(АК-МЕЧЕТЬ)

I.

Не имея даже малейшей претензии на литературное достоинство моего письма, я изложу в нем сделанные мною заметки в той последовательности, в которой вносил их в мою памятную книжку.

От Оренбурга до крепости Орской (265 верст) уже существует давно весьма хорошее почтовое сообщение. Почт-содержатели — местные казаки оренбургского войска, которым надобно отдать полную справедливость: принятые ими на себя обязанности они исполняют весьма добросовестно. Число лошадей на станциях ограниченно, за то и проезжающих по этому тракту немного, так что задержка в лошадях случается весьма редко. Почтовый тракт пролегает по правому берегу р. Урала, во многих местах низменному и потому ежегодно заливаемому во время половодья. Местность большею частью ровная или слегка волнистая, кроме двух станций: Подгорной и Гумберлинской, где проходят Гумберлинские горы, отрасли гор Уральских. В одном месте дорога идет, на протяжении нескольких верст, по весьма узкому ущелью; крутые спуски безпрерывно сменяются такими же крутыми подъемами, с глубокими промоинами.

У крепости Орской находится переправа через р. Урал. Орская крепость ¹ расположена на левом берегу Урала (при слиянии с ним р. Ори), и, чтоб попасть в нее, мне пришлось проплыть на большой плоскодонной лодке более версты по разливу. Орская крепость называлась сначала Оренбургом, до построения этого последнего на настоящем его месте, и имела значение оборонительного пункта со стороны враждебной в то время степи.

Совершенно новое в степи, учреждение почтовых сообщений вполне обязано своим существованием нынешнему оренбургскому и самарскому генерал-губернатору Александру Андреевичу Катенину, распоряжения которого вообще оказывают благодетельное влияние на край. В особенности же степь, лишенная всех средств и удобств к жизни, многого может, и вправе ожидать от разумно принятых административных мер: нигде так рельефно не высказывается всякое истинно полезное распоряжение, как здесь, среди этой пустыни, как бы отчужденной от всего, что носит на себе признак государственного благоустройства. В последующих моих письмах я постараюсь не пропустить ничего, что было в последнее время сделано для степи хорошего.

Прежде, чем устроить почтовое сообщение, генералу Катенину предстояла еще одна более важная и трудная задача: это — водворение в степи спокойствия, а следовательно и безопасности, без чего не могло осуществиться никакое доброе и полезное начинание.

В 1847 г., на правом берегу Сыр-Дарьи, в 60 верстах от ее устья, основано было укр. Аральское (Раимское); в 1848 г., для облегчения сообщения степных укреплений с Оренбургскою линиею, построен форт Карабутакский, на р, Карабутак, впадающей в р. Иргиз. Наконец, в 1853 г., со взятием Ак-мечети, на месте ее основан форт Перовский; форт № 1 (Казала) — на правом же берегу р. Сыра, несколько выше рукава Казалы, и почти на половинном между ними расстоянии — форт № 2 (Кармакчи).

Несмотря на это число укреплении, разбросанных по разным пунктам обширного степного пространства, степь не пользовалась совершенным спокойствием. От времени до времени, шайки Киргизов, предводительствуемые отважными батырями, нападали на беззащитные купеческие караваны или производили опустошительные набеги (баранты) на киргизские аулы. Хотя после всякого такого случая и были высылаемы из ближайших укреплений отряды (поиски), но дело кончалось чаще, или даже всегда, тем, что виновные успевали укрыться и избежать преследований и чрез несколько времени опять принимались за прежнее ремесло. Иногда же случалось, что поиск, вместо виновных, наказывал совершенно безвинных — обстоятельство, которое, разумеется, не могло не восстановлять Киргизов против наших административных властей. По всем этим причинам, сообщение в степи не иначе могло производиться, как под прикрытием более или менее сильного конвоя. Все эти обстоятельства я привел для того, чтоб показать, в какой степени пользовалась степь спокойствием за какие нибудь два года и даже менее до сего времени.

Уроки предшествовавших лет послужили поучительным примером для дальнейших действий. Очевидно было, что употреблять всегда н везде вооруженную силу не уместно, а частью и вредно.

Благоразумно принятыми мерами, действуя в духе мира и ласкою, А. А. Катенин достиг предположенной цели — водворения спокойствия, и, притом, в самое короткое время.

И вот бывшие до того зачастую набеги теперь не сущёствуют шайки, грабившие караваны, рассеялись, а участники в них предались мирным занятиям.

