Англо-бурская война в донесениях русского военного агента

Англо-бурская война 1899-1902 гг. была одним из важнейших этапов колониальной политики британского империализма на юге Африки в прошлом веке. Начиная с 80-х годов XIX в. Англия предпринимает ряд попыток овладеть небольшими бурскими републиками: Трансваалем и Оранжевой. В 1880-1881 гг. происходит первая англо-бурская война, в которой слабые части бурского ополчения разбили британские войска и отстояли независимость страны. Через 15 лет, в 1896 г., английское правительство снова попыталось подчинить себе непокорные республики. С целью провокации английский империализм организовал налет шайки Джемсона и снова потерпел поражение.

Экспансия британского империализма на юге Африки обусловливалась целым рядом политических, стратегических и экономических причин. Проще всего в захвате бурских республик были заинтересованы возглавляемые Джозефом Чемберленом и Сесилем Родсом круги золотопромышленников, владельцев алмазных копей, промышленных (особенно металлургических) магнатов. Эти круги с завоеванием бурских республик надеялись получить в свои руки монопольное право эксплоатировать естественные богатства Трансвааля и Оранжевой республики, выгодно сбывать туда свои товары и, наконец, использовать вновь завоеванные земли для проведения железной дороги Капштадт-Каир.

В стратегическом отношении завоевание бурских республик сулило британскому империализму укрепление его позиций на юге Африки.

В политическом отношении английское правительство стремилось рядом решительных побед поднять пошатнувшийся престиж британской империи.

В силу всех этих причин правящие круги Англии в 1899 г. начинают новую войну с бурскими республиками.

Несмотря на огромное неравенство сил буры оказали английским войскам длительное и в отдельных случаях победоносное сопротивление.

В течение первых месяцев войны буры последовательно разгромили почти все сосредоточенные в Южной Африке британские войска. В десяти первых сражениях британские войска потеряли четыре тысячи четыреста пятьдесят восемь человек убитыми в то время, как бурские потери сводились к пятистам тридцати человек. Бурские войска осадили важнейшие центры противника: Дэдисмит, Мафекинг и Кимберлей. Только ценой огромного напряжения сил, бросив в южную Африку почти все имевшиеся в метрополии войска и вооружения, английское командование освободило осажденные бурами крепости и добилось перелома на театре войны.

Война затянулась на три года. Несмотря на то, что вся территория республик была оккупирована английскими частями, партизанские отряды буров продолжали неравную борьбу и нанесли ряд крупных поражений английской армии. Только в 1902 г. английским империалистам удалось сломить сопротивление буров и превратить страну в свою колонию.

Публикуемые ниже документы – донесения и письма русского военного агента в Лондоне полковника Ермолова и русского военного агента в Брюсселе и Гааге подполковника Миллера. Они адресованы начальникам Военно-ученого комитета Главного штаба генералам: Соллогубу и Целебровскому и [131] охватывают почти весь период англо-бурской войны (15 августа 1899 г. – 19 декабря 1901 г.).

Ценность этих документов заключается в том, что они исходили от нейтральных наблюдателей, хорошо осведомленных о действительном положении воюющих сторон, и давали в общем объективную оценку происходящим событиям.

Ермолов, используя свои связи среди высшего командования английской армии, рисует в донесениях неприглядную картину низкой боевой подготовки и плохого материального обеспечения вооруженных сил Британской империи в бурской войне.

Несмотря на отсутствие достоверной информации с театра войны, Ермолову в ряде случаев удается вскрыть необоснованность победоносных реляций и показать серьезные поражения, которые терпели англичане в южной Африке.

Донесения Миллера, располагавшего ценной информацией, которую ему представляла бурская миссия в Гааге, рисуют правдивую картину положения буров и настроение их командования.

Таким образом, донесения Ермолова и Миллера органически друг друга дополняют и дают в целом верную картину хода англо-бурской войны.

Публикуемые документы имеют целый ряд стилистических особенностей, которые мы оставляем без изменений. Особенно это относится к транскрипции собственных и географических наименований.

Документы хранятся в Центральном Военно-Историческом архиве, ф. ВУА, д. № 78124, д. № 174-085, д. № 78-708.

М. Рабинович и Н. Шляпников.

Из рапорта военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба ген. лейтенанту Саллогубу, 15/3 августа 1899 г.

Доношу вашему превосходительству, что, ввиду обостряющегося положения дел с Трансваалем, до сих пор Англиею приняты следующие военные меры:

1. Транспортные суда частных кампаний, зафрахтуемые адмиралтейством на случай войны, получили уведомление держаться в готовности.

2. Один батальон (King's Liverpool Regiment) переведен из Капской колонии в Наталь, другой батальон (Manchester Regiment) получил приказание отправиться туда же из Гибралтара, но может прибыть в Наталь не ранее 20 сентября. Это даст в Натале отряд следующего состава: 5 батальонов, 2 полка кавалерии, 3 пешие, 1 горная батарея, 3 1/2 роты сапер, обозная и военно-санитарная команды.

В Капской колонии остается пока 2 1/2 батальона пехоты, но для замены батальона, отправленного в Наталь, высылается на днях из Англии 1 батальон полка Royal Munster Fusileers, так что там будет 3 1/2 батальона, 2 креп. арт. роты, 1 рота креп. инжен. войск и обозная и военно-санитарная команды.

3. Из Индии предполагается перевести в Южную Африку около 11000 чел. европейских войск, т.е. 4 батальона европейской пехоты и 3 кавалерийских полка, вероятно будут перевезены и некоторые туземные части.

4. В случае войны, начальником экспедиции будет назначен, по слухам, опытный генерал Sir Rodvers Buller. Считается, что для успешной войны с буэрами надо иметь в Южной Африке не менее 40 тыс. Настоящих приготовлений к войне в Англии еще незаметно: войне как будто не верят, только в военное министерство поступает много просьб со стороны офицеров, желающих участвовать в военных действиях, отправить их в Южную Америку. [132]

Я думаю, что войны здесь никто, кроме Чемберлена, не желает, но война может возгореться. Я думаю, она будет трудной (если будет) и продолжительной. Думаю, также, что если будет война, англичане поведут ее обдуманно и осторожно, не так как американцы ¹.

Австралия и Канада предложили Англии, в случае войны, услуги своих контингентов. Причины, могущие привести к войне с Трансваалем, серьезны, для Англии идет речь о сохранении Южной Африки.

Полковник Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 8 ноября / 27 октября 1899 г.

Призвано на службу 35 батальонов милиции и 5 санитарных милиционных рот.

Потери, по сведениям до конца прошлой недели, всего убитыми, ранеными и пленными 2 012 человек...

Положение дел в последние дни здесь признавалось весьма опасным и общее настроение здесь далеко не розовое. Надеются, что Sir Georgo White выдержит свое тактическое окружение до прибытия корпуса, но его положение, несомненно, крайне опасно. Здесь начинают весьма винить отдел сбора сведений (Intelligence department) за то, что он недостаточно оценил силы и средства противника, оказавшегося многочисленнее, лучше снабженным артиллерией, нежели то полагали. Сам Лорд Уольслей сознался в том, что «буэры оказались несравненно более могущественными и многочисленными, чем мы полагали».

Едва ли отправленных войск окажется достаточно, ходят слухи о том, что придется отправить еще, быть может, одну или две дивизии 2-го корпуса. В политическом отношении здесь весьма боятся европейских осложнений. Эскадра Ламанша ушла в Гибралтар для наблюдения за Средиземным морем. В Портланде сформирована особая летучая специальная эскадра под начальством капитана Рое, состоящая из 4-х крейсеров – St. Georgo, Hagship, Minerva, Juno. Эскадра эта теперь берет в Портланде уголь и ожидает приказаний. Назначение ее неизвестно, весьма возможно, что она получит какое нибудь назначение в южно-африканские воды.

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 22/10 ноября 1899 г.

Вчера я был в Санхерсте у моего друга генерала Markham, начальника Royal Military College. Он мне сказал, между прочим, что военное министерство далеко не публикует всех известий, получаемых от Буллера из Африки. Мне представляется, что положение дел гораздо менее благоприятное, или точнее, гораздо более неблагоприятно для англичан, нежели проникает в прессу. Во-первых Ladysmith весьма страдает от того, что с самого начала не было выслано на театр войны тяжелых, т.е. осадных орудий. В виду этого, вместе с 5 пехотной дивизией приказано мобилизовать и отправить осадный парк. [133] Весьма интересен тот факт, что полевая армия почти сразу ощутила необходимость иметь тяжелую артиллерию в поле.

Во-вторых военное министерство сделало на этих днях распоряжение об отправке в Африку еще подкреплений из Индии. Что именно, и сколько именно, еще неизвестно. Буэры все не атакуют Ледисмита, у них нет штыков. Совершенно справедливо выразилась про них одна газета: «буэры действовали до сих пор хорошо, но не решительно хорошо».

В Претории ныне находится 1 338 английских пленных англичан, в том числе около 40 офицеров. Английский престиж от этого весьма страдает.

