35. ИЗ ДОКЛАДА КОЛЛЕГИИ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ЕКАТЕРИНЕ II

С.-Петербург, 5 [16] августа 1779 г. ¹

1779 года июля в 31-й день собравшись, граф Панин, вице-канцлер и оба члена Секретной экспедиции читали вместе данное первому из них имянное ее и. в-ва высочайшее повеление следующего содержания: «Граф Никита Иванович! Положение настоящее дел аглинских и воображаемое Бурбонских домов возвышение долженствует обращать внимание наше на все события, от того последовать могущие, для интересов наших невыгодные, а потому и обязаны [55] мы стараться упреждать подобное происшествие. Но какие к тому могут быть удобные средства и какое в деле сем поведение нам для собственной нашей пользы и на самые отдаленные времена приличествует, я желаю иметь мнения ваше, г-на вице-канцлера и прочих членов Коллегии иностранных дел Секретной экспедиции, которых и ожидаю, пребывая в прочем вам доброжелательная и[мператрица] Екатерина. В Царском Селе, 26 июля 1779 г.». И по довольном между собою рассуждении о всех частях сего высочайшего повеления согласились они единодушно всенижайше поднести ее и. в-ву следующее общее их мнение.

При рассматривании дел и положения настоящего короны великобританской соответственно вышеозначенному намерению долженствуют естественно представляться к уважению: 1) количество и качество неприятелей ее; 2) внутреннее состояние двора и министерства аглинских купно с политическим их обращением с другими державами, а особливо с Россиею; 3) открываемые ими новые пособия и силы к обороне своей; 4) собственное наше положение в рассуждении Франции, дабы после из соображения всех сих обстоятельств вывесть заключение о тех правилах, кои в настоящем положении дел между Англии и обоих главных Бурбонских домов, по лутчему нижеподписавшихся удостоверению в совести их и по долгу верности к службе ее и. в-ва, могут вяще приличествовать истинной пользе отечества и собственной ее в-ва славе, увенчанной ныне дарованием Германии мира ², основывающего в ней на будущие времена беспосредственную инфлуенцию России, до чего она по сию пору при всех своих усилиях никак достигнуть не могла, невзирая и на способность многих между тем сему намерению ее поспешествовавших случаев и происшествий.

Между количеством и качеством неприятелей Англии нетрудно, кажется, различить, что первое в существе своем больше казисто, нежели опасно, потому что американские ее селения, превратившиеся собственною виною правительства британского в область независимую и самовластную, не инако противу ее воюют и воевать могут, как внутри своих жилищ и земель, обороняя единственно новое свое бытие по мере ее атаки. Таким образом, производимая в Америке на твердой земле война не может отнюдь для Англии быть опасна, завися в производстве и усилиях своих от единой воли ее и не препятствуя ей обращать тамошние силы свои противу других неприятелей, как она то и учинила уже с пользою отделением части и в острова свои. Сверх того, последние из Америки вести начинают описывать положение там аглинских дел гораздо выгоднейшим, нежели каково оно было. По крайней мере весьма уже способствуется Англия тамошними людьми к умножению своих сил, а особливо морских, набором охотников. Надежда к поискам противу ишпанских мореплавателей и богатых их грузов будет, конечно, сию охоту из дня в день увеличивать, а чрез то самое и способствовать сближению обеих сторон... ³

Подлинно внутреннее состояние двора и министерства аглинского не таково, чтоб могло возбуждать национальную и постороннюю к ним доверенность. Поведение участвующих в правлении особ доказывает ясно, что первое правило политики их заключается в способах и попечении сохранения своего по настоящим местам и что они, раболепствуя оному, не себя подчиняют делам государственным, а, напротив, дела ставят и содержат в зависимости от своих приватных видов, руководствуясь обыкновенно при всяком новом случае и событии моментными резолюциями без плана и без благовременного по оному устройства всех нужных пружин к удобь возможному обеспечению успеха, каковая слабость, по свидетельству начальствовавших в Америке генералов и адмирала, наивяще ощутительна была в самом производстве тамошней войны. Но не меньше, с другой стороны, оная доныне оказывалась и по части политического обращения Англии с другими державами, а особливо с Россиею. Министерство ее малым своим радением о твердой земле и общественных делах потеряло вконец ту знатную инфлуенцию, которую сия корона разделяла прежде с Франциею, и поставило тем ее вне всякой связи с другими державами.

