Вице-Канцлер Капитану Никифорову; 19 февраля 1841 г. № 416

(Секретно: инструкция).

Арх. Орен. в. нач. Ген. шт. Оренб. корп. 1841 г. № 95

Во Всемилостивейшем внимании к засвидетельствованию начальства об испытанном усердии вашем к пользам службы его Величества, Государю Императору благоугодно [11] было избрать Вас для командирования с временньм поручением в Хиву. По сему случаю Министерство Иностранных Дел снабжает Вас, по высочайшему повелению, настоящею икструкциею, в коей изложены и обстоятельства, подавшие повод к отправлению Рссийского офицера в ханство Хивинское и самый предмет политического поручения, возлагаемого на Вас доверием его Императорского Величества.

Служение ваше при отдельном Оренбургском корпусе доставило уже Вам случай ознакомиться, до некоторой степени, с положением дел наших в отношении к Хиве; а сведения, которые будут Вам сообщены по распоряжению г. генерал-адъютанта Перовского, до отъезда вашего из Оренбурга, укажут Вам в подробности сношения, какие в разные времена происходили между Росиею и Хивинским ханством.

Действия Российской Державы отличались постоянно, в течение нескольких десятков лет, снисхождением и великодушием, между тем как Хивинцы постепенно обнаруживали все более и более неблагодарность свою и неприязнь. Наконец, вражда их истощила меру терпения нашего правительства: достоинство Империи требовало, чтобы положен был предел их вероломству. С сею целию в 1836 году принята была предварительная мера строгости, которая найдена была наиболее доступною понятиям необразованного и корыстолюбивого народа. В Оренбурге и Астрахани задержаны были возвращавшиеся из Нижегородской ярмарки хивинские купцы с их товарами, и в то же время объявлено было хану Алла-Кулу, что купцы сии не иначе будут освобождены, как по отпуске из Хивы всех томившихся там в неволе Российских подданных и по совершенном прекращении явных и тайных враждебных действий противу Империи.

Внезапное остановление торговых сношений с Росиею нанесло чувствительный удар Хивинскому ханству, извлекающему из оных значительные для себя выгоды. Не менее того Алла-Кул медлил с исполнением справедливых требований наших; он надеялся на дальнейшее снисхождение России и полагал, что разными хитростями успеет отвратить грозившую ему опасность.

Но предпринятая в 1839 году воинская экспедиция убедила Алла-Кула, что собственная его польза требует искать благорасположения Государя Императора. В этом убеждении он еще наиболее был подкреплен, получив известие о неудачном покушении отборных его войск против горсти наших воинов близь Акбулака. [12]

Движимый чувством самосохранения, Хан Хивинский, не смотря на то, что отряд наш возвращался уже на линию, решился безусловно отпустить собранных в ханстве Российских невольников, снабдил их денежным для дороги пособием и отправил в Ново-Александровск в сопровождении посланца своего Атанияз-Ходжа-Реиз-Муфтия. В то же время издал фирман, коим строго воспрещается всем подвластным ему племенам покупать и держать в неволе Российских подданных.

Таковое безусловное исполнение одного из главных требований наших принято было Государем Императором как доказательство раскаяния Хивинского владельца. Вследствие чего его Величеству благоугодно было Всемилостивейше повелеть: отпустить задержанных в России Хивинцев, возвратить им конфискованные у них товары, оказать неимущим из них пособие для возвращения в свое отечество, возстановить прерванные с Хивою сношения и посланца хивинского допустить в С. Петербург. Все сие было исполнено и о таковом Высочайшем разрешении извещен Алла-Кул особым письмом, посланным к нему в октябре 1840 года. Между тем большая часть хивинских купцов отправилась уже в Хиву, а достальные, если таковые окажутся, будут, по распоряжению Оренбургского военного губернатора, отправлены вместе с Вами.

Теперь остается принять меры к предупреждению, по возможности, на будущее время возобновления несогласий и к обеспечению безопасности российских торговцев. Это самое составляет главную цель, для которой Вы командируетесь в Хиву, тем более, что посланец хивинский, по обычаю всех азиатских посланцев, не имел надлежащих уполномочий для каких бы то ни было здесь переговоров; на него возложено было единственно: передать российских пленных нашему пограничному начальству, поднести его Императорскому Величеству некоторые подарки и лично представить от имени Хана уверения в искреннем намерении его исполнять требования Российской Державы и действиями своими снискивать ее благорасположение. К сему Атанияз-Ходжа-Реиз присовокупил также обещание, что отныне российские подданные будут пользоваться в хивинских владениях надлежащею безопасностию.