Раздаются сильные жалобы на порядок снабжения армий мясными консервами, дело в том, что англичане закупили массы таких консервов не только в Англии и Австралии, но и в Америке, и оказывается, что их друзья – американцы продали им массы консервов, оставшихся у торговцев на руках после Кубинской экспедиции. Англичане приняли этот товар (мне хорошо известный) без должного осмотра (эти консервы были на Кубе известны под названием conserves de mulet mort), и пришлось выбросить огромное количество консервов с кораблей, взявших таковые с войсками, прямо в море. Были обнаружены также злоупотребления по нагрузке некоторых транспортов гнилым сеном. Раздаются жалобы на адмиралтейство за то, что не были зафрахтованы наиболее быстроходные океанские суда – Umbria, Lucania и пр. ливерпульских и иных линий и кампаний. Действительно из числа 150 транспортов, поднявших армию и ее тяжести, почти все суда медленные, требующие около трех недель ходу до Каптоуна. Быстроходные суда могли бы пройти то же расстояние в 14 дней, что имело весьма важное значение в виду того, что как ни медлили буэры начать войну и перейти в наступление, англичане медлили еще больше, что и имело прямым последствием то, что инициатива неприятеля, везде перешедшего в наступление (на востоке – в Наталь, на юге в Капскую землю, на западе на Кимберлей и Maieking, на севере на Fuly), заставила англичан распорядиться корпусом Буллера совершенно иначе, чем то предполагалось здесь. Среди военных, насколько мне приходится наблюдать, недовольны положением дел и разделением корпуса Буллера на 3 группы: западную (Lord Methuen, база De Aar, объект – выручка Кемберлея), среднюю (Gatacre, база – East London, объект – Alival North и Блюмфонтейн) и восточную (Clery, база – Дурбан, объект – выручка Ледисмита). Та задача, которая возлагается на корпус, ныне возлагается только на дивизию Gatacre'a. Очень понятно, что нужны подкрепления (5-я дивизия, подкрепление из Индии). Кроме того, здесь весьма смущены еще и тем, что среди Капского голландского населения (Cape Dutch) нелойяльность к Англии гораздо более остра, чем в этом сознается пресса и чем это хотят сказать публике. Эта нелойяльность (desaffection) весьма беспокоит англичан. Кроме того среди черных в Basato, в Zulu и даже в Rodesia начинаются волнения против белых. Все это очень для англичан опасно.

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова – управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 28/16 ноября 1899 г.

...В настоящее время в Африке и на пути туда имеется войск (не считая еще 5-й пехотной дивизии и осадного парка; отправка 5 пех. дивизии еще только началась, а осадный парк еще не готов), всего: [134] 52 батальона, 39 эскадронов, 8 рот ездящей пехоты, 24 пеших, 4 конных, 2 горных батареи, 6 инженерных рот и разные нестроевые части вспомогательного назначения. Весь, так называемый, корпус Буллера пополнен резервистами. Вся эта масса войск исчисляется в 78 тыс. при 180 орудиях. Но на самом деле надо и можно считать в смысле боевой силы, только: пехоту по 1000 чел. на батальон – 52 000, ездящую пехоту, всего 1 200, кавалерию всего 39 эскадронов – 6 300, т.е. в общей сумме 59 500 чел. при 180 орудиях, что вовсе не так много, имея в виду, что африкандеры враждебны к англичанам, и что буэры весьма способны к действиям на сообщения и рейдам.

Что касается численности буэров, то сведения о ней в английском Главном штабе были и недостаточны и не точны: как я доносил вашему превосходительству их исчисляли 40 или 45 тыс. максимум. Но теперь выясняется, что в обеих республиках до 93 тыс. чел. способных носить оружие (это мне было сказано одним английским генералом), и что уже теперь у буэров в поле имеется не менее 50 тыс. чел ². Так что, с одной стороны 59 500 бойцов с 180 орудиями, а с другой 50 тыс. человек бойцов с числом орудий, здесь в Лондоне, неизвестным. Во всяком случае артиллерия буэров превышает, повидимому, английскую калибрами, дальнобойностью и скорострельностью. Ибо у буэров есть осадные и скорострельные орудия, а у англичан же только 15- и 12-фунтовки нескорострельные с одними только шрапнелями и только теперь прибывают 3 полевых батареи с полевыми 5-дюймовыми гаубицами. Таким образом, перевес в артиллерий (в смысле артиллерийских эффектов) на стороне буэров. Это и заставило англичан прибегнуть к артиллерии с судов «Powerful» и «Terrible», взятой в Ледисмите, а также выписать из Англии осадный парк.

У буэров нет штыков. Они все конные, отличные стрелки, но, не имея холодного оружия, они не способны принимать и выдерживать штыковых и сабельных атак. Буэры – это ездящая пехота без штыка. Тактика их заключается: в быстром, легком маневрировании, в производстве сильного, меткого огня из-за закрытий (естественных, коими столь богат скалистый грунт театра, и искусственных), в действиях на сообщения и в отступлении перед штыковыми натисками англичан. Перед таким натиском они вскакивают на коней и уходят, и этот тактический прием их чрезвычайно для англичан невыгоден, ибо поспеть за ними, разбить их, отрезать их английским тяжелым регулярным войскам крайне трудно. Английская кавалерия на театре войны (6 300 чел. против всей легкой армии буэров) вообще крайне малочисленна. 6 300 чел. – это очень мало. Кроме того, английская кавалерия вообще мало, поворотлива, мало способна к быстрому маневрированию. Пехотой же буэров можно обстрелять, но взять их, т.е. разбить, нельзя, или крайне трудно.

Все эти тактические особенности противника ставят англичан в сравнительно трудное и невыгодное тактическое положение.

Побед в этом никаких нет, просто, не желая жертвовать людьми немногочисленной армии, буэры, как партизаны, исчезают и занимают новые стрелковые позиции. Такова их тактика. Совершенно тоже самое было и под Сент Яго: испанцы отходили не из за поражения, а потому, что такова была их тактика. Американцы же самообольщали себя тем, что это – победы. Соображения эти ясно подтверждаются сравнительно небольшими потерями буэров и значительными, сравнительно, по отрядам, потерями англичан (до сих пор 290 [135] убитых, 1100 раненых, 1 438 пленных); буэры их видимо обскакивают, окружают, забирают в плен.

Таким образом, положение англичан в тактическом отношении представляется весьма трудным.

Тем не менее, я лично думаю, что и Кимберлей, и Ледисмит выдержат до выручки. Города эти, а также Mafeking висят на ниточке. Но я все таки думаю, что они выдержат: катастроф в больших размерах, я думаю, не будет, и осажденные города будут вероятно, спасены. Но разве это еще решит участь войны?

Армия буэров, в сущности, потерями еще почти не тронута, они шаг за шагом могут оспаривать свою территорию, отступая, завлекая, избирая выгодные центры обороны и постоянно действуя на сообщения англичан. И я склонен думать (всеми силами наблюдения и изучения стараясь себе отдать отчет в истинном положении дел), что война еще будет продолжительной, кровопролитной и для англичан весьма трудной.

А если англичане потерпят какую нибудь большую катастрофу? Если армия их истает или пошатнется от тех потерь, которые она уже теперь терпит при каждой стычке? Ведь сражений еще не было, одне только стычки. А между тем в каждой стычке англичане теряют офицеров и по 100, по 200 нижних чинов.

Потери англичан здесь действуют удручающим образом. Ежедневно к вечеру в вестибюль военного министерства, где вывешиваются объявляемые телеграммы и списки убитых и раненных, собираются толпы народа и происходят удручающие сцены. А если англичане потерпят серьезную неудачу? Ведь здесь осталось теперь всего, с уходом 5-й пех. дивизии, 28 батальонов. Если уйдет 6-я дивизия, останется всего 20, из коих 7 необходимо нужны для Ирландии, т.е. 13 регулярных батальонов – вот весь их резерв. И если они потерпят серьезную неудачу (и это возможно), что тогда?..

Говорят, что положение дел в Ледисмите весьма тягостное: удушливая вонь, болезни, конские болезни и недостаток в снарядах. Mafeking говорят, едва жив. Телеграмма из Претории, т.е. из буэрских источников, сообщала в воскресенье, что буэрские генералы рассчитывают на падение Ледисмита в конце этой недели...

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 14/2 декабря 1899 г.

Лорд Салисбюри сказал французскому послу, что он думает, что война затянется надолго, и будет стоить дорого; сказал он это, будто бы, не без оттенка удовольствия против Чемберлена. Здесь среди военных все более и более обостряется недовольство на лорда Лансдоуна и лорда Уольслея за многие ошибки: винят их за то, что кавалерия и артиллерия не были посланы впереди всех прочих войск, и за то, что столь необходимые мортирные батареи отправлены были только под конец (65-я отправлена была 12 ноября, 61-я 16 ноября, 37-я 17 ноября). Винят за то, что не воспользовались большими коневыми средствами Капской колонии (Colesberg) и Наталя для английской медленно мобилизующейся и медленно перевозимой кавалерии, лошади которой, по прибытии в Ю. Африку, 2 недели стоят с опухшими ногами после переезда (австралийские лошади, прибывшие на театр войны с австралийскими контингентами, совсем не страдали от переезда по морю: могли идти под седло сейчас же; здесь [136] это объясняют тем, что австралийские лошади содержатся всегда на открытом воздухе, на подножном корму, в табунах, английские же лошади в конюшнях).

Винят военное министерство еще за то, что оно мало воспользовалось местными милиционными средствами для формирования милиционных частей, а также почти не воспользовалось предлагаемыми Австралией и Канадой более значительными контингентами. Наконец, важнее всего то, что войска мобилизуются и отправляются все по той же системе малых пакетов, дивизия за дивизией, а не сразу большой массой.

Неудачные бои генералов Gatacre у Stormberg и Methuen'a у Маgersfontein произвели здесь в высшей степени тягостное впечатление, в особенности положение отряда Gatacre'a, двинутого в 9 часов вечера, поведенного ночью по совершенно неизвестной местности, попавшего, после целой ночи марша, прямо в траншеи буэров (беспорядок был так велик, что англичане стали стрелять друг в друга, потеряли 675 пленными). Генерала Gatacre'a (чрезвычайно нелюбимого войсками) очень винят за это бессмысленное дело и говорят, что его следовало бы отозвать и заменить лордом Kitchener...

Мне говорили также, что Буллер чрезвычайно недоволен генералок Gatacre и весьма не одобряет также употребления этих «броневых поездов» (armoured trains). Лорд Метуэн потерял из 8 000 всего 832 чел. (офицеров 15 убито, 47 ранено, 6 взято в плен), т.е. около 10%; ген. Gartacre потерял из 2 000: 25 убитыми, 68 ранеными, 607 пленными. У Stormberg было всего 800 буэров, и они потеряли только 5 убитыми, 14 ранеными. Gatacre, как кажется, судя по его последней депеше, отошел к Cyphergat и Bushman's Hock.

Насколько здесь нервно настроение, можно заметить по тому количеству слухов, которые неизвестно откуда распространяются по городу и клубам. Недавно говорили, что Метуэн убит (известие это было на бирже). Вчера вечером, читая в клубе, я слышал, как один член клуба говорил другому, что Ледисмит освобожден и что 10 т. буэров взято в плен. Ничего подобного в известиях военного министерства, единственно достоверных, до сих пор нет.

