4. Ал-Белазурий. Де Гуе, издатель Китаб-Футух-ал-Булдана ал-Белазурия, отзывается об этом авторе весьма сочувственно. Он считает его вполне достойным той доброй славы, какою ал-Белазурий пользовался у своих современников и соотечественников, так как он не щадил трудов для собирания [18] достойных доверия преданий, слушал лучших ученых и предпринимал поездки с научной целью. Ал-Белазурий не компилятор, но историк, выбирающий из массы материалов лучшие из них (Предисловие к Liber expugnationis regionum, стр. 6).

Нашему рассмотрению подлежит лишь небольшая часть сочинения ал-Белазурия, но, даже при рассмотрении этой небольшой части, все сказанное де Гуе вполне подтверждается (При оценке текста надо иметь в виду, что дошедшее до нас сочинение — сoкpaщение, конспект более полного труда, для нас утерянного (ibid)).

В этой части своего труда ал-Белазурий пользовался устными сообщениями или сочинениями выдающихся писателей. Он ссылается на ал-Вакидия, текст которого получил от его секретаря, Ибн-Са'да (Стр. 40 (сообщил мне Мухаммед-ибн-Сад ***) 53, 58, 79, 81, 82, 89; 44, 55, 59); на Хишама-ибн-ал-Кельбия (стр. 42, 48, 55, 74), текст которого получил от сына этого знаменитого генеалога (стр. 66, 67, 68, 76); тем же путем ал-Белазурий брал свои сведения от отца Хишама, Мухаммеда ал-Кельбия (стр. 67, 76); сочинения Абу-Михнафа были известны ал-Белазурию, и он ссылается на него (стр. 43, 45, 54, 58), но ал-Вакидия предпочитает Абу-Михнафу (стр. 55). Кроме этих известных писателей мы находим у него ссылки на Хейсама-ибн-'Адия (стр. 50); на ал-Касима-ибн-Селлама Абу-'Убейда (стр. 59, 60, 77), о добросовестности и познаниях которого говорит Ибн-Халликан (изд. Wuestenfeld, № 545); на 'Амра ан-Накида (стр. 61), со слов которого передавали ал-Бухарий и Муслим; на Малика-ибн-Анаса (стр. 62), автора известного сборника ал-Муватта; на муфтия Хишама-ибн-Аммара (стр. 60, 63, 67, 77, 78, 80, 82, 86), со слов которого передавали ал-Бухарий и Абу-Дауд. [19]

Из сообщений лиц, со слов которых он передает, ал-Белазурий выбирает те, которые опираются на достойных доверия ученых. Так из сообщений ал-Касима-ибн-Селлама он берет данные, снабженные ссылками: на Абу-Мусхира (стр. 59, 60), о котором у аз-Зехебия сказано, что он считался главой сирийских ученых: ***, *** (Зех. Class, par. I, стр. 84—5); на Яхъю-ибн-Хамзу (стр. 60), которого ан-Неса'ий, ал-'Иджлий и Ибн-Ма'ин считали передатчиком надежным (Зех. Class. par. I, стр. 61); на Ну'айма-ибн-Хаммада (стр. 60), со слов которого передавал ал-Бухарий (Ibid. par. II, стр. 2—3); на Дамру-ибн-Раби'ю (ibid.), которого Ахмед-ибн-Ханбаль и ан-Heca'ий считали надежным (Ibid. par. I, стр. 77); на ал-Валида-ибн-Муслима (ibid.), про которого ан-Нававий говорит: ***, т. е. достаточно для его славы, что с его слов передавал ал-Лейс-ибн-Са'д и т. д. (Ан-Нававий, изд. Wuestenfeld, стр. 618); на только что упомянутого ал-Лейса-ибн-Са'да (стр. 77). — Со слов Хишама-ибн-'Аммара ал-Белазурий передает сведения, снабженные ссылками на ал-Валида-ибн-Муслима (стр. 63, 67, 77, 78, 80) и на Яхъю-ибн-Хамзу (стр. 86), о которых только что была речь. Вообще говоря, большая часть иснадов состоит из лиц упомянутых и у других авторов и пользующихся известностью.

