Извлечение из описания в експедиции в Киргизскую степь.

Наконец, когда уже все казалось быть готовым к походу, остановка сделалась в проводниках, которые, вопреки обещанию, не явились на Линию. Хотя взято было из Троицка несколько Киргизцев; но они, уже давно поселясь в России, так сказать, раззнакомились со степью: посему на проводничество их ни мало не льзя было полагаться. И так експедиция с сей стороны нашла крайнее затруднение. Троицкой Комендант писал по сему предмету прежде, и ныне отнесся следующим письмом к Султану Джума-Худай-Мендину.

"Степенный и знаменитый Киргазсацкой Средней Орды Султан Джума-Худай-Мендин!

Опыты отличного усердия вашего к пользам России уже всеподданнейше доведены Его Сиятельством, господином [125] Оренбургским Военным Губернатором, Генералом от кавалерии и Кавалером, Князем Волконским до сведения ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА, Всемилостивейшего нашего ГОСУДАРЯ, вместе с предположениями об открытом в Киргизской Степи при реке Кара-Тургае свинцовом руднике. Представления Его Сиятельства принятые с отличным вниманием и уважением; а ревностная ваша служба заслужила похвалу и без сомнения приобретет знаменитое и великое награждение; для чего и отправляется теперь под начальством моим к реке Кара-Тургаю военный отряд, единственно с тем намерением, чтобы удостовериться о богатстве свинцового рудника, но отнюдь не для причинения беспокойств и обид подданным Вашему Степенству. Киргизкайсакам, которые без всякого опасения спокойно могут пребывать в кочевьях и аулах своих; ибо по первой жалобе верного и почтенного Киргизкайсацкого народа на какое либо оскорбление, умышленно, или неумышленно ему нанесенное, виновные преданы будут строжайшему военному суду и потерпят надлежащее наказание.

Для препровождения оного военного отряда к Кара-Тургаю обещались прибыть в крепость Звериноголовскую по первому [126] моему вызову Киргизкайсацкие вожаки и си ними почтенные Старшины Язы Янов и Алтай Миняшев, в удостоверение чего прислали они ко мне печати свои; но они и поныне на Линии не явились. А как время для выступления отряда в степь наступило, то я поставлю долгом сим писать к вам, знаменитый Султанов! чтобы Ваше Степенство помянутых вожаков и Киргизкайсацких Старшин Язы Янова и Алтая Миняшева на Линию выслали, или приказали бы им явиться ко мне к степи, ибо они для меня необходимо нужны; за что также и они непременно получат соразмерную заслугам своим награду.

Удостоверяя нас, Степенный Султан! что Вы будете, за ревностную Вашу ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ службу щедро и отлично награждены, пребываю к Вам с истинным почтением и усердием.

Усть-Уйская крепость 7 июня 1815 года."

Султан Джума кочует за Тоболом, по крайней мере во 150 верстах от Усть-Уйской крепости. Ответа на сие письмо, с нарочным к нему отправленное, не льзя было надеяться получить прежде двух недель. Таким образом время [127] проходило, а с утратою оного с наступлением летних жаров надлежало ожидать, что експедиция принуждена будет отложить поход до будущего года. Между тем Старшина Алтай приехал 9 го Июня в Усть-Уйскую крепость за собственным делом. Узнав, что експедиция остановилась единственно в ожидании проводников. Он явился в лагерь и жаловался на то, что не только не получил достаточного награждения за усердную свою службу, но что даже не удовлетворен за разорение, которое потерпел, будучи ограблен во время странствования за свинцовыми образцами; что по сим причинам ни он, ни кто другой, наученный его примером, не примет на себя обязанности снова препровождать експедицию к свинцовой горе, за участие в открытии которой будто бы он, Алтай, пришел в Орде в общую ненависть и всегда подвержен опасности лишиться последнего имущества и даже жизни. Начальник експедиции, с сожалением видя напрасную потерю времени, употребил все убеждения, чтоб склонить Алтая на свою сторону, и наконец согласил его принять 300 руб. и две лошади, не в зачет того награждения, которого он должен ожидать за труды. Алтай, приняв очень равнодушно сии подарки, объявил, что не дает от себя решительного обязательства следовать [128] с експедициею; но что посоветуется он с сем предварительно в Орде, и ежели получит от родоначальника дозволение, то выедет со Старшиною Язы к переправе через Тобол. Должно было принять сие условие. Алтай уехал, но оставил аманата и вместе проводника до упомянутой переправы, Киргизца Илемеса, который однакож, как после оказалось, был вовсе не нужен; ибо от Усть-Уйской крепости до самой переправы шла експедиция по большой дороге, проложенной солепромышленниками, которые ежегодно большими караванами отправляются в степь к соляным озерам. Потом Алтай объявил, что до переправы должно експедиции следовать одного колонною, потому будто бы; что в сторонах не льзя проложить дороги даже для одной кавалерии. Надлежало и на сие согласиться. Мулла (Магометанской священнослужитель), кочующий близь Усть-Уйской крепости, подтвердил сие показание; но после сам Алтай признался, что сей Мулла научил его и силою своего сана принудил представить сей предлог: ибо Мулла, производящий обширное хлебопашество, боялся, что при переходе войск могут быть повреждены поля его. В таком положении експедиция находилась по 10-е Июня.

