казну, а купившим на них право, так что собственно земля, как была издавна казенною, числясь в районе какого-нибудь кышлака (деревни), так ею и осталась.

По всем же этим данный нет никаких оснований считать подобные земли мильками, т.е. собственностью частных лиц, и тем более теперь, потому что последние претенденты ни по родству, ни по происхождению не имеют ничего общего с теми лицами, которым когда-то эмиры пожаловали право сбора. А потому в настоящее время, когда от них потребовали первые документы, [128] оказалось, что они затрудняются представить их, потому что документов этих у них, кажется, нет.

Вопрос, как видно, совершенно переменился. Но прошло несколько времени и явилось третье сужденье; а именно: что в настоящее время мильк — название, необусловливаемое исключительно ни свободой земли от сбора, ни даже правом собственности, ибо теперь этим именем стали называться земли, поставленные в весьма разнообразные условия владения или пользования... и т. д. Казалось бы, что, в виду подобных неточностей, вопрос о мильках требует при его решении большой осторожности, в особенности если принять в соображение вероятную незначительность доходов и то обстоятельство, что большинство мильков принадлежат людям бедным...

Земледельческие произведения Заравшанского округа, оплачиваемые хераджем, как помянуто было и выше, суть или продукты общие многим местностям, как, например, пшеница, ячмень, просо, горох, льняное семя, табак, марена и мак, или продукты чисто-местные, каковы хлопок, рис джугара (вид кукурузы), кунак (просянка), кунджут, адас, махсар, индау (виды семени) и маш, нахут (виды гороха). Кроме этого, в Чилекском тюмене Самаркандского отдела херадж берется и с огородных растений; лука, моркови, свеклы и т. п. Этот же порядок существует и в некоторых местностях Катта-Курганского отдела, хотя во всех прочих местах огородные растения, засеянные в садах, оплачиваются сбором «танап», а возделанные в поле платят подать «кош-пул». О той и о другой подати будет говорено ниже. Здесь же кстати сказать, что строгой системы в среднеазиатских податях нет; напротив, исключения из общего преобладающего порядка весьма часты, а потому даже поверхностное изучение их составляет труд самостоятельный.

Сбор хераджа с посевов ранних (ак) начинается с мая, а с поздних (кок) с августа.

Сбор хераджа в прошлом 1868 году производился через туземных сборщиков (серкеров, или амлекдаров) и получался частью натурою и частью деньгами, по заранее утвержденным ценам.

Который из этих способов лучше, или какия вообще меры необходимы для того, чтобы подать не расхищалась и полностью поступала в казну? составляет важный вопрос; но вместе с тем вопрос весьма удоборешимый, если будут заведены: а) хозяйственные карты и б) преданные, заинтересованные службой, т.е. [129] получающие жалованье или определенные проценты сборщики из туземцев, под надзором понимающих дело офицеров или чиновников ¹⁰. Тогда дело пойдет иначе, если даже и способ сбора останется прежний. При мусульманском правительстве сборщики служили под страхом ужасных истязаний в смерти. Конечно, мы, в роли просветителей Средней Азии и в качестве нации, цивилизованной, гуманной и т. п., должны придти от этого только в ужас.

Танап — подать также земледельческая, или, вернее, поземельная. Танап оплачивает не продукты, а землю, находящуюся под ними. Танап берется деньгами с каждого танапа ¹¹ засеянного джунушкой (клевер, люцерн), луком, морковью, свеклой, репой, редькой, капустой и другими огородными растениями, когда они засеяны в пригородных садах. Но эти же продукты на полевых плантациях (багча) оплачивают уже совсем другой вид подати: кош-пул, о котором будет сказано ниже.

Танап берется с того же пространства земли, занятой виноградом, фруктовыми деревьями и клевером.

Размеры танапа очень разнообразны. Они могут быть выражены в нижеследующем восписании:

Катта-Курганского отдела: в Мианкале ¹², по арыкам: Хазыр, Наука, Нарпай и Джанган 1 р. 20 к., 1 р. 60 к., 2 p., 2 p. 40 к. и 3 р. 60 к.

Земли на горных ключах 1 р. 20 к.

Крайняя, повидимому, неравномерность сбора танапа вызывает разного рода предположения. Между тем она основана единственно на условиях сбыта произведений: чем ближе тюмень к людному и базарному пункту, тем более берется в нем танапа, и наоборот.

Танап начинает поступать с половины года.

Ближайшее сродство с танапом имеет другая поземельная подать — кош-пул.

