|
||||||||
|
||||||||
|
Главная | Поиск по алфавиту | А Б В Г Д Е Ж З И Й К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я |
||||||||
|
||||||||
|
|||||||||||||||||||||||||
ВИКТОР ГРИГОРОВИЧОЧЕРК ПУТЕШЕСТВИЯ ПО ЕВРОПЕЙСКОЙ ТУРЦИИОт памятников города и в числе их нескольких греческих весьма древних, обратился я к славянской части его народонаселения. В Филиппополе живут Болгаре двух исповеданий, православного и, западного: последние, как редкое исключение, ибо только близ Свиштова на Дунае они еще встречаются, возбудили особенное мое любопытство. Еще более завлекло меня название их — Павликиане. Эти Павликиане имеют в Филиппополе церковь во имя св. Людовика и населяют особое предместие. На север от города им принадлежит 6 сел, именно: 1) Калашлия, 2) Сельджикова, 3) Доваджова или Дугуджа, 4) Хамбарлия, 5) Бальтаджия и 6) Дуванлия. Потому, что приняли несколько обыкновений западных, не только в календаре, но и в образе жизни, они отчуждены от своих соплеменников. Весьма много содействует благосостоянию и, может быть, усилению числа их некоторые облегчения [141] в повинностях, которым они подвержены наравне с другими раями. Для этого община Павликиан располагает значительными суммами, присылаемыми, как говорят, из заграницы. Видел я недавно у них выстроенную церковь и познакомился с духовными, по происхождению Итальянцами. Почти незнакомые с болгарским языком, они в назиданиях своих руководствуются книгою, напечатанною в Риме в 1844 году, которой экземпляр находится у меня. О начале имени Павликиан духовные также ничего не знают, как и прочие жители. Известно, что уже в XI и XII столетиях в Филиппополе господствовала секта гностиков Павликиан, водворенных издавна в Болгарии под именем Богомилов. Император Алексей Комнин много заботился об обращении их. Быть может, тогда они обратились к католицизму. Или, быть может, появление Павликиан западного исповедания находится в связи с предприятием Иоанна Асеня соединиться с папою. Вообще причины распространения западного исповедания у Болгар весьма темны. Рассказ духовных о каком-то Павле, католическом миссионере в Болгарии, кажется сомнительным. В числе кладбищ видел я и павликианское с надгробными камнями, на которых заметны надписи, изображенные латинскими буквами. Следующие самые древние:
Есть еще в окрестности сего города монастыри: 1) св. Георгия в селе Белоштица; 2) св. Кирика, близ села Водена; 3) св. Безсеребренник, близ села Куклино; 4) св. [142] Феодора, близ села Пероштица; 5 и 6) Пресвятыя Богородицы, близ села Кричма; 7) мон, близ села Молдова; 8) Пресв. Богородицы Петрициотиссы, близ села Бачково. Далее, мой путь был направлен к Балканам. Сперва равниною прошел я села Каратопра, Магала, до села Баня, где серные источники. Отселе идут отрасли Балкана. На одной из них лежит село Сопот и повыше его монастырь Вознесенский. Побывав с этом монастыре, где несколько новых рукописей, и в селе, населенном одними Болгарами, и где один женский м., две церкви и болгарское училище в даровитым учителем, поворотил я на запад. Проехав Карлово, прежде называемое Сушица, город с болгарским училищем, крутыми поворотами по отпрыскам гор достиг Калофера, села обширного и красивого. Лишь только путешественник вступить в область, описываемую отраслями Балкана, с удовольствием заметить перемену в поселениях и поселенцах. Обширные села красуются прочными и выгодными домами и разными заводами. Обрабатывание железных и шерстяных изделий, составление розовато масла и другая промышленность занимает их обитателей, которых видная наружность выражает много достоинства. Заметно, что эти Болгаре имеют более доверия к себе и что им насилие и мелочное пронырство не смеет здесь оспаривать залуженного трудолюбием достояния. Соединяя с довольством чистоту нравов, жители этих сел междугорных могут быть образцом терпеливости, деятельности и промышленного духа. К числу таких сел принадлежит Калофер, по преданию Звенигород, лежащее в оврагах, через которые проходит р. Тунджа. Оно населено одними Болгарами, важнейшим занятием которых выделка прочных сукон. Остановившись в нем на несколько часов, я удовлетворен был так, как после продолжительного пребывания. [143] Обозрел я там сперва два женских монастыря Рождественский и Введенский. Трудолюбивые инокини весьма радушно показали все достопримечательности скромных своих обителей. По первому желанию моему, с чрезвычайною готовностью снесли они большое количество духовных книг, рукописных и печатных. Если они не заключали ничего редкого, то с радостью заметил я по выбору и числу их, что добрые отшельницы, питающиеся поденным трудом, не оставляют назидательного чтения. В Калофере три церкви: 1) св. Архистратиг; 2) Успения Пресв. Богородицы и 3) св. Афанасия, а в окрестности монастырь мужеский во имя Успения Пресв. Богородицы. Училище, в котором будут преподаваться предметы на болгарском языке, еще строилось; до окончания постройки, почтенный учитель Ботьо Петкович, воспитанный в России, завел порядочную временную школу. В окрестностях Калофера лежит село Хаджар. Оставив Калофер, чрез село Гъборово или Акбаик по равнине, усеянной могилами и курганами, приехал я в Казанлык. Казанлык лежит в долине, называемой туловское поле, за три часа от главного балканского хребта. Этот многолюдный город по большей части населен Болгарами, гостеприимными и образованными. Обширное там училище воспитывает до 500 болгарских детей и снабжено порядочным собранием книг. В городе четыре церкви: 1) св. Иоанна Предтечи и Иоанна Рильского; 2) Пресв. Троицы; 3) Успения Пресв. Богородицы; 4) Илии Пророка. Красивая иконопись в церквах есть плод болгарских художников из сел Трявна и Шипки. Вне города монастырь св. Николая маглишского. Отсюда отправился я в Шипку. Шипка лежит у подножия стремнин балканских и исключительно населена Болгарами. Здесь две церкви, старая св. Константина и Елены и новая, еще [144] строящаяся, Успения Пресв. Богородицы. В первой хранится несколько рукописей. За Шипкою стал подыматься на стремнины Балкана; крутыми, скалистыми тропами достиг я его вершины, на которой в необозримом горизонте раскрылась восхитительная картина южной долины. Вершинами Балкана прошел я мимо развалин, называемых Марко - Кралиевич Куле, мимо четырех дервендов, и слегка стал сходить в нагорную долину, опушенную лесом, украшенную виноградниками, проехал две небольшие речки с порядочными мостами, мимо ливад, называемых лагинска и немецка и, наконец, вошел в село Габрово. Габрово лежит в долилине, через которую протекает река И-Етра ила Янтра и речки Синкевица и Лапушница: оно построено весьма правильно, имеет много больших домов, и три каменных моста, три церкви, большое училище и вблизи монастырь. Сокольский во имя Успения Божьей Матери. Живут там одни Болгары, занимаются выделкою железных и стальных орудий и красильней. По многолюдству и множеству лавок, оно заслуживало бы названия города. Обозрев церкви: 1) Успения Пресв. Богородицы; 2) св. Троицы и 3) Иоанна Предтечи и, не найдя в них ничего древнего, я обратился к училищу. Обширностью своею и пособиями бесспорно оно первое в числе болгарских училищ, хотя еще не может назваться центральным. Основанное известными соревнователями в просвещении своего отечества Н. К. и Л. Мустаковыми, В. Априловым и Палаузовым, оно было устроено о. Неофитом, которого учреждения до сих пор сохраняются. Те же благотворители и в настоящее время не жалеют значительных издержек на постройку нового обширнейшего здания. Училище разделено на два отделения, высшее и низшее, и имеет двух учителей. При мне [145] старший учитель выбыл; на его место назначен был отличный молодой человек, известный у Болгар своею педагогическою деятельностью, Хр. К. Сичан Николаев, с которым я имел удовольствие познакомиться в Букареште. От его опытности, умения владеть языком и разнообразных сведений габровское юношество может ожидать самого удовлетворительного назидания. Младший учитель, ученик о. Неофита, весьма деятелен и способен. Учеников до двух сот. При училище находится значительное книгохранилище, богатое пособиями не только для учеников, но и для учителей. Довольство и некоторая самостоятельность, проистекающая от торговой деятельности жителей, ярко отражается в селе Габрове, где, при явных признаках улучшений и порядке городских, заметны и некоторые злоупотребления городские. Жители, вообще, отличаются энергией и сообщительностью. Из Габрова поехал я по гористым местам, по которым рассеяны каливы, т.