Обращает на себя внимание еще то обстоятельство, что, сообщая о делах Сирии и Палестины, ал-Белазурий приводит такие показания, которые опираются на сообщения уроженцев этой страны. Так [20] из лиц, на которых он ссылается, Абу-Хафс сириец, дамаскинец (стр. 45, 51, 63, 65, 66, 70, 75, 76); Са'ид-ибн-Абд-ал-'Азиз — дамаскинец (стр. 51, 63, 65, 70, 75, 76) (Зех. Class. Par. I, стр. 47); Хишам-ибн-ал-Лейс — сириец, уроженец Сура (стр. 53); Абу-Мусхир, Дамра-ибн-Раби'а_г ал-Валид-ибн-Муслим, ал-Ауза'ий — дамаскинцы; Яхъя-ибн-Хамза был судьей в Дамаске; Раджа-ибн-абу-Салама умер в Рамле. На стр. 52—53 ссылки на антиохийцев, на шейхов сирийских и иорданнских; на стр. 51, 63 ссылки на муэззина мечети дамасской. У всех этих лиц должны были быть основательные сведения об истории их родной страны.

Критическое отношение ал-Белазурия к собранным им известиям заметно даже при рассмотрении части его сочинения. Bсе сведения, какие мы находим у ал-Белазурия можно разделить на три разряда. В один из них войдут те, которые он приводит только в одной редакции и в достоверности которых не выражает сомнения; в другой разряд войдут те известия, которые он приводит в различных редакциях, указывая при этом, которую из них надо считать согласной с истиной (стр. 43,_8—9; 46,_11—17; 55,_4-5; 58,₂₀; 59,_9—11; 73,_4—10; 79,_23—25; 82,_25—30). Наконец, к третьему разряду относятся тe случаи, когда ал-Белазурий не был в состоянии решить, кому отдать предпочтение, и потому сообщает две или три редакции, предоставляя читателю судить самому (стр. 43, 44, 45, 46, 47, 49, 52, 73, 76, 77, 78, 79, 80).

Кроме хода военных действий и назначения правителей, ал-Белааурий сообщает множество других сведений: об административном устройстве страны, [21] о взимании и количестве налогов, о капитуляциях и грамотах, о колонизации завоеванных земель, о постройке арсеналов и крепостей, об отводе земель в аренду, о даровании участков.

Рассмотрение текста ал-Белазурия приводит к заключению, что он пользовался превосходными, многочисленными источниками, к которым относился критически, выбирая то, что считал достоверным. Он дает нам множество разнообразных сведений, отсутствующих у других авторов того времени, сочинения которых сохранились.

Кроме вышеупомянутых достоинств сочинение ал-Белазурия отличается от сочинений его предшественников еще одной особенностью, ценной для читателя. В общем, оно производит впечатление большей связности, стройности, чем сколько можно ожидать у летописца того времени. Это происходит оттого, что ал-Белазурий придает значительно меньшее, чем другие, значение иснадам, которые прерывают течение мысли и превращают историческое сочинение в массу исторических осколков, отобранных в отдельные кучки в зависимости от содержания. Эти осколки могут быть в высшей степени ценными, но не для читателя, а для историка, который возьмет на себя труд обработать их, сличить и вывести заключения. Ал-Белазурий не гонится за полнотой иснадов; не-редко даже не указывает от кого заимствует свои сведения. Вымирающим представителем иснада у него является часто повторяющееся выражение: "говорит". Для него содержание известия важнее внешних ручательств его достоверности. — Конечно, ал-Белазурию еще далеко до полной плавности изложения, достижению которой препятствует, между прочим, его [22] решение приводить, в случае собственного сомнения, разноречивые показания различных источников; тем не менее его сочинение значительно литературнее летописей его предшественников.

