ГЕОРГ ФОН ХЕЛЬМЕРСЕН
ХИВА, В НЫНЕШНЕМ СВОЕМ СОСТОЯНИИ 1
Страны, прилегающие с юга к Азиатской России, еще так мало исследованы во всех
отношениях, что всякое известие о них достойно внимания, особенно если будет
сообщно очевидцами. Та часть этих обширных стран, которая принадлежит Китайской
Империи, к сожалению, неприступна для тех из Русских, которые захотели бы идти
через них, а не следовать по назначенной дороге из Кяхты в Пекин, и то на
известных условиях.
Но страны на запад от этой части Китая, Кокан, Бухара и Хива,
давно уже состоят в сношениях с Россиею. Первые две доступны каждому Русскому и,
не смотря на то, до сих пор только дорога из Оренбурга в Бухару была посещаема и
описываема учеными путешественниками 2.
Но наблюдения их простирались не далее города Бухара; даже соседний Самарканд,
этот знаменитый памятник древней славы востока, никогда не был посещаем 3;
а можно ли полагать, что в нем нет множества разнообразных литературных
сокровищ, с которыми знакомство значительно распространило бы наши сведения о
востоке? [96]
Кокан и Хиву посещали только немногие политические эмиссары и торговцы, и
сведения, какие мы имеем об этих странах, основываются на неполных,
неудовлетворительных описаниях, отрывочно печатавшихся в разные времена.
Особенно недостаточны собранные доселе сведения о Хиве. Причиною сего —
недоступность этой незначительной страны. Всякий Европеец, и особенно всякий
Русский, добровольно проникающий в нее, подвергается опасности лишиться жизни.
Князь Бекович-Черкасский, отправленный Петром Великим в Хиву, был убит со всею
свитою самым гнусным образом; а Муравьев, которого посылал Ермолов, бывший
главнокомандующий кавказским корпусом, хотя и остался жив 4,
но все время своего пребывания должен был провести в тюрьме в Ильгельди, и
потому знает Хиву большею частию только понаслышке. Не смотря на это, известия
его самые полные, и он заслуживает за них тем большую благодарность, что мог
собрать их не иначе, как с величайшим самопожертвованием.
Между тем это небольшое государство все более и более обращает на себя наше
внимание, и притом самым неприятным образом, препятствуя оренбуржско-бухарской
торговле и останавливал ее. Как прежде Алжир, конечно в обширнейшем размере,
составлял на Средиземном Море разбойническое государство, так и Хива старается
посредством оружия овладеть промышленостию своих ближайших соседей. Все так
называемые походы хивинских ханов против Персии и Бухары по справедливости могут
назваться разбойническими нападениями, и взъискание так называемой пошлины,
платимой бухарскими караванами, идущими в Оренбург и обратно, вооруженным
Хивинцам, есть не что иное, как грабеж, от которого не в состоянии избавиться
трусливые Бухарцы.
Известия Муравьева о Хиве позже распространены и дополнены сказаниями разных
Русских, счастливо ушедших оттуда из плена. В числе их находится некто Ковырзин,
астраханский мещанин, в 1826 году убежавший из Хивы в Оренбург. За несколько лет
пред тем, вовремя рыбной ловли на Каспийском Море, он был взят в плен
Туркменцами и продан в Хиву, где [97] сначала
разделял судьбу всех невольников, но скоро ловкость его доставила ему почетную
обязанность — сопровождать несколько лет сряду ханского сборщика податей в его
разъездах по Хиве. Это доставило Ковырзину подробные и точные сведения о
маленьком разбойническом государстве, которого местность должна была глубоко
напечатлеться в уме его, потому что Ковырзин одарен превосходною памятью.
Подробные рассказы его о Хиве были записываемы в Оренбурге председателем
Азиатской Пограничной Коммиссии, генералом Гейсом, который был так добр, что
сообщил их мне, вместе с другими материалами, собираемыми им в продолжение
многих лет с неутомимым прилежанием. Из этого-то собрания, которым генерал Генс
оказал великую услугу географии Азии, заимствованы и прочие известия,
обработанные мною по русским оригиналам и дополненные моими собственными
объяснениями. Известия о Кокане и Китайском Туркестане взяты у известного
татарского купца, Муртаза-Сейф-юд-дина и некоторых из его земляков, которым
открыт весь восток, не исключая и большей части Китая.
__________
Обработанною и наилучше-населенною частию Хивинского Ханства считается остров, с
юга и запада ограничиваемый песчаною степью, с севера Аральским Озером, а с
востока рекою Аму-Дерья (Сигон) 5.
Длина этого пространства от Петняка до Кунграта составляет 120, а ширина от
Ургенча до Хивы только 40 верст 6;
почва везде ровная и состоит из песчаной глины, лоно же Аму-Дерья из чистой
глины. Только на восточной и западной границе возвышаются некоторые довольно
значительные песчаные холмы; и здесь же тянется длинный ряд озер, которые
соединяются друг с другом небольшими протоками, и имеют хорошую воду, но редко
достигают длины [98] 500 сажень (3,500
футов). Правый берег Аму-Дерья покрыт значительными скалами, и здесь же
находится, насупротив города Кипчака, на самой реке, известная Золотая Гора 7;
однакоже, к этой горе не приставлен караул, как рассказывают некоторые, и,
кажется, Хивинцы совершенно убеждены, что она не содержит в себе ни зерна
золота.
Берега Аму-Дерья покрыты низким кустарником, который, может быть, сделался бы
гораздо выше, если б его не срубали каждый год. Между этими кустарниками
замечательны дикие розы, производящие круглый плод, и дерево туранча,
достигающее вышины 2 сажень и значительной толщины; оно очень ветвисто, имеет
круглые листья, крепкую сердцевину и странный вид. В прочих местах растет
саксаул. Около Гурлена и далее вниз по реке весьма густые кустарники, и между
ними также саксаул.
Летом жары в Хиве очень сильны, но сноснее, чем в Бухаре, потому что Хивинцы
изобильно снабжены водою. Ветры очень сильны; дождь редок, что очень выгодно для
жителей, потому что дождь разрушает их домы. Морозы наступают в начале октября и
часто бывают в это время так сильны, что вода покрывается льдом. Аму-Дерья
замерзает неранее, как к новому-году, и, не смотря на это, лед, говорят,
достигает иногда толщины 12 вершков. Снег никогда не выпадает более, как на
пядень и не лежит более четырех дней. Гололедица образуется очень часто; а как
верблюды не могут ходить по ней, то жители принуждены ездить в тележках. Воздух
здоров, но осенью свирепствуют лихорадки.
Аму-Дерья снабжает всю страну хорошею водою: Река глубока, широка и быстра, но
мало-помалу быстрота ее уменьшается до того, что пониже Кунграта едва можно
заметить ее течение. [99] В 150 верстах
повыше Петняка в Аму-Дерья находятся пороги, через которые при мелководьи с
трудом проходят лодки. Но от этого места до впадения в Аральское Озеро ничто уже
не препятствует судоходству. Каракалпаки разъезжают по Аральскому Озеру в
небольших лодках, и занимаются на нем рыбною ловлею 8.
Аму-Дерья только пониже Кунграта выступает из берегов и тогда преимущественно
затопляет восточный берег; поэтому только здесь и находится близь реки луговая
почва, которой вовсе нет выше. Водополье, которое наступает обыкновенно около 1
октября 9 и от которого
вода, чистая и вкусная в прочее время года, превращается в мутную, иногда
достигает 2 1/2 сажень выше обыкновенного. Значительнейшее
мелководье наступает в начале июня, и в это время выше Петняка можно проехать
верхом чрез реку; впрочем течение здесь так быстро, что лошадь с трудом может
устоять на ногах.
Когда Аму-Дерья изобилует водою, то все каналы, проведенные из нее, наполняются,
и тогда можно достаточно наводнять поля и сады, отчего жатва выходит хорошая; в
противном же случае страна терпит голод. В 1804 году, напр., жители Хивы засухою
и происшедшим от нее неурожаем были доведены до крайности. Тот же самый год
отличался и повальными болезнями.
Во всем ханстве ни одна река не впадает в Аму-Дерья; но из этой реки вытекает на
западном (левом) берегу рукав, Кара Узек, в десяти верстах ниже Худшы; он имеет
до 5 сажень глубины, 200 сажень ширины и довольно быстр; Каракалпаки содержат
здесь перевоз на лодках. В 5 верстах к северу от изтока этого рукава находится
гора Ирнек, мимо которой он протекает в находящееся на 5-ти-верстном расстоянии
от Кунграта озеро Ат-Юл, и из сего последнего обратно в Аму-Дерья. [100]
В Кара-Узек впадают несколько побочных рукавов Аму-Дерья, которых не должно
смешивать с каналами, потому что они текут в природных а не искусственных
руслах 10.