е. лачужки, составляющие деревню Вальковци, дальше через село Дряново, где видел училище и, мимо сел Катранджи, Маноя, Дебелец и Марнополь, достиг древней столицы болгарских царей. Две отрасли Балкана, идущие в неправильном направлении к северу, образуют клисуру или дефилеи. Покрытая торчащими скалами и опушенные лесом, они расширяются овально и окружают долину с двумя плоскими возвышенностями, около которых медленно течет неглубокая река Етра или Янтра На этом месте расположен Тернов, город, укрепленный природою, имевший в средние века важное значение. С XII до конца ХIV столетия он был столицею царей и патриархов болгарских. Величественною красотою, он столько же поразит путника, как Водена и Охрида, но не надолго удержит его внимание. Он слишком стеснен, мало снабжен водою и нездоровый. [146] Город этот в день приезда моего был разорен пожаром. Жители его, расстроенные этим бедствием, промышляя выделкою шелка и кож, вообще не обнаруживали большого довольства. Турки там гораздо многочисленнее Болгар. Мне сказывали, что из 5,017 домов, 3,800 принадлежать первым, 1,217 остальным. Управление там вверено каймакаму (наместники) паши рущукского, который, по случаю пожара, уехал. У местного митрополита и экзарха всей Болгарии, о. Неофита, просил я позволения на обозрение церковных древностей. К сожалению, в столь примечательном городе самые высокие особы остаются равнодушными к своему достоянию и именно церковному. Как прискорбно любознательному пришельцу встречать здесь туземцев несведущих! С протосингелом митрополии, о. Иларионом, которому был я поручен, обозрел несколько церквей, в некоторых желал что нибудь полезное для себя найти, но ничего не узнал. Потому пытался я сам еще раз, обходя город, знакомиться с местностью. Вот результат моих поисков. Тернов, по народным сказаниям, после завоевания Турками Болгарии (1396 г.), лишился всего своего народонаселения. Турки, покорив город, заняли все важные пункты его; и потому ныне они живут во всех частях города, a христиане лишь вне центра его, около возвышений. После взятия города, важнейшие его храмы превращались постепенно в мечети; но достояния своего лишались, кажется, и не от одного турецкого влияния, чему ниже найдем доказательства. В настоящее время Тернов разделен на 12 частей или магал, именно: 1) Болярска магала; 2) Святи спас магала; 3) Анатик магала; 4) Варош магала; 5) Дольна магала; 6) Френк гиссар; 7) Кизгиссар; 8) Табак магала; 9) Ич магала; 10) Утсяна магала; 11) Сюют магала; 12) Ючь магала. Из храмов обращены в мечети: 1) церковь св. Пятницы, [147] т. е. св. Параскевии, славящаяся некогда мощами св. Петки Терновской, которые теперь находятся в Яссах, в Молдавии и 2) ц. Сорока Мученик. Сверх того настоящий баш-гамам, т. е. главная баня была некогда церковью Пресв. Богородицы, а храм св. Димитрия теперь в развалинах. Теперь остается 6 храмов, а именно: 1) митрополия во имя двенадцати Апостолов, близ дома митрополита, в дольной магале. Здание это с куполом и четырьмя колоннами принадлежит к дотурецким временам. Оно необширно и теперь даже в иконах совершенно изменено. Я напрасно искал надписей на стенах и купольном обводе и никаких признаков прежнего значения сего храма не нашел. По сказанию, он был прежде престольным патриархов терновских. Быть может, его оскудение соединено с уничтожением последних патриарших книг, о чем еще живо напоминают Болгаре. Они хранились у северных ворот церкви в нише, были даже, как сказывают, заложены камнями. Не более как двенадцать лет тому, по приказу, их извлекли оттуда и предали огню; 2) ц. Рождества Пресв. Богородицы; 3) св. Николая и 4) Константина и Елены недавно вновь выстроены. В них привлекает внимание болгарская новая живопись, которую, если вспомнить, что она самородна, нельзя не признать весьма примечательною. Она чужда грубости и дебелости форм, и оттенками красок придает изображениям какое-то мирное человеколюбивое выражение. Не есть ли она признак характера Болгар? Не лишним считаю привести здесь имя художника Захария из Трявна, которого искусством я любовался в цер. Р. Пр. Б.; 5) церковь св. Спаса и 6) св. Георгия принадлежат к параклисам, т. е. к таким церквам, которые у нас назывались бы домашними. Они действительно во дворах домов, и хотя древни, но совершенно скудны. Что же узнал о других памятниках города ? [148] К несчастью, Турки в Тернове столько недоверчивы, что не дают и подойти к своим мечетям. Я желал было ознакомиться с мечетью, бывшею прежде храмом четыредесяти мучеников. Это здание наружностью весьма не примечательно; построено в параллелограмм, продолговато и похоже более на дом. Оно находится в дольней магале, недалеко от митрополии. По рассказам очевидцев, мечеть эта сохраняет гроб с мощами св. Илариона меглинского, и надписи на колоннах и стенах. Кстати повторить здесь рассказ одного Болгарина о письменных памятниках, в ней сохраняющихся. М. В. из С., находясь лет тому двадцать при свите м. И., исполнял часто обязанность грамматика, т.е. секретаря. Употребляемый в сношениях с турецкими начальниками, жил он с турками в коротком знакомстве. К числу друзей его принадлежал имам упомянутой мечети, который пригласил его посмотреть в ней какие-то китабы (книги). М. В., нашедши на хорах храма большое количество рукописей, так был поражен их древностью, что обещал платить по бешлыку за позволение брать по одной к себе на дом. К несчастью, получив только первую книгу, он снес ее в конак митрополита и имел неосторожность показать. Предусмотрительный м. И., узнав все обстоятельство, нашел дело опасным и донес турецкому начальнику о святотатстве имама. С тех пор мечеть эта и ее сокровища недоступны христианам. Это происшествие сообщено мне самим М. В. В Тернове есть место, называемое в рукописях Град Трапезица. По сказаниям, на нем возвышался дворец царей и церковь св. Иоанна Рильского. Оно лежит на северозападной части города и есть ничто иное, как крутое возвышение, подножие которого омывает река Янтра. На вершине его находятся лишь груды камней, следы оснований, но по ним нельзя заключить об обширности здесь бывших зданий. Место теперь пусто. [149] В Тернове, до пожара, были два греческие училища и одно болгарское. Греческие училища, теперь сгоревшие, хотя пользовались покровительством значительных лиц, поощрявших их к соперничеству с болгарским, замечательны были только большими пособиями и малым числом учеников. Болгарское училище и при малых пособиях имеет значительное количество учеников, числом 180 и порядочных учителей. В окрестностях Тернова находятся монастыри: 1) Пресв. Троицы и 2) Преображения; в клиссуре терновской: 3.) Пресв. Богородицы близ Келефарова; 4) Пророка Илии близ села Плакова; 5) св. Николая близ села Кепинова; 6) св. Аргангел близ села Пишева; 7) св. Петра близ седа Ляскова; 8) .св. Петра, меглинского близ Трявна. В Тернове я готовился проститься с Болгариею. И у верного проводника, бывшего со мною от Солуня до Дуная, не стало терпения к дальнейшему руководствованию, и я лишился уже духа бороться, при дорожных невыгодах, с недоверием и подозрительностью. Не полагаясь более на даваемую мне охрану, дальнейшие попытки мои в этом крае я считал тщетными. Итак обратился я к Дунаю, немного косвенно, к Свиштову. На пути желал было обозреть развалины древнего города, называемого теперь Никюць и несколько примечательных сел и монастырей. К несчастью, проводник мой, сбившись с дороги, или, как кажется, нарочно уклоняясь от встречи с турками, повел меня самыми ненаселенными местами. От Тернова, следственно, до Свиштова проходил я обнаженную, безводную страну, по незначительным возвышениям. Сперва шел я терновскою клиссурою (ущелием), где своротил в м. Преображения, оттуда мимо сел Ресень, Теньча, имея в виду ещё два села, остановился в селе Козлово или Сливово, состоящем из бедных лачужек, [150] обитаемых Турками и Болгарами, затем, пройдя мимо села Текир, достиг Свиштова. В Свиштове, куда отправлена была из Серреса моя добыча, пробыл я некоторое время, обозрев четыре церкви: 1) стари св. Димитрия; 2) св. Петра; 3) Преображения; 4) Пророка Илии и два училища с 6-ю учителями. Здесь также имел я удовольствие познакомиться с одним из первых зачинателей болгарской письменности, Христаки Дупничанином. Близ Свиштова живут Болгаре католики, называемые также Павликианами. Села, в которых они живут, суть: Уреш, Белен, Лежен, Тренчовец. Простившись в Свиштове с своим вожатым, лодкою по Дунаю поплыл я в Рущук. В этом городе, с одной епископального церковью, население состоит из Турок, Евреев, Валахов и Жидов и отчасти из Болгар. Заглянув