IX. Ибн-Абд-Раббихи.

(ум. 940).

Абу-'Омар Ахмед-ибн-Мухаммед-ибн-Хабиб-ибн-Худейр ал-Куртубий (кордовец), более известный под именем Ибн-'Абд-Раббихи, был вольноотпущенник испанских омейядов, родился в Кордове в 246 г. хиджры и прославился как поэт, филолог и историк. Из его сочинений известны: 1) Летопись Кордовы 2) Собраниe стихотворений. 3) Сочинение, озаглавленное ал-'Икд ал-Ферид (единственное ожерелье). В этом последнем находятся самые разнообразные сведения по истории и литературе арабов. Оно издано в Булаке в 3-х частях в 1876 году. — См. Ibn Challikani vitae illustr. vir. № 45; Сasiri I, 167; II, 134; Хаджи-Хальфа, 8,200; Wuestenfeld, Die Geschichtsch. d. Araber, 35. — Извлечения из ал-'Икда имеются у Fresnel, Lettres sur l'histoire des arabes avant l'Islamisme. Paris, 1836, и в Jоuгn. Asiat. 3 Serie, T. Ill—IV.

Нижеследующие отрывки взяты из булакского издания ал-'Икда. Арабские цифры на полях означают страницы этого издания, а римские — том I-й и II-й.

Ал-'Иджлий слышал в Хите рассказ Абу-л-Хасана /I, 140/ 'Алия-ибн-Ахмед-ибн-'Амр-ибн-ал-Аджда' ал –Куфия [296] слышавшего от Ибрахима-ибн-'Алия, клиента хашимитов, передававшего слова тех своих шейхов, которых он считал надежными: когда Джебела-ибн-ал-Айхам-ибн-абу-Шимр, гассанит, пожелал принять ислам, то написал из Сирии 'Омару-ибн-ал-Хаттабу, извещая его об этом и прося у него позволения приехaть к нему. Это обрадовало и 'Омара и мусульман. 'Омар ответил ему: приезжай, ты будешь иметь те же права и нести те же обязанности, как и мы. Тогда Джебела отправился в сопровождении пятисот всадников племен 'Акк и Джафна. Приблизившись к Медине, Джебела одел их в парчевые, шитые золотом и серебром платья, сам же надел венец свой, в который была вделана серьга его бабки Марии. Тогда в Медине не осталось ни одного человека: Bcе, даже женщины и дети, вышли посмотреть на него; его приезд и ислам обрадовали мусульман. Он присутствовал в этом году вместе с 'Омаром-ибн-ал-Хаттабом при обрядах хаджжа. Во время обхода Ка'бы один фезарит наступил на изар Джебелы; изар развязался. Разгневанный Джебела обернулся, ударил его по лицу и сломал ему нос. Фезарит стал просить защиты против него у 'Омара-ибн-ал-Хаттаба, который послал за Джебелой и сказал ему: что побудило тебя, Джебела, ударить по лицу брата твоего, этого фезарита, и сломать ему нос? Тот ответил: он наступил на мой изар, который развязался. Если бы не уважение к этому святому дому, то я отнял бы от него то, в чем его оба глаза (= голову). Тогда 'Омар сказал ему: ты сознался, а поэтому или войди с ним в мировую сделку, или же я позволю ему отомстить тебе. Как? сказал Джебела, ты позволишь ему, человеку [297] низкого звания, отомстить мне, царю? 'Омар ответил: Джебела, ислам сравнял вас; твое единственное преимущество состоит в том, что ты цел. — Я надеялся, сказал Джебела, что, приняв ислам, я буду иметь больше почета, чем оставаясь язычником. — Оно так и есть, сказал 'Омар. — В таком случае я приму христианство. — Если ты примешь христианство, я отрублю тебе голову. — Между тем свита Джебелы и фезариты встретились, и чуть было не произошло столкновение. Тогда Джебела сказал 'Омару: повелитель верующих, дай мне отсрочку до утра. — Даю тебе, ответил 'Омар. И когда прошла часть ночи, Джебела уехал со своими спутниками и не поворачивал своей лошади назад, пока не явился в Константинополь к Ираклию и принял христианство (Дальше в ал-'Икде рассказывается, как посланный от 'Омара к Ираклию посол встретился в Константинополе с Джебелой, который соглашался снова вернуться к мусульманам с условием, что Омар выдаст за него свою дочь и назначит его своим преемником. Возвратившись к 'Омару, посол сообщил ему об условиях Джебелы; 'Омар дал свое согласие, посол снова поехал в Константинополь, но Джебелу не застал уже в живых. Рассказ этот влагается в уста самого посла, но имя его не приводится)...