__________
Кроме домов в стенах города, везде почти есть еще домы вне их. Последних,
например, в Хиве считается не менее 1.500, в Ургенче до 600. Всего считается во
всех городах и [101] селениях Хивинского
Ханства 22,830 домов и обитаемых палаток. К этому надобно еще прибавить многие
жилища, рассеянные между селами.
__________
Постройка домов. В Хивинском Ханстве большею частию строятся дома из
земли или глины; только в местах, подверженных наводнениям; стараются придать им
более крепости, и для этой цели поступают следующим образом: делают два венца из
бревен, один для верха, другой для низа строения. Последний уставляется как
можно чаще деревянными подпорками (тонкими бревнами), которые поддерживают
верхний венец, и эти подпорки с обеих сторон обмазываются смесью соломы с
глиной. Когда таким образом четыре стены готовы, то сверху накладывают
горизонтальные стропила, покрывают их поперег шестами и на последние накладывают
циновки из плоского тростника; все это засыпают сухою глиною и наконец
замазывают мокрою глиною. В к средине этого потолка, образующего в тоже время и
крышу, делают четырёхугольное отверзтие, пропускающее свет и служащее
проводником дыму. Для предохранения от воров эти отверзтия закрывают деревянною
решеткою.
Только зажиточные люди белят внутренние стены домов и наклеивают на них разные
вырезанные украшения. Снаружи никогда не белят стен, и поэтому на них всегда
торчат куски соломы, с которою смешана глина. Окна неизвестны Хивинцам, и только
иногда в стене проделывается одно отверзтие. Двери досчатые, но без петель и
крючков; на крайней доске двери с обеих концов, сверху и снизу, делают
оконечности несколько длиннее всей доски и, округлив их, вставляют в дыры, и
осверленные в пороге и притолоке. В настоящее время только у хана есть двери на
петлях. Каждый дом состоит из одной только комнаты, величиною с наши
крестьянские избы. Богатые люди строят несколько домов сряду и соединяют их
галлереею, на которую из каждой комнаты ведет дверь; самые же комнаты не
сообщаются между собою дверьми непосредственно. Пол в них состоит из
выравненной, смешанной с глиной земли, и, смотря по состоянию владельца,
покрывается или циновками, или коврами. В средине комнаты в полу сделано
углубление, над которым стоит нечто похожее на [102] стол,
покрытый до низа ковром. Зимою наполняют это углубление горящими угольями и
кладут ноги под ковер, чтобы согреть их. У хана поставили было русскую печь, но
она не удостоилась высокого его одобрения, потому что распространяла вокруг себя
слишком сильный жар.
Домы устроиваются в глубине двора и опираются на соседние; двор окружен глиняною
стеною, вдоль которой идет крыша, смежная с крышею дома. По обеим сторонам ворот
также усгроиваются плоские крыши на столбах. Причина, по которой одна часть
двора покрывается крышею, состоит в том, что многие, особенно богатые люди,
живут в войлочных палатках, разбиваемых под этими крышами у ворот и у входа в
дом.
__________
Жители. Главное племя в Хиве Узбеки 11,
и сам хан происходит от них; однакож они не пользуются никакими особенными
привилегиями, и все без исключения служат в армии хана, гордятся своим
происхождением, храбры, заносчивы, сердиты и мстительны, но держат данное слово
и верно платят свои долги. С невольниками своими они обходятся жестоко, редко
ходят в мечети, крадут и хищничествуют. За исключением кунгратских Узбеков, это
племя живет в домах, а летом на полях своих в палатках, но не ведет кочевой
жизни. Кунгратские Узбеки, на против, перекочевывают подобно Киргизцам, и не
имеют никакого постоянного жилища.
Уйгуры принадлежат к роду Узбеков, но вследствие своего непослушания и
проступков живут почти в неволе, под надзором и управлением султана-хана, В
настоящее время они усмирились, но многие оставили Хиву и переселились в Бухару.
Они одеваются точно так же, как Узбеки.
Туркменцы 12 (Туркоманы),
обитают на западной границе [103] ханства и
ведут кочевую жизнь в палатках. Они носят барашковые шапки с красным суконным
верхом, как русские казаки. Чиновники их надевают иногда, в честь хана,
хивинские шапки. Кафтаны их узки и достают только до колен; из приготовляемого
ими-самими сукна делают они свою зимнюю одежду; летом же носят кафтаны из
китайки, приготовляемой в Персии. Панталоны их покроем подобны турецким, из
аладжи (полосатой материи); Туркменцы носят короткую рубашку, красные юфтяные
сапоги, на фасон киргизских, и сильно шнуруются. Они почти единственно живут
грабежом и воровством, и для этого употребляют аргамаков. Когда в 1825 году
хивинская армия напала на несчастный русский караван и принудила его отступить с
большею потерею товаров, Туркменцы отняли у Хивинцев и Каракалпаков все
похищенные товары, назначенные для отвоза в Бухару и на которые с жадностию
бросилась вся армия, как скоро отряд, сопровождавший караван, отретировался. При
споре, возникшем но этому поводу, Турменцы обругали хана, который, узнав об
этом, приказал повесить 10 туркменских аксакалов. После этого 200 кибиток
Туркменцев откочевали на берег Каспийского Моря, разрушив, на дороге, в
окрестностях Ташгауса, два базара и угнав скот. Ташгауса они однакож не могли
взять. Жены Туркменцев прилежны и искусны в рукодельях. Они ткут ковры, попоны,
тонкую армянину (из верблюжьей шерсти), поясы, сукно, и делают войлок. Мужчины
холят своих прекрасных лошадей и хищничествуют.
Каракалпаки 13 (Черношапочники),
кочуют более всего около горы Айбугур и на правом берегу Аму-Дерья. Богатейшие
из них окружают двор стенами; в этом маленьком укреплении они держат запас
хлеба, а в окрестностях сих магазинов проводят зиму; летом же перекочевывают с
места на место. Они одеваются как Киргизы, но шапки носят хивинские. Зимняя
одежда их шьется из русского сукна; летом они носят армяки, вытканные из
верблюжьей шерсти. Многие Каракалпаки постоянно поселены в Хиве, где не имеют
собственных домов, а живут на счет султана; они носят шелковые [104] платья
и посреди кочующих земляков своих принимают важный и гордый вид.
Каракалпаки занимаются земледелием и скотоводством; у них мало верблюдов; они
неуклюжи, трусливы, и потому плохие воины, послушны, но склонны к воровству; для
грабежей у них не достает мужества. Они держат свое слово, не пьют вина, курят и
нюхают табак. Богатые воспитывают детей своих в Хиве. Они слепо повинуются хану,
и хивинский чиновник, хотя бы то был и Каракалпак, делает с ними что хочет,
потому что они готовы отдать по первому востребованию жен, детей и имущество.
Вообще они бедны, имеют мало лошадей, но больше рогатого скота; обитают в
богатых пажитями и лесом низменных местах; поля их дают обильную жатву. В
Хивинском Ханстве, собственно, только те имеют постоянную оседлость, которые
служат в армии хана. Аксакалы (белобородые, старики) управляют аулами, и за
маловажные преступления наказывают телесно; важнейших же преступников отправляют
в Хиву, на суд самого султана.
Сарты — трусливы, смирны, подлы, изменяют данному слову, охотно
обманывают и дурно платят долги, не годятся для войны, плохие Ездоки, но молятся
много и охотно занимаются учеными предметами. С невольниками своими они
обходятся лучше, нежели Узбеки; одеваются бедно, между тем, как последние любят
пощеголять нарядами. Они повинуются начальству, работящи и часто богаты, но
скрывают свои сокровища, боясь, чтобы правительство не отняло их, и очень хорошо
знают, что, при нашествии неприятеля, хан отнял бы у них все. Как по этой
причине, так и потому что считают себя древнейшими обитателями 14 и
настоящими владетелями страны, они не терпят Узбеков. Впрочем Узбеки вступают в
родство только с Сартами и не хотят знаться ни с какими другими обитателями
страны.
Тадшики — бухарские военнопленные, почти в числе 2,000 [105] семейств,
живут мирно и спокойно на землях, отведенных султаном.
Афганы — живут в Хиве для торговли; в городе Хиве считается их всего 15
семейств; они богаты; некоторые из них занимаются врачеванием болезней и иногда
лечат самого хана; но за неудачное лечение хан иногда приказывает выколоть
несчастным медикам глаза. Мухаммед-Рахим многих лишал зрения таким образом.