в церковь и училище, я начал приготовляться к переправе за границу. — 11 июля на оравице (лодке) переправился на другой берег в Гюргево (Журжу) и там поступил в карантин. Здесь конец моему странствованию по краям, памятным во всех периодах истории, и дорогим, незабвенным для любителя древней славянщины. Все понесенные мною труды, и невыгоды, убивавшие бодрость духа, легко могли быть забыты при первом соображении, с каким народом я знакомился и при каких обстоятельствах. Памятники вообще и в особенности рукописи. Надписи. С обозрением церквей соединял я всегда исследование памятников вообще. Количество их весьма большое в Македонии, уменьшается в Фракии и почти исчезает в подунайской Болгарии (Мисии). Камней с надписями видел я много в Солуне, Водене, Битоле, Охриде, Ресне и Серресе. В доспатских горах, близ Рила, и на юг от Ихтимана в ущелии по одной, Филиппополе три, в Тернове нашел одну надпись, но списать их не мог. Все [151] эти памятники, за исключением приведенных выше славянских, греческие, и принадлежат македонской и римской эпохам. Лишним почитаю приводить скопированные мною надписи, потому что они большею частию известны уже из ученых путешествий Лика и Кузинера, и они ничто иное как эпитафии частных лиц или мемории храбрых воинов и заслуженных граждан. Но нельзя здесь не упомянуть об одной надписи, которая имеет связь с лексикальным объяснением слова мома, употребляемого ныне в болгарском языке. Камень с этою надписью находится в селе Бела-церква, что в прилепском поле. Он вделан в церковную стену извне с тремя другими. На нем большими буквами начертано:
Монеты. В Македонии находил я большое количество монет из македонского и римского периодов. У развалин Пеллы случилось видеть несколько превосходных экземпляров монет со времени Александра Великого; да, кроме того, встречались и антики. Любители древностей, проживавшие в Солуне, успели собрать значительное их количество. Но славянских монет не удалось мне много видеть. В Струге нашел я у одного купца две истертые, и, по некоторым их буквам, мог только заключить, что они славянские. В Тернове купец Стоян Ахтар показывал мне до десятка монет сербских и в числе их одну болгарскую Святослава, но, по недоверчивости своей, не дал мне даже вглядеться в них. Рукописи. Гораздо более вознагражден я был поисками книжных памятников. И в этом отношении южные страны гораздо богаче прочих. Трудно представить [152] себе, как они могли сохраниться там в руках небрежности. Случалось неоднократно встречаться с рукописями в таких местах, где меня убеждали в их несуществовании. Потому я принял за правило никогда не полагаться на слова и толки недоброхотных людей. Впрочем, это отрицание не всегда происходило от скрытности: оно было часто следствием забвения или незнания. Часто бывал я свидетелем удивления того, кто не постигал, каким образом открываемые мною рукописи могли укрыться от его взора. Иногда доводилось мне получать сведения о письменных памятниках в местах, мною не посещенных. Напр, знаю, что рукописи находятся в м. св. Иоанна Владимира близ Эльбассана, в м. Николая близ Корчи, в м. Слимнице близ преспанского озера, в м. св. Иоанна Предтечи в Дебре, в м. Керновском близ Кичева, в церкви села Воскополиса и в церквах сел Требеништа близ Тиквеша и Гуменндже близ Енидже, а в подунайской Болгарии, в монастырях Краликовском, Троянском, Черепишском. Бесполезно, кажется, входить в подробности о каждом месте, где находятся эти памятники. После подробностей о Солуне, Охриде и м. св.Иоанна Рильского, как о главных точках моего любопытства, ограничусь здесь кратким известием о прочих. В Солуне три собрания книг, при училище,
митрополии и чауш-монастыре. Первое видел я
однажды только, ибо вскоре, по причине болезни
главного учителя, библиотека была запечатана.
Кроме печатных, книгохранилище вмещает в себе
несколько рукописей церковных и риторического
содержания. Два прочие собрания достаточно мною
исследованы: они состоят из одних греческих
рукописей, большею частию пергаменных. В Чауш-монастыре
они лежат в ветхой комнате, на полу. Число их до 50.
Кроме отцов церкви, нашел я в том [153]
числе сочинения Иппократа, Галена, Ксенофонта
(Кирошедия, Анавасис) и Иосифа Флавия. Эти
последние писаны на бумаге. В Митрополии, в
комнате, где хранятся устарелые вещи и свечи,
нашел я до 60 греческих рукописей; извлекши их
оттуда, тщетно искал указаний на церковные
события, касающиеся Славян. Все число этих
рукописей состоит из пяти Евангелий, из которых
одно с Надписью: eteleiwJh Охрида. В главной церкви охридской, в шкафу, стоящем у южной стены первой паперти, сброшены 69 греческих и 23 славянских, пергаменных и простой бумаги рукописей. Греческие рукописи состоят из 16 разных церковных книг, как-то: октоихов, триодей и проч., 4 [156] евангелиев, из которых одно большого устава IX или X столетия, б апостолов, 8 евангелиев с апостолами, 15 миней, 1 толковой псалтири, 1 с житием св. Константина и Елены, Петра и Павла апостолов, 1-й под заглавием apojJegmata twn paterwn, 13-й с словами отцов церкви, 2 номоканонов, 1 хроники Кедрена, которая начинается с V столетия. О славянских рукописях расскажу подробнее. Они
суть: 1) книги бытия и царств fol. прост, бум.,
приложены в церковь 7066 — 1556; — 2) Псалтирь с
синаксаром и чтениями евангелистов 8° пр. б.; 3 и 4)
Апостолы 4° пергам; 5 — 10) Минеи служебные, из
которых одна 4° пергам., прочие прост, б.; 11 — 12)
службы и разные молитвы fоl. и 8° пр. б.; 13) устав
божественные службы с чтениями из евангелиев и
апостола 8°, в половину уставом; в половину
курсивом; 14) Иоанна архиепископа Константина
града слова fol пр. б.; 15 и 16) Иоанна архиеп.
Констант. беседы на евангелие fol, устав; 16 18)
собрание разных слов отцов церкви fol. пр. б.; 19)
Ефрема Сирина поучения fol, прост, б.; 20) Иоанна
лествичника, лествица 8° пр. б.; 21) патерик, пр. б.; 22)
сочинения Дионисия Ареопагита и Иоанна
Дамаскина и разные статьи, пр. б., рукопись писана
повелением архиепископа первой Иустинианы
Прохора в 7050 (1542 году); 23) сочинение божественных
правил мниха Матфея (Властара), 4° пр. б., рукопись
писана в XV столетии при Дорофее архиеп. первой
Иустинианы. В числе всех этих рукописей достойны
примечания следующие: 1) минея греческая, за
июнь, июль и август месяцы, пергам. 4°, рукопись,
кажется, не позже XIII ст. Под числом 26 июня м.
помещено житие св. Климента славянского с
следующим заглавием: th auth hmera, mnhmh tou en
agioiV arcieparc kai Qauma tourgou KlhmentrV episkopou boulgariaV, tou en th acridi.
Содержание этой статьи, сколько мне [157]
кажется, было неизвестно учеными. Автор ее,
знакомый с Охридою, упоминает о некоторых
обстоятельствах, касающихся письменности
славянской, которая в настоящее время, быть
может, пробудить любопытство. Это житие было
впрочем на юге уже давно известно. Оно было
напечатано в Воскополисе, около 1736, в редкой
книге под заглавием: AkolouJia twn agiwn eptaruJmwn,
т. е. службы Кириллу и Мефодию и пяти святым их
сподвижникам. Странным случаем, в этой книжке оно
отнесено к св. Савве, одному из eptaruJmwn.
Об нем также упоминает святогорец Никодим в
изданном им общем синаксаре, на новогреческом
языке. При этом сообщу, что другое житие св.
Климента, приписываемое архиеп. болгарскому
Феофилакту, известное в печати воскопольской и
венской, нашел я в рукописи на пр. б., кажется, XV
столетия; 2) Апостол с синаксаром на пергам. ва 4 д.
л., без начала и конца, писан уставом с зн. Монастырь св. Иоанна Рильского. Книги
этого монаст. находятся в отдельной комнате в
изрядном порядке. Не считая печатных, в числе
которых три острожские [158]
библии, рукописей сего собрания до 30 с кусками.
Оставляя совсем непримечательные, предлагаю
список прочим: 1) Стое евангелие fol. пр. б. в 9 1/2
вершков длины и 6 ширины на пр. б. с зн. Кроме того, находил я рукописи в большом
количестве в Струге, Перове, Слепче, в м. Иоанна
Предтечи и в Бонне, в весьма малом количестве в
буковском м., в м. Трескавец, в Штипе, Софии, Шипке
и Габрове. Упомяну только о некоторых. В Струге,
что на реке Дриме, славянских рукоп. и староп.
венецианских книг 16. В этом числе примечательны
апостол, писанный в царствование Стефана Оуроша
в 1277 и отрывок законника царя Душана. — В м. Слепче,
что в горах, окружающих с юга прилепскую долину,
рукописей 60. Содержание их тоже, что и охридских,
более однакож патериков. Важнейшею почитаю
поменик XV ст. с славянскими именами. В м. Иоанна
Предтечи, что близ [160]
Серреса, нашел я очень значительное число книг.