Таковы суть обстоятельства, подавшие повод к настоящему отправлению вашему в Хиву. Отъезд ваш туда последует вместе с возвращающимся отсюда хивинским посланцем по распоряжению Г. генерал-адъютанта Перовского, от коего получите Вы назначенную как для содержания вашего, так и на разные в Хиве расходы, денежную сумму. Вам же [13] поручено будет доставление Хану Алла-Кулу и его министру (мяхтеру) писем и подарков. С Вами отправится также в Хиву состоящий при Оренбургской пограничной коммисии поручик Аитов, который, без сомнения, будет Вам весьма полезен, как по заведенным уже им в Хиве некоторым связям, так и по знанию татарского языка.

Обращаясь теперь к предмету возлагаемого на Вас поручения, считаю нужным повторить вышесказанное, что главная цель командировки Вас в Хиву состоит в принятии, по возможности, мер к предупреждению на будущее время возобновления враждебных действий Хивинцев и к обеспечению безопасности и пользе российских подданных.

Из сего самого уже явствует, что первейшие старания ваши должны клониться к вящщему укреплению Хана и влиятельных в Хиве лиц в неограниченном доверии к справедливости и правоте намерений Государя Императора. Этот предмет должен быть постоянною основою всех действий ваших, ибо от него зависит успех дальнейших ваших переговоров. Для достижения сей цели Вы не оставите изобразить Хану в надлежащем виде добросовестность, прямодушие и бескорыстие нашей политики, как собственно к Хиве, так и вообще к прочим соседственным с нами областям, имеющим гораздо большую значительность, нежели Хивинское Ханство. Не упоминая уже о европейских государствах, Хивинцам неизвестных, достаточно представить им в пример Турцию и Персию. Еще в недавние годы возникали между Россиею и помянутыми магометанскими державами несогласия, вследствие нарушения с их стороны взаимно постановленных условий. Несогласия эти подали повод к войне и вскоре ряд блистательных побед снова ознаменовал славу русского оружия. Но едва султан и шах изъявили согласие на удовлетворение справедливых наших требований и едва условия взаимных отношений были торжественно определены в мирных трактатах, как Россия немедленно предала великодушному забвению все прошедшее и из грозного неприятеля соделалась подпорою и союзницею обеих Держав. ее могущественным заступлением спасен в 1833 году престол турецкого султана, сильно потрясенный мятежным пашею египетским; ее же содействию и нравственной защите обязан султан и нынешним благоприятным усмирением властолюбивого Магомет-Али. В Персии она же наипаче способствовала Магомед-шаху вступить на престол, которым по смерти деда его противузаконно готов был завладеть другой персидский принц.

В отношении к Хиве Россия, как вышесказано, являла уже многие доказательства своей умеренности и бескорыстия. [14]

Но и последния события достаточно уже доказывают, что Государь Император не имеет в виду ничтожных завоеваний; но желает и требует единственно, чтобы никто не посягал на права его подданных и на достоинство его Империи. Таким образом, не смотря на делавшиеся уже приготовления к возобновлению экспедиции противу Хивы, его Императорское Величество повелел остановить отправление оной, лишь только получил известие об исполнении Ханом главного требования нашего. Из сего очевидно явствует, что Российская держава не захотела воспользоваться стесненным положением ханства, но, забывая минувшее и признавая поступок Хана залогом истинного его разкаяния, приступает к переговорам с тою целью, что бы упрочить в будущем отношения, сообразные с ее достоинством и выгодные для обоих народов, а для Хивы почти необходимые.

Независимо от миролюбия и правоты намерений Государя Императора, обеспечивающих сношения иностранных народов с Россиею, Хивинцы не должны также забывать, что таковые сношения приносят для них явную пользу, ибо ханство Хивинское в торговом отношении исключительно зависит от России, а в политическом не может противустоять Империи, если бы она возымела намерение вооруженною рукою принудить Хивинцев к соблюдению должного к ней уважения. Доказательством первого служит обеднение, произведенное в Хиве прерывом торговых с нею сношений России в 1754 и в особенности в 1836 году, когда цена всех привозных мануфактурных изделий возвысилась там на 15 %, а сырых материалов на 90 % между тем как хивинские произведения упали на 50 %. Второе же ясно обнаруживается из одного соображения способов России и Хивы и из самых примеров бесплодности усилий значительных полчищ хивинских противу небольших отрядов наших; возможность же для русских войск проникнуть в ханство не подлежит ни какому сомнению.

Развитие в надлежащих случаях всего вышеизложенного владельцу хивинскому будет зависеть от благоразумия вашего, но независимо от сих и подобных внушений, которые Вы должны делать не в виде данного Вам поручения, а как собственные ваши рассуждения, основанные на познании польз Хивинского ханства, Вы вообще должны стараться об уничтожении всякой недоверчивости к Вам самим и к присутствии вашему в Хиве. Для сего тщательно должны избегать всего, что могло бы подать повод к малейшим подозрениям.

