О КИРГИЗЦАХ

За юговосточными пределами России, в неизмеримых степях обитает народ, дикой как его природа, суровый как климат, храбрый и некогда богатый.

Народ сей именуется Киргиз-Кайсаками, ведет кочевую жизнь в войлочных шалашах, называемым кибитками, и разделяется на три Орды: Большую, Среднюю и Меньшую. Мы преимущественно будем говорить о последней.

Она кочует не пространстве между рекою Уралом, Каспийским и Аральским морями, рекою Сыр-Дарьею, озером Аксакал-Барби и реками Иргизом и Орью. Улусы ее сливаются с кочевьями Киргизцев Орды Средней, Каракалпаков, Конрадцев, Аральцев и Туркменцев; но где и какими естественными или условными чертами они между собою разделяются, определить трудно, по неясности сведений. [124] Меньшая Орда имеет три главные рода: Алимулинской, Байулинской и Семиродской; сии делятся на 32 поколения.

Народосчисление Меньшей Орды простирается по вероятным показаниям до 160 т. кибиток, полагая в каждой обоего пола по 10 душ. В Средней считается менее. Из Меньшей около 10 т. кибиток водворено на внутренней стороне Урала в степях Астраханской Губернии, называемых Рын-Песками. Сия часть называется Ордою Букеевскою по имени Султана Букея, бывшего после Ханом, с которым она в 1800 году туда перешла

Меньшая Орда в 1733 году с Ханом Абулхаиром, а Средняя вскоре после того с Ханом Шемякою вошли в подданство России. С того времени правительство наше признает народ Киргиз-Кайсацкой верноподданным, и утверждая в нем избираемых из среды его Ханов, обязывает сих последних присягою хранить подданство к Августейшим Монархам Российским и повиновение к Высочайше установленным над ними властям и начальствам, действующим по силе общих государственных узаконений.

Вся Меньшая Орда и 12 поколений Средней Орды, числом до 49 т. кибиток, [125] подведомственны Оренбургскому, а остальная часть Сибирскому пограничным Начальствам. В Оренбурге и Омске учреждены пограничные Комиссии, состоящие под управлением Главнокомандующих тамошнего края, в которых и производятся публичные дела о Киргизцах и других соседственных народах. Для дел секретных Главнокомандующие имеют особые пограничные канцелярии.

Народ Киргиз-Кайсацкой управляется Ханами, возводимые в сие достоинство по избранию народа и утверждению Государя Императора. При Ханах Меньшей Орды учрежден совет по штату и на правилах, Высочайше утврежденных 1806 года Мая 31 го. Как Члены сего Совета, так и сами Ханы получают от Монарших щедрот денежное жалованье, а последние еще и особое содержание под именем денег на хлеб.

Прошлого года в Меньшую Орду определен особый пристав, для постоянного пребывания при Хане.

Таким образом Ханы Киргиз-Кайсацкие, будучи облечены властию и правом верховного повелительства во вверенных им Ордах, поставлены однакож в границы повиновения к учрежденному над [126] ними Начальству и немогут располагать по своему произволу ни жизнию, ни свободою, ни собственностию подвластного им народа. Посему Хан есть глава, начальник и утвержденный Монаршею властию Правитель Орды, но не есть Владелец, располагающий оною произвольно и безответно, подобно владельцам других независимых племен Верхней Азии. Званию его присвоен был прежде титул Сиятельства и Превосходительства; в новейшее время преемнен оный на Высокостепенство, который и доныне сохранятся.