Оно состоит теперь из одних греческих книг,
славянские же, по словам иноков, сожжены каким-то
врагом thn bourgarikwn pramatwn. Каталог их
показывает 110 пергам. рукоп., 120 на пр. б. рукоп. и до
сотни печатных. Содержание их церковное, подобно
святогорским. В селе Бояна, близ Софии,
церковь, некогда монастырская, заключает до 10
рукоп. и много кусков. Главнейшие из них:
евангелие палимпсест на глаголите кирилловский
текст и поменик с именами царей, цариц и
патриархов болгарских. — В мон. Трескавце,
близ Прилепа, где рукописи не были мне показаны,
нашел я в паперти церковной Константина философа
Костенчского о письменах славянских и Григория,
епископа Пелагонии и Прилепа, перевод из
Метафраста. В Софии каждая церковь
заключаете по нескольку кусков рукописей. В
церкви св. Никола мали, хранится евангелие fol. пр.
б. с следующею надписью: Cие стое и божественное
евглие уписасе в месте Кратове по заповеди Гна
Маноча Ламбариа (лампадария?) великого стой и
великой Софии Сардакистии, в дни благочестивого
и христолюбивого господара кнеза Димитра,
правящуже тогда престолу влчьства в срьблих кир
Maкариу архиепископу в Пекии, писа последнии и
мьнши в сщеноиноцех поп Иоанн, молюсе аще что
съгреших любви ради Бжие простите — а вас Бг да
простит л. В поминовении иерархов, кроме патриархов
тернов- -ские еретики: Константин Болгарин, Богомил и ученики его, Феодор, Добри, Стефан, Василий и Петр. Ограничиваясь этими выписками, полагаю, что почтенный Н. Палаузов, владетель рукописи, познакомит нас ближе с ее содержанием. В ней пока заключается, как мне кажется, единственный источник к уразумению внутреннего устройства болгарской церкви. Упомяну, наконец, что мне случилось также находить новоболгарские рукописи, именно в селах: Вакарелл, Эгри, Шипке и городе Рущуке. Древнейшая из них восходит до половины XVIII столетия. Вот мое заключение о рукописных памятниках. Большая часть виденных славянских рукописей не [162] принадлежит к древней болгарской рецензии. Они по языку принадлежат или к ркп. болгарским средней эпохи или же к сербским исключительно. Все они исключительно церковного содержания и писаны большею частию между XIII XVI столетиями. Судя по припискам, они более принадлежат епархии архиепископа Охриды и патриарха пекского. По ним следственно можно заключать о характере обеих епархий. Вообще, число рассмотренных мною греч. и слов. рукописей, во время путешествия, простирается до 580; но они не доставили мне желаемых сведений о народе и письменности. Впрочем, я думаю, что более обдуманные поиски по южной Албании, Фессалии и Македонии могут будущего путешественника довести до лучших результатов. Язык и названия племен болгарских. При невозможности обозреть область болгарского языка во всей ее обширности, я старался, по крайней мере, коснуться тех мест, где, по видимому, я должен был найти особенности наречии языка. Собственно в основании плана путешествия лежала всегда мысль — собирать сведения в странах, которых географическое положение условливало разделение наречий. Поэтому достигал я границ Албании, углублялся в доспатские горы, сходил в долину фракийскую и два раза посещал подунайскую Болгарию. Преследование этой цели принадлежало к труднейшим моим предприятиям, ибо для сего нужны способности и счастливый случай: но часто непреодолимые препятствия мешали моим усилиям. При невозможности останавливаться долго на одном месте, в городах господство греческого языка, в селах отчуждение и разные опасения, лишали меня часто, в минуту лучших ожиданий, желаемых приобретений. За Балканами часто препятствовало мне, что те, с которыми я обращался, как более образованные, [163] употребляли, вместо природного, искусственный язык. Особенно сопровождали меня трудности при собирании песен народных. Не столь богатые, как Сербы, народною поэзиею, Болгаре неохотно передают ее чужому. В одном месте стыдились, в другом не понимали меня, в ином принимали меня за человека, от которого уходить надо. Солунь, Охрида и Серрес — тому свидетели. Я успел, наконец, собрать некоторое количество песен, которых число, при издании их, должно убавиться, ибо многие из них не имеют смысла, другие недостоверны по языку. Вообще, Болгаре знакомы или с турецким или с греческим языком, и это обстоятельство мешает делать из первого разговора заключения о природном их языке. Только в домашнем быту их, при участии женского пола, который, как известно, очень робок, возможно было мне соображать о лексикальном богатстве и постоянных его формах. Особенно в Македонии Болгаре, при встречах, мало заботятся о выборе слов, и, иногда, говорят языком, смешанным из трех. Но коль скоро в кругу своего семейства Болгарин почувствует себя непринужденным, разговор его делается яснее, получает до значительной степени чистоту и носит отпечаток древней полноты. Здесь обозначу только несколько признаков
различия наречий. Определять все грамматические
особенности болгарского языка кажется мне
лишним, потому что, по моему мнению, изданные
недавно две болгарские грамматики, в
совокупности взятые, заключают в этом отношении
достаточные сведения. О наречиях сами Болгаре
имеют еще неясные понятия. Они судят о них более в
лексикальном отношении, и потому, напр., в
Македонии, жители, особенно городские, отличают
много наречий, как-то: воденское, прилепское,
велеское, шопское. Эти все наречия, однакож, ближе
рассматриваемые, сводятся к одному. Тоже [164] можно сказать о. других
странах, где употребляется болгарский язык.
Основываясь на собственных соображениях и
беседе с знатоком этого предмета, X. Костовичем, я
разделил бы всю область языка болгарского на две
половины, в которых различное его употребление
можно назвать диалектическим. Первую назову западною,
ибо она обнимает всю Македонию до доспатских гор
и, но направленно их к северу, включает часть
подунайской Болгарии до самого Видина; вторую — восточною,
т. е. страну на восток от Доспата и на север и юг
Балкана. Самые резкие признаки наречий этих двух
областей суть: 1) славянское Относительно члена замечу, что в песнях он редко употребляется, хотя слова не склоняются. Я списал песни, в которых один или два примера членов. Вообще употребление его неопределительно; самое меньшее в Дебре, где иногда слышны падежи и причастия, самое большое в восточном наречии. Поставив на вид важнейшие признаки двух
наречий, упомяну еще о некоторых местных
особенностях: 1) язык, которым говорят по
восточному и западному склону Доспата, заключает
особенности обоих наречий; 2) в Дебре и близ
Солуня слова, в которых употреблялось славянское
Предполагая, что различие наречий основывается на [166] различии племен, не оставлял я также осведомляться о последнем. Сведения мои впрочем весьма скудны. Не касаясь теперь образа жизни Болгар, сообщу только названия племен, собранные мною в разных странах Македонии. Во первых, о слове "болгарин" скажу, что оно в таком произношении употребительно в восточной области, где слышно и блъгарин, в западной народ зовет себя бугари. Эти Бугари в округе неврокопском носят название Мерваков, близ Радомира и Костендиля Шопов, близ Водены Поливаков, близ Прилепа и Велеса Бабунов, повыше Дебра Кецкаров (именно близ села Кленье), в Дебре Мияков и, наконец, от Битоля до Охриды Бугари носят название Берсиаков (Берсиаци). В восточной области Болгаре, кажется, не имеют племенных названий. Училища. В городах и больших селах, пройденных мною, устроены теперь училища. Они заслуживают по многим отношениям особенного внимания. Учрежденные при церквах содержатся частно единовременным пособием благотворителей, частию ежегодным взносом граждан. Правительство, издавшее недавно несколько хатти-шерифов о необходимости просвещения, не сделало до сих пор никакого существенного содействия этим училищам. Поэтому большее или меньшее их благосостояние зависит от обстоятельств. Обыкновенно они разделяются на высшие и низшие. В тех и других до 1833 года учили погречески, потом Болгаре стали вводить учете на своем языке. Усиление это, основанное на весьма уважительных причинах, почитаю важным признаком чувствуемой ими необходимости просвещения. Таких училищ в подунайской Болгарии 26: в Фракии 16, с северной Македонии 9. Назовем города и села, в которых учреждены болгарские училища: в подунайской Болгарии: в Свиштове, Видине, Рущуке, [167] Силистрии, Разграде, Джумаа, Шумне, Тернове, Котле или Казане, Елене, Трявне, Лясковце, Дрянове, Габрове, Севлиеве, Ловче, Трояне, Плевне, Тетевене, Етрополе, Пердопе, Враче, Ломе, Берковце, Софии, Нише. В Фракии: в Казанлыке, Калофере, Карлове, Сопоте, Ямболе, Сливне, Жеравне, Карнабате, Ескизагре, Чирпане, Пазарджике, Самокове, Панагюриште, Копривиштице, Пештере, Вране. Наконец, в Македонии: в Неврокопе, Велесе, Штипе, Костендиле, Бане (в Разголе), Дупнице, Джумаа, Риле и в монастыре рильском. Из них четырнадцать мною были посещены; сверх того, ознакомился я с греческими училищами в Солуне, Водене, Битоле, Охриде, Струге, Серресе и Филиппополе. Круг учения греческих училищ довольно обширен; но, если принять во внимание назначение