Таковая оплошность продолжается и ныне к удивлению всей Европы, ибо не видно еще, чтоб аглинский двор начинал помышлять о укреплении себя посторонним союзом и чтоб оный где-либо в третьем месте и малейший для сего поступок учинил. Кажется, что у настоящего министерства поставлено в систему изолирование отечества своего от всякой посторонней связи в том мнении, что к случаю и ко времени гинеи достанут ему всегда союзников или, по крайней мере, столько помочных войск, сколько когда надобно будет. Но в сей расчет не могут всемерно входить знатные державы наравне с мелкими германскими князьями, обыкшими кровь подданных своих ставить в цену и продавать за наличные деньги, хотя опять кажется по самому делу, что Англия подобных мыслей была и в рассуждении здешнего двора всякий раз, когда настоял вопрос о возобновлении прежнего между ими союзного трактата ⁴. Естьли невключение в случай союза турецкой войны, которая по естественному положению России всю пользу и все взаимство оного для нее составлять может, могло некоторым образом относиться на счет левантской торговли аглинских подданных, то по крайней мере отказ требованных нами на место оного умеренных [56] субсидий в пользу Швеции для удержания ее в положении, свойственном Северной системе ⁵ ее и.в-ва, на котором, по упорству аглинского министерства, взаимная негоцияция совсем уже прервалась, не может всячески извинен и оправдан быть употребленною им отговоркою, что парламент поставил себе закон не давать никому в мирное время субсидий, подобно как бы определения оного не были всегда в самой решительной зависимости от собственных его правил.

Рассматривая беспристрастным оком все периоды бывшей между обоими дворами негоции и все те уступки, на которые здешний снисходил в облегчение дела, по крайней мере обеим сторонам равно нужного и равно полезного, можно без ошибки предположить, что британские министры инако об оном судили и не находили в союзе нашем полезного для себя взаимства ибо с противными сему мыслями нельзя бы им было рассудительно предпочесть повсягодное сбережение 30 или 40 тыс. ф. ст. преобретению знатного союзника.

Сия самая задача может теперь служить и к решению всего настоящего, инако бы непонятного, поведения Англии с нейтральными державами и их торговым кораблеплаванием. Будучи окружена множеством сильнейших неприятелей, не перестает она, однако ж, захватом нейтральных судов и с самыми невинными грузами вяще и вяще озлоблять и раздражать прочие народы. Голландия, ближний ее сосед и естественный издревле союзник, решилась уже прикрывать свою торговлю военным конвоем. Швеция учинила в том первый пример и, всячески доброжелательствуя Бурбонскому дому, а особливо Франции, рада будет пуститься на дальности при первом случае. Дания, не видя успеха в дружелюбных своих представлениях лондонскому двору, начинает также терять все терпение, давно пред тем простыв в своем к нему естественном доброжелательстве, и по сю пору воздерживается только нашею у ней инфлуенциею. Сколь ни дурны все сии аспекты, но правление аглинское не переменяет, однако ж, правил и поведения своего каковому небрежению не может быть другой причины, кроме внутреннего и надменного его удостоверения, что собственные силы Великобритании во всяком разуме достаточны равновесить силам неприятелей ее. И подлинно, чрезвычайные пособия, которые она, извлекая из себя самой, повсягодно вновь открывает и умножает без порвания струн, долженствует убедить свет, что таковое удостоверение не несправедливо. С которой стороны ни взять, везде встречается достаточная сила или к обороне, или к наступлению. В Восточной Индии приобретена уже совершенная поверхность и истребляются остатки владений и торговли французских. Острова Западной Индии прикрыты и ограждены знатным флотом и таковым же корпусом войск. На твердой земле Америки умножена и усилена армия генерала Клинтона. Успехи ее могут там вскоре произвесть полезную перемену, подкрепляясь изо дня в день большим числом жителей, а по крайней мере содержать ишпанские соседственные и богатейшие селения в беспрестанной тревоге. В Европе по сие время не случилось еще ничего важного, но ничего же и не потеряно. Флот адмирала Гардия, беспрестанно усиливаемый и умножаемый, пошел вторично в море навстречу графу д’Орвилие, и доколе он будет в Канале, до тех пор останутся, конечно, Британские острова в совершенной беспечности от всякого нашествия, с процветающею между тем повсюду торговлею. Одни посессии Средиземного моря кажутся быть оставленными собственной своей защите, но и они по состоянию оной больше способны к разделению сил и внимания неприятельских, нежели подвержены скорой гибели.

