72. ДОНЕСЕНИЕ Ф. ДЕЙНЫ Р. ЛИВИНГСТОНУ

Сэр.

Сразу же по получении известий о последней важной перемене в правительстве Великобритании я проконсультировался с моим корреспондентом ¹ относительно того, не следует ли без дальнейшего промедления сообщить о моем официальном статусе главному министру ее в-ва. Он высказал мне свое мнение свободно и откровенно. Для вашего сведения достаточно будет сказать, что оно ни в чем не отличается от его прежней точки зрения, которую вы найдете в его письме ко мне от 12 сентября прошлого года ² и в моем донесении № 14 президенту конгресса ³.

Я не осмелюсь сказать, что его точка зрения недостаточно обоснована. Лично я тогда считал, что такое событие не могло не привести к соответствующей перемене также и в правительстве ее в-ва, однако я знал, что мои возможности получить сведения не столь велики, как возможности моего корреспондента. Я также знал, что, несмотря на то что все убеждены в фактическом окончании посредничества ее в-ва между Великобританией и Голландией, формально оно еще продолжалось и, надо полагать, что причины сохранения в тайне характера моей миссии, упомянутые мною в письме к вам за № 1 ⁴, видимо, все еще остаются в силе. Это убедило меня согласиться с его советом.

Однако в этой ситуации я не мог и думать о полном бездействии, хотя полагал, что было бы неразумно вступать в официальные сношения; все же было бы желательно попытаться изменить, если возможно, представление о наших делах у лиц, стоящих у власти, и опровергнуть некоторые измышления наших врагов, которые никем здесь не опровергаются, дабы подготовить тем самым почву для официальных сношений. По крайней мере такой шаг мог бы быть полезным для выявления настроений министров здешнего двора. С этой целью я набросал на бумаге ряд следующих соображений, три перевода которых на французский язык, как меня заверили, были направлены тем, в чьи руки я желал, чтобы они попали, и положения, содержащиеся в этих заметках, не оказались неприемлемыми ⁵.

«Когда Великобритания, занятая войной со своими бывшими колониями, стремилась либо обрести союзников, либо воспрепятствовать появлению новых врагов, которые восстали бы против нее, она желала внушить всем, что сражается за общее дело всех морских держав Европы. Она старалась запугать Испанию, доказывая ей, что бунт в Америке будет роковым для всех ее колоний в Новом свете, а если даже бунт и не окажет такого воздействия на ее колонии, то они все равно будут завоеваны одна за другой новой возникшей по соседству империей, и Испания так или иначе потеряет свои колонии в Америке, если Соединенные Штаты обретут независимость. Голландию англичане убеждали в том, что ее торговля и судоходство подвергнутся опасности из-за предприимчивости американцев, которые вскоре станут ее соперниками в Европе. Странам Балтийского моря Великобритания заявила, что свободная торговля Америки нанесет большой ущерб их торговле, ибо многие американские товары аналогичны их собственным, и на всех европейских рынках они будут соперничать друг с другом. Обращение Великобритании к России было более определенным: Она заверила Российскую империю, что последняя не сможет извлечь какой-либо выгоды из свободной и прямой торговли с Америкой, поскольку-де с такой торговлей или без нее Россия все равно останется при своих нынешних интересах, ибо Великобритания, закупающая сейчас все излишки продукции в России, будет продолжать это делать и в будущем.

Действия Испании и Голландии являются лучшим комментарием к заявлениям британцев, касающихся их. Поэтому я продолжу свои соображения относительно тех заявлений, которые делаются в адрес прибалтийских народов, и в частности России. Кратко изложенные соображения о доводах Великобритании или, вернее, о ее измышлениях, возможно, покажут их явную лживость.

Допустим, Великобритания действительно будет продолжать вывозить всю излишнюю продукцию России. Следует ли из этого, что Россия не может быть заинтересована в свободной и прямой торговле с Америкой? Разве России безразлично, идут ли ее товары только в Великобританию или же в Великобританию и Америку? Разве соперничество Америки с Англией в русских портах не принесет дополнительных выгод России? Разве это не поднимет цены на ее товары, не увеличит спрос на них? А разве повышенный спрос сам по себе не явится толчком к увеличению количества товаров и изделий? Если такого не случится, тогда все, о чем писали лучшие знатоки основ коммерции, доказывавшие, что каждая страна извлекает выгоду от соперничества между покупателями ее товаров, есть ошибка и заблуждение. [106]