Для читателя иснады — помеха; для исследователя они — ценное подспорье, хотя нередко он не может вполне воспользоваться им в виду отсутствия сведений об отдельных звеньях цепи передатчиков. У ал-Белазурия, как у других арабских историков, встречаются имена лиц, пока нам неизвестных. Те иснады, которые могли быть проверены, оказались правильными.

В иснаде стр. 40,_14—16, мне неизвестны ни год смерти Халида-ибн-Раби'и, ни год смерти Тальхи ал-Айлия. Но, приняв во внимание, что речь идет о царствовании 'Омара II (99—101 хиджры), и что ал-Вакидий, передававший со слов Халида, скончался в 207 г., мы видим, что промежуток в 106 лет не слишком велик для трех последних членов иснада, так что Тальха мог быть современником 'Омара II, Как уроженец Айлы, Тальха — прекрасный источник сведений об этом городе. Этот иснад следует считать и правильным и полным.

Из членов иснада, стр. 51,_3—5, который предшествует сведениям о завоевании Сирии, нам известен только Са'ид-ибн-'Абд-ал-'Азиз ат-Танухий (ум. 167); он передает со слов Абу-Бишра, который едва ли был современником завоевания, но вполне мог передавать со слов самих завоевателей. Иснад не полон, но, по всему вероятию, правилен.

На стр. 52,₂₇, названо лицо, мною не найденное; остальные два члена иснада по именам не названы. Ал-Белазурий скончался в 279 году, говорится о [23] событии 42 г. Можно ли расположить в промежутке 279—42 = 237 лет даты кончины трех лиц, передававших друг от друга, так, чтобы промежутки между датами соответствовали возможной продолжительности человеческой жизни? Для этого надо разделить 237 на четыре части; 237 : 4 = 59,1. К этому числу прибавим 30 (когда предшествующее лицо умирало, последующее должно было быть вполне взрослым), получим 89,1. Эта цифра означает средний возраст трех предшественников ал-Белазурия и слишком велика. Упомянутые в иснаде антиохийские шейхи не могли быть свидетелями передаваемого события. Иснад не полон.

Иснад стр. 60,_3—6, (ал-Касим ум. в 224; Абу-Мусхир - в 218; Яхъя-ибн-Хамза - в 182; даты смерти остальных неизвестны) едва ли доходит до современника завоевания; но ас-Сан'аний — последнее упомянутое лицо — вполне мог почерпнуть свои сведения из уст очевидцев.

Иснад стр. 60,_9—11, вполне правилен (Абу-Убейд (Ал-Касим-ибн-Селлам) ум. в 224; Ну'айм - в 228; Дамра - в 202; Раджа - в 161) причем Раджа мог быть уже взрослым во время правления 'Омара II (99—101). Во всяком случае он мог передавать со слов очевидцев. В иснаде. стр. 60,_17—18, 'Алий — очевидец.

Иснад стр. 60,_24—26, правилен (Абу-'Убейд ум. в 224; Хишам-ибн-'Аммар - в 245; ал-Валид-ибн-Муслим - в 194; ал-Ауза'ий - в 158), но неполон, так как ал-Ауза'ий, родившийся в 88., не мог быть современником 'Омара I. Зато слава, какой пользовался ал-Ауза'ий среди арабских писателей, такова (См. ан-Нававий, изд. Wuestenfeld, 382-4), что мы [24] можем считать передаваемые им сведения достоверными, а нехватающий иснад, на который он опирался, правильным. На тех же основаниях мы должны считать иснад, стр. 77,_25—26, правильным, хотя в нем не хватает шейхов ал-Ауза'ия и, может быть, посредствующего звена между ал-Белазурием и Хишамом-ибн-'Аммаром (если только таковое было, так как на стр. 63, 66, 78, 80, 82, 86, 88 ал-Белазурий передает прямо со слов Хишама). Но сведение, следующее за иснадом, стр. 77, _25—26, противоречит предшествующему ему сведению о том же событии, причем предшествующее сведение снабжено иснадом, внушающим доверие (77, _{15 — 17}: ал-Касим-ибн-Селлам ум. в 224; 'Абдулла-ибн-Салих - в 222; ал-Лейс-ибн-Са'д - в 175; Язид-ибн-абу-Хабиб - в 128). Которое же из двух противоречащих сведений заслуживает большего доверия? Отлагая окончательное решение этого вопроса до II части Введения, где будут сравниваться известия различных авторов об одном и том же событии, мы можем, пока, сказать, что при прочих равных условиях, сообщение, опирающееся на муфтия Хишама, на знаменитого имама ал-Ауза'ия и на его ученика, ал-Валида, восхваляемого ан-Нававием (Изд. Wuestenfeld, стр. 618), должно иметь перевес над сообщением, в иснаде которого наряду с ал-Касимом и весьма ценимым ал-Лейсом-ибн-Са'дом встречаются малоизвестный Язид-ибн-абу-Хабиб и 'Абдулла-ибн-Салих, вызвавший порицание Ахмеда-ибн-Ханбаля (Зех. Class. I, стр. 88).