4 (16) декабря атака Буллера на переправах у Колензо кончилась поражением. Англичане потеряли 11 орудий и всех лошадей 14-й и 66-й пеш. батарей.

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 17/5 декабря 1899 г.

Трудно себе представить какое впечатление произвело здесь вчера, неожиданное известие о неудачной атаке Буллером переправ у Колензо в пятницу 14-го. Он атаковал их 3 бригадами – 2-й, 5-й и 6-й. Атака его была отбита, и, по сегодняшним депешам, он потерял 1 097 чел., из коих 300 пленными. Как я телеграфировал, две батареи подскакали к самому берегу реки Тугелы, где скрывались (на южном берегу) неприятельские стрелки, что совершенно не было разведано начальником отряда. Буэры перестреляли всех артиллерийских лошадей и 11 орудий было потеряно англичанами, 5 артилл. офицеров было взято в плен.

Я в United Service club слышу весьма много суждений об этом деле; в клуб этот приходят к завтраку прямо из военного министерства, и мне говорили мои знакомые, что генералу Буллеру приказано было атаковать буэров у Колензо во чтобы то ни стало и как можно [137] скорее. Мне еще в среду говорили, что Буллер атакует в пятницу, чего не было сообщено газетам. Генерал Буллер был, повидимому, против поспешной атаки, желая подождать прибытия еще транспортов с войсками и, в особенности, с артиллерией. Но, как кажется, здесь в военном министерстве и даже в кабинете, желали как можно скорее хотя какой нибудь победы, дабы загладить впечатление поражения Гатэкра у Stormberg'a и неудачной атаки лорда Methuen'a у Magersfontein'a, поэтому телеграфировали Буллеру – атаковать немедленно, не откладывая больше. Здесь среди генералов клуба United Service уныние чрезвычайное.

Полагают, что Mafeking будет выручен отрядом Plumer'a, но что Кимберлей и вероятно Ледисмит погибнут. Как известно, в Кимберлее находится Cecil Rhodes. Буэры говорили, что если он им попадется в руки, то они его посадят в клетку и будут возить по городам Трансвааля на показ. Сегодня мне говорил в клубе генерал Beresford: «Увы, кажется, Cecil Rhodes клетки не избежать». Это рисует настроение... Относительно гарнизона Уайта в Ледисмите полагают, что он попытается прорваться в юго-западном направлении, единственно для него возможном, ибо здесь местность более открытая, и буэры не выйдут в открытое поле. Под покровом ночи кавалерия Уайта, быть может прорвется. А пехота? А артиллерия? А раненые? Бомбардирование, конечно, ничего, но, повидимому, гарнизон уже на половинных рационах и в городе много больных...

Нельзя не сказать, что, действительно, англичане дохвастались, подобно американцам, до такого стратегического положения, о котором они сами теперь, открыто мне говорят: «We are in a terrible strategical mess» (Мы в ужасной стратегической путанице). Symons, White, Gatacre, Methuen и, наконец, Buller все потерпели поражение и катастрофу и разбились о стойкость позиции буэров.

У Буллера в Натале 19 000 ч. на лицо, у Methuen'a около 85 000 ч. Почему ни один из генералов не попытался сделать ни разу ни одного обходного маневра?

Тактические приемы буэров заслуживают того восхищения, которым здесь начинают проникаться. Мне, насколько я могу составить себе какое нибудь мнение издалека, по отрывочным депешам, представляется удивительным не столько стратегическое искусство буэров, сколько их умелые остроумные, согласные движения на полях сражений...

Английские офицеры, бывавшие в Африке, мне говорили, что буэры имеют обыкновение передавать распоряжение по линии. Напр. «отходить на время назад, туда то: за такую то гору» – такое распоряжение передается, словесно, от одного стрелка к другому, без ординарцев. Или, «стрелять, прекратить огонь»... все это передается словесно, самими людьми, один другому.

В Натале у Буллера до 23 000 ч. и 9 000 ч. в Ледисмите. Войска эти после выручки Ледисмита, оказались бы в Натале совершенно бесполезными. Их пришлось бы перевозить обратно в Port Elizabeth для предприятия активных операций. Но пока никаких транспортов в Дурбане нет. Даже при удаче, т.е. после выручки Ледисмита, возвращение этих войск на главную операционную линию потребует чрезвычайно много времени, т.е. 32 000 ч. даже при удачных обстоятельствах, окажутся в совершенно бесполезном стратегическом положении. Все это сделала политика – желание прикрыть Наталь. Надо было, как здесь теперь видят, с самого начала держать только оборонительную линию Тугелы.

Н. Ермолов. [138]

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 18/6 декабря 1899 г.

...У Колензо отряд Буллера потерял 1097 человек, а именно: убитыми 82, ранеными 667, пленными 348. Из числа офицеров: убито 66, ранено 254, взято в плен 96, всего потеря 396.

Отряд Буллера состоял из следующих частей: 3 бригады – 2-я (Нildyard), 4-я (Ly Helton) и 5-я (Hart), часть 6-й бригады (Barton), следовательно 14 или 15 батальонов; морская бригада с 6-ю морскими, 12-фунтовыми скорострельными орудиями и 2-мя 4,7 скорост. орудиями; 5 батарей пешей артиллерии; 2 полка кавалерии; команды понтонных и саперных инженеров, а всего в Натале: 19 1/2 бат., 2 полка кавалерии, 7 батарей артиллерии, морская бригада, 8 морск. орудий и до 4 000 езд. пехоты и местных колониальных частей, а всего до 23 000 ч. и кроме того около 9 000 ч., запертых в Ледисмите.

На левом фланге лорд Метуэн после неудачной атаки у Magersfontein отошел назад к своему тет-де-пону через Modder и окопался.

В центре, генерал Gatacre стоит у Cyphergat и Bushman's Hock. Восстание в этой местности (северные районы Капской колонии) разгорается все более и более. Черные уже не верят в могущество англичан. Положение последних представляется весьма трудным, главным образом, потому, что они так разбросали войска, притянув такую большую массу их в Наталь, где этим войскам, за исключением выручки Ледисмита, решительно нечего делать, повернуть же их обратно в Порт Елизабет будет крайне продолжительно, ибо в Дурбане даже нет еще свободных транспортов. Стратегическое положение до полной перетасовки войск мне представляется чуть что не безвыходным. И вся ненормальность стратегического положения произошла из за первых политических мотивов: хотели прикрыть весь Наталь...

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 2 января 1900 г. / 21 декабря 1899 г.

Известие о том, что генерал Буллер будет снова атаковать в пятницу или субботу на этой неделе, представляется весьма странным, в виду того, что к этому времени новый главнокомандующий еще не прибудет на театр войны. Тот генерал, который сообщил мне в воскресенье это известие, прибавил, что в военном министерстве надеются, что вторая атака позиций у Колензо будет удачна, что Буллер, получив 5 батальонов и 3 пешие батареи 5 дивизии; а также 6-дюймовые гаубицы осадного парка, прибывающего в Дурбан, предполагает с фронта бомбардировать позиции буэров из-за закрытий, а подвижной колонной попытается обойти буэров с запада. Последние известия с театра войны упоминают, что буэры сильно заняли Spring field по южную сторону верхней Тугелы, прикрываясь с фронта оврагом реки Little Tugela. Кроме того, они сильно занимают, на правом фланге Буллера, высоты... ³

Все это доказывает, что буэры уже, вероятно, знают о намерениях Буллера, и настроение здесь, относительно этих намерений (насколько они вчера вечером проникли в печать), весьма тревожное. Я спросил моего знакомого генерала: «но разве положение Ледисмита так требует немедленной атаки?». [139]

Генерал Гордон ответил: «Положение не то, что настоятельно опасно, но... гарнизон должен быть выручен поскорее». Мне кажется страннее и непонятнее всего, что 5 дивизию тоже послал в Наталь, почти вся масса войск поглощается Наталем, и этого стратегического распоряжения понять просто невозможно.

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 11 января 1900 г. / 30 декабря 1899 г.

...Лорд Матуэн будет вскоре отозван или смещен: говорят, что его здоровье окончательно пошатнулось, и что он выказывает, после сражения у Magersfontein, признаки душевного расстройства. Вообще я должен доложить, что то, что здесь печатается в виде извлечений из частных писем – офицеров и нижних чинов к родным, – то, что мне рассказывают отцы, сыновья коих участвовали в сражениях, доказывает такой упадок духа, отсутствие дисциплины, потерю веры в начальников, что трудно себе представить; я не хочу придавать всему этому слишком много веры...

Н. Ермолов.

Телеграмма военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 22/10 января 1900 г.

Настроение тревожно. Положение Буллера чувствуется опасным. В субботу взял три передовых гребня; потеря – 300 человек; главная позиция впереди; переправы сзади плохи. Стратегические шансы одинаковы, все зависит от тактического исхода сражения.

Ермолов.

Телеграмма военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 26/14 января 1900 г.

Телеграмма Буллера: «Войска Уорена отступили с высот Спионкопа» произвела крайне тягостное впечатление. 4 кавалерийская бригада получила приказание отплыть в начале февраля, теперь отправляются 12 батарей, отправка восьмой дивизии не решена, хотя мобилизация ее идет.

Ермолов.

Телеграмма военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 2 февраля / 21 января 1900 г.

Два суданских батальона возмутились в Омдурмане. Для 8 дивизии берут батальон из Египта. Канал весь очищен. Теперь идет посадка на железную дорогу иоменов. Буллер атакует опять.

Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 2 февраля / 21 января 1900 г.

