190. ПИСЬМО ДЖ. А. СМИТА Р. КИНГУ

Москва, [8] 20 апреля 1803 г.

Уважаемый сэр.

Вас, очевидно, удивит, что мое путешествие так затянулось, однако мне было трудно покинуть Петербург. Дружба и внимание, которые были мне оказаны в этом городе, далеко превзошли все мои ожидания, и я едва ли заслужил их. Я не стал бы более говорить об этом, если бы не был уверен в том, что все это относится скорее к моей стране, нежели ко мне самому. На дворцовых празднествах меня принимали наравне с иностранными посланниками, и нередко я замечал, что благодаря моему положению американского путешественника ко мне относились, более благосклонно, чем если бы моя миссия носила дипломатический характер. Вдовствующая императрица показала мне различные учреждения, которые находятся под ее покровительством, и в знак своего уважения подарила мне перстень. Она написала мне перед моим отъездом и также снабдила меня письмами для Москвы. Император пригласил меня отужинать с ним в семейном кругу, посадил меня рядом с собой и разговаривал со мной об Америке и Франции. Для того чтобы облегчить мое путешествие по тем землям, которые принадлежат его империи или зависят от нее, император великодушно предложил мне фельдъегеря или младшего чина для сопровождения. Мне не позволили взять на себя расходы по его содержанию, но сказали, что его продвижение по службе будет зависеть от письма, которое я должен буду ему дать, когда он отправится в обратный путь. Я особенно признателен канцлеру Воронцову и графу Кочубею. Они снабдили меня письмами к властям тех провинций, по которым мне предстояло проехать. Иными словами, Петербург оказал мне услуги, за которые я буду считать себя в вечном долгу. Множество раз я имел удовольствие видеть, с каким уважением и вниманием относятся к нашей стране. О России многое можно рассказать, но эта тема слишком обширна и слишком интересна для одного письма. Она станет неиссякаемым источником рассказов, когда я снова буду иметь удовольствие встретиться с вами. От политики России и от усилий Великобритании и Америки может зависеть сохранение мира. Император преисполнен желания сделать свою страну счастливой, однако я сомневаюсь, хватит ли у него той твердости, которой требуют привычки его народа. Расточительность Екатерины и психическое расстройство Павла привели к тому, что многое нужно исправить, укрепить и усовершенствовать, а быстрые меры, принятые Петром Великим для того, чтобы просветить свой народ, в какой-то мере привели к утрате национального характера. Безуспешно было бы искать его в высших кругах общества. В стране господствует французское образование и засилье французских идей, и коррупция встречается столь же часто, как и улучшения. Указы о создании университетов и школ для обучения народа, а также крепостных крестьян, похвальны, однако это вызывает недовольство у знати. Одного желания делать добро недостаточно, и необходимо проявить большую твердость, чтобы добро не обернулось злом. Поэтому источники улучшений следует скорее искать в самой стране, нежели заимствовать заморские идеи, воплощение которых в жизнь часто ненадежно, а порой и опасно. Делая эти замечания, я должен отметить, что у меня есть все основания питать привязанность к России, ибо я увидел многое, что достойно восхищения и уважения; трудно найти подобное сочетание добродетели и совершенства, кои присущи имп. семье. Ее примеру здесь стремятся следовать, и сейчас в Петербурге нравственные устои более прочны, чем во времена предшествующих правителей. Щедрость императрицы-матери многогранна и действенна. Она прекрасная мать, и мне трудно понять, как она находит время для посещения различных благотворительных и просветительных заведений, которые находятся под ее попечительством. Царствующая императрица, помимо необыкновенной красоты, обладает безупречными манерами, и ее добродетели примечательны для представительниц ее пола, коими следует восхищаться более за то, чего они не делают, нежели за то, что делают. [240]

