ТУРЕЦКИЕ ДОКУМЕНТЫ ПО ИСТОРИИ БОЛГАРО-РУССКИХ ОТНОШЕНИЙ В XIX в.

Связи болгарского народа с Россией в эпоху османского феодального господства в болгарских землях представляют собой весьма интересную, но все еще недостаточно исследованную область. Поэтому каждый новый источник, проливающий более или менее яркий свет в этой области, заслуживает полного внимания и детального исследования. Таков характер публикуемых в настоящей работе османских документов, хранящихся в турецком архиве софийской Народной библиотеки имени Кирилла и Мефодия. Они содержат новые ценные сведения об отношении болгар к русско-турецким войнам XIX в.

Начиная с XVII в. антифеодальные и освободительные движения балканских народов против османского господства приобретают все больший размах и интенсивность. Усиление этих движений, которое было прежде всего результатом углублявшихся изменений в османском феодальном режиме, связывают обыкновенно и с натиском против империи со стороны ее европейских противников.

Известно, что усилившееся с XVII в. сопротивление России турецкой агрессии в ее южные области, а затем и активная борьба ее за освобождение захваченных ранее турецкими завоевателями земель Северного Причерноморья и Украины вдохновляли балканские народы, вселяя в них уверенность в успехе их освободительного движения. Давние и постоянные культурно-религиозные связи между Россией и балканскими народами стали расширяться и укрепляться ¹.

После того как войны среднеевропейских государств против Турции и трагический конец сопутствовавших им освободительных движений в балканских странах показали, что порабощенные народы на Балканах не могут рассчитывать на бескорыстную помощь со стороны этих государств ², вера в освободительную миссию России становилась все более твердой. Поэтому в течение XVIII в. и особенно с начала XIX в. каждая новая война России с Турцией усиливала освободительные [162] стремления и активизировала вооруженную борьбу порабощенных балканских народов, в том числе и болгарского . Не случайно великий болгарский революционер Г. С. Раковский подчеркивал, что болгарский народ «более всего возлагал свои надежды на блестящее будущее во время русской победы над Турцией» ⁴.

Русско-турецкая война 1806—1812 гг., к которой относится первый из публикуемых здесь документов, застала балканские страны в состоянии революционного брожения. Самым крупным проявлением освободительных стремлений порабощенных народов было сербское восстание, которое болгары поддерживали с оружием в руках ⁵.

Боевая решимость болгарского народа закалилась в ходе его продолжительной вооруженной борьбы против кырджалийских посягательств в годы анархии в Турции. По всей стране действовали гайдуцкие дружины. В Северо-Западной Болгарии, и в первую очередь в Видинском крае, по всей Македонии и в восточнобалканских районах столетиями не прекращались отважные гайдуцкие действия и постоянные повстанческие выступления ⁶. Повсеместные жестокие карательные мероприятия османских властей, проводимые ими с неуклонной методичностью, против народных борцов не ослабили освободительных порывов болгар, даже усилившихся в результате тяжелого положения народа в конце XVIII — начале XIX в. Длительные феодальные междоусобицы — результат окончательного разложения сипахийской системы — разорили зависимое население и привели к чрезмерному усилению феодального гнета и политического произвола. Эти обстоятельства и обусловливали готовность болгар к вооруженной борьбе против их феодальных поработителей. Именно в такой обстановке встретили они русско-турецкую войну 1806—1812 гг., которая принесла новые надежды на освобождение.

До недавнего прошлого мы знали очень мало об отношении болгарского народа к этой войне ⁷. Но, вне всякого сомнения, и посетившая еще в 1804 г. Петербург болгарская депутация в составе двух патриотов — Ат. Николаева и Ив. Замбина, и политическая деятельность и связи с Россией выдающегося болгарского народного просветителя Софрония Врачанского в начале XIX в. не были лишь изолированными попытками отдельных личностей. Они представляли собой выражение [163] существовавших в среде болгарского народа освободительных стремлений и утвердившейся веры в спасительную роль России; они были признаком складывавшейся решимости во все более широких кругах болгарского общества к вооруженной борьбе против османской феодальной власти и к активной поддержке русских войск при возможном их вступлении на болгарскую землю.

