Арх. упр. Оренб. воен. нач. Миссия кап. Никифорова в Хиву 1841 г. № 95.

Ваше Пр-ство Василий Алексеевич.

Получиве некоторое облегчение от недуга, я первым долгом поставляю иметь честь донести Вашему Пр-ству обо всем, что относится до дел мисии.

По переходе через реку Сыр мисии, она встречена с приличным торжеством нарочно прибывшим из Хивы сановником, по имени Бабаджаном, братом Диван-Беги. После переправы миссии через реку Аму, в каждом городе повторялся тот-же прием, который состоял в том, что толпа всадников и народа сопутствовали мисии до привала, где областные начальники угощали агентов свежими плодами, музыкою и приветствиями по обычаю азиатцев. В первое свидание с Ханом его Высокое Степенство был очень ласков с агентами, в особенности с поручиком Аитовым, и изявил полное удовольствие свое при получении подарков от Высочайшего Двора. Когда развернули пред Ханом сервиз и самовар, он не мог скрыть удивления, которое ясно отразилось на лице его.

В первый день свидания Хан коснулся до близкого ему предмета: до разграничения Киргизов: но агент уклонился от ответа на это, во внимание приобрести некоторое доверие и расположение со стороны Хана и его сановников; но ожидания агента не вполне осуществились: Мяхтер избгает всяких сношений с агентом, в отношении подозрений Хана по поводу дружественных связей с членами миссии, и опасается подкупов. Подарки, доставленные от имени Вашего Пр-ства Мяхтеру, были переданы ему тайно и с [114] крайнею предосторожностью; впрочем, сановники Хана имеют весьма мало влияния и Хан входит лично во все сношения с агентами по предмету заключения условий акта.

Хан узнал, что при мисии была телега, навьюченная печкою; ему хотелось скорее иметь у себя печку, о которой он делал много расспросов у посланца Шибая Бабаева, сопровождавшего мисию. Некоторые лица советовали поспешить вручить Хану всех остальных подарков и агент избрал 22 августа, день коронования Государя Императора, для поднесения его Высокому Степенству от имени Вашего Пр-ства печки, керосиновых ламп и прочих подарочных вещей, прибавя к ним шесть пудов сахару, один пуд конфектов. Хан при получении этих подарков был крайне доволен и на другой день прислал агенту свежих винных ягод из ближнего сада, куда к вечеру и пригласил агента для беседы, но на этот раз и на следующие свидания с Ханом агенту не посчастливилось: Хан настоятельно требовал границ по рек Эмбе и Тургаю. После нескольких дней свидания миролюбивый и сговорчивый Хан ни под каким видом не хотел уступить Эмбы и Иргиза. Не могу не засвидетельствовать здесь Вашему Пр-ству об искусстве поручика Аитова вести переговоры и прения с мусульманами. После двух первых свиданий с Ханом поручик Аитов заболел и около 12 дней оставался в постели; но, получив облегчение и видя огорчения мои по случаю неуместной настойчивости Хана относительно разграничения, он решился разделять неудачи мои. К счастью в этот вечер мы были поставлены на очную ставку со многими советниками Хана Алла-Кула, опровергли все их представления и заставили их замолчать; при чем мы изявили сожаление, что если Хану угодно внимать подобным советам, каковы были сделаны ему в нашем присутствии, то нам остается отказаться от возложенного на нас поручения и терять надежду на всякое соглашение. Хан долго храниле молчание, наконец отступил от реки Эмбы и Иргиза, но не хотел признать русским правого берега Сыра. После сего Хан около недели был болен и никого не принимал. По выздоровлении вознамерился отправиться на охоту и пригласил с собою агента, который не видя конца переговорам, настоятельно просил скорейшего окончания дела и отпуска его в Россию, отказался за болезнью в участия в охоте. 9-ти дневная болезнь Хана изгладила из памяти его все прежже доводы агента и Хан вновь стал требовать Эмбы и Иргиза. Желая положить предел притязаниям Хана, агент вручил Хану от имени Вашего Пр-ства объявление, в силу которого будет-ли Хива находиться в дружественных [115] сношениях с Россиею, или нет, но всякий хивинский подданный, который явился-бы для сбора податей, или для возмущения в Киргизах, кочующих по правому берегу Сыра и песках Барсуках, по рек Эмбе, по берегу Каспийского моря и залива Карасу и по северному краю Чинка и Усть-Урта — будет схвачен и предан смерти, как нарушитель мира. Потом агент просил Хана последний раз выслушать условия, требуемые Российскою Державою от Хивы, при чем подробно объяснены права и основные законы России, которым Хива, буде она желает дружественных связей и мира с Россиею, ни как не может нарушить; в заключение агент вручил Хану проект акта и просил о дозволении ехать в Россию. Здесь Хан смягчил голос и убедительно просил агента пробыть еще 25 дней, т. е. до времени возвращения с охоты.