...Теперь я хотел бы доложить вашему превосходительству то, что здесь говорится и думается по поводу известий, получаемых с театра войны. [140]

Во-первых, казалось бы, что войск на театре войны достаточно: отправление лишних милиционных масс только затрудняет административную сторону кампании. Я не хотел бы утверждать то, что я сейчас напишу, ибо это можно знать только будучи на месте, но среди нас, военных агентов, начинает устанавливаться сомнение в боевых качествах войск. Из рассказов, слухов, писем с войны, внимательного чтения донесений и описаний выясняется много подробностей, просто бросающих тень на поведение войск под огнем. В огонь они, повидимому, идут охотно. Но скоро расстраиваются и не выдерживают. Буллер после занятия Спионкоп (в ночь с 23 на 24) телеграфировал: «люди превосходны», но ведь ему нужно вести операции с тем, что есть. А в ночь с 24 на 25 полковник Thorneycroft, заступивший место раненого бригадного генерала Woodgate, приказал отступление и к 8 ч. утра в субботу 24-го уже все войска Warren'a были опять на южном берегу и это после того, как Буллер незадолго перед тем отдал приказ, говоря, «что отступления не будет».

Американские регулярные войска на S. Juan'cких высотах, 1-го, 2-го и 3 июля под Сант-Яго, были также в весьма шатком тактическом положении, потеряв более, чем теперь англичане на Spion Кор. Однако американцы удержались. Весь этот эпизод очищения Spion Кор еще крайне темен. Известно только, что англичане потеряли здесь 1 048 чел. (из коих 215 пленных).

Лорд Робертс, как здесь говорят, спешит сосредоточить войска на центральной линии для наступления в пределы Оранжевой республики, т.е. для возвращения к первоначальному наступательному плану. Но что меня больше всего удивляет, это что здесь начинают как будто мириться с мыслью о возможности падения Ледисмита. Казалось бы, что спасти этот гарнизон и его знамена от позора должно было бы быть первой, самой настоящей задачей. Способно ли будет наступление по центральной линии освободить White'a, успеет ли, это еще вопрос.

Эпизод возмущения двух суданских батальонов в Омдурмане, о котором я телеграфировал вашему превосходительству, заключался в следующем: после поражений англичан в Южн. Африке среди офицеров (туземцев) египетских войск в Судане появилось брожение и настроение враждебное против англичан. Приказано было отобрать у войск, расположенных в Омдурмане, боевые патроны. Два суданских батальона отказались исполнить это приказание и Сирдар поспешно выехал из Каира в Судан. Было предположено взять 1 батальон из Египта для Ю. Африки (европейский батальон Royal West Kent) для 8 дивизии. Но возможно ли будет это исполнить, еще неизвестно...

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 4 февраля / 23 января 1900г.

...Пока известий с войны нет и пока медленно тянется и развивается кампания среди столь многих ошибок и военного непонимания (Америка – непонимание административное, Англия – непонимание стратегическое и тактическое) и пока все более и более оттягиваются от английских берегов сколько-нибудь подготовленные и серьезные военно-сухопутные силы государства, во вторник 30 января последовало открытие сессии парламента, и более ничтожного и жалкого зрелища как первые дни деятельности этой сессии, в минуту государственной опасности и кризиса, нельзя себе представить. Зрелище это [141] если в него вдуматься, настолько поучительно и любопытно, что в виду тесной его связи с военными вопросами в настоящую минуту, хотел бы посвятить ему несколько мыслей и настоящее донесение.

Совершенно очевидно, что все эти люди, эти Бальфуры и Чэмберлены, не в состоянии поднять деятельности кабинета в минуту военного государственного кризиса на высоту самоотверженного государственного служения, независимого от каких бы то ни было «партийных», т.е. в конце концов личных, соображений, интересов и целей. В эпоху тревоги все эти ничтожные и слабые словопрения, все эти взаимные упреки и нападки оппозиции на правительство, правительства на оппозицию застилают собою те важнейшие вопросы о спасении армии и ее чести, которые столь основательно волнуют и тревожно беспокоют страну.

Но не только, по моему мнению, проваливаются, как личности, те личности, которые ныне стоят во главе государственного управления в Англии. Проваливается, по моему убеждению, и та основная, себялюбивая и алчная политика, которую Англия до сих пор всегда преследовала и которая ныне довела ее чуть не на край военной гибели. Политика национального эгоизма, преследующая только практические и материальные цели минуты, материальных выгод в данную минуту, – политика материального оппортунизма, неспособная воплотить собою высшие стремления человеколюбия и великодушия, уважения к чувствам, стремлениям, обычаям, нуждам других народов. Политика национального эгоизма и алчности, которая, прежде всего, саморазрушительна. Это ясно видно в настоящую минуту в Англии: эта политика стремлений к самоутверждению и захватам довела ее чуть что не до военной погибели, да и жива она теперь только великодушием других.

В своей весьма слабой речи 30 января, лорд Салисбюри выразился так: «Британская конституция – это очень хорошо для времен мирных. Но для эпохи военного кризиса она слишком слаба». Таково заявление из уст английского премьера.

Разве не так было и в Америке во время войны.

Но положим, Англия не может переменить форм своего государственного строя: парламент у ней есть, парламент и останется. Казалось бы, тем не менее, что настоящая война приведет вот к какому для Англии политическому уроку: настоящие ее государственные люди, оказавшиеся столь мало способными уберечь свое отечество от настоящего тяжелого для него положения, понемногу сойдут со сцены. Быть может война (и в особенности если англичане ее проиграют) приведет к некоторому для Англии, так сказать, нравственному пробуждению, причем возможно предвидеть, что политика национального эгоизма и алчности, заменится другой политикой, более достойной и чуткой к жизни других народов. Явятся на сцену и другие люди – представители новой политики, уже не разные Чемберлены, но люди более чистые и такое нравственное пробуждение в политической жизни Англии способствовало бы, если оно состоится, сделать весьма много на пути к всеобщему миру, ибо этого, по крайней мере, элемента в жизни Европы: алчности Англии (то, что здесь называется practical politics, т.е. «сейчас, все, возможно больше, себе»), этого элемента в такой вечно-интенсивной форме, быть может, более не будет. С этой точки зрения нельзя не желать (помимо всяких иных симпатий и соображений) побольше успехов буэрам, и вот почему весь мир, от велика и до мала и желает им таких успехов.

Итак:

1) Государственные люди, ныне стоящие во главе правления, либо устарели (Salisbury), либо не на высоте настоящего кризиса. [142]

2) Внешняя политика Англии, действовавшая до сих пор, политика эгоизма, самоутверждения и захватов, завела ее так далеко, что она теперь не знает уже, что и делать. Чем тяжелее будут для Англии уроки этой горячей войны, тем будет лучше для всех.

Государственный строй Англии, конечно, не переменится, но люди переменятся наверное, политика, быть может, переменится. Без сомнения желательно все возможные после войны перемены (как результат войны) предвидеть. Такие перемены могут обязать собою две стороны.

1) Быть может Англия после войны сделает некоторые шаги вперед в смысле нравственного политического пробуждения.

2) С точки зрения военно-сухопутного могущества она может усилиться.

Какова же с точки зрения такого общего вывода могла бы быть, по отношению к Англии, политическая программа Европы, не только в настоящем, но и в будущем. Повидимому, в самых общих чертах, такова:

1) Внешне-политическое, так сказать, нравственное воспитание Англии предоставить этой горячей войне, тем бедствиям и унижениям которые Англия заслуженно переживает и чем больше, чем острее тем лучше для будущего, тем лучше для мысли всеобщего мира. Казалось бы, желательно предоставить судьбы и события этой войны своему собственному ходу и течению, не останавливая и не ускоряя т.е. не вмешиваясь в ход войны пока для буэров все идет хорошо

2) Всеми возможными средствами, не втягиваясь ни в какую войну с Англией и преследуя все свои собственные политические цели как бы ни в чем не бывало, также быть может, путем политических или военно-политических демонстраций, согласных со своими собственными целями, помешать усилению Англии, как в настоящем, так и будущем, как на театре войны, так и на театре Европы.

Всякая, малейшая даже демонстрация в Средней Азии (о чем здесь всегда знать могут только крайне смутно) производит здесь крайне сильное впечатление. До сих пор англичане взяли из Индии 4 батальона, 4 кавполка, 3 пешие, 2 конные батареи и небольшие контингенты офицеров, волонтерной и регулярной ездящей пехоты.

В настоящую минуту в Лондоне крайне не желают брать из Индии больше; но кто знает, если война продлится и примет еще более неблагоприятный оборот, быть может придется взять еще войска оттуда. В палате был уже запрос: «в виду острого кризиса и в виду того, что гуркасы и сейки столь хорошо привыкают к климату Ю. Африки, не переменит ли кабинет свое решение не посылать туземных индийских войск в Африку». Кабинет, в лице Бальфура, ответил: «не переменит, по причинам, которые понятны палате».

Пока для буэров все идет хорошо, – казалось бы, не вмешиваться, не останавливать, не желать и не устраивать заключение мира. И только если последует в войне перелом в пользу Англии, тогда, быть может, путем каких-либо европейских коалиций, вступиться и тем удержать Англию от всякого усиления, как на театре войны, так и на других театрах.

Опасения перед Францией заставляют Англию ставить на ноги свою милицию, заставляют думать о мобилизации морских резервов. Это последнее дело – мобилизация морских резервов, дело для Англии весьма тяжелое, дорого стоющее, отрывающее желательный элемент населения от ежедневных занятий. Англии весьма не хочется к нему приступить, тем более, что прямого отношения к войне с буэрами она иметь не может. Если дела для Англии пойдут лучше, не могла ли бы Франция заставить приступить к мобилизации морских резервов. [143] Я лично склонен думать, что наиболее осторожной и плодотворной политической программой для Европы (или для каких-либо новых европейских, против Англии, каолиций) была бы та, которая, в предвидении, не столько настоящего, сколько будущего, в предвидении будущего развития мысли всеобщего мира, способна была бы удержать Англию от успехов и усиления на театре войны и на всех других театрах вообще.

Следовательно, чем хуже дела англичан на театре войны, тем менее было бы причин для Европы вмешиваться или пытаться прекращать войну путем посредничеств. Наоборот, если дела Англии на театре войны пойдут лучше, тогда было бы более причин для такой остановки или посредничеств. Но никак не наоборот, хотя обратный образ действий и мог бы сулить, напр. для Франции, какие-либо немедленные выгоды. Немедленные выгоды, если бы за ними бросилась Франция, способны были бы, мне кажется, с точки зрения моего настоящего донесения, скорее компрометировать будущее нежели его обеспечить.

Н. Ермолов.

Из донесения военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета Главного штаба, 18/6 февраля 1900 г.

