Ю. И. ВЕНЕЛИН

ПУТЕВЫЕ ЗАПИСКИ

Так можем отчасти объяснить себе то, что видим, и об чем могли сделать вопрос. Подобное объяснение можно, более или менее, применить и к другим странам. Впрочем, найдутся и такие, где группы гор не составляют правильных ребристых хребтов, и которых под систему нельзя легко привести, и к коим наше объяснение не легко можно применить. Впрочем, там недостаток в окружной низменности есть причиною в недостатке направления. Разбросанные группы или разные искривления хребтов зависят от случайностей; обыкновенно, новоткрытые источники речек, прорезывая себе логовище в разных извивах, произвели сию неправильность. Сверх сего многие еще причины и замечания сюда принадлежат, кои могут служить к дополнению науки о поверхностях земного шара.

Сюда прибавим еще любопытный вопрос: почему в России, стране обширной, почти нет гор, между тем как другие страны Европы, гораздо меньшие ими наполнены? Почему и в России, столь же древней как и Западная и Южная Европа, не образовались подобные хребты или цепи крутых гор, как Карпатские или Тирольские? И в России есть хребты, но холмов, а не гор <...> .

Разделение гидравлической географии, конечно, не пойдет рядом с разделением политической. Возьмем, например, логовище Дуная, то начиная с самого его источника, от Баварии посреди гор Австрии и Моравии, [224] Штирии, Сербии и Карпатами и, наконец, Балканами до берегов моря, представится нам длинная широкая низменность, род огромной долины. Долиной мы ее не назовем, ибо это слово имеет уже свое значение; так назовем Дунайским Низовьем. Таким образом частица Баварии, Австрии, Моравии, Венгрии, Сербии, Валахии, Болгарии (сколько лишних имен) составят одно целое, которое имеет свое название, Дунайское Низовье. <...>

Но возвратимся к Добрице. Теперь видя, что она составляет самую низкую часть огромного углубления или есть частью долины, то нельзя от ней требовать гор.

Здесь прибавим еще некоторые общие замечания. В образовании гор и долин находится аналогия как в больших пропорциях, так и в средних, и в малых. Под длинным ребристым хребтом гор часто можно заметить хребет ребристый холмов с промежуточными глубокими балками только в противуположном горному хребту направлении. Направление это производят реки, вытекающие из среды ребер горских. Пространство между параллельным течением рек иссекается углублениями, с обеих сторон в обе реки наливающими, на ребра; средина превращается в хребетец, часто соединяющийся с ребром хребта горского: и вот более юная система холмистых хребтов с их ребрами. Это можно заметить как под северным скатом Балканов в Болгарии, так и под южным Карпатом в северной Валахии. <...>

<...> Теперь заметьте самое, так сказать, безрассудное направление Дуная. Собрал бесчисленные воды отчасти Баварии, всей почти Австрийской Империи, Кроации Турецкой Правда, для первого удобно было махнуть по довольно обширному Дунайскому Низовью. Это-то Низовье чем более нисходило к востоку, тем давалось ниже и шире, т.е. представляло путь более безопасный. Это низовье в самой той линии, в которой спешащие к востоку хребты Карпатский и Балканский вдруг заворачивают к югу, расширяется в огромную долину, которую надлежало бы назвать по имени хребтов, от коих она начинается, Карпато-Страницкой. Но как сложное имя не так принято, то довольно и одного последнего имени для означения сей долины; и ниже еще лучше увидим почему именно сие последнее имя более всего годится.

Эта Страницкая долина (l'enorme vallee de Hranitza) с величины [так!] всей Австрийской Империи и представляла необозримые, свежие, зеленые низменные места. Какая потеха для Дуная! Он мог течь беспрепятственно еще далеко, но между тем и вдалеке ожидали огромные препоны. Где есть глубокое низовье или долина, там должна быть и противоположность. Таким образом мою Страницкую долину с северо-востока загораживает хребет Кавказский; прямо с востока тот хребет, коего и всеобщий потоп не мог превозмочь — Араратский. От сего последнего к юго-западу, а после прямо к западу до самого Цареграда загородили мою долину с югу. Возле Цареграда Таврийский хребет в непрерывном протяжении к северо-западу превратился в Страницкий, который протянулся, как известно, до самого устья Дунайского Низовья. <...>

Возле Коварны находился наш уланский лагерь, а насупротив Коварны вдоль дороги — маркитанты. Дорога от Коварны по необозримым степям; к вечеру я заметил Мангалию; она стоит на самом и несколько покатом углу северного берега, образуемого с одной стороны морем, а с другой — впадающей в море долиной. Мангалия показалась мне довольно обширным местечком: все развалины. Там ночевал у грека на станции. [225]

26-го проехал чрез Траянов вал, по-русски Змеёвина (будто змеи только были в состоянии сгребсти оный), и крепость Кюстенджи. Заходил — пуста почти. Поехал далее, ночевал в Бейдауте.

27-[г]о в субб[оту] прибыл в Бабадаг. Квартира; нравы хозяев. Знакомство с болгарами; гробница на горе, предание о Баба Новаке . Молдаване. Жидки, бильярды.

3-го авг[уста] в воскр[есенье] уехал на Гирсов, степи неровновитые, пустота, приехал под Гирсов.

4-го. Переправа через Дунай, запорожцы; купался в Дунае; волошская почта. Карантин; заболел.

5-го. Выехал из Пиапетре (карантина) чрез станции: Коран (несколько колиб); Змеов (несколько домов на берегу озера Сыраты); Слободзею (возле близкого селения на берегу Яловницы) , где чрез сию реку на станцию Злату.

6-го в Каралаш и Силистрию.

Пробыл в Силистрии 7 недель (история пребывания).

25-го сентября, в четверг отправился в Букарест; заночевал на первой станции, а 26 в 4-м часу прибыл в столицу Валахии.

27. Переведен на квартиру.

28. Я был у Неновича

СВИШТОВ

р. 421. S. Sistovo с бедного — 36, с богатого — 50 левов; 2) откупщику — вергия ежегодно 100 левов; 3) Dulum, т.е. от 1200 кустов винограду 8 левов; 4) на харчи случайно проезжающим пашам с дворнею — 20-30 ле[вов].

Новорожденные мужеского пола после года от роду вписываются в число платящих, и отец плотит за него до совершеннолетия по 26 (?) левов.

Жители сего повета большею частью болгаре, по иным селениям, однако, в смеси с турками. Повет сей к востоку простирается до Янтры реки, к югу и западу на неизвестное пространство. Селения сего повета большею частью состоят из землянок: причину сему жители [226] показывают в том, что, имея хорошие дома, можно показаться в глазах турок богатыми, и тем навести на себя с их стороны притязания, или даже подвергнуться опасности лишиться жизни. Жители большею частью занимаются хлебопашеством, скотоводством и виноделием; вино сбывают в Свиштове и других соседних городах. Сеют: пшеницу, рожь, ячмень, овес, куку[ру]зу, просо, татарское просо, патлажаны. Из скотоводства: волы, коровы, лошади, буйволы, овцы, козы.

Страна плосковата, но местами лесиста; у берегов Дуная более вербы.

Из селений сего повета достойны замечания:

1. Slivie (Weil). Слив. 4 час[а] от повет[ового] города; больш[е] бол[гар], мен[ьше] тур[ок].

2. Царовец. 30 дом[ов]; 2 час[а]; бол[гары]-тур[ки].

3. Козловец. К Рущуку. 4 часа; б[олгары]-т[урки].

4. Павел idem. 6 час[ов]; бол[гары]-тур[ки].

5. Сариар . Б[ольше] б[олгар], м[еньше] т[урок].

6. Бардин (Варадин) на Дунае, небольш[ое] селение.

7. Караманов, к югу, большое селение; болгаре с турками.

В самом Свиштове болгаре в большинстве; торгуют и имеют нормальное училище.

Народонаселение (по 150 бол[гар] и 75 тур[ок] в повете — около 3600 бол[гар] и 1500 тур[ок], а в Свиштове около 2000 болг[ар] и 1500 тур[ок] = 5600 болг[ар], 3000 тур[ок] = 8600 жителей (?).

Короче познакомиться с свиштовской округе в Зимнице в Валахии.

Источник: свиштовский молодой болг[арин], который был и в Кронштате , и в Валахии; отчасти можно ручаться.

ТЕРНОВСКИЙ ОКРУГ

ТЕРНОВ

Ternova pag. 419.

Столица сего округа есть город Тернов; река Янтра протекает посреди его .

