ОПИСАНИЕ КАРСТОВОЙ ПЕЩЕРЫ В СЛОВЕНИИ РУССКОГО ПУТЕШЕСТВЕННИКА 1754 г.

История геологии в России как самостоятельного раздела естествознания начинается с работ М. В. Ломоносова «Слово о рождении металлов от трясения земли» (1757) и «О слоях земных» (1763). Тем более интересны для нас геологические наблюдения и представления, принадлежащие нашим соотечественникам в более раннее время ¹.

Таково уникальное описание карстовой пещеры в Словении, принадлежащее анонимному русскому путешественнику, побывавшему здесь в 1754 г. Это описание является частью его записок, носящих заглавие «Езда в Венецию и описание всего того, что в дороге примечания достойново нашлось».

«Езда в Венецию» известна в единственном списке 3-й четв. XVIII в., то есть времени, очень близкому к самому путешествию и созданию записок. Рукопись принадлежала коллекции украинского историка и этнографа Н. А. Маркевича (1804-1860), которая хранится сейчас в Государственной библиотеке СССР им. В. И. Ленина ². Краткие сведения об этой рукописи публиковались неоднократно ³. Это, несомненно, список, а не авторская рукопись. В нем много описок и искажений, свидетельствующих о невнимательности и недостаточной образованности писца. В описании пещеры есть не замеченный писцом пропуск, вероятно, след утраченного в протографе списка листа. В собрании Н. А. Маркевича было еще четыре сочинения историко-политического содержания, также переписанные тем же писцом ⁴. Возможно, что все они были изготовлены по заказу человека, интересовавшегося этими сюжетами, и от него попали к Маркевичу.

Нужно надеяться, что настоящее сообщение привлечет внимание историков науки и политической мысли к этому сочинению, а вынесенные во вступительную статью к публикации реалии помогут опознать его автора среди деятелей середины XVIII в.

Автор начал свое путешествие в Венецию из Вены. «Будучи близ Италии, не хотел не поехать в эту страну», — пишет он. Спутниками его были трое немцев, связанных с русским посольством в Вене: первый — камергер, граф Г.-Х. Кейзерлинг, сын русского посла Г.-К. Кейзерлинга, юрист по образованию, служивший советником при Саксонском дворе, второй — его дядя, полковник в голландской службе барон Кейзерлинг и третий — секретарь посольства [Битнер], служивший более двадцати лет в посольствах в Берлине, Саксонии и Польше. Путешественники выехали из Вены 27 апреля/8 мая, были в Триесте 12/22 мая и переплыли в Венецию 14/25 мая 1754 г.

Автор описывает путь, рассказывает о городе Триесте и театре арлекина, но основное внимание уделяет истории и разносторонней характеристике Венеции и ее [210] жителей. О темах, интересовавших автора, можно судить по заглавиям разделов: «Гистория о Венеции», «Местоположение Венеции», «О уме [венецианцев], «Равность между венецианами», «О нраве», «О домостроительстве», «О женщинах», «О охоте к театральным представлениям», «О пении», «О церквях и набожии», «Роскошное житие стариц [в монастырях], «Владение сею республикою», «Доходы, расходы» (бюджет города), «Купечество», «Правление», «Происхождение венецианских дворян», «Платье», «О деньгах», «О соседях республики сей». Сочинение в списке не имеет конца, обрываясь на этом разделе.

Автор «Езды в Венецию» ознакомился с пещерой Магдалины по дороге из Вены в Триест. Он пишет, что на этом пути было мало достойного внимания и стоит упомянуть только четыре города — Нейштат, Грац, Марбург (словенский Марибор) и Лайбах. (Любляну). Затем он переходит к характеристике района, богатого пещерами, и рассказывает о своем посещении сталактитовой пещеры св. Магдалины, описывая структуру ее слоев, сталактиты и сталагмиты. Как это было принято в XVIII В., автор дает дилювианистское (diluvium — потоп) объяснение морских окаменелостёй на материках как остатков «повсемественова Ноева потопа», хотя, кажется, и не разделяет его сам. Он сторонник «нептунистского» объяснения образования земных слоев, следуя в этом, вероятно, за своими информаторами (одного из них, инспектора музея в Вене, «господина Баиль», он называет) ⁵. Рассказ местных проводников по пещере о том, как проводят здесь зиму животные, послужил для нашего автора не только источником сведений о фауне пещеры, но и предлогом для рассуждения о пользе политических. И роенных союзов государств и правителей для защиты от более сильных противников.

