МУРАВЬЕВ Н. Н.

ПУТЕШЕСТВИЕ В ТУРКМЕНИЮ И ХИВУ

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОБЩЕЕ ОБОЗРЕНИЕ ХИВЫ.

/Пределы Хивинского Ханства./ Пределы Хивинского Ханства должны быть рассматриваемы в двояком виде: 1 е. собственное ядро Ханства т. е. край, постоянно обитаемой Хивинцами, по которому однакож расселены и иные еще подвластные им племена; 2 е. земли племен состоящих временно под их влиянием а.) покоренные силою оружия b.) по слабости прибегнувших под их покровительство и наконец с.) зависимые от Хивы по торговым сношениям.

Собственная земля Хивинцев, не имеет определенных границ, ибо окружена бесплодными степями, коих владение ни кем не оспоривается; и потому для определения оных должно лишь показать племена народов кочующих по смежным степям.

Ядро Хивинского Ханства ¹ находится в колене составленном рекой Амудерьей и простирается по [6] левому берегу оной к Северу по течению сей реки до впадения ее в Аральское море; и потому Ханство Хивинское граничит к Северу с Аральским морем и частью степей на Восток от сего моря лежащих по которым кочуют Киргизы. ²

Северо-Восточная граница Ханства определяется течением Аму дерьи; но Каракалпаки ³ кочующие по правую сторону оной, повинуются также Хану Хивинскому; за речное владение сие, непостоянно, оно уничтожается с откочевыванием сих племен.

На Юго-Востоке от Хивы, находится степь отделяющая ее от Бухарского Государства.

На Юго-Западе, пески и степи, отделяют Хиву от владений Туркменского поколения Теке.

Владение сие окружено степями и песками, само же орошено дождевыми речками разливающими плодородие в оном. [7]

На Западе от Хивинских владений находятся также бесплодные места простирающиеся до Каспийского моря, на расстояние близь 800 верст. — На берегу моря живут в сей стороне Туркмены поколения Иомуд и Ата.

Настоящее ядро Хивинского владения имеет в поперечнике с Севера на Юг около 180 верст, а с Запада на Восток до 150.

/Земли и племена не входящие в состав Ханства, но зависящие от оного./ Хивинское Ханство гораздо обширнее сказанного ежели присоединить к нему те земли, которые приобретены силою оружия или состоят под политическим влиянием сего Ханства, или зависят от владельца оного по торговле, которая производится кочующими народами и которой Хива есть единственным средоточием в той стране.

Силою оружия покорена часть Туркменского племени Теке, которые повинуются Хивинцам, хотя войско их и не пребывает в сем завоеванном участке.

Под политическим влиянием Хивы состоит не большое Туркменское поколение Ата, кочующее близь Каспийского моря; — слабое поколение сие прибегло к покровительству Хана, с тех пор как оно было вытеснено Иомудами из окрестностей Балканских гор.

Туркменское племя Човдур Ессен Или в зависимости от Хивы по торгам, которые производят Хивинцы с Россией через Мангышлакской мыс, где сие племя имеет свое пребывание; часть оного даже переселилась в Ханство.— Отдаленная сия [8] принадлежность очень непостоянна и племя сие зависит более одним мнением от Магмед Рагима.

/Древнее положение Хоарезмии./ В древния времена, Хивинская земля, называвшаяся Хоарезмией, имела другое положение, она простиралась более к Западу и лежала по течению реки Аму-дерьи ⁴ которая в то время впадала в Каспийское море и именовалась Греками Оксом и Бактром, а Аравитянами Джейгуном.— По преданиям она составляла границу между двумя великими царствами Ираном и Тураном ⁵. — Природа поколебала сей естественный рубеж, отделяющий земли людей совершенно разного происхождения, и кажется что с переселением и исходом Восточных народов наводнивших Запад ужасные перевороты постигли их отечественные страны. Сильными землетрясениями изменились течения рек, разрушились царства, образовались новые водохранилища,— и некогда обработанные земли обратились в бесплодные степи и мрачную пустыню.

Перемены сии требуют глубокого рассмотрения людей знающих, — описателю самовидцу предстоит только сообщить видимые им следы прежнего состояния сих земель известных по преданиям древних.

/Озера./ В Хиве нет значительных озер кроме Аральского моря находящегося на пределах Ханства. — Озеро сие [9] составлено из вод главных двух рек Аму-Дерии или как жители называют Амин-Дерии и Сир-Дерии, которые теряясь в песках образуют по низменности места сие скопище пресной воды, называемое по обширности морем. — По сказаниям жителей оно не глубоко и конной человек может переехать чрез множество рукавов сказанных рек по набросанному чрез них камышу.

/Реки./ В Хивинском Ханстве протекает одна только значительная река Аму-Дерия; здесь не место описывать ее источников и течения чрез среднюю Азию, ибо помещаю только мною виденное или от достоверных людей слышанное; (описание сей реки можно найти в новом землеописании Malte brun). — Река сия очень глубока, ширина же ее по рассказам жителей такова, что с одного берега едва можно узнать человека сидящего на другом берегу, или что в ней два зова ширины т. е. что человек плывущий среди реки может передать весть на оба берега, и потому должно полагать что в Хиве она имеет около ста сажень ширины. — Река сия хотя и протекает только с Юга на Север чрез все Ханство, однакож посредством искуственных водопроводов разливает воды и в разные отдаленные места оного и тем водворяет плодородие в бесплодные степи.

Исследовав главнейшую реку орошающую Хивинское Ханство, по коей предполагать должно, что древние вели торговлю с Индией, должно упомянуть также о реке Сир-Дерье или древнем Яксарте; — река сия хотя [10] и не течет чрез Ханство, но владелец оного имеет сильное влияние на Киргизов кочующих по оной. — Сир должен быть довольно широк, он течет с Востока на Запад и впадает в Аральское озеро.

Вероятно, что река сия соединялась в прежния времена с Аму-Дерьей, или изливала воды свои в другое место, и что землетрясения изменившие весь горизонт степей, переменили и течение Сира, которой ныне вместе с Аму образует Аральское море.

/Древнее течение Окса./ Из древних писателей видно, что некогда торговля с Индией производилась чрез реку Окс впадающую в Каспийское море; мрак покрывающий Историю средней Азии особенно во времена разрушений двух великих Империй, сокрыл от нас важное событие в природе, совершенное преобразование части степей средней Азии, следы ужасного сего переворота еще и по сию пору видны: перемена течения Окса и старое его русло явно оное доказывают.

Предположение перемены течения Окса ныне впадающего в Аральское море, хотя и принято новейшими землеописателями и назначено почти на всех картах, но недовольно верно, на карте средней Азии изданной в С. Петербурге начало русла хотя и близко к верности назначено, но продолжение оного неправильно изображено, означение Окса на карте (Sir Arrow Smith) всего ближе к верности подходит.

Многие не хотели верить существованию сей реки, — неудачные предприятия Императора Петра Великого, для отыскания золотого песка, будто бы в оной [11] находящегося, еще более утвердили их в сем мнении. — Князь Бекович посланной с отрядом в Хиву построил укрепление на Красноводской косе и поднялся по Северному берегу Балканского залива, на Восток на 100 верст, где по словам его нашел устье сей реки; он с отрядом своим шел вверьх по сухому следу оной и прошедши пять верст потерял его. — Порутчик Кожин находившийся с Князем обвинил его в измене, и донес что будто бы Бекович хотел передаться с отрядом Хивинскому владельцу, и что единственно для сего подтверждал о существовании сей реки.

На следующий год в 1717 Бекович снова отправился для отыскания плотины, которой предполагали, что река сия отведена к Северу Хивинцами, дабы защитить себя от грабежей козаков и Стеньки Разина, ⁶ которые на судах своих будто бы подымались вверьх по оной и делали на них набеги; — в сей раз Бекович погиб, — и изыскания в сей стране пресеклись его смертью.

Если в то время Правительство мнило установить торговлю с Индией посредством сей реки, обратив ее опять в старое русло к Балканскому заливу; то должно предполагать, что величина Аму-Дерьи оному также известна была; — каким же образом можно было [12] думать что необразованные Хивинцы могли быть в состоянии отвести плотиной такую реку, и изменить горизонт степей, дабы отклонить ее к Северу?

Сами Хивинцы удивляются таковому предположению. Они говорят, что имеют изустные предания, которые упоминают о сильных землетрясениях поколебавших материк 530 лет тому назад, и обративших Аму-Дерью к Северу, куда она образовала себе новое течение.

По сделанным мною исследованиям и распросам сухое русло древнего Окса начинается с места назначенного на карте средней Азии и идет на Запад не на большое расстояние, скоро переменяет направление на Юго-Запад, и следует оному довольно великое пространство; потом поравнявшись с Балканскими горами, которые находятся при вершине залива того же имени, поворачивается на Запад и соединяется с Каспийским морем двумя рукавами, из коих один отделяет горы большой Балкан от малого Балкана, а другой Южнее впадает в море почти при Южной оконечности вышеупомянутого залива.

Следы реки сей я видел едучи от Красноводска в Хиву, — следовав по Северной дороге переехал я сухую Аму-Дерью при колодцах Беш Дишик; русло ее называют ныне в сем месте Ус-Бой; оно имеет до 100 сажен ширины и до 15 глубины. — Глубокой след сей означается по ровной песчаной степи, крутыми и почти отвесными берегами; в иных же местах, берега сии обсыпались, и занесены песком так, что покатость [13] на дно реки довольно отлога. Дно ее разительно отличается свойством земли от возвышенной степи тем, что на оном видна зелень и деревья, и копани по большой части с пресной водой; на дне ростут также камыши и оно служит обыкновенным пристанищем керванам идущим в Хиву. — Туркмены промышляющие воровством, укрываются в оном и уводят добычу на Юг следуя по сему руслу.

Ехавши в Хиву от Красноводска по Южной дороге я переехал сие русло несколько ближе к морю; оно называется в сем месте Энгюндж; свойства берегов и дна одинаковые с Ус-Боем, и тем разительнее, что степь в сем месте ни одного куста не производит; здесь берега не столь высоки и круты. — Несколько Южнее сего, сухой Энгюндж поворачивается на Восток и ударившись о крутой левой берег свой опять принимает направление на Запад, — против сего крутого берега, правая сторона реки отлога и теряется пологостью в степи.

Для большего удостоверения в прежнем существовании сей реки, я присоединю здесь еще некоторые доводы. — Жители Ханства Хивинского и прибрежные Туркмены утвердительно говорят, что в давния времяна протекала по сему руслу, величавая река и впадала в Каспийское море; что тогда не называлась она ни Ус-Бой ни Энгюндж а Амин-Дерья потому, что таже самая, которая ныне орошает часть средней Азии и впадает в Аральское море. — Они утверждают также, что селения их расположены были по течению сей реки, [14] что доказывается теперь еще оставшимися и очень ясно видными следами водопроводов, коими орошалась пахотная земля, и развалинами разных зданий.

По изустным преданиям Туркменов, известно также, что устья сей реки отдавались на откуп владельцами и были очень обработаны; — русло древнего Окса при устье местами совсем занесено песком, однакож найденные на берегу шелковичные деревья, которые никогда не произрастали около Балкана, доказывают ее старое течение, ибо вероятно были занесены водою из Хивы или Бухарии.

/Водопроводы./ Хива изрыта множеством искуственных водопроводов проводящих из Аму воду по всему ее пространству.