Сей округ — один из пространнейших и населеннейших, заключает в себе около 366 селений , из коих более замечательны в окрестностях Тернова следующие:

Балаван, жители — все турки // ок[оло] 70 дом[ов].

Емен, ок[оло] 300 домов, из коих ок[оло] 10 болгарских // ок[оло] 60 дом[ов].

Вишовград, ок[оло] 500 дом[ов], ½ болг[арских] // ок[оло] 200 дом[ов], ⅔ болг[арских].

Ряговица, ок[оло] 2000 (?) дом[ов], ½ болг[арских] // ок[оло] 400 дом[ов], ⅔ болг[арских] // ок[оло] 100 д[омов] турец[ких].

Лясковец, ок[оло] 3000 (?) дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] 500 дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] 700 дом[ов].

Горная Магла, ок[оло] 100 дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] 20 дом[ов], все болг[арские].

Долная Магла, ок[оло] 100 дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] 20 дом[ов], все болг[арские].

Кэстамбол, ок[оло] 200 дом[ов], все тур[ецкие] // ок[оло] . [227]

Пушово, ок[оло] 100 дом[ов], ½ болг[арских].

Шемшово, ок[оло] 200 дом[ов], ½ болг[арских] // Шемшово, ок[оло] 100 дом [ов], ½ болг[арских].

Леденик, ок[оло] 300 дом[ов], ½ болг[арских] // ок[оло] 200 дом[ов], ½ болг[арских].

Керека, ок[оло] 500 дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] 150 дом[ов], все болг[арские] // колибы 30-40.

Буковец, ок[оло] 100 дом[ов], все болг[арские] // ок[оло] .

Иленцы, ок[оло] 50 дом[ов], все болг[арские].

Коломан, ок[оло] 100 дом[ов], все болг[арские].

Ист[очник]: терновск[ий] болг[арин], ремеслом кожухарь; утверждал, что по сим селам шивал кожухи, неск[олько] suspic[iose] .

Подати сего округа: харадж — 30 лев[ов], верги[я] — 100, dulum (40 шагов в длину и ширину) — 4 лева.

Кукуруза = болг./папырь = тур./мисиръ.

Местоположение Тернова холмистое, неровное, термнистое, как называют болгаре, от чего произошло и название города. Янтра, протекая по долине от Балканов, приближается под берега скалистого и хребтового возвышения, которое, к северо-востоку возвышаясь, оканчивается в кругловатый скалистый холм, на вершине коего находится крепость, образованная природою и только доделанная искусством человеческим . С четвертой стороны возвышение царского дворца или замка замкнуто довольно глубокою Шереметскою долиною, так ныне называемою по имени села Шеремет и протекающею по ней маленькой речкою, впадающею в Янтру под самою крепостью. Чрез эту речку или долину насупротив королевского дворца с одной стороны, а насупротив крепости чрез Янтру, находится третье возвышение, называемое Кыз-Иссар или Девичий дворец. Тут был другой королевский дворец. В евнушеское царствование Шишмана в нем жили наложницы сего страстолюбца; посему недаром турки его прозвали Девичьим дворцом. Сей холм тоже почти в полуострове. Шереметская долина, или балка, приближаясь к нему с востока, обходит его к северу, западу, а к югу, где отделяет его от Шишманского, протекая, впадает в Янтру в том месте, в коем эта река отделяет его от крепости. Мне сказывали, что прежде с шишманского к девичьему дворцу чрез речку и к крепости чрез Янтру [228] были огромные мосты. Посему полуострова, извивистые направления реки и долины, возвышенные каменные замки, огромные мосты, многонаселенность и посему обширность города придавали Тернову вид величественный, очаровательный. Наконец, с третьей стороны крепости, за рекою, находится часть города, называемая Френкиссар, или дворцом, или жилищем франков или европейцев. Почему это, не знаю; но верю, что и это не без основательной причины. Число жителей Тернова, наверное, простираться может сверх 20000 душ, из коих около 12000 болгар, 7000 турок и 1000 всякой всячины. Посему Тернов и ныне, после Софии, из величайших городов Дунайской Болгарии. Некогда, будучи столицею, Тернов простирался до 70000 жителей. Ныне рабство, разорение, чума не могли поддержать состояния города, лишенного всех своих достоинств. Турки даже паши не имеют в Тернове; один аян или судья-откупщик управляет не только городом, но и всем его обширным округом. Все дворцовые и крепостные укрепления в запустении (турки отчасти живут в крепости). Болгаре с сердечною горестью смотрят на сии безмолвные свидетели их свободы и минувшего счастья. Ныне они занимаются торговлею, какая только может быть в сей стране, и всеми почти мастерствами. В окрестностях Тернова, в Беляковце, они занимаются приготовлением извести. Каменною строительною работою по всей Турции занимаются почти исключительно одни болгаре. Это мастерство у них есть наследственное от их предков. Не могу здесь не заметить, что болгаре чрезвычайно умели выбирать места для крепостей и замков, заключая из тех, кои я видал. Будучи хорошими каменщиками, они создали непреоборимые укрепления; и ни одна страна Европы в среднее время не могла похвалиться стольким числом отличнейших замков и крепостей, как Болгария, ими усеянная. Многие из сих крепостей в византийских летописях очень известны по своей неприступности, от коих почти всегда византийские войска отступали со стыдом и потерею. Такие крепости, например: Берник, Мелник, Водина, Сервица, были на болгарской границе, простиравшейся под стенами Салоники и Фессалии. Ныне все почти по всей Дунайской и Забалканской Болгарии в развалинах; проезжаешь мимо и только сожмешь плечами, глядя на гиганитческий труд и избирательный вкус болгар.

Называя Тернов столицею Болгарии, мы должны заметить, что у болгар было несколько столиц и что Тернов есть одною из младших или позднейших. Болгарские короли, подобно королям других стран средних веков, не имели вечно-постоянного местопребывания. Скипетр иногда переходил в руки удельных князей, т.е. в их города. Таким образом, до 980 году столицей был Переяславль Великий; по 1020 — Охрида в Албании; по 1200 — Тернов, по 1290 — Филиппополь, наконец, опять Тернов — до падения царства. За скипетром болгарским ходило и болгарское патриаршество: в последнее время болгарская иерархия зависела от терновского. Но как восточные области Болгарии прежде подверглись под иго турок, то цареградские умели заблаговременно исходатайствовать у Порты подчинение себе терновского. И так в Тернов стали присылать греков. Но болгарские иерархи переселились со своими титлами: Албании, Валахии и всея Болгарии. На зло болгарским иерархам терновские греки стали величать себя подобными же титлами, с тем, однако, что приняли название только экзархов всея Болгарии и до нынешнего дня. Но патриарх, для унижения сего престола в разрядах епархий, подчиненных цареградскому патриарху, поставил его на десятую степень (адрианопольский — 11, филиппопольский — 12).

Духовенство Валахии и Молдавии, между тем, признавало за главу охридского [архиепископа]; но с тех пор, как сии княжества отданы грекам, то и духовенство [229] принуждаемо было подчиняться цареградскому [патриарху] . Чтобы это произвести с лучшим успехом, князья, верные агенты цареградских патриархов, стали в сих княжествах преследовать славянское богослужение. Для сего приступлено было к переводу всех служебных книг и св[ященного] писания на волошский язык, грубой и необработанный. Вскоре оволошилось все среднее сословие и дворянство; и, таким образом, отчужденный от охридских славян народ, сам, не зная как, предался грекам.

Между тем и в остальной болгарской церкви произошло разделение; Ипекская митрополия стала отделяться от зависимости. К сему магометанизм стал вкрадываться между албанцами. Наконец, по неусыпным трудам и ходатайству предприимчивого патриарха греческого Самуила и сии остатки болгарской церкви во второй половине прошедшего века подчинены грекам .

Селения в окрестностях Тернова довольно частые, иные из них и большие: к югу по реке Янтре — Мирнополе, Дебелец, Килефарово, Дряново и пр. К юго-западу простирается небольшая долина , в коей село Качица, вблизи от ней на берегу Беляковец, так названный по находящимся в нем известковарням, Самоводины и проч.; в северной и восточной — селения Темниско, Арбанаси (по-турецки, Arnautkoi).