При таком только порядке вещей и можно было подумать об устройстве в степи почтового сообщения. Если и встречалось еще затруднение к осуществлению этого плана, то оно только чувствовалось в приискании почт-содержателей, которыми могли быть почти исключительно только сами же Киргизы;
— Но и это затруднение было преодолено: за определенную плату нашлись подрядчики из Киргизов, взявшие на себя обязанности содержать на каждой станции по три пары упряжных лошадей.
Правительство же, с своей стороны, оказало им пособие в сбруе, телегах и др. Нельзя требовать с первого же раза совершенства при каком бы то ни было нововведении, тем более в степи, обитаемой народом, вовсе еще незнакомым ни с образом жизни, ни с потребностями оседлого населения и лишенным, в добавок, всех материальных средств цивилизации. При устройстве почт, нельзя было и ожидать того порядка и исправности, которых общество вправе, при подобном установлении, требовать в крае с оседлым населением и с более обильными средствами.

Как везде на почтовых станциях, на стене висят правила о взимании прогонных денег. Правила эти написаны по русски и по киргизски, на что, впрочем, Киргизы мало обращают внимания. На одной станции с меня требовали больше, нежели следовало по положению. Я старался объяснить Киргизу — разумеется, знаками, а не словами, что его требование несправедливо, и в доказательство указывал ему на ту строчку росписания на киргизском наречии, в которой обозначалась плата за взятое мною число лошадей. Но он все-таки не хотел со мною согласиться и упирался на другое, совершенно одинаковое с первым, расписание, которое он имел при себе. Разумеется, мне пришлось бы уступить ему, еслиб эта станция не была последнею к укр. Уральскому. Пользуясь этим, я предложил ямщику удостовериться в справедливости моих слов у коменданта, что он действительно сделал, и тогда только убедился в своей ошибке. Вообще объяснения, часто необходимые, проезжающих с Киргизами, ни слова не понимающими по русски, крайне затруднительны, и потому станционные смотрители (из урядников оренбургского казачьего войска), говорящие по киргизски, приносят действительную пользу на своих постах.

К сожалению, их на всех 13 промежуточных станциях имеется только двое; другие двое находятся в кр. Орской и укреп. Уральском, где они сравнительно менее необходимы.

Почта, сопровождаемая урядником, следует безостановочно, день и ночь. Интересно видеть, с каким вниманием Киргизы следят за каждым движением проезжающего. Едва успеваешь войти в станционный дом, как тотчас же в комнату являются все находящиеся на лицо ямщики, садятся на чем попало, чаще всего на пол, и не сводят глаз с белокожего; если же увидят какую-нибудь вещь, то непременно полюбопытствуют рассмотреть ее в подробности. При моем проезде; их особенно занимал мой револьвер: они его не выпускали, из рук, передавая один другому. Оружие вообще они очень любят. Иногда Киргиз бывает очень словоохотлив, и хотя видит, что не понимают его, но он все-таки не перестает болтать. В другое же время, наоборот, он отвечает нехотя, как бы через силу. Киргизы любят петь; но у них замечается отсутствие песен народных, переходящих от поколения к поколению, так что большею частью их песни всякий раз новая импровизация.

Киргизы вообще очень услужливы. На одном перегоне мне случилось завязнуть в топком месте, по оплошности ямщика-мальчика. Несмотря на все усилия лошадей, тарантас мой не двигался, а посылать за помощью на станцию было далеко ехавшие в стороне Киргизы, увидав завязнувший экипаж, тотчас поспешили к нему на помощь и, стоя по колено в воде, вытащили тарантас на сухое место.

При настоящем, совершенно спокойном положении степи, крепостца эта теряет свое значение, как оборонительный или опорный пункт; но как этапный пункт, она, во всяком случае, может оказать большую пользу. По этому пути следуют обыкновенно все казенные транспорты и воинские команды, отправляющиеся на Сыр-Дарьинскую линию, и чрез форт Карабутакский в настоящее время пролегает почтовая дорога.

На пространстве между кр. Орскою и укрепл. Уральским, я встречал мало киргизских аулов, преимущественно расположенных по Иргизу, где, местами, видны и землянки, построенные Киргизами для зимовок. С наступлением лета и даже весною все Киргизы, имеющие значительные стада, откочевывают к верховьям Тобола или к Троицку, где есть хорошие кормовые травы, и только немногие остаются на лето в этой части степи. Некоторые из этого кочевого племени занимаются, однако, хлебопашеством. Я видел засеянные пространства по берегам Иргиза, где встречаются и небольшие луга. Работа по хлебопашеству в этой части степи пока производится еще не в большом размере, но заметно год от года усиливается, чему немало будут благоприятствовать водворившиеся в последнее время спокойствие и безопасность.

Если справедливо, что обрабатывание земли стоит пота и крови русскому крестьянину, то для Киргиза труд этот еще более тягостен. У него нет земледельческих орудий, а тощая почва, между тем, требует усиленной обработки. Сверх того, ему предстоит еще орошать свои пашни искусственно, за недостатком природного орошения полей.

В последующих моих письмах, говоря о хлебопашестве на Сыр-Дарье, я опишу способы искусственного орошения, употребляемые Киргизами.