Описанная анонимным путешественником пещера св. Магдалины (ныне Magdalena jama) — это часть крупнейшей на Балканах системы пещер и колодцев, известной под названием наибольшей из пещер — Постойнской. Общая длина Постойнской системы пещер 16 424 м ⁶. Место, где находятся эти пещеры-плато Крас или Карст (нем. Karst), стало нарицательным для обозначения самого явления растворения природными водами горных пород и процесса образования последних. В литературе есть указание, что научное открытие самой пещеры Постойна (тогда называвшейся Adelsberge Grotte) относится к 1818 г. ⁷. Описание нашим путешественником пещеры Магдалины, как видно, сделано Задолго до этой даты.

Установить имя автора сочинения «Езда в Венецию» не удалось. Он сообщает о себе очень мало, как бы нарочно скрывая от читателей все, что связано с его занятиями и местом, где он живет. Он, несомненно, русский путешественник и сама «Езда в Венецию» сочинение русское, а не переводное. На это указывают его слова об одном из спутников, Г.-Х. Кейзерлинге, — «сын нашего в Вене посла» (л. 3; граф Г.-К. Кейзерлинг был в 1750-х гг. русским послом в Вене), как и применение двойных дат (по юлианскому календарю, применявшемуся в России, и григорианскому, распространенному в других странах Европы) — выезд из Вены «27 апреля/8 мая», приезд в Триест «12/22 мая», в Венецию «14/24 мая» (л. 3, 17). Автор часто упоминает русские меры: 10 итальянских миль равны 350 «наших верст» (л. 19 об.), черные гондолы в Венеции «совсем походят на гробы за рубль на день» (л. 21), во французском ливре «по 11 копеек», сольдо — «денешка» (л. 107). Вместе с тем, в записках нет никаких упоминаний о России и связанных с ней реминисценций, что также обращает на себя внимание.

Автор признает у себя «склонность к странствованиям» и отмечает: «если бы достаток и другие обстоятельства дозволяли мне жить по своей воле», он проводил бы всю жизнь «в езде»; в начале своих записок он посвятил немало строк прелестям путешествий. Где был наш путешественник раньше, неизвестно. Можно догадываться, что в Италию он попал не впервые, но в Венеции прежде не был. Рассказывая об учености своих спутников — юриста, военного и политика-дипломата — и о распределении обязанностей в путешествии, автор записок отметил, что «со всем их знанием мало бы нашли они пользы в такой земле, где немецкова их языка совсем не разумеют и с француским не о многом можно осведомитца» (л. 6), а сам он знал итальянский язык, что и способствовало его хорошему знакомству с Венецией.

Поражает наблюдательность и широта интересов нашего автора. Нужно учитывать, что, вероятно, многое из описанного в разделах об истории, политике и хозяйстве Венеции было замечено его спутниками, как об этом было договорено еще вначале (Кейзерлинг-племянник «взялся примечать все то, что до правления, купечества, до правосудия и до гражданских прав принадлежит», Кейзерлингу-дяде были поручены воинские учреждения, секретарь посольства «рассуждал о музыке, резбе и рисовании, о правах, состоянии наук и художеств», л. 3-4). Однако это не уменьшает роли автора анонимного сочинения, давшего в нем энциклопедический очерк Венецианской республики, описание геологических явлений, встретившихся на пути, характеристику своих спутников и пр. Это широко образованный и передовой человек своего времени. [211]

Заслуживает внимания особый интерес автора, представителя одной из крупнейшие самодержавно-крепостнических империй в Европе, к республиканскому строю маленькой Венеции; граждане которой «умели столько сот лет сохранить свою вольность» (л. 77 об.). Он даже в группах животных, обитающих в пещерах, видит черты, позволяющие считать их «республиками» (л. 15).

Можно думать, что это сочинение — не единственное произведение автора. Он говорит о своем творчестве при создании записок как о писательском труде с его характерными особенностями. Пишет., в частности, об увлеченности и желании заинтересовать читателя.

Хотя автор в конце своего рассказа о пещерах заметил, что он, «забывшись, взялся не за свое дело», его интерес к геологии и географии, вероятно, не случаен и нашел выражение еще. в одном месте — в рассказе об особенностях приливов и отливов («флюсов» и «рифлюсов») в венецианской лагуне, где прибывающая вода не заходит в лагуны, но колеблется только в море. Не найдя удовлетворительного объяснения этого феномена, он отметил: «Оставляю сие на разыскание искусным физикам» (л. 75).