Кроме того, как платят России за ее товары и изделия? Разве большая их часть не обменивается на чужеземные товары? А разве многие из них не являются товарами американского происхождения, такими, например, как рис, индиго, сахар, кофе, какао, красный перец, краска кошениль и красильное дерево всех видов? Разве для России все равно, получает ли она эти товары непосредственно из стран, которые их производят, или же окольным путем через Великобританию и, следовательно, из третьих рук? А разве покупке из третьих рук не сопутствуют двойная плата за фрахт, двойная плата за страховку, двойные комиссионные? Все другие траты, сопутствующие этому окольному пути (не говоря уже о дополнительных пошлинах), обычно удваиваются. Разве из-за этого цены на такие американские товары, когда они будут доставлены в Россию, не поднимутся, по самым скромным подсчетам, процентов на 25? Разве Россия не потеряет эти же 25 процентов, продавая сначала товары Великобритании, а затем получая за них товары из Америки? Разве торговля через Великобританию не делает ее весьма невыгодной для России? Она не получит также тех выгод, которые, разумеется, извлекла бы из торговой конкуренции Америки в российских портах. Не следует ли поразмыслить над тем, что такая дополнительная наценка на товары, необходимые для русских мануфактур, повысит цену русских изделий на иностранных рынках по сравнению с такими же изделиями из других стран, а это обстоятельство вызовет опасную для русских конкуренцию со стороны иностранных предпринимателей. Одним словом, разве для торгующей страны получение нужных ей товаров из первых рук, из страны-производителя, не является вопросом большой важности? Чего стоят тогда заверения англичан о том, что Российская империя не сможет извлечь выгод из прямой и свободной торговли с Америкой и что, будет ли такая торговля или нет, положение России не изменится?

Далее. Если допустить, что многие американские товары аналогичны русским и что соперничество Америки на рынках Европы было бы невыгодным для русской торговли, то разве следует из этого, что ведение свободной и прямой торговли с Америкой не отвечает интересам России? Возьмем для примера один из товаров — пеньку, вывоз которой составляет основу русской внешней торговли. То, что в некоторых частях обширной территории Соединенных Штатов земли и климат могут быть пригодны для выращивания конопли лучшего качества, это факт, который не может быть подвергнут сомнению. Поэтому разве не представляется для России задачей большой важности отвлечь американцев от намерения выращивать эту культуру или, иными словами, убедить их в том, что им выгоднее отказаться от этого? Не подлежит сомнению, что Россия может сделать это путем, который можно будет предусмотреть, в результате чего будут соблюдены интересы обеих стран. Но будет ли достигнут такой результат, если отстранить Америку от свободной и прямой торговли? Будет ли посылка товаров в Англию или в любую другую страну Европы способствовать торговле русскими товарами, и в особенности торговле пенькой? Разве из-за посреднической торговли доставка русской пеньки к американцам не будет обременена теми издержками, о которых уже упоминалось, т. е. говоря точнее, чрезмерными издержками, равными 25 процентам? А разве эти 25 процентов издержек не будут поощрительной мерой, побуждающей американцев выращивать коноплю? Кроме того, если Америка поймет, что ее лишают выгод от свободной и прямой торговли с Россией, разве не естественно предположить, что при столь несправедливой системе торговли Америка попытается избавиться от явного неравенства, решительно приняв надлежащие меры? Разве она не может сделать это? Она может начать с того, что использует недостатки подобной системы к собственной выгоде. Помимо поощрения выращивания собственной конопли, Америка может обложить дополнительной пошлиной всю русскую пеньку, которая будет ввозиться в Америку? Последствия подобной политики для каждой из сторон не могут не заставить задуматься тех, кто призван трезво взвешивать и обдумывать такие вопросы. Далее, если весь упомянутый ранее ущерб действительно будет нанесен, разумно спросить, какие выгоды могла бы извлечь сама Россия от такой системы торговли и в какой мере они компенсируют ее? Что это за выгоды? Как можно, например, компенсировать России убытки, которые она понесет, потеряв возможность торговать пенькой на обширном американском рынке, который будет быстро расширяться, в то время как рост английского рынка полностью прекратился, если не сказать о нем большего? Не произойдет ли то же, что и с пенькой, с двумя другими видами товаров, важных для русской торговли,— парусиной и канатами? Все эти три предмета русской торговли до сих пор в больших количествах ввозились в Америку. Парусина, например, шла для нужд американского флота, и едва ли найдутся другие русские товары, которые американцы не ввозили бы и которые бы им не были нужны.