Главнейший из сих водопроводов называется Гюйк там-Он. — Он изходит из Аму по выше Г. Хивы, при селении того же имени и служит почти поперешником полукругу составленному рекой. От него идут на Северо-Запад в степь три большие водопровода, — из них самый Южный называется Буз-Гемен средний Ах-Сарай а самый Северный Даш-Гоус; еще Южнее Буз-Гемена есть водопровод называющейся Хизарист, и Севернее Даш-Гоуса, водопровод Арна. — Воды сии искуственно проведенные, разделяются на множество мельчайших каналов, которые орошая землю необыкновенно ее оживляют. — В иных местах они составляют в вырытых прудах не большие озера и хранятся для употребления жителей во время засухи. [15]

Главный водопроводы имеют до 5 сажень ширины; они местами подняты искуственными плотинами над горизонтом и проведены даже по мостам один над другим ⁷.

/Колодези./ Колодезная вода в Ханстве нехороша, и мало употребляется.

/Мнимой берег моря./ Здесь должно упомянуть об одном предмете дающем повод ко многим заключениям. Переехав две трети дороги от Красноводска в Хиву, в том месте где встречается путешественнику древняя Аму-Дерья, — виден в левой стороне, не подалеку от берега сухой реки, высокой отвесной обрыв, возвышающийся на 20 сажень от степи, вид сего обрыва везде одинаков, цвет его желтой, — каменья от оного отвалившиеся довольно рыхлы и имеют много слюды. — Жители говорят что это берег бывшего прежде моря; — судя по виду оного, можно поверить сему преданию, и если оное справедливо, то конечно это был залив Каспийского моря; но гораздо прежде того времени когда Аму-Дерья текла в Балканской залив. — Смотря в зрительную трубу с дороги, не льзя приметить чтобы крутизна сия умалялась вдали и сливалась со степью.— Она продолжается везде одинаково и отдаляясь от колодцев Беш-Дишик, лежащих на дне реки в том месте, где предполагаемый берег моря подходит к берегу реки, теряется в дали обоими своими концами. [16]

Противуположенный берег сего моря виден отъехав два перехода от Беш-Дишика к Хиве; на правой стороне и на краю оного видны развалины крепости называвшейся Утин-Кала. И потому казалось бы, что пространство по которому ведет дорога, заключается в проливе предполагаемого моря. — Желательно было бы знать верьх сего залива морского, и следовать по всем излучинам оного; — берег сей не переезжают следующие от Хивы к Красноводску по Южной дороге; но не доезжая одним или двумя переходами Энгюнджа, видно в правой стороне в расстоянии 10 или 15 верст такой же крутой отвесной берег идущий параллельно дороге, на оном вдали видна башня ⁸.

/Провал в степи./ Недоезжая 6 ти верст Энгюнджа виден в левой стороне в степи провал, которой имеет в окружности до 150 сажень и глубины 20, он называется Тюнюклю и близко дна оного на Северной стороне есть пещера, из которой бежит родник с солено — горькой водой— ⁹.

Колодцы Беш-Дишик о которых я выше упоминал, [17] получили свое название, от пяти отверстий сделанных в береге предполагаемого моря. Беш дашик значит по Турецки, пять отверстий; отверстия сии ведут в глубокие пещеры.

/Степи./ Степи окружающие Хивинские владения по большой части песчаны и бесплодны, — в иных только местах попадаются небольшие пространства с зеленью на подобие островов среди ужасного песчаного Океана; — на сем песке произрастает только кустарник подобной тому, которой находится на островах Балканского залива названной в путешествии Графа Войновича жидовиннником, он не имеет почти никакой зелени. — Кусты сии служат для жжения уголья; на сей предмет употребляют однакож преимущественно сухой валежник коего довольно находится между сими кустами; деревья валежника сего бывают иногда толщиной в три руки; местами видны следы целых рощ, гнилые остатки оных и пни свидетельствуют о преобразовании сего края и служат для разведения огня страннику и хищнику.

Пресной хорошей воды в сих степях не находится, большая часть копаней или колодезей порытых по дороге наполнены более или менее солоноватой и горькой водой, в одном русле древнего Окса находятся пресные источники.

Летнее странствование по сим пескам сопряжено с большими опасностями и трудностями,— не редко поднимаются песчаные метели или вихри, которые на подобие густой мглы или тумана сокрывают от странника свет и зрак солнца; единственной путеводитель в сем бурном Океане. [18]

Между жидовинником, о котором я выше упоминал, ростет местами небольшими кустиками трава, но не та луговая зелень, которая украшает равнины в нашем отечестве. — Она желтоватого мертвого цвета, и похожа на высохшую болотную траву возвышаясь иглообразно и кочьками. — Всадники едущие по сим степям, с жадностию бросаются на оную, ибо она в редких местах находится и служит для прокормления их лошадей. — В тех местах где нет песков, земля суха, тверда и белодымчатого цвета. Не обширное, но обработанное владение Хивинское, можно почесть островом среди опустошенной безжизненной природы; — есть еще некоторые подобные сему места или острова в сих необозримых степях, — в числе оных должно поместить землю Туркменов поколения Теке; лежащую на Юг от Хивы (о ней будет ниже упомянуто).

По словам обывателей, земли по ту сторону Хивы лежащая не столь бесплодны, и чем более к Востоку приближаются тем более населены и лучше обработаны, там Керваны нигде не бывают более двух суток без воды.

/Леса./ Хотя я и не видал в хиве лесов, однакож полагать должно что оные есть на Север от Хивы, к стороне Киргизских степей; ибо у них ходят большие плоты по Аму-Дерье в Бухарию.

/Горы./ Хивинское Ханство и окружающие его степи на Юго-запад от Аму-Дерии, совершенно ровны и низменны, — кроме небольшого хребта гор Сера-баба (о которых упомянуто в моем путешествии) и в сей книге означенных берегов предполагаемого моря. [19]

На Восточной же стороне Аму дерьи и Ханства, возвышается хребет гор называемой Ших джери, он простирается на Север от Хивы вдоль Аральского моря. На Восточной стороне реки, к Северу, против хребта Ших джери возвышается по видимому отдельная гора Куба, которая однакож должна зависеть от Мангышлакской цепи гор.

/Ископаемые./ Трудно получить иноземцу особенно Русскому надлежащее понятие о богатствах заключающихся в горах Хивинского владения. — Предание старожилов, напоминает Хивинцам о покушениях Петра Великого для отыскания золотого песка в их отечестве, а изменнической поступок их отцов с Князем Бековичем, (которого они называют Девлет Гереем) заставляет их страшиться как новых подобных покушений со стороны нашего Правительства, так и особенно мщения Белого Царя (так называют они Российского Государя).

Впрочем получив доверенность их, можно отвратить подозрение, мне сие удалось; но при всем том не мог получить настоящих о сем сведений, собственное невежество их тому причиною; однакож общая молва утверждает что в хребте Ших джери заключаются хорошие золотые и серебренные руды, не так изобильные медные, но в большом количестве свинец и множество серы. Они добывают из сих гор только свинец и медь и то с весьма малым искуством. Касательно же мнения о золотом песке, которой как полагают многие писатели, Аму дерья влечет изобильно в своем [20] течении, можно достоверно отвергнуть, как по словам жителей, так и потому, что народ сей алчной к деньгам, своего золота не имеет, а добывает из России и других соседственных держав торговлею; естьли же во владениях их находился золотой песок, то без сомнения его бы разработывали, ибо очищение оного не требует большого искуства. Некоторые однакож жители сказывали мне, что по слухам знают, что будто бы за Бухариею вблизи сей реки находится таковой песок; молва сия может быть и несправедлива.

/Звери./ Звери водящееся в степях Хивинских суть: волки, лисицы, шакалы и крысы разных родов; — между сими замечателен род называющиеся Хивинцами Елин-гирдж; они величиною с большого котенка на коротких передних ногах, шкура пестрая желтого цвета с черными полосами, и живут в песках; шакалы не известны в России, но весьма обыкновенны в Азии. Стада шакал нередко окружают по ночам селения и воют разными голосами; странной вой сей поражает и страшит неопытного путешественника.

Медведей в степях Хивинских не водится, ¹⁰ Олени же и Джейрайны (род диких коз) довольно [21] обыкновенны. Должны полагать что сильные росы заменяют им воду, впрочем обыватели говорят что сии животные могут по два месяца обходится без воды. — Известно что Туркменские бараны которых сгоняют на продажу в Хиву, бывают в степях по нескольку дней без оной.

Надобно думать что в реке Аму дерье находятся также выдры и бобры.

/Птицы./ Из хищных птиц в Хиве водящихся, достойнейшие примечания большие орлы, и ястребы. До сих последних жители большие охотники, они прилагают особенное старание к их воскормлению и приучают к ловле других птиц и даже диких коз. Вороны также обыкновенны в сих странах; довольно странны путешествия сих птиц чрез степи с Керванами, — оне следуют за ними по всем переходам привалам и ночлегам; при подъеме Кервана с привала, прилетают на оставленное им место, и дорогой опять обгоняют; во время же привалов отлетают по одаль и остаются для ночлега если керваны ночуют ¹¹.

На искуственных озерах Хивинцев водится множество куликов, называемых жителями Киш келдаками, они очень вкусны, и составляют главный предмет охоты и занятий Хана и перьвых чиновников его.

/Рыбы./ В некоторых водопроводах Хивинского Ханства ловятся сазаны; должны быть и иные еще рыбы, которые заходят из Аму дерьи. [22]

/Дороги./ Дороги в сем возникающем Ханстве необделаны и означаются только следами; их часто заносит песком, и в сем случае, там где нет обиталищ светила служат путеводителями страннику; — привалы означаются колодцами, а где их нет, то зависят от захождения солнца.

Навык к степям, научил жителей не плутать там, где почти никаких предметов нет для путеозначения. Сей же самый навык принадлежит в особенности верблюдам; заблудившиеся животное сие идет верным и безостановочным шагом, без пищи несколько дней, и находит жилье своего хозяина, проходя по 400 и 500 верст степями, по прямому направлению.

/Климат./ Климат во всем Хивинском Ханстве, по необширности оного совершенно одинаков. — Летом бывают несносные постоянно несколько месяцев продолжающиеся жары, но частые и сильные ветры дующие с разных сторон, по большой же части от Востока и Юго-Востока, несколько охлаждают пламенеющую над Хивою атмосферу. —

Дожди бывают редко, даже и осенью; ветры же как в сие время года, так и зимою становятся часты или лучше сказать беспрерывны и жестоки; они влекут за собою из песчаных и необозримых степей окружающих Ханство, множество мелкого песку, распространяют оный в воздух и подобно густому туману иногда помрачяют даже свет солнца. Ветры сии сносят и уничтожают множество песчаных бугров разбросанных по всему пространству степи, и в то же время [23] образуют новые, по другим местам. — Самый не значительный и едва приметный куст или камень, служит уже основанием для образования таких курганов; — песок несомый ветром, при малейшем сопротивлении от какого-нибудь предмета вихрем кружится около него, и наконец чрез короткое время место до сего ровное, принимает вид морской зыби и образуется курган; — на песчаных наносных сих буграх песок ложится на подобие водяных струй или волн.

Зима в Хивинском Ханстве бывает не весьма продолжительна и стужа довольно умеренна; Термометр опускается однакоже иногда до шестнадцати и восемнадцати градусов, ниже точки замерзания; но при всем том холод сей бывает очень чувствителен и несносен, особенно для путешественников, от резких и беспрерывно дующих ветров. Снегу во все продолжение зимы бывает весьма мало; — гололедицы случаются часто и останавливают хождение Керванов; если же такая погода застает их на пути, то наносит им ужаснейший вред. — Верблюды от твердого снегу и льду обивают себе копыты и не в силах бывают продолжать пути; тогда их бросают в степи, где несчастные животные сии после нескольких суток страданий издыхают.