По некоторым частным слухам поручик Аитов уверяет меня, что Хан притворно оказывает несогласие и как-бы для поддержания Своего величия, потому-что посланец, который должен-бы был сопутствовать мне, уже назначен и приготовлен к походу; есть слухи, будто-бы приготовлены для подарков агента и прочее и будто бы Мяхтер сказал поручику Аитову, что Хан согласился на все.

Копию с объявления, поданного Хану, и с проекта я имел честь отправить через Ново-Александровское укрепление с одним русским купцом, вышедшим с караваном из Хивы.

Нельзя описать Вашему Пр-ству патриархальную простоту Двора Хивинского и заседаний в Диване. На приемном дворе, в присутствии Хана, кто-нибудь из первых сановников Ханства подносит Хану и всем присутствующим кальян; всякий из лиц, имющих право входа в приемный двор, старается высказать свое мнение, не размышляя, может-ли оно служить подтверждением или опровержением предмету прения, отчего особу, которая сделала промах, легко заставить замолчать. Незнание дела, невежество во всех делах управления и вместе с тем какая-то самоуверенная гордость составляют основу Хивинского Двора. Хан Алла-Кул умнее всех и добрее его окружающих.

Позвольте здесь Ваше Пр-ство коснуться предмета, осуществление которого принесет несомненную пользу Оренбургскому краю и самым верным образом упрочит влияние России на Туран. Я хотел-бы сказать о приведении в исполнение идеи Вашего Пр-ства, известной мне идеи еще с 1835 года, т. е. занятие реки Сыра. Конечно, издержки будут [116] значительны, но оне откупятся пользою для края и облегчат управление обширною Киргизскою степью. Власть пограничной комисии у Мугоджарских гор не имеет желаемой силы, которая более и более исчезает по мере приближения к реке Сыру. Нельзя надеяться на введение желаемого устройства и порядка в Киргизской степи, если не будут основаны в ней несколько точек, которые выражали бы проявление силы и власти Российского правительства среди кочующих племен. Крайняя точка была-бы на реке Сыре. Грунты земли в долине Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи совершенно одинаковы, что допускает возможность довести и берега Сыра до той-же степени процветания в отношении первых жизненных потребностей, в каком находится и Хивинское ханство, которое рассадило в солончаках леса для своей надобности, образовало густую тень по закрайне бесплодных песков и нет клочка земли, который оставался-бы бесполезным. Жизненные и вообще съестные припасы дешевы. Способ постройки жилищ и вообще казенных зданий при заселении реки Сыра должны принять от Хивинцев с приличным изменением; дома их прочные, стоят долго, сухие и в постройке дешевы.

Хлеба на берегах Сыра собирают два раза в год: на глазах наших жали пшеницу и засевали поля просом. Многие потребности для хозяйства поселянину и для гарнизонов можно-бы приобрести покупкою из Хивы. Хивинцы для казарм их гарнизонов на реке Сыре привозят лес в лодках по Аральскому морю. Тополь, ветла, джида и все фруктовые деревья могут с успехом произрастать на берегах Сыра, как и в Хиве и чрез 15 лет заселения жители могли-бы довольствоваться всеми произведениями своей земли. Положите Ваше Пр-ство прочное начало сему делу и оно будет не последним венцом из благотоворных нововведений и устройства, сделанных Вами в безграничном Оренбургском крае.

Кроме влияния на кочевые племена занятие Сыра доставит несомненные и неисчисленные выгоды в отношении торговом, которые упрочат навсегда влияние России на Туран. По образу жизни Хивинцев и Бухарцев нельзя надеяться на увеличение сбыта русских товаров в Туран, пока эти народы будут передатчиками наших изделий южным соседям своим. Товары, привозимые ими из России, и теперь слишком превосходят меру потребности Хивы и Бухары и избыток русских изделий они по необходимости сбывают в Яркент, откуда ежегодно вывозят до 16-ти тысяч пудов чаю. Этот чай добротою несравненно ниже [117] вымениваемого на Кяхте; но понижение доброты чая происходит главнейше не от качества покупаемого в Яркенте чая, но от крайней небрежности мусульманских купцов в сбережениии своего товара и частью от недостаточных способов перевозки. В Яркенте чай этот пересыпается в кожаные и даже шерстяные мешки, во время пути подмокает, пылится и от прикосновения с пахучими телами теряет свой аромат, отчего в Бухаре и в Хиве привозимый из Астрахани и Оренбурга чай в ящиках ценится как самая высокая роскошь.

