ЛЕОПОЛЬД VI

ГОРОДСКОЕ ПРАВО ГОРОДА ВЕНЫ

(18.Х.1221 г.)

Леопольд ¹, божьей милостью герцог Австрии и Штирии... Отозвавшись на горячую петицию и мольбу наших венских горожан и благочестиво поразмыслив над ними, мы даровали им и их потомкам права, каковые милостиво предусмотрели для их мира спокойствия.

1. Итак, мы установили, что если кто-либо из горожан, находясь в пределах стен и рвов этого города, убьет кого-либо, чья жизнь оценивается в 50 талантов (букв.: «...убьет кого-либо до 50 талантов»), то таковой убийца не может пользоваться ничьим поручительством, но пусть городской судья трижды объявит его убийцей ², — или единожды вместо трех раз. Если обвиняемый сам явится в суд и захочет доказать свою невиновность, пусть он очистит себя согласно тому, как было установлено в первоначальном городском праве (букв.: «...в первоначальном городском мире»). Если же убийца признает, что он совершил убийство, отвечая [154] силой на силу, — что называется вынужденной защитой (notswernde) — пусть докажет это при помощи раскаленного железа. Если докажет, пусть будет свободен от судьи и от обвинителя. Если же не докажет, пусть имеет возможность бежать, куда захочет, в течение этого дня и следующей ночи, после чего судья пусть объявит его вне закона. И ежели он будет схвачен в городе после этого льготного срока, пусть будет осужден. Итак, мы установили мир города (pacem civitatis, т.е. городской закон) таким образом, что защита собственной жизни, именуемая вынужденной защитой, доказывается за убитого раскаленным железом, за раненого же — свидетельством присяжных, а именно двенадцатью достойными персонами, коих точно назначит судья. Если же убийца будет схвачен на месте преступления с окровавленным мечом и если судья сможет это доказать свидетельством семи достойных заслуживающих доверия мужей, которые подтвердят, что он совершил это убийство, не отвечая силой на силу, т.е. не в качестве вынужденной защиты, то пусть он будет обезглавлен. Если же убийца, будучи трижды вызван, не явится на законное судебное заседание, пусть судья объявит его вне закона; и две части его имущества пусть будут оставлены его жене и детям, третья же часть пусть следует судье. Если же он не имел жены и детей до того, как оказался вне закона, пусть оставит эти две части своего имущества, кому пожелает. Если же он бежит из города прежде, чем его объявят вне закона, не оставив никакого распоряжения о своем имуществе, пусть две третьих его имущества сохраняются неприкосновенными в течение года и дня; и если в течение года и дня придет кто-либо, кому должно получить часть его имущества, пусть он его получит, если сможет доказать, что бежавший — его должник. А что останется сверх долга, пусть будет употреблено на помин его души. Если же убийца не имеет или не может выставить в пределах городских стен имущества на 50 талантов, однако сможет найти поручителя, пусть тот поручится за него под угрозой собственной жизни. Но если он не сможет найти поручителя, пусть судья eго задержит и держит, покуда ему не будет вынесен приговор согласно городскому праву. Также каким бы ни было постановление в отношении имущества убийцы, если убийство будет доказано или если он не сможет решительно отрицать свою вину, пусть он поплатится головой.

Также если обвиняемый в убийстве, будучи вызван к судье, станет сопротивляться и уже вследствие этого будет объявлен вне закона, пусть в течение этого срока (т.е. до вынесения приговора) не имеет никакой возможности распоряжаться своим имуществом, движимым и недвижимым; однако, если пожелает, пусть передаст его жене и детям; а что касается его собственных [155] вещей, то пусть судья передаст их в нашу казну в присутствии трех достойных свидетелей. Если же окажется, что он был должен кому-либо до того, как совершил злодеяние, пусть будет выплачено кредитору из имущества осужденного, ежели он сможет доказать, что осужденный был его данником. И ежели что-нибудь останется от его имущества после уплаты долга, пусть две трети получат жена и дети, третью часть — наш судья.