Ниже публикуется полностью рассказ о посещении района Карста. Хотя, несомненно, что все сочинение «Езда в Венецию» представляет большой научный интерес, ограниченный объем настоящего издания заставляет оставить публикацию всего этого труда до другого случая.

Текст публикуется по правилам издания документов XVIII в., с исправлением описок. Пунктуация и разделение текста на абзацы принадлежат публикатору.

|л. 8 об.| Земли сии, выключая Истрии, веема каменисты и гористы, народ стонет в прекраиней бедности, живет в совершенном неведении и в суеверстве.

В тамошних горах находятца часто пещеры или ямы, которые натурально должны быть или от силнова трясения земли, «ли от подмывания подземных вод. Суеверный народ много разказывал нам о сих ямах; такие враки, которым мы много смеялись, сожалея о глупости людской. Любопытные вояжеры хотели прямо [дои]скатца конца некоторым развалинам, /л. 9/ однако за многими притчинами оставляли свое намерение.

В некоторых ямах нашлись многие знаки, как например, столы, плиты, вырезанные готическими литерами, идолопоклоннические алтари и многие другие сосуды, принадлежащие, в их капищах к приношению жертвы, что доказывает, идолопоклонники жили в сих ямах, спасаясь от насильства лонгабарцов и других варварских народов, которые тогда Италию и все вокруг лежащие места опустошали.

Близ одной деревни, называемой Платина, граф Кобенцель имеет дом под гротам, /л. 9 об./ построенной, может быть, ево праотцами, куда можно итьти так, как странствующие сказывают, около 2000 шагов. Горницы там доволно светлы, хотя развалина сия не очень велика. Нам по нещастию не удалось сего видеть за ночью, которая нас тут застигла, о чем мы немало тужили. Однако на другой день нашли мы способной случай к удовольствованию нашего любопытства.

Приехав поутру в другую деревню, услышали, что есть неподалеку яма, называемая caverne de la sainte Magdalaine. Собрав мужиков, взяв довольное число факел, пошли /л. 10/ смотреть той пещеры. Дорога была весьма камениста и продолжалась около двух часов с половиной.

Подходя к гроту, увидели мы весьма густой пар, исходящей изнутри горы. Спуск в гору очень крут, неровен и опасен. Сложение горы слоистое, как бы изрезанной ломтями хлеб на разные своды разделенный ⁸ из которых один другова ниже, так что кажетца, будто первой свод лежит на другом, другой на третьем и так далее. Чем более мы в гору входили, тем ниже спускались, и по догадкам нашим /л. 10 об./ были мы около 20 геометрических саженей ниже поверхности земли. За недостатком веревок, которые необходимо нужны были для означивания дороги, чтоб не заблудитца, побоялись далее итти, да и факелы ⁹ уже стали згорать. [212]

Гора сия весьма потеет (ежели можно так назвать возносящиеся мокрые пары) и как мокроты сей на одно место столько набежит, что сила тяжелины перетянет силу держащую, тогда каплет так, как дождь с кровли, с той только разностью, что дождевые капли замерзают, а здесь каменеют. Мокрота сия есть такова свойства, /л. 11/ что превращает ¹⁰ в камни все то, что в нее ни попадетца, так что ежели каменистая сия вода вопьетца в землю, то будет из тово блистающей внутри камень, похожей на искорки белова кенарскаго сахару, хотя камень сей, которой немцы Tropfstein зовут, снаружи так рухл, что можно руками растирать, а материя, из которой камень сей становитца, житка как вода; однако скоро каменеет, и откаплей остаютца сосульки наверху сводов и на низу пола, где они одна на другую, а часто и многие на одну каплют. Житкая сия материя получает твердость свою и крепость /л. 11 об./от теплоты и от воздуха, как, например, кирпич и протчее. Все сии сосульки имеют внутри маленькую скважину, которая на конце обливаетца, так, как бы выдернуть из свечи светильню. Непорядочное сие падение каменистых капель делает весьма неровной пол и в разных местах толстые столбы от полу до самаго потолка как будто бы нарочно зделаны для поддерживания горы, что не инако зделалось, как так, что ежели столько каплет в одном месте, что от множества капель протянетца не перерывая сверху до низу столб. Те же капли производят различные образы колоссов, обелисков, /л. 12/ человеческих фигур в разных видах и разных зверей, так, как то делаетца от растопленнова свинцу, который вдрух сольют в холодную воду, или походит на то, как задумают отгадывать на гуще кофи. Однако нельзя сказать, что фигуры сии, представляющиеся издали, были так в подлинну изображены.