Жидов в Хиве около 200. У них нет своих домов: они живут по найму;
занимаются шелководством, тканьем и крашеньем шелковых и полушелковых материй. И
здесь, как в Бухаре, Жидов принуждают одеваться так, чтобы их тотчас можно было
различить от других народов. Никто им не кланяется, а хан, встречаясь с ними,
отворачивается. Они живут смиренно, но любят играть в карты и кости на деньги.
Армян в Хиве очень немного; все они исповедуют мухаммеданскую веру и
родились в Хиве.
Туркменцы похищают Персиян и приводят на продажу в Хиву; Персияне часто
попадаются в плен, и многие из них переходят в секту Суннитов. Получив, после
долговременной службы, свободу, они селятся отдельно в деревнях, или по крайней
мере в отдельных улицах. Они вероломны, хитры, трусливы и покорны, и, пока
находятся в рабстве, очень склонны к воровству.
Туркменцы приводят также на продажу из Персии Аймаков, но в
незначительном числе. У Аймаков цвет лица темный; они ловце, по глупее Персиян и
характером спокойнее. Нередко в Хиву приводят также пленных Курдов, но
они часто спасаются бегством от рабства, потому что очень ловки и говорят
по-татарски (турецки). Они злы, воруют, грабят, и могут быть хорошими солдатами.
Когда они откупаются от рабства, их так же мало, как Русских, отпускают назад на
родину.
Каджары во всем походят на Персиян, но их реже привозят в Хиву, нежели
Курдов.
Черных или Негров неохотно покупают Хивинцы, потому что не любят
их цвета, и они продаются в незначительном числе. [106]
Киргизы очень часто продают в Хиву собственных детей своих 15,
покупаемых Сартами и Узбеками за бесценок; последние их не продают уже более.
Туркменцы платят за них дороже, потому что могут сбыть в Персию с большою
выгодою, выдавая их за калмыцких детей, ценимых там очень дорого. Киргизы
неохотно уступают Персиянам детей своих и лучше продают их за меньшую плату в
Хиву, где могут видеться с ними время-от-времени. Пришед в Хиву, пленники
представляются сперва ходшеш-мехрему, который выбирает лучших из них для хана и
для себя, прочих же продают на базар, где они сидят рядами, друг подле друга.
Вообще Хивинцы с невольниками обходятся дурно; однакож участь их у богатых
господ сносна. У хана и знатных людей каждый невольник получает в месяц 3 пуда
муки, 1 фунт мяса в неделю, соли сколько нужно и на одежду обыкновенно по
червонцу (14 рублей) в треть. За деньги хан никогда не отпускает невольников,
даже если они могут заплатить нужную сумму, по иногда дарить им свободу
вследствие обета, сделанного во время тяжкой болезни или для очищения от грехов.
Купцы и другие хивинские жители дают невольникам в день три плоские блина из
пшеничной муки и, кроме того, уделяют им остатки собственной пищи; также отдают
им старое свое платье и каждому по полу-танапу (300 квад. сажень) земли,
преимущественно засеваемой травою юунчка, потому что она приносит более
выгоды, нежели хлеб. От доходов с этих участков земли, невольники собирают такие
суммы, что часто после пятилетнего рабства уже могут заплатить свой выкуп.
Вообще всякий невольник, ведущий порядочную жизнь, может получить свободу;
только развратные до конца остаются в неволе. Лучше всех обходятся с
невольниками Сарты и Каракалпаки, Узбеки хуже, а Туркменцы так дурно, что хан
запрещает им покупать русских пленных.
Невольники хана и вельмож делают разные бесчинства, воруют и грабят
безнаказанно, потому что никто не дерзает беспокоить их владетелей жалобами.
Управителями этих вельмож обыкновенно бывают откупившиеся; они получают
десятину [107] от всех полевых плодов,
позволяют невольникам отправляться ночью на разбой и отказывают только тем, на
которых сердиты, или у которых хотят выманить подарок. Вечером, возвратившись с
работы, выпрягши лошадей и задав им корм, они собираются к управителю и говорят:
«Ага, мы в большой нужде, у нас нет ни платья ни хлеба». — Ага, понимая этот
намёк, отвечает: «Только берегитесь, чтоб вас не поймали, и лучше возвращайтесь
домой без платья». Часто он далее снабжает их лошадьми на эти ночные экспедиции,
и от каждого, желающего участвовать в них, получает по рублю. Редко возвращаются
они без добычи, и таким образом запасаются на зиму разными съестными припасами,
одеждой и деньгами. Строгих управителей нередко убивают, и потому Хивинец
никогда не возьмет на себя этой должности. Часто также отпускают невольников на
заработки, за что они платят пять, редко семь тилл 16 в
год. Если невольник принесет жалобу на своего господина, то хан делает
последнему выговор за дурные поступки с невольником, или уплачивает за него
покупную цену и оставляет у себя. Никто не смеет убить своего невольника, но за
то может наказывать его сколько и как угодно. Персидские невольники обкрадывают
своих господ самым бесстыдным образом, и потому скоро откупаются. Господа вообще
отпускают их легко, и часто этим хвалятся; есть однако такие, которые ни за что
не отпускают на свободу своих невольников.
Русских никогда не употребляют для судоходства, потому что боятся побега;
Хивинцы ненавидят их за веру, но отдают полную справедливость мужеству их и
верности.
Хивинцы недовольны своим положением. Часто случается, что бедные Сарты, вздыхая,
громко желают, чтобы Русские когда-нибудь облегчили их судьбу. Еще открытее
говорят это Туркменцы, но нетерпеливее всех ожидают своего избавления Уйгуры.
Купцы, возвращающиеся из России, везде говорят о могуществе и силе ее,
присовокупляя, что в войне один русский солдат лучше десяти Хивинцев. Они
особенно убедились в этом при нападении на караван, о котором мы говорили выше,
когда около 12,000 Хивинцев не только не [108] могли
причинить никакого вреда 500 Русским, исключая значительного убытка товаров, но
еще понесли огромную потерю убитыми и раненными. Киргизы в Хиве очень смирны и
спокойны, и не осмеливаются производить свои обыкновенные мошенничества, боясь
строгого наказания. В северных странах бедные Киргизы живут в своих войлочных
палатках, питаясь работою и мелочною торговлею. Жены их ткут армянину, мужья
занимаются землепашеством и кузнечною работою. Хан очень хорошо принимает
киргизских султанов и ханов, приезжающих в Хиву и дает им квартиры и столовые
деньги.
Образ жизни и пища жителей. — Главная пища Хивинцев — мясо и крупа;
богатые едят плав из сарачинского пшена и баранины. Едят они обыкновенно три
раза в день. Утром рано, на рассвете, пьют чай (бедные не в состоянии лакомиться
им) и завтракают; после 12 часов обедают; потом ужинают при свечах. Говядина
варится с репою и тыквою и разрезывается на мелкие куски. Пельмени 17 (маленькие
пирожки с говядиною) считаются за праздничное блюдо. Кашу приготовляют с жиром
из овечьего хвоста; иные варят ее в молоке. Вместо обыкновенного хлеба, в Хиве
едят плоские неоквашенные мучные блины. Мясо и кашу едят пальцами, а суп
деревянными приготовляемыми в Хиве ложками. Вся столовая посуда глиняная, только
богатые употребляют деревянные чашки, привозимые из России. Зажиточные люди пьют
чай из русских фарфоровых чашек, бедные из каменных мисок; неимущий класс пьет
известный кирпичный чай с молоком, маслом или жиром из глиняных сосудов.
Каракалпаки и Туркменцы редко пьют чай, а беднейшие из них совсем не употребляют
его. Хивинцы едят немного рыбы и только свежую; рыбы у них много, и потому она
чрезвычайно дешева; за рубль (2 танги) можно купить осетра. Каракалпаки,
напротив, едят очень много рыбы, и в некоторых странах она служит им даже
главною пищею. В праздники едят конину и на этот предмет покупают жирных
киргизских кобыл. Кишки начинивают мясом и жиром, и часть этих колбас дарят
хану; часто также Хивинцы приносят ему в дар крупу и изюм, и он все принимает
милостиво. Форма сахара же, фунтов в пять, [109] считается
уже значительным подарком, и его приносят обыкновенно новобрачные в день
свадьбы. Свечей в Хиве не знают, и вместо их употребляют масло, как в ночниках.
Почти все жители ханства занимаются земледелием, но вообще мало получают хлеба,
так что на продажу остается очень немного этого продукта. Только богатейшие
люди, имея много невольников, сеют более хлеба. Большее количество хлеба, и
особенно джугари, покупают Туркменцы, потому что он очень дешев. После
неудачной жатвы, иногда совсем запрещается продавать и вывозить хлеб и тогда
Туркменцы покупают его в Персии.