Великое пространство степей, занимаемых сим кочевым народом, способствует тому, что Хан и совет его не имеют над Ордынцами всей той власти и силы, каких надлежало бы желать для успеха единоначалия и необходимо проистекающей оттуда пользы управления. Улусы или аулы, иначе волостями и аймаками называемые, находясь в большем или меньшем удалении от местопребывания Хана, признают над собою власть Старейшин, к суду которых прибегают в тех случаях, когда надлежало бы обращаться им единственно к Хану и его совету. Таковыми Старейшинами над собою или частными в Орде [127] родоначальниками, произвольно возводят они: или Султанов, т.е. потомков древних их владетелей, следственно людей отличенных между ними преимуществом происхождения, или же богатейших между своими одноплеменниками, присвояя им название Беев, Старшин, Тарханов и Батырей; но при утрате сими последними от стечения случаемых обстоятельств богатства, или при неудовольствии, теми и другими им оказанных, происходящих с одной стороны от несправедливости, с другой от соперничества, уничтожают признанную власть, учреждают другую, возвращаются к прежней, меняют опять, и таким образом переходят то к разновластию, то к безначалию, а иногда и бытие самого Хана и совета его не признают и им не повинуются.

Таковых Старейшин, самими Ордынцами избранных и определенных, Правительство утверждает иногда в званиях им присвоенных, выдавая на оныя Указы и печати для рукоприкладства в представлениях к Начальству; а иногда, да и по большей части вовсе о существовании их неимеет сведения. Бывали однако же примеры, что не только частные родоначальники, самими Ордынцами избранные и в законном порядке утвержденные, но и [128] самые Ханы, возведенные в сие достоинство Монаршею волею, соделавшись предметами непокоримости и соперничества подвластных им, приносились потом в жертву преступного ревнования, личной ненависти и мщения, чему служит доказательством и недавно совершившееся убийство Хана Джентюри, брата и предшественника нынешнего Хана Ширгази Айчувакова.

Должно однакож по справедливости заметить, что правосудная разборчивость, похвальные на пользу народную деяния и следственно истинные достоинства, хотя редко, но находят признательность и между Киргиз-Кайсаками, которые признают превосходство таковых качеств в лицах, коим вверяют они полномочие управлять собою; и если лицеприятие на судах, малоспособность, слабость и изведанная любостяжательность избранных ими начальников разрушают повиновение к ним, и лишают их доверия и влияния на общие дела: то с другой стороны подвиги благонамеренности и справедливости утверждают прочность единожды признанной власти, не смотря ни на необузданность нравов, ни на легкомысленность народа.

В 1786 году во время управления Оренбургским краем Генерала [129] Игельстрома, по смерти Хана Нурали предположено было, неиметь в Орде Ханов, вместо которых учрежден тогда в Оренбурге Диван, а в Орде четыре расправы; но сия система оказалась по видимому, неудобною. Чрез десять лет был опять избран Хан, Диван уничтожен, а расправы существовали только одним именем.

В 1812 году после Хана Джентюри Киргизцы избрали в Меньшей Орде двух Ханов, Букея и Ширгазия, первого для управления Ордою, носящего его имя, и теми Киргизцами, коих кочевье прилегает к Нижне-Уральской линии, т.е. от Уральска до Каспийского моря; последнего для управления Киргизцами, кочующими по пространству между Уралом и Сыр-Дарьею и вдоль караванных дорог к Бухарии и Хиве.

Хан Букей в 1815 году умер; место его заступает, до возраста старшего сына, родной его брат Султан Шигай. Хан Ширгази остается правителем ввереной ему части Меньшей Орды.

В Средней Орде было также два Хана в одно время: Валий, возведенный на Ханство еще в царствование Императрицы Екатерины II, и Букей. Первый хотя [130] глубокой старости, но и доныне управляет 12 ю поколениями, смежными с Меньшою Ордою; последний за несколько лет пред сим умер.

Степь Киргизская естественно способна к одному обитанию кочующих пастухов. Водворения постоянного сделать на ней невозможно по причине бесплодия почвы, усеянной солончаками и совершенного недостатка лесов. По сему степь сия ни для кого иного неудобна кроме Киргизов, или подобных им номадов.

Утвердительно можно сказать, что всякая перемена в политическом состоянии и образе жизни сего народа повлечет за собою неминуемое уменьшение скотоводства, которого заменить нечем; ибо ни к земледелию, ни к промыслам Киргизец не способен, да и земля и климат его к тому неудобны.