Иснад стр. 61,_12—15, предшествующий сообщению о размере податей при 'Омаре I нам кажется полным и правильным ('Амр ум. в 232; 'Абдулла-ибн-Вахб – в [25] 197; 'Омар-ибн-Мухаммед; Haфи' - в 117; Аслам - в 80), хотя год смерти 'Омара-ибн-Мухаммеда нам неизвестен. Что касается Аслана, клиента 'Омара I, то, по словам Абу-Убейда ал-Касима-ибн-Селлама, он скончался в 80 году, а по словам ал-Бухария не позже 65 года (Ан-Нававий, изд. Wuestenfeld, 153), прожив 114 лет. Даже если считать последнюю цифру преувеличенной лет на 20, все же Аслам был современником сообщаемого в данном известии.

Иснад стр. 62,_2—4, правилен и полон, доходя до очевидца. То же следует заметить о следующем иснаде, стр. 62,_10—12.

На стр. 63,₂₅, передается со слов Хишама-ибн-'Аммара (родившегося в 153 г.) известие о событии времен падения оммейядов (132 г.). Это известие Хишам мог получить от современников рассказываемого события.

Иснад стр. 78 (Хишам ум. в 245; ал-Валид-ибн-Муслим - в 194, род. в 121 г.; Темим-ибн-'Атыйя; 'Абдулла-ибн-Кайс) доходит до очевидца события. 'Абдулла-ибн-Кайс упомянут у ал-Белазурия еще на стр. 86, где назван ал-Хамданием. Такой 'Абдулла-ибн-Кайс не находится ни в Усуд-ал-Габе, ни у Ибн-Хаджара; следовательно он не был сподвижником. Из числа современников 'Омара I мне известен лишь один 'Абдулла-ибн-Кайс ал-Фезарий (см. стр. 158, 446, 451, 1809), который стоял во главе одного из отрядов при Ярмуке, а позже начальствовал над сирийским побережьем. Ал-Фезарием его называет только Ибн-ал-Асир (III, 149) и только в одном месте. Не будь разницы в нисбах (Фезариты и Хамданиты — совершенно различные племена), этого [26] 'Абдуллу можно было бы отожествить с упомянутым в иснаде, тем более, что 'Абдулла-ибн-Кайс иснада передает о посещении 'Омаром Сирии, а 'Абдулла-ибн-Кайс, названный у Ибн-ал-Асира ал-Фезарием, был назначен начальником побережья именно 'Омаром и как раз во время посещения 'Омаром Сирии (стр. 1808). Разницу в нисбах можно объяснить ошибкой переписчика либо сочинения Ибн-ал-Асира, либо сочинения ал-Белазурия. При беглом чтении очень неразборчивого почерка можно прочесть вместо "ал-Фезарий" — "ал-Хамданий". Мы думаем, что настоящее чтение: "ал-Фезарий" и что ошибка вкралась в сочинение ал-Белазурия, на плохое состояние рукописи которого жалуется де-Гуе (Предисловие к Liber expugnationis regionum, стр. 8). Дело в том, что в списке начальников отдельных отрядов правого крыла мусульман во время битвы при Ярмуке (стр. 158) помещен некий Лакит, союзник фезаритов, который во время боя, естественно, должен был находиться рядом с фезаритами. Между тем ни один из упомянутых предводителей правого крыла не принадлежал к племени Бану-Фезары, кроме упомянутого тут же 'Абдуллы-ибн-Кайса. Присутствие их союзника указывает на присутствие фезаритов, а начальствовать над ними мог только их соплеменник, следовательно указание Ибн-ал-Асира, что 'Абдулла-ибн-Кайс был фезарит вполне правдоподобно. Если так, то 'Абдулла-ибн-Кайс иснада стр. 78, 86 — личность историческая, и на стр. 86 вместо ал-Хамданий надо читать ал-Фезарий.