Садоводство незначительно. Хивинцы едят сырые плоды, а сушеные привозятся из
Бухары. Только Узбеки занимаются сушением дынь. В Хиве также разводятся
хлопчатая бумага и шелк, и последним особенно промышляют Тадшики. Сырой шелк не
вывозится, но на месте употребляется на фабриках; Сарты и Тадшики особенно
хорошо ткут разные материи из хлопчатой бумаги. Сарты делают халаты и почти
исключительно завладели всеми прочими ремеслами.
Жены бедных Сартов прядут, ткут и направляют все хозяйственные работы; богатые
же ничем не занимаются. Они плохо повинуются мужьям своим, жалуются на легкие
телесные наказания (удары), просят о разводе, и нередко достигают своей цели.
Узбечанки все трудолюбивы и не жалуются никогда на мужей. Жены Туркменцев и
Каракалпаков совершенные невольницы своих мужей.
Винокурением (из винограда и других плодов) занимаются пленные Русские и
Персияне, а в маленьких городах и Хивинцы, хотя сим последним это строго
запрещено. На винокурение употребляют железные котлы, закрываемые деревянною
шляпою; согнутый ружейный ствол служит проводником в холодильник. Из одного пуда
винограда получается три штофа водки лучшего качества.
__________
Управление, суд, полиция и наказания. — Верховная власть неограниченна и
принадлежит хану. После него знатнейшие и важнейшие сановники в государстве:
1) Куш-беги 18 (первый
министр, если угодно так назвать [110] его).
Он принимает просителей и представляет их прошения хану, наведывает таможенною
частию, в одной части государства собирает подати, и пр. Нынешний куш-беги,
Узбек, добродушен, человеколюбиво обходится с пленными и пользуется уважением
хана и всех жителей.
2) Мехтер 19 или
казнохранитель.
3) Ходшеш-мехрем 20,
собиратель податей. Нынешний ходшеш-мехрем Персиянин, довольно силен, богат,
очень добродушен и не горд.
4) Шир-ниэз-аталык, почтенный сановник и родственник хана; мнение его, по
причине старости его и опытности, весьма уважается; он умен; добродетелен,
благороден и человеколюбив.
Если кто имеет дело к хану, то не может обращаться прямо к нему, но должен
сообщить его мехтеру, в его отсутствие куш-беги, а если нет и того,
ходшеш-мехрему, который почти всегда находится при входе в ханский покой. Эти
господа стараются помирить враждующие партии, даже в уголовных делах и, когда
примирение удается, то заставляют тяжущихся присягнут, что они не станут
возобновлять тяжбу, чтоб хан не узнал об ней. Само собою разумеется, что
тяжущиеся платят им за это. Жалобы представляются хану по очереди: в важных
делах он приказывает тяжущимся обратиться к кази. Два свидетеля решают спорное
дело, но часто являются ложные свидетеля и Сарты не почитают даже за важное
преступление дать ложную присягу. На кого в отсутствие приносят жалобу, за тем
посылают ессаулов, то-есть постоянных ординарцев, находящихся у
правительственных лиц и получающих плату за труд от того, кого приводят. Это
места доходные, и многие стараются попасть на них. Кроме мехтера, куш-беги и
ходшеш-мехрема, никто не смеет объявлять ханскую волю чрез ессаулов.
В каждом городе находится один аталык, имеющий право наказывать телесно за
маловажные преступления: пленных за воровство строго наказывают только господа
их, правительство же или вовсе не наказывает их, или наказывает только слегка, [111] принимая
в уважение, что они воруют из нужды. Свободных людей за воровство вешают и
всегда по суду самого хана. За троекратный побег невольников сажают на кол.
Пьяных мухаммедан запирают и потом наказывают пред дворцом хана палками. За
прелюбодеяние женщина наказывается смертию только тогда, когда муж приносит на
нее формальную жалобу. Если хотят наказать женщину телесно, то зашивают ей
голову в мешок.
Жителям города Хивы позволено выходить со двора ночью только в известные часы,
для посещения мечети, а кто попадется на улице в другое время, того патруль
берет под стражу. Патруль состоит из 15 человек пащанов, т. е.
полицейских служителей хана; всех их 21, и они всегда на службе. Сарты никогда
не противятся патрули, но Узбеки и Туркменцы часто заводят с нею спор.
Невольников знатных людей, посланных ночью господами по их делам, не
останавливают. В других городах нет этих патрулей, и жители могут свободно
прогуливаться ночью по улицам.
__________
Налоги, подати, акцизы и проч. — Налоги собираются в южной части
Хивинского Ханства, т. е. от Петняка до Уренча через куш-беги; в
северной, от Уренча до Кунграта ходшеш-мехремом.
Каждый владетель участка земли платить за свое семейство поземельную подать в 3
червонца. Пока мать жива, все сыновья ее причисляются к одному семейству; подать
платится по числу котлов (дымов, очагов). Если какое-нибудь семейство
разделяется на несколько котлов, то каждый платит по 3 червонца в год. Куш-беги,
ходшеш-мехрем, чиновники и даже братья хана неизъяты от этого налога, и от него
освобождаются только духовные лица, да те, которые смотрят за плотинами и в
военное время определяются на ханские лодки. Туркменцы, получившие земли в Хиве,
для поселения на них, в два первые года не платят ничего. То же право
предоставляется всем переселенцам из других земель и освободившимся невольникам.
Хан получает значительный доход с обработываемых его невольниками земель; кроме
того, он имеет на правом берегу Аму-Дерья леса, в которых дозволяет ежегодную
рубку с платою по 1 танги с воза. За лавку в караван-сарае, как равно и за [112] право
торговать на базаре, взимается также пошлина. Если кто не может заплатить
налогов наличными деньгами, то земля его, или другое имущество, закладывается
богатому, и потому в Хиве не бывает казенных недоимок. С лошадей, употребляемых
на обработку полей, так же как с аргамаков, раздаваемых ханом перед походом, не
взъимается подати. Воин же, имеющий собственного аргамака, платит за него
известную сумму. Когда Туркменцы приводят на продажу в Хиву верблюдов, лошадей
или скот, то должны заплатить с верблюда от 5 до 10 танг, за лошадь, смотря по
доброте ее, от 6 до 30, за корову 5 и за овцу 1 тангу.
__________
Торговля и пошлины. — Свободная торговля дозволена в Хивинском Ханстве
всякому, но ею обыкновенно занимаются только Сарты. Отправляющийся из Хивы
караван не платит никакой пошлины казне, но делает ходшеш-мехрему значительный
подарок. Пошлина с приходящих караванов взимается деньгами. Так-как нет тарифа,
то величина пошлины зависит от воли ходшеш-мехрема, который один имеет право
собирать ее. Прежде пошлина эта уплачивалась в Ургенче, но ныне в попом
караван-сарае, в Хиве. Ходшеш-мехрем принимает караваны на границе, и люди его
провожают их до Хивы, где на товары, по уплате пошлины, налагаются штемпеля.
Туркменцы не платят ничего за ввозимые ими товары, но если уезжают домой с
хлебным запасом, то за каждую верблюжью ношу платят по 2 танги. Все собранные
деньги, золотом и серебром, наконец переходят к ходшеш-мехрему, который отвозит
их один раз в год, и именно осенью, на четырех киргизских лошадях в Хиву, на
каждой лошади по две корзины с деньгами; хан лично принимает их и передает потом
мехтеру для хранения в казне. Собираемые ходшеш-мехремом суммы составляют
слишком половину всех государственных доходов, простирающихся, по
приблизительной смете, до 2,000,000 рублей банковыми ассигнациями 21.
Не смотря на это, хан часто нуждается в деньгах и занимает у богатых торговцов
значительные суммы. При покупках для казны или государства по [113] повелению
хана, никогда не торгуются, а платят без спора требуемую продавцом сумму.
__________
|
Предметы торговли и цены на
хлеб. |
| 1 пуд пшеницы стоит 3-4 танги (1
танга равн. 50 коп.). |
| 1 пуд ячменя стоит 3 танги. |
| 1 пуд кундши стоит 8 танги. |
| 1 пуд кундшевого масла стоит иногда
16 танг. |
| 1 пуд нечищенной хлопчатой бумаги (в
чашечках) от 4 до 6 тангов. |
| За хлопчатое семя платят 2 танга. |
| За юунчковое семя платят 8 танга. |
| За 1 пуд сена платят от 2 до 6
танга. |
| — » — джугари платят от 2 до 3
танга. |
| — » — гороха платят 4 танга. |
| — » — чечевицы платят от 2 до 3
танга. |
| — » — ячмыка платят 4 танга. |
| — » — мака платят 8 танга. |
| — » — конопляного семени платят 2 1/2 танга. |
| — » — конопляного масла платят 16
танга. |
| — » — чигына платят 1 танга. |
В большом количестве можно покупать хлеб только у хана и вельмож; у других его
мало, потому что поля незначительны. У хана очень много пахатной земли и 500
невольников для обработывания ее.