...В прошлый четверг, в палате лордов, лорд Розбери произнес первую, сколько-нибудь сильную речь за всю эту сессию. Это было еще до известия об освобождении Кимберлея, и лорд Розбери горячо и красноречиво указал кабинету, что кабинет как будто совершенно не отдает себе отчета в важности и опасности для Англии настоящей минуты: «Я слежу за развитием событий в Европе и Азии еще гораздо более тревожным взглядом, – говорил Розбери, – нежели за событиями в Ю. Африке. Кабинет точно не сознает того, что чувствует каждый прохожий на улице, того, что в настоящую минуту вопрос идет, для Англии, для Великобританской империи, о жизни или смерти. Ибо если вы проиграете войну в Ю. Африке, то и колонии и сипаи в Индии, и эмир афганский поймут, что силы, могущества Великобританская империя не имеет и что не стоит связывать свои судьбы с нею. Европейские державы враждебны к нам, Россия мудро ведет вперед свою политику в Азии, в Персии, а Англия безучастно остается зрительницей этой политики, последних событий в Персии, – клонящихся к полному утверждению влияния России в Персии и ничего не делает, чтобы помешать этому, или компенсировать себя за это, – не делает быть может потому, что ничего не в состоянии сделать. Ибо, где же войска? Где ваш флот? Войска ваши в Ю. Африке, и нечего обманывать себя и других бумажными цифрами неорганизованного сброда, те 110 тыс. регулярных войск, о которых нам говорят, что они есть на лицо в пределах Соединенного королевства, – ведь это все более или менее non efficients, non combatants, и на них надежда плохая. Милиция и волонтеры? Их много, но во-первых, в смысле активных сил они никакого значения не имеют, а в смысле оборонительных они тоже неустроены, не снабжены артиллерией, не имеют обозов, наконец, мало подучены. Это все, быть может, материал для армии, но не армия и утешать себя в том, что весною все эти нестройные массы будут, согласно программе кабинета, призваны под палатки для месячного лагерного сбора, – очень слабое утешение. Флот? Но, милорды, вы хорошо знаете, что средиземная эскадра связана... Средиземным морем, что Channel Squadron связан ролью боевого резерва для Mediterranean Squadron и что [144] место для Channel Squadron – Гибралтар. Что же прикрывает наши берега? Мобилизуете ли вы резервную эскадру? Где активные, морские и сухопутные наши силы? О чем вы думаете? Если завтра вы потерпите неудачи в Ю. Африке, то так вы и останетесь с вашим одним флотом среди Европы, у которой много счетов с нами и которая лучше понимает наше настоящее положение, нежели мы сами, – лучше, нежели наше правительство, и которая едва ли задумается перед тем, чтобы приступить к сведению счетов с нами. Если это не есть минута жизни или смерти, то я уже не знаю, что можно назвать таковою».

Речь эта несомненно произвела на кабинет сильное впечатление (что бы кабинет не говорил). Ибо необходимо знать и помнить, что в Англии кабинет, в смысле предвидения, энергии, решимости, инициативы, всегда немного позади общественного мнения, выражаемого, например такой сильной речью, как речь Розбери.

И вот в пятницу адмиралтейство отдало приказ о мобилизации части резервной эcкадры. Для меня лично представляется весьма правдоподобным, что это результат двух причин: 1) Речь Розбери, ибо здесь чрезвычайно характерно то, что хотя кабинет отвечает сарказмами на нападки оппозиции (как и ответил Бальфур на речь Розбери), тем не менее, втихомолку, он подчиняется ее советам и указаниям. 2) Хотя здесь и говорят, что эта мобилизация части резервной эскадры ничего, так себе, приготовление судов к маневрам 1 марта, что они 1 апреля будут опять распущены, – тем не менее эту меру необходимо понимать, как меру боевую, на всякий случай, в виду тревожного положения политического горизонта. Кроме того, необходимо иметь в виду, что освобождение Кимберлея, успехи Робертса, – быть может, приближают дела на театре войны к развязке, к окончанию войны. Англия боится, как бы вмешательство Европы не помешало ей пожать плоды, заключить мир так, как она, Англия, захочет. Мне представляется, что мобилизация резервной экскадры есть так сказать, шаг, precautionary measure, к тому, чтобы помешать Европе устроить Англии после войны нечто вроде берлинского трактата. Итак, кабинет, под влиянием тревожного положения, ясно выясненного в речи Розбери, сделал следующее:

а) На суше. Крайне слабая военная программа кабинета (почему cтоль слабая, я доложу ниже).

б) На море. Мобилизация части резервной эскадры, кажется, судов в Портсмуте и в Девонпорте, но утвердительно я еще этого сказать не могу. В состав резервной эскадры, вообще в портах кругом берегов Англии, неся так наз. побережную службу входят такие броненосцы, как Rondey, Howe, Collingwood, Sans Pareil, Trafalgar, Alexandra, Benbow и очень много крейсеров.

Другой побудительной причиной к мобилизации резервной эскадры могло служить (хотя я этого безусловно утверждать не могу, но это правдоподобно и вяжется) известие о том, что мы маскируем войска на Афганской границе и готовимся взять Герат. Это известие («Times») произвело здесь весьма сильное впечатление, и, как я уже доносил, впечатление довольно смутное, т.е. в точности никто не знает, правда ли? И если правда, то что именно правда? Я считаю, что эта «смутность» чрезвычайно для нас выгодна: нет ничего страшнее, как неясная, неизвестная опасность. Слухи об опасности производят больше впечатление, чем точная оценка опасности, пугают гораздо более. Слухи для нас выгодны, именно в форме слухов, но не точных известий.

Итак радостное настроение по поводу успехов Робертса, надежда на приближение к развязке, боязнь вмешательства Европы, боязнь [145] слухов о маскировании наших войск у Кушки, горячая речь лорда Розбери, приказ 16 февраля о мобилизации резервной эскадры. Таково положение и настроение здесь в настоящую минуту и необходимо помнить, что в Англии настроение общественного мнения, клубов, прессы, всегда до некоторой степени ведет деятельность кабинета, влияет весьма на его решения...

Н. Ермолов.

Письмо военного агента в Брюсселе и Гааге Миллера управляющему делами военно-ученого комитета Целебровскому, 21/8 февраля 1900 г.

После долгого перерыва в трансваальской миссии снова были получены непосредственные сведения о положении дел на театре войны, которые и были мне сообщены совершенно конфиденциально.

В начале января в различных коммандо насчитывалось до 15 000 вооруженных буров, из них около 9 000 трансваальцев и 6 000 оранжистов. Упавшее после взятия Претории в июне и июле до нескольких тысяч лишь число борцов за национальную независимость постепенно стало возрастать, отчасти под влиянием и благодаря примеру наиболее энергичных сподвижников Бота и Девета, но, главным образом, вследствие предпринятой англичанами политики истребления ферм: готовые примириться с грустной необходимостью подчиниться английскому владычеству, лишь бы иметь возможность вернуться к своим обычным мирным занятиям после десятимесячной тяжелой кампании, так называемые мирные или нейтральные буры понемногу убеждались в бессилии англичан совладать с оставшимися небольшими отрядами Девета, Деларея и многих других, и обеспечить их мирную и спокойную жизнь на фермах; паника, вызванная бескровным занятием Претории, понемногу исчезала, а многочисленные частные успехи отдельных коммандо над небольшими разбросанными отрядами англичан, нарочно раздуваемые, способствовали тому, что очень скоро отчаяние в возможности дальнейшей борьбы или, по крайней мере, убеждение в ее бесполезности, в непобедимости громадной английской армии сменилось чувством нерешительности, и лишь осторожность удерживала большинство буров – нейтральных – на своих фермах.

Но когда распоряжениями генерала Робертса их стали выгонять из ферм, забирать в плен наравне с воюющими бурами, не разбирая ни правого, ни виноватого, когда стали сжигать и истреблять их фермы и все их имущество, для сохранения которого лишь они сложили оружие, в особенности когда эти меры стали приниматься уже не по отношению к отдельным лицам, а стали распространяться на целые районы, то, естественно, им остался лишь один выход, терять им было нечего, а чувство мести и ненависти побуждало снова стать в ряды бойцов.

Посланник Южно-африканской республики, г. Лейдс, говорил мне, что все полученные им непосредственно из Трансвааля сведения подтверждают вышеприведенный взгляд: буры совершенно было упали духом, и в период июнь – октябрь, после взятия Претории и отъезда президента Крюгера, англичане имели все козыри в руках, чтобы окончить борьбу; известие о суровых мерах и истреблении частной собственности было встречено здесь среди друзей буров, пожалуй, даже с некоторым облегчением, так как это обещало возобновление борьбы с новой силой. Бур прежде всего дорожит своей фермой, своим поместьем, в котором он полновластный хозяин, а затем уже ценит свою национальную независимость постольку, поскольку она ему обеспечивает его патриархальные права; конечно, этот [146] утилитарный взгляд исповедуется массой, история же нынешней войны представляет нам и много блестящих исключений.

На основании полученных ныне от Девета известий от начала января н. ст. г. Лейдс считает возможным быть спокойным относительно дальнейших перипетий борьбы. Дух людей, собравшихся под начальством Девета, прекрасный, цель всех его операций: затянуть борьбу, продлить ее еще год, по крайней мере, для чего – избегать больших сражений; в случае превосходства сил противника – уходить, если нужно даже в рассыпную; обаянием его имени и самою силою вещей отдельные люди и отрядики будут сейчас же снова привлечены к нему; бояться дезертиров ему не приходится, искать мелких частичных успехов, но верных, нападениями врасплох. Идея вторжения в Каапскую колонию принадлежит Герцогу, которому и было поэтому поручено исполнение ее: Герцог и Крейцингер подчинены Девету, как главнокомандующему всеми оранжистскими силами, и имели в своем распоряжении для вторжения в Каапскую колонию около 3 500 ч. Девет, имея в своем непосредственном подчинении лишь 2 000 чел., согласился со своей стороны тоже двинуться в Каапскую колонию, в надежде сделать диверсию, заставить английские войска снова рассеяться, утомить их тяжелыми походами в дождливое время года, расстроить их и нравственно и материально безуспешной погоней за ним и неизбежно сопряженным с ней увеличением и без того уже громадной болезненности. В восстание капских африкандеров он не верил, в чем и оказался совершенно правым; но при некоторой, несомненно существующей симпатии, он видел возможность хотя на время перенести военные действия на новую, еще почти нетронутую ужасами войны территорию и дать отдохнуть своей родине, и вместе с тем продолжать так удачно начатые действия на сообщения англичан.