За успех оружия в продолжение целой войны нельзя наперед ответствовать, но по существу вещей и по всем исчислениям человеческой прозорливости есть, однако ж; след предполагать, что конец относительно до поверхности на море полезен будет Англии, а не Бурбонским домам, ибо она к продолжению войны столько изобилует пред ними в способах возобновления своих флотов, сколько преимущества имеет и всегда, по-видимому, иметь будет торговое ее кораблеплавание пред таковым же Франции и Ишпании, кои, судя по прежним примерам и по начальным успехам аглинских арматоров, скоро уже найдутся принужденными допустить иностранцев к отправлению торгов с их американскими селениями.

При таковом положении обеих воюющих сторон не может иметь места сумнение, чтоб без знатных и повторенных Англии ударов, кои сами по себе в обыкновенном порядке вещей нимало не вероятны, могли Бурбонские домы приобресть новое возвышение на решительном потрясении сил и бытия монархии великобританской. Почему опять, доколе не случится, вопреки человеческому предусмотрению, какого чрезвычайного и для оной опасного происшествия, нельзя с вероятностью же полагать, чтоб настоящая война, кроме обыкновенных перемен в успехах оружия, долженствовала произвесть следствия, для здешних интересов невыгодные, следовательно же и требовать отныне каких-либо особливых мер со стороны ее и.в-ва относительно на отдаленные времена, тем паче что возвращение Англии к тому периоду, в коем она находилась до войны 1755 г., едва ли не удобнее к учинению ей дружбы и союза России нужнейшими, нежели каковыми оные ей представляться стали с того пункта, как она миром 1763 г. ⁶ приобрела решительную на море поверхность, ибо тут началась несговорчивость ее по всем с нами бывшим негоцияциям. [57]

Правда неоспоримая, что естественное положение Великобритании и торговая связь подданных ее с здешними, коя от времени до времени приметным образом возрастает, может быть, и на ущербе других купечествующих народов, удобны весьма, а сравнительно с прочими державами и более всякой другой — к основанию между обоими государствами постоянной дружбы, прочного союза и одинаковых политических интересов в части общих дел на твердой земле Европы. Но и то опять не меньше ощутительная правда, что одной стороне нельзя и не должно быть другой другом и союзником больше, как сколько та сама являет ей взаимной охоты и податливости к связанию обоюдной дружбы и союза, а особливо еще, когда они в политическом своем поведении руководствуются правилами разных и несогласных систем. С сими двумя правдами может равняться в рассуждении знатных держав и сия третья, что государственная польза есть первый их закон и что по оному должны они в войне и делах третьего принимать посредственное или беспосредственное, по обстоятельствам, участие всякий раз, когда вопрос настоять может о мщении явного насильства, о сокращении хищности или же о соблюдении равновесия, которое целость христианской республики обеспечивать долженствует.

По сим трем правилам следует, что Россия обязана собственным своим интересом в благосостоянии короны великобританской, но что сие, естьли можно сказать, внутренное ее обязательство не требует от нее на сей час никаких особливых пособий, поколику лондонский двор тщетно пред сим упустил воспользоваться податливостью здешнего к составлению формального союза, и что потому приличествует только России как арбитру дел ожидать с равнодушием развязки и конца настоящей войны, пользуясь между тем общей консидерациею и взаимным исканием, разве бы в течение ее подлинно открылись какие-либо чрезвычайные и в следствиях своих прямо предосудительные или же для переду опасные события, кои бы могли востребовать других мер и учаственного нашего поведения в пользу Англии, но в сем случае вопрос, когда и как, не может прежде самого настояния его с некоторою точностью решен быть... ⁷

Сверх сего при рассуждениях о предмете толикой важности, каков есть настоящий,— поведение России при войне Англии с разными ее неприятелями, долженствуют натурально в здешнем расчете брать первое место собственные наши внутренние интересы и самое основание всей нашей политики, т. е. целость воздвигнутой ее и. в-вом Северной системы.