II.

Ямщики-Киргизы, так же, как и Русские, любят просить на водку и на этот предмет даже весьма хорошо заучили несколько русских слов.

27 апреля, в четыре часа пополудни, я приехал в укрепление Уральское, сделав в семь с половиной дней более 650 верст (считая от Оренбурга), ехав, притом, не более тринадцати часов в сутки, и в самое неблагоприятное время года.

В некотором расстоянии от укрепления, на берегу реки (вверх по течению), находятся два или три домика, занятые торговцами. Близ этого же места, приезжие Бухарцы с разными товарами раскидывают свои кибитки (войлочные палатки). В расстоянии трех четвертей версты от укрепления, вниз по течению Иргиза, на берегу, уже весьма мало возвышенном, расположена слободка, населенная водворившимися здесь казаками Оренбургского войска, числом, кажется, не более семейств 12 — 14. Ближе к укреплению находятся почтовая станция и казенная ветряная мельница. Под горою расположено несколько хозяйственных помещений, как-то: кузницы и проч., и затем вокруг голая степь.

В этом случае, более, чем когда нибудь, чувствовалось как благодетельны предпринятые меры для правильных почтовых сообщений по степи. Прибавим к сказанному нами, что в Уральском укреплении и в форте № 1, при содействии комендантов, всегда еще можно иметь средства к отправлению, потому что поблизости всегда можно отыскать верблюдов. Но в форт Перовский и в форт № 2, во время лета, на верблюдов нечего и разсчитывать, и путешественник находится в полной и совершенной зависимости от коменданта, который может дать лошадей из имеющихся в его распоряжении нескольких казенных, или способствовать в найме их у казаков, или, наконец, при случае, отправить на казенном, баркасе, но в то же время имеет полное право и отказать во всякой такого рода помощи, которой он оказывать не обязан.

Путешественники Итальянцы имели намерение проехать в Бухару, для вывоза оттуда кокон шелковичного червя. Двое из этих господ, год тому назад, с подобною же целью ездили уже в Закавказский край и Персию, следовательно были люди опытные и привычные к путешествиям. Багаж Их был приспособлен к странствованию по степи, где все необходимое надо иметь при себе, потому что ничего нельзя достать на месте, а, между тем, должно заботиться, чтобы вес и объем багажа были, по возможности, меньше. Соединить эти два условия им было тем труднее, что, кроме вещей, необходимых для дальнего путешествия, они везли с собою для бухарских властей и частных лиц значительное число разных подарков, без которых мудрено обойтись, имея дело с азиатцами.

Начав уже говорить о моих спутниках-Итальянцах, я попрошу у читателя позволения разсказать все, что я знаю об их путешествии: рассказ этот, в некоторых отношениях, не будет, может статься, лишен занимательности.

Итак, до форта № 1 путешественники добрались благополучно; но здесь им пришлось испытать разные неприятности: накануне их отъезда из форта, Немец, находящийся при них, отказался следовать с ними далее и, по настоятельному его требованию, был отправлен в Россию. Сверх того, при поверке денег путешественников, оказалась пропажа значительной суммы, в похищении которой имелось только подозрение, но явных улик не было. Несмотря на эти обстоятельства, Итальянцы все-таки не отказывались от продолжения своего вояжа и на другой же день, надевши костюм туземцев и вооружившись парою хороших револьверов, сели на верховых лошадей и, переправившись на другую сторону Сыра, пустились в степь, окруженные только одними мусульманами. По приезде моем в форт Перовский, я узнал, что путешественники, менее, чем с половины пути, принуждены были, по разным обстоятельствам, возвратиться в Россию.

Обращаюсь опять к Уральскому укреплению. Все строения в нем сделаны из местного материала — глины — и покрыты камышом; но внутри жилых строений, большею частью, пол и потолок деревянные, чего нельзя встретить в фортах на Сыр-Дарьинской линии и что составляет некоторую относительную роскошь. За неимением другаго топлива, в Уральском укреплении употребляют для этого местное растение — колючую траву, которая, будучи в сухом состоянии, горит весьма быстро и ярко и, при горении, отделяет от себя теплород в большом количестве. Киргизы доставляют ее за весьма сходную плату.

К числу самых полезных распоряжений начальства здешней страны следует отнести дозволение, как жителям, так и проезжим, в случае надобности, получать из казенных запасов степных укреплений разные материальные принадлежности по казенной цене, что, при настоящей бедности и непроизводительности края, составляет весьма существенную помощь.

По случаю формальностей, которыми сопровождается подобное благодетельное распоряжение, разскажу следующий случай, не называя степного управления, где он произощел. Офицеру понадобился для написания рапорта один лист бумаги, с просьбой о которой он и обратился в комендантское управление. Но ему объявили, что без форменного требования он получить ничего не может. Тогда проситель объяснил, что ему не на чем написать требование. Вследствие этого ему тотчас было дано два листа бумаги, из которых на одном он тут же изложил свою просьбу о получении другаго.