Для сообщения между отдельными отрядами, оперирующими иногда на сотни верст друг от друга, создан особый корпус разведчиков из волонтеров; одному из них удалось привезти през. Крюгеру известия от Девета. Как выше сказано, единственно возможный путь для него был через Капштат и Англию на английском пароходе; таким же путем он на этих днях отправляется обратно; на пути сюда у него был документ от Девета для удостоверения его личности перед Крюгером; теперь же он едет без всяких бумаг, могущих его скомпрометировать, – все инструкции он должен выучить наизусть. От генерала Бота президент Крюгер не имел непосредственных известий, известно лишь, что Бота послал трех гонцов, и, видимо, все трое поплатились жизнью. Для перехвата всех гонцов, которые из Трансвааля могли бы стремиться к портам восточного берега Африки, англичане учредили особую стражу из кафров, численностью около 300 чел., под начальством немца –трансваальского ренегата Стейнакера, которая носит название Steinacker's Light Horse; район деятельности этой стражи – восточная пограничная полоса Трансвааля, смежная с португальскими владениями; этим людям предоставлено убивать всякого, кто без должной легитимации будет пытаться перейти через границу, – имущество убитых поступает в их пользу; за убитых буров, в которых можно предположить гонцов с депешами или инструкциями, выдается вознаграждение; кроме того, эти 300 кафров получают определенное жалованье, по 5 шил. в день на человека.

Независимо от этой, чисто разбойнической шайки англичане употребляли вооруженных кафров еще на севере в стычках у Лиденбурга и на западе в окрестностях Таунгс. О какой-то части, повидимому, сформированной из туземцев и носящей название «Кафрских стрелков» упоминает корреспондент английского «Daily Telegraph», говоря [147] о бое между Деветом и ген. Нокса в конце января у Сенекаля. Но в трансваальской миссии еще не получено подтверждения этого возмутительного известия.

Дальнейшие предположения союзных главнокомандующих сводятся к тому, чтобы с наступлением зимнего времени, т.е. в мае и июне отступить в северные округа Трансвааля, куда англичане еще не заходили, так как в разоренной стране им, вследствие отсутствия подножного корма, нечем будет кормить лошадей.

В руках г. Лейдса имеются доказательства того, что английское правительство тотчас же после неудачи рейда Джэмсона стало готовиться к войне, причем не с Трансваалем только, с которым у него были счеты и недоразумения, но первым делом с Оранжевой республикой. План овладения золотоносными территориями обеих республик, путем вторжения с юга в Оранжевую республику, подтверждается работами разведывательного бюро Intelligence Division 1897 года, а именно: 1) картой в масштабе 1/250000 с подробным обозначением всех ферм, владельцев их, степени благонадежности последних, национальности их и т.п. подробностями и 2) маршрутной съемкой в масштабе 1/126000 всех путей, ведущих из Каапской колонии к Блюмфонтейну, параллельно железной дороге; даны все сведения о качествах дорог, мостов, о колодцах и т.п. Судьбе не угодно было лишь разрешить англичанам воспользоваться этой в высшей степени добросовестной работой.

Подполковник Миллер.

Письмо военного корреспондента Максимова ⁴ управляющему делами военно-ученого комитета, 20/7 марта 1900 г.

Хотя я приехал в Преторию 24/12 февраля, но до сих пор не был на позициях, а потому ничего не могу писать о военных действиях, не быв очевидцем, но может быть вам интересно знать общее положение дел, а потому делюсь с вами моими сведениями и наблюдениями. Президент Крюгер пользуется замечательною популярностью не только в Трансваале, но даже, как я третьего дня убедился, и в Оранжевой республике.

Несмотря на свои немолодые годы (75 л.), он полон сил и энергии и обладает замечательным умом и политическим тактом. Выехав из Претории 27 февраля на позиции у Ледисмита, Крюгер 5 марта в 11 час. утра был в Блюмфонтейне, где ему была сделана населением восторженная встреча. После совещания с президентом Штейном и небольшого отдыха Крюгер выехал вчера утром на Моддер Ривер к войскам Девета, охраняющего путь на Блюмфонтейн. Позиция в 90 километрах от столицы. После взятия в плен генерала Кронье ⁵, главнокомандующим в Оранжевой республике назначен генерал Делаве, по отзывам всех весьма талантливый и популярный генерал. Хотя за последние дни буры потерпели несколько неудач, но трансваальцы не пали духом и решили продолжать войну до последнего человека. [148]

Фрейштетеры после потери Кронье и его армий растерялись было, чем конечно старались воспользоваться тайные доброжелатели англичан, чтобы посеять в войсках панику, но приезд сюда Крюгера все исправил и фрейштетеры, после краткой, но энергичной речи Крюгера на вокзале, вновь ободрились и возвращаются к фронту.

Англичане не сумели воспользоваться крупным своим успехом и потеряли много времени, дав возможность бурам оправиться от неудачи и начать вновь борьбу до тех пор пока Европа не вступится за них. Они оказали Европе великую услугу, сведя на нет всемирный престиж общего нашего врага. Европа должна отблагодарить буров своим вмешательством. Страна разоряется и неповинные колонисты (разве в том только, что у них нашлось золото) гибнут в угоду небольшой кучке жадных капиталистов, вызвавших эту войну.

4 марта я представлялся президенту Штейну и пробыл у него слишком два часа, и говорил с ним как журналист.

В Южной Африке имели самое превратное понятие о России, благодаря английским источникам. Я дал разъяснения по всем вопросам до Финляндии включительно. Видимо моя правдивая речь произвела должное впечатление на присутствующих.

Штейн так растерялся, что готов был заключить сепаратный мир, но я, доказывая ему невыгоды этого, подал мысль послать депутацию в Европу: сперва царю, в Берлин, Париж и Гаагу. Послана депеша Солисбюри: «зачем ведем войну. Пора кончить; мы бы раньше предложили, но вы несли поражения. Теперь успех, военная честь восстановлена, предлагаем мир. Не согласитесь – будем отстаивать свободу до последнего». Ждут ответа, потом пошлют депутацию. Мы накануне мира.

Полковник Гурко ⁶ приехал сюда 27 февраля вечером и, представившись на другой день президенту, отправился 2 марта на Моддер Ривер к войскам Девета. Президент Крюгер ожидается обратно сюда 9 марта. Генерал Оливье с 4 тысячами сидит на горах Дракенсберг, прикрывая Гарисмит, а генерал .... забыл фамилию, кажется Ранцио, с 3 тысячами в Стромберге, под Комсбергом около тысячи человек, а сколько у Девета не знаю. Вчера пошел к нему Деларэ с тремя тысячами.

Сейчас идет почта, а потому принужден окончить письмо.

Евгений Максимов.

Письмо военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета, 18/5 декабря 1900 г.

По возвращении моем из России в Англию (21 ноября русск. ст.) я застал здесь, относительно положения дел в Южной Африке, настроение довольно унылое и тревожное, и настроение это еще усилилось неблагоприятными для англичан известиями последних дней. Война до крайности здесь всем надоела. Но главное, в военных сферах беспокоются, не видя конца тому фазису партизанских действий, в который война вступила. Возвращение лорда Робертса ожидается сюда 2 января, но хотя здесь готовятся встречи и овации, все понимают, что готовящиеся торжества не вполне своевременны, так как не только не предвидится возможность скорого начала возвращения [149] войск, но лорд Китченер требует даже дальнейшей присылки подкреплений, во-первых в виде маршевых команд пополнения, а во-вторых, в виде новых команд столь необходимой на театре войны ездящей пехоты: на этих днях сделано распоряжение о формировании в Альдершоте, и о посадке еще 1 000 чел. ездящей пехоты, и говорят, что придется отправить на театр войны в ближайшем будущем еще до 4 000 чел. ездящей пехоты.

Н. Ермолов.

Письмо военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета, 25/12 января 1901 г.

Положение дел, в военно-организационном отношении, в тылу войны, весьма серьезное. Вообще относительно общего положения дел, насколько я мог выяснить, здесь в настоящее время замечаются два мнения, два образа мыслей, так сказать, две школы: согласно одной из них – и это школа Чемберлена, Sir Alfred Milner'a и других, война не может продолжаться долее 3 месяцев; буры устали, патронов у них почти нет, появление их в пределах Капской колонии ни к чему не привело, ни к политическим, ни к военным результатам, напротив того, попав в Капской колонии в такой район, где буры сравнительно легко достают продовольствие и некоторые удобства жизни, они так сказать расползлись, не хотят более вернуться к тягостям похода и охотно вскоре прекратят всякое сопротивление. Таково мнение первой школы.

Другая школа держится совершенно обратного мнения и я должен доложить, как это ни кажется странным, что представителем этой второй школы является никто иной, как сам лорд Робертc и партия военных. Оптимизм в политической партии, пессимизм в кружках военных – вот то впечатление, которое в настоящее время здесь выносится. По мнению этой второй школы буры совсем не устали, напротив того, находят удовольствие в обстановке походной жизни: держат в своих руках районы театра, наиболее обильные зерном и подножным кормом, лошадей сколько угодно, патроны есть; устали, да не буры, а англичане, устала английская армия, теряющая надежду на всякое сколько-нибудь крупное сражение. Больных в армии все больше и больше; деморализация; говорили даже, что среди английских войск появилась чума (bubonic plague). Китченер запретил войскам всякую частную корреспонденцию и цензура все строже и строже.

Без сомнения крайне трудно сказать, на чьей стороне наиболее правдоподобная оценка положения. Лично я еще не встречал здесь военного, который не держался бы более или менее мрачного образа мыслей. Сэр Чарльз Дальк, спрошенный о том, что он думает о войне, ответил, что на основании тех сведений, которые сообщаются публике военным министерством, можно с одинаковым правдоподобием предсказать, что война либо окончится завтра, либо будет продолжаться вечно.