Подать кош-пул существует в крае не более 15 лет. Она установлена исключительно для багчей (овощных плантаций) и берется с плуга и пары волов, что называется кош, в размерах значащихся ниже. Подать эта введена прежним правительством ¹³ по просьбе земледельцев, которым подать танап с багчей казалось обременительною. Подать кош-пул разложена на всех занимающихся земледелием и по всем тюменям, кроме Каратюбинского, и хотя в некоторых из них в иное лето [131] овощи вовсе не засеваются, но подать с кошей все таки берется по раскладке.

Размеры этой подати нижеследующие:

в тюменях Самаркандского отдела:

1) Афаринкентском с коша (т. е. с плуга и пары волов) берется 3 р. 20 и 3 р. 60 к. 2) Шавдарском 1р., 1 р. 20 к. и 1 р. 60 к. 3) Ширазском 1 p., 1 p. 20 к., 1 p. 40 к., 1р. 80 к., 2 р. и 2 р. 40 к. 4) Анхорском 1 р. 20 к. 5) Тюрт-Кульском 2 р. 40 к. и 2 р. 80 к. 6) Пянджекентском 1 p., 1 p. 20 к., 1р. 60 к. и 1 р. 80 к. 7) Чашмаабском 1 р. 8) Каратюбинском — не существует, потому что никогда не было и нет овощных плантаций. 9) Ургутском 1р., 1 р. 60 к. и 2 р. 40 к. 10) Чилекском 2 р. и 2 р. 40 к. 11) Яны-Курганском 2 р. 80 к. и 3 р. 60 к. 12) Сугутском 2 р. 80 к. и 3 р. 60 к.

В тюменях Катта-Курганского отдела овощные плантации оплачиваются иначе; а именно: там, по установившемуся обычаю, в некоторых местностях с овощных плантаций берется херадж, т.е. 1/5 урожая, а в других деньги.

1) В Мианкале 2, 3 и 4 руб. с коша. 2) В участках на горных ключах 1 р. и 1/5 урожая.

Неравномерность подати старожилы и серкеры объясняют тем, что при назначении цифры сбора (это было при покойном эмире Наср-Аллахе), местности, отдаленные от торговых пунктов или скудные водой, получили преимущество пред теми местами, которые богаче водою и ближе к базарам или вообще к пунктам людным, куда доставка легче и сбыт выгоднее. По соображению цифр кош-пула с расстояниями, изложенное выше объяснение стариков может считаться правдоподобным.

IV.

Закет. — Доходы случайные.

Закет подать торговая. Закет напоминает собою наши гильдейские пошлины, хотя, по способу взимания, очень походит на таможенный сбор. Закет во всех мусульманских государствах берется в размере 1/40 купеческого капитала раз в год. Закет Заравшанского округа поступает на прежних основаниях: а) с караванов, т.е. с товаров; б) с бараньих гуртов, и в) с товаров и баранов в розничной продаже на базарах. По подробном рассмотрении этих сборов оказывается, что [132] все они суть одно и то же, а именно: 1/40 капитала, с тою лишь разницею, что эта 1/40 берется в первом наименовании с товара, во втором наименовании с баранних гуртов и в третьем наименовании с каждого барана и товара no мелочи, продаваемого на базаре в розничной торговле.

Разбирая каждый из этих видов закета, мы находим: а) Закет с караванов или товаров берется в Самарканде, Чилеке и Катта-Кургане.

В Самарканде и Чилеке сбор производится со всех товаров, проходящих в Россию из Бухары, а также и с тех, которые идут для продажи собственно в пределах Заравшанского округа.

В Катта-Кургане закет берется с товаров, предназначающихся для продажи собственно в этом городе и — его районе.

Главною побудительною причиною назначения таможенными пунктами Самарканда и Чилека, по отношению к приходящим в Россию товарам, для администрации Заравшанского округа, послужило соединение близ этих пунктов всех дорог, ведущих из пределов округа, а собственно Самарканд принят к соображение еще и потому, что караван-баши, не имея иногда с собою денег для уплаты закета, всегда имеют возможность найти их в Самарканде, почему и сбор поступает правильно и скоро.

Из Самарканда и Чилека караваны идут непосредственно в Джизак. Там, по словам купцов, караваны поверяются и перецениваются вновь в том внимании, что в Самарканде и Чилеке товары оцениваются яко бы низко; но даже, если принять в соображение личные выгоды джизакских закетчи (т. е. сборщиков), то все-таки нельзя не выразить, что эта остановка и переценка караванов в Джизаке огромное зло, и купцы на остановку эту плачутся.