Церквей в Терново 7: Спас, Богородицы, св. Конст[антина], Петра, Георгия. Так называемая Шишмановская церковь находится в крепости и обращена турками в мечеть. Алтарь сей церкви турки оставили до сих пор без употребления. Болгары эту церковь именуют царскою и вспоминают об ней с великим уважением; они приписывают ей особенную силу, по коей турки не могли будто проникнуть в алтарь или тайницу. Между прочим замечательно при сей церкви следующее явление. В ограде сей церкви находится огромное вековое дерево, брязь называемое (явор?). Оно стояло сухо с незапамятного дня нынешних жителей времени: утверждают, что оно высохло с тех пор, как церковь обращена в мечеть. При наступающей кампании мой старый великан во всем блеске зазеленел, развился! Это явление сильно, но различно поразило жителей Тернова. Сердца страждущих суеверных болгар забились от радости ; тайно произносимое слово царь Николай, царь Николай превратилось у них в талисман — исполнитель их сладких надежд: они стали воззирать чаще на северное сияние, искали в нем того луча, который должен был для них превратиться в тихую, утоляющую, успокаивающую зарю (но судьбе угодно было иначе; северное сияние скрылось, и опять наступила ночь). Давно шла молва о войне, давно ожидала ее с ужасом турецкая чернь терновская (с 1821 году). Турки, по-восточному, охотники до астрологии, толкований снов и всяких неожиданных явлений, испугались от разъюневшего дерева. «Однажды поутру, — сказывал мне в Силистрии один терновский житель, — вошел ко мне в лавочку мой знакомый и, можно сказать, приятель Ибрахим. «Не быть добру, сосед Боян, — сказал он мне с некоторой задумчивостью, — недаром после стольких веков зазеленей сухатай: собирается на нас войною ваш дядя (стрыйко, т.е. москов); восторжествовать вашей вере, это зло даже предвещают и наши книги и звезды!» Я только сказал на это, согласно с их предубеждением в предназначение (fatum): «Как хочет судьбина (fatalite)», — повел его в комнату и утешил двумя стаканами вина».

Терновскому экзарху подвластны четыре епископа:

1. Червенский, живет в Рущуке.

2. Преяславский или Преславский, живет в Шумне.

3. Ловицкий. [230]

4. Врачский. Кроме Терновского, следующие архиепископы в Дунайской Болгарии: Софийский, Нишский, Видинский, Варнский и Силистрийский.

По бабадагскому показанию .

Села около Тернова: Сергиевцы на Янтре, Темнеско, Цыганово, Долна Раговица, Горна Раговица (не на Янтре), Раданово, Лясковец, Арбанас, Капино .

ГОРОД ГАБРОВО

Габрово, значительный городок в Балканах, ок[оло] 1000 дом[ов], населяемый одними болгарами, коих считает до 7-8000. Жители занимаются разного роду ремеслами; прежде габровцы делали отличнейшие во всей Турции ружья и пистолеты, но с тех пор, как запрещено болгарам носить оружие, то сия промышленность габровцев стала упадать. Сверх сего габровцы суть отличные каменщики: я смотрел их работу казенную в Силистрии. Дома габровцев каменные, крытые сечеными каменными плитами. В Габрове соединяются все дороги окружные (их 7), которые в сей точке намереваются пройти Балкан. Здесь-то габровский passus или боаз . В Габрове четыре церкви.

NB. Трявна — 2 часа от Дренова, но влеве по дороге на Габрово; около 500 домов.

Дреново, местечко или огромное селение, на речке Луде (?). Около 1000 жителей; большая часть — болгаре; турок — десятая доля. Жители большей частью занимаются плотничеством.

Тревна или Трявна, местечко или огромное селение на реке Луде. Жители — одни болгаре, из числа коих выбираются и субаши или собиратели податей; они к сей должности не допускают турок для того только, чтобы не иметь их посреди себя. Здесь находятся и лавки и бывают ярмонки. Кроме мелкой торговли, занимаются хлебопашеством. Селения в окрестностях Трявны следующие:

1½ ч[аса]. Стояновцы, ок[оло] 30-40 дом[ов]; каменные дома; вправо по дороге на Тернов; все болг[аре].

2 ч[аса]. Поповцы, на дороге в Тернов, ок[оло] 60-70 дом[ов]; все болг[аре].

1 [час]. Бижевцы, влеве от дороги на Терн[ов], ок[оло] 30-40 дом[ов]; все болг[аре].

4 [часа]. Вербановцы, влеве, ок[оло] 80-90 дом[ов]; все болг[аре].

4 [часа]. Килефарово, от Бербан[овцев] 2 ч[аса], ок[оло] 100 дом[ов]; все болгаре.

ОКРЕСТНОСТИ ДРЕНОВА

½ ч[аса]. Гарно, ок[оло] 20-25 дом[ов]; все болг[аре].

1 [час]. Катранджи, ок[оло] 20-25 дом[ов]; все болг[аре].

1½ [часа]. Каломено, ок[оло] 30 дом[ов]; все болг[аре].

Цинга, ок[оло] 25 дом[ов]; все болг[аре]; монастырь] св. Арханг[ела].

½ Пырша: ок[оло] 30 дом[ов]; все болг[аре].

2 ч[аса]. Болгарени, ок[оло] 35 дом[ов]; все болг[аре].

Големы Болгарени, ок[оло] 40 дом[ов]; все болг[аре].

½ ч[аса]. Мури, ок[оло] 10 дом[ов]; все болг[аре]. ½ [часа]. Драгойча, ок[оло] 35 дом[ов]; idem . 1 [час]. Чекале, ок[оло] 20 дом[ов]; idem. [231]

Села терновские к западу:

Вербовка, Павликиане, Недань , Бутус, Градище, Карайсин, Овча-Могила, Дымча.

Села от Тернова до Ильяны:

Шеремет, Драгижево, Мирдан, переходя чрез Капинскую долину в Минде, откуда — в Ильяну.

Окрестности Тернова:

1 [час]. Дебелец, 150дом[ов]; ½ болг[аре].

2 [часа]. Церово, 25 дом[ов]; ½ idem.

½ [часа]. Арбанасы, ок[оло] 200 до[мов]; ¹/₆ турки; ¹/₆ болг[аре], ⁴/₆ греки.

½ [часа]. Присово, ок[оло] 50 до[мов]; все болг[аре].

1½ [часа]. Беляковец, ок[оло] 50 дом[ов]; idem; занимаются приготовлением известки .

NB. Замечательно, что многие села имеют зависящие от себя колибы или деревни-хутора.

Число жителей сего округа в 366 деревнях, местечках и городах простирается до 85000 болгар и 25000 турок = 110000 (?).

Села терновские

Капиново, 3 часа от Тернова, 150 дом[ов], из коих турецких около 30. Час от Капинова находится монастырь св. Николая; монахов около пяти. Капиново лежит по дороге от Тернова на Иляну.

Кадичели, окол[о] 200 дом[ов]; все болг[аре].

Ковалник, ок[оло] 200 дом[ов], из коих 30 тур[ецких].

Минде, ок[оло] 100 дом[ов]; все болгар .

Из Капинова дорога ведет на Ильяну.

Ильяна, местечко, до 300 дом[ов], базар; все болгаре. Из Ильяны на Беброво, лежащее при речке Беброве, 2 часа от Ильяны; окол[о] 100 дом[ов]; все болг[аре]. Отсюда в час — до Кипилова; ок[оло] 40 дом[ов] болг[арских], 25 тур[ецких], или на Стара Река, ок[оло] 20 [домов] болг[арских], 15 турецких; оба в Балканах.

Один из хребтов Балкана здесь именуется Зеленицей.

Отсюда дорога чрез Балкан или в Котел, или в Сливен. См. сии имена по своим местам.

NICOPOLIS PAG. 420. НЕБОЛ

В Неболе нет болгар-католиков, как это утверждает мой citoyen grec , но есть на Дунае селение, обитаемое болгарами-католиками, известными под именем павликиан.

Число селений, составляющих округ сего воеводства, простираются до 65-70.

ШУМЕН

Шумен, город укрепленный земляным валом и шанцами, которые не выложены камнем тесаным, как в Силистрии; число жителей в нем около 16000 турок, 400 болгарских домов или около 600 болг[арских] семейств, т.е. около 3500-4000 болгар, которые имеют одну [232] церковь и еп[иско]па. Церковь старая, ныне, по особенному позволению султана, заменяется новою, каменною. В число турок большею частью входит войско гарнизонное, дворянство сего округа, отчасти торговцы и, наконец, оседлые жители. Болгаре занимаются большею частию ремеслами и торговлею, не оставляя и хлебопашества. В Шумене выделываются турками и болгарами отличные турецкие кожи и сафьян, который отпускается в разные города турецкие. Городом управляет Низам-паша, подчиненный в сие время русскому (рущукскому). Одеяние болгарок шуменских очень близко к мужскому.