Н. Ермолов.

Письмо военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета, 6 февраля / 24 января 1901 г.

Представляю при сем опубликованные военным министерством сведения к 1 февраля 1901 г. о потерях за все время войны. Потери эти следующие: [150]

В настоящее время здесь говорят о новом плане действий, придуманном, будто бы, лордом Китченером; план этот состоит в том, чтобы, двигая многочисленные колонны по разным направлениям, уничтожать средства театра войны и, оголив страну, обратя ее в пустыню, загнать буэров в один какой-либо район театра. Вести войну так сказать против средств театра. К плану этому здесь относятся довольно скептически.

Я видел на днях двух офицеров только что возвратившихся с войны. Как и большинство военных, они высказываются относительно общего положения дел весьма мрачно. Считают, что в поле находится не менее 24 000 буров.

Н. Ермолов.

Письмо военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета, 8 марта / 23 февраля 1901 г.

Стоимость войны в Южной Африке

На этих днях вышел новый военный бюджет на 1901-1902 г., расчитанный на 450 000 чел. и 25 402 лошади и определенный равным 87 915 000 фунтам стерлингов.

Бюджет обсуждается в палате общин сегодня. Ранее недели [не могу] представить вашему превосходительству подробное его обсуждение; я хотел бы в настоящем донесении определенно и точно доложить, во что обходится Англии Южно-Африканская война. Расчет этой суммы делается в настоящее время разными авторами, газетными статьями и т.п. чрезвычайно различно и ошибочно, поэтому необходимо выяснить ее на основании оффициальных отчетов, совершенно определенно и точно. Для этого надо взять все суммы, кои для армии были вотированы палатой общин за три последних финансовых года, т.е. года 1899-1900, 1900-1901 и 1901-1902, следовательно все кредиты на армию с 1 апреля 1899 г. по 31 марта 1902 г.

Разберем эти кредиты по годам: [151]

Так что чрезвычайные военные расходы по войне в Южной Африке равняются до 31 марта 1902 г. 143 356 700 фунт, стерл., но если исключить еще неначатые (с 1 апреля 1901 г.) расходы, т.е. считая расходы по войне только до 31 марта 1901 г., то выключая 56 070 000, получим расходов по войне:

143 356 700 - 56 070 000 = 87 286 700 ф. ст.

Н. Ермолов.

Из письма военного агента в Брюсселе и Гааге Миллера управляющему делами военно-ученого комитета, 30/17 марта 1901 г.

Лишения бурских женщин и детей, находящихся во власти англичан.

Несколько недель тому назад были опубликованы в западно-европейских газетах письма двух английских докторов, которым было поручено ознакомиться с действительным положением женщин и детей, запертых англичанами в лагерях, специально для них устроенных в окрестностях больших городов, как-то Иоганисбурге, Блюмфонтейне. Оказалось, что действительно, условия жизни сотен женщин с многими детьми, скученных в тесных лагерях, крайне неблагоприятны; продовольствие отпускалось в недостаточных размерах и было часто совершенно негодного качества, высшие английские власти старались в пределах возможного удовлетворить справедливые жалобы заключенных на дурную пищу, но не всегда успешно; для малолетних детей, в лагере под Иоганисбургом, была устроена молочная ферма. Особенно жестокой и бесчеловечной следует признать меру, принятую по отношению к семьям (женам и детям) тех буров, которые продолжали сражаться против англичан: им выдавалась уменьшенная порция продовольствия, без того уже ограниченного, по сравнению с теми пленницами, мужья которых дали присягу нейтралитета.

С целью облегчить положение несчастных страдалиц, в Голландии образовался кружок лиц под председательством г-жи Вашклевич, для сбора денег и оказания заключенным женам и детям помощи деньгами, предметами одежды и обуви, продовольствием в виде консервов и т.п.

Ныне г-жа Вашклевич обнародывает письмо следующего содержания по поводу деятельности руководимого ею кружка.

«Все читали английские оффициальные документы относительно качества пищи, даваемой бурским женщинам и детям в английских лагерях, особенно в Иоганисбурге. В настоящее время меня уведомляют, что молочную ферму, о которой упоминает в своем донесении доктор Мэконзи, не удалось осуществить, почему маленькие дети остались совсем без продовольствия, так как нельзя назвать пищей гнилую маисовую муку, полную всяких насекомых. Вследствие этого смертность среди женщин и детей буров громадна. Хуже всего то, – что военные власти отказали доставить в лагери заключенных ящики с продовольствием, высланные европейским комитетом помощи, те же власти дважды вернули нам 300 фунт. стерлингов, предназначенных для покупки более удовлетворительного продовольствия, под предлогом, что женщины и дети ни в чем не нуждаются». [153]

Поправки к английским оффициальным бюллетеням.

В английских же газетах появляются от времени до времени корреспонденции и письма с театра войны, изображающие события в совершенно ином виде, нежели оффициальные бюллетени.

«Glocester citizen» приводит выдержки из письма одного участника в сражении в Магалийских горах, между соединенными силами Деларея и Бейерса и войсками генерала Клеменса. «В действительности ген. Клеменс потерял весь свой обоз и бросил свой лагерь со всеми запасами продовольственными и боевыми; одно время дела приняли для нас столь неблагоприятный оборот, что к орудиям были подвязаны динамитные патроны, чтобы уничтожить их лучше, нежели оставить их в руках неприятеля. Официальное утверждение, что ген. Клеменс без всяких затруднений перевел весь свой отряд на «командо-нек», совершенно не соответствует истине: буры гнали нас, как стадо, на протяжении 15 миль, и наш арриергард оборонялся с напряжением всех своих сил».

Подобные поправки к оффициальным английским донесениям необходимы для будущего историка войны; к сожалению в настоящее время они являются редким, исключительным явлением.

Состав гражданского управления Трансвааля и Оранжевой колонии.

Назначение Мильнера главою гражданского управления вновь присоединяемых колоний Оранжевой и Трансвааля возбудило, как известно, крайнее неудовольствие среди буров, где имя бывшего губернатора Капской колонии пользуется всеобщей ненавистью.

Исполнительный совет для Трансвааля, составленный из лиц, выбранных Мильнером, имеет мало шансов вызвать доверие буров и стать примиряющим звеном между главой администрации и населением.

Миллер.

Письмо военного агента в Брюсселе и Гааге Миллера управляющему делами военно-ученого комитета, 13 июня / 31 мая 1901 г.

Некоторые сведения об англо-трансваальской войне. К характеристике буров.

Один из докторов, участников нидерландского санитарного отряда, г. Биренс-де-Хаан, вернулся в конце мая в Европу, после 18-месячного пребывания среди буров. Некоторые из его отзывов о бурах не лишены интереса.

«Война излечила буров от излишней самонадеянности, эгоизма и самомнения, сильно развитых в них во время оно. Они убедились во многих своих недостатках и не только отложились от них, но и присвоили себе некоторые добродетели. Многие из ограниченных, ультраконсервативных олигархов прониклись новым духом и осознали необходимость и пользу более свободной, здоровой политики.

Куда война их приведет, буры еще не знают. Они имеют лишь одну цель перед глазами – защитить свою независимость. Какими-либо планами на будущее время они не задаются, они руководимы как бы инстинктом самосохранения в этой борьбе за то, что у них есть наиболее драгоценного и святого, и не задумываются над опасностями и последствиями войны; они давно потеряли все иллюзии [154] насчет скорого и счастливого исхода войны, разбития англичан, изгнания их из южной Африки и т.п.

Они давно отказались от крупных операций большими силами. Все сообщенные газетами сведения об обширных планах одновременного нападения на все коммуникационные линии англичан – лишены основания.

Такими смелыми надеждами, как заставить англичан очистить страну или сдаться, вследствие недостатка продовольствия, они не задаются; отдельные же нападения на жел.-дорожные линии имеют лишь целью постоянно беспокоить и утомлять англичан. Не дать англичанам спокойно владеть и управлять страной, укрепиться в ней, заняться торговлей и промышленностью – вот чего добиваются буры и к чему они будут стремиться возможно дольше.

Большинство нападений делается согласно планам и приказаниям Бота, передаваемым даже наиболее удаленным командантам. Бота не имеет диктаторской власти, но вообще его хорошо слушаются, и он пользуется авторитетом даже у таких предводителей, как Бен-Вильун и Бейерс.

На Деларея его власть не распространяется; последний действует самостоятельно; это человек с сильным характером и действует лучше всего, когда предоставлен собственным идеям.

Дисциплина в командах постоянно улучшается; далеко не похожие на шайки мародеров, буры составляют хорошо организованные отряды и коммандо, из лиц одного и того же округа, как и в начале войны. В каждом коммандо можно встретить людей самого разнообразного общественного положения; есть и бедные и богатые. Правда, большая часть богатых буров, поставленная в необходимость выбора, предпочла земные блага своему отечеству, но все же многие и из состоятельных людей пожертвовали всем и посвятили себя вполне защите родины.

Коммандо буров выступают в поход, совершают предположенное нападение, затем люди рассыпаются, как только преследование становится опасным, и на заранее условленном месте все опять собираются при первой возможности, вполне готовые к новому нападению. Способность быстро восстановить свои силы, организоваться – является характерной чертой буров, и то, что справедливо для военных коммандо, находит себе подтверждение и в гражданском управлении. Едва лишь англичане покидают, после обыкновенно кратковременного занятия, деревню, город или округ, как буры немедленно возвращаются и устанавливают снова свое гражданское управление: назначают «Ландроста», распределяют работу кафров, собирают повинности и т.д.

Хотя англичане и уводят с собой многих жителей, но все же не всех, и остается на месте достаточно народу для обеспечения внутреннего порядка и управления, так что напрасно англичане представляют през. Схалк Бюргера и статс-секретаря Рейца, как правителей без подданных. Благодаря этой способности можно с уверенностью сказать, что в каком бы разрушенном положении англичане не оставили страну по окончании войны, бурам скоро удастся снова довести ее до прежнего цветущего состояния».

Сведения с театра войны.