Сим только способом можете Вы приуготовить успех в исполнении возлагаемого на Вас поручения. [15]

Оно заключается в переговорах, которые Вы должны вести с владельцем Хивинским для определения отношений его к России.

Переговоры ваши должны иметь предметом следующие статьи:

1) Уничтожение рабства и пленения Русских и обеспечение лиц и имуществ их в Хивинских владениях.

2) Ограничение незаконного влияния Хивы на кочевые племена, издревле поступившие в подданство России.

3) Обеспечение торговли нашей как с Хивою, так и с соседственными владениями.

По первому из сих предметов желания правительства нашего состоят в том, чтобы: а) всякий Русский, теперь ли оставшийся в Хивинских владениях, или могущий туда попасть впоследствии, был немедленно освобождаем по требовании Оренбургского начальства, или по требованию российского чиновника, который будет находиться в Хиве; в) чтобы русские торговцы и путешественники могли свободно ездить, для надобностей и торговых дел своих, по всему Ханству, с ответственностию хивинского правительства за безопасность лиц и имуществ их.

Изданный Ханом в июле 1850 года фирман (с коего перевод у сего для сведения вашего прилагается), и сделанные здесь хивинским посланцем вышеприведенные уверения от имени Хана должны служить основанием переговоров ваших по сему пункту.

Если действительно Алла-Кул с искренностию желает снискать благорасположение Российской Державы и если Вы успеете укрепить его в доверии к Государю Императору, в таком случае не представится, повидимому, важных затруднений к склонению Хана согласиться на постановление сего условия, тем более, что оно влечет за собою совершенное взаимство и с нашей стороны. Тоже обеспечение лиц и собственности найдут в России приезжающие к нам Хивинцы. Предмет сей так ясен сам собой, что не требует дальнейшего здесь развития.

А постановление сего условия ведет естественным образом к обязательству, что бы в случае смерти российского подданного в хивинских владениях имущество его не было отнюдь отбираемо в казну, а напротив того, было в целости выдаваемо по требованию Оренбургского начальства, или по требованию российского чиновника (если таковой будет находиться в Хиве) для доставления наследникам умершого.

Что же касается до ответственности за безопасность российских подданных и имущества их в хивинских владениях, то предоставляется Вам объяснить хивинскому [16] владельцу, что главная цель наша состоит в том, что бы преступники, в случай грабежей, не оставались без наказания и что ответственность Хана за грабежи подвластных ему племен будет ограничиваться лишь немедленным их наказанием; Россия же не потребует возврата убытков, кроме отдачи захваченных людей, если будет только убеждена, что наказание совершено и что в грабеже не участвовало само правительство хивинское.

Второй пункт, напротив того, представляет затруднения не маловажные и требует с вашей стороны особенного благоразумия и крайней осторожности.

Еще в 1732 году присягнули на подданство России Киргизы Меньшей и Средней орды и Каракалпаки, а в 1791 году Туркмены; но впоследствии отдаленные части сказанных кочевых племен подпали под власть соседственных с ними среднеазиятских владельцев. Из них Киргизы Меньшей орды, кочующие по Сыр-Дарье и по Усть-Юрту, находясь в управлении враждебных России султанов, были в последние годы покорены Хивинцами, которые поставили над ними, равно как над Туркменами, своих ханов, а в 1810 году покорили и Каракалпаков. Таким образом Россия, имея по праву исключительное владычество над всеми вышеупомянутыми кочевыми племенами, не пользуется на самом деле таковым владычеством. Впрочем, пустое именовательное увеличение числа подданных не составляет цели усилий нашего правительства и если мы сочли нужным привести здесь вышеизложенные подробности, то это единственно для того, чтобы поставить Вас в известность о непреложных основаниях верховного права России над киргизскими и другими племенами; намерение правительства по сему предмету состоит в том, чтобы, не отрицая принадлежащего оному права владения, не входить теперь в положительные объяснения на счет настоящего оному рубежа. А потому Вы должны будете в разговорах с Хивинским Ханом уклоняться от определительного объявления, до каких именно мест должны простираться владения Российской Империи в степи и будете ограничиваться одним общим подтверждением о присяге, принесенной теми кочевыми народами на подданство России. Сие самое уклонение от определения настоящих границ владениям России в степи может служить Вам средством для успеха в ваших переговорах, если обстоятельства Вам позволят употребить оное с благоразумием и с пользою. Но если мы оставляем, до времени, в зависимости Хивинцев отдаленные от нашей линии кочевые племена, то мы имеем полное право требовать, чтобы Хивинцы взыскивали с них и отвечали пред нами за все грабежи и насилия, [17] коим подвергнутся в тех местах росийские торговцы. С другой стороны, мы не можем согласиться, чтобы влияние Хивинцев слишком приближалось к нашей линии. Сие послужило бы лишь к непрерывному порождению взаимных неудовольствий и к произведению в степи постоянных беспорядков, столь вредных для торговых сношений. Поелику же настоящие переговоры имют целью сохранить и упрочить порядок и тишину в степи и чрез то обезопасить караванные пути и торговые сообщения, то, не отвергая принадлежащего России права верховной власти над киргизскими и туркменсками племенами, принявшими присягу на подданство, правительство наше не находит неудобства согласиться, чтобы впредь до усмотрения те племена, которые кочуют к югу от Сыр-Дарьи, Дивлет-Гирея и Ново-Александровского укрепления, оставались ныне в управлении хивинского владельца с правом для него собирать с них закят и с обязательством отвечать за все грабежи, разбои и воровства их и выдавать по требованию нашему скрывающихся у них беглецов и мятежников. Затем должны быть, следовательно, прекращены всякие не благонамеренные сношения хивинского ханства с кочевыми народами, к северу от Сыр-Дарьи и Усть-Юрта кочующими.