Весьма достойными серьезного внимания обстоятельствами в деле закета являются также последние распоряжения правительства о непропуске в пределы Империи из-за границы товаров европейского произведения. В первое время распоряжения эти не замедлили обратить на себя внимание администрации Заравшанского округа теми столкновениями, которые неизбежно произошли между купцами и джизакским уездным начальством. Но после разъяснения дела через переписку с военным губернатором Сыр-дарьинской области найдено было возможным давать товарам европейского произведения дорогу через нашу территорию, когда товары эти идут из Бухары, как транзит, в Кокан и в Кашгар или [133] обратно. Кроме того, во внимание к исключительному положению Заравшанского округа признано было справедливым допускать в пределы его все без исключения товары, впредь до особых и точных по этому вопросу распоряжений.

Равным образом достойны внимания в деле закета и добавочные пошлины с чая, идущего из Ост-Индии, пошлины, введенные в Заравшанском округе по примеру Сыр-дарьинской Области, на основании 2099 ст. VI тома Свода законов гражданских, по продолжению 1863 года, — в размере указанном таможенным тарифом 1865 года. Кяхтинское купечество, повидимому, весьма хорошо знает свое дело и намерено конкурировать здесь с ост-индскими купцами довольно обстоятельно. Жаль, что другие отрасли здешней торговли не имеют серьезных двигателей и что наши торговые завоевания в Средней Азии увенчались пока только винными и водочными заводами, «благо здесь зреет виноград, да потребителей, значит, довольно-с»!

б) Закет с баранних гуртов существует издавна и взимается также в размере 1/40 стоимости гурта. Закет с гуртов берется и на базарах в разных пунктах округа и в поле.

Бараны, мясо которых весьма любимо здешним населением, закупаются обыкновенно зимою в Хулуме (Ташкурган) и Андкое (ведомства Кабула), а также в Хисаре, в кочевьях узбеков рода Кунград, и в Кулябе (ведомства Каршинского бека, Бухарского ханства) и пригоняются в Заравшанский округ в марте.

Торговлю гуртами ведут таджики, т.е. жители Самарканда, Пянджекента, Ургута и других, узбеки родов Найман, Араб, Турк, Тюяклы, Мын и другие. Иранцы ¹⁴, имея заводы баранов, ведут, в свою очередь, торговлю гуртами.

Прежде пригонялись сюда гурты из Ташкента, но в последнее время пригона почему-то нет.

Закет бараньих гуртов идет круглый год; но под конец года мельчает и переходит в

в) закет с баранов, продаваемых на базаре в одиночку и небольшими партиями. Этот сбор точнее может быть назван базарным сбором, потому что им оплачиваются, кроме баранов в розничной продаже. также и все те товары, которые появляются на базарах не оплаченными 1/40 собственно товарного закета. Базарный сбор взимается по базарам в кышлаках и значительных размеров не достигает, потому что и бараны, и [134] товары поступают на второстепенные рынки округа уже оплаченные на больших базарах, т.е. в Самарканде, Катта-Кургане, Ургуте и Пянджшамбе. Наибольший базарный сбор поступает в Самарканде, куда узбеки из Шарсабиза ¹⁵, привозят для продажи свои произведения неоплаченные закетом на месте, т.е. в Шарсабизе. Произведения эти состоят из бумажных материй алача и мата, — выделанных ремней, табаку и фисташек, буджгуна (цвет фисташкового дерева, употребляемый как краска), марены, шерстя, сушеного винограда и полушелковых материй адряса и бикасапа. Впрочем все эти товары доставляются кенегезами в значительном количестве.

Случайными сборами в здешнем крае называются все те сборы, которые не составляют прочных основных доходов, каковы херадж, танап, видоизменения его кошпул и закет в трех видах. Название случайных присвоено им или потому, что они непостоянны, как, например, выручка за камыш, растущий на казенных землях, или потому, что, с открытия управления Заравшанским округом, они возникали через указания туземцев иногда в полном смысле слова случайно, когда открывалось какое-нибудь казенное имущество, которое, вследствие этого, весьма основательно может быть названо постоянным источником случайных доходов. Но имущество это весьма незначительно, кроме того, что оно подвергалось разного рода случайностям сначала в военное, а потом в переходное, неопределенное время, когда у администрации было немало и других серьезных, нетерпевших отлагательства вопросов по управлению краем.

В это переходное время казенные сакли ломались и войсками, и обывателями на дрова; сады и плантации, лишенные орошения, опустошались безнаказанно всеми.