По сведениям, полученным в Брюсселе через курьера из Лоренцо-Маркец, помимо английской цензуры, явствует в противоположность заявлениям англичан, что команданту Бен-Вильуну удалось с самыми незначительными потерями прорвать кордон в 6 или 7 раз сильнейшего неприятеля у Витбанка. Буры из отряда Бота успешно [155] атаковали копи Дуглас в округе Эрмело, где захватили 147 ящиков с динамитом, необходимым им для взрыва поездов. В начале мая н. с. бурам удалось захватить три поезда между Клерксдорн и Иоганисбургом, в окрестностях Вондерфонтейна, к югу от Крюгерсдорпа. Один поезд вез обувь, в другом был битый скот.

Далее в этом же письме сообщается, что англичане продолжают жечь и уничтожать фермы и прочее имущество буров, что противоречит заявлениям правительства, опубликованным в белой книге, из которых можно было заключить, что с января н. г. английские войска оставили этот варварский способ ведения войны.

Опустошение страны войсками.

Впрочем, опубликованные газетой «Daily News», письма английских солдат не оставляют никаких сомнений на этот счет. Из дивизии ген. Рёндль пишут 10 мая н. ст.: «С тех пор, что мы выступили из Харрнсмиса, мы жгли и уничтожали дома, и дворы, и все что попадалось».

Один из иоманри, участвующих в колонне, выступившей 5 мая из Стандертона в числе 600 чел. для преследования Гроблера, пишет 7 мая: «Вчера и сегодня мы были очень заняты сожжением ферм. Мы сначала забираем кур и всю живность и затем уже поджигаем. Это несколько зверское занятие, но оно необходимо, что бы наши критики дома не говорили».

Из 17 роты иоманри пишут 5 мая из Сенекала: «Славная забава была в Рейп, мы так выжгли деревню, что ее узнать нельзя было. Мы разнесли всю домашнюю утварь, печи и проч. Хуже всего пострадали фортепиано, и т.д.».

Бедствия жен и детей буров.

С каждым днем слышны также все новые жалобы на ужасное положение жен и детей буров, запертых англичанами в разных лагерях. За неделю с 22 по 30 апреля на 3 125 чел. умерло 30 чел., следующую неделю – 24, с 6 по 13 мая – 26, всего за три недели 80 чел. что составляет в год 435 чел. на 1 000, т.е. смертность в 20 раз превосходит нормальную смертность. Цифры эти, относящиеся до Иоганисбурского лагеря, получают еще более страшное значение, если принять во внимание, что эта гекатомба состоит, главным образом, из детей, для которых средняя нормальная смертность не превосходит 12% в год.

Ниже приводится показание свидетеля тех лишений, которые заключенным приходится испытывать в Потгефстроме.

Общество «Взаимопомощь» в Гааге снарядило и послало несколько сестер милосердия в Южную Африку для ухода за женщинами и детьми в лагерях.

Одна из них, по прибытии в лагерь под Кимберлеем, пишет 5 мая: «У нас плохая пища, нет постелей, женщинам и детям выдано по одному одеялу и они спят на голой земле. Здесь заперто 1200 чел. – мужчин, женщин и детей; среди последних свирепствует корь; смертность очень велика, за 12 дней моего пребывания умерло 5 детей. За 3 месяца существования лагеря умерло 27 детей и т.д.».

Известия о Девете.

Долгое время уже ничего не было слышно о Девете; по последним сведениям он находится с 1000 чел. в Гастранде. Последний тянется к югу от железно-дорожной линии в Потгефстром; он берет начало [156] к северу от Фредерикстад, сворачивает к северо-востоку и оканчивается у Эльсбурга, южнее Иоганисбурга, где по другую сторону железной дороги находится Сойкербосранд, по направлению к Хейдельбергу. Гастранд является отличной местностью для действия буров; на него возлагали большие надежды в мае 1900 г., после перехода англичан через Вааль; надежды эти не оправдались, вследствие дезорганизации и паники, охватившей в то время бурские коммандо. Занятие этой местности Деветом с сильным отрядом имеет тем большее значение, что к северу в гористой местности между Витвашерсрандом и Магалийскими горами стоит Деларей; так что англичане, поставленные между двух огней, должны будут напрячь все усилия, чтобы удержаться в западном Трансваале.

Прибытие Девета из Оранжевой республики в Трансвааль подчеркивает еще более успех, одержанный бурами у Блакфонтейна, правда, ценою серьезных потерь.

Странные порядки, которые можно объяснить или полнейшей неурядицей в английских военно-административных сферах, или скудностью наличных денежных средств, обнаруживает капштатская газета «Cape Times», вообще известная, как шовинистский, бурофобский орган. Отбывшие срок службы чины иррегулярных войск толпами осаждают правительственные конторы в Капштате, требуя обещанное жалованье за истекшее время, но никто не спешит удовлетворить их справедливые претензии: заслуженные тяжелым походом деньги задерживаются без всякой причины правительством иногда за многие месяцы. Более того, многие волонтеры, выступая в поход, делали распоряжение, чтобы полагающееся им жалование высылалось их семьям, и думали, что они, таким образом, обеспечивали существование семьи. Возвращаясь же из похода, они узнавали, что семьи их, ничего не получая от правительства, впали в нищету и должны были обращаться к общественной благотворительности к государственной помощи, так что первое, что их встречало дома, было напоминание из суда о возврате денег, истраченных на содержание семьи.

Миллер.

Письмо военного агента в Лондоне полк. Ермолова управляющему делами военно-ученого комитета, 19/6 декабря 1901 г.

В настоящем донесении я хотел бы представить вашему превосходительству, вкратце, отчет о том общем положении дел, которое я застал в Англии после моего возвращения из России.

Разобраться в истинном положении дел среди массы разноречивых толков, газетных, общественного мнения и тех лиц, которых я успел повидать, несколько трудно, но представляемые сведения, впечатления и выводы не далеки от истины.

Прежде всего должен доложить, что я застал здесь в Лондоне, относительно хода войны, довольно странное, радостное и оптимистское настроение: те самые лица, которые в первые периоды войны относились к ходу военных дел, к распоряжениям английского военного министерства и даже к деятельности армии в Южной Африке весьма мрачно и критически, теперь как бы переменили тон и не без некоторого злорадства уверяют, что война идет весьма успешно, что система блокгаузов Китченера быстро ведет войну к концу, что все толки и слухи о болезни и усталости Китченера, (а также о его возвращении) несправедливы, что слухи об утомлении войск неверны, что Китченер сильнее чем когда-либо, что правительство полно энергии и решимости довести дело до скорого конца, т.е. до безусловной [157] сдачи или уничтожения всех буров, и что вообще успешный конец не далек. Говорят еще и многое другое – что успешное окончание войны вернет в пределы Англии весьма улучшенную армию, что война выработала теперь много энергичных и опытных полевых генералов и что вообще вся эта война не только не послужит к ослаблению военного могущества Англии и ее престижа, но, напротив, таковые усилит и поднимет, что бы об этом не думали и не говорили в Европе.

Оптимистское настроение подхватили в последнее время и здешние газеты, и даже лорд Локсдоун выражался так, что «в последнее время, дела пошли гораздо лучше».

Но дело в том, что этому течению оптимизма нельзя верить: оно поверхностное, оффициальное, деланное самим правительством, которому оно более чем когда-либо нужно по многим причинам: 1) во-первых, чтобы успокоить и образовать общественное мнение, которому война до крайности надоела; 2) во-вторых, чтобы поднять биржу и южно-африканские бумаги; 3) в-третьих, чтобы иметь что показать парламенту, открытие сессии которого приближается; 4) в-четвертых, чтобы испросить новые кредиты – якобы для более скорого окончания войны последним усилием; 5) в-пятых, для партийных целей, чтобы заткнуть рот либеральной партии.

Есть много доказательств такому выводу: во-первых, известия с театра войны объявляются кабинетом с крайним разбором: дурные известия по капле, хорошие – большими дозами; во-вторых, корреспонденции из Претории далеко не тождественны с радостными мнениями Лондона; в-третьих, само положение дел на театре войны не оправдывает английского оптимизма; в-четвертых опять решено отправить подкрепления, последний приказ о которых объявлен вчера.

Подкрепления. Число частей на театре войны к 1 ноября с. г. почти не изменилось: за исключением высланных в начале года отрядов иоманри и ездящей пехоты, выслано было из Англии, осенью еще только 2 полка кавалерии. Освежение армии командами пополнения шло безостановочно, примерно по 4 тыс. чел. в месяц. Число батальонов милиции на театре войны осталось то же, 30, но некоторые батальоны были привезены обратно в Англию и, для освежения, заменены другими. Кроме того, еще до 1 ноября было решено заменить 4 батальона и 2 кавалерийских полка, высланных в Южную Африку, в начале войны из Индии, таким же числом частей из Индии же (эта замена идет теперь), но таким образом, чтобы общее наличное число частей в Индии отнюдь бы не уменьшилось. Решено также возвратить в Индию часть ненужной на театре войны полевой артиллерии.

Таким образом, освежение армии шло весь год безостановочно: английское военное министерство несомненно делает все возможное, чтобы освежать войска на театре войны, обильно и безостановочно снабжает их всем необходимым и нельзя придавать слишком большой веры слухам о том, что английские войска на театре войны ныне утомлены, расстроены и деморализованы скучной продолжительностью борьбы. Тем не менее несомненно также, что войска эти по прежнему не проявляют большой наступательной энергии и, стоя по линиям железных дорог и блокгаузов, по прежнему лишены достаточной подвижности, задора (mordant) и способности к быстрому, преследованию, кои столь необходимы для того, чтобы действительно разбить и сломить буров.

Но помимо этого, одним из признаков, идущих в разрез с оптимизмом Лондона, являются последние распоряжения об отправке еще [158] новых подкреплений. А именно, решено отправить еще около 1 200 чел., как то:

1) 2 батальона линейной пехоты

2) 1 200 чел. для гвардии,

3) 2 полка кавалерии,

4) 2 000 чел. иоменов,

5) 6 батальонов милиции,

6) Контингент из Канады (третий),

7) Контингент из Австралии.

Регулярная пехота садится уже теперь