Таковы суть виды Правительства нашего. Мы сочли необходимым изложить их здесь для сведения и руководства вашего. Но, предусматривая большие трудности в переговорах по сему предмету, мы поставляем Вам в непременную обязанность не обнаруживать их с первого разу, а стараться по возможности отклонять благовидным образом подробные объяснения, до сего относящаяся, и настаивать только в общих выражениях на том, чтобы Хивинцы не нарушали спокойствия кочевых племен, находящихся с зависимости России, чтобы не простирали на них своего влияния, не облагали их ни какими поборами и налогами, чтобы не волновали их и не возбуждали к беспорядкам, и, наконец, чтобы не давали у себя убежище беглецам и мятежникам, которые подвергнутся преследованию Оренбургского начальства.

Если Вы успеете склонить Хана к постановлению такового условия в общих выражениях, то уже сим самым на первый случай положите основание желаемому нами порядку вещей, который более точным образом удобнее будет определить впоследствии, когда сношения Хивы с Россиею упрочатся и получат довольно значительное развитие.

Ныне же, начиная, так сказать, новые политически сношения с народом необразованным и чуждым всяких понятий о народном праве, мы должны постоянно иметь в виду, что малейший неосторожный шаг не только повредит [18] в настоящее время успеху предпринммаемых нами мер, но может опять отдалить на неопределенное время сближение наше с тем народом. С другой стороны надлежит принять в соображение, что преждевременное обнаружение видов нашего правительства по сему предмету может подать повод со стороны Хивинцев к таким неуместным требованиям, на которые нам никогда нельзя будет согласиться. А потому Вы не иначе должны приступить к объяснению Хану вышеприведенной мысли, как в случае, если обхождение его с Вами будет совершенно удовлетворительно, и не прежде, как по снискании его доверия и по благоприятном окончании прочих переговоров.

Тогда, объяснив ему право России над кочевыми племенами, принявшими торжественную присягу на подданство, Вы постараетесь внушить Хану умеренность России, которая, не смотря на принадлежащие ей права, согласна часть тех племен остановить не во владении, а в управлении и под влиянием Хивы, доколе она будет свято соблюдать должное уважение к Росийской Державе и постановляемые условия взаимных сношений.

Третья статья переговоров ваших заключает в себе также весьма важный предмет.

Торговля России с Среднею Азиею с самого начала и поныне страдает от трех главных причин: а) от грабежей и разбоев в Киргизской степи; в) от неопределенности и насильственного образа взимания таможенных пошлин среднеазиатскими владельцами и в особенности хивинским Ханом за Сыр-Дарьей, где, под видом пошлины, сборщики требуют, что хотят, и нередко силою отнимают те товары, которые им нравятся и в) от недостатка безопасности для русских купцов и неуровнительности прав их с азиитцами, которые у нас пользуются всевозможными преимуществами, а в отечестве своем платят только 2 1/2 % с товаров; тогда как российские купцы принуждены там взносить по 10 % и подвергаются, сверх того, множеству неприятностей и даже опасностей.

Обеспечение торговцев и караванов в степи независимо от мер, какие могут быть для того приняты пограничным начальством, зависит, конечно, и от утверждения политических отношений среднеазиатских областей к России и следовательно, зависит отчасти от успеха переговоров ваших с владетелем хивинским.