Сколько внешняя торговля наша ни возрастает под благословенною державою ее и.в-ва многочисленными от престола ободрениями и новыми в пользу ее законоположениями монаршей премудрости, однако ж нельзя отречься, чтоб в то же время не способствовали приметному возвращению ее, а наипаче весьма прибыльному походу некоторых наших произращений, иностранные обстоятельства, особливо же американская война, потому что Англия, лишившись восстанием своих селений всего привоза тамошних продуктов, принуждена теперь заменять их нашими не только в развозе по другим местам, но и в собственном своем употреблении. А когда при том взять еще в уважение, что американские селения не инако заводили и размножали у себя свойственные здешнему климату продукты, как по умышленному их от британского правления в привозе из других мест отягощению знатными пошлинами, а с другой стороны, по определенным на то в пользу американцев знатным денежным награждениям, с коими такое их принужденное произращение собою уже неотменно кончится и другим, тамошнему воздуху больше приличествующим, место уступить долженствует, то и оказывается, что потеря Англиею колоний ее на твердой земле не только не вредна, но паче и полезна еще быть может для России в части торговых ее интересов, поколику со временем из Америки новая беспосредственная отрасль коммерции с Россиею открыться и завестися может для получения из первых рук взаимных нужд... ⁸

Из всего сего осмеливаются нижеподписавшиеся, исполняя волю монаршую, представить на мудрое и высочайшее ее и.в-ва усмотрение общим и согласным их заключением, что в настоящее время, по открываемым Англиею многим и знатным пособиям к обороне своей, не признают они ее подверженною каким-либо важным опасностям от умножившегося числа неприятелей ее; что, напротив, в рассуждении некоторых из самого существа вещей больше на ее сторону склоняющихся аспектов в части военных действий на море, кои одни дурным своим оборотом ей прямо вредны быть могут, скорее можно предполагать одержание поверхности в ее пользу, нежели в пользу Бурбонских домов; что потому нет вероятным образом причины опасаться ни возвышения оных на ущербе ее, ни событий, здешним интересам невыгодных, кои бы по себе и на отдаленные времена простираться могли, разве воспоследуют вопреки чрезвычайные случаи, коих человеческим предусмотрением ожидать нельзя; что при наступлении оных будет и время решить образ и меру здешнего поведения к восстановлению равенства между воюющими державами; что до того приличествует России сохранять ко всем равное и всячески беспристрастное поведение, готовя себе оным путь к представлению и употреблению в свое время высочайшего ее и.в-ва посредства для примирения их, и что, напоследок, в достижении сего предмета заключается верх [58] персональной ее в-ва славы, ибо мир, между Англией и Бурбонскими домами восстановляемый, будет обнимать все части обитаемого света.

С сими рассуждениями повергают себя нижеподписавшиеся к стопам ее и. в-ва.

Граф Н. Панин, граф Иван Остерман, Петр Бакунин, Петр Бакунин

АВПР, ф. Секретные мнения, д. 597, л. 100—114 об. Подлинник, рус. яз. Опубл. полностью: Архив князя Воронцова: Кн. 1—40 / Под ред. П. И. Бартенева. М., 1870—1895, кн. 34, с. 388—405.

Комментарии

1. Датируется по копии. См.: ЦГАДА, ф. 1274, д. 131, л. 1—2, 28—36.

2. Речь идет о Тешенском мире 1779 г., завершившем войну германских государств 1778—1779 г. за Баварское наследство. Россия выступила как посредник во время переговоров и гарант мирного договора.

3. Опущены шесть абзацев, в которых сравниваются силы воюющих стран.

4. Союзного договора между Россией и Англией к началу войны США за независимость не существовало. Предложение о заключении союза было сделано Дж. Гаррисом в его речи при вручении верительных грамот в марте 1778 г. Проект англо-русского договора об оборонительном союзе предусматривал оказание взаимной военной помощи в случае нападения на одну из договаривающихся сторон. Действие договора не распространялось, однако, на конфликты между Россией, Турцией и другими странами Востока и на войну между Англией и ее восставшими колониями в Америке. См.: АВПР, ф. Сношения России с Англией, оп. 35/6, д. 596, л. 2—3.

5. «Северная система» («Северный аккорд») — проект объединения ряда северных европейских стран в союз, направленный против Франции и Австрии, который разрабатывался российской дипломатией в 60-е годы XVIII в. Основу «Северной системы» должен был составить союз между Россией и Пруссией, к которому в дальнейшем примкнули бы Англия и другие страны. Идея «Северной системы» нашла свое выражение в заключении в 1764 г. союзного договора России с Пруссией. См.: Мартенс Ф., т. VI, с. 11—25.

6. Речь идет о Семилетней войне 1756—1763 гг., завершившейся Парижским мирным договором, по условиям которого Франция лишилась ряда своих колониальных владений в Америке (в том числе Канады и Луизианы) и в Индии.

7. В опущенном абзаце приводятся дополнительные аргументы в пользу нейтральной позиции России.

8. В двух опущенных абзацах речь идет о «Северной системе» и других европейских делах.