Небо бывает почти всегда ясно в Хиве, вероятно от того, что в сих необозримых равнинах нет предметов, которые бы могли останавливать тучи; — ясность неба придает особенную и весьма разительную живость всем предметам, так что странник [24] въезжая в сию землю увлекается восхищением, но скоро познает людей и райской призрак исчезает.

Чума ¹² никогда не посещает сей страны. Вообще сказать можно утвердительно, что воздух в Хивинском Ханстве есть из числа здоровейших, как для природных жителей, так и для иноземцов; употребление плодов столь вредное во всех почти землях, признается в Хиве здоровым.

/Народы населяющие Хиву./ Я не буду распространяться о древности народов обитавших в разные времена в земле Хивинцев, (предоставляю сии исследования времени и другой книге, когда кончу собрание нужных для сего материалов) здесь же опишу народы ныне населяющие Хиву и отличительные черты их нрава. [25]

Хива населена четырьмя разноплеменными народами: Сартами, настоящими и первобытными владельцами сего края.

Каракалпаками, по соседству бывшими под влиянием сих последних.

Узбеками, иноземными завоевателями сего края.

И наконец Туркменами разных поколений, промышленностию и иными выгодами привлеченными в сию страну.

Четыре народа сии первоначально были между собой в отношениях хозяев, работников, завоевателей и гостей. — Со временем же племена сии смешались и составив одно целое, разделились на четыре сословия.

Купцов, земледельцов, господ и войска.

/Сарты./ Сарты или (тата) первоначальные жители сего края многочисленны, живут в городах, занимаются преимущественно торгом и обманом. — Они хитры, пронырливы, низки в бедствии, подлы когда могут сим что приобрести, горды в щастьи и богатстве, вообще живут в изобилии; богатство приобрели торгом, а более еще обманом; чужды воинственного духа, не знают обращения с оружием и лошадью; не верны в товариществе и слове, нраву злого, и равнодушны ко всем бедствиям не до них касающимся. — Ездя в чужия страны для торгу, научаются разврату, играют в карты, и иногда без меры пьянствуют. Узбеки их презирают, говоря что мы живем оружием и храбростью, а они аршином и обманом. ¹³ Их считается до 100 или более тысячь. [26]

/Каракалпаки./ Каракалпаки частью кочуют за Аму-Дерьей, частью же пашут земли на Юге от Аральского озера; народ сей под влиянием воинственных Узбеков, и хитрых Сартов, привязан к хлебопашеству, без промышленности и беден, — живет в угнетении. — Полагать должно что их тоже слишком сто тысячь.

/Узбеки./ Узбеки, завоеватели земли Сартов, пришли из завладений Бухарских, где еще и ныне существует самая большая часть их племени. Уз значит по Турецки сам и свой; Бек значит Господин, и потому Узбек или сам себе господин; в самом деле название сие приличествовало им до нынешнего их владельца Магмед Рагима, которой умом, коварством и силою, приобрел самодержавную над ними власть, теперь они сами сознаются, что уже не Узбеки а Хедметкяры или слуги. — Их числом не более тридцати тысячь.

Они разделяются на четыре главные племени, (смотри таблицу поколений Узбеков), живут большею частию в городах и получают от Хана должности, или в малых крепостях рассеянных по Ханству, коих окрестности Туркмены и Сарты не имеющие земель, у них нанимают и обработывают.

Узбеки гордятся именем завоевателей, но уже несколько столетий отдыхают от своих мнимых подвигов. — Покорив Сартов они изнежились, и неспособны к важным и долговременным предприятиям; любят бездействие, и покой первое их благо; не менее того привязаны к хищничеству и разбоям, выехав раз на промысл неутомимы; грабеж не полагают [27] предосудительным, а щитают достойным подвигом, истребление иноверцов долгом веры и обязанностию; на дорогах грабят керваны, в дележе добычи не ссорятся; на ночлегах не платят, а берут все насильно; (ежели хозяин не догадается быть гостеприимным, предупредив их в желаниях); — чувство мести между ними сильно и наследственно, и обыкновенно обида кончается истреблением рода слабейшего; (ежели он не приступит к примирению); в мести не разбирают средств, и позволяют себе явные и тайные убийства.

Вообще дух их воинственной, но способны только к кратковременным предприятиям, любят рассказы о подвигах военных, уважают твердость и часто милуют даже мучимого невольника, которой твердо переносит страдания. Они благороднее и честнее прочих народов населяющих Ханство, правота есть отличительная черта их. Они не терпят лжи, подлости и вообще домогательства к получению богатств, — и почестей. — Мы люди простые говорят они, наше дело кривая сабля, с нами ужиться можно, мы уважаем людей одного с нами ремесла и честных. — Вообще они презирают все промыслы и занятия кроме военного, — и потому ненавидят Сартов и Каракалпаков.

/Туркмены./ Народ Туркменской под различными наименованиями, занимает многия и обширные места средней Азии; поколения его обитают близь Северных границ Индии и Тибета, около Западных пределов Китайской Империи, в соседстве Бухарии и близь Каспийского моря. — Множество сих рассеянных племен по огромному [28] пространству средней Азии, многочисленны и все одного происхождения; но песчаные степи отделяющие острова обработанных и плодоносных участков земель, ими населенных, Патриархальное управление каждого племени своим старшиной, и огромность расстояний, разрушили связь сего многочисленного народа, называемого Западными писателями неправильно Татарами. Вероятно название сие дано им по имени родоначальника одного племени, которое и по ныне кочует в отдаленности степей и называется сим именем. — Не стану опровергать всех ошибочных мнений, которые себе состявляют Европейцы о средней Азии; сие требует особенного творения и отдалило бы меня от моей цели. — Скажу только, что сей рассеянной многочисленной народ, принял разные нравы и обычаи соседственных и могущественных держав, у которых многия племена сии в зависимости и только отдаленные от оных среди степей, пользуются совершенною свободой, и потому в теперешнем их описании буду упоминать только о Туркменах живущих в Хиве и зависящих от оной.

Туркмены разных поколений, привлеченные плодородием края, промыслом и продажею невольников которых от всюду захватывая доставляют в Хиву, поселились в сем краю. Они составляют особое сословие; сначала почитались гостями, но со временем сделались постоянными обитателями сего края, по сродному их хищничеству образуют ополчение или войско Хивинцев. — Из всех племен Туркменских живущих в Хиве, преимущественно поселились в оную близь [29] Каракалпаков на водопроводе Арна выведенного из Аму-дерии ниже Г. Хивы, Туркмены прибрежного Каспийского моря племени, Иомуд, отросли Байрамша.

Туркмены видом более похожи на Узбеков чем на Сартов; в бою, в проворстве на коне, в военных хитростях никто не превосходит их; они алчны к деньгам, и жестоки; промысел их разбой и хищничество; бесчестье и обман отличительная черта нрава их. Они способнее Узбеков к военным предприятиям; не имее их добродетелей, сохранили их пороки и страсти, которые в них еще сильнее, ибо увеличиваются злобою.

Число Туркменов, составляющих сие сословие воинов и хищников, часто изменяется; они гости и не хотят считаться иначе; селятся в Ханстве, и опять уходят; многие из них поселились между обработанными полянами на песках, невзирая на неудобство и отдаленность от воды, единственно для того, чтобы не пахать; — таковых поселенных Туркменов полагать должно более пятидесяти тысячь. — Ныне же большая часть оных занимается земледелием и селится деревнями.

/Невольники./ Кроме сказанных четырех сословий разные иноземные невольники коих число весьма значительно, должно включить в пятое сословие рабов; они вне всякого закона, жизнь их зависит от воли господина и ведут самую плачевную участь. Невольники сии бывают побольшей части Русские, Персидские и Курдинские. — Русских щитается в Хиве до трех тысячь, их доставляют Киргизы схватывая на Оренбургской линии; Персидских до [30] тридцати тысячь и Курдинских довольно: оные доставляются Туркменами разных поколений. Персидские невольники получившие свободу иногда набогащаются и получают хорошие места в Ханстве; — тогда они называются Узбеками Кизил Джилов; по переводу златоуздечниками; (об обращении с невольниками будет сказано в своем месте).

/Жиды./ В Хиве есть издревле поселившиеся Жиды принявшие Магометанскую веру; других же иноземцов почти никогда не бывает в Ханстве, они не посещают оное, опасаясь разбоев, мятежей, и насилий терзавших всегда владение сие.

Со времен царствования нынешнего Владельца, между сказанными четырьмя народами исповедующими одну Магометанскую веру по обряду Суннитов, более равенства, и хотя каждой из них особенно занимается исключительно промыслом своего сословия, однакож не воспрещается оное переменить и заниматься другим; и потому увидишь иногда Сарта в Государственной должности, Туркмена хлебопашца, Каракалпака занимающегося хищничеством и воровством, Узбека торговлею и так взаимно. — Магмед Рагим ввел сие, дабы уровнять состояния и достоинства, и тем истребить распри произходившие от предпочтения коим некоторые пользовались.

/Общее народонаселение./ И так сочтя все народонаселение земель непосредственно подвластных Хивинскому Магмед Рагим Хану казалось бы что оно превосходит три ста тысячь душ, однакож утвердительно счисление сие за достоверное [31] принимать не должно, ибо оно основано на распросах и предположениях, сам владетель оного обстоятельно не знает; народ же подозрителен и не охотно о сих предметах говорит с иностранцом особенно с Русскими, может быть население сие и более. — Статью сию лучше предоставить суждению читателям, которые сообразятся о народонаселении, сличив оное с военной силой Ханства.

Население сие однакож беспрерывно усиливается новыми завоеваниями Хана и кочевыми Туркменами приглашаемыми на поселение в Ханство; им доставляют разные выгоды, дают земли и места на водопроводах.

/Города./ В Хивинском Ханстве считается пять главных городов, а имянно:

Город Хива, местопребывание владельца; жители утверждают что в древности он назывался Хивак и что построен был на сем месте еще до перемены течения Аму-Дерии. — Он довольно обширен окружен стеною и построен на небольшом водопроводе, идущим из Аму-Дерьи. — Главные здания в сем городе: большая мечеть, купол оной покрыт гангаром бирюзового цвета, (к которой Мусульмане имеют таинственное уважение) и Ханской дом который впротчем весьма незначителен; в оном есть еще несколько мечетей. Строения вообще земляные вымазанные глиною, улицы тесные; есть также небольшое число лавок и бывает два раза в неделю торг или базар. — В нем считается до трех тысячь [32] домов и до десяти тысячь жителей. — Город сей как и все города Хивинского Ханства окружен садами на большое расстояние; в садах сих множество малых крепостей и домов.

Новой Ургендж, настоящая столица Ханства есть всегдашнее местопребывание, наместника Ханского, брата его Кутли-Мурад-Инаха. — Город сей гораздо обширнее Г. Хивы и служит средоточием всей Хивинской торговле; он населен по большой части Сартами. Во множестве лавок сего обширного и многолюдного города, можно видеть все роскошные драгоценные изделия Востока; в оном бывает несколько торгов в неделю и большое стечение народа; из оного отправляют товары в разные Государства и в частные базары учрежденные во многих местах Ханства. (Malte brun) полагает в оном тысячу пять сот домов и пять тысячь жителей, но их гораздо более, ибо город сей многолюднее Г. Хивы; он обнесен также стеной.

Города Шеват и Кят довольно не значительны. В первом полагают до двух тысячь жителей, а во втором до тысячи пяти сот. — В оных стекается торговля Киргизов. — Города сии также обнесены стенами.