Лес в Хиве недорог: бревно в 4 сажени длины и 4 вершка толщины стоит 6 танг или
3 рубля. Тончайший лес, туранча, сплавляется в плотах вниз по реке, и за один
червонец можно купить от 100 до 200 молодых дерев в 1 1/2 сажени
длины и от 3 до 5 вершков толщины,
За верблюжью ношу саксаула платят от 3 до 6 танг, и за столько же уголья от 7 1/2 до
10 танг.
Простой халат хивинского изделия стоит в Хиве 6 танг (3 рубля), лучшие же 1 1/2 червонца
(20 рублей).
1 Кусок выбойки стоит от 5 до 8 танг.
— » — белого беза (бумажной материи) — от 5 до 6 танг.
— » — крашенной бумажной материи (буяка) — от 3 1/2 до 8 танг.
1 Пара красных сапогов из хорошей кожи 7 рублей (14 танг). [114]
За хорошую хивинскую шапку платят 2 червонца» за шапку попроще 1 рубль 50 коп.
(3 танги).
Кафтаны из верблюжьего сукна стоят от 3 до 4 червонцев. Чай привозится из
Кокана, и в мелочной торговле продается по 10 копеек золотник; мед привозится из
Персии и стоит 4 танги фунт, но мало употребляется. Сахар продается в небольших
формах по 4 танги (2 рубля) и более. Воск покупают только пленные Русские на
церковные свечи и платят за него очень дорого.
1 фунт хивинского табака стоит 20 коп. 1 фунт бухарского — 3 танги. 1 связка
русского листового табака, около 1/3 фунта, от 1/2 до
1 танги.
Сера добывается в шести днях пути от Хивы, в песчаной стране на персидской
границе, из серных ключей. За приготовляемый в Хиве порох платится 2 танги, за
русский же 6 танг за фунт. Последний продается между прочим в лавках, В пачках
по 20 фунтов, и известно, что он большею частию ввозится чрез Мангишлак. Свинец
также ввозится из России; фунт его стоит 3 танги.
Квасцы (из России) стоят 1 копейка золотник.
Салмьяк — 20 » » » »
1 штоф виноградной водки — от 6 до 8 тангов.
1 штоф водки из джидды —3 танги.
Неполированная писчая бумага, какая употребляется в России, стоит рубль десть.
Большие железные котлы продаются на весь, по 28 танг (14 рублей) за пуд; меньшие
же котлы и другие чугунные и железные товары поштучно. Кованное железо стоит 9
тангов пуд и употребляется на литье пушечных ядер и обивку колес. Медная посуда
стоит до 1 рубля 20 коп. фунт, и частию приготовляется в самой Хиве. Из желтой
меди здесь видны только русские самовары. Сундук, обитый железом, длиною в одну
сажень, русской работы, стоит 100 рублей; сундук в аршин длины от 25 до 30
рублей.
__________
Мера, весы и монета. — Мера длины только одна — кулачь (одна сажень). Она
во всем государстве одинакой длины, сделана из дерева и заклеймена ханскою
печатью. Русский товар продается на аршины. Жидкости мерятся по большой части
стеклянными штофами, привозимыми из России. На киргизского верблюда нагружают 16
батманов или дюрт-ун-сэр. Дюрт-ун [115] содержит
в себе 4 ун-сэра, 8 кырк-ара, 16 джигирме-ара, 32 ун-ара, 40 сэров, 64 биш-ара и
320 ара. Ар почти равен весом русскому медному пятикопеечнику.
Шелк, чай и т. п. продается на русские золотники.
Хивинский червонец стоит 28 танг; танга имеет 60 пул. Две танги составляют один
аббас. Русской серебряной монеты очень много в Хиве, потому что она ввозится
беспрестанно караванами. Серебряный рубль стоит 8 танг; мелкого серебра не
видно. Медные пятикопеечники употребляются только в лавках для веса. Голландских
червонцев (байдшак) много.
Хивинцы часто чеканят фальшивую монету, и за это очень часто попадают на
виселицу.
__________
Полезные минералы, растения и животные. — Земледелие. — Из
полезных минералов в Хиве находятся следующие: строевой камень, известковый
камень, употребляемый для приготовления извести, глина и соль.
Хороший строевой камень серого цвета добывается в 50 верстах выше Петняка на
реке, известковый же в 50 верстах от Хивы в песчаном месте; последний ломается
кусками в пуд весом; он мягок, наполнен порами, смешан с красною глиною (может
быть альбастром); его жгут в печах 24 часа, и на это идет немного дров.
В нескольких верстах от Ханка находят очень хорошую красную глину, из которой
приготовляется превосходная посуда; Хивинцы покрывают ее глазурью, из которой
впрочем прочна только белая; другие цвета, наводимые на белый, отскакивают,
когда в посуду наливается кипяток.
Соль добывают в 30 верстах от Петняка, близь реки, вероятно из соленых озер. Она
сплавляется на лодках по реке, и за два верблюжьи груза (30 пудов) платится один
тилла (14 руб.).
Хорошая луговая трава находится только около Кунграта и в некоторых местах на
берегу Аму-Дерья; в других местах почва производит только травы, особенно
полынь, которую очень любят верблюды, рогатый скот и овцы. В лежащей на запад от
Хивы песчаной степи весною ростет прекрасная трава, и в это время гоняют туда на
паству верблюдов и рогатый скот. Впрочем эта паства годна только один месяц,
потому что позже палящее солнце совершенно сожигает траву. Туркменцы той стороны
кормят своих верблюдов и лошадей, в [116] случае
нужды, молодыми отпрысками саксаула и сасака, Притом летом здесь столько ос и
других насекомых, что Туркменцы охотно уходят от них в горы на персидскую
границу или в Хиву.
Жители Ханка, Ургенча и Петняка рубят на восточном берегу Аму-Дерья сладкое
дерево и сушат его как сено. Лошади и скот едят его листья, а оставшийся стебель
употребляется на топку. Хотя этот корм очень употребителен, однако главная пища
скота состоит в сеянной юунчке, которую можно косить четыре раза в год и всегда
в значительном количестве.
Поля засеваются пшеницею, ячменем, кунджою (для выделывания масла), хлопчатою
бумагою, юунчкой (трилистник), джугари (holcus sacharatus), горохом, чечевицею,
ячмыком (род мелкой чечевицы), маком, коноплею (на приготовление канатов и
масла), чыгином (род проса) и сарачинским пшеном.
Танап земли составляет, как уже выше сказано, пространство в 40 сажень длины и
30 ширины и, смотря по мере близости или отдаленности от городов и каналов,
стоит дорого или дешево. Вообще мало сеется ячменя: он идет по большой части
только у богатых людей на корм лошадям, которым дают в день по восьми фунтов,
помочив его сперва 12 часов в воде. Кундшу также мало сеят; и она требует сильно
унавоженной почвы. На один танап земли (1,200 квадратных сажень) сеят ее 2 1/2 пуда
и получают до 50 пудов. Из одного пуда кундши добывается 20 фунтов масла.
Джугари (holcus sacharatus) сеется 3 1/2 пуда на танап и
получается обратно 100 пудов. Солома этого растения и его сладкие стебли,
достигающие иногда до 1 1/2 сажени длины, дают
превосходный корм.
От 2 пудов хлопчатного семени получается 15-20 пудов, дающие от 7 1/2 до
10 пудов чистой хлопчатой бумаги. Из семен делается масло. Хлопчатая бумага
собирается нераньше августа месяца, когда чашечки совсем созрели. Эти чашки
сортируются, сушатся на кровлях домов, открываются руками, и вынутая из них
бумага очищается от зерен на машине очень простого устройства.
Единственный зимний хлеб в Хиве пшеница; ее сеят в октябре и жнут в июле месяце
следующего года. После жатвы то же самое поле засевается еще раз джугарием,
хлопчатою бумагою и т. п. Джугари собирают уже по наступлении морозов, [117] и
потом поле остается незасеянным до следующего лета, когда его унавоживают и
снова засевают пшеницею. На танап земли сеется 3 1/2 пуда
пшеницы и собирается до 150 пудов; однакож производство этого хлеба дозволяется
только богатым людям, потому что пшенице нужно много воды.
Поле, которое хотят засеять, вспахивают иногда до семи раз и потом боронят землю
до тех пор, пока она сделается достаточно рыхлою. Унавоживание производится
следующим образом: на слой навоза насыпается слой песка, на песок опять навоз, и
гак далее, пока куча достигнет надлежащей высоты. Тогда невольники перекапывают
ее и свозят на поле. Вообще навоз приготовляется на высоких местах, чтобы
мало-по-малу, чрез потерю песка и глины, употребляемой на приготовление навоза,
сравнять их с окружающею почвою, что весьма важно для удобнейшего наводнения.