Шумен болгары считают [в] три раза больше Силистрии; ок[оло] 6000 дом[ов] (?), из коих до 1000 болгарских.

Округ или повет шуменский заключает в себе около 200 селений; важнейшие из них следующие:

Преслав (Eski-Stambul), ок[оло] 200 дом[ов], из коих 10 тур[ецких].

Драгоево, около 200 д[омов] (сгорело); все болг[аре].

Риш .

Смиадова, близ коей 300 [домов]; все болг[аре].

Килнева, 30 домов; ½ бол[гаре].

Злокучан (тур. Koprukoi); ¼ турок, ок[оло] 150 д[омов].

Четале (тур. Четаллар), небол[ьшое]; все болгаре.

Дивлядово (тур. Ченгел), большое, ок[оло] 200 дом[ов] (¼ ту[рецких]) // 300 дом[ов].

Туруджа при реке Бяле; все турки, (болгаре-отступники).

Осмар, ок[оло] 100 дом[ов] (¹/₉ турки), болг[аре] богатые. ½ болг[ар].

Kotesch, около 20 д[омов] б[олгарских] и 60-70 тур[ецких].

Opmakoi близ Новоселово.

Черенча 100 [домов], до [?] Otrakoi

NB. Эти селения с южной и западной стороны.

Селения с восточной стороны

Кулевца, ок[оло] 500 [домов]; турок мало. Мадара.

Косовча, ½ б[олгаре]; небольш[ое].

Невиш, ок[оло] 150 д[омов]; б[ольше] тур[ок], м[еньше] болг[ар].

Кривна.

Голица, 4 часа от Каманина, 5 от Мисиври , 3 от моря. Болгарское селение; жители переселились; было слишком 100 домов.

Ченгер, по-болгарски Овчага; селение большое, жители большею частью остались на месте.

NB. Около и в Драгоеве, Преславе женщины носят высокие шапки из белого сукна. Шуменки, джумаятки с окрестностями — фес с турбанчиками. Около Колевицы, Килнева, Смиадова, около Силистрии носят особенный род головного убору. На верхушке головы пластинка, в три пальца ширины, согнута в круг и обтянута белою, но вышитою по краю просто или крашениной, холстиною. В обруче этом в середине приделан неправильный полукружок, подходящий фигурою на петушной гребень или на каски римских солдат; он тоже обтянут холстом. Он с обручем составляет целое, называемое скуфиею. Обыкновенно положение гребня или каски кажется немножко набекрень и придает женщине вид какой-то [233] марциальный. Мне случалось видеть группы шедших женщин в подобном головном уборе; вольная поступь, прямое направление головы и единообразие (l'uniformite) каски и прочего одеяния представляли что-то военное. Ниже упомянутого обруча, в некотором расстоянии, над самым челом кругом обходит голову другой, в два-три пальца ширины, и обыкновенно из узорчатой холстины, согнутой в двое-трое. Над затылком обе половины переплетены булавками, а концы их спущены. Этот обруч называется превязка. Наконец, длинная холстина с вышитыми краями, в ширину утиральника, с задней стороны головы спускается чрез ухо под подбородок, восходит к противуположному уху и опять на верхнюю часть затылка, с коего оба конца, перецепленные булавками, спускаются по спине. Это мисал. Рубашка с широкими рукавами довольно длинна; она именуется риза. Вместо внешней юбки или сукмана, из сукна или другой материи, пиштима. Передник, или фартук, по деревенскому запон, болгарки называют престелка, престилка. Болгарки носят в три-четыре пальца ширины поясы из шерсти, довольно хорошей работы, называется опас. Наконец, верхнее, теплое обыкновенно, короткое по колена платье — жупан, джюпай.

Вообще болгаре чрезвычайно любят вышивки крашениной; праздничные платья имеют вышивки гораздо шире — края рукавов, пазухи, воротника, швы по передней части плеча вышиты. В точном смысле слова русский кафтан я нашел на болгарах калопетрских в Силистрийском пашалыке.

Дорога из Котла в Сливен

Котел, ок[оло] 3000 дом[ов]; все болг[аре].

Градец, ок[оло] 100д[омов]; ½ болг[аре].

Медвень (тур. Papaskoi ), влеве, около 150 д[омов]; ⅓ турк[и].

Катонище , ок[оло] 20-30 [домов]; все болг[аре].

Жеравна, ок[оло] 300 [домов]; ⅓ турки.

Вечер , ок[оло] 50 [домов]; все болг[аре].

Бяла — от Деmirkapi к Сливну, ок[оло] 40 б[олгарских], 25 тур[ецких] д[омов].

Сливен.

От Котла к Османбазару

Тыча (тур. Tschatak); ок[оло] 20-30 дом[ов]; ½ болг[аре].

Гассанфак, 30 [домов] болг[арских].

Magalesy=Эшилеолар (?).

Османбазар, ок[оло] 500 дом[ов]; ½ болг[аре].

Эски-Джума, ок[оло] 100 д[омов].

Джума, ок[оло] 500 д[омов].

СИЛИСТРИЯ

Силистрию скорее можно назвать крепостью, чем городом; если отнять укрепления, останется небольшое местечко; если же взглянуть на пространство укреплений, то покажется обширною крепостью. Силистрия лежит на равнине прибрежной. Южные берега Дуная возвышаются наподобие гор, тянущихся в виде цепи, которая, приближаясь к Силистрии с запада, обходит ее в виде полуамфитеатра правильного. Место это римлянам понравилось; на этой равнине внутри сего амфитеатра разбили они укрепленный лагерь (castra-fixa), из коего [234] выходили окружные караулы по цепи гор за наблюдением над Дунаем. Далеко видно было этим караулам в нынешнюю Валахию; необозримая, прямая как стол поверхность земли к северу соединялась с небосклоном. Пустота и необозримость вселяли неприятное впечатление в душу римского солдата; чувствовал он, что под сталью и ношею не взлететь ему, а за Дунай пускаться было как в море, на котором ни за кем не угонятся; там он чуть-чуть отмечал летучие шайки сарматских конников, в миг появляющиеся и пропадающие под дальнейший небосклон. Видал мой часовой много стран, и Испанию, и Армению, и Сирию, в коих ему легко можно было припереть врага к горе, к пруду, к реке, к озеру, к лесу, к стене, или спрятаться в лесу, за холмом, за рекою, за горою. Он опять взглянул на Задунай, на последний небосклон, мороз по нем пробежал и он оборотился к холмистым долинам Мизни, на коих недавно подвизался. Боялся он Скифии, коей понять, обнять глазами не мог; боялся всякий часовой сарматских нападений. Зловещая молва о россоланах на пути от Оршовы на беспредельные равнины, но все шел к востоку под защитою Дуная: дошедши до Черновод, Дунай своротил к северу. «Куда ты, Дунай Великий, оборотился? В Скифию, коей нет конца? Нет, Дунай, боюсь следовать за тобою». — Сказал и в прямой дирекции скорым шагом махнул к морю; по следам его родился огромный Траянов вал: работа, по огромности своей, кажется, не римских легионов, а самих богов. «Отчего же ты это Змеёвиной называешь» (спросился я у ямщика при проезде чрез Траянов вал, на который он указал «вот Змеёвина!»). «Да так, батюшка, называется по-русски, а это потому, что над ним трудился сатана, показывающийся человеку в виде змея». Я заметил, что это был царь римский. «Верно не был православный» язычник. «Так видите, что все равно».

Итак, первоначальный неподвижный наш лагерь, кругом окопанный по правилам римской фортификации, превратился в укрепленный город. И действительно, пространство Силистрии сходствует с пространством римских лагерей: страна эта, сделавшись римскою областью, должна была быть охраняема постоянно. Я воображаю первоначальную Силистрию: небольшие домики по линиям, прямые улички; посередине четвероугольная площадка и возвышенное место, с коего начальники говаривали речи к воинам. Название военного городка было Dorostorum (Доростор). Волохи, потомки римлян, и ныне его именуют Dristur (Дрыстурь). Etc. etc.

Сначала лагерь был чисто военный; но впоследствии, когда надлежало римлянам постоянно смотреть за безопасностью сей страны, он стал превращаться в военный город. В сем городе живали командиры римских войск, расположенных в Восточной Болгарии, и вместе управители по гражданской части. Сию страну они называли Нижнею Мизиею. Приехав в Каралаш, я бросил жадные взоры на Силистрию; вид ее [235] возвышающихся тонких минаретов и двух, трех порядочных мечетних куполов не представляет ничего значительного для юмористического или модно-романического путешественника, ибо города Турции все одинаковы по своей крайней неправильности в плане, в чертах общественной жизни, и картины жителей Силистрии не другие могли быть как и варнские или адрианопольские.