Пятый город в Ханстве называется Гюрлян. В оном купечество довольно значительное.

Строения во всех сих городах весьма дурны, они сложены из глины; зданий хороших нет кроме некоторых мечетей; стены которыми обнесены города [33] сделаны также из глины; но местами в оные вложены каменья. При всей непрочности такового строения, они долго держатся, потому что в той стране дожди очень редки. ¹⁴ — Города сии не имеют своих округов и Ханство не разделяется на области.

Кроме сих городов есть еще некоторые селения важные по торговле и неуступающие городам как то:

Хизарист по дороге в Бухарию, и разные загородные дома принадлежащие Хану, около которых построены значительные селения и находятся домы любимцев его; слободы сии также обнесены стенами, главные суть: Кипчак-Конрад, Ах-Сарай, Хан-Каласи, Май-Дженгил и прочие. При некоторых из них в установленные дни бывают торжища, на которые съезжаются купцы из настоящих пяти городов, и таким образом снабжают товарами все деревни и кочевья. — Кроме сказанных постоянных мест жилья, есть еще довольно много частным людям принадлежащих крепостей и около них большие селения.

Развалины.

Новой Ургендж, не на том месте где древней был город; величественные развалины его по словам жителей еще и по ныне видны; вообще вся степь лежащая на Запад от Хивы на большом пространстве покрыта развалинами строений и отломками жженых [34] кирпичей и каменной посуды. — В сих местах часто еще отрывают золотые монеты; развалины сии ясно доказывают существование городов и жилья по прежнему течению Аму-Дерьи. В числе таковых развалин по ныне видны Дуадан-Каласи, Кызыл-Кала, Шах-Сенем, Утин-Кала, и многия другия.

Находящиеся развалины, следы жилья и водопровод в Западных степях Хивинских, доказывают неоспоримо древнее существование в оных Государства, довольно образованного; по видимому и по преданиям на сем месте процветало некогда древнее Хивинское царство или Хоарезмия. — Несколько столетий уже как смерть поразила сии места; но оне вводят в новую страну орошенную величественной рекою — и большими водопроводами доказывающими промышленность нового народа. — Земля между сими водопроводами заключающаяся, дает понятие о трудах понесенных жителями для водворения плодородия; обработанные полосы сии назваться могут садами, сосредоточествующимися в городах, которые ныне томительно процветают под самовластным или тираническим правлением Магмед-Рагима; жилища и кочевья рассеянные по сим водопроводам по мере отдаления от городов становятся реже и хуже; народ же оные населяющий, грубее и необразованнее. Возвышающиеся же среди садов сих башни и стены напоминают о присудствии самовластного и беспокойного владельца. [35]

МЕЖДОУСОБНАЯ ВОЙНА В ХИВИНСКОМ ХАНСТВЕ, ПЕРЕМЕНА ПРЕЖНЕГО ПРАВЛЕНИЯ, ВОДВОРЕНИЕ САМОВЛАСТИЯ, НРАВ ВЛАСТИТЕЛЯ И НЫНЕШНЕЕ УПРАВЛЕНИЕ ХАНСТВА.

Так как Хива в весьма короткое время получила многия преобразования от разных ее владельцов, которые неутомимо всякими способами старались достигнуть самовластия; то и нахожу нужным до изложения теперешнего ее политического состояния следовать за всеми покушениями коварства и самовластья, а с другой стороны за слабостями народа привязанного более к личным нежели к общим выгодам и потому, ныне совершенно павшим под ударами жестокого тирана Магмед Рагима; описание сего переворота, войны, предприятия и нрава властителя лучше покажет теперешнее состояние народа и Ханства. Узбеки переселившиеся из за пределов Бухарии в землю [36] Сартов и по имени столичного их города назвавшиеся Хивинцами, разделяются как я выше сказал на четыре главные поколения а именно: Киат Конрад, Уйгур Найман, Канглы Кипчак, и Некюс Мангут.

Каждое из сих поколений имело своего правителя, старшину или родоначальника, коему давали титул Инаха; но старшина поколения Киат-Конрада всегда преимуществовал и имел некоторые права над прочими, по многочисленности и старшинству своего поколения. — Правление сие издревле существовало; Бухария сильная и образованная держава имела большое влияние на свободолюбивых воинов сих, а Киргизской Хан соседственной Орды пользуясь их слабостью и раздорами, посылал временем своих наместников в Хиву. — Разнородие племен живущих в землях Хивинских, было причиною беспрерывных мятежей, беспокойств и грабительств; правление было феодальное, — всякой дышал и гордился независимостию своей, будучи в душе и по делу деспот, а потому никто и не заботился об общем благе. Никогда поколения сии не помышляли ни о составлении законов, ни об образовании правления, ибо никто не желал и всякой боялся уступить несколько от своих беспредельных прав.

Беспрестанные были насилия, грабежи и убийства; честолюбцы собирали свои шайки, стараясь поработить прочих, призывали даже в помощь повелителей соседственных держав, которые пользуясь мятежами сажали своих наместников; но и те скоро бывали [37] низвергнуты другими подобными же шайками; таким образом не раз были приняты и опять высланы наместники Киргизские. — Несколько столетий нещастная земля сия была раздираема кровавыми междоусобиями, уничтожившими промышленность и все труды Сартов к обработыванию оной. Бедствия междоусобий когда они происходят от распри честолюбивых Аристократов, почти всегда прекращаются большим еще злом, порабощением народа одним властителем, которой кровавыми следами достигает до верьховного правления и трон свой основывает, на коварстве и всякого рода неистовствах; введенная таковым правлением тишина не означает довольствия народа, но утомление и род летаргии, из которой народы извлекаются сильной и энергической душею добродетельного и вместе отважного смертного; но таковых людей в Азии не было. Народы сии еще неспособны к столь высоким чувствам, они должны быть или в глубоком рабстве или сами жестокими властителями, средины нет и быть не может; в Азии раб и деспот составляют единого человека.

Во времена похода Князя Бековича в Хивинские земли в 1717 году, у них был Инахом Ишмед би, (поколения Киат-Конрада) по смерти его получил сие достоинство сын его Магмед Емин Инах, потом сын его Евез Инах отец нынешнего владетеля Хивы Магмед Рагима.

Во времена Инахов Ишмед би, Магмед Емина, и Евеза ничего любопытного не происходило, кроме [38] сказанных выше мятежей; после же смерти сего последнего, старший сын его Ельтезер имее дух воинственный и властолюбивый, не мог довольствоваться слабою в ограниченною властью предков своих. Он желал быть самовластным повелителем народа, употребил для достижения сего коварство, хитрость и всякого рода злодеяния, с шайкою своих приверженцов уничтожив прежний порядок, поработил своей власти все поколения и возложил тяжкие оковы на своих соотечественников, соделавшись единым самовластным и неограниченным повелителем или Ханом всего Хивинского народа. ¹⁵

Ельтезер ознаменовал первые действия власти своей, презрением и нарушением священно сохраняемого Магометанами постановления, строго воспрещающего Мусульманам или правоверным не принадлежащим к роду Магомеда, вступать в супружество с дочерьми Сеидов, т. е. того поколения, которое ведет происхождение свое от самого пророка. — Ельтезер пренебрег закон сей и взял супругу из рода Сеидов. — Смирившиеся Узбеки тайно роптали и взирали с горестью, на поступок противный правилам веры их; явного же неудовольствия показать не смели, страшась ужасной власти Хана.

Ельтезер поставив себя поступком сим выше обрядов веры, свято чтимой и строго выполняемой Мусульманами, сбросил с себя последнюю бразду и [39] видя молчание народа в столь важном случае, приобрел еще тем более власти и дерзости, и тягостнейшему, игу поработил его. — Вскоре после сего предпринял он освободиться, от зависимости в которой Узбеки издревле были у Бухарской державы. — Зависимость сия тем сильнее тяготила его, что была более нравственною и потому могла уменьшить его самовластье. Большая часть Узбеков обитают в Бухарии и повинуются ее Государю, Хивинские же Узбеки того же племени и потому с ними в сношениях; гонимые несправедливостью в новой своей родине часто укрывались в Бухарию и подавали повод Бухарским властителям вмешиваться в их раздоры; все сии обстоятельства породили мнение о первенстве Бухарии над Хивою, притом же часто наказанные грабежи, Хивинцов в пределах Бухарии, внушили к ним страх и высокое понятие о их силе. Для уничтожения сего нравственного первенства полагавшего еще некоторую препону его самовластью, нужно было одержать блистательную победу над Бухарцами, и для того Ельтезер собрав довольно сильное войско отправился для нечаянного вторжения в пределы сего Государства. Предприятие сие обратилось ему в гибель; во время переправы ополчения его через реку Аму-дерью, он утонул, столь необыкновенная и неожиданная кончина Хана, единогласно приписана была народом наказанию Божиему за все нарушения его как обрядов веры, так и обычаев народных. Самовластное управление Хана сего продолжалось не более года. [40]

Смерть Ельтезера произвела всеобщее удовольствие, ибо Хивинцы надеялись что с его кончиною водворится прежнее управление Инахов и родоначальников поколений и что они получат древнюю независимость. Тихой и не властолюбивой нрав преемника старшего брата его Кутли Мурада, более удостоверял их в сей мечте.

Кутли Мурад Инах, действительно последовал в управлении правилам предков своих, но не от того, чтобы полагал сие полезным для народа, единственно же из робости опасаясь раздражить Узбеков. Он удовольствовался простым званием Инаха и Хивинцы обратились опять к прежним распрям и междоусобиям; — но не долго наслаждались они буйством своим, грозная туча носилась над ними и скоро грянула.

Два брата нового Инаха, старшие по нем, двоюродный Магмед Ниас Бек и родной ныне царствующий Магмед Рагим, оба коварные, властолюбивые, и равно жестокие возжгли междоусобную брань, желая каждой получить неограниченную власть, Кутли Мурад не мешался в распрю властолюбивых братьев, может быть для того, чтобы не увиличить числа невинных жертв, но вероятнее для сохранения собственной жизни. Долго продолжались ужасные кровопролития, сопровождаемся различными казнями и неимоверными жестокостями; но ни которая сторона не получили ощутительного преимущества. Тогда сделав мирные совещания и прекратив явную брань, братья прибегли к коварству и хитрости.

Магмед Рагим воспользовался временем, усилил шайку единомышленников своих, и придравшись к [41] брату, которой вопреки договоров неосторожно искал получить над ним первенство, изменнически захватил, его, значительных приверженцов, родственников с женами и детьми их, и всех без разбора пола и возраста предал жестокой казни, брата же Магмед Ниас Бека; казнил в своем присудствии.

Таким образом Магмед Рагим, истребив опасного соперника, достиг неограниченной власти, и нарек себя Ханом Хивинским около 1802 года от Р. Х. Страхом и ужасом беспрерывных казней пртивившихся его власти, он смирил Узбеков и прочие племена населяющие Ханство; но дабы более еще их поработить и насытить зверство свое он ежедневно обагрял новое звание свое кровию множества невинных жертв ¹⁶, между прочими казнил одиннадцать родных и двоюродных братьев и пощадил только двух, в том числе и Кутли Мурада, которой не принимал [42] никакого участия в междоусобиях. Ему позволено было именоваться Инахом поколения Киат Конрад и поручено управление города Ургенджа; в других трех поколениях назначены были Инахами те из родоначальников, которые не противились честолюбию Магмед Рагима и смиренно покорились безусловной власти его.

Мрачная тишина, следовала за кровавою бурею, но кровь подозрительных Хану людей не преставали утучнять ежедневно тот край, в котором недавно еще свобода и буйство управляли племенами Узбеков и где имя рабства налагалось только на одних пленников.