'Омар в Сирии.

Ал-'Утбий рассказывал со слов своего отца, что /II, 300/ ^‘Омар-ибн-ал-Хаттаб приехал в Сирию в сопровождении 'Абд-ар-Рахмана-ибн-'Ауфа, оба на ослах. Му'авия выехал к ним навстречу с блестящей свитой и проехал мимо 'Омара, не обратив на него внимания, пока ему не сказали; тогда он вернулся [298] назад к нему. Приблизившись к нему, Му'авия спешился; 'Омар отвернулся от него, и Му'авия пошел рядом с ним пешком. Ты измучишь этого человека, сказал 'Абд-ар-Рахман-ибн-'Ауф. Тогда 'Омар обратился к Му'авии и сказал: ты только что разъезжал в сопровождении такой свиты, а между тем до меня дошло, что ты заставляешь ждать у своих дверей людей нуждающихся. — Да, повелитель верующих. — Отчего это? — Потому что мы находимся в стране, где не уберечься от неприятельских шпионов, которым необходимо внушить почтение царской обстановкой. Если ты прикажешь, я буду так поступать, а если ты запретишь, я воздержусь. — 'Омар ответил: если то, что ты сказал, истина, то это соображение человека хитрого; а если это ложь, то ты схитрил как человек образованный. Я же не приказываю и не запрещаю тебе. Тогда 'Абд-ар-Рахман-ибн-'Ауф сказал: находчивость этого юноши вызвана положением, в которое ты поставил его. — Ради его ловкости и находчивости, отвечал 'Омар, мы и возложили на него то трудное дело, которым он заведует.

Мерван I.