2. Если кто-либо будет так ранен, что не сможет прийти к судье, и если будет решено, т.е. доказано, что он не мог прийти, то, если виновник (reus) этого придет к судье, пусть судья задержит его, покуда не станет ясно, выживет раненый или нет. Если же кто-либо захочет поручиться за него, пусть внесет за него залог в 50 фунтов, покуда раненый выздоровеет или умрет, и в соответствии с этим тогда расплатится. О ранивших решается так же. Если кто-либо из горожан кому-либо отсечет руку или ногу, или глаз, или нос, или иной известный член, пусть даст судье 10 фунтов и столько же тому, кто понес ущерб. Если же тот, кто нанес ущерб, не будет иметь денег, пусть будет осужден за проступок по закону: око за око, рука за руку и т.д. Если захочет доказать, что он невиновен, пусть докажет свою невиновность, как установлено миром (sicut рах est instituta). Даже если он окажется (знатной) персоной (talis persona), мы хотим осудить его так же. Кто бы ни ранил кого-либо так, что грозит потеря членов, что называется lem, пусть даст 5 фунтов судье и 5 фунтов раненому или будет наказан таким же образом. Если это случится в отношении лица могущественного и почтеннейшего (magne et honestiori persone), оно тоже подлежит нашему суду. Если же кто ослепит кого-либо по безрассудству, пусть это останется для наказания судом, но не нами.

Тот, кто отсечет другому палец или ранит так, что будет грозить потеря членов, что называется lideschaert, пусть уплатит 3 фунта судье и 3 фунта потерпевшему. Если же не будет платить денег, пусть будет наказан таким же образом или пусть очистит себя в соответствии с тем, как мы установили. Если же это совершит знатная персона, пусть сохранит нашу милость. Если же кто кого-либо ранит так, что раненый выздоровеет, пусть (виновник) за столь простую рану даст судье 2 фунта и столько же пострадавшему. Если же не будет иметь денег, пусть будет в присутствии судьи обрит и высечен, — не там, где секут воров ³, — либо пусть будет освобожден, если установлен мир. Если же кто горячо законно будет доказывать, что поразил другого без раны, однако повредил жизненно важные члены, и заявит, что совершил сие, защищая себя, пусть он очистит себя в присутствии пяти присяжных, названных судьей из двадцати, принеся присягу в том, что его ложно оклеветали. Если же он [156] не оправдается, пусть воздаст судье, как положено по праву. Если же кто будет ранен в сумерки или ночью, то те, на кого падет подозрение, что они ранили, если они не будут иметь имущества, достаточного для уплаты, или не будут иметь поручителя, пусть будут задержаны судьей до следующего дня, и пусть раненый в присутствии судьи встретится с заподозренными, принеся сначала клятву, что он не станет на них клеветать. Если же раненый не сможет прийти к судье из-за чрезмерной слабости, пусть придут к нему два достойных (idonee) лица с посланником судьи и на ложе болезни примут от него клятву, что он не станет клеветать.

3. Мы пожелали также, чтобы ни от кого не принималась присяга (iuramentum), которая называется vorait, разве что он так поклянется вторично. Итак, пусть vorait не производится вне суда, разве что, как сказано выше, раненый будет бессилен прийти. И если обвиняемый, против которого таким образом присягнули, захочет себя очистить, пусть судья назовет 10 человек его специальности (sue professiones) и 10 иных почтенных мужей, дабы из них всех обвиняемый выбрал четырех и очистил себя пятью присягами. Если же он не сможет иметь присяжных, пусть очистит себя судом воды (curn iudicio aque) и будет освобожден. Если же обвиняемый скажет, что, когда было совершено то преступление, в котором его обвинили, он находился тогда в каком-либо ином месте, то если докажет это свидетельством трех полноправных и почтенных (iustos et honestis) мужей, каковые это подтвердят, пусть будет освобожден.

4. Мы постановили, что кто бы ни избил палкой какого-либо доброго человека (bonum hominem), который не является ahnaerman, тот пусть уплатит судье 2 фунта и побитому 2 фунта или пусть очистит себя, как постановил закон. Если даже он является почтеннейшей персоной, все равно не подлежит нашему суду. Если кто-либо, обладающий в пределах городских стен имуществом до 30 фунтов, будет избит палками, пусть избивший даст 5 фунтов судье и 5 фунтов пострадавшему и, кроме того, пусть лишится нашей милости. Если же кто-либо изобьет какую-либо бесчестную персону (inhonestam), например, garzionem (слугу?) или ничтожного жонглера, который словами или иным образом сам заслужил это, если докажет сие, пусть ничего не дает ни судье, ни избитому. Если же кто даст пощечину какому-либо домовладельцу (domestico, wirt), который, однако, не принадлежит к почтеннейшим и богатым, пусть он даст 5 фунтов судье и 5 фунтов побитому. Если же окажется таким, т.е. почтеннейшим, пусть сохранит нашу милость.