В садах ростут различных пород деревья, как-то: осина (в аллеях), нарван, ясень,
ива, обыкновенная тополь (пень ее выдалбливается и идет на делание лодок, в
которых помещаются пять человек); тутовое дерево с белыми ягодами; тутовые
деревья с красными и черными ягодами не так любимы, потому что листья их не
могут быть употребляемы на корм шелковичных червей. Далее видны шаптала, урык
(априкосовое дерево), яблони и грушевые деревья и виноградные лозы; есть также
черная и красная смородина.
В огородах разводятся дыни, арбузы, тыква, желтая и белая репа, редька, морковь,
сахарный горох, много лука; турецкие бобы и огурцы видны только в ханских
огородах. С недавнего времени начали сеять и картофель. Вообще, Хива небогата
плодами; поэтому они большею частию дороги и могут быть покупаемы только
богатыми людьми. Изюм и джидду привозят в нее из Мешхеда и употребляют на водку.
За пуд персидского изюма платят 16 танг (8 рублей). Слабая водка гонится также
из туземного, свежего винограда, и штоф ее стоит 5 таит. — Яблоки стоят в
Хесарасбе (Азарыс) около 10 копеек фунт. Арбузы и дыни чрезвычайно дешевы: за
большую дыню платится от 3 до 5 копеек.
__________
В Хиве держат только одногорбых верблюдов (дромадеров), и они делятся на две
породы, нар и иркек (по-киргизски [118] льюк 22.
Нар очень велик, обыкновенно красножелт цветом и может нести вдвое более против
киргизского верблюда. Между ими есть и белые, но они скоро натирают себе ноги;
за красножелтого пара платится от 20 до 50 тилл, за белого от 15 до 17. Эти
животные могут пробыть десять дней без питья и шесть дней без всякой пищи. Они
сердиты, особенно во время совокупления, и тогда часто кусаются, почему им
навязывают на рот корзинки, с которыми могут есть, но не кусаться. Вторая
порода, иркек или льюк, меньше нара, но все еще больше киргизских верблюдов.
Иркек может нести только 20 пудов, но терпит жажду и голод так же долго, как
нар. Однакоже нар и иркек гораздо чувствительнее к холоду, нежели верблюды, и
зимою зашиваются в войлок. Они живут 20 лет и большею частию кормятся выжатым на
масло растением кунджа, которого задают исхудавшему животному, если хотят
выкормить его, 12 1/2 фунтов в день. Кроме того, они едят
всякие травы. Самка столько же сильна, как самец, но легче самца.
Каждый житель Хивы имеет по крайней мере одно такое животное, чтобы возить на
нем дрова и уголья. Богатые люди и хан держат их множество.
Ослов употребляют на ношение воды и редко держат более двух. Особенно рослая
порода их видна только у богатых.
В Хиве мало рогатого скота; ростом и качеством он сходен с скотом на
оренбуржской линии и покупается у Каракалпаков; молоко коров служит в пищу, а
быки употребляются на полевые работы. Лошадей только по нужде запрягают в плуг.
Хивинские овцы совершенно сходны с русскими, дают хорошую шерсть, покупаются у
Туркменцев, но очень редки. Черных, арабских овец привозят из Бухары, и их
покупают только для шкуры, из которой делают шапки. Такая шапка стоит 3 тиллы.
Киргизские овцы употребляются единственно в пищу, и фунт мяса их стоит 15
копеек, тогда как говядина от быков стоит только 10 копеек.
В Хиве видны две породы куриц: маленькая, обыкновенная, и бухарская. Индейки,
гуси и утки водятся только у хана. Киргизцы привозят из России (от Башкирцев)
приученных к охоте [119] соколов и беркутов
(орлов). Окрестности Кунграта богаты водяными птицами; других гораздо менее. Из
собак известны гончие, употребляемые на охоте, и дворовые (последние не описаны
подробнее). Волки, лисицы и зайцы встречаются около Аму-Дерья, но мало; тигры
иногда появляются в окрестностях Кунграта. Аму-Дерья изобилует прекрасною рыбою,
осетрами, севрюгой, налимами, сомами, карпами, щуками, карасями, и многими
другими. Однакож Хивинцы не любят рыбы, и она употребляется только
Каракалпаками. Мелкою, сушеною рыбой в случае нужды кормят даже рогатый скот.
При всем том нужнейшее и полезнейшее животное в Хиве — лошадь. Прекрасные
туркменские жеребцы, известные под именем аргамаков, заслуживают особенное
внимание и подробнейшее описание. Они составляют особую породу лошадей,
сохраняемую без примеси только у Туркменцев, рослы, прекрасно сложены, но имеют
очень узкую грудь, немного-длинные уши и тонкий хвост. Обыкновеннейший цвет их
серый; черные принадлежат к редкостям. Они вообще не неукротимы; только жеребцы
злы, кусаются и лягаются. Если аргамак вырвется, то никогда не убежит далеко, и
всегда воротится сам. В бегах они сначала очень быстры, но устают скоро. Когда
аргамак пробежал пять верст, седок должен сойдти с него и вести его в поводу
сажень сто; если он тогда опять сядет, то аргамак помчится еще быстрее. Таким
образом можно проехать на них в 24 часа сто верст, и даже в трое суток четыреста
верст. Аргамаков держат всегда в конюшнях и на дворе на веревке, прикрепляемой
кольцом к железным сваям. Хивинцы впрочем убеждены, что только Туркменцы умеют
хорошо обращаться с этими животными, и поэтому хан и вельможи вверяют лучших
скакунов своих попечениям Туркменцев, за что сии последние не получают платы, но
в скачках им отдают выигранные призы. Их берегут тщательно, ездят на них почти
только в военное время, и тогда еще Туркменцы часто садятся на верблюдов или
других лошадей, ведя аргамаков в поводу, пока не завидят неприятеля; даже
отправляясь с ними на водопой, на них не садятся; а всегда их водят.
Немолотым хлебом кормят аргамаков не иначе, как из кошелей, навязываемых на рот;
эти кошели никогда не переходят от одной лошади к другой; при продаже аргамака [120] отдается
и этот кошель. Вся чистка состоит в том, что шкуру выколачивают коровьим или
лошадиным хвостом; железные скребницы и жесткие щетки не употребляются. Летом и
зимою их покрывают попоной а сверху еще войлоком. Попоны эти, делаемые
Туркменцами, очень красивы, и часто похожи на кашемировые шали. Дома лошади
неподкованы, для похода же их подковывают тонкою подковою без шипов.
Заботливость об этих животных простирается еще дальше: чтобы они не поранили
себе ног на охоте, их обертывают от копыт до колен кожею, а головы предохраняют
от насекомых кожаными капишонами, с тонкою прорехою у глаз, так что лошадь может
сквозь нее видеть, но насекомые уже никак не проползут.
В Хиве каждый богатый человек имеет аргамаков для своего удовольствия, а
чиновники по обязанностям, налагаемым службою. У одного ходшеш-мехрема никогда
не бывает менее 50, у хана же 200 аргамаков. За лучших бегунов этой породы
платят 100 хивинских червонцев, но таких покупает только один хан. Обыкновенная
цена от 30 до 80 червонцев, разумеется смотря по доброте и происхождению лошади.
Всех аргамаков, приводимых Туркменцами на продажу в город Хиву, сперва
представляют хану, который и выбирает для себя лучших. Часто также Туркменцы
дарят ему несколько аргамаков, за что хан награждает их халатами.
Когда аргамак приготовляется к бегу, ему пять дней сряду дают только по 2 1/2 фунтов
сена в сутки, и во все это время он стоит днем в конюшне, вечером же берут его и
водят по полю всю ночь скорым шагом, при чем седок сидит на обыкновенной
киргизской лошади. Накануне дня, назначенного для бега, аргамаков ведут к
известным колодцам, в 30 верстах (7 1/4 миль) от Хивы, где
обыкновенно начинаются беги на рассвете другого дня. Тотчас по окончании бега их
водят опять 24 часа, и в это время им дают в малых порциях 2 1/2 фунта
сена. Потом их ставят на конюшню, и уже спустя 36 часов, задают им джугари. Чем
толще лошадь, тем дольше должно водить ее перед бегом. Во время бега на лошадях
находятся одни седла, без попон, и они управляются мальчиками. Однакож, не
смотря на все эти предосторожности, многие аргамаки околевают после бега. —
Лошади, известные под названием карабаиров, вероятно выродки от туркменских
жеребцов и коканских кобыл. Они [121] меньше
аргамаков, сильны, крепки, быстры и составляют особую породу, но мало уважаются
и более считаются редкостью. Обыкновенных лошадей Хививцы покупают у Киргизов
или в России. Иноходцы весьма любимы в Хиве, и за них платится очень дорого.