Стало быть, юмористику [так!] нельзя было ожидать никаких новостей, новых нравов и подъехать должно было хладнокровно. "Вот там, вот там он сражался; вот там защищался он; ах! Вот где! Вот где он произнес к последней своей дружине те незабвенные слова, которые сильнее, убедительнее и вместе короче всех речей Александра Македонского, Сципионов, Аннибалов Да! Там!» — проду[мал] я про себя почти в полголоса и, чуть не разор[ва]в подорожнюю, выхватив ее с нетерпением из рук писаря, поспешил на телегу. Мы спустились с берега на мост чрез Барш реку и по ровной, окруженной камышами дороге к берегу Дуная с 10 верст.

На дороге я думал передумывал о старине Силистрии; Дурнограй ; не мог спасти ни ее, ни Рима. Приехав к берегу предвечного великана, мы вступили на мост, поддерживаемый 73 шлюзами (?). Вышед опять на берег, побывав в карантинной, вышедши закричал четверне «ступай». Потомок моего Аэция цокнул кнутом, прискокнул на вал и в ворота рысью, тем же шагом махнул и Дурнограй; я сам даже приспешил; казалось бы, что мы берем крепость штурмом.

Тут я явился где следует, и немедленно отведена была квартира: предоставив распорядиться в ней на полную волю Дурнограю, я тотчас вышел со двора и пустился по улицам куда глаза глядят. Тут-то я дал волю более своей мечтательности, чем любопытству. «Ай да Аэций!» — воскликнул я, выходя на улицу, и тотчас забредил римлянщиной. Воображая себе линии улиц и домов по первоначальному расположению лагеря, нынешние домишки по мановению моего воображения разошлись по прежним местам, и кривые улицы вытянулись, выпрямились через двор и забор. Мне тотчас к сему представилось и движение по оным военных и не военных жителей. Попав нечаянно к другим воротам, от коих моя квартира была недалеко, я поспешил в оные, как будто желая видеть наружную природу века Траянова . У ворот был караул пехотный из полка № XIX, называемого иначе Legio victrix, т.е. победительным полком. На карауле в этот день стояли hastati, то есть пиконосцы (их описание).

Часовой тихо прохаживался при воротах, двое из караульных смотрели из караульной в окошко, а один стоял у дверей, облокотясь правым локтем в окошко, а один стоял у дверей, облокотясь правым локтем об [236] одверек, а кулаком подпер голову и согнул каску несколько набекрень; левую под бок: он тихо напевал какую-то итальянскую арию. Я решился пройти мимо. За воротами у конца противоположного шанцового мостика стоял тоже один пиконосец. Он останавливал всякого, хотящего вступить на мостик, ведущий под ворота. Первые фигуры, показавшиеся мне при переходе через мостик, были двое верховых каких-то на ослах. Часовой в некотором расстоянии закричал к приближающимся: «На!» (стой). Фигуры перед часовым остановились и слезли со своих осленков. Солдат спросил, кто они и откуда; более старая фигура отвечала на ломанном латинском языке: «Ego som marketanos» , я их на днях только купил в Томи». «Ну если так, так безыменных и даже беспашпортных пропустить нельзя вместе с их ношею, пока не справитесь об их рождении и происхождении». Тут раздался в караульне хохот, а мой Просто-Какос направо кругом удрал ослиною рысью. [237]

Я пошел тихим шагом далее вдоль вала по берегу Дуная. На нижней части покатого берега находилось несколько небольших строений, похожих на лавочки; вокруг них двигался в разных группах и направлениях небольшой народец. На Дунае же находилось несколько гребных судов казенных и купеческих. С тех пор, как здесь поселились римляне, стали появляться в Дунае небольшие купеческие суда из черноморских греческих торговых местечек, как из Месемврии, Анхиала, Одессоса, Томов, Тираса, Ольвиополя и из Ираклеи (столицы херсонцев) и Пантикапеи ; и даже из архипелага. На этом берегу производились ярмонки, на которые собирался народ со всех окрестностей: даже и из-за границы (т.е. из Задуная приходили люди для покупки или продажи).

За Дунаем обитал независимый народ; он не жил вблизи Дуная, ибо южная половина Валахии степная, безлесная и очень маловодная; он обитал в северной ее половине, предлагавшей ему упомянутые угодья: он простирался к северу чрез Молдавию и Бессарабию на неизвестное пространство. Пендосы ольвиопольские, тирасские рассказывали служивым, что вся эта страна везде ровна и бесконечно-необозрима; но солдаты в ней ничего не понимали; слышали только, что налево есть горы. Волохов на свете тогда еще не было.

Судя по частым набегам через Дунай, преимущественно в зимнее время через лед, по сильным военным натискам на римлян с севера, в коих погибали часто не только целые корпуса, но даже погибли и некоторые императоры, с самою убедительною достоверностью можно сказать, что этот народ был силен, обширен и посему не мог заключаться в одной северной части Валахии и Молдавии, но простирался гораздо дальше к северу в любезную нашу Скифию.

Греки, которые эту страну знали лучше чем римляне и коих отечество от постоянной засухи постоянно ясно, греки, говорю, эту страну, по частой ее дождливости, называли Пасмурною Σκυδια .

Как только я стал приближаться к народу, послышал позади себя чистую латынь; я оборотился и заметил двух приближающихся офицеров. Из разговора я узнал, что третьего дня из Иллирика . Все эти названия происходят от надутости греков и их презрения к другим народам. Мы их называем просто даками; не знаю, с чего наши взяли это».

На это возразил новопришедший: «Ведь и у нас (в Риме) их называют гетами и сарматами». «Да», — продолжал рассказчик, — «но это только наши грамотеи и полуграмотеи по одним греческим брошюркам (volumina, святки), коими Рим наполнили шатающиеся по домам и наемные греческие учителя и по которым, запершись в кабинете (conclave) своем, только и путешествуют и собирают сведения наши грамотеи. Между тем и самые учители заставили принять греческие прозвища, приписанные сему народу, и Scythae (proconsul, т.е. областного наместника), коего мы называем управителем (rex)».

«Трибун нашего легиона, старый служивец, сказывал мне, что язык даков этих очень походит на язык краинцев и, может быть, танайским (днепровским и донским), по-греческому к гетам и сарматам».

«Что касается до нашей Дунайской линии вообще, то мы на ней находимся в страдательном или оборонительном положении, и никакой край владычества Рима не так щекотлив как здесь. Тут-то дело не с греками, не с армянами, не с евреями; чай помнишь, друг мой, события и последствия прошедшей войны с этим северным народом? ». (Из этих слов я заключил, что молодой офицер должен быть сын сенаторский.) «Я сам заплакал с горя: расскажи, Павел Туллиевич (Paule Tulli), что знаешь; ведь ты был поближе к Дунаю».

(Рассказ войны Домициановой.)

«Из этого видно, — продолжал рассказчик, — что император отчасти виноват; но не менее того и те болтуны несправедливы, которые что думают, что дело так легко делается, как сказка сказывается. Право, в Риме думают, что с неприятелем везде нам можно отделаться так легко, как с греками, армянами, евреями, коих один выстрел прогонял в такое бегство, что и туфли свои и халаты на бегу потеряли. Эти люди думают, что даки какой-либо маленький народик, обитающий в небольшом уголке (т.е. в одной Валахии и Молдавии), и что их не победить, значит преступить закон. Эти люди, коих все сведения состоят в исчислении загородных римских вилл и садов, не понимая настоящего нашего соотношения к сему северному народу, коего и пределов нельзя узнать, готовы в Риме броситься на всякого военного, принадлежащего к преступному, по их мнению, войску».

«Конечно римлянин должен быть непобедимым; но на эту свою непобедимость он должен глядеть совсем не теми глазами, каковыми удивляются оной непобежденные нами народы; римлянин должен чувствовать те средства, те способы и изыскивать их, коими он может [240] взять верх над своим неприятелем; так, например, тактика, стратегия или военная дисциплина наших войск, с одной стороны, т.е. с нашей, а со стороны правительства проницательная политика, которая употребляла нас в самых выгодных обстоятельствах. Но больше всего Рим обязан своими успехами интриганскому деятельному духу нашего сената в приискании удобных обстоятельств и решительной неуступчивости там, где дело идет о перевесе или обезопасении себя для настоящего или будущего времени. Ты знаешь, может быть, любезный Эмилий, что завоевание греческих городов, Эпира, Македонии, здешней страны, равно как и многих других не стоило нам великого труда и пожертвований. Слабость их мелких штатов, внутреннее политическое их разделение как бы нарочно отворяли нам двери; иные места стоило только занять войсками. Там же, где мы встречали более объемистые политические тела, мы употребляли хитрость и политику. Так, например, царство Митридата, карангеняне при всем содействии преданной ему партии. Теперь замечательнейшие из окружающих нас народов суть братовщина (германцы), Персия и этот голубоглазый народище. Пределы и силы первых двух нам почти совсем известны; но сил, числа и пределов сего последнего мы почти совершенно не знаем и об огромности его должны судить по собственным поражениям».