Желания нашего правительства суть: а) чтобы русские купцы могли свободно приезжать в Хиву и торговать своими товарами не только в самом городе и Новом Ургенче, но и в других селениях ханства, где пожелают, с [19] ответственностью хивинского владельца за неприкосновенность лиц и имущества торговцев; в) чтобы пошлина, собираемая в ханстве с товаров, привозимых самими купцами нашими, или присылаемых ими по коммисии, была установлена не обременительная и взималась бы только единожды; в) чтобы русский чиновник мог участвовать в определении ценности товаров для взимания пошлины; г) чтобы в степи прекращены были производившаяся до ныне Хивинцами насильственные остановки караванов и, следовательно, чтобы уничтожены были устроенные близ Сыр-Дарьи укрепления; и, наконец д) чтобы не подвергались никаким со стороны Хивинцев притеснениям ни караваны собственно русские, ни караваны азиятские, вообще идущие в Россию, или возвращающиеся из оной.

Определение таковых условий, без сомнения, принесло бы значительную пользу нашей торговле. Но и по этому сложному и трудному предмету переговоры должны быть ведены Вами с крайнею осторожностию и с надлежащим благоразумием. Успех будет не иначе зависеть от того доверия, которое удастся Вам вселить в Хане к благонамеренным видам России и к самым внушениям вашим. Вам предстоять будет, между прочим, объяснить Хану те важные преимущества, коими в России пользуются Азиятцы пред другими иностранными торговцами, поставить его в известность об общепринятых правилах взаимности в делах подобного рода, убедить его, что постановление определительных правил на счет русской торговли в Хиве будет иметь выгодное влияние и для Хивинцев, приезжающих в Россию; привести ему примеры издавна существующих у нас с Турциею и Персиею трактатов, по которым количество пошлины определено неизменно в Турции по 3 %, а в Персии по 5 % с русских товаров; объяснить, что таковое положительное установление пошлины послужило к значительному развитию торговых сношений сих двух государств с Россиею к несомненной пользе, что те же благоприятные последствия могут произойти от подобного условия и для Хивы, что от прекращения чрезмерной пошлины доходы ханства не уменьшатся, что сие, напротив, подает повод к увеличению привоза товаров, что участие нашего чиновника в оценке товаров принесет также выгоды ханской казне; ибо хивинские таможенные коммисары лишены будут чрез то возможности обращать в свою пользу часть собранных ими пошлин, что, наконец, предмет сей составляет одно из главных условий упрочения добрых сношений России с Хивою.

Что касается собственно до установления определительной пошлины с русских товаров, то Вы, без сомнения, встретите возвражения, основанные на общепринятых между мусульманами правилах взимать с иностранцев других [20] исповеданий большую пошлину, нежели с единоверных им торговцев. Убедительнейшим доводом к отступлению от сего правила, или, лучше сказать, от сего обычая может, кажется, служить приведение примера магометанских же государств Персии и Турции, из коих в первом с наших товаров с давнего уже времени взимается постоянно по 5 % с цены оных, а во втором лишь по 3 %. Применясь к сим примерам, желательно, чтобы в Ханстве хивинском установлена была для наших товаров пошлина не выше 5 % с цены оных. Если же Вам не удастся склонить Хана на установление помянутой 5 процентной пошлины, то останется приложить старание, чтобы по крайней мере постановлено было взимание пошлины в хивинских владениях только единожды и прекращение притеснительных мер в степи; следовательно, обязательство не принуждать ни русских караванов, ни караванов азиятских, идущих в Россию, или возвращающихся из оной, заходить в хивинские владения, буде они того сами не пожелают.

Наконец, относительно статьи об уничтожении укреплений близ Сыр-Дарьи, построенных на земле, Хиве не принадлежащей, Вы должны будете представить, что укрепления сии в военном отношении нас отнюдь не беспокоют, но так как с постановлением настоящих условий доброго соседствия, должны прекратиться притеснения караванов в степи, то и укрепления, устроенные лишь для сей цели, соделываются сами собою не нужными. От благоразумия вашего и от обстоятельств более, или менее благоприятных, зависеть будет дополнение, развитие и способ внушения вышеизложенных начертаний.

К сим трем статьям, по коим предстоят Вам переговоры, присовокупляем четвертую, которая должна быть представлена Хану как последствие оных, если успех увенчает ваши переговоры. Это есть обеспечение пребывания в Хиве российского чиновника.

По уверениям посланца Атанияза, сам Хан хивинский изявляет желание, чтобы при нем находился доверенный от России агент. Это, без сомнения, возвысило бы Алла-Кула, в значении его между азиятцами и доставило бы ему возможность получать чрез чиновника нашего верное понятие о действиях нашего пограничного начальства, между тем как до сих пор он внимал превратным и часто неблагонамеренным толкованиям простых Киргизов и даже иногда преступников, искавших убежища в Хиве.