Если же даст пощечину зависимому (servienti) или иной незначительной (leviori) персоне, пусть даст 60 денариев судье и [157] 60 денариев побитому. Если же тот, кто нанес пощечину, докажет, что тот сам ему угрожал каким бы то ни было образом, и при этом побитый окажется малодостопочтенным человеком, пусть виновный даст судье 1 фунт, а побитому — ничего. Если же это будет человек зависимый или незначительный (serviens et vel... levissima persona), пусть судья получит 60 денариев, а пострадавший — ничего. Если же тот, кто получил пощечину, окажется окровавленным, а тот, кто нанес удар, докажет, что ударил его только рукой, он должен быть наказан только за пощечину. Если же кто-либо ударит своего серва или служанку без оружия, но так, что окровавит, перед судьей за это пусть не отвечает ⁴.

5. Если кто по какой-либо причине будет объявлен вне закона и, желая избежать этого, захочет в присутствии судьи выставить истцу должное удовлетворение, а тот откажется принять его, пусть будет освобожден.

6. Кто бы из горожан ни был обвинен в том, что дал пристанище кому-либо, зная, что тот — вне закона, пусть очистит себя своей собственной присягой и будет свободен. В противном случае пусть даст судье 10 фунтов. Если же не будет иметь денег, пусть лишится руки. Если же он, уплатив 10 фунтов, вновь примет у себя того же преступника и судья докажет это с помощью семи соседей, этот человек и его имущество будут в нашей власти. Если же судья не сможет это доказать, пусть он очистит себя одной только присягой.

7. Если кто повредит кому-либо в каком-то деле и ранит его и согласится явиться в суд, дать должное удовлетворение и понести положенное наказание, а тот, кто пострадал, строптиво откажется принять это удовлетворение, пусть судья примет положенное возмещение и через 14 дней трижды предложит свои услуги при свидетельстве трех или двух свидетелей ⁵. Если тот в течение этого срока так и не примет (удовлетворение), пусть судья возьмет его себе, а допустивший беззаконие обязан уплатить нам 30 фунтов. Если же он не будет иметь денег, пусть будет объявлен вне закона и изгнан, и ежели его после этого схватят, пусть он лишится руки.

8. Постановили мы также, что если кто подвергнет насилию девушку или почтенную (honestam) женщину и та в течение 14 дней докажет свидетельством двух достойных доверия мужей, что она звала на помощь, пусть тот очистит себя перед судом с помощью раскаленного железа. Если он не сможет очистить себя и, бежав после приговора, будет схвачен, пусть будет приговорен к отсечению головы. Если же потерпевшая в течение 14 дней после содеянного с нею уличит его свидетельством семи достойных доверия мужей, пусть он не получит никакого оправдания, но будет подвергнут вышеназванному приговору. Если же в течение [158] 14 дней эта женщина по своей воле не подаст жалобу, после этого срока пусть ее не слушают. Если же какая-нибудь публичная женщина пожалуется, что ее подвергли насилию, пусть даже не слушают.

9. Пожелали мы также, чтобы у каждого из горожан его дом служил местом проживания и защиты его самого, его домочадцев, а также для любого беглого и пришлого человека. Пусть никто не вторгается для битвы в дом чужой или в иное место в городе с луком и копьем. Кто содеет противоположное, если имеет дом, должен отдать его нам или выкупить его у нас за 30 фунтов. Если не будет иметь дома, пусть лишится руки, либо выкупит ее за 10 фунтов. Также если кто вторгнется в чужой дом, (хозяину) можно защищаться любыми способами, кроме лука и копья. Кто содеет иначе, уплатит нам 10 фунтов. Следовательно, всякий, кто случайно совершит подобное безрассудство или вторжение в дом, что называется heimsuchunge, и если хозяин этого дома, принеся на него жалобу по поводу этого вторжения, заставит его самого при двух присягнувших свидетелях отвечать за содеянное, пусть он сам докажет свою невиновность свидетельством пяти достойных мужей. Если оправдает себя, пусть будет свободен. Если же нет, пусть уплатит судье 2 фунта, хозяину, в чей дом он вторгся, — 2 фунта. Если же он в том доме кого-либо ранил, пусть даст судье 2 фунта, хозяину — 3 фунта и раненому — 2 фунта. Если же не будет иметь денег, лишится руки. Если же он совершил вторжение не случайно, но преднамеренно, прихватив с собой дружков, пусть уплатит нашему судье то, что ему причитается (т.е. 2 фунта) и сверх того пусть будет предан нашему суду ⁶.