«Сверх сего невыгода здесь есть еще для войны и другая, а именно неудобность для военных действий. В сей стране, — заметил он, указывая на необозримые поля Валахии, — и на этой необозримой равнине негде войску опереться ни об гору, ни об лес, ни об овраг, ни об озеро, некуда деваться, как на море, негде утолить жажды, как на африканских песчаных пустынях, т.е. нельзя употребить ни тактики, ни стратегии. Правда, к северо-западу есть холмистые и гористые места, но пускаться в оные очень опасно, ибо можно попасть в засаду, и кроме сего в случае неудачи, почти нельзя отступать пехотному войску к Дунаю по безводным равнинам в продолжение трех, четырех дней вместе подвергаясь напору многочисленной неприятельской легкой конницы, которая в силах перехватить все из-под руки и приостановить отступление до тех пор, пока войско не передохнет от жажды. Зимою еще опаснее; а этот народ именно в это время года более всего склонен к нападению. Одно только местоположение выгодно для ведения войны, а именно там, где Дакийские горы в направлении к юго-западу (около Оршовы) примыкают к Дунаю и как продолжаются чрез оный в Верхнюю Мизию (в пределы Сербии). Там мы можем, под защитою местоположения, будучи менее доступными для неприятельской конницы, можем переправиться через Дунай и направить военные действия по всем холмистым и лесистым местам с тою еще выгодою, что в оных находятся жилища южных даков, между тем как по южной части пасутся одни их стада, т.е. что военные действия могут быть направлены на самое чувствительное место народа». [241]

«Если правительство наше не обратит на эту линию самое строгое внимание, то я с прискорбием предсказываю, что могущество Рима скорее всего потерпит от этого народа. Впрочем можно надеяться, что сенат и нынешний император (Траян) после Домицианова несчастья обратит лучшее внимание на эту сторону; да и сверх сего я думаю, что нашим не захочется быть долго данниками этих голубоглазых и рыжих мужиков». — То-то и я замечаю что-то подобное: при выезде из <...> верховному правителю. Я от него ничего не мог вырыть более ясного как и от других: насчитал мне несколько греческих прозвищ, которые он выдавал за народные, рассказал несколько анекдотов, а сверх сего ругательств на народ, а топографические замечания заключались в одном слове, что все лишь равнины да небо, что в ту сторону те живут, а в ту те и те, а за ними те, а за теми те, и все это без толку и ясности. А в заключении прибавил, что для ясного понятия надлежит самому туда ехать. Одно только заметил, что я и без него знал, что за скифами-де не угонятся. Однако кое-какие сведения собрал я от возвратившихся наших пленных, задержанных до нынешнего лета; но они касаются более ближайших горских мест».

«Таинственности же в собрании сведений причина та, чтобы не пронюхали этого греки; ибо малейшее известие или событие распространяют они в короткое время по всем черноморским городам, т.е. и в Тирасе, и Ольвиополе, Ираклее. Заметить надобно, что греки нас терпеть не могут, и наши гарнизоны в их городах для них самые несносные гости, ибо они издавна привыкли к воле, и собственное их общее правительство было бы для них несносно. Ольвиопольцы же, тирасцы, ираклийцы (т.е. херсонцы) не суть собственно подданные скифов, но только находятся под их покровительством, ибо сидят на их земле, и торгуют в окружных местах . Находясь в некотором роде свободы, они смотрят кривыми глазами на порабощение архипелага, Греции и всего их отечества. Со времени занятия нашими войсками здешних прибрежных многие из жителей переселились в Ольвиополь и другие места на скифских берегах. Посему привязанность тянет более к скифам. Стало быть, [242] если приготовление к войне не было бы нашим маркитантам известно, то ольвиопольцы непременно поспешили бы об этом известить скифское правительство. Наконец замечу, что и самые скифы не без глаз и ушей. Посему император хотел сохранить тайну даже и от наших офицеров, чтобы случайно кто не проболтался. В прежнюю войну узнали, что одни и те же греки служили шпионами и нам и скифам. На тебе ответственность, если дело пойдет в публику». Тут мой рассказчик схватил товарища под руку и пустился с ним обратно по берегу.

Калипетро — болгарами.

РУСЫ (РУЩУК)

Русы, город укрепленный, на берегу Дуная, в долине. По свидетельству там[ош]него болгарина, будет слишком вдвое Силистрии. В нем находится, кроме турок, много болгар, из числа коих есть много зажиточных купцов. Архиерей, говорили, не хотев выплотить 10 кисий пиястров, требуемых турками, уехал в Гьюргиев (в Журжа). Имеет церковь большой величины; в Русах болгаре есть многие грамотные. Заметил, что турки россиян называют дядями (чичо) болгар, коих посему ругают московами. Другой заметил: «Мы самый несчастный народ, В[аше] Бл[агородие], турки нас ругают московами, ваши солдаты турками. Многие этим огорчаются».

Недалеко от Русс, у берегов реки Лома, 4 часа от Черновод, находятся, на возвышении, развалины крепости Червень, бывшей некогда столицею Червенской области в Дунайской Болгарии; на месте, по-видимому, прежнего города ныне находится небольшая деревня Червень, Рущукский еп[иско]п, подвластный Терновскому экзарху всея Болгарии, в канцелярии цареградского патриархата и теперь еще именуется епископос цервену. Турки это место именуют Джернов, и город Русы, и по их мнению, находится в Червенской области (Урющук Джернов казасы). Червень или Чермень (одно и то же, как и черненый, чермный и черменый, т.е красный) есть довольно известное географическое название. Таким образом, и в Забалканской Болгарии есть крепость (принадлежащая временам болгарским) и город и область Червень или Чермень (Черменский пашалык . [243]

ПРИШТИНА (PRISTINA). ИСКОП (USKUP)

ПРИЗРЕН (PERSERIN)

<...> — и подал мне руку. NB. Софиец сказывал мне, что он босняк.

Албанцы разделяются на два племени, тоски и геги; тоски занимают южную часть Албании, или Эпир, и суть, так сказать, в смеси с греками. Геги населяют северную часть и в пограничности смешаны с болгарами, или отчасти сербами. Наречия сих двух племен различны между собою и мой Ахмет-Ага заметил, что гег тоска понимать может точно так, как болгарин москова.

Геги более приноровились в одеянии к болгарам; носят шаровары, красный жилет и антерию ; между тем, тоски спускают широкую рубашку до колен, с одним красным фесиком на голове.

По его уверению, народонаселение упомянутых трех областей чрезвычайно; деревня от деревни в двух, трех или 5 верстах; деревни большие; из них до 500 курьев выходит. Отсюда дороговизна земли; там для посева 8 или 10 ок хлеба плотится от 500 до 1000 левов, между тем как здесь, в Восточной Турции, от 5 до 15 левов. Селения даже находятся по покатостям гор и Альпов. Христиан албанских он именует латинами или павликианами; утверждает, что прекраснейшие ружья от них получаются. [244]

BARISSA = ЕНИШЕР; TRIKALA = ТЫРЛАГА;

AVLONA = АВЛЫН

NB. (От софийца.) Болгаре в упомянутых трех областях слывут у болгар софийских помаками (помацы); они отчасти перешли к исламизму .

Я рассказывал сему побратиму разную разницу; его удивление, его привязанность ко мне и любопытные выражения. Удивлялся, что босняки прежде были христианской веры.

СОФИЯ

Сей санджак и аялык очень хорошо населен. Селения в аялыке сем обитаемы почти одними болгарами.

София город открытый и довольно многолюдный; в Турции по сию сторону Балканов он значительнее всех, и если определить пределы Болгарии механически, как определяли прежде, то он может назваться столицею Болгарии . (Балканский хребет отделяет северную часть пашалыка от забалканской. В первой половине считают слишком 350 селений с их уездными городами.) В Софии жителей около 25000, из коих болгаре 15000.