Новейшие исследования подтверждают правильность этих предположений. Их данные свидетельствуют о том, что уже в первые годы войны болгары массами вступали в специальные отряды при русской армии, так называемые «арнаутские команды». Они принимали участие в сражениях на румынской земле, получив высокую оценку со стороны великого русского полководца Кутузова ⁸.

Несмотря на присутствие значительных турецких сил в Придунайской Болгарии, революционное волнение среди болгар не ослабевало. Особой боевой готовностью, как свидетельствуют источники, отличались болгары северо-западных районов и восточных прибалканских земель ⁹. Еще в 1807 г. главнокомандующий русской армией генерал Михельсон уведомил самые высокие власти, что болгары в Тырново «все имеют оружие и готовы восстать за нас» ¹⁰.

Отнюдь не случайно в ходе этой войны русские полководцы, и в первую очередь Багратион, проявили большой интерес к положению болгарского народа и его роли во время боевых экспедиций ¹¹. Им были известны не только героические усилия болгарских бойцов — участников сражений по обе стороны Дуная ¹², но и освободительные стремления болгарского населения внутри страны, его готовность поддержать русские войска в самом начале большой экспедиции на южный берег Дуная в 1810 г. Болгарские крестьяне северо-восточных районов массами стекались на помощь русской армии, участвовали в напряженных сражениях ¹³. По всей стране распространялись прокламации и воззвания к болгарскому народу, в которых Софроний Врачанский призывал население содействовать своим освободителям ¹⁴. Быстрому продвижению русских войск немало способствовали болгары. Один за другим были взяты Свищов, Тырново, Русе, Никопол, Плевен, а 17 октября — Ловеч и Севлиево ¹⁵.

Именно с этими событиями и связан первый из публикуемых нами документов. Он представляет собой письмо-изложение высокопоставленного турецкого чиновника на имя великого везира. Этот чиновник незадолго до этого получил служебное назначение в Тырново. Однако неожиданные события задержали его в Адрианополе, и он не смог занять свой пост. С нескрываемой ненавистью, характерной для [164] османских правящих кругов и получившей свое выражение в их специфическом канцелярско-эпистолярном стиле, он сообщает о продвижении русских войск в Северной Болгарии и о взятии Севлиево. Именно здесь османский чиновник приводит данные, которые до сих пор не были известны из других источников: он сообщает, что русские войска при помощи местного населения (реайи), которое, по его словам, было ими привлечено, укрепились в области Балканских гор и Шипки и перерезали пути к Тырново.

Это новое известие об отношении болгарского населения восточной прибалканской области к русским войскам не является неожиданным. Как свидетельствуют другие источники, в этой области еще с начала войны велась подготовка к решительным вооруженным действиям. По словам очевидца из Габрово, «с того времени все сии болгары, будучи угнетаемы турками, всегда питали истинную преданность русским и с нетерпением ожидали войны России с Турцией, чтобы иметь случай отомстить сей последней и приобрести покровительство России» ¹⁶. К этому следует прибавить и сведения главного русского командования, из которых видно, что только г. Тырново был готов дать 10 тыс. боеспособных мужчин ¹⁷. Не случайно Софроний Врачанский считал Тырново самым подходящим районом для предстоящего восстания накануне подготавливавшегося генералом Багратионом большого наступления в 1810 г. «Более коротким и легким путем, — подчеркивает Софроний, — была бы переправа армии у Никопола и прямое движение на Тырново, где она могла бы найти 10 — 15000 болгар, готовых поднять оружие и пример которых мог бы увлечь жителей других районов...» ¹⁸. Наш документ подтверждает правоту подобных предположений, свидетельствуя о том, что боевая готовность болгарского населения этих районов, находящихся в непосредственной близости с восточными Балканскими горами, проявлялась в совместных действиях с наступавшей русской армией. Но этот документ представляет интерес и с другой точки зрения: он показывает беспокойство османских правящих кругов, вызванное стремительным наступлением русских войск в Северной Болгарии и засвидетельствованным им участием местного населения в борьбе против Турции. Беспокойство османского правительства усиливалось и паническим страхом, обуявшим турецкое население соседних с освобожденным районом городов — Стара-Загоры и Казанлыка. По всей вероятности, не только слухи, но и действительные намерения распространить действия и против этих селений заставили их жителей и старозагорское знатное лицо (аяна) просить о вооруженной помощи. По сведениям турецкого чиновника, автора письма, угроза нависла даже над Адрианополем ввиду возможности проникновения неприятеля на эту сторону Балканских гор. Правящие круги города с озабоченностью настаивали на том, чтобы верховное управление обеспечило эффективную оборону этого района. Беглые указания, содержащиеся в письме, свидетельствуют об отсутствии достаточной боевой организованности среди османского населения этого района, что вызвало необходимость назначить особого коменданта, который должен был осуществить оборонительные мероприятия и установить порядок среди находившихся у него боевых сил. Кроме того, в помощь этой области верховные власти поспешили выслать и два артиллерийских отряда из Стамбула.