Наконец, совершенно ясно, что если бы Америка продолжала оставаться под властью Великобритании, на европейских рынках возникло бы то же соперничество, которое, по мнению Англии, сейчас якобы явится следствием независимости Америки. Особенно это относилось [107] бы к таким товарам, как древесная смола, деготь, скипидар, железо, корабельный лес, мачты, рангоуты, бушприты и все шкиперское имущество в целом. Всем известно, что Англия получала из северных стран все эти товары в больших количествах. Так же очевидно, что она вывозила некоторые из них из своих бывших колоний. Но эти товары столь громоздки и имеют столь малую внутреннюю стоимость, что для американцев было совершенно невозможно везти их через Атлантический океан, в то время как европейские государства, нуждающиеся в таких товарах, и в особенности Англия, могли дешево ввозить их из северных стран. Поэтому такая торговля была бы давно обречена на полную неудачу и целиком оставлена этим странам, если бы во избежание этого Англия не проводила политику предоставления крупных поощрительных премий за все товары, исключая только железо, ввозимые в Великобританию из Америки. Англия была заинтересована в такой политике, так как, поощряя торговлю своих колоний, она одновременно обеспечивала большие прибыли своим собственным промышленникам, платя американцам за их товары так, чтобы поощрительные премии были одинаково выгодны обеим частям империи. Кроме того, они делали Англию менее зависимой от иностранных государств в получении упомянутых товаров. Она слишком хорошо знала, в чем ее политические и торговые выгоды, чтобы терять это из виду. Она не ввела поощрительные премии за ввоз железа, чтобы не нанести ущерба собственным рудникам. Поэтому она освободила от пошлины железо, доставляемое из Америки, и в то же время обложила пошлиной железо, ввозимое из других стран. Пошлины были довольно значительными, а что касается американского железа, то они давали тот же эффект, что и поощрительные премии за другие товары. Подобная система торговли была рассчитана на постепенный подрыв торговли северных стран с Великобританией. Разве теперь не ясно, что, если покончить с зависимостью Америки от Британской империи, одновременно исчезнет и заинтересованность Англии отдавать предпочтение упомянутым американским товарам? Англия будет покупать их там, где она сможет это сделать по самой дешевой цене, т. е. в северных странах. Поэтому если не будет английских поощрительных премий, то не будет и вывоза этих американских товаров в Европу. Таким образом, европейские страны не подвергнутся опасности конкуренции Соединенных Штатов на рынках Европы, о чем так много говорят англичане и что, возможно, оказало влияние на тех, кто определяет политику этих стран. Когда Америка была зависима от Британской империи, она всегда ввозила большие партии железа и стали из Швеции через Великобританию. Америка, разумеется, будет продолжать ввозить эти товары, когда сможет получать их значительно дешевле, непосредственно торгуя со Швецией или Россией. Разве из всего не явствует, что независимость Соединенных Штатов, как бы ее ни рассматривать, выгодна всей Европе, за исключением одной лишь Англии, и что у всех Прибалтийских стран, и прежде всего у России, если они вовремя займут мудрую позицию по отношению к Америке, нет оснований бояться американской торговли, наоборот, они могут многое получить, торгуя с Америкой?»

Приведенные размышления были написаны не моей рукой, они не были подписаны мною или вручены мною, и поэтому не было опасений, что конгресс или я лично будут вовлечены в это дело, хотя не может быть больших сомнений в том, кто является их автором; но в случае необходимости я всегда могу опровергнуть это. Я не претендую на то, что добавил что-либо новое или сказал все, что должно быть сказано по этому поводу, В данном случае краткость была необходима. В этих соображениях в большей степени учитывается местная обстановка, чем, возможно, в тех материалах, которые довелось читать здешним министрам до сих пор. В целом у меня нет основания раскаиваться в том, что я сделал. И хотя это не может дать немедленных добрых результатов, я льщу себя надеждой, что этот шаг не останется без последствий. Я приготовил вторую часть соображений ⁶, которая подкрепляет первую, больше касается политической стороны вопроса и главным образом предназначена быть ответом на те надуманные возражения, которые, как я понимаю, выдвигаются против того, чтобы ее и. в-во установила сейчас какие-либо политические связи с Соединенными Штатами. Но пока я этой второй частью не воспользовался, ибо, после того как я направил первую часть, сюда дошли сведения о победах британского флота над французами в Вест-Индии, и это, кажется, несколько изменило здешнюю обстановку. Однако я думаю, что, кто бы ни размышлял над этим прискорбным событием, не может считать, что оно существенно изменило соотношение сил этих двух стран. Верно, что англичане своими победами, возможно, спасли наиболее ценное из своих владений в этом районе, по крайней мере, на год. Потеря этого владения поставила бы англичан в отчаянное положение и заставила бы их просить всеобщего мира на таких условиях, на которых это было бы только возможным. Они это понимают. В таком плане дело будет иметь серьезные последствия.