10. Мы постановили также, что судья может судить только того, кто присутствует в суде, и того, кто на него подал жалобу, т.е. в присутствии истца и ответчика, или если судья сможет доказать, свидетельством таких лиц, которые не являются ни его людьми (homines), ни его подчиненными (subditi), что некто подал жалобу на этого (человека) прежде. Кроме того, если кто-либо подаст жалобу на другого, а затем тот, кто жаловался, захочет оставить тяжбу без продолжения, тайно заключив примирение с тем человеком, что называется halsune, судья обязан заставить его продолжить свою тяжбу. Если же он не захочет, пусть уплатит судье штраф (wandel), каковой причитается уплачивать ответчику.

11. Мы пожелали также, что, если кто-либо войдет в город, чтобы защититься от своих недругов, и если его недруги захотят его схватить или убить в городе, пусть горожане, которые защитили его от врагов, не отвечают судье за этот поступок, даже если при его защите из-за их резкости, — как это имеет [159] обыкновение в таких случаях, — горожанами нанесен кому-либо какой-либо ущерб. Также если кто войдет в город, чтобы стать горожанином (civis, efficiatur), горожане (burgenses) должны оберегать его от всяческого насилия вплоть до нашего прибытия.

12. Драка - или распря, имеющая место в городе, по обыкновению собирает толпу с оружием или, без оружия; если кто-либо будет обвинен, что явился туда, чтобы драться, но сам он скажет, что пришел туда только ради успокоения и примирения, то, если сможет это подтвердить собственной присягой, пусть будет свободен от обвинителя и от судьи. Разве что его ясно видели дерущегося с другими: тогда его присяга пусть не принимается. Если же кто из горожан будет обвинен, что или гость его, или друг, или кто-либо из его домочадцев совершил какое-либо преступление вне его дома или в доме, если он докажет собственной присягой свою невиновность в этом, пусть будет освобожден. Если же нет, пусть уплатит судье 3 фунта.

13. Кто бы ни обозвал другого «сыном шлюхи», уплатит судье 60 денариев. Если же оскорбленной окажется почтенная (honesta) персона, пусть даст судье 2 фунта. Если же не будет иметь денег, пусть будет острижен и высечен, но не там, где карают воров. Если же это будет знатная персона (tanta actalis persona), мы желаем, чтобы он подлежал нашему суду.

14. Если кто будет уличен семью почтенными и достойными веры мужами в том, что он совершил ложное свидетельство, пусть ему отрежут язык или пусть откупится за 10 фунтов. И пусть возместит ущерб тому, кто нанес ущерб своей ложью.

15. Кто станет поносить господа бога и его святых, тому следует отрезать язык, и ему не должно быть разрешено откупиться ни за какую плату.

16. Также у кого бы внутри стен города ни был обнаружен висящий на поясе кинжал, который называется stechenmezzer, пусть он уплатит судье 1 фунт и отдаст кинжал. Кто же будет носить его скрыто и воровски (furtive) в сапоге или в другом месте, пусть уплатит судье 10 фунтов или лишится руки.

17. Также во избежание губительной болтовни и обмана вероломных лжесвидетелей, а также нечестности тех, кто имеет обыкновение незаконно перетолковывать законные и достойные дела людей как ошибку времени, мы постановили, что 100 вернейших и разумнейших мужей, взятых от отдельных кварталов в городе, имена которых занесены в специальную грамоту, должны всегда иметь нижеследующую привилегию: и если один из них умрет, пусть общим советом (communi consilio) на его место тотчас будет назначен другой. Мы учредили сие для того, чтобы все купли и продажи, поручительство, залог, дарения земельной собственности (prediorum), домов, виноградников или иного [160] имущества, которое будет оценено свыше 3 фунтов, и любая сложная сделка, достойная памяти ⁷, совершалась и предавалась гласности в присутствен двух или более из этих ста мужей. Следовательно, каждый из горожан должен при сделке выбрать двух свидетелей из этих ста: если один из них умрет, (дело) должно быть засвидетельствовано оставшимся в живых и другим достойным доверия мужем. Наконец, если кто из этих ста свидетелей в присутствии судьи или в ином месте перед церковью не захочет быть свидетелем кого-либо в деле, которое он знает, пусть судья призовет его к совершению свидетельства; в случае, если он будет сопротивляться и кто-либо из-за него понесет ущерб, мы пожелали, чтобы в наказание за упрямство он возместил тому ущерб.