Магмед Рагим превзошел зверством и жестокостью умершего Хана Ельтезера и дабы показать что может нарушить и веление веры своей, он взял в супруги ту из жен Ельтезера, которая была из рода Сеидов и еще двух дев тогоже происхождения.

Во времена ужасов возвышения Магмед-Рагима до Ханской власти, два брата его Турри-Мурад и Хаджи-Мурад случайно спасшиеся от его преследований с небольшим числом недовольных, удалились в страну Каракалпаков, к берегам Аральского озера, где и основали крепость для собственной своей защиты. Соседственные пленена окружающих их народов, присоединились к ним и увеличили число врагов Хана. Магмед-Рагим пылая яростию и мщением собрал войско и пошел на истребление их; но ополчение его было разбито и он со стыдом поспешно возвратился в Хиву, [43] дабы присудствием своим и казнями воздержать народ от возмущения.

Турри-Мурад и Хаджи-Мурад не воспользовались плодом победы; раздор всегда столь благоприятствующий жестокому врагу их, разделил братьев и Хаджи-Мурад послал просить прощения и милости у Магмед-Рагима; коварной Хан даровал ему оное и призвав к своему двору чрез месяц казнил его во время обеденного пира.

Подобная же участь ожидала и Турри-Мурада. Магмед-Рагим не в силах будучи смирить его оружием, подкупил одного из слуг его которой вскоре свершил желание Хана и на охоте убил своего господина. Со смертию Турри-Мурада рассеялись и приверженцы его; но Магмеду нужны были еще жертвы; он захватил приближенных, жен, детей и всех родственников несчастных двух братьев, и с неимоверною жестокостию и поруганием предал их казни, в присудствии его разрезали чрева беременных жен и младенцев рассекали на части.

Все сии ужасные и всякое вероятие превосходящие злодеяния, хотя и волновали народ, но в тайне и никто не дерзал поднять руки на изверга! Народ в страхе безмолствовал, считая бедствия ближнего чуждыми и радуясь временной мнимой своей безопасности, давал время и силу властителю и тем самым скоро подвергал себя той же участи; некоторые однакож менее терпеливые но столь же робкие бежали в Бухарию. [44]

Наконец после долговременных ужасов, казни стали уже не столь часты, не потому чтобы зверская душа властителя Хивинского насытилась кровию, (она и по сию пору алчет оной) но недоставало более жертв, все могущие противиться власти его или умерщвлены были, или удалились в Бухарию; народ же покорился ему и стал пресмыкаться.

Видя себя таким образом, спокойным обладателем царства, он принялся за внутреннее устройство его и старался поставить себя на почтительную степень в отношении соседственных держав.

Он учредил верховной совет, прекратил самоуправство, воровство и хищничество, увеличил доходы устройством постоянного взимания податей, завел таможни, монетной двор, первой стал чеканить золотую и серебренную монету и учредил многие еще иные полезные заведения; словом из разнородных начал составляющих до него Ханство, для личной безопасности, богатства и славы, он основал на многих тысячах невинных жертвах и токах крови, можно сказать почти совершенно новое государство, которое теперь должно вступить в состав сильнейших Азийских царств. Ниже сего опишу подробнее, управление и внутреннее устройство оного, а теперь буду следовать за его военными подвигами, которыми приобрел политической вес у соседей.

В прежния времена Ханы Киргиз-Кайсаков пользуясь безсилием Хивинцов происходящим от всегдашних мятежей, имели на них большое влияние, так [45] что введено было даже в обыкновение призывать из их орды человека, которого в знак покорности именовали своим Ханом, угощали и потом наделив богатыми дарами с почестью отпускали. Особа сия однакож по выезде из пределов Хивинских, теряла пышное свое название и опять обращалась в прежнее состояние в своем отечестве. Сие странное обыкновение явно доказывает безсилие Хивинцов и невольную древнюю зависимость народа сего от Киргиз-Кайсаков, которая однакож уменьшалась или усиливалась по временам. С воцарением же Магмед-Рагим Хана обыкновение сие нетокмо уничтожилось, но он поставил даже Ханство свое страхом оружия на столь почтительную степень, что Киргиз-Кайсакские племена, управляемые Ширгази-Ханом ныне ежегодно платят ему подать, уделяя сотую часть овец от многочисленных стад своих. Подать сию доставляют в Хиву ежегодно сами Киргизцы и Магмед-Рагим более доволен унижением племен Киргиз-Кайсаков чем самой их данью, сверх коей часто еще от народа сего присылаются к нему послы с различными дарами а иногда даже привозит их и сам Хан Киргизской. ¹⁷ Он вступил в родственную с ним связь и строго наказывает его [46] подданных за хищничества, которые иногда производят в его владениях за рекою Сир-Дерии, впадающей с Востока в Аральское Озеро. ¹⁸

Древняя зависимость Хивы от Бухарии не могла нравиться честолюбивому Магмед-Рагиму, он хотел также силою освободиться от оной; но в сем случае щастье ему изменило и войско его было совершенно разбито Бухарцами; он потерял множество пленными, в том числе захвачен был брат его Кутли-Мурад для освобождения которого, согласился по прежнему признавать зависимость своего владения от Бухарии и исполнять в иных случаях веления Мир-Гайдара государя Бухарского. По возвращении же из плена Кутли-Мурада, условия сии никогда не были соблюдены в точности и если по ныне он признает еще слабую власть Бухарии над Ханством своим, то единственно из политических видов; он таит свои намерения и выжидает времени, а между тем дабы скрыть свое безсилие распустил молву в народ, что единоверие Государей и народов Хивинского и Бухарского воспрещает ему с ними воевать, и чтобы более еще удостоверить в сем народ свой, он поручил духовенству своему (которое впрочем ни во что не ставит) поддерживать сии мирные расположения обеих держав. Духовенство гордится сим поручением и мнит иметь [47] некоторой вес у Магмед Рагима, он же с своей стороны не выводит его из заблуждений и в сих делах только слушается своего первосвященника или Кази и строго наказывает тех из подданных своих, которые учиняют грабежи в пределах Бухарских, ¹⁹ при всем том Магмед-Рагим не платит Бухарии той подати которую издревле она с Хивы получала и которая весьма отягощала сей народ, но до сего достиг он не оружием; причиною тому миролюбивой нрав Мир-Гайдара, нынешнего государя Бухарского, которой имее всю возможность смирить и привести в повиновение Хивинцов, предпочитает мир и тишину грому оружия и наказует только хищников вторгающихся иногда в его владения; он довольствуется нравственным влиянием и преимуществом своим над сим народом, которого по справедливости почитает шайкою разбойников и коего честолюбивого Атамана Магмед-Рагима, содержит в страхе и повиновении.

Мир-Гайдар может служить примером не только Восточным но и Западным государям, сей знаменитый муж, предпочел славу законодавца славе завоевателя, предался совершенно благу своего народа и рачительным попечением об устройстве своего отечества и [48] исполнении правосудия, получил общее народное наименование Едил что значит справедливейший. Невзирая на неуспешное свое предприятие против Бухарии, Магмед-Рагим дабы не оставить праздным народа своего и в надежде приобрести богатую добычу, вновь ополчился с намерением вторгнуться в Персидскую область Корасан и взбунтовать воинственные народы ее населяющие, которые с ропотом переносят владычество Персии. Для сего с двенадцатью тысячьми всадников ²⁰ и со всею своею артиллериею, состоящею из седьми орудий различного рода ²¹ отправился он в степи, для исполнения своего предприятия. Большая часть ополчения сего находилась при Керванах и обозах и в услужении у разных чиновников. По дороге по которой он следовал расположены были кочевьями, два довольно сильные поколения Туркменов Теке и Кеклен. Магмед-Рагим Хан склонял их к нападению с ним вместе на Персиян; но они отказались и удалились от дороги. — Он скрыл на время неудовольствие свое и злобу, готовясь к [49] отмщению им в удобном случае. — Между тем отправил послов своих с тем же предложением к Туркменам поколения Иомуд, кочующему по Восточному берегу Каспийского моря, от Астрабадского залива до Балканского и внутрь степей по рекам Гюргену и Атреку на границах Астрабадского Ханства. Иомуды явно не отказались; но медлили, ибо были ослаблены и находились в некоторой зависимости от Персиян, после неудачной войны, которую с ними вели в 1812 году; (поход же Магмед Рагима был 1813 году.)

Властитель Хивинский не получив удовлетворительного ответа от Иомудов, прибыл с войском к урочищу Бюсрену ²² близь реки Гюргена отделяющей их от Персии. — Там встретил он Персидское войско равно сильное ему числом и предводимое шестью Ханами различных степеней.

Персияне расположены были на возвышенности; Магмед Рагим остановясь против оной открыл действие своей артиллерии, которое было безуспешно как по дурному ее устройству, так и по отдаленности обеих ополчений. Персидская Артиллерия хотя и гораздо в лучшем порядке, но также наносила Узбекам небольшой вред; наконец ополчения сии простояв четверо суток одно против другого не предпринимая ничего решительного, по временам высылая лишь одних наездников и стрелков и производя безуспешной огонь из своей артиллерии, ограничась приобретением малого числа пленных, возвратились каждое в свои пределы. ²³

В обратном следовании Магмед Рагим нечаянно напал на поколение Кеклен, в отмщение за данной отказ в просимой им помощи против Персиян, разбил и разграбил оное и захватил в плен много обоего пола Туркмен.

Возвращаясь в Хиву чрез обширные песчаные степи, конница его лишилась почти всех лошадей; но по прибытии в свою столицу он снова устроил оную и напал на поколение Теке, которое также отказало ему во вспомоществовании. Поход сей увенчан был желаемым успехом. Поколение Теке было совершенно разбито, все пахатные земли отняты и присоединены к Ханству, множество захвачено пленных и приобретена значительная добыча. Оставшиеся Туркмены сего поколения вместе с старшиною своим Мурад Сердарем, сокрылись в неприступные и бесплодные горы; голод заставил их покупать хлеб у победителей за дорогую цену, с заплатою сверх того еще тягостной пошлины Хивинскому Хану.

Сие самое понудило часть Теке переселяться в Хивинское Ханство; Магмед Рагим принимает их [51] благосклонно, дает им места на водопроводах и вообще поощряет их к сему разными подарками.

Честолюбивый и вместе хитрый Магмед Рагим, умел также снискать дружбу и союз сильной державы. Афганистан бунтовал против своих Царей. — Законный Государь их Шах Магмуд принужден был бежать из своей столицы. — Оставя Кябул он укрылся в Бухарию; но узнав, что Мир Гайдар намеревается выдать его брату, похитившему престол Афганистана, Магмуд прибег к покровительств у Магмед Рагима, который принял его со всевозможным гостеприимством и уважением, в надежде иметь со временем в нем сильного союзника. Между тем обстоятельства в Кябуле переменились и народ снова пожелал иметь Магмуда Шахом; Магмед Рагим отпустил его и Магмуд воцарившись, по сию пору не забывает услуги Хивинского властителя. Они оба враждебствуют против Персии, и Каджары должны ежечасно страшиться нашествия Афганцев. Грозная война с Мир-Вейсом, истребление рода Софиев и опустошения Афганцами сделанные в Персии, не должны еще изгладиться из их памяти.

Теперь Хивинские купцы свободно ездят в Кябул и приняты с особенным гостеприимством владетелем сей земли.