Для наших дел присутствие чиновника нашего в Хиве было бы также полезно во многих отношениях. Соделываясь политическим посредником между Оренбургским [21] начальством и Хивою, он был бы вместе с тем покровителем и справедливым заступником приезжающих в Ханство российских подданных. Но достоинство Империи требует, чтобы независимо от личной безопасности в Хиве, чиновник российский пользовался там и надлежащим от хивинского правительства уважением.

Если уверения посланца Атанияза-Ходжа-Реиз-Муфтия на счет желания Алла-Кула иметь в Хиве русского агента, справедливы, в таком случае, по успешном окончании переговоров, Вы можете, в виде внимания к желанию Хана, предложить ему оставить в Хиве поручика Аитова, который известен уже Алла-Кулу и на выборе коего именно указывал здесь хивинский посланец, как на человека одного с ними вероисповедания и ознакомленного уже с местными обычаями.

Таковой оборот, по мнению нашему, представляет ту выгоду, что отстраняет всякие неблагонамеренные толкования и опасения на счет пребывания русского чиновника в Хиве.

Поручик Аитов должен будет с своей стороны стараться о приобретении к себе должного уважения и доверия; не менее того Вы не оставите пред отъездом вашим внушить Хану о неминуемых последствиях, каким подаст повод малейшее оскорбление, нанесенное российскому чиновнику, и выставить пользу для Хивы от его там пребывания как по сношениям ее с Россиею, так и в случае каких либо несогласий с соседственными азиятскими владельцами, питающими доверие к Российской Державе. В сем последнем случае чиновник русский может иногда посредничеством своим содействовать к отстранению несогласий.

Таковы суть предметы возлагаемого на Вас поручения, и желания нашего правительства при настоящих обстоятельствах. Но мы не скрываем от Вас всей трудности предстоящего Вам дела. Изуверство, невежество и недоверчивость составляют отличительные черты Хивинцев. Тем более стяжаете Вы право на монаршее внимание, если успеете в точности выполнить предначертания наши. Впрочем, его Императорское Величество благосклонно оценит старания ваши даже и в том случае, если бы, не смотря на благоразумный образ действия, предмет посылки вашей в Хиву не увенчался совершенным успехом. Имея сие в виду, Вы должны поступать с твердостью, но вместе с тем с благоразумием, стремиться по возможности к достижению предназначенной Вам цели, но отнюдь не выходить из пределов предоставленного Вам доверия и не увлекаться собственными соображениями о политических предметах, которые не могут быть Вам известны, и которые не касаются настоящего поручения вашего. [22]

Вы должны постоянно руководствоваться тою мыслию, что полууспех, обеспечивающий хотя некоторые благоприятные в будущем времени последствия, гораздо предпочтительнее и полезнее успеха блестящого, но минутного.

Первым действиим вашим по прибытии в Хиву будет представление Хану писем и подарков, которые с Вами отправятся; при чем Вы объясните в общих выражениях, что Государь Император, соизволив признать поступок Хана, как знак желания его прекратить неприязнь и установить мирные с Россиею сношения, Высочайше повелел отправить Вас в Хиву для постановления условий, на коих могут быть упрочены таковые сношения. Настоящее положение дел подает повод надеяться на хороший прием Вас со стороны хивинского владельца; но не менее того и в этом случае нет сомнения, что Вы сначала будете встречены недоверчивостью и подозрительностью; а потому Вы должны стараться выиграть как можно более времени, дабы к подробным переговорам приступить не прежде, как по приобретении расположения и личного доверия Хана и влиятельнейших при нем лиц. Самые же переговоры будете стараться вести с достоинством, делая при том подробное развитие наших требований не вдруг, а постепенно. Когда успеете постановить взаимные условия, основанные на настоящей инструкции, то, смотря по обстоятельствам, приступите Вы к убеждению Хана составить акт, или род трактата, внушив ему, что подобные договоры совершаются повсюду и служат залогом взаимного доверия договаривающихся сторон. Но акт сей должен быть составлен так, чтобы не мог подать повода ни к каким неблагонамеренным толкованиям, посторонних каких бы то ни было владельцев. При сем прилагается проэкт такового акта, который, смотря по обстоятельствам, может кроме ханской печати быть скреплен также печатями влиятельнейших в Хиве лиц, как светских, так и духовных.