18. Мы запрещаем, чтобы какая-либо вдова передавала другому мужу, за которого она после выйдет, имущество своих детей, которое относится к их наследству. И такой муж не может быть свидетелем по поводу имущества таких детей, которые еще не достигли совершеннолетия. Если же кто свидетельством двух или более из тех ста свидетелей, установленных городом, дока жет, что мать или друзья детей, пока они не достигли совершеннолетия, с их желания и согласия присвоили себе их имущество по судебному (foro) или иному соглашению, то мы считаем, что это имущество должно находиться во владении (детей) неоспоримо.

19. Установили мы также, что если кто из горожан умрет, оставив жену или детей, то судья не властен над его имуществом или домом, но они должны пребывать во власти вдовы и детей. Решено также, что вдова может выйти замуж вторично за кого пожелает, и пусть никто не вмешивается в это, если только она выходит замуж за горожанина, а не за рыцаря. Если же она изберет в мужья рыцаря, пусть она сама и ее имущество пребывают в нашей власти. Относительно дочери или племянницы любого горожанина мы установили так же, как о вдове. Если же тот, кто умирает, не имеет жены или детей, он может свободно распорядиться своим имуществом. Если он умрет, не оставив завещания или распоряжения относительно своего имущества, то оно переходит его ближайшему наследнику, ежели тот присутствует в пределах нашей земли. Если же наследник является иноземцем, пусть он переедет на постоянное жительство наши города или в другие места в Австрии; в противном случае ему ничего не достанется, но все останется нам.

20. Пожелали мы также, что, откуда бы ни прибыл чужеземец, если, умирая, он распорядится о своем имуществе, пусть его распоряжения выполняются нерушимо. Пусть хозяин, в доме которого он умер, в присутствии судьи и горожан тотчас [161] объявит количество его имущества, а ежели что-либо из его добра коварно украдет, пусть будет осужден, подобно вору. Если же умерший не оставил никакого распоряжения, пусть горожане сохраняют его имущество год и день, чтобы, если в течение этого срока придет тот, кто объявит себя законным наследником, или родственником, или кредитором, ему досталось имущество умершего, если не будет возражений. Если же никто из наследников не объявится, две части его имущества пусть достанутся нам, третья же часть будет отдана на помин его души; и где бы умерший ни пожелал быть погребенным, пусть его желание будет выполнено.

21. Постановили мы также, чтобы чужеземец не мог свидетельствовать против горожанина и горожанин — против чужеземца.

22. Пожелали мы также, что если чужеземец (advena) горожанину или горожанин пришельцу продаст что-либо или получит что-либо иначе за имущество, то судье за это ничего не причитается, даже если один из них подаст ему жалобу.

23. Никому из горожан Швабии или из Регенсбурга, или из Падуи нельзя входить со своими товарами в Венгрию ⁸. Кто нарушит запрет, уплатит 2 марки золотом. Пусть также никто из пришлых купцов не задерживается в городе, т.е. в Вене, со своими товарами более двух месяцев и не продает товары, которые привез, пришельцу, — но только горожанину. И пусть не приобретает золота или серебра. Если же будет иметь золото или серебро, пусть не продает их никому, разве что нашей казне.

24. Предписываем также, чтобы никто из пришлых не входил в город с натянутым луком, но пусть спускает тетиву лука у ворот города; и если он будет вести в городе какое-либо дело, пусть оставляет свой лук в гостинице; и, закончив дела, пусть покидает город также со спущенной тетивой. Кто поступит иначе, пусть за свою дерзость будет лишен и лука, и колчана. И никому из горожан нельзя выходить из города или входить в город с натянутым луком. Если же кто поступит иначе и если кого-либо из горожан будут найдены стрелы с железными наконечниками, пусть тот уплатит нашему судье 72 денария.