юношей, односторонен. Гораздо более времени посвящают они учению древнего греческого языка и переводу разных отрывков древних писателей, чем таким наукам, которые соответствовали бы их назначению. Правда, в училищах учат истории и несколько математике, но преимущественно так называемая здесь ellhnika занимают детей торговцев и ремесленников. Школьная любовь к эллинизму, без последовательного изучения его, довольствующаяся отвывками, порождает лишь ограниченное, одностороннее образование, близкое невежества. Следствием сего бывает педантизм, напыщенность, от смешного желания примешивать в простой разговор древние фразы и, наконец, презрение к обыкновенному, но полезному знанию. Я испытал это на самых даскалах (учителях), которые напр., заучив немного из Мелетия древнюю географию Македонии, Фракии и проч., не хотят знать о настоящем положении края. Им лучшим кажется затвердить на показ кое-что о состоянии края, которое существовало за 2000 лет, чем, оставив притязание на древность, [168] ознакомиться с современным его положением. Поистине, козары и кираджии дали мне более географических сведений, чем эти даскалы, которые преважно произносят несколько старых названий городов. Я привел этот пример потому еще, что равнодушие к месту соединено также с непростительным пренебрежением к поселению. Византийское высокомерие, непризнающее достоинства человека иначе как под условием Грека, до сих пор продолжает посевать между христианами самые нечеловеколюбивые понятия. Поддерживаемое условным учением, оно и на святой горе и в миру носит незаслуженное отличие просвещения. Стоит только забросать греческими фразами, чтобы перестать быть невежей. Однакож, здравый смысл и правота остаются на стороне тех, которых эмфаза Греков пятнает именами xula apeleketa, condrocejaloi. Вот, почему учение греческое не могло внушать доверия в Болгарах. Преобразование собственных их училищ основывалось на следующих уважительных причинах: а) поселение болгарское составляют земледельцы, ремесленные и торговые люди. За исключением последних, которых отношения требуют знания чужих языков, прочие классы нуждаются в познаниях, непосредственно приобретаемых на родном языке. Чем проще способы, тем больше круг, в котором они могут быть распространены; б) необходимость эту доказывает многочисленность народа и положение, в котором он до сих пор находился. Наверно положить можно до 4-х миллионов Болгар, которые, лишенные грамотности, погружались в невежестве, давали себя в обман чужим и не могли даже достаточно пользоваться дарованными им естественными благами. Угнетенные более всех христиан, они, наконец, сделались предметом презрения других племен, теряли чистоту религиозного сознания от совершенной невозможности иметь собственных наставников. [169] Нельзя, следственно, не похвалить ревности здравомыслящих благотворителей ввести в училища болгарский язык. Заменяя им греческий, не из невежественного пренебрежения, — ибо вполне убежден я, что Болгаре умеют ценить необходимость как греческого, так и других языков, — но из человеческого стремления выдвинуть соотечественников из огрубелого состояния, они не ошиблись в своих трудных начинаниях. Уже теперь заметны плоды их благодетельных пожертвований. Училища, сделавшись доступнее, наполняются питомцами; учение, преподаваемое на понятном языке, усилило ревность этих. Я видел в них от 200 до 300 и 400 детей обоего пола, которых понятливость и прилежание могут служить лучшим доказательством полезности заведений. Вообще могу сказать, что низшие училища, т. е. те, где введена метода взаимного учения, в превосходном положении. Заведенные о. Неофитом рильским и теперь под надзором его питомцев, они, кажется, не оставляют желать лучшего. Порядок, метод и даже приемы совершенно усвоены ими по образцу заведений просвещенных стран. Дети болгарские учатся в них чтению и письму с необыкновенною скоростью и достигают в этом значительной степени совершенства. У меня хранятся образцы каллиграфии этих училищ. В высших классах болгарских училищ господствует еще некоторая неопределенность. Частию недостаток книжных пособий, частью влияние старых понятий этому причиною. Учение в них часто покоряется своенравию учителя, имеющего иногда притязание на высшее какое-то направление. Так напр. в Софии, даскал Круша, оставив простое и полезное, принялся с учениками своими за перевод Исократа и Фукидида. Немудрено, что ему болгарский язык казался очень скудным при выборе таких образцов. Как будто бы дети мещан должны [170] учиться греческому языку, чтобы по Исократу и Фукидиду убеждаться в ничтожности болгарского. Желание показать более, чем позволяют силы и вместе с тем забвение необходимого, доказывают только превратные понятия учителя. Без сомнения, полезно учить Болгар греческому языку, как необходимому по связям с греками, но желательно, чтобы учение было сообразно с направлением этого племени. Болгаре одарены природою большими практическими способностями. Допуская ознакомление с чужими языками, ревнители просвещения сделали бы больше, если бы ввели в училища такое учение, которое развивало бы эти способности по отношению к земледелию и рукоделию. Мне кажется, что язык болгарский, при всей необработанности своей, очень отвечал бы этим требованиям. Предметы, преподаваемые теперь в низших училищах, согласно записке, сообщенной мне терновским учителем, суть после чтения и чистописания следующие: грамматика славянская и болгарская, священная история, логика, география, болгарская история, арифметика и краткое богословское толкование русского Платона. Если принять во внимание недостаток пособий, равнодушие тех, которые скорее хотят быть покровителями, чем содействователями и, наконец, совершенное отчуждение высшей власти, то учреждение болгарских училищ можно почесть достопримечательнейшим явлением в просвещении европейской Турции. В сравнении с другими, соседними племенами, Болгарам принадлежит заслуга, что они без постороннего содействия положили основание своему собственному образованию. При всем этом надобно признаться, что успехи его останутся неверными, пока будут тяготеть существующие препятствия. Препятствия эти состоят в непостоянстве языка, в несогласии самых ревнителей и, наконец, в отчуждении высших духовных лиц. Непостоянное [171] употребление языка — каждый писатель преобразует его по личным понятиям — имеет следствием, что юношество болгарское лишено общеупотребительных учебных книг. Несогласие старшин, то приверженных к византинизму, то равнодушных к соотечественникам, лишает поощрения небольшое число даровитых тружеников. Упомянутые обстоятельства однакож ничего не значут в сравнении с последним. Известно, что до сих пор ни одна епархия не удостоилась иметь пастыря из Болгар. Равнодушие иноплеменника, привыкшего презирать покорное себе племя, его старание обеспечить прежде свое положение, за которое заложил вперед доходы своей епархии, невежественная подозрительность, готовая к услугам неверных и высокомерное понятие о своем роде, были и будут отравою мирного, согласного преуспевания в просвещении. Нет сомнения, что с устранением последнего уничтожатся, или ослабеют прочие препятствия. Славянское богослужение, водворенное повсеместно в болгарских церквах, послужит к образованию и объяснению языка болгарского. Равнодушие к нему многих старшин перестанет, если перестанут поддерживать его те, которые для собственного усиления поощряют легкомысленное предпочтение грецизма. Одним словом, только пастыри, природные Болгаре, в состоянии понимать нужды своей паствы и чистосердечно содействовать ее просвещению. ПРИБАВЛЕНИЕ В очерке своем поместил я все названия мест, слышанные мною от туземцев. Собирая тщательно эти названия, предполагал, что в числе их найдутся такие, которые пояснят поприще многих событий. К несчастью, убеждаюсь ныне, что цель моя далеко не достигнута. [172] Трудность признавать под чужими именами
известные в болгарской и сербской истории места
испытана мною неоднократно
36. Напрасно пытался я пробудить в
туземцах воспоминание об них. Часто на самых
несомненных следах, удостоверившись заподлинно
в существовании известного города, находил я
непробудное забвение. Так напр. в радомирской