Замечательно, что жители окрестностей Софии носят одеяние европейское: тесные панталоны, короткую рубашку с узкими рукавами, куртку, зимою кожух, шапку баранью. Цвет всего одеяния белый.

Наречие софийцев отклоняется от восточно-болгарского; замечательна разница.

В Софии имеют архиерея (митрополита) и 7 церквей. Реку Isker именуют Искарой.

В Берковце, говорят, выделывают отличный нюхательный табак, говорят, лучше янинского.

Население Западной Болгарии превышает во многом населенность Восточной; по свидетельству многих, турок в первой очень мало, да и то они держатся больше одних городов. Села обыкновенно чаще и больше Восточной Болгарии; преимущественно софийский санджак очень населен.

Ниш город, обитаем в меньшем количестве турками, в большем болгарами, между коими находятся и некоторое число сербов. Город славится оружейными изделиями. Селения его округа населены одними болгарами.

ЗАБАЛКАНСКАЯ БОЛГАРИЯ

Филиппополь. Сей город — один из приятнейших и опрятнейших в Забалканской Болгарии, на возвышенном месте, у южных берегов Марицы. Число жителей простирается до 35000, коих слишком половину составляют турки и турецкий гарнизон; евреев испанской породы около 200; болгар около 8000 (?); остальную часть составляют греки, армяне, арнауты. Торговля лучшая и довольно значительная в руках греков, армян и евреев. Болгаре живут более в предместьях, занимаются мелочною торговлею, [245] мастерствами, садоводством и отчасти хлебопашеством. В городе находится двухбунчужный паша и греческий митрополит. При митрополии находится училище для греческого юношества, в которое принуждены ходить и болгаре. По уверению одного филиппопольского грека, в сем городе много болгар огречилось, преимущественно занимающихся большою торговлею. В сем городе соединяется торговля между северными областями, Адрианополем, Цареградом, Сересом и Салоником.

Окрестности города довольно живописны; весь повет филиппопольский населен почти одними болгарами.

Многие селения болгарские отпали к Унии , которой не трудно вкрасться было там, где архиереи более заботятся об огречении народа, чем об его образовании на собственном его языке.

Калофер или Килефарово — опрятное и приятное местечко у южной подошвы Балканов; число жителей простирается до 5000 (?); населено одними болгарами, которые производят значительную торговлю с Австриею; бывают часто в Песте , Вене, Триесте; посему они принадлежат к образованнейшим болгарским городам: многие из них одеваются по-европейски. Между прочим их изделиями замечательны у них тонко-суконные фабрики. Отсутствие турок позволяет народу дышать свободнее. С некоторого времени здесь выделывают и розовое масло; для сего стали разводить розовые сады. Сафьянные заводы.

Неподалеку от Килефарова находится местечко Карлово; в 3000 душ жителей одних болгар.

Тоже замечательны у подошвы Балканов местечки болгарские: Сопот, известный стеклянным заводом; Клисура, по-турецки называется Ахчаклиси, Куприштица , Стрелица, Златица.

Витоглия (по-тур[ецки], монастырь); в сей стране, равно около Кюмюрджины и Yendsche живут так называемые помацы или болгары магометанского исповедания.

Болгаре вообще простираются до самой Сервицы (Serfidsche).

В Разлоге и в окрестностях господствует так называемое шопское наречие.

Филиппопольских павликиан propaganda усердно снабжает духовенством.

Замечательно, что иные из болгар и итальянцев мне называли немцами.

Шопы или шопские болгаре населяют все гористые окрестности Разлога, Неврекопа, Зернова, батаги, под Серес, Дираму, Неохори. Отличаются величавым своим ростом и чрезвычайною храбростью; их за то величают пеливанами. В слишком 400 селениях они живут без примеси турок.

Подобным образом и вся северная часть Салоникского пашалыка гориста, жители ее почти исключительно одни болгаре, известные у турок под именем кара-дахли, т.е. черногорцев, которые не уступают в храбрости предшествующим. Все турки, коих мне случалось об них спрашивать, в знак удивления к храбрости этих болгар все покачивали головою и глухо присвистывали. Как сих, так и тех обыкновенно называют шопами или помаками.

Это болгарское племя, нисходящее с гор под самый Салоник (который оно называет Солунью, а турки Селаником) и в полуостров по Буюк-Бечи, Базар-Джедид , т.е. по берега Контесского залива, с другой стороны наполняет к югу все пространство до хребта гор Майнинских и Олимпа, составляющих [246] северные границы Фессалии. Эти-то горы и крепость Сервица были обыкновенными границами Болгарского королевства со стороны юга. Турки ныне завели туда на ровные приморские места колонии; а по поветовым городам они находятся в известном, большем или меньшем количестве, по части гарнизонной, помещичьей, начальнической.

Болгаре занимаются во многих местах овцеводством; есть между ними очень много зажиточных. Как горы их большею частью лесистые, а поверхность земли вообще маловодна, то они выгоняют свои стада на ископские, калканделенские, тетовские, кочаникские, комановские, подошвы коих иссекаются множеством ручьев.

По свидетельству другого [болгарина], помаки живут по сию сторону Родопских гор; может быть, это значит и по сию сторону упомянутого хребта. Они приняли магометанскую веру, но не знают турецкого языка. В пренебрежении, происходящем от перемены веры, и своему языку часто прилепляются к турецкому, незнание коего в Турции почитается бесчестием. Мне рассказывали следующий анекдот: из уважения к турецкому языку однажды решили, чтобы во время постройки мечети не говорить на болгарском языке. Решение исполняемо было большею частью молчанием, но зато с успехом. По отстройке почти мечети один из них, смотря на башню строения, сказал: <...> толко верх малко кривечек .

Подтвердил вышесказанное о невреконцах и заметил, что именно и в Батаге все чистые те же пеливаны. Это был молодой филиппопольский болгарин: ходил в греческое училище, выучился греческому языку; служил у одного грека. Торжественно подтвердил то презрение и насмешки, которые греки имеют к болгарскому народу, и что большая часть филиппопольских греков суть, по его вернейшим сведениям, огреченные болгаре. И приводил в пример, что многие из молодых воспитанников даже не хотят видется с родителями потому только, что они из деревни и считаются болгарами!! Кажется, что по сему единственно унизительному обращению греков народ обратился к унии, которая позволяла народу быть народом.

18 ноябр[я]. Около Кастории к Албании все селения населены одними болгарами, а Касторийский (не Водинский ли?) еп[иско]п в литургии упоминается ϑεσπο τηδ Καστορτας, παλεας Βουργαριας.

Турок в Морее было настоящих очень мало, но магометан довольно, которые, однако, все говорили по-гречески; это греческие ренегаты.

Куцовлахи отлично несколько говорят от волохов.

Шопами называются софийцы, по особенности их одеяния.

РАСТЕНИЯ

Деревья по хребту Балканскому: габр и габар, бук, храст, цяр, дрян, илха, липа, клен, яворо дръво, верба, топола.

Фик, растение похожее по наружному виду и по высоте на чечевицу. Плод оного родится в стручках, в коих по 5-6 зерен, круглых, наподобие гороха и цвету черного: внутренность зерен или мука из оных белая и довольно питательная; но хлеб, из оной делаемый, имеет запах земнистый и довольно сильный. Его употребляют только во время нужды или дороговизны. Сеют оное наравне и турки и болгары.

Кукуруз сеют за Дунаем в гораздо меньшем количестве, нежели по сию сторону Дуная, а именно, в Валахии, Венгрии, Молдавии и Бессарабии; а именно только в малых оградах. Кукурузная мука никогда за Дунаем не употребляется вчисте; ее смешивает народ с мукою [247] пшеничною или ржаною для печения хлеба, и только менее зажиточные христиане с своей стороны кормят ею свиней. Турки ее называют мисир-богдай, т.е. египетскою пшеницею; болгары — мамулею.

Овес сеют только для корму животным, лошадям, рогатой скотине, ослам. Иногда сталкивают зерна нагрубо и, смешивая с небольшим количеством воды, дают животным.

Капладжа есть род яровой пшеницы, колосы оной замечательны тем, что зерна в них бывают двойниками.

Арнаутка, по-болг[арски] алик; по-греч[ески] пастрико-ситари; по-тур[ецки] сары-богдай, т.е. желтая пшеница.

Рожь и ячмень (рожь и ячюмик) тоже принадлежат к задунайским и забалканским хлебным растениям.