Ежели же находят иногда живоизображенные фигуры, как, например, рыбы, раковины, деревья, листы, грибы и протчее, что можно видеть в натуральных кабинетах, то, вероятно, можно заключить, что вещи сии естественно там лежали, а со временем натекли на них такие материи, от которых [...] ¹¹ /л. 12 об./.

В Франкфурте есть колодесь, называемый ¹² Kaltenbrun, которой все в камень превращает, что б в него ни бросили. В Голстинии ¹³ есть такая земля, которая сальную свечю окаменеть может. О превращениях в камень слышал я от господина Баиль, инспектора Дорогого кабинета его Римского императорского величества, преразумную дизертацию, где он между протчим доказывал, каким образом дерево, например, каменеет. По мнению ево столько разных каменистых соков в земле, сколько есть разных родов камней, и что сок сей, проходя чрес песок, чрес землю, или чрес пропарины какова дерева или какова веще[с]тва /л. 13/ связывает крупинки или их частицы, превращает оные в камень. В доказательство системы своей показывал начинающие окаменения, в коих крупинки казались жоскими и связанными прозрачным ¹⁴ сим соком. Видели много окамененных раковин в мармар и в агат. Он думает, что металлы делаются таким же образом.

А как многие окаменелые рыбы, раковины и другие многие морские гады находятца часто на превысоких горах, то может быть кому еще в[з]думаитца спросить, каким образом они туда зашли? На вопрос сей некоторые коротко ответствуют, что во время повсемественова. Ноева потопа рыбы везде плавали, а как стала вода збывать, /л. 13 об./ тогда они остались на горах, в лесах и в болотах, где потом окаменяющая материя влилась во все их поры или пропарины, связала их части и [213] окаменила, и, следовательно, превратила их в камень. О петриф[ик]ации многие пространно писали, и так охотников я туда отсылаю.

Во мнении сем почти я согла[ша]юсь с теми, которые признают некоторую в земном шаре перемену, то есть что чрез несколько сот тысяч лет море осекает в одном месте, а потопляет другие части шара сего. Кто о сем хочет быть обнадежен, тому советую читать особливые описания ¹⁵ о новопоказавших[ся] /л.14/ и незнаемых островах, какие часто примечаютца около Сицилии, Гишпании и в океане. От н[ан]осу камней, хрящу, песку, ила и всево тово, что валами встречаетца, делаютца все наносные горы, косы, и протчая. Искуство больше всево доказывает, что море горы наносит, потому что видна разность качеств и свойств материи в горах, которая ¹⁶ лежит слоями, так что один слой пещан, другой иловой, иной кремнистой — по качествам той материи, какую вода одна на другую наносила. При том же и то видно, что с которой стороны вода убывала, туда и слои накось лежат, подобно, как бы один /л. 14 об./ слой к другому был с наклонкою прислонен. Напротив того, географы уверяют, что многие знакомые места совсем стали не видны и водой потоплены, как то случилось уже со многими островами в Архипелаге, что со временем совсем пропали.

Великая развалина сей ямы, твердость ея потолка, житкость каменистой материи немалое произвели в нас удивление. Мы весьма охотно и любопытно осматривали сложение оной ямы.

Проводники наши, тутошние жители, нам сказывали, что летом в яме сей весьма /л. 15/ холодно, чему мы сами свидетели, а зимой тепло, куда от стужи збираютца разных родов звери и гады и для тово зимой никто туда не ходит.