/II, 314/ Говорит Абу-л-Хасан ал-Мадаиний (Ср. стр. 317, строчка 4 снизу текста ал-'Икда): после смерти Му'авии-ибн-Язида среди сирийцев произошел раскол. Первым из отложившихся начальников военных округов был ан-Ну'ман-ибн-Бешир ал-Ансарий, который командовал в Химсе; он признал государем Ибн-аз-Зубейра. Известие об этом дошло до [299] Зуфара-ибн-ал-Хариса ал-Килабия, бывшего в Киннесрине, и он признал государем Ибн-аз-Зубейра. В Дамаскe (ад-Даххак) также (признал) тайно (Ибн-аз-Зубейра) (Слова, поставленные в скобках, не имеются в тексте, где стоит: Известие об этом дошло до Зуфара-ибн-ал-Хариса ал-Килабия бывшего в Киннесрине и он признал государем Ибн-ас-Зубейра также в Дамаске тайно и скрыл это от тех и т. д. ср. выше стр. 108, 202, 203, 204) и скрыл это от тех омейядов и кельбитов, которые там находились. Известие об этом дошло до Хассана-ибн-Малик-ибн-Бахдаля, кельбита, бывшего в Палестине, и он сказал Рауху-ибн-3инба: я вижу, что начальники военных округов присягают Ибн-аз-Зубейру. Между тем кайситы в Урдунне многочисленны; они — мое племя, и я отправлюсь к ним, ты же оставайся в Палестине, ибо большая часть населения ее — твои соплеменники лахмиты и джузамиты; если кто-либо окажет тебе сопротивление, то сражайся против него с их помощью. И остался Раух в Палестине, а Хассан отправился в Урдунн. Тогда поднялся Натиль-ибн-Кайс, джузамит, провозгласил государем Ибн-аз-Зубейра и выгнал из Палестины Рауха-ибн-Зинба', который спасся к Хассану в Урдунн. И сказал Хассан: урдуннцы! вы знаете, что Ибн-аз-Зубейр отщепенец, лицемер, ослушник наместников Божиих и человек, который разошелся с мусульманской общиной; выберите же кого-нибудь из потомков Харба (Харб был дедом My'авии, первого омейядского халифа) и присягните ему. Урдуннцы ответили: выбери нам, кого хочешь из потомков Харба, и устрани от нас этих двух юношей, 'Абдуллу и Халида, сыновей Язида-ибн-Му'авии, потому что мы не хотим приглашать людей признать государем мальчика, [300] когда другие будут предлагать старца. — Между тем Хассан был сторонником Халида-ибн-Язида, который был по матери его соплеменником. Будучи смущен таким ответом, он смолчал и написал ад-Даххаку-ибн-Кайсу письмо, в котором превозносил благодеяния, оказанные ад-Даххаку омейядами, порицал Ибн-аз-Зубейра и говорил о его отпадении от мусульманской общины. И сказал Хассан своему посланцу: прочитай это письмо ад-Даххаку в присутствии омейядов и всего собрания. Когда он прочел письмо Хассана, поднялся говор и народ разделился на две парии: йемениты приняли сторону омейядов, а кайситы — сторону Ибн-аз-Зубейра. Они стали драться сандалиями и пошли друг на друга с мечами. Халид-ибн-Язид рознял их. Ад-Даххак вошел в правительственный дворец и три дня не выходил. И прибыл 'Убейдулла-ибн-3ияд и был с омейядами в Дамаске. И выступил ад-Даххак в ал-Мердж, Мердж-Рахит, расположился там лагерем, послал к военноначальникам, и они прибыли к нему, за исключением кельбитов. Между тем Мерван провозгласил себя государем, и присягнули ему омейяды и племена Кельб, Гассан, Сакасик и Тай. Он расположился лагерем во главе пяти тысяч. И вступил 'Аббад-ибн-Язид из Хаурана с двумя тысячами своих клиентов и иных кельбитов и примкнул к Мервану.

Перевод диванов.

/II, 317/ Во время царствования 'Абд-ал-Мелика диваны были переведены с греческого и персидского языков на [301] арабский. С греческого языка их перевел Сулейман-ибн-Са'ид, (По Фихристу. 242, переводчика звали Сулейман-ибн-Са'д) клиент Хусейна, а с персидского Салих-ибн-'Абд-ар-Рахман, клиент 'Утбы, женщины из племени Мурры. Говорят также, что их перевели во времена ал-Валида...

Омар II.

'Абдулла-ибн-ал-Мубарак передает, со слов одного /II, 333/ человека, следующий рассказ: я находился во внутреннем дворе в Иерусалиме, с Халидом-ибн-Язид-ибн-Му'авией. Мы встретили 'Омара-ибн-'Абд-ал-Азиза, которого я не знал в лицо. Он взял Халида за руку и сказал: Халид, присматривает ли кто за нами? Тогда я сказал: над вами проницательный глаз Божий и чуткое ухо Божие. Тогда 'Омар отнял свою руку из руки Халида, затрепетал, глаза его наполнились слезами, и он удалился. Я спросил у Халида: кто это? Он ответил: это 'Омар-ибн-ал-'Азиз, и если он будет жить, то он близок к тому, чтобы быть справедливым имамом...

'Омар написал своим правителям: прикажите /II, 334/ немусульманам оставить тюрбаны, надевать шерстяные плащи и ни в чем не подражать мусульманам. Не позволяйте ни одному неверующему брать себе в слуги мусульманина...