25. Если в доме кого-либо из горожан случится огонь или пожар, так что пламя будет заметно над крышей, пусть тот уплатит судье 1 фунт. Если же его дом весь сгорит, пусть ничего не платит судье, — достаточно с него собственного ущерба.

26. Также у кого бы в городе ни была найдена неправильная гиря или неправильный локоть, или иной род неправильной меры, пусть тот уплатит судье 5 фунтов. Но ежели это окажется знатная персона, мы хотим иметь его в нашей власти (т.е. под своим судом). [162]

27. Желательно также, чтобы за каждую тяжбу судья получал 1 фунт. Младший судья и глашатай пусть получают от того, кто дал судье, 30 денариев. Если же судья получит полфунта, они пусть получат 15 денариев и так далее, согласно тому, что может случиться.

28. Наконец, мы постановили, чтобы 24 горожанина, наиболее благоразумные (prudentiores) в городе, подтвердили присягой, что все дела в торговле и во всем, что относится к чести и пользе города, они будут решать наилучшим образом. И что бы они во всем этом ни сделали и как бы ни распорядились, пусть судья города никоим образом не слушает подстрекателей; а тот, кто содеет что-либо против этой коллегии учрежденных двадцати четырех, пусть уплатит судье штраф, сколько они постановят, и пусть эти двадцать четыре человека как можно чаще собираются для обсуждения дел города.

Среди свидетелей: консулы (consules) города.

Комментарии

1. Леопольд VI — австрийский герцог из рода Бабенбергов.

2. Право Вены 1221 года весьма выразительно говорит о той обстановке, какая существовала в городах под сеньориальной властью: первые статьи, самые пространные, начинаются не утверждением личной свободы горожан, не с отмены каких-либо поборов, а с урегулирования тяжких преступлений, сопределения порядка расследования убийства и членовредительства. Причем право заранее предусматривает, что преступником может оказаться «знатная персона» или «лицо могущественное» и «почтеннейшее» (ст.2).

3. Как правило, в средневековом городе устанавливались строго определенные места для совершения наказаний (см., например, право г. Вормса). Поэтому вора секли не там, где наказывали виновного в нанесении увечья, хотя форма наказания одна и та же.

4. Далеко не все городские хартии столь откровенно и подробно говорят о социально-имущественной дифференциации среди горожан. Обычно такие сведения скудны и косвенны. В Венском же во многих статьях подчеркивается, что за одни и те же поступки люди разного имущественного и социального статуса будут наказаны по-разному и потерпевшие получат возмещение опять-таки в зависимости от своего статуса. Особо следует отметить, что за избиение своего серва или слуги его господин вообще перед судом не отвечает.

5. Рассмотрение тяжбы в присутствии истца и ответчика, во-первых, мешало судьям злоупотреблять своей властью, судить и осуждать человека заглазно, а во-вторых, затрудняло попытку ложного обвинения. Статья эта содержит явное свидетельство того, что жалобы в суд подавались обычно в устной форме, поэтому судье нужны свидетели, чтобы доказать, что жалоба была принесена. Требование доводить тяжбу до конца, не совершать тайного примирения сторон содержится во многих хартиях: в случае тайного (то есть заключенного помимо суда) примирения судья оставался без дохода. (А доход этот значителен — за каждую тяжбу судья получает фунт. См. ст. 27)

6. Эта статья оберегает пришельца-крестьянина от преследования со стороны сеньора.

7. Особая коллегия присяжных свидетелей, коллегия шеффенов, в Вене состояла из ста человек. Видимо, сделки (даже «сложные, достойные памяти») заключались устно, поэтому свидетели были крайне необходимы.

8. Запрещение идти с товарами в Венгрию через Вену, транзитом, могло иметь какие-то политические мотивы, но, вероятнее всего, было вызвано, в первую очередь, экономическими интересами венской торговли. Пришлые купцы должны расторговаться за два месяца, это заставляло их продавать значительную часть товаров оптом, что было выгодно венским горожанам, которым доставались доходы от розничной торговли с ее более высокими ценами. Перед нами зачаток так называемого складочного права.

(пер. Т. М. Негуляевой и Л. И. Солодковой)
Текст воспроизведен по изданию: Средневековое городское право XII-XIII веков. Саратовский университет. Саратов. 1980