По получении от Алла-Кула сего акта Вы вручите ему точную с оного копию, на которой сделаете надпись по прилагаемой у сего под лит. Б. форме. В сей последней бумаге означены те с нашей стороны условия, на которые предоставляется Вам согласиться от имени русского правительства. В случае успеха этого предположения по окончательном совершении акта, можно бы внушить Хану о сообщении оного владельцам Бухарскому и Коканскому, под тем предлогом, что дружба с Империю возвысит его в глазах их. Если же Вы найдете постановление такового акта неудобоисполнимым, в таком случае можно удовольствоваться помещением постановленных условий в письме, которое Хан адресует на Высочайшее имя Государя Императора при обратном отправлении вашем в Россию. [23]

Во всяком случае Вы не оставите предупредить Алла-Кула, что точное соблюдение постановлепных условий и безопасность российского чиновника в Хиве, равно как и вообще всех российских подданных, будут обеспечены лицами и собственностью Хивинцев, приезжающих в Россию.

В продолжение пребывания вашего в Хиве Вы будете всеми мерами стараться собственным обращением упрочить уважение к поручику Аитову, предназначаемому оставаться там после вашего отъезда, будете употреблять его в сношениях с окружающими Хана и давать присутствовать по возможности в совещаниях с последним.

Пред отъездом из Хивы Вы поставите его в известность об условиях, какие успеете постановить, и подтвердите ему следующие его обязанности:

1. Стараться о сохранении Хивинцами в точности сих условий.

2. Не входить ни в какие новые соображения, но в случае надобности доносить об них Оренбургскому начальству.

3. Избегать по возможности споров с Хивинским владельцем и с окружающими его лицами, в особенности на первых парах, и, следовательно, не быть слишком строгим в мелочах, но и не отступать от объявленного раз справедливого требования.

4. Искать привязанности не только значительных лиц и духовенства, но и простого народа, делая ему в нужных случаях пособия из экстраординарных сумм, с тем однако же, чтобы этим не возбудить подозрительности Хивинцев.

5. Сообщать, по возможности, всякие сведения о Ханстве, которые доставлять Оренбургскому начальству при верных лишь случаях.

Пред отъездом Вы передадите также ему суммы, назначенные для его содержания и для других расходов, а также подарочные вещи, с шнуровыми книгами, для ведения надлежащих отчетов, каковую передачу Вы произведете секретным образом, дабы не возбудить алчности Хивинцев.

Часть подарков Вы поднесете Хану после удовлетворительного окончания переговоров.

Все вышесказанное, разумеется, под условием хорошего приема со стороны Хана. В противном случае, Вы постараетесь до крайности превозмочь затруднения; но если, наконец, действия Хивинцев будут слишком несообразны с достоинством вашего звания, то не приступите ни к чему до благоприятной перемены, а при безнадежности на последнюю возвратитесь без всяких переговоров в Россию; впрочем, таковая решимость должна быть вынуждена лишь крайностию. [24]

Во время пребывания вашего в Хиве Вы с надлежащею осторожностью будете пользоваться всеми представляющимися случаями для собрания подробнейших сведений о сем Ханстве и для поверки тех сведений, какие мы имеем и которые будут Вам сообщены для прочтения г. генерал-адъютантом Перовским.

По части торговли, а также в отношении военном, Вы получите особые специальные наставления о том, на какие именно предметы Вы должны преимущественно обратить внимание. Независимо от того, для нас любопытны будут всякие статистические и исторические сведения о Ханстве и Вы, для руководства вашего, получите от г. Оренбургского военного губернатора особую по сей части программу.

Обратный путь ваш Вы постараетесь направить не чрез Устюрт, а по правому берегу Аму чрез Сыр-Дарью, дабы осмотреть эту наименее известную часть Кайсацкой степи и в особенности берега реки Сыра, важные для нас во многих отношениях.

В заключение остается мне повторить Вам, что главная цель посылки вашей есть не столько приобретение вещественных выгод для России, как упрочение доверия к ней Хивы и что этою целью Вы должны руководствоваться во всех поступках ваших, как важнейшим условием для будущего политического влияния России на соседственные с нею Ханства Средней Азии.

Подпись: Граф Нессельроде.

Приложение 1-е.

Во имя Всемогущого, и Милосердного Бога.

От владетеля Хивинского (такого-то) дан настоящий акт в том, что, имея искреннее желание пребывать в постоянном мире и тесной дружбе с пресветлою и могущественною Росийскою Империю, упрочивать приязненные связи и соблюдать во всей строгости правила миролюбивых и добрых соседей мы обязуемся за себя самих, за наших преемников и потомков и за все подвластные нам племена:

1. Отныне впредь не принимать никаких явных, ни тайных враждебных действий против России.

2. Не производить и не потворствовать грабежам, разбоям и захватам ни в степи, ни на Каспийском море и [25] в случае, если-бы таковые грабежи произведены были подвластными Хиве племенами, предавать виновных немедленному наказанию.

3. Не держать в неволе и не приобретать ни каким образом пленных русских и ответствовать за личную безопасность и за сохранность имущества всякого росийскиго подданного, могущего быть в Хивинском владении.