Общественное мнение было весьма встревожено вышедшим указом о военной службе дворянства и представительством в сенате, возглавляемом графом Северином Потоцким. Это дело, неловко начатое, с одной стороны, и разумно осуществляемое — с другой, становится слишком очевидным посягательством на власть суверена. В настоящее время, однако, общественное мнение больше занято ожидаемой войной со Швецией. Император ждет ответ от короля в пятницу, и мне трудно поверить, что страна, которую, как отметил Бонапарт, нельзя отнести к странам третьего порядка, подвергнется риску участия в конфликте, результатом которого, возможно, будет потеря Финляндии. В этом конфликте Россия проявила всю возможную умеренность. Другим вопросом, представляющим интерес, является Турция. Французы не скрывают своих намерений в этом районе мира. Если они обоснуются в Морее или Леванте, Россия будет вынуждена добиваться выхода в Черное море, ибо интриги многочисленных французских агентов на ее границах в этом районе будут представлять для нее опасность. Что касается Пруссии, то в намерения России входит постоянно держать ее под угрозой и отнять у нее ее владения в Польше. Мы только что узнали, что Дюрок находится в Берлине, а Кольбер, с кем я познакомился в Париже, прибыл в Петербург. Он одаренный и располагающий к себе человек и сможет во многом преуспеть там благодаря такту и прекрасным манерам. Граф Мюнстер, мой попутчик, столь встревожен сообщениями газет, что завтра уезжает обратно, хотя путь по Волге все еще небезопасен. Что касается меня, то я подожду еще неделю или две, пока реки и дороги не станут более безопасными для путешествия. Мое нетерпение, однако, может заставить меня отказаться от посещения Нижнего Новгорода и Казани, и, вместо того чтобы из Казани спуститься вниз по Волге, я, вероятно, сразу же отправлюсь в Черкасск, а оттуда в Царицын и Астрахань. Я предвкушаю удовольствие от короткой поездки по Грузии и Черкесии, затем проследую через Крым в Одессу, где, возможно, снова буду иметь удовольствие видеть императора. Я сделаю короткую остановку в Константинополе и Афинах и как можно скорее присоединюсь к вам в Лондоне, где надеюсь вас еще застать, так как при настоящем положении дел вы едва ли захотите уехать и оставить свой столь важный пост в такое время, когда у нас более чем когда-либо может появиться необходимость в ваших услугах. У меня не раз возникала мысль без промедления отправиться для встречи с вами, но я не могу прервать свое путешествие после того, как мне были предоставлены все возможности, чтобы совершить его. Кроме того, я везу письма горским князьям, патриарху горы Арарат и эриванскому хану. Царица Имеретин, которая возвращается в свои владения, также обещает сделать мое пребывание в Тифлисе приятным. Я познакомился с князем Цициановым еще до того, как он отбыл туда, чтобы принять командование армией, а граф Валерьян Зубов, который возглавлял поход против Персии, подарил мне великолепную рукописную карту земель, расположенных между Каспийским и Черным морями. Огромное расстояние, которое мне предстоит преодолеть, вряд ли позволит мне увидеть вас ранее зимы, но, если действовать энергично, многое можно сделать за короткое время.

Несколько слов о Москве. Этот город больше Петербурга, однако значительно уступает ему по красоте. В нем множество дворцов и церквей, впрочем улицы узкие и грязные. Я живу в семье губернатора, маршала Салтыкова и много времени провожу в обществе князя Голицына, управляющего двором императора, к которому у меня было письмо от императрицы. Я также часто вижу старого канцлера Остермана, князя Куракина и знаменитого Алексея Орлова. У него очаровательная дочь, ежегодный доход которой составляет почти 100 000 ф. ст., но она совершенно лишена того тщеславия, которое часто сопутствует высокому положению и богатству. Подобное качество было бы редкостью в Париже и Лондоне.

Не говоря уже о тех интересах, развитию которых Америка могла бы уделять внимание в Петербурге и на Черном море, беседа с графом Головкиным, президентом Коммерц-коллегии, рассказавшим мне о выгодах, которые мы могли бы получить, торгуя пушниной через Российско-американскую компанию, убедила меня в том, что этим вопросом не следует пренебрегать. Я не имел удовольствия получить от вас что-либо со времени вашего письма из Парижа ¹.

Прошу вас не лишать меня удовольствия получать ваши письма; и отправляйте их на мое имя через торговый дом «Блэндоу и К°» в Петербурге. Мое желание получать известия, могущие интересовать нашу страну, должно быть вам понятно. В истории редко встречались периоды столь критические и важные, как этот. Россия, хотя она и не уязвима для угрозы силой, может стать жертвой интриг. Англии угрожает внезапными и рискованными действиями предприимчивая и честолюбивая страна. Америка может чувствовать себя в безопасности, лишь устранив, насколько это возможно, со своего континента всякое европейское влияние. Однако независимость стран всего мира находится в руках именно этих трех держав. Я очень обязан сэру Джону Уоррену, к которому проникся большим уважением за его дружбу, хотя встречался с ним реже, чем того хотелось бы, живя постоянно в русском обществе. Он дал мне письмо для [241] господина Драммонда в Константинополе, кому в эти два предстоящих месяца вы также сможете направлять ваши письма. Если вы встретитесь с графом Воронцовым, прошу вас напомнить ему обо мне и передать мои заверения в уважении и дружеском расположении. Примите...

Дж. А. С.

Лондон, 1 июня 1803. Получено и отправлено далее вашими покорнейшими слугами Симпсоном и Дейвисоном.

NYHS, Rufus King Papers. Подлинник (автограф), англ. яз. Опубл. полностью: Letters from Russia, 1802—1805/ Ed. G. С. Rogers, Jr.— South Carolina Historical Magazine, 1959, Jul., vol. 60, N 3, p. 154—158.

Комментарии

1. He обнаружено.