Общее замечание. Замечательно, что по всей Балканской линии с обеих сторон оной жители занимаются исключительно ремеслами и фабриками, а хлебопашеством настолько, сколько этого позволяет достаток земли и почвы. Страна же низменная с обеих сторон обрабатывается поселянами по возможности. Отсюда происходит чувствительная разность в характеристике жителей горских и низовцев. В общем взгляде Европейская Турция в восточной своей части гораздо меньше заселена и меньше обработана, преимущественно Добрица и Рущукский пашалык; между тем как на западе, а именно в Македонии, столько народу, что село от села в версту, две, три обыкновенно, и что для засеяния земли одним четвериком вчетверо плотют более, против восточного.

FILIBE (PHILIPPOPOLIS)

Пера, местечко или магала, лежащая через реку, называется по-гречески нарицательно περα, а по-турецки, Кырмиака, т. е. Заречье.

По дороге из Филибе до Станимака нет ни одного села, исключая монастырь Св. Георгия, находящегося вправо от дороги, расстоянием от Филибе 1½ часа. От Филибе до Станимака 6 часов.

Станимак, местечко, выстроенное в боазе, из коего ведет дорога к монастырю Бачкову, храм Св. Богор[одицы]. Монахов 35-40. С каменною... с правой стороны; речка протекает чрез Станимак; церкви 2, в коих богослужение только по-гречески. Одна церковь с одной стороны речки, а другая с другой.

Джелепин; это есть название торговцев, которые из окрестностей Куприщицы гонят овцы в К[онстанин]ополь для бою.

От Калофера до Карлова к западу 4 часа; от Карлова до Сопот 1 час; Панагюрица — Куприщица. Все почти а [?] по 12 часов от Filibe.

Габарево — село по дороге из Калофера в Казанлык, расстоянием от первого 2 часа, а от последнего 2½; дорога идет по левой стороне Тунджи реки, у берегов коей Габарево. Дорога от Калофера до Габарева усеяна то нивами, то виноградниками; от Габарева к Казанлыку на 1½ часа занята лещанистым лесом, где иногда габаровцы и другие заседают [так!] дорогу. На дороге встречается речка, вытекающая из Балканов, у коей лежит село с монастырем, почти видимое с большой дороги; до Казанлыка дорога переходит на правую [248] сторону Тунджи и вскоре опять переходит возле Казанлыка на левую. Тунджа протекает посреди Калофера. В Габрове жители ⅔ болг[аре], ⅓ турк[и].

В Казанлыке жители ½ болг[аре].

Филиппополь или Филибе стоит на возвышенном месте или на холмах на правом берегу Марицы; вообще отличают внутри и под городом 7 холмов или баиров. Город расположен собственно на двух возвышениях, соединяемых между собой легким понижением: одно называется Небет-тепе, а другое Чамбаз-тепе. Покатость сих возвышений, преимущественно наклоняющаяся на реку, застроена равно как и верхи. Некогда оба эти возвышения кругом были окружены стенами, со стороны реки по средине покатости. Стены сии и теперь еще отчасти существуют, но, находясь между домами, незаметны для глаз и открываются путешественнику по воротам, кои служат соединением из Тепе с улицами нижней покатости. Это предместье к реке занимают преимущественно турки. Мне утверждали, что это для близости с водою, которую христиане, в Тепе находящиеся, должны себе возить на гору на ослах. Небет-тепе или Барабанный холм называется по тому, что во время Рамазана турецкий барабанщик восходит на эту возвышенность для того, чтобы быть лучше услышану призываемыми к молитве мусульманами нижних мест. Болгаре, преимущественно землепашцы, не чураются жить с турками по магалам, хотя, впрочем, торгующие придерживаются базаров в Тепе. Но греки, армяне и евреи испанские занимаются преимущественно одною торговлею. Павликиане или болгары-униаты занимают преимущественно одну магалу. Церквей в Филиппополе 6; во всех служат только по-гречески. На третьем холме находятся большею частью топчии с несколькими орудиями. На четвертом стоит часовня с боевыми часами, столь редкими в Турции. Прочие три по близости засажены виноградниками. Окрестности Филиппополя ровны и низменны и по большей части принадлежат туркам, которые свои поля отдают в наем болгарам или же за плату обрабатывают ими. На них сеют преимущественно рис или сарацинское пшено; так как сие растение растет только в одних болотистых местах, то для наводнения сих полей впускают на засеянные нивы воду из Марицы до известного повышения от поверхности и спускают тогда только, когда рис выпустил колосья, и осушают вовсе ниву во время наступающей жатвы. Рис колосом и листьями похож на просо и подрастает в вышину на аршин. Виноградники филиппопольские начинаются там только, где поверхность начинает повышаться холмообразно; ближайшие к городу находятся по дороге на Куприщицу. Замечательно, что и теперь еще помнят подземные проходы из Тепе вниз к реке; кажется, сия мера была необходима в укрепленном городе, внутри коего нельзя было иметь колодцев. Проходы сии начинались с церковной ограды. Сюда принадлежит объяснение места из Лаоника Халкокондилы о взятии турками Филиппополя.

КОТЕЛ. КАЗАН ПО-ТУРЕЦКИ

Котел — город, а по-турецки, в переводном смысле, известный под именем Казан, стоит между двумя хребтами Главного Балкана, разделяющимися на две ветви, северо-восточную и юго-восточную над самим Сливным. Северо-восточная ветвь , по причине недостатка пахотной земли, не много занимается и во столько, сколько нужно для поддержания кухни. Впрочем, из окрестных деревень залучает съестное за сбыт своих рукоделий. Множество котлян производят торговлю в К[онстантино]поле, Адрианополе, Рущуке, Букаресте, Брашове в Трансильвании. Вообще котляне отличаются деятельностью пред многими из своих соотчичей. Они первые стали приниматься и за печатание книг на своем языке; к сожалению, наречие их из всех болгарских есть менее правильное и более набито турецкими словами. В окрестностях Котла есть несколько небольших турецких деревушек; жителей оных котляне именуют урукалми (уруцы), т.е. простаками, грубыми мужиками. Гора Ветрило называется потому, что, будучи очень высокою, на вершине ее царствует вечный ветер. Разбойна, покрытая лесом, служила разбойникам выгодным местом для засады. [250]

РАЗНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Реку, известную под именем Камчик, турки именуют Камчия; настоящее название ее есть Тыча (по-болгарски). Камчик по-турецки значит кнут, батог (kantsuk, kantsu венг[ерское]).

Дервенд (а не Derbend) значит стража, караул. Странно то, что географы разные местности, где бывают стражи, внесли на карты под именем Derbend, что, впрочем, не есть название местности.

Боаз турки именуют дорогу или проход посреди скалистых или очень отвислых мест (passus, pas, defile). Собственно же значит: шея, горло.

Турки русских между собою прозвали карабаджаками, т.е. черноногими, от кара — черный, баджак — нога. Черные сапоги.

Болгаре султана именуют царь Махмуд; турки государя императора — краль, что, по их мнению, ниже падишаха.

Арпа — ячмень; джеб — карман; алма — яблоко; сакал — борода.

Капу — ворота по-турецки.

Санджак — престол (?), область. Sungija — пика; байрак — знамя; байрак-тар — знаменосец.

Су — река. Турки это имя часто употребляют вместе с прилагательными для означения той или другой реки; напр[имер], Кара-су — Черная река, Ак-су — Белая река. Это обыкновение они переняли, по-видимому, от болгар, в коих географической номенклатуре очень много и часто встречается Черна-река, Бяла-река, Черна-вода, Бяла-вода, Червена-вода. Часто под именем река или вода также подразумевается не река, а местность. Впрочем, большею частию название реки сообщается и находящейся у берегов ее местности. Сообщение это или переход имени, думаю, происходит от древнего обыкновения у болгар принимать реки за цель своего пути, как это бывает и в России: еду на Ингул, на Сулу, на Днепр вместо: еду в такое-то село, местечко, лежащее на Ингуле, Суле, Днепре.

Dulger — плотник, тахчиен — каменщик.

Медведей в Балканах очень мало или почти нет; есть лисы, бобры, волки, серны.

ЯЗЫКОПИСЬ БОЛГАРСКАЯ

Колица называется шаль или платок, коим обвивают голову.

Маргарец — жемчуг.

Двойств[енное] Двама человеци.

Болгаре очень много слов турецких употребляют в своем разговоре не по недостатку своих, но более по привычке к турецкому языку. Такие слова отчасти будут сюда вносимы. Должно, однако, заметить, что если шуменец употребит турецкое слово, то терновец или котлянин заменяет оное своим.

Планина называется хребет гор голый, безлесный и заросший одною травою; в противном случае слывет горою.

Потуры — шаровары.