Здесь прилично заметить важность роли, принадлежащей проводника [129] подобных експедиций; сии последние без них неподвижны, а при вероломстве их должны погибнуть неминуемо, и по сравнению, проводник для експедиции, идущей в степи, столь же необходим, как кормчий для корабля в открытом море. Также и Киргизцы довольно сие знают; Алтай всегда почитал себя главным лицем в експедиции и заслугами своими превозносился выше всех. К одному только имени Князя Волконского оказывал он особенное уважение; впрочем все другие в его мнении должны были ему уступать, или по крайней мере с ним равняться. Даже и вышеупомянутый аманат хотя по всем походил на варвара, требовал однакож отличного к себе внимания, и весьма дорого оценивал свои услуги.

Наконец 11-го числа в 9 часов по полудни експедиция отправлялась в поход. Перед выступлением вновь сделан был смотр войскам, обозам и всем командам, в состав експедиции вошедшим; отправлено в лагерь молебствие и отданы надлежащие приказы (Сии приказы содержат подробности, относительные к устройству похода. Ф. Г. ).

Цель и состав експедиции.

Сия експедиция имела главною целию исследование открытых в Киргизской [130] степи весьма богатых рудников и приведение в известность путей, к оным ведущих; на сей конец оная состояла из горных и инженерных офицеров, с надлежащею при них командою; а для охранения их от Киргизцев наряжено было военное прикрытие. В следствие сего, експедиция имела следующий состав:

Военного прикрытия:

Начальник, Троицкой Коммендант, армии Подполковник и Кавалер Феофилатьев. Ему же поручено главное начальство за границею над всеми чинами експедиции.

Кавалерии:

Казаков Оренбургского войска, с их чиновниками - 331

Башкирцов с чиновниками - 1085

Пехоты:

Отряд гарнизона, с двумя офицерами и прочими чинами, всего - 111

Артиллерии:

При двух оружиях фейерверкеров и канонеров. - 22

Всего 1550 [131]

Инженерного корпуса:

Начальник, Штабс-Капитан Генс; кондукторов и нижних чинов, всего - 7

Горного корпуса:

Начальник, Маркшейдер Герман

Шихтмейстер Меньшенин

Шихтмейстер Герман

Практикант Порозов

Унтешихтмейтеров, штейгеров, учеников и прочих нижних чинов; всего - 31

Сверх того при експедиции находились:

Штаб-Лекарь Петруссенко, при нем фельдшер; переводчик Татарского языка, при нем два толмача; торгующий в Троицке Армянин Каспаров (Сей почтенный гражданин в продолжение многих лет бескорыстно служить на Оренбургской Линии и употребляется к разным пограничным делам, особливо касательно выкупа пленников из Бухарии и Хивы, где он бывал несколько раз и снискал к себе уважение. От Киргизцев пользуется он таким доверием, что нередко приезжают они к нему из внутренности степи и отдают на суд свои распри. Ето доставляет ему способы всегда с успехом исполнять возлагаемые на него поручения, и вот доказательство, что честность и прямодушие уважаются даже варварами и дикарями. Г.) и сын его; [132] благонадежные Киргизцы: Зугут-Бий и Якуп; аманат Старшины Алтая Киргизец Илемес; деньщиков и слуг 19; а всего 29 человек.

Всех же чинов и разного звания людей в експедиции находилось 1617. Провианта для них запасено на четыре месяца; обоз состоял из 549 фур и повозок; а лошадей, принадлежащих войскам, обозу, Штаб- и Обер-Офицерам и разного звания людям было 2987.

Описание похода.

Июня 11-го 1815 года, в 9 часов по полудни, експедиция отправилась из Усть-Уйской крепости за границу, и отойдя 5 верст, остановилась первою квартирою при озере, в виду принадлежащего к крепости пикета, называемого Тобольским форпостом.

Вечер был тихой и светлой; термометр показывал 9 гр. Теплоты. Експедиция расположилась здесь на ночлег.

Измерение пути начато с правого берега реки Уя, составляющей при сем [133] месте и до самого впадения в Тобол государственную границу. Для сего измерения употреблена особенная машина, впрочем самая простая, приделанная к колесу повозки. Действие сей машины состояло в том, что она после всякого оборота упомянутого колеса производила звук и следственно доставляла возможность считать обороты; а поелику окружность колеса была вымерена, то суммою оборотов пространство измерялось. Сей способ конечно имеет свои неудобности; но вообще он верен; и несколько раз, для поверки сего измерения, производилось в то же время и обыкновенное астролябическое: разность являлась весьма малая.

Кроме сего снаряда при експедиции находились следующие инструменты:

Секстант, для снятия углов.

Хронометр, для определения расстояний по звукам.

Карманный компас.

Телескоп.

Барометр.

Два термометра Реомюровой скалы.

Несколько астролябий и ватерпасов.