__________
Войско и образ ведения войны. — В ханском войске служат Узбеки,
Туркменцы, Каракалпаки и Сарты; но мы уже выше говорили, что лучшие солдаты
Узбеки и Туркменцы. Тот, кто исправляет службу на собственной лошади, получает
25 червонцев в год жалованья, из которого половина выдается ему наличными, а
половина хлебом. Во время похода всякий солдат получает фураж на лошадь и поутру
порцию крупы для себя; но этой порции недостаточно, и потому каждый везет еще с
собою собственную провизию. Каждые два солдата обязаны иметь одного верблюда, но
сосуды для хранения воды, которые возят на нем, даются от хана. Люди чиновные
(офицеры) получают от 40 до 70 червонцев жалованья, и кроме того в военное время
хлеб, рыбу, говядину и фураж на лошадей. Неимеющий собственной лошади получает
от хана аргамака и 15 червонцев жалованья, деньгами или хлебом по рыночной цене,
как кто пожелает. Если падет ханская лошадь, то ездоку дают другую, или денег на
покупку, а в доказательство, что лошадь действительно околела, мехтеру должно
представить хвост ее. Юсбаши производят ежедневно осмотр лошадям, и если
находят, что какой-нибудь солдат не печется о своем коне, наказывают его
розгами. Солдаты всегда должны быть готовы к бою, и отдают хану десятую долю от
своей добычи.
Кроме солдат, служащих на жалованье, на войну отправляются еще
вольноопределяющиеся, неполучающие жалованья, но надеющиеся вознаградить себя
добычею и пользоваться сбором неприятельских ушей и голов. За первые
правительство платит по 5 танг за штуку, а за последние вдвое.
Воины все на лошадях; они вооружены саблею и копьем, и только немногие ружьями;
Туркменцы носят сверх того еще длинный нож. Предводители одеты в латы, которые
дает им хан: он получает их из Персии; ружья же, говорят, делаются в самой Хиве;
они калибром меньше русских солдатских ружей, большею частию употребляются
только Узбеками и в мирное время хранятся при дворе хана. Хивинцы также
приготовляют порох и держат его в кирпичных хранилищах у [122] хана.
Артиллерия состоит из 15 орудий, которые все без изключения вылиты в Хиве и
снабжены зелеными лафетами, которые приготовляются русскими пленниками. Под
каждую пушку, смотря по величине ее, запрягают по три или по четыре лошади, но
одна из пушек так огромна, что восемь лошадей с трудом могут тащить ее. Ядра
также отливаются в Хиве; картечи неизвестны Хивинцам. При нынешнем хане
артиллериею управляют русские пленники; Мухаммед-Рахим же не имел к ним доверия.
В войске существует только два класса офицеров: 1) юсбаши, командующие
100 солдатами; отличительный признак их звания — кинжал с черною рукояткою, и 2)
мехремы, командующие 10 и 15 юсбаши и их отделениями, и носящие знамя; у них
кинжал с рукоятью из слоновой кости; они нередко наказывают юсбаши палками.
Когда армия готова к выступлению, конница окружает верблюдов и таким порядком
отправляется в поход. Впереди всех едет хан, а за ним следом везут легкую
палатку; большая и великолепнейшая находится в центре. Когда разбивают легкую
палатку, вся армия останавливается на отдых; хан уходит в маленькую палатку, но
после переменяет ее на большую и оставляет первую для юсбашей. Окружать лагерь
караулом считается излишним; лошади стоят на привязи; верблюды же днем ходят
свободно по полю, чтобы искать себе корм. Пушки ставятся вокруг палатки хана, и
по-утру тремя выстрелами подают знак к отправлению. При близости неприятеля на
самые опасные посты ставятся Туркменцы. От жаров и часто повсюду встречаемых
песчаных равнин, войско может летом делать только очень небольшие переходы,
около 15 верст, и, не смотря на это, аргамаки чрезвычайно худеют и ослабевают; в
1825 году только очень немногие возвратились из похода против русского каравана.
Описание, некоторых походов Хивинцев. — Осенью 1820 года, хан
Мухаммед-Рахим собрал значительную армию, и отправился вверх по Аму-Дерья к
бухарской крепости Чардшуй, которую тщетно осаждал в продолжение целого месяца.
Провиант и тяжелая поклажа были перевезены на лодках вверх по реке. Во время
осады ограбили кочевавших в окрестностях Туркменцев из рода Токэ, и в то время,
как хан отправился однажды в подобный хищнический набег, вверх по реке, сын
бухарского хана переправился с отрядом войска на левый [123] берег
и занял между неприятелем и крепостию выгодное положение в дефилее. Тогда
завязалась трехдневная битва, в которой обе стороны потеряли множество убитыми,
но которая наконец склонилась на сторону хивинского хана, благодаря его
артиллерии. Бухарцы отступили в Чардшуй, Хивинцы домой.
В следующем году хан снова напал на Чардшуй; но вблизи его, на правом берегу
реки, показались бухарские войска, предводимые самим ханом Мир Хайдаром. Жары
были чрезвычайно сильны, и вода в Аму-Дерья очень спала. Бухарцы стреляли из
пушек на правом берегу, привели в беспорядок и остановили лодки Хивинцев. Чтобы
помешать им в этом, хивинский хан отправил ночью на лодках своего брата Кутлу
Мурат Имена с отрядом на другой берег, где он должен был ь напасть нечаянно на
Бухарцев. Но последние отразили неприятеля, убили множество воинов и отняли
десять лодок, что принудило Хивинцев к поспешному возвращению домой. Летом
следующего 1822 года, лазутчик уведомил хивинского хана, что Мир Хайдар
отправился в поход против Китай-Кипчаков. Хан немедленно собрал свои войска,
переправился при Хезаразбе через Аму, напал на город Вардансы, разрушил его и
многих жителей учел в неволю; после сего он пошел на Чайдыр, населенный
оставившими Хиву Узбеками, и поступил подобным же образом. Потом дикое войско
распространилось далее, сожигал, похищая и убивая все на пути своем до Каракуля.
Наконец Хивинцы возвратились домой, не видав бухарского войска. Храбрые воины
особенно занялись похищением женщин и детей, зная, что мужья и отцы их явятся в
Хиву, чтобы выкупить их. Ковырзин во все три похода сопровождал ходшеш-мехрема.
Мухаммед-Рахим однажды (около 1812 года) обратил оружие свое даже против Персии.
Прошед с значительным войском, в самое жаркое время года, чрез песчаную степь,
он достиг обитаемого Курдами города, которого начальник назывался Хан Бейляр
Кули. И здесь все военные действия ограничились хищничеством. Курды и Туркменцы
из Тэкэ взяты в плен, ограблены и нивы около города сожжены. Но после этого
подвига был заключен мир, вследствие которого хивинский хан выдал всех пленных
Курдов; когда же пришло известие, что Баба-Хан лично идет с армиею на защиту
осажденных, Хивинцы поспешно ушли домой. В гористой стране на персидской границе
многие воины погибли, потому что воздух там чрезвычайно [124] вреден,
днем несносно жарко, а ночью чрезвычайно холодно: кто не оденется довольно тепло
вечером, умирает иногда в ту же ночь. На этом обратном походе и околела большая
часть лошадей от напряжения и недостатка в корме. Из трех пушек, взятых ханом,
только две меньшие привезены назад на верблюдах.
__________
Характер нынешнего хана и его образ жизни. — Аллах Кули, нынешний хан
Хивы, добродушен, миролюбив, не любить ни охоты, ни хищничества, ни убийств, и
потому Туркменцы и Узбеки ненавидят его. Отец хотел было лишить его престола и
перед смертию назначил своим наследником второго сына, Рахман Кули, но, по
совету мудрого шир-ниэз-аталыка, воля его не была наполнена. Рахман Кули живет
теперь в Хезаразбе, собирает в окрестностях подати, не оказывает брату ни
малейшего уважения, и очень почитается Узбеками и Туркменцами. Говорят, что хан
в молодости научился у русских невольников пить водку, и часто занимался этим в
конюшнях. Да и позже предавался он этому пороку вместе с ходшеш-мехремом до
бесчувствия. Впрочем он любит порядок, имеет только двух жен и строго наказывает
воровство и хищничество, и это увеличивает к нему ненависть Узбеков и
Туркменцев. Что касается до его познаний, то говорили, что он умеет говорить,
читать и писать по-русски, и что учителем его был пленный астраханский мещанин
Фома.