Второй документ — тоже письмо (вернее, черновик письма) — краткое официальное донесение какого-то высшего сановника [165] главнокомандующему турецкой армией накануне Крымской войны. Этот документ раскрывает существовавшие еще до объявления войны опасения османских правящих кругов, вызванные антитурецкими настроениями порабощенного болгарского населения и его связями с Россией.

Автор письма подчеркивает, что он своевременно и энергично принял меры с целью предотвратить предполагаемые «мятежные подстрекательства» болгарской реайи со стороны России. Эти опасения османских властей не были случайными и необоснованными. Их функционерам, конечно, были небезызвестны как освободительные стремления болгар, так и их вера и надежда получить свободу с помощью русских. Один современник особенно красноречиво выразил это состояние духа в Болгарии, обращаясь к известной представительнице русских славянофилов А. Блудовой: «Моим соотечественникам особенно теперь горько и тяжело от притеснений турецких кровопийц, и в крайнем отчаянии, со слезами на глазах и сжатым сердцем, обращают взоры... к роковым берегам Дуная...» ¹⁹.

Близкими по времени были и вооруженные попытки болгар в период предшествующих русско-турецких войн. Но эти стремления порабощенных болгар османские правители стремились представить лишь как результат «подстрекательства» со стороны России. Конечно, за этой тенденциозной характеристикой следует видеть только 'Проявление болгарского национально-освободительного движения, которое в 50-х годах XIX в. получило широкий размах и которому бесспорно содействовали успехи русского оружия в войнах с Турцией. Как подчеркивается о документе, донесения местных функционеров и, в частности, тырновского каймакама подтверждали, что опасения высших органов не случайны и что среди реайи наблюдаются именно такие мятежные настроения под давлением России. Это сообщение подтверждают также сведения других источников о том духе непокорности, который царил среди болгар Тырновского края и соседних районов во время Крымской войны. Именно здесь во время войны нашла благоприятную почву революционная пропаганда Г. С. Раковского и Н. Филиповского (капитана Дядо Николы) — руководителя Тырновского восстания 1856 г. ²⁰.

Данные, приводимые в анализируемом документе, недвусмысленно говорят о том, что османские правящие круги были серьезно озабочены волнениями среди болгарского населения. Перед ними стояла нелегкая задача предотвратить все проявления освободительного движения, угрожающие их господству. Поэтому в письме на имя главнокомандующего подчеркивается, что османские функционеры должны проявлять в отношении мятежной реайи необходимую бдительность.

Несмотря на лаконичность, эти данные придают публикуемым документам значение ценных источников, помогающих выяснению недостаточно изученных сторон национально-освободительной борьбы болгарского народа во время русско-турецких войн XIX в.

Комментарии

1 Ср. Ив. Снеларов, Културни и политически връзки между България и Русия през XVI—XVIII в., София, 1953, стр. 18—20; С. К. Богоявленский, Связи между русскими и сербами в XVII—XVIII в.,— «Славянский сборник», I—II, М., 1947; «Сношения России с Востоком по делам церковным», II, СПб., 1860; Н. Ф. Каптерев, Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях, Сергиев Посад, 1914, стр. 379—382; Н. Дылевский, Рыльский монастырь и Россия в XVI и XVII веке, София, 1946; М. Н. Тихомиров, Исторические связи русского народа с южными славянами с древнейших времен до половины XVII в., — «Славянский сборник», I—II, М., 1947.