Вода в реке Иргизе пресная, но во время весеннего разлива становится несколько солоноватой, что и продолжается до тех пор, пока река не войдет в свое нормальное состояние. Верстах в четырнадцати выше укрепления, на Иргизе, есть водопад в полтора аршина высоты. Уступ водопада год от годи отодвигается все далее и далее, вследствие подмыва. Не в дальних расстояниях от укрепления, в особенности по левой стороне реки, находится много озер, с заросшими камышом берегом. В камышах водятся в огромном числе дикие кабаны, сотнями убиваемые ежегодно русскими охотниками. Охотятся на них с помощию пик и рогаток, преимущественно казаки, живущие в Уральском. Кабанье мясо в большом употреблении, и из него приготовляются превосходные окорока.

Окончу мое письмо описанием праздника, в котором я присутствовал.

Вот уже два месяца, как я живу в форте Перовский и, признаюсь, начинал было терять надежду увидеть здешнее общество соединенным в один кружок. Между тем, еще в Петербурге я слышал, что общество форта умеет веселиться столько же, сколько и общество других мест России.

Отсутствие всех общественных удовольствий я приписывал сначала летнему времени; но, с другой стороны, и в летнее время есть свои увеселения, а форту Перовский, обладающему прекрасным общественным садом, которому позавидовали бы многие из наших лучших губернских городов, было непростительно ссылаться на невозможность летних собраний. Несмотря на это, я до настоящего времени, к моему крайнему удивлению, невстречал в саду даже гуляющих, хотя погода и стояла хорошая. Недели две тому назад, здешние жители начали только как бы пробуждаться от сна, и сад от времени до времени стал оживляться гуляющими.

Вчера был день теизоменитства Государя Императора, день, празднуемой из конца в конец обширной Россией, и форт Перовский, в свою очередь, не отстал от других. Все, что дозволяли средства здешнего пустынного края, все было употреблено для ознаменования этого высокоторжественного праздника.

Жаль было, что погода в этот день не совсем благоприятствовала увеселениям на открытом воздухе: с самаго утра не переставал бушевать сильный северо-восточный ветер подымавший густые облака пыли.

К вечеру, однако, как будто внимая общему желанию, ветер стал заметно стихать, и часу в седьмом погода видимо установилась. Около 8 часов. когда здесь начинает уже совсем смеркаться, сад наполнился приглашенным генералом Дебу обществом, и аллеи осветились плошками и разноцветными фонарями, развешенными по деревьям. Перед главной аллеей, у пруда, на возвышении, рельефно обрисовался иллюминованный щит с вензеловым изображением имени Государя Императора. В одной стороне сада раздались звуки музыки, с других сторон послышались хоры военных песенников, и все разом оживилось, все пришло в движение. Дамы, офицеры, чиновники, нижние чины, казаки, Башкиры, Киргизы, Бухарцы, — все перемешалось в тенистых аллеях сада, все слилось в одну нестройную, но полную жизни толпу гуляющих. Всюду слышался веселый говор: видно было, что каждый, стряхнув с себя будничную одежду, а с нею и занятия, пришел сюда повеселиться от души.

Это был, действительно, праздник для всех, в полном смысле слова.

В воздухе стало заметно свежеть; небосклон осветился миллионами звезд, и. луна, сперва закутанная в слегка прозрачное покрывало тонких облаков, наконец выглянула в полном своем величии и к искусственному освещению добавила свой натуральный свет, разливая свои серебристые лучи по всей окрестности.

В 10 часов в домике был приготовлен ужин. После ужина последовало еще несколько танцев, и гости, поблагодарив его превосходительство, как хозяина вечера, за доставленное им общее удовольствие и радушный прием, разошлись по домам.

1. Орская крепость основана в 1735 г., а Оренбург в 1744 г., уже на третьем месте.

2. Вот росписание всех станций и числа верст почтового тракта между кр. Орскою и укр. Уральским: 1) Токан — 25 верст. 2) Истемес — 37 в. 3) Арал-Тюбя — 28 в. 4) Саракамыс — 31 в. 5) Бугадты-Сай — 24 в. 6) Дамды — 22 в. 7) Баш-Кара-Бутак — 23 в. 8) Форт-Кара-Бутак — 24 в. 9) Чудак-Карайклы — 33 в. 10) Кум-Сай — 26 в. 11) Кара-Сай — 27 в. 12) Сыралы — 27 в. 13) Сызыл-Яр — 24 в., и 14) укр. Уральское — 33.

3. Уже есть проэкт об устройстве почтового сообщения между укр. Уральским и фортом № 1, и носились слухи, что проэкт этот будет приведен в исполнение к нынешней осени.