стране, где еще в XIV стол. существовал город Вельб Если, однакож, любознательный читатель немного найдет в очерке имен, важных в историческом отношении, то, смею надеяться, что для топографии вообще не почтет собрание их лишним. Известно, как еще мало в европейской Турции пояснена топография особенно Македонии и Албании. Страны эти долго исследуемы были прежде путешественниками с целью пояснения древнего их значения. Имея это в виду, путешественники-археологи оставляли без внимания славянское поселение и не дорожили подлинностью названий. Занимаясь исключительно эпохами македонскою и римскою, поверяя древние дорожники (Itineraria) они [173] доставляют весьма неверные сведения о народе, негосподствующем конечно, но по многочисленности своей и полезной деятельности заслуживающем преимущество пред тунеядными потребителями его трудов. Не дорожа, однакож, подлинностью настоящего, не весьма, кажется, они достоверны и в показаниях о древности. Это доказывается сбивчивостью карт этих стран, как древних, так и новых. Такими путешественниками, принесшими впрочем существенную пользу для древней географии, вообще были: Божур, Кузинери, Пукевил и Лик 38. О сведениях, ими доставленных для географии Македонии и юговосточной Албании, ученый Тафель в сочинении своем de via Egnatia 39, т. е. о дороге, которой и я следовал, так выразился: Iter per Macedoniam superiorem atque Albaniam, quam periculosum sit, nemo nescit. Omnes ibi pervolant, non morantur, neque aliter nisi largo militum comitatu stipati. Eamque ipsam ob causam docti recentiores nil fere de Egnatia occidentali narrant. Quid? quod dubium mihi magis magisque videtur, Leakius et Felix Beaujour ista deserta ipsi unquam adierint. Idem de Pouquevillo statu. Если по отношению к предметам своих изысканий, эти путешественники не удовлетворяют ученых исследователей, то что же сказать об известиях, определяющих поселение народа, [174] неудостоенного их внимания? В их сочинениях мало я нашел сведений для славянской топографии упомянутых стран. В настоящее время страны эти исследованы были двумя ученейшими естествоиспытателями. Результатом их исследований было совершенное изменение понятий наших о географии вообще европейской Турции. Буе и Гризебах не оставляют, кажется, ничего более желать в этом отношении; их географические определения признаны самыми точными. Но пояснилась ли в их сочинениях хорография и с тем вместе сделались ли удобопонятнее их орография, потамография и проч.? Буе, бесспорно самый верный в сохранении подлинных названий, кажется мне, более знаком с Сербами, чем с Болгарами и потому, чем достовернее и подробнее сведения его о сербских землях, тем недостаточнее они о болгарских 40. Притом, осмелюсь [175] сказать, что обобщенные, составленные по старым и новым своим и чужим запискам, описания его казались мне всегда неудобными для стран мало известных, о которых общность сбивает более, чем подробности непосредственных наблюдений. Сбивчивость общности происходила именно от неверности, неподлинности хорографии; нельзя было, слыша другие названия, признавать наскоро сходство описываемых им мест. Гораздо полезнее было мне сочинение Гризебаха в географическом отношении 41. Превосходное путешествие этого естествоиспытателя заключает замечания, сообщенные по первым впечатлениям и ясные, удобоповеряемые oбщиe взгляды на совокупность местностей. Но уже по своей цели, как испытатель природы, Гризебах, чуждый туземному языку, следуя номенклатуре Буе, не много к ней прибавил и поверил ее только по отношению к древней географии. Новейший описатель значительнейшей части земель этих есть доктор Миллер 42. Сочинение его, мне [176] сопутствовавшее, заключает весьма разнообразные сведения статистические и топографические. Поверять статистику этого ученого я не мог, потому что, преследуемый подозрением, не находил доверия. За то, касательно топографии, я всегда старался удостовериться, до какой степени правдивы показания Д. Миллера. Любознательный читатель, сравнив его и мое описание Битоля и Охриды, найдет, конечно, многие противоречия. Не буду доказывать, почему мои показания должны быть достовернее; долгом, однакож, почитаю удостоверить, что свои замечания делал я не иначе, как сообщая жителям показания Д. Миллера. Описание Охриды и ее окрестностей, представленное Миллером, туземцы находили неверным; это, именно, заставило меня заняться тщательно наблюдением их, которое и представил в очерке. Любознательный читатель, сравнив эти два показания, удостоверится по крайней мере в том, как мало знаем мы топографию Македонии и юговосточной Албании. Предварив о недостаточности сведений, сообщенных путешественниками о местах этих, справедливо, кажется мне, утверждать могу, что всякое, как ни скудное, прибавление к ним почтено будет не лишним, может быть, даже полезным. С этою целью позволил я себе приложить при очерке своем список мест, [177] дополняющих хорографию южных болгарских земель. Список этот заимствован из поменика монастыря Слепче и заключает именно названия поселений пройденных мною стран. Упомянутый поменик писан в ХVI столетии и отличается особенно подробным показанием сел и городов, откуда происходили записываемые лица. Незнаю приличнее места для них, как в этом очерке, сухом конечно, но не скудном, смею думать, на материалы для топографии малоизвестных стран. Названия сел и городов, выписанные из поменика монастыря Слепче43. А. Арменско. Ахиль село. Б. Бараково. Барешен и Барешан. Базерник и Базерник. Бацерник. Баятазии. Бабино. Барсово. Баница. Бараци. Белче, Бельград. Безмисла. Белица. Белушино. Берилци и Берилци. Бела-црква горна. Белополе. Битуша. Бизулан. Битола град. Бирино. Билче Быстрица. Боровец. Борово в Дебре. Бохина и Бохуна. Бойче. Бохма. Босно. Боища. Боково. Бобощица. Боротино. Бух. Бучин. Боуково. Бзовци. Блато. Блеково. Браташи. Браташеши. Браилово. Бренеш. Брусниъ. Брот. Брезово и Брезово. В. Вадрища. Вардино. Валеш. Велмещи. Вельс град. Вежани. Велмек. Волгоще Bepиa. Велушина. Виздеглавие. Вировогорно. Вичища. Воищанци. Воиводино. Воняни. Водна и Воднан. Вуща. Влъмеще. Влъково. Влашци и Влацин. Влъчани, Владово. Врани. Вртвяни. Вребовец. и Врбовци. Вребени. Вребнина. Вребян. [178] Г. Галичане. Галич. Галичник. Галица. Гевато струмицко. Гиевотино. Годолешь и Годолеши. Голевища. Годииви и Годивле. Големо пать. Гопеши. Горыца. Голешево. Гдуне и Гдуне. Глино. Глабочани. Глоговица. Гневотино и Гневотин. Гричкани. Грекани и Грикян. Грамос. Гренчарска махала. Градешница. Граждено. Градище. Д. Дабре. Даберьны. Дебрьць. Дебр хранищ. Дебарь конари. Девичь. Дихово. Дивиаци. Диавато. Долници. Доленци. Добромир. Дупени. Дупеса. Дубка. Дубрушево и Добрушево. Драгославица. Драганаа. Драгощ и Драгоще. Дреново. Древогрижцны (sic). Дрмени. Драгостина. Е. Егри. Единаковец. Езерени. Елховец. Ембори. Ж. Жабени. Железнец. Желища. Житош. и Житовше. Журче. Жван. З. Загориче. Загорник. Завой. Забрьдене. Забрьгани. Запльжан. Златари. Знани. Змирнево. Sрьзеi (sic). Зрьклени. И. И-Анковец. Иваневци. Издеглаве. Избища. Илькодери. Илиино. Исток. К. Кадино. Кармани. Караман. Канино село. Канина и Канин. Калища. Калиник и Калинища. Кичава. Конско близ [179] града Хлерина. Конюх град. Кошаран и Кошарани. Коррени. Коморчани. Кошино. Кономнати. Костур град. Кочища. Курбин. Кутретино. Кучевища. Куруречани. Куквища Кучковени. Курешь. Куратиша. Квочища. Клепче. Клещино дол. Клобучиш. Кладораби. Клепац. Кнеже и Кнежеполе. Кратово град. Кривогащани и Кривогащи. Крстохор. Кречища горна. Крушево. Краковец (Кракопец). Крахни и Крахани. Крапа. Кращевц. Крерин. Круше и Круш. Крушевани. Кратковищ. Л. Лабуниша Лашци и Лашца. Лаутавци. Лазорово поле, Лесково близ Охрида. Леварека. Лера. Левуново. Летани. Лежани. Ленотоп. Лисоланъ. Линит. Лопатица и Лопатици. Лознан. Локвени и Локвен. Лубовино. Любоино. Любони. Лютовоици. Лежан. М. Мали пустец. Марул. Магарево. Маловища. Мажовичища. Мелец. и Мелец. Метимер и Метимер и Митимир. Mерен. Меранци. Мечит. Мелен. Мирославица. Мислешево. Могила и Могыла. Могылени. Моклиша. Мормха. Молско. Мургашево. Мурикан. и Мурикани. Мренога. Н. Наколец. Hаина. Надград. Нашно. Несоване. Нежани. Негочани. Неготино. Несрам. Невеска. Нерет. Нивици. Ниокази. Новаци. Новосело. Новобредо. Ношпаль. О. Облаково. Обрх. Обрушани. Обедник. Обсарино и Опсирино. Октис. Опана. Оптичар. Орехово. Ореховик. град. Орлова. Острильци. Останища. Осои. Отрилци. Охрид. град. [180] П. Папли. Папил. Пашница. Паничара и Паничан. Паралово. Парамон. Пашнкы. Перево. Песочен. Песовица. Петрино. Петораци. Пиянец. Пискупиа. Писокаль. Подняни. Поздешево. Порохон. Породим. Подвиз. Подмочане. Подемоль. Поподане. Подер. Поводни горно. Поплежани. Плати. Прибилци. Преча. Пресик. Пренес. Пресил. Простране. Преспа. Призрин сръбскаа землиа. Пешкаши. Р. Рабы. Раби. Радобор. Равна. Раица. Раково. Расково. Речац. Ресен село. Рибарци горни. Рилево. Рила. Ропотово. Ропово. Рохотин и Рохоти. Рожден. Русци. С. Сапари село. Секирени. Селце. Сервич град. Сераку. Селчани. Сираген. Синево. Сопотници. Солотъско. Сошани. Сухидол. Сушица. Сухогрел. Света. Свинища. Свища. Cто Феодори. Ста Анна. Сто Дмитран. Ста Петка. Скрбатно. Скочино. Скопе град. Сладоевци. Сливница. Слепче. Сдовещин. Слатина. Смилево. Срещан. Срепци. Средни ягри. Стеблево. Стругово и Струги. Стень. Струмица. Стрежево. Стежево. Старовец. Сталев. Стремен. Стана. Стугово. Стуре. Ставица. Т. Тередиа. Тихов. дол. Тошяни. Топчани. Турица; Туменец. Тухаль. Тлис. Трень. Трстеник. Требеништа и Требеништа. Треново село. Треновци. Трап. Трмуш. Трояна. Трепчишца. Трепьсениц. У. Убожец. [181] X. Хавуртево. Харвати. Холевен. Хомежи. Хлин. Хращани. Хремени. Ц. Царев. двор. Цакони. Церь. Церово. Цренец. Цренобоки. Цренобои. Цреневец. Ч. Чани. Чагоw. Чагар. Чепиково и Чебигово. Чичево. Чюкази. Чрьнобоки. Чрьневец. Чрьмница. Ш. Шаласи. Шале. Шандра. Шарькин. Шипца град. Шилпатра. Ширген. Шишево. Щ. (шт). Щингон. Щрьбово. Шрьмнн.  .