Ибрахим-ибн-Мухаммед.

Письмо Насра-ибн-Сейяра прибыло к /II, 353/ Мервану (II-му) в то время, когда к нему уже пришел гонец Абу-Муслима с ответом Ибрахима Абу-Муслиму. [302] И написал Мерван Валиду-ибн-Му'авия-ибн-'Абд-ал-Мелик-ибн-Мервану, своему правителю в Дамаске: предпиши твоему правителю в ал-Белка отправиться в ал-Хусейнию (Вместо ал-Хусейния надо, вероятно, читать: ал-Хумейма), схватить Ибрахима-ибн-Мухаммеда, связать его, прислать его тебе, а затем отправь его ко мне. И Ибрахим был привезен к Мервану. За ним последовали из его родственников 'Абдулла-ибн-'Алий и 'Иса-ибн-Муса. Ибрахима ввели к Мервану и он приказал заключить его (Следует в ал-'Икде рассказ ал-Хейсама-ибн-'Адия об y6иении Ибрахима)...

Избиение при pеке А6у-Футрусе.

/II, 355/ Аш-Шейбаний говорит, что когда 'Абдулла-ибн-'Алий остановился при реке Абу-Футрусе, то собрался к его помещению народ с целью получить у него аудиенцию, и явились 82 омейяда. И вышел привратник и сказал: хорасанцы, пожалуйте! И они стали в два ряда в приемной 'Абдуллы. Затем он позволил войти омейядам. У них отобрали мечи, и они предстали перед ним. Поэт Абу-Мухаммед ал-'Абдий говорит: вышел привратник и ввел меня к 'Абдулле. Я приветствовал его, он ответил на мое приветствие и затем сказал: продекламируй мне твое сочинение:

Безумно влюбленный остановился у следов жилищ...
И я продекламировал это стихотворение и дошел до слов:
Что касается до призывающих в рай, то это — хашимиты,
Омейяды же призывают в ад. [303]
Тому, кто гордится великодушием и доблестью,
Эти качества доставляют громкую, бесспорную славу.

В это время ал-Гамр-ибн-Язид-ибн-'Абд-ал-Мелик сидел с 'Абдуллой на молитвенном коврике, а омейяды сидели в креслах. 'Абдулла бросил мне зеленый шелковый кошелек, в котором было 500 динаров и сказал: считай за нами десять тысяч дирхемов, рабыню, лошадь, раба и ящик платья. И клянусь Богом, он вполне сдержал это свое обещание. Затем 'Абдулла-ибн-'Алий продекламировал:

'Омейяды полагали, что хашимиты примирятся с ними,
И что их Зейд и их Хусейн будут позабыты.
Нет, клянусь Господом и Богом Мухаммеда, этого не будет,
Пока не будут отомщены их Зейд и их Хусейн.

Затем он снял свою калансуву с головы и бросил ее на землю. Тогда вышеупомянутые воины бросились на омейядов и перебили их мечами и булавами. Тогда тот ал-Кельбий, который был среди них — он был одним из их приверженцев — сказал: о эмир, клянусь Богом, я, право, не принадлежу к их племени. 'Абдулла-ибн-'Алий ответил: Сколько вмешивается посторонних никем незванных, пока противник не сокрушит их.

Отрубите ему голову! Затем он обратился к ал-Гамру и сказал: я не думаю, чтобы тебе было приятно жить после смерти этих. Тот ответил: правда. — Эй, человек! сказал 'Абдулла, отруби ему голову. И его заставили встать с молитвенного коврика и отрубили ему голову. Затем 'Абдулла потребовал ковер, им накрыли убитых, он потребовал кушанья [304] и стал есть, в то время как некоторые из омейядов еще стонали под ковром. По другому рассказу, когда ал-Гамр-ибн-Язид-ибн-'Абд-ал-Мелик прибыл к Абу-л-'Аббасу ас-Саффаху во главе 80 омейядов, им поставили кресла, положили подушки, и усадили их. Ал-Гамр был посажен с самим ас-Саффахом на молитвенный коврик. Затем ас-Саффах позволил впустить своих приверженцев, и в их числе вошел Судейф-ибн-Меймун с мечем на перевязи, с луком через плечо, высокого роста, смуглый, и встал для произнесения речи. Восхвалив и прославив Бога, он сказал (Речь Судейфа в переводе опущена)...