Хивинцы, не взирая на все притеснения, делаемые им в карантине и таможне города Астрахани, значительные капиталы свои обращают туда через Мангишлак и все еще пользуются верными барышами, что происходит: 1) от малой цены за провоз товаров от Мангишлака до Хивы и 2) от ничтожных расходов за провоз товаров до Хивы вверх по реке Аму.

Лучшим убеждением в этом случае может быть сплав товаров по реке Волге; а с занятием берегов реки Сыры проистекают следующие торговые и политичесюя выгоды:

1) Уменьшит почти на половину расходы за провоз товаров из Оренбурга и Петропавловска до Бухары, а тем самым увеличит и вывоз русских изделий.

2) Значительно уменьшит издержки подвоза товаров мокрым путем до Кокана и далее сухим путем до Бухары. Этим способом и Кокан с его землями и Бухара вынуждены будут покупать товары из первых рук у самых купцов, а не у фабрикантов внутри России.

3) Переведет всю торговлю из Бухары в Кокан, или на берега реки Сыра.

4) Передаст во власть Российского правительства плавание по рек Сыру и Аральскому морю, чего домогаются Англичане, которые искони по дозволению правительства торговали с Киргизами, и поручик Гладышев, в 1741 году бывший в город Джанкенте у Абулхаиз-Хана, встретил там английских купцов; они достигали в глубину степи чрез Каспийское море, но как скоро закрыт им этот путь, Англичане остались известными в степи по одному преданию.

5) Откроет путь росийским купцам в Китай, чрез Яркент. Если таможенные сборы на Кяхте составляют такой значительный итог для правительства, то впоследствии времени пошлинный сбор с товаров, вымениваемых в Яркенте, может достигнуть до того же итога всеобщим [118] употреблением чая в России и сбытом его за границу в Европу, где вымениваемый русскими купцами чай может также высоко цениться европейцами, как он ценится у жителей Турана и как ценил его капитан Бьюрнс в бытность его в Бухаре.

Занятие реки Сыра сделает Оренбург главным складочным местом товаров, прольет новые капиталы в Оренбургском крае и русские купцы променом наших товаров в Китай чрез Яркент из первых рук могут снабжать чаем весь Туран. Хан Хивинский вполне постигает важность занятия Сыра, говоря, что если Русские с ним вмест будут пить воду из Сыр-Дарьи, то Хивинцам нельзя жить.

Сейчас получена почта из Бухары и письмо, доставленное ко мне от господина подполковника Бутенева, имею честь представить при сем к Вашему Пр-ству, почтительнейше присовокупляя, что из сумм, выданных мне на издержки миссии, я нахожу возможным удержать следуемое мне жалованье и отправить оное к господину подполковнику Бутеневу для покрытия непредвиденных прежде расходов, что составит двести червонцев, которые и оставлю поручику Аитову, для передачи их г. Бутеневу.

Этим способом, я полагаю, можно избегать излишней пересылки денег из Оренбурга; а в случае, если суммы этой не было бы вполне достаточно для отсылки пленных из Бухары прямо в Оренбург, то я сообщу г. Бутеневу мнение, что пленных удобнее направить чрез Хиву в Ново-Александровское укрепление, чем значительно могут быть сокращены путевые издержки, если отправление пленных совершится от Бухары до Хивы водою, по Аму-Дарье.

Хан Алла-Кул в оправдавние свое сказал мне однажды, когда я представлял ему, что одна Хива поступает с Россиею так неприязненно, покупая русских пленных от трухмен, и что Бухарский эмир этого не делает: — “Вы думаете, что одна Хива поступает так с Россиею? все мусульмане по праву торговли покупают и держат в неволе Русских. Я не хочу быть доказчиком, но Вы сами узнаете, что и в Бухаре есть много русских пленных.". Я отвечал, что если и есть в Бухаре русские пленные, то и они будут окончательно освобождены. Туда послан агент, которого обязанность есть возвратить свободу всем Русским.

Чрез несколько дней Хан должен возвратиться с охоты. Не знаю, что могу донести Вашему Пр-ству при следующем случае, хотя и питаю себя надеждою, что Хан согласится на сделанные ему представления и заключит акт. [119]

Примите уверение в совершенном и глубочайшим почтении и преданности, с коими имею честь быть Вашего Пр-ства покорнейшим слугою.

Подпись: Прокофий Никифоров.

Приписка: Позвольте мне, Ваше Пр-ство, засвидетельствовать здесь глубочайшее уважение к Его Пр-ству, Платону Ивановичу, и прилагаемую при сем записку передать Я. В. Ханыкову для отправления к родной маменьке моей.

Киргиз Байдау послан в Оренбург тайным образом и под предлогом, что отправляется от Степана Деева к отцу его, без моего ведома; а Диван-Беги по дружбе и расположении к Дееву дозволил ему послать нарочного в Оренбург.