Скотоводство Киргизов состоит из многочисленных табунов лошадей и верблюдов и несметных некогда стад рогатого скота, особенно овец. В Меньшей Орде великий избыток необыкновенных баранов большого роста и чрезвычайно тучных. Средняя Орда напротив избыточествует лучшей породы лошадьми и крупным рогатым скотом. [131]

При вступлении Киргизов в подданство предполагалось, что они будут платить в казну ясак и в потребных для Правительства случаях выставлять некоторое число вооруженных конных ратников для содействия нашим войскам; но ни того, ни другого никогда не было требовано, и народ Киргизской ни к каким повинностям, кроме общих обязанностей доброго соседства, приводим не был. Напротив того попечительное Правительство многократно оказывало им благодеяния без всякого возмездия, так на пример: назначило пять миллионов десятин земли в лугах и угодьях для водворения Букеевской Орды между Уралом и Волгою и учредило ежегодный перегон на зиму Киргизских Меньшей Орды табунов и стад на правую сторону Урала, где они оберегаются вернее и с лучшею удобностию, нежели в своих пустынях. Средней Орде дозволено перегонять зимою табуны на внутреннюю сторону Сибирской линии с платою одной лошади со ста в пользу козачьего линейного войска и артиллерии.

Выгоды, которые Государство имеет от Киргизского народа, состоят:

а) В произведениях бесчисленного его скотоводства, приобретаемых от него меною и покупкою. [132]

b) В сбыте Киргиз-Кайсакам взаимно произведений наших внутренней промышленности, и

c) В извозе ими товаров в купеческих караванах, отправляемых чрез обитаемые ими степи торговыми Азиатскими областями к нашим границам и обратно.

Мена Меньшей Орды происходит наиболее в Оренбурге, Троицке и по Нижне-Уральской линии; а Средней Орды в Семипалатинской и Петропавловской крепостях.

Прежде ежегодно менялось в одном только Оренбурге лошадей до 10,000, крупного рогатого скота до 2,000 и баранов до 385 т. голов; сверх того великое число невыделанных кож, много пушного товара, особенно волков, лисиц, караганок и корсаков; много верблюжей шерсти, козьяго пуху, армячины (Род камлота) и войлоков, называемых кошмами.

Ныне Киргизская мена в невероятной мере уменьшилась, ко вреду торговли; причиною чего бедность и разорение Киргизцев, происшедшее от гибельных опустошений, причиняемых ими взаимно между собою, под именем баранты. [133]

Сие зло пустило глубокие корни и отразилось на нищете Ордынцев.

Средней Орды Киргизцы по тем же причинам не в лучшем положении, и имена их равным образом в упадке; но места, ими занимаемые, и самый климат несравненно выгоднее, от чего они не так разорены и в свойствах своем и нравах спокойнее, а потому и скоро могут придти вновь в цветущее состояние.

В новейшее время бесчисленные истребления, убийства и жестокости произведены в лучшей и богатейшей части Меньшей Орды Хивинским Ханом Мухаммет-Рахимом. Сей воинственный владетель области, издавна известной грабежами и хищениями, умножив силу свою лучшею Туркменскою конницею, начиная с 1816 года, три или четыре раза нападал на Киргизов, терзал улусы, истреблял несчастные жертвы своей лютости, не щадя ни пола, ни возраста, ни состояния; спасшихся от меча и кинжала уводил в плен, а стада, табуны, имущество делил с подвижниками, и тем число их от часу более увеличивал.

Весьма любопытно наблюдение над Киргизцами в отношении к ходу их общежития. Все народы в гражданской своей [134] образованности шли тем путем, что из разсеянных и одиноких дикарей делались сначала пастухами, потом земледельцами, наконец, знакомясь с выгодами общественной жизни и умножая потребности, утверждали взаимное благосостояние торговлею и промышленностью всякого рода. Киргизцев мы видим теперь в состоянии пастушеском; следуя обыкновенному ходу гражданственности, должно бы почитать за хороший признак, еслиб оказались в Орде пашни, обрабатываемые людьми сего полудикого народа: но выходит противное: нищий Киргизец, лишенный стада и привычного пропитания, прибегает к посеву семян; обрабатывает поле, располагает его всегда близ реки и озера, поливает так часто, как требует того знойное его небо, и питается между тем скудным ловом рыбы; но продолжает сию жизнь, исполненую трудов и нужд, только до того времени, пока не в силах будет от избытка полевых произведений своих опять завести несколько стада: тогда из земледельца опять делается пастухом, бросает поле и снова вдается в любимую праздность природной кочевой жизни.