2 Y. Pejacsevich, Peter Freiherr von Parchevich, Erzbischof von Marlianopel, — «Archiv fur Osterreichische Geschichte», LIX, 2, 1880, S. 633—634; Ив. Дуйчев, Архиепи скоп Петър Парчевич, — «Родина», г. 1, № 4, стр. 5—20.

3 Ср., например: Б. Цветкова, За някои форми на съпротива срещу турския феодален строй, — сб. «Паисий Хилендарски и неговата епоха», София, 1962, стр. 238—249.

4 «Съчинения на Г. С. Раковски», избор, характеристика и объяснителии бележки от М. Арнаудов, София, 1922, стр. 103.

5 В.Стоjанчевиh, Првй српски устанак према Бугарско и Бугарима, — «Историски гласник», 1954, № 1—2; Щ. Атанасов, Селските въстания в България към края на XVIII в. и началото на XIX в. и създаването на българската земска войска, София, 1958, стр. 151.

6 А. Матковсми, Турски документ за аjдутството и арамиството, I—II, Cкoпje, 1960—1961; Д. Бojaниh, Карпошев покрет и извори за негово изучаване (диссертация), Cкoпje, 1961, стр. 220—233; Ив. Катаршиев, Аjдутското движение и Карпошовото въстание во XVII век, Cкoпje, 1958; Evliya Celebi, Seyahatname, с. V, 1315, s. 574— 578; с. VI, 1318, s. 123, 161; с. VIII, 1928, s. 759—760; Б. Цветкова, За някои форми..., стр. 238—249; Б. Цветкова, Нови архивни източницы за въоръжената съпротива в българските земи срещу турския феодален ped/XVI—XVIII в., — ИДА, VIII, 1964, Со фия, стр. 208—243; В. Cvetkova, Mouvements antifeodaux dans les terres Bulgares sous domination ottomane du XVI-e аи XVIII s., — «Etudes historiques a l'occasion du XII-е Congres International des sciences historiques — Vienne, aout-septembre», t. II, Sofia, 1965, pp. 149—168.

7 П. Орешков, Няколко документа за Пазван тоглу и Софрония Врачански (1800— 1812), — «Сборник на Българската Академия на науките», III, стр. 1—54; В. Н. Златарски, Политическата роля на Софрония Врачански през руско-турската война 1806—1812 г., — «Годишник на Софийсния държавен университет. Историко-филологически факултет», XIX, 3, стр. 7—85.

8 Н. И. Казаков, Из истории русско-болгарских связей в период войны России с Турцией (1806—1812), — «Вопросы истории», № б, 1955, стр. 42—55; В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения в 1806—1812 гг., — сб. «Из истории русско-болгарских отношений», М., 1958, стр. 219—223.

9 В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения..., стр. 226—229.

10 Там же, стр. 229.

11 «Генерал Багратион». Сборник документов и материалов, 1945, стр. 102: Н. И. Казаков, Из истории русско-болгарских связей..., стр. 46; В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения..., стр. 235—243.

12 Щ. Атанасов, Селските въстания..., стр. 223—256.

13 В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения..., стр. 250—255; «Документы за българcката история», т. III, София, 1940, стр. 52, № 101.

14 В. Стоянов, Исторически материалы по нововъзраждането на българский на род, — «Периодическо списание на Българското книжовно дружество в Средец (София)», кн. VI, [1883], стр. 142—144; В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения..., стр. 244—250.

15 В. Н. Златарски, Политического роля..., стр. 48.

16 В. Д. Конобеев, Русско-болгарские отношения..., стр. 255.

17 Там же, стр. 239.

18 Там же, стр. 241.

19 Е. B. Тарле, Сочинения, т. VIII, [М.], /1959, стр. 263.

20 Н. Кехайов, Капитан Дядо Никола, или Никола Филиповски, Габрово, 1923.