 нзулани село.
Комментарии36. Я руководствовался при этом славянскими древностями Шафарика, с которыми неотлучно путешествовал. 37. Бельб 38. a) Felix Beaujour, voyage militaire dans l'empire Othoman. Paris. 1829, 4 vol. b) Cousinery, Voyage dans la Macedoine. Paris. 1819, vol 2. c) Pouqueville, Voyage dans la Grece. Paris. 1820, 5 zol. d) William Martin Leake, Travels in Northen Grece. London. 1835, vol. 5. Из этих сочинений, с первым и вторым познакомился я в Солуне, с третьим был прежде знаком, а с последним, к сожалению, гораздо позже, когда был далеко от упомянутых стран, приобрел я поверхностное знакомство. 39. Th aum Fr. Tafel de via militari Romanorum Egnatiana, qua Illyricum, Macedonia et Thracia iungebantur. Dissertatio Geographica. Tubingae, 1842, v. Piolegumena p. xcvl. adnotatiо. 40. Ami Boue, La Turquie d'europe. Paris. 1840, vol. 4. В географической части сего сочинения, если не ошибаюсь, неясность происходит от неточности хорографии. Позволю себе указать на несколько ошибочных, как мне кажется, названий и определений. В Македонии показано: стр. 180, Rosaman вм. Рошава, которая лежит, как мне сказывали, на петерско гиолот; Vosartze, без сомнения, вм. Воштарни; стр. 184, Plevat вм. Плетвар; стр. 185, Potava? кажется мне, Петеле река и село; стр. 185, Iac Telovo вм. ниcийско блато, a Telovo вм. Техово или Теово, которое лежит, как сказывали, "узгоре"; 186, река Karadjova носит у Болгар названия: Грона, Кромено, Колодей; стр. 195, sche nadidere вм. Чинарлидере у чинарли гана в горах Крешны; стр. 198, Schinie слыхал я Пшин. Сверх сего о многих местах не мог я допытаться: а названия гор, как заметить можно из показанных в очерк, часто совсем другие. В Албании: стр. 73, Galeschitza вм. Галичица; стр. 74. Bilischta вм. Биклишта. В Балканах и Болгарии: стр. 94, Tschipka вм. Шинка; стр. 96, Selvi вм. Севлиево; стр. 97, Sistova вм. Свиштов. Карта, приложенная к этому сочинению, удерживает еще по отношению болгарских земель старые ошибки. Так показаны: мои. св. Наума на зап. вм. на вост. охридского озера; Моглена на в. вм. на с. от Водены; Карлово на юг вм. на сев. г. Филиппополя, у стоп Балкана. Мы не нашли на карте Тыквеша, тогда как Кафадарзи поставлено, также Доирана или Полина (PoluenoV). Места, как Raetz и Stobi, нам кажутся сомнительными. Названия мест в Македонии еще по старому, тогда как в Сербии они исправлены. Так мы желали бы заменить названия: Monastir, Margarevo, Kritschovo, Kalkandel, Keuprili, Babousa, Istib, Petrovitsch, Demir hissar, Gniausta, названиями подлинными: Битоль, Магарево, Кичава, Xтетов, Велес, Бабуна, Штиб, Петерч, Валовиште Негуш. 41. A. Grisbach, Dr. med Reise durch Rumelien und nach Brussa im jahre 1839, Goettingen. 1841. 2 B. У Гризебаха т. 2 стр. 145, Tiavo, т. е. Теово вм. нисийско блато. стр. 158, село Zeijn вм. Зелен; стр. 210, Vucovo вм. Буково. 42. Ioseph Muеller, Dr. Albanien Rtimelien und die oest montenegr. Graenze, Prag. 1844. В сочинении этом нашел я много неверных показаний. Странно, что Славян, населяющих Эейалет Румили, называет Миллер вообще Сербами. Жители Битоля, Охриды и Дебра всегда себя называют Болгарами. Укажу на противоречия. Описание митрополии неверно. Вместо St Dzuro Kloster, где пребывает митроп. Prespon, надобно понимать церковь panagia у которой пребывает митроп. thV prauthV IounistinianhV. Титул prespwn носят ныне Дебрские митрополиты. — Частей города Sohi и Ogora не умели мне назвать. Stadt quartier Voikamala есть улида Воскамала. Серный источник не Kozel, а Косел: так называют охридские Болгаре серу. Об округе: Zabava District, не мог я допытаться, хотя и был там, где ставит его карта. Гора на В. от Охриды не Koropnic, а Корабица. На карте Миллера места перемешаны, названия их изменены. Так: Калиште не на сев., но на юг от Струги, мон. св. Наума не на зап., но на юг. вост. от охридского озера. Озеро Пресна и город Rezna, вм. Ресна или Ресен, неправильно показаны. Сверх того названия Iztarda, Starosta, Kurosista и проч., вероятно суть исковерканы названия сел, показанных мною. 43. Правописание, сколько можно, соблюдено по подлиннику. Текст воспроизведен по изданию: Очерки путешествия по европейской Турции. 1877 |
 |
|||||||
|
en etei 6580
(1072) epi th ajeresei twn aisJhtwn ojJtalmwn Romanou BasilewV tou
Diogenou; из 4-х апостолов; 26 миней; 7 патериков; 16
слов отцов церкви: Иоанна Златоуста, Василия
Великого и проч. и 1 жития св. Афанасия азовского.
Сверх того, при церкви хранится Евангелие с
изображением, писанное будто бы св. Григорием
Паламою. В рукописях этих я не нашел никаких
следов ни истории города, ни других церковных
событий. Даже жития святых, прославленных в
Солуне; как то: В. М; Дамитрия, св. Нестора, Иосифа,
описаны в минеях кратко, без прибавлений,
известных из других источников. Недостаточность
этих рукописей объяснила мне приписка к одной
минее, по которой заключаю, что все они
приобретены из других мест. Эта приписка
находится на минее за месяц октябрь и писана по
славянски в следующих словах: "Граду Солуну
разорену от Агаран и попленену и всем
божественным церквам и сосудам священным и
книгам расхищенным, по времени лету минувшу,
промыслу Божию бывшу о нем и послану доспевшу в
свету гору от преосвященного солунского на
воздвижение светые великой соборные церкви
елико комуждо монастырю по силе и по
произволению, сего ради св. божественный
монастырь Хиландар дает сей панегрик, октобрь
месяц в светую соборную церковь солунскую
митрополию поминаниа ради светых ктитор и кето
сьвеще оти-ети от митрополии да имат запрещение 
[154]
никейских." Я имел
еще случай рассматривать в Солуне славянские
рукописи, принадлежащие г. Михановичу,
австрийскому консулу. Они, как мне кажется,
происходят из Скопии. Из числа 25: 11-ть Евангелий, 1
псалтирь. 2 апостола, 1 триод, 3 патерика, 2
синаксара, 1 каноны, 1 собрание слов отцов церкви,
где Иоанна презвитера Иекзарха блъгарского
слово на Вьзнесение, 1 сокращенный номоканон, 1
полный номоканон и 1 рукопись, заключающая чин
православия. В том числе достойны замечания
следующие: 1) Синаксар fol. пр. б. без начала и конца,
заключает жития святых, кажется, разных месяцев.