Магмед Рагим Хан хотел также распространить власть свою и на Туркмен его окружающих. — Поколение Човдур Ессен Или, из восьми тысячь кибиток состоящее, кочующее на Мангышлакском мысе [52] на Северовосточной стороне Каспийского моря, особенное обратило его внимание, потому что на сем мысу ежегодно производится значительный торг у Астраханских Купцов с Сартами приезжающими из Хивы и продающими им разные Бухарские, Индейские и свои изделья. — Туркмены Човдуры владетели сего мыса часто препятствовали сему торгу; но ныне Магмед Рагим успел смирить их ласкою и всякими преимуществами; народ сей недостаточно имеет своего хлеба, чтобы оным прокормиться и обыкновенно недостающее количество покупает в Хиве; Магмед умел сим воспользоваться и доставив им в сем отношении разные выгоды так привязал к себе, что ныне Керваны его ходят туда безопасно и купцы пребывают на сем мысу по нескольку месяцов без всяких притеснений. — Многия семейства Човдуров переселились даже в Ханство и теперь народ сей в совершенном повиновении у Магмед Рагима, как потому что сим переселением родственники знатнейших особ в руках его и между тем частые сношения их с Хивою сделали ее для Човдуров необходимою. ²⁴

Вообще сказать должно что властитель Хивинской не пропускает удобного случая, как для усиления своего Царства народонаселением, так и для получения политического веса между прочими Государствами, почему [53] и полагать должно, что со временем Хива будет равняться силою со многими первостатейными восточными державами.

Изложив таким образом все действия Магмед Рагим Хана как для достижения самовластия, так и для постановления нового своего царства на возможную высшую степень славы, прежде нежели приступить к подробному описанию всех внутренних учреждений им сделанных, читателю будет конечно приятно знать обстоятельства собственно до сего необыкновенного тирана касающиеся; ибо в самовластном правлении деспот есть душа всего правления и всякая его даже повидимому незначущая черта, имеет уже большое влияние как на народ, так и на его управление.

Магмед Рагим росту исполинского, ²⁵ здоровья и сложения крепкого и имеет ныне около пятидесяти лет вид его довольно привлекателен и не имеет отпечатков зверских его поступков и нрава; черты лица довольно правильны, глаза небольшие но пламенные и взор проницательный, борода у него небольшая и притом русая. Довольно странно, что одними глазами походит он на своих соотчичей, впрочем оклад лица его более Русской нежели Хивинской; русая же борода еще более довершает его несходство, ибо у Узбеков без исключения бороды черные. Из описанных деяний его видно, что он одарен [54] быстрым умом, честолюбив, жесток до зверства, подозрителен, властолюбив, привязан к корысти, предприимчив, отважен и необыкновенной твердости; прибавим к тому, что во время его домогательства для получения самовластия, он предавался любострастию и пьянству, пил без меры запоем и тогда вымышлял все зверские терзания невинным жертвам своего властолюбия. Но теперь однакож стал умереннее и тише, Гарем свой ограничил седьмою женами и пить совершенно перестал; вместо вина употребляет уксус и воспретил даже крепкие напитки и курение табаку подданным своим, предписав нарушающему сие, разрезывать рот по уши. Еслибы сей необыкновенной человек имел некоторое образование, то конечно душевные его свойства приняли бы иное направление, некоторые бы совершенно искоренились, а другия одевшись благовидием, направлены бы были на пользу а не на вред людей, и чудовище сие заняло бы место между гениями и славнейшими мужами просвещенных народов. — В сравнении однакоже с своими соотечественниками Магмед-Рагим довольно просвещен; он кроме своего природного языка говорит по Арабски и Персидски и даже читает и пишет на оных ²⁶; он имеет также [55] некоторое понятие об Астрологии ²⁷ и врачебном искустве.

Магмед Рагим любит во всем умеренность и простоту; одеяние его состоит из нескольких халатов Бухарской шелковой материи сшитых на ватке, он носит чалму или белую повязку по шапке ²⁸. В яствах от также умерен, кушанье его состоит из двух или трех блюд приготовленных по обычаю Азиатцов, как то: плов, (каша из Сарочинского пшена), жирная похлебка с шафраном и жаркое без масла. Жизнь ведет он больше кочующую; живет во всякое время года в кибитке, хотя и имеет домы в которых помещает только своих жен. Большую часть времени проводит в степи на охоте, гоняясь с своими любимцами за дикими зверями, в поражении которых он мнит видит себя в походах и замечает наезднические доблести окружающей его толпы. Он также занимается ловлею ястребами, диких коз и Кыш Калдаков. Во время сих частых отлучек управление Ханства обыкновенно поручает он или брату своему Инаху, Кутли Мураду, или одному из первых любимцев. — Порядок и спокойствие всегда бывают строго соблюдаемы сими наместниками.

Вообще жизнь его совершенно отлична от жизни [56] других владельцов Азии. Он спит очень мало и то днем, ночь же проводит во бдении, что должно приписать или опасению свойственному всем злодеям, или иным причинам скрывающимся в необычайном нраве его. Он любит игру в Шахматы, знает ее совершенно и с удовольствием смотрит на играющих, для чего не редко собирает к себе детей любимцев своих; сам же никогда не участвует в сей игре.

Пятницу или недельный праздник Магометан особенно уважает. В сей день родоначальники поколений, Духовные особы и все приближенные его собираются к нему на общее угощение и моление по закону своему.

Семейство Магмед-Рагима состоит ныне из двух братьев его Инаха Кутли Мурада и Магмед Назар Бека и из трех сыновей, из коих:

Первый называется Алла Кутур ему ныне 17 лет от рождения.

Второй называется Роман Кул, ему 15 лет. — Он отличается от прочих братьев, всеми телесными и умственными свойствами отца своего; проводя часть времени в забавах и играх с сыновьями любимцев Магмед Рагима, он поражает и бьет их нещадно. — Силы он неимоверной, и отец его радуется видя в нем себе достойного наследника.

Третий сын Хана очень молод, об нем еще ничего достоверного сказать не льзя.

Дети его с малых лет еще привыкли видеть неистовства; их не удивляет лиющаяся кровь и они с любопытством и удовольствием взирают на мучения [57] казнимых. Сей род воспитания почти общий во всей Азии детям царского происхождения; их заранее приучают к ужаснейшим зрелищам и готовят на гибель народов предназначенных судьбою их управлению.

Со временем может быть услышим мы имя Роман Кулла гремящее в средней Азии, он должен поддержать преобразования начатые отцем; ему не предстоят уже те ужасы, которые превозмог Магмед Рагим. Он может другими средствами водворить тишину и устройство, в сей благословенной природою земле, столь нещастно утучненной кровью своих обитателей; он может быть образователем своего отечества, союзником России и грозою Персии.

Титулы Хана суть: Таксир что значит вина; вероятно наименование сие дается ему в смысле Хана Карателя вины или потому, что дерзающий ему говорить почитает себя тем самым пред ним уже виновным; ему также говорят Хан Хезрет; Хезрет значит Господь; также называют его Хане Ходжа; значение Ходжа уже выше было мною изъяснено.

Из всего вышеописанного ясно видно, что ныне в Хиве правление самовластное неограниченное ни законами ни общим мнением и потому зависит совершенно от воли самовластного владыки, которой взирает на Ханство как на свое поместье и управляет оным для личной своей выгоды и обогащения. Все сделанные им постановления клонятся к той же цели и Хивинцы суть его принадлежность и рабы. В Хиве где цель правительства не есть польза народа, а частное [58] благо властителя и окружающих его любимцов, общая польза не занимает никого, богатство свое всякой сокрывает в тайне опасаясь насилия; веления же властителя исполняются с неудовольствием; ближайшие к нему опасаясь казни повинуются, а отдаленные по мере свойственной слабости такой власти и без внутреннего убеждения пользы, стараются избегать оных и повинуются тогда только, когда неминуемая подлежит опасность за ослушание. И так ужаснейший деспотизм с самом Г. Хиве умеряется по мере отдаленности от источника оного.

Хивинцы привыкли видеть в Хане, своего неприятеля и врага. — Любовь к отечеству в таковом правлении существовать не может. Всякой Хивинец видит отечество в своей кибитке и в кругу семейства своего; переходя с места на место или удаляясь в степи, он с собою переносит и родину свою; вся цель существования его, — не быть притесненным, не знать пределов своей свободе или буйству и стараться с своей стороны быть самовластным и жестоким, когда удобной представляется на то случай. Таковая противуположность в чувствах имеет причину в правлении, где ни чем не обуздана власть повелителя и где одни пороки и несовершенства его, управляют царством нарушая общую пользу для своей личной. — В таковом правлении никто не может достигнуть до истинного счастия, каждый гражданин есть раб, — щастие же его, — избегнуть гонения властителя и вместе с тем быть угнетателем других. [59]

Дабы прикрыть власть свою личиною справедливости и тем более оную утвердить, Магмед Рагим учредил верьховной совет, которому дал право или лучше сказать повелел, собираться для суждения различных народных тяжб и преступлений и даже налагать самые решения. По первому взгляду думать можно, что совет сей составлен для блага народа, дабы оградить его от произвола одного лица; но рассмотрев состав оного увидим, что сим учреждением Магмед Рагим отделив себя лишь по наружности от верховной власти тем самим более утвердил оную.

Совет сей наполняется по произволу Хана его любимцами и в решениях своих руководствуется его волею; в случае же противоречия члены оного со стыдом разгоняются; Магмед Рагим учреждением сим оградил себя от ропота, ибо в случае какого либо решения несправедливого или неприятного для народа, он слагает всю вину на советников.

Совет сей под председательством самого Хана; число членов оного неограничено и зависит от числа любимцов его. Ныне заседает в оном первый Везирь Ханской Юсуф Мехтер Ага; ²⁹ он более всех, пользуется доверенностию и любовью Хана; человек сей родом Сарт, нрава сурового и недоверчивого, низок и покорен пред властителем своим. — Ему лет за пятьдесят от рождения. По знанию своему [60] как первой Везирь, у него хранится казна Ханская и он ведет щет прихода и расхода оной. — От него также зависит прием и содержание иностранных послов. — Во время отлучек Хана из Хивы, ему поручает он управление Царства и даже в иных случаях доверяет свою власть. Избрав сего чиновника из Сартов Хан примирил народ сей с Узбеками, которыми и до сих пор Сарты некоторым образом угнетены. Он действительно не ошибся в выборе, ибо Сарт всегда униженной, с большим удовольствием нежели Узбек будет для своего возвышения переносить все прихоти властителя и ему повиноваться. Со времен возвышения Юсуф Мехтер Ага, Сарты или сословие купцов получили доступ к Хану; — хотя они и не имеют почти никаких прав так как и другие народы населяющие Ханство, но временная к ним милость владельца доставляет многия выгоды, от коих торговля улучшается.

Второй Везир Медра куш Беги ³⁰ есть также член совета, он родом Узбек одного с Ханом поколения Киат Конрада; он есть представитель единоплеменников своих в тяжбах и просьбах, и уважаем всеми. Говорят что он очень умен, духу твердого, решительного, добросердечен и услужлив; и потому кажется не пользуется большею доверенностью от Магмед Рагима; он [61] покорен Хану, но не терпит власти его и любит отечество свое, или лучше сказать единоплеменников; тирану противоречить не дерзает, ведет себя осторожно и повидимому выжидает удобного случая, для низвержения его и иноплеменных любимцев его. — Должность его во всех отношениях одинакова с должностью первого Везира и он в настоящем смысле есть младший товарищ его; однакоже ему никогда не поручается управление Ханства в отсутствии Владельца.