Во избежание этого на будущее время, вопрос о казенном имуществе требует особого обсуждения, причем многие статьи, как, например, некоторые сады, мельницы и участки, по непродуктивности их полезно было бы сократить, приняв во внимание и то, что, по отдаленности их от центра управления, администрация почти совсем лишена возможности следить за ними и за туземной властью, которая ими заведует.

Исключительного внимания заслуживают сады эмира и [135] некоторых беков; но обработка их и поддержка в должном виде, дабы они давали непрерывный правильный доход, требует затрат: иначе садам трудно хорошо окупать себя, и, вследствие того, походить на доходные статьи.

Случайные сборы Заравшанского округа в 1868 году производились: а) с казенного имущества; в) с камыша, растущего на общественных землях; с) с обывательских мельниц, пользующихся водою из арыков, проведенных на казенный счет; d) с вакуфов, уделявших при эмирах часть дохода в пользу бедных; е) в соломы, которая при взимании хераджа собиралась в количестве 2 батманов на каждый батман хлеба и раздавались беками их нукерам; f) с леса, продаваемого на сруб, 3/10 стоимости; g) с пахарей, невысылавших в течение. года рабочих для починки арыков. Этот доход существует только в Катта-Курганском отделе. И наконец h) штрафы, исключительно с евреев, за тайную торговлю местным виноградным спиртом, который они фабрикуют и сбывают в огромном количестве во всех среднеазиятских городах.

В заключение этого очерка нужно выразить, что перечисленные в выше приведенном обзоре подати и доходы Заравшанского округа выяснены в течение второго полугодия 1868 года, при условиях самых неблагоприятных, и что в будущем, конечно, разработка податей. а также и цифры их, примут формы, соответствующие более покойному положению края.

Таково в общих чертах народное хозяйство вновь занятого нами пространства долины Заравшана. Но, в конце концов, я всетаки повторяю, что мы, русские, весьма тяжелы на предприятия и вообще плохо эксплуатируем край. Мы эксплуатируем самих себя, продавая и покупая водку, вино и т. п. Главные обороты здешних русских капиталистов, к несчастью, основаны на этом. Предприятия, которые рекомендовали бы здешних русских купцов, как людей мало-мальски просвещенных, таких предприятий мало. Между тем, здесь много шелка, хлопка и фруктов, и все это ждет рук....... У нас же, как на смех, большинство будто помешалось на винных заводах.......

А. П. Хорошхин.

1869 г.

Самарканд.

Комментарии

1. Хотя настоящая статья имеет, по преимуществу, характер сельскохозяйственного и административного исследования, но мы помещаем ее в нашем военном журнале в виду того, что описываемый край находится почти исключительно под военным управлением. Ред.

2. Кокан астрономически не определен.

3. Под городом Самаркандом.

4. Мианкалем называется долина Заравшана между городами Самаркандом и Хатырчи.

5. Гора Казбек, отрог Каратау.

6. Нелишне заметить, что и чугунный лемех роскошь. Большинство пашет без него или по бедности, или по привычке.

7. Вакуфом называется все, что завещано эмирами или частными лицами мечетям, медресе и т. п. Вакуфом может быть земля, сад, торговая баня и прочее.

8. Местные опьяняющие напитки, первый из риса или из проса, второй на винограда.

9. Казы — и духовный, и светский судья.

10. Вообще служба по военно-народному управлению весьма своеобразна и требует особого, усердного изучения. Кроме языка, которому учиться никогда не поздно, хотя бы ради того, что бы не быть игрушкой неразвитого переводчика, нужно постоянно, усердно, до мелочи изучать народный быть, хозяйство и вообще край. Только при этих условиях второстепенные деятели могут быть истинными помощниками высшей власти и дело может идти хорошо. Служба по военно-народному управлению не любит увлечений по той простой и важной причине, что всякое применение к делу личных взглядов полезно только тогда, когда есть знание и опытность.

11. Танап, по единственному кодексу мусульман, шариату, равен 60 квадр. гязям, что равняется 90 квадр. русским аршинам, или 10 квадр. печатным саженям.

12. Маианкалем, как упомянуто выше, называется часть долины Заравшана, между рукавами Кара и Ак-Дарья.

13. Отцом настоящего эмира.

14. Позднейшие переселенцы из Персии, отпущенники здешних магнатов.

15. Небольшое независимое владение на юго-западе от Самарканда. Жители его принадлежат к узбекскому колену кенегез и пользуются воинственной репутацией.

Текст воспроизведен по изданию: Долина Заравшана (Листки из памятной книжки). (В. П. Назарову) // Военный сборник, № 7. 1870