На другой день ас-Саффах позволил омейядам войти, они вошли, и с ними вошел Шибль. Когда они уселись, Шибль встал и попросил позво-ления продекламировать стихотворение. Ас-Саффах позволил ему и он продекламировал:

Взошла заря прочно основанного царства 'аббасидов, прекрасно одаренных во всех отношениях.
Они стремились отомстить за Хашима и на конец добились мести после отсрочек и бед.
Не прощайте 'Абд-Шемсу его зла! непременно срубите все пальмы и отпрыски их.
Они овладели кафедрами и тронами (Т. е. духовной и светской властью) и это возбуждало мой гнев и гнев других.
Вспомните убийство ал-Хусейна, вспомните Зейда и убитого на берегу ал-Михраса.
И убитого в Харране, около которого утром на навозе прыгали птицы.

Какой славный, когтистый львенок (Я читаю: нима шибл-ул-хираши. См. Dozy, Supplem. aux. diet. ar.) твой [305] господин, о Шибль, если он освободится от тенет из пальмовых волокон (Я читаю: ал-акласи; в тексте ал-афласи).

Затем ас-Саффах ушел, и присутствующие ушли. После этого он дал еще аудиенцию омейядам. Явились и приверженцы 'аббасидов. Когда они уселись, встал Судейф-ибн-Меймун и продекламировал:

К тебе явились депутаты от 'Абд-Шемса, снарядившиеся, погоняя свои верховые животные.
Они явились по принуждению (Я читаю: 'ануатан; в тексте: г.фу.тан.), о халиф, не по доброй воле, напротив, они убоялись машрафийских мечей.
Да не обманет тебя внешность этих людей: под их ребрами наболевшая язва.
Опусти на них твой меч и возвысь твой голос, пока на поверхности земли не останется ни одного омейяда.

Затем поднялся Халаф-ибн-Халифа ал-Акта' и продекламировал:

Если ты простишь (Омейядов), то это в твоей власти; а если ты накажешь, то не накажешь невинного.
И если ты будешь упрекать их за недостаток набожности, то, ведь, их набожность самаритянская (Т. е. они поклоняются, подобно самаритянам, золотому тельцу. См. Кор. XX.).

Тогда Абу-л-Аббас обратился к ал-Гамру и сказал: как тебе нравятся эти стихи? Он ответил: клянусь Богом, это — настоящий поэт; но наш поэт сказал ничто более подходящее. А что он сказал? спросил Абу-л-'Аббас. Тогда ал-Гамр продекламировал: [306]

Они неукротимы во вражде, когда ищут удовлетворения за обиду.
Когда же власть в их руках, они самые кроткие из людей.

Тогда лицо Абу-л-'Аббаса налилось кровью и он сказал: ты солгал, сын необрезанной! я вижу, ты все еще не утратил своего высокомерия. Затем они встали, он отдал приказ, и омейяды были преданы в руки его приверженцев, они поделили их между собой и отрубили им головы. Затем их поволокли за ноги и бросили одетых в парчевые шаровары в поле у Амбара. И стал перед ними Судейф с приверженцами 'аббасидов и сказал:

Омейяды понадеялись, что хашимиты помирятся с нами, и что их Зейд и Хусейн будут забыты.
Нет, клянусь Богом и божеством Мухаммеда, этого не будет,
Пока хашимиты не истребят всех этих неверующих и предателей.
Всех суровее относился к омейядам 'Абдулла-ибн-'Алий...