Мухаммед-Рахим, кроме вышепоименованных сыновей, оставил еще двух: мальчика
восьми лет, от дочери киргизского султана Ширгази Кайпофа, и другого — шести
лет, от дочери одного ходжи.
Хан никогда не оставляет дворца днем, за исключением пятницы, когда ходит в
мечеть; ночью же он разъезжает по городу и по своим садам. Аксакалы
(белобородые) каждое утро завещают его, или являются, как говорится, на сялям,
при чем делают разные вопросы и донесения и иногда занимаются текущими делами.
Ханские жены не смеют выходить днем из комнаты, и только иногда вечером посещают
своих родственников. Дворец охраняется братом куш-беги, имеющим чин юсбаши, и
отрядом в 15 человек, сидящих у подъезда в караульной; один из них стоит у
подъезда, а двое других у входа в темницу, в которой сидят только знатные люди,
удавливаемые обыкновенно, по повелению хана, пленными.
Г. Гельмерсен.
Комментарии
1. Хивинское Ханство, вследствие новейших событий, особенно
должно интересовать нас, Русских. Известное в Европе описание его, составленное
Англичанином Борисом, и старо, и неполно, и, как оказывается, неверно.
Предлагаемая здесь статья взята из книги, на днях изданной соотечественником
нашим, г-м Гельмерсеном, на немецком языке, под названием «Nachrichten ueber
Chiva, Buchara, Chocand, etc.». Источники, которыми пользовался автор, не
оставляют ни малейшего сомнения в достоверности его описания, и благодаря его
труду, мы теперь можем иметь о Хиве верные сведения, каких не имеет Европа. — Ред.
2. Эверсман, Пандер, Мейендорф и Демезон.
3. И Борнс (Burnes) не бывал в Самарканде.
4. Еще очень подавно, весною 1838 года, в Хиве удавлено, по
повелению хана, несколько иностранцев, по-видимому Англичан, без всякой вины с
их стороны. Полагают, что они пришли туда из Персии.
5. Просим читателей обратить внимание на приложенную к этой
статье карту Хивы.
6. Муравьев (см. Voyage en Turcomnnie et а Khiva. Paris. 1823,
pag. 252) определяет длину «partie centrale de la Khivie» в 180 версть с севера
на юг, и ширину в 150 верст от востока к западу. «Но эта страна» продолжает он:
«будет гораздо обширнее, если причислить к ней все завоеванные области и те,
которые состоят под ее политическим влиянием, или зависят от нее по торговым
отношениям. Из этого легко убедимся, что никак нельзя с точностью определить
величину этого государства.
7. В прежних описаниях (см. Мейендорфа: «Voyage d’Orenbourg а
Boukhara» стр. 72 и Эрманма: «Beitraege zur Laender - und Slaatenkunde der
Tartarei». Веймар, 1804, стр. 48) ее называют Вайсли-кара или Васил-кара и
утверждают, что на вершин ее находятся глубокие ямы, из которых прежде
доставались золото и серебро. Но, со времен Бекича, под смертною казнию
запрещено работать в них и даже подходить к ним (Здесь очевидно говорится о
несчастном князе Бековиче, посланном Петром Великим в Хиву, и о котором, между
прочим, думали жители, что он пришел с своим отрядом для опустошения золотых
рудников. Известно, что он и все с ними бывшие были убиты по повелению
хивинского хана).
8. Аральское Озеро усеяно острогами, и некоторые из пихт,
насолены; значительнейшие из островов, Токмак-Ата, лежит насупротив устья Аму,
населен и покрыт лесом. Длина его до 30 верст. Хивинцы посещают этот остров для
поклонения гробу одного сантона, здесь погребенного. Озеро очень неглубоко, и
говорят, что при мелководьи можно верхом доехать до острова, лежащего в 20
верстах от берега.
9. По другим известиям, в апреле или начале мая.
10. При полноводьи Аму-Дерья несет необыкновенно много
темносерого, клейкого ила, весьма вредного для плодородия. Часто, в короткое
время, она наполняет каналы толстым слоем, который, при чистке их, или
выбрасывается на берег, или перевозится в города и селения для возвышения дворов
и эащищения жилищ от наводнения.
Жители Хивинского Ханства твердо убеждены, что Аму-Дерья прежде впадала в
Каспийское Море. Говорят, что такие прежние русла рек видны между каналами
Касават и Шават, и между каналами Ермыш (одним из меньших) и Клыч-Бай. Они идут
в направлении к западу и наполнены мелким (речным?) песком. Во время полноводья
Аму-Дерья и каналов, излишняя вода проводится в эти оставленные русла, которые
поэтому ниже водной поверхности Аму и каналов. Аму-Дерья — река, богатая водою,
во время полноводья несет необыкновенное множество ила. Большая часть этого ила
вероятно доходит до устья, где от сего должно произойдти быстрое обмеление и
значительное приращение дельты. Чрезвычайно низкое дно и большие, плоские
острова при устье свидетельствуют о том, что и здесь происходят известные
явления этого рода, в большем или меньшем размере встречаемые в многих других
реках.
Не только при устье, но и в нижней части своей Аму-Дерья наносит ил, и таким
образом, подобно По, повышает своё русло. Все же реки, сходные с Аму, протекая в
ровных местах, часто изменяют свое русло, по причинам, выше объясненным. Таким
образом нельзя сомневаться, чтоб и с хивинскою рекою не происходили подобные
изменения. Обитатели Хивы приписывают разрушение древнего Ургенча тому
обстоятельству, что рукав Аму, при котором он лежал, наполнился песком и высох.
Конечно, все известия о прежнем течении Аму неполны, но нет и достаточных причин
отвергать это предположение, как делали в последнее время. Показания многих
Хивинцев и возвратившихся в свое отечество Русских согласны в том, что между
Хивою и Каспийским Морем, вблизи этих русл, означающих прежнее течение Аму,
около 300 верст на восток от Балканского Залива, находят остатки водопроводов,
крепостей и строений, сооруженных из кирпича. Эти остатки, которых подробнейшее
описание весьма желательно было бы видеть, указывают на то, что эта страна
некогда была обитаема, но теперь лишена воды и вместе с тем жителей. Прежнее
течение Аму-Дерья было вероятию главным условием существования разрушенных ныне
городов.
11. Клапрот, «Asia Polyglotta» стр. 267. Турецкое племя,
известное под именем Узбеков, жило в прежние времена на юг от Небесной Горы и
состоит из остатков Хуыхе (Chuyche) или Уйгур; в начале XVI века оно проникло
через Сигун или Яксарт в Бальхское, Бухарское, Хивинское и другие Государства.
12. Клапрот, там же, стр. 217. Трудно определить происхождение
Туркменцев. Они турецкие племена, пришедшие в XI и XII веках чрез Окс и Хорасан.
Кочующие по ту сторону Каспийского Моря Туркменцы состоят теперь по большей
части под властию хивинского, ферганаского и бухарского ханов.
13. Клапрот, там же, стр. 222. Каракалпаки, говорят, до
разрушения города Булгары жили в окрестностях его и на гористом берегу Волги,
между Казанью и Астраханью. Теперь они распространились гораздо далее на
юговосток.
14. Клапрот, там же, стр. 243. Сарты — турецкое название
Бухарцев, которые сами себя называют Тадшиками; поэтому сии три названия
однозначащи и придаются, по словам Клапрота, не Туркам, как доселе полагали, а
Персиянам, потому что Бухарцы говорят по-персидски. Посему настоящие коренные
жители Большой и Малой Бухарии — Персияне и принадлежат к индо-германскому
поколению; обитающие же между ними Турки — пришельцы.
15. Известно, что в жестокие зимы и голодные годы Киргизы
продают своих детей также в Оренбург и другие города, чтобы спасти их от
голодной смерти, и потому эта продажа допускается под известными условиями.
16. Тилла — золотая монета, около 14 рублей 50 копеек на наши
деньги.
17. Пельмени — русское слово.
18. Куш-беги по-настоящему значит главный птичник,
обер-егермейстер.
19. Мехтером иногда называют и палаткоразбивателя.
20. Правильнее было бы (по мнению г. Демезона) ходша-махрам. По
словам других, ходшеш-мехрем только помощник другого, высшего сановника — мечта-мехрема.
21. По показанию Муравьева (см. Voyage en Turcom. стр.
326), все доходы хана составляют вдвое больше, т. е. 4,000,000 франков.
22. По словам Эверемана (см. его Путешествие из Оренбурга в
Бухару, стр. 91) лук (льюк) более нара в водится только в Бухаре.
Текст воспроизведен по изданию: Хива, в
нынешнем своем состоянии // Отечественные записки, № 2. 1840 |