Походная металлургическая лаборатория, и полный запас горных и рабочих инструментов и материалов. [134]

12-го Июня, отправя донесения о действительном выступлении за границу и сделав последние распоряжения касательно устройства и удобности похода, експедиция двинулась далее. И в 7 часов вечера, перейдя 29 верст, остановилась второй квартирой на левом берегу Тобола; а на другой день опять отправилась по тому же направлению.

В четырех верстax от 3-й квартиры, на правой стороне Тобола находится обширное кладбище. Между многими обыкновенными могилами замечен большой каменный мавзолей Алла-Назар-Пана, богатого Кипчака. Кипчаки составляют многочисленное и богатое поколение между Киргизцами; они суть, вероятно, прямые потомки той сильной орды, которая, столь известна в нашей Истории.

Гробница Алла-Назар-Пана сложена из необожженных кирпичей, без фундамента и связей; вместо извести употреблена глина; высоты стен 3, длина 4 1/2, широта 3 1/2 аршина.

В 15 верстах от 3-й же квартиры на левой стороне дороги вдали примечена также необыкновенная могила Дербе-Сали-Мам-дали-Батыря. Батырями у Киргизцев называются хорошие наездники; впрочем сие слово у них прилагается ко всем [135] собственным именам и означает учтивость и привет.

13-го Июня по утру был густой туман и стужа чувствительная. Ночью термометр показывал только 3° тепла.

14 Июня при 5-й квартире видели неимоверное множество зайцев; они целым стадом прибегали в лагерь и допускали себя ловить руками.

15-го Числа експедиция прибыла к переправе через Тобол и заняла 7-ю квартиру на обоих берегах реки, для удобнейшего фуражирования; ибо хотя квартира окружена была лугами, но прошедший пред тем караван солепромышленников весьма потравил ближайшие к реке конские кормовища, почему табуны паслись с достаточным прикрытием версты за три от квартиры.

Здесь надлежало явиться Алтаю к експедиции, которую обещал он встретить у переправы, если получит на ето дозволение в Совете родоначальников Аргинскаго рода, Чар-Джитымского отделения, к коему он принадлежит. Известно, что весь народ Киргизской, разделяется на три орды, каждая орда на многие роды или поколения, a cии опять на отделения. Не [136] только отделения состоят из семейств, связанных между собою узами крови; но в тех родах, коих отделения не многочисленны, не позволяется даже вступать в супружество лицам, принадлежащим к одному роду; так на пример, Аргинец не может жениться на, Аргинке, а должен себе выбрать невесту из Япасского, Кипчацкого или иного поколения. Cиe правило, строго наблюдаемое, показывает, что Киргизцы уже удалены от состояния дикости. Средняя орда Киргизцев разделяется на 12, а меньшая на 52 поколения; каждое управляется старейшиною, защищается от неприятеля, производит хищения и набеги общими силами; добычу и потерю делит на равные части с строжайшею точностию (Киргизцы, ограбив в 1803 году посольство наше в Бухарию, несколько пудов доставшегося им сахара решились развести в озере, полагая, что гораздо удобнее таким образом разделить cию добычу поровну на всех, участвовавших в подвиге. При сем случае астрономические часы были разбиты в дребезги и каждой Киргизец получил какую нибудь частицу. - Г.); но Старейшина не предпринимает ничего, не собрав предварительно Совета из Старшин, управляющих отделениями; на сей Совет допущаются и все батыри, и в сем качестве имеет право каждый зажиточный Киргизец присутствовать в [137] Совете и предлагать свои мнения. Случается, что батыри, имея на своей стороне многих преданных Киргизцев, противятся Старшинам и решат дело по своим намерениям; впрочем Старшины весьма уважаются, особливо если они богаты. Cие обыкновение производить совещания сделалось столь общим у Киргизцев, что они во всяком даже малейшем случае оное наблюдают со всею строгостию; проводники нашей експедиции всегда совещались, нужно ли тою, или другою дорогою следовать; показать ли, или не показать такое-то любопытное место, и проч.

Предварительно еще из 6-й квартиры послан был к переправе отряд с повелением, если Алтая там ненаходится, сложить костер и зажечь оный, как условный знак, для вызова проводников. Улус Чар-Джитымского отделения, по объявлению аманата, находился от переправы в 70 верстах, там где река Аят впадает в Тобол. Начальник експедиции видя, что Алтай не является, решился, не тратя времени, послать за ним в сей Улус Армянина Каспарова и Киргизца Якупа, под прикрытием вооруженного конвоя, которому однакож строго приказал не въезжать в Улус, дабы не привесть Киргизцев в страх, а с другой стороны, чтоб и [138] удалить повод к беспорядкам и жалобам. Bеc Каспарова в Орде и особливое к нему Аргинского рода уважение обещали посольству сему успех. Сверх того начальник експедиции писал письмо к кочующему в том же Улусе Батанио-Батыри, прося его, употребить в сем деле его влияние. Между тем в приказе объявлено, что на следующий день похода не будет.

(Обещано продолжение.)

Текст воспроизведен по изданию: Извлечение из описания в експедиции в Киргизскую степь // Вестник Европы, Часть 88. № 14. 1816