Я охотно выполнил бы вашу просьбу и писал бы свои донесения чаще и подробнее, но трудности с надежной их отправкой (я не располагаю другими способами отправки депеш, кроме [108] почты, и у меня нет шифра вашего департамента) заставляют меня хранить полное молчание по некоторым вопросам и проявлять такую осторожность по другим, что, боюсь, ни одно из моих донесений не сможет достаточно удовлетворить вас и быть действительно полезным. Я не имел чести получить от вас что-либо после письма от 22 октября прошлого года ⁷, копия которого так и не дошла до меня. Когда вы будете писать мне, пожалуйста, направляйте письма г-ну Адамсу.

Покорнейше прошу вас уведомить конгресс, что я до конца применю все свои скромные способности и использую все благоприятные возможности, дабы способствовать достижению цели моей миссии. Я был бы счастлив, если бы смог представить конгрессу доказательства того, что мой успех близок.

Остаюсь...

Ф. У. Дейна

P. S. Испанский посланник, о котором я упоминал в последнем письме, прибыл сюда 18-го числа сего месяца. Я приобрел словарь Волчкова и пошлю его через несколько дней морем в Голландию на имя г-на де Невилля, который доставит его. Боюсь, что он не подойдет вам, так как ни одна из его частей не начинается с русского языка.

NARS, RG 360, Item 89, vol. II (Microfilm Reel 117). Подлинник (автограф), англ. яз. MHS, Francis Dana Papers, Official Letters 1781 to 1782. Копия, англ. яз. Опубл.: RDCUS, vol. V, p. 528—532.

Комментарии

1. Маркиз де Верак.

2. См. примеч. 2 к док. 58.

3. См. док. 58.

4. Депеша Дейны № 1 от 22 февраля/5 марта 1782 г., в которой он подтверждал получение от Ливингстона инструкции № 1 от 22 октября 1781 г. (док. 60) и выражал удовлетворение тем, что конгресс учредил должность государственного секретаря по иностранным делам и назначил на этот пост Ливингстона. Он сообщал, что известие о сдаче в плен лорда Корнуоллиса у Йорктауна было получено в Петербурге 13 декабря 1781 г., и это событие, «кажется, убедило всех в том, что дела англичан в Соединенных Штатах поистине находятся в отчаянном положении...» Однако он предупреждал, что Соединенным Штатам следует воздержаться от каких-либо открытых демаршей перед русским двором «до тех пор, пока с вопросом о посредничестве не будет покончено, и не подвергаться ненужному риску получить отпор...» (NARS, RG 360, Нега 89, vol. II (Microfilm Reel 117); RDCUS, vol. V, p. 223—225).

5. Копия этой записки на французском языке хранится в ЦГАДА, ф. 1261 (Воронцовы), оп. 1, д. 1541, л. 1—12. Другая копия, также на французском языке, но написанная другим почерком, хранится в ЦГАДА, ф. 19, д. 360, л. 3—5 об. Фотокопия последнего документа имеется в LCM, Golder Collection, Russia-Archive of the State-Petrograd, Box 144. Еще одна копия на английском языке с французским переводом, озаглавленная «Рассуждения, опровергающие утверждение англичан, будто независимость Соединенных Штатов нанесет ущерб коммерческим интересам северных народов и в особенности России», хранится в MHS, Francis Dana Papers, Official Letters 1781 to 1782.

6. Эта записка (7 страниц на английском языке с французским переводом) приложена к копии первой части, хранящейся в MHS, Francis Dana Papers, Official Letters 1781 to 1782.

7. См. док. 60.