Ежели же то правда, что мужики нас уверяли, то и в зверях надобно бы признавать некоторую силу умствования. При входе в общее их жилище разделяются они на разные части, что производит разные республики под предводительством одного их главного. А всего нам удивительнее показалось слышать, что лисицы [и] зайцы вместе делают особливую меж собою партию для собственного /л. 15 об./ их охранения. Хотя природная их взаимная ненависть или антипатия весьма велика, однако для общей пользы и для сохранения своево живота позабывают партикулярные свои интересы, но заодно стоят, когда видят, что общей их покой и безопасность могут быть нарушены от насильства волков и других сильных зверей. Когда же видят, что союз их слаб в разсуждении нападающих на них неприятелей, то ищут себе еще вновь приклонить в свой алианц других зверей, которые также побуждены притчиной супротивлятца против сильного нападения, /л. 16/ а часто за недостатком силы к отпору зговариваютца они и з гадами. Можно сказать, что многие разумные политические статы должны брать образец з безсмысленных сих зверей и примеру их следовать.

И вподлинну, отчево разрушились многие государства и неприятелями поглочены, естлиб не от тово, что полагаясь много на свою силу, не хотели никогда склонить в союз своих соседей, почитая поступок такой за подлое себе снисхождение и за пострамительное признание своей слабости к отпору; в случае нападения желали лутче сами собою оборонятца, без помощи других побеждать или быть побежденными. Сие часто случалось. Александр Македонской, /л. 16 об./ Клавдиус, Карл Магнус, Каро не были бы никогда так великими победителями, ежели бы слабые их соседи, которых они одних после других побеждали, заблаговременно между собою заклялись: vaincre ou mourir. Чрез такой союз [214] соединили бы они свои силы и неприятели бы их больше нашли трудности их покорить, а может быть и сами попались в ту яму, которую они для соседей своих копали.

Мне уже гораздо пора оставить пещеры, зверья и героев. Материя сия весьма плодовита и можно бы ее весьма далеко разпространить, однако они кажутца невместны и некстати.

Забывшись, взялся не за свое дело, оставя подлинное мое /л. 17/ намерение. Милостивой читатель, надеюсь, мне упустит такой отступ. Писателям почти невозможно не вмешать чево-нибуть сходственнова и пристойнова, но постороннева в их сочинениях. Иногда бывает то для пополнения, иногда и быстрое перо туда заносит, а иногда для собственнаго удовольствия и для увеселения читателей.

Комментарии

1. Об истории русской геологии XVIII в. см.: Тихомиров В. В., Xаин В. Е. Краткий очерк истории геологии. М., 1956; Гордеев Д. И. История геологических наук. Ч. 1. М., 1967; История геологии. Отв. ред. И. В. Батюшкова. М., 1973 и др.

2. Фонд 152, собрание И. Я. Лукашевича и Н. А. Маркевича, ед. хр. 48. Скоропись, 119 л., 20,8х16,4 см., без конца. Переплет картонный XIX в.

3. Указатель воспоминаний, Дневников и путевых записок (из фондов отдела рукописей). Под ред. П. А. Зайончковского и Е. Н. Коншиной. Сост. С. В. Житомирская,. Р. Каменецкая, И. В. Козьменко и Е. Н. Коншина. М., 1951, с. 172-173; Щапов Я. Н. Собрание рукописных книг И. Я — Лукашевича и Н. А, Маркевича. — «Зап. отд. рукописей», 1957, вып. 19, с. 18; Собрание И. Я. Лукашевича и Н. А. Маркевича. Описание. Сост. Я. Н. Щапов. Под ред. И. М. Кудрявцева. М., 1959, с. 45-47 (на с. 46 фото л: 10 рукописи с описанием пещеры).

4. «История о великом князе Московском» А. М. Курбского с приложениями, ед. хр. 14; Историческое и географическое описание России И. Страленберга и Записки А. А. Матвеева — ед. хр. 16; «Писма о свойстве патриотисма» Г. Сент-Джона лорда Болингброка, ед. хр. 117 (См. Собрание И. Я. Лукашевича и Н. А. Маркевича, с. 7, сн. 3), а также «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, ед. хр. 46.

5. Другая, «плутонистская», школа XVIII в. объясняла все геологические явления действием внутреннего огня в Земле.

6. Karst. Importent Karst Regiones of Northern Hemisphere. Ed. by M. Herak, V. T. Stringfeld. Amsterdam, 1972, p. 35.

7. Eroberung der Tiefe. Herausgegeben von W. Arnold. Leipzig, 1973; S. 83.

8. В рукописи разделенные.

9. В рукописи факалы.

10. В рукописи превращать.

11. В протографе рукописи вероятно пропуск.

12. В рукописи называемое.

13. В рукописи Голстиндии.

14. В рукописи прозрачность.

15. В рукописи описании.

16. В рукописи которая дважды.