Иснад стр. 80,_21—22, отличается от только что рассмотренного отсутствием имени 'Абдуллы-ибн-Кайса. [27] Если имя это опущено, то иснад первоначально доходил до очевидца события. Во всяком случае упомянутый в иснаде Темим мог получить свои сведения из уст очевидцев.

Из лиц, упомянутых в иснаде стр. 83,_7—9, нам известен только Мухаммед-ибн-Юсуф (ум. 212); он передает о 60-х годах со слов 'аскаланских шейхов, которые, если и не были современниками Ибн-аз-Зубейра, все же застали в живых свидетелей передаваемого события и были уроженцы той самой местности, о которой идет речь. Иснад кажется надежным.

Иснад стр. 83,_14—16 не поддается проверке за отсутствием сведений о лицах в нем упомянутых. Можно лишь сказать, что если отец Абу-Сулеймана и не был современником Ибн-аз-Зубейра. то во всяком случае он мог быть знакомым с очевидцами передаваемого события.

В иснаде стр. 85,_22—24, названо по имени только одно лицо; но по смыслу последних слов иснада сведение восходит до очевидца.

Из лиц, упомянутых в иснаде стр. 86—87, нам известен только Яхъя-ибн-Адам (ум. 203). В его сочинении (Le livre de l'impot foncier, ed. Juynboll, Leide, 1896) нет сообщения о Бycpе, нет ни имени Сулеймана-ибн-'Ата, ни Саламы ал-Джухания. Но, по мнению издателя Китаб-ал-хараджа, дошедший до нас текст Яхъи-ибн-Адама был впервые записан Исма'илом-ас-Саффаром (Op. cit. стр. VII), скончавшимся в 341 г.; до него же сочинение передавалось устно. При такой передаче многое могло утратиться, и отсутствие в дошедшем до нас сочинении Яхъи текста, находящегося у [28] ал-Белазурия со ссылкой на Яхъю, не может служить доказательством апокрифичности данного сообщения. Промежуток времени, отделявший ал-Белазурия от дяди Саламы ал-Джухания дозволяет считать этого дядю современником передаваемого события.

Иснад стр. 87,_13—16, (ал-Хусейн; Мухаммед; 'Убейдулла ум. 147; Haфi' - в 117; Аслам - в 80) доходит до современника распоряжений 'Омара I.

Относительно лиц, названных в иснаде стр. 89, _{3— 5}, мы имеем сведения лишь о смерти Меймуна (ум. 117), который родился в 40 году и мог слушать рассказы о завоевании из уст самих завоевателей.

Итак, мы видим, что за отсутствием сведений мы далеко не во всех случаях можем подвергнуть иснады ал-Белазурия строгой проверке. Где она возможна, иснады оказываются правильными. В остальных случаях различные соображения почти всегда дозволяют нам предполагать такую же правильность. В своих ссылках ал-Белазурий чаще всего опускает имена более отдаленных от него членов иснада, довольствуясь авторитетом посредствующих звеньев; он поступает так потому, что для него признаком достоверности известия служил не столько иснад, сколько содержание самого известия. Такое отношение к историческому материалу — шаг вперед сравнительно с тем временем, когда иснад в глазах историка был главнейшим свидетельством о достоверности сообщаемого.