4. В случае смерти в Хивинских владениях Российского подданного не отбирать оставшегося после него имущества, а отпускать оное в целости российскому пограничному начальству, для передачи его наследникам.

5. Не простирать влияния на кочевые племена, издревле находившиеся в подданстве России, не притеснять и не волновать их и не облагать их поборами.

6. Не допускать беглецам и мятежникам из росийских подданных укрываться в Хивинских владениях, но выдавать их российскому пограничному начальству.

7. Не взимать с товаров русских купцов более " " процентов настоящей цены оных и пошлину сию взимать один только раз с привозимых в Хивинские владения товаров.

8. Не делать никаких остановок караванной торговли азиатских владений с Российскою Империю и не причинять насилий бухарским и другим купцам, производящим торг с Росcиею и, наконец,

9. Обязуемся вообще поступать во всех случаях как подобает добрым соседям и искренним приятелям, дабы более и более упрочить дружественные связи с могущественною Российскою Империею.

В удостоверение чего мы утвердили сей обязательный акт нашею печатью и вручили оный уполномоченному со стороны Могущественной Российской Империи Высокостепенному №№ Дан в.. . числа месяца и года.

Приложение 2-е. (Лит. Б).

Получив для доставления его Императорского Величеству Великому Императору и Самодержцу Всероссийскому вышезначащийся в копии акт от Высокостепенного владельца хивинского (№№), я, на основании данного мне уполномочия, удостоверяю сим, что во взаимство поставленных в том акт условий Могущественная Российская Держава: 1) предает совершенному забвению прежния неприязненные против нее [26] действия хивинских владетелей; 2) отказывается от требования уплаты за разграбленные до сего времени караваны; 3) обещает совершенную безопасность и законное покровительство приезжающим в Росию хивинским подданным и 4) предоставляет в своих владениях хивинским торговцам все преимущества, коими пользуются купцы других азиатских владний.

Таковое делаемое мною удостоверение подкреплено будет письменно доблестным и высокомощным господином Оренбургским военным губернатором от Высочайшего Имени его Императорского Величества Государя Императора и Самодержца Всеросийского. Точное же соблюдение со стороны Высокостепенных хивинских владельцев постановленных в вышепрописанном акте условий будет обеспечено личностью и собственностью хивинских подданных, могущих находиться в Российской Империи.

Дан в день месяца и года. Подписал агент.

Приложение 3-е.

Проект фирмана, доставленный ханом.

Звездам величия, обладателям почестей, властям управления Ховарезма — сада Иранского.

Да знают они заведомо ясно и откровенно, что в лето по гиждре 1257, для спокойствия подданных и для выгоды и тишины двух Государств мы учинили замирение и сделали мир и дружбу с Великим Государем Императором Российским. Будучи согласны на некоторые условия и склонны к принятию некоторых предложений, мы сделали договор и обещание с тем, чтобы они отныне без особенных причин ничем не были нарушены.

1. Со времени вышеобъявленного года впредь ни тайно, ни явно мы не будем враждовать против России.

2. Если со стороны российских подданных, пребывающих на суше и море, не произойдет деяний, наносящих грабеж и вред, то и с нашей стороны они не должны быть допущены, но если от них окажутся какие либо вредные и враждебные действия, то и с нашей стороны должны быть соответственные движения.

3. Если кто ограбит в хивинском владении русского купца и лишит его имущества, то таковой примет заслуженное проступком его наказание, а имущество возвратится по принадлежности хозяину его. [27]

4. Отныне никто из российских подданных не должен содержаться в рабстве и неволе. За безопасность и благополучие всякого, кто прибудет из России, ответится его отечеству.

5. Всякого, кто помрет в Хиве из росийских людей, имущество отошлется к его наследникам.

6. Если кто либо из непокорных русских, возмутясь прибудет в Хиву, таковому ни под каким предлогом пристанища и прибежища не давать и в случае, если-бы таковой оказался где-либо в нашем владении то задержится и вышлется в Россию с тем, если и нам непокорные наши люди, при въезде своем в Россию, будут задерживаемы там и доставлены сюда.

7. Каким образом будет брать Росия пошлины и зякет с товаров наших купцов, так и мы, тем-же порядком, будем взимать пошлины и зякет от их купцов.

8. Уважая права соседства, мы пребудем со всеми теми поступками, какие довлеют дружеству и приязни с тем, что если и Россия, уважая права соседства и пребывая в приличных дружеству и приязни поступках, не окажет деяний, наносящих вред дружбе. В надежде, что дружество и приязнь, оставаясь навечно для мира и согласия, пребудет навсегда, написана эта условная грамота.