Под числом 14 декабря находятся: похвала ближнего
оца нашего и учителя словенского Кирилла
философа, сьписана преподобным оцем нашим
Климентом, папом римским. В этой похвале
преставление св. Кирилла отнесено к году 
(6377), т.е. к 869, февраля
месяца 14 числа. 2) Рукопись, заключающая чин в
неделю православия, под заглавием: "сбор
правовери-а, дльжное к Бгу моленное благодарение,
вьньже днь вьсприи-ехом Бжию црквь сподвизаниемъ
благочести-а повелении (sic) и сьизпроврьжении-ем
злобнаго злочтии-а." В этой рукописи есть
указание на ересь бабунов. 3) Номоканон србской
рецензии. Эта ркп. в лист, на пергамене, уставная,
состоят из 49 тетрадей, в 6 и 8-мь листов, всего из 404
листов. После 147-го листа, кажется, недостает
тетради. Вот начало: "С Богом починают се книги
сии-е глемые грьческым и-езыком номоканон, и
сказамые нашим и-езыком законоу правило: слово от
стых и вьселеньскых седми сбор где и когда и
накыждо их сьбрасе, подобает ведети всакомоу
крстии-аноу и-ако седмь и-есть стых и вьселенских
великих сбор." В заключение ее сказано, что...
"произидоша на свет словеньскаго и-езыка
богодохновенные сии-е книги, нарицаеми
номоканон, [155] помрачены
бо беху прежде облаком мудрости и-елиньского
и-езыка, ныни-еже облисташе рекше истолкованы
беше и благодатию Божию и-асно сии-ают,
невевдение отгонеще и все просвещающе"....
Следующая приписка объясняет время и место
рукописи. "В славу великого Ба и Спся нашего
Иc.Xp. нина сложенаи-а с свщенныи правилы стыхже и
блженных апль и стопам их на коии-емждо сборе
последовании их преподобных оць (sic) потьщанием и
любовию многою и желанием изьмлада бгочстиваго и
всеосвещеннаго и-eппа всеи зетскые области гна ми
оца кир Неофита, испльни-ающаго все
недостаточнои-е стыих писании стои цркви
Арханглоу Михаилоу, на месте глемем Иловице.
Прилоучше и мне многогрешному Богданоу
преписати сии-е книги повелением гнами, глемые
грьчьскым и-езыком номоканон нашимже законник,
тыже мои сты блгови, в 
6770", т. е. 1252 года. На обороте листа курсивом:
великодействени Бже ова книга веле може от како е
писана — 
(465) лет., до
лета от бытия 
лет., а от
воплощения Гва 
(1727),
писах cие аз последни страж србскаго престола 
Арсении четверти, юль а. —
4) Евангелие 8°, болгарской рецензии с
особенностями древних рукописей. Его приписка
замечательна: в ле 
црвующу блговерному црю Константину и Михаилу
сну его обладающу въсеми Блъгары и при патриарсе
Игнатии Блъгаром зачес
и севрешиса тетра 
сии
потьщанием и цено
пресвитера драгане, писаныже с
ть в цриграде Трнове… дадо его до идооуть
(?)… исправите а кльнете писавшаго."
, но весьма редко
иотированным. В кирилловской рукописи этой
находятся следы глаголиты, именно две ее
страницы писаны до половины кирилловскими,
дальше глаголитскими буквами, сверх того
попадаются в тексте целые слова и выражения,
напр, имя св. Климента, изображенное глаголитским
начертанием. 3) Дионисия Ареопагита о
небесном чиноначалии и Иоанна Дамаскина
философия ркп. fol. пр. б. К этим сочинениям
прибавлены другие статьи, напр.: "Cиа словеса
вкратце избранна от книгы Константина философа
Костенческого, бывшаго учителя сръбскаго в дни
благочести-вааго Стефана Деспота господина
сръбли-ем." В этом бессвязном толковании
азбуки славянской местами есть любопытные
известия о переводе св. писания и языке.
, но не иотириванным. Эту
рукопись подарил митрополит Крупенику кир Иoaсаф.
На обрезе поставлен год 
(7080), т. е. 1572 с словами: помени Господи Матея
Златара от София, иже трудися и окова сие
евангелие; 2) Псалтирь с толкованием св. Афанасия
пр. б. 4°; 3) Синаксарь до февраля месяца пр. б.; 4)
слова Иоанна Златоустого (31 числом) fol. пр. 6. устав;
5) слова Григория Богослова с толкованием и
поправками пр. б. fol; 6) Иоанна Златоустого книга
глаголемая Андрианты, три слова его на текст
послания апостола Павла к Коринфианам, 1 слово
Ефрема Сирина, 2 слова св. Анастасия, 3 слова
Василия Великого, Феодорита архиепископа
андрийского, толкование литургии, ркп. напр, б.,
отлично писана; 7) собрание слов разных отцов
церкви пр. б. fol.; 8) беседы Иоанна Златоустого на
разные случаи fol. пр. б.; 9) беседы Иоанна
Златоустого на ветхий завет fol. пр. б.; 10) Василия В.
шестоднев, Феофилакта толкование евангелия и
разные статьи fol. пр. б.; 11) толкование книги Иова
fol. пр. б.; 12) житие св. Саввы сербского и Феодорита,
толкование песни песней fol пр. б.; 13) патерик 8° пр.
б.; 14 — 16) каноны св. Иоанну Рильскому и службы
святому пр. б.; 17) книги нареченные сирским языком
паренесис словенскым же язикомъ глаголемы Ефрем
Сиритча оутешение, моление, на наказание
полезнаа душевнаа многоразличнаа fol. лр, б. с
неуместными зн. 
(6987)
в тоже лето и турци приемише Скедр от Бенетик 
. За сею припискою следуют
две подписи Арсения патриарха 1725 и 1735. Последняя
так: "архиепископ Пекскы и васемь
сербо-славеном, болгаром и васего Иллирика
патриарх, смиренный Арсений".
7071 (1563). — В Габрове
мне случилось видеть одну только рукопись,
доставившую мне значительную пользу. Она
принадлежит теперь г. Николаю Палаузову,
одесскому жителю, с которым я встретился в родном
его селе; прежде же принадлежала духовнику села
Севлиева, что близ Търнова. Ркп. 8° на хлоп. б.
писана полууставом с зн. 
, во время царя болгарского Иоанна [161] Александра и супруги
его Марии и при патриархе Евфимие. Содержит
патриаршие обряды, именно так называемый синодик,
т. е. чин священнодействия в неделю православия,
чин поставления Кесаря, чин умовения ног и,
наконец, греческие выписки из постановлений
синодов. Первая статья имеет неоспоримую
важность для болгарской истории, скудной
собственными пособиями. Она называется в тексте
синодик, о котором сказано, что преписан от
греческого на болгарский язык, по повелению
Бориса царя, в 
(6718) и,
описывая обряд православия, заключает известия о
родословии царей болгарских, об иерархии
болгарской и ересях. Листы, на которых
поименованы цари, попорчены, ограничусь
следственно выпискою о двух последних предметах.
в западном наречии перешло в а;
нпр. рака вм. р
ка, пат вм.
п
т, маж вм. м
ж, ида вм. ид
, дойда, гледа и пр.; в восточном
наречии оно еще сохранило оттенок древнего
произношения в глухом тоне, который изобразил бы
знаком почти равным а. Это
произношение местами очень слабо, потому
некоторые из новейших болгарских писателей
смешали звук этот с звуком ъ,
напр. пишут вм. Българин, Б
лгарин; 2) славянское 
в окончании 1-го л. настоящ. времени
переходит часто в западном нар. в ем
и им напр, менем, любим, в в. н. оно
произносится в этом окончании как глухое
а; 3) звук 
жд
(Velentiopotis? Velesbusdus), столица викариаго еп. патриархов
треновских, известен из деяний византийских
царей, болгарских и сербских владетелей и из булл
папских. По византийцам, он находился в Пэонии, а
но жизнеописанию св. Иоанна Рильского, в области
его находилось село Граница. Ныне убеждаюсь,
что этот город есть настоящий Костендил, хотя
впрочем о. Неофит рильский в издании
жизнеописания св. Иоанна Р. и говорит: "в
нынешнее время неведом предел вельбуждский где
есть и как ныне называется," и хотя знаю, что
Костендилю ученые дают другое назначение. Близ
сего города и теперь находится седо и река Граница.
Притом название Костендил Вельб
жд мог получить или от деспота
Константина, погибшего вместе с Марком
кралиевичем в войне турков против Мирчи, воеводы
валашского, в 1395, или от сына болгарского царя
Страцимира, Констандина, умершего в Бельраде в 1422
году.