Сия вечная праздность, единообразие степей, утомительное для человека, [135] одаренного сильными физическими способностями, требующими движения и деятельности, зависть о возрастающем богатстве соседа, мщение за обиду, соперничество и тому подобные причины пробуждают предприимчивость Ордынцев, следствием которой всегда бывает вышеупомянутая баранта.

Предприимчивый, покидая шалаш и стадо, вооружаясь кинжалом, копьем и луком, имея под собою верного коня, другого подле себя на смену первому, отправляется в аулы чужого поколения искать приключений и счастья в подвигах хищничества и насилия. Возвратясь с удачей и добычею, от однородцев бывает признан богатырем, т.е. героем, приобретает общее их уважение, доверенность, и приводит слабых, бедных в свою зависимость. Они ему повинуются, сопутствуют на новые подвиги, и умножаясь по мере успехов, распространяют славу предводителя и опустошения везде, где появляются. Ограбленные и расхищенные также собирают дружину, мстят своим притеснителям, вознаграждают потери, или, будучи поражены и прогнаны, нападают в ожесточении на первые беспечные улусы и скоро утешаются верною добычей. Отсюда родится [136] взаимная непремиримая вражда и ненависть между Киргиз-Кайсацкими поколениями, завещаемые от отца сыну, от деда внуку и т.д.

Таковы начало и последствия баранты.

В половине прошлого столетия Действительный Тайный Советник Наплюев, бывший одним из первых Губернаторов нового еще тогда Оренбургского края, воспользовался барантою, употребив ее как политическое средство к удержанию Башкирцев от общего побега в Киргизские степи и соединения с Ордынцами, чего надлежало ожидать от сих первобытных жителей губернии, безпрерывно бунтовавших против распоряжений Правительства и целыми волостями уже скрывавшихся в Орду.

Неплюев объявил, что Государыня жалует перебежавших в степь Башкир с женами, детьми и всеми имуществами их в вечное и потомственное владение Киргизцам. Жадные и сладострастные Ордынцы обрадовались сей нечаянной добыче, предъявили гостям свои права и обладания, и когда те воспротивились, начались неистовые управы, насилие, истребления. Несчастные боролись, сколько могли, но тем более раздражили [137] врагов своих. Наконец они стали искать защиты у Правительства и помощи у соплеменников своих, оставшихся в отечестве и уже не смевших удаляться за границу. Неплюев только того хотел и ждал; объявил всем бежавшим амнистию, а в Башкирии разсеял тайные внушения, что дается позволение выручить порабощенных Башкирцев и вознаградить потерю табунов и стад их на счет достояния разбогатевших Киргизцов. С невероятным ожесточением вспыхнула тогда баранта между обоими народами и вечное мщение укоренилось во всех сердцах.

Таким образом достиг Неплюев своей цели; но лекарство сделалось хуже болезни в наше время. Башкирцы доныне не могут забыть причиненных им оскорблений; доныне, не смотря на строгость и меры Начальства, ходят на баранту против Ордынцев; сии мстят нападениями на линию, отгоняют табуны, увозят людей, грабят караваны и к прекращению всех сих зол при настоящем состоянии пограничной стражи, начальство затрудняется в достаточных средствах.

Средняя Орда не была в подобном положении и не имеет столь невыгодного [138] соседства, на стороне которого должен быть при взаимных хищениях перевес по превосходству огнестрельного оружия, приобретаемого Башкирцами с большею против Киргизцов удобностию: от того и нравы в Средней Орде спокойные и народ богатее и Правительство менее имеет причин к неудовольствиям на него.

Герман.

Оренбург.