Третий из главных чиновников, Хана именуется Ходжаш Мегрем. ³¹ Он очень им любим. — Отец его был простой пленный Персиянин невольник Хана, которой принял в Хиве веру Мусульманов и женился.— Ходжаш Мегрем служил в войске Ханском и в войну против Бухарии оказав Хану значительную услугу, получил в награду свободу и особенное милостивое его расположение; Магмед Рагим подарил ему много водопроводов и земель. — Вскоре после того Ходжаш был сделан начальником таможни, сильно нажился и окружил себя своими родными и приятелями, которые все из роду Кизил Джилов или Злотоуздечников, т. е. освобожденные Персидские невольники. Он выкупил отца своего Аллаверди, которого Хан принял к себе в службу и назвал Ат чапаром (что значит конный гонец) и употребляет по сей должности. Магмед Рагим избрав себе в любимцы Ходжаша [62] из рода Персиян, хотел может быть показать народу, что он более взирает на заслуги людей чем на их происхождение. Ходжаш Магрема как всякого временщика многие хвалят и многие не терпят, в числе перьвых Сарты и невольники, в числе последних узбеки. Впрочем он нрава подлого, униженно ползает пред властителем своим и с благоговением принимает, его веления; гордый перед слабейшим, подел и низок перед сильнейшим; нраву вообще гибкого и искательного, во всем рачит лишь о своей пользе и вся цель жизни его, угождение низким страстям своего повелителя; — он сим приобрел полную доверенность Хана, старается всюду иметь доступ и дать себе значение. — Хотя он и не есть настоящий член совета, однакож искательством и пронырством мешается в дела оного и никто из членов не в силах его удалить.

Богатства его составленные частью милостями Хана, частью же приобретенные ужасным лихоимством при таможнях, дают ему возможность по нескольку раз в год подносить Магмед Рагиму дорогие подарки, до которых Хан большой охотник; (на подарках и грабежах основывает Хан большую часть своих доходов) сим средством Ходжаш Мегрем поддерживает милостивое к себе расположение Хана. Ему около сорока лет от роду, лице его выразительное и умное, черты оного красивы, цвету смуглого и обросшее длинной черной бородой; одевается он богаче и опрятнее прочих единоплеменников; в разговоре [63] довольно ловок и даже, приятен. Три особы сии пользуются особенным расположением Хана, и занимают главные места в Ханстве; они имеют при себе по одному письмоводителю или Мирзе, и по нескольку чиновников называемых Диван Беги. Должность сих последних незначительна, их употребляют на различные посылки и на занятие мест приставов при чужеземных посланниках.

В совете Ханском заседает также старший брат его Кутли Мурад Инах, которого он любит и коего советов иногда даже слушается. Кази или первосвященник есть также член совета, но духовное звание сие не придает ему никакого весу, и Хан, его, также как и прочих членов ругает и изгоняет из совета когда не согласен с его мнениями; Магмед Рагим кажется предоставил Священнослужителю только полное и неограниченное право, молить Творца и Пророка о ниспослании благодати и милости на него и на всех правоверных.

В верховном совете сем заседают еще в роде низшего присудствия родоначальники четырех поколений Узбеков; древней обычай сей совещаться с родоначальниками обратился ныне в одну почесть, и соблюдается еще Ханом, дабы нарушением оного не возстановить против себя единоплеменников своих; родоначальники сии едвали имеют какой голос, они сбираются к Хану и садятся по старшинству, наблюдая строго порядок сей; в делах же совершенно никакого участия не имеют и ничего не знают. Хан [64] ниспровергнув древнее правление Инахов, старается отдалять от себя и от всякого управления тех, которые гордятся еще своим происхождением и желали бы возстановления прежнего порядка. — Во времени Инахства в каждом племени для разных расправ было тридцать два чина, оные были: сам Инах, Би, Султан, Юз-Баши, и пр. чины сии или звания имели особые права, преимущества и обязанности и были очень чтимы; Магмед-Рагим уничтожив расправы сии, сохранил только звания, дабы не возстановить против себя народа, и оставил при сих чинах родовые земли их и поместья. — Принадлежность сия переходит по наследству от отца к сыну или в другое семейство ежели род уничтожится, или Хан лишит его за какое либо неудовольствие права сего и передает его другому.

Совет сей собирается еженедельно по пятницам, в особом строении на одном из дворов Ханского дворца. — Мазанка сия грязна, без полу и окон, крыши также нет, потолок камышевой, в оном сделано отверстие для света, с которым вместе впадает в нее, дождь и снег и выходит чад от разложенных угольев, около которых греются присутствующие; грязная комната сего собрания, называется пышным именем Гернюш Хана или место тайной беседы.

Хан обыкновенно сам присудствует при сих совещаниях; перед начатием прений, прислужники Ханские, подносят присудствующим большие блюда с пловом и когда все насытятся тогда уже приступают к суждению. Хан выслушивает со вниманием суждения [65] каждого, но если по нещастию он противного с ним мнения, то ругает советника своего и иногда даже выгоняет из заседания. Члены присудствия сего как и все Ханские чиновники не получают никакого постоянного жалованья; они пользуются его временными милостями и дарами, которые обыкновенно состоят в позволении вырыть новой водопровод, или в отведении им необработанной земли.

Вышеописанной Верховной совет есть единственное гражданское и уголовное судилище в Хиве; из сказанного можно видеть меру справедливости оного, так как нет постоянных законов, то все дела решаются по пристрастию судей и в пользу Хана.

Во всяком городе однакоже есть по одной духовной особе или Кази; они все подчинены главному Первосвященнику и суть настоящие блюстители Гражданского и Духовного закона; они обязаны обо всяком преступлении и нарушении закона доносить Хану, сами же не имеют права вмешиваться ни в какие разбирательства разве когда сами жители отнесутся к ним и то в маловажных распрях; суд сей подобен нашему Совестному. Кази получают от сих расправ довольно значительный доход. Во времена Инахов главный Кази пользовался гораздо большим уважением и властью в народе; сверьх хранения законов Веры он был и главнейшим судией, решал все распри и междоусобия семейств и налагал наказания; все определения его признаваемы были справедливыми и священными потому что почерпались из правил Курана. [66]

Исполнительная власть заключается в самом Хане, совет оной не имеет; окружающие его любимцы суть исполнители его приговоров; искуснейший из палачей и потому называемой Насакчи Баши т. е. глава палачей; есть также один из его приближенных и числится в придворном штате; кроме описанных выше сего любимцов Хана находится при нем еще Султан Хан, бежавший из Туркмении в 1813 году. ³² Человек сей родом от пределов Китая, пользуется особенною милостию Хана а иногда даже и доверенностию его; он употребляет его в военных действиях поручая ему отряды конницы.

В числе исполнителей и любимцев Хана есть один Русской давно уже принявший веру Мусульманскую, он богато одарен Ханом, имеет слуг, невольников и иногда употребляется им по некоторым поручениям;— но он не имеет власти Ходжаш-Мегрема при владельце. — Его называют Тангри-Кули, что значит Божий слуга.

В число исполнителей должно также поместить Туркмен служащих при Хане в виде людей военных и наездников, он их посылает по разным поручениям.

Из сказанного видно, что Хан овладев престолом окружил себя преимущественно чиновниками из Сартов, Туркменов и даже иностранцами, отдаляя [67] сколько возможно Узбеков от должностей; он только сим средством мог утвердить и усилить свою власть, ибо племена сии будучи всегда угнетены Узбеками, с удовольствием видят их унижение, рачительно поддерживают власть Хана и в точности исполняют его веления. Узбеки же его ненавидят и злобствуют на коварных иноплеменников, (так они называют Сартов и Туркмен) занявших все первые места управления.

Везири и прочие чиновники покорные рабы Хана, имущества и жизнь их принадлежат владыке, временная милость его не препятствует в другое время по пустому подозрению лишить их того и другого. Уважение и расположение Хана не всегда бывают одинаковы ко всем его любимцам; — бывают случаи в которых он отдает справедливость уму и достоинствам первого Везира своего которой по истине заслуживает такого отличия; не редко Хан и Министр сей проводят вместе целые ночи в различных разговорах и шутках, и сей последний пользуясь веселым расположением Хана, делает ему тогда разные предложения сходные с своими видами.

В городах Хивинских есть также полиция, которая состоит из нескольких человек вооруженных толстыми дубинами, окованными с обоих концов медными листами; чиновники сии называются Есаулами; должность их состоит в том, чтобы на празднествах и в больших собраниях орудиями сими [68] разгонять толпящийся народ; они бьют без рассмотрения чиновника и бедняка.

Есаул бьет именем Хана, — гордый Узбек удаляется и с духом мщения и скорби скрывает досаду свою и горе, мысля о средствах к отмщению властелину и смиренно моля Бога об избавлении своем; иногда даже выведенный из терпения, он поражает ножем среди улицы исполнителя воли Ханской и спасается бегством в Бухарию, где его с удовольствием принимают единоплеменники. Сарт принимая сие за волю Хана, с удовольствием и неким благоговением подвергается ударам, полагая подлым терпением сим приблизиться к нему, и поставляя себе за честь удостоиться даже и побоев его. Туркмен же скорбит не о страме, но единственно о боли и старается отомстить побившему его; он не разбирает по чьей воле его бьют и не досадует на владельца, а желал бы только выхватить дубину у Есаула, чтобы получить корысть от продажи медных листов коими она окована; в случае удачи он благословлял бы даже виновника побоев.

Трудно определить права всех сословий составляющих Хивинской народ, так как нет настоящих законов, то во всем руководствуются произволом и некоторыми древними обыкновениями, которые временем утвердились. — Никто не имеет политических прав, Узбеки пользуются еще некоторым преимуществом как завоеватели и угнетают прочих своим буйством, Сарты как покоренные переносят все [69] терпеливо и пресмыкаются; Туркмены также, но присоединяют к сему хищничество; Каракалпаки трудятся терпеливо в обработывании земель, а невольники томятся в жестоком рабстве. — Единственное только преимущество законами данное четырем сословиям составляющим Ханство, что они могут быть судимы Ханом и его советом и никем иным наказаны; невольники же а особливо Русские не пользуются никакими правами, они не смеют даже жаловаться на угнетателей своих и не пользуются, защитой тени законов существующих в Хиве; жизнь их в полном распоряжении хозяев.

В образованных государствах казни поражают преступников, в судах же соблюдается сколько возможно беспристрастие, в Хиве напротив того казни по большой части постигают людей подозрительных Хану для предварения вины их или за личные обиды, как скоро обиженный имеет доступ к приближенным Хана; род же казни определяется по мере благорасположения Хана или злобе к виновному.

Магмед-Рагим Хан наказует также и за настоящие вины без всякой пощады; он не разбирает меры оных, не отличает умышления от нечаянности, но смотрит на одно действие и не умолим в своих решениях; ни просьбы приближенных к нему людей, ни сострадание к семейству виновного не могут тронуть ни поколебать его твердого решения.

Измена против Хана, нарушение обрядов Веры, убийство, плутовство, грабительство и многия другия вины [70] все без изъятия наказуются жестокой и мучительной смертью; — даже самое малое и незначительное воровство не изъемлется от столь жестокого наказания.

Смертные казни сии большей частию бывают двух следующих родов.

Первый род казни есть виселица. Приговоренной отводится ко двору Ханскому, где пред воротами оного или пред домом Совета исполняется приговор. — Казни сии делаются также иногда на площадях и рынках. — Тело казненного остается несколько дней на виселице для позорища народного, и потом уже по прозьбе родственников отдается им для погребения. — Иногда случается также, что преступников вешают за ноги и в таком мучительном положении оставляют их до тех пор пока не умрут, от паралича ³³. Второй род казни сажание на кол, есть ужасное изобретение гнусного и зверского варварства; не стану его подробно описывать, к стыду Европейцов, оно им довольно известно, ибо недавно еще употреблялось в некоторых Южных государствах; присоединю только что в Хиве стараются оное сделать еще мучительнее. Кол употребляют деревянной худо завостренной, [74] дабы не вдруг умирал казнимой; ему сначала крепко связывают руки и ноги на крест, как же скоро орудие смерти уже довольно проникло, в его внутренность, тогда его развязывают и он от ужасной боли бьется и сим самым движением усиливает, свои страдания; в таком положении он остается иногда до двух суток и тогда только умирает, когда острие кола выйдет наружу около плечь, затылка или в другой части спины ³⁴.

Все грабежи и разбои внутри Ханства, большею частию производятся невольникам и Туркменами, особенно в то время, когда они ездят для жжения уголья в степь. Угольной промысел доставляет значительную выгоду, и потому многие владельцы посылают на оной обыкновенно невольников своих; нередко случалось, что люди сии встречаясь, грабили друг друга и нападали даже на проходящие керваны и проезжих купцов. — Ныне же грабеж сей принадлежит исключительно Хану, которой почитает его делом государственным, или войной, или мщением, или наказанием, или налогом на купцов за вины которые сам изобретает. Когда же сие делается подданными [72] его, то он называет оное преступлением и сажает их на кол.

Однакоже иногда случается что Хан наказывает виновных одним только лишением всего имущества; в таком случае, имение достается Хану, а наказанный кормится мирским подаянием или ищет убежища и пропитания у которого нибудь из своих родственников, которые опасаясь подвергнуться той же участи часто отказывают в помощи ³⁵.

Есть еще два рода наказаний, которые Магмед-Рагим называет домашними, первое состоит в безщадных побоях без разбора по всему телу виновного; а второе разрезыват рот по уши; к сему последнему наказанию осуждают тех, которые курят табак. Однакож Хан знает что многие курят и оставляет сие без внимания, а тогда только к сему придирается и сим способом наказывает, когда имеет на того человека личное неудовольствие и желает ему мстить не имее основательных причин.

Во время домогательства Магмед-Рагима до самовластия по бесчисленности жертв принесенных его властолюбию все умерщвляемы были отсечением головы саблею, ныне же оное не употребляется. В правлении [73] Инахов всякого рода преступления наказывались одной денежной пенью; ныне же обычай сей совершенно уничтожен и заменен зверскими истязаниями. Для послов и для иноверцов изобретают в Хиве еще иные казни: их погребают живых в степи, говоря что кровью неверных не должно обагрять земли верной; в бытность мою в Хиве я был приговорен к сей казни. Князь Бекович погибший там в 1717 м году испытал мучения иного рода, с него с живого сняли кожу начав с колен и ею обтянули барабан.

В Хиве невольники кроме сказанных наказаний исключительно подвергаются многим еще особенным ибо зависят совершенно от своих хозяев, которые могут обдумывать и вымышлять разные средства для их мучения. Хозяева имеют полное право лишать их жизни, но не желая потерять работника, обыкновенно за малые вины отрезывают только ухо или глаз выкалывают ножем, которой за поясом всегда носят, или иногда дают ему несколько ран оным, так однакож чтобы раненый от сего не умер; после сего наказания невольников тот же час гонят опять на работу дав им едва время перевязать раны. Самая даже работа невольников, на которой они часто погибают, может назваться мучительною казнею.

Сим домашним наказаниям подвергаются невольники также и за намерение бежать; — когда же во второй раз они в побеге подозреваемы, тогда нещастного прибивают гвоздями за ухо к столбу или к воротам замка, в котором хозяин его живет, и в [74] таком положении он должен оставаться трое суток без всякой пищи на поругание проходящих, несчастной страдалец обыкновенно погибает в сем мучении от голода или нужды, будучи уже прежде сего изнурен неволею и работами. — Пожертвовав ухом он бы легко мог убежать, но куда? — Ханство ограждено обширными безводными степями, в которых он неминуемо должен погибнуть, и потому многие для избежания сего наказания умерщвляют себя сами.

Комментарии

1. В течении сей книги вместо Хивинского Ханства буду писать просто Хива, а когда буду говорить о городе Хиве, то перед оным буду ставить Г.

2. Честолюбивые виды ныне владеющего в Хиве Магмед Рагим Хана обратили его внимание на сих Киргизов. — Во время моего пребывания в той стране он намеревался занять устье реки Сир-Дерьи; — люди его доходили до сего места и по слухам известно было, что он устрояет крепостцу на сей реке, с тем, чтобы из оной держать в повиновении Киргизские окружающие кочевья и угрожать керванам идущим из Бухарии в Оренбург и обратно. — Если сие его намерение исполнилось то с Севера Хива будет граничить с устьем реки Сир, текущей с Востока на Запад в Аральское море; а влияние Хивы распространится на Киргизские племена, смежные с теми, которые состоят под влиянием России.

3. Чернокалпачники.

4. Дерья по Турецки значит море, а Хивинцами употребляется сие слово в смысле большой реки.

5. Между нынешней Персией и древним отечеством Турок.

6. Сказание пустое, ибо Разин никогда не посещал Восточного берега Каспийского моря.

7. Искуство проводить воды для орошения полей в Азии неимоверно в народе не имеющем понятия об уровне.

8. Исследования сего берега виденного мною предоставляю людям занимающимся древностями. — Военный человек ездивши в Хиву по обязанностям службы, не мог посвятить времени на любопытные сии исследования и сообщает только то, что видел, не осмеливаясь по примеру многих писателей судить дерзко и легкомысленно о предметах для которых нужны большие сведения того края.

9. Я видел на одной старой карте части средней Азии название Тюнюклю поставленное в надлежащем месте, но приписанное довольно обширному озеру а не провалу.

10. Купцы Хивинские ездившие в Астрахань, привели однажды в подарок Хану ученого медведя, которому все удивлялись. — Хан долго забавлялся им, — и для испытания его лютости посадил на него связанного Русского невольника, которого полагал виновным. Медведь сбросив с себя нещастную жертву и поиграв с ним, отошел не сделав никакого вреда.

11. Две вороны сопутствовали мне таким образом в путешествии моем в Хиву.

12. Трудно объяснить почему пагубная болезнь сия, особенно и преимущественно свирепствует в иных странах, когда в других с ними смежных, никогда не бывает, хотя и не берут никаких предосторожностей для предохранения себя от оной. — Чума не переводится как в Европейских так и Азиатских владениях Турции, а не менее того в смежных с нею областях Персии никогда не бывает, беспечность же Персидского правления известна всем, предохранительных мер никаких не берут и карантинов не знают. — Грузия же наша, обставленная карантинами, не редко бывает опустошаема язвою и сообщает оную завоеванным городам от Персии, в которых никогда жители не знали сего бедствия.

На Севере Кавказских гор, Кабардинцы граничущие с Чеченцами и отделенные только военною Грузинскою дорогою, в частых бывают между собою сношениях, между тем Кабардинцы будучи многочисленным народом, от занесенной Турками несколько лет тому назад чумы почти совсем истреблены и обратились в небольшое и слабое поколение, Чеченцам же сия болезнь не сообщилась.

13. Бедные из них занимаются хлебопашеством, не оставляя однакоже природной склонности своей к торгу.

14. Стены городские в основании своем имеют до трех сажень толщины, высоты же до 4 сажень; оне соединяют между собою в некотором расстоянии поставленные башни, стены же подкреплены местами полукруглыми контр-форсами.

15. До него в Хиве не было никогда Ханов.

16. Европеец не должен удивляться, что то средство которое в образованном Государстве породило бы общее негодование и соединение народных сил против притеснителя, в Хиве напротив того всех смирило. В Азии вообще народы слишком мало просвещены чтобы когда нибудь вооружиться против нарушителя спокойствия; их во всем руководствуют одне личные выгоды, притом же самая свобода их есть угнетение, ибо не основана на тех священных правилах, которые в здравой политике держат в равновесии все сословию и состоянии и не дозволяет нарушить права личности и собственности; в Азии свобода — буйство, грабеж, убийство, а подданство, рабство и почти каторга; но как выше я сказал люди способные в Азиатской свободе будут всегда и верными рабами.

17. В 1819 году Осенью по приезде моем в Хиву, я застал в оной Киргиского Ширгази Хана, которой в бытность мою умер в сем городе Магмед-Рагим назначил наследником по нем одного из сынов Ханских и народ Киргизский не прекословил сему назначению.

18. В бытность мою в Хиве слухи носились что Магмед Рагим намеревается построить крепость на Сир Дерьи с тем, чтобы оной держать в покорности племена Киргизов.

19. Очень вероятно что со временем, воинственное Хивинское Ханство под владычеством отважного Магмед-Рагима, соделается опасным для Бухарии невзирая на ее многолюдство и образование, ибо народ Бухарской изнежился и предался совершенно торговле.

20. Иные утверждают; что их до тридцати тысячь было, но сие невероятно. Всякому воину весьма затруднительно проходить по безводным степям, а еще более такому, которое, составлено из охотников без дисциплины и почти без начальников, должно удивляться, что и с двенадцатью тысячами он мог пройти чрез степи.

21. Говорят, что у него было тридцать орудий; но кажется сие ложно. Может статься были у него фалконеты, которые по незначительности своей не должны приниматься в счет.

22. Урочище и брод Бюсрен отлежат на шесть дней езды от Каспийского моря и на десять дней от города Мешеди, находящегося в Корасане.

23. Сии известия получены от Иомудов, бывших свидетелями знаменитой сей битвы при Бюсрене.

24. В 1819 года в бытность мою в Хиве приезжали также к Магмед Рагиму посланцы от Курдов, населяющих часть Корасана и считающиеся подвластными Персии, они просили покровительства и помощи его.

25. В нем сажень высоты.

26. Знание грамоты очень важно у Азиатцов. Когда я спрашивал у Хивинцов, грамотен ли Хан их. — О! отвечали они, наш Хан Мулла человек он подобен знаниями Ахунду, он прямой Ахунд. Мулла и Ахунд суть различные достоинства духовенства которого главное преимущество в учености над светскими людьми состоит в знании грамоты.

27. Астрология у них считается наукою и подведена под правила.

28. Таковые повязки носят Сеиды и те которые ходили на поклонение в Мекку, они именуются тогда Ходжи. Хан присвоил себе сие одеяние и название обвенчавшись с потомками Магомеда.

29. Что значит по переводу Господин Конюх.

30. По переводу Господин Птиц.

31. Мегрем, значит любимец.

32. О нем упомянуто было несколько раз в моем путешествии.

33. За несколько времени до прибытия моего в Хиву, Хан повесил таким образом четырех русских невольников, они находились при конюшне его и поручен им был присмотр за большим бараном, которого Хан очень любил, — баран сей пропал, подозрение пало на одного из сторожей, и так как не могли дознаться правды и обличить виновного то повесили всех четырех за ноги.

34. Магмед-Рагим уезжая из Хивы на охоту, приказал однажды посадить на кол при выезде из города для зрелища своего одного Персидского невольника, которого подозревал в намерении бежать. — Чрез два дни он ехал назад и видя у ворот города сего нещастного еще живого на коле и произносящего жалостные стоны, сам подскакал к нему и убил своим копьем.

35. Несколько лет тому назад Хан отправил двух послов с бумагами к Персидскому двору, по приезде их Персияне напоили гостей своих пьяными, и укравши у них бумаги отпустили сказав с насмешкой, что они уже ненужны более. В сем случае Хан был милостив, он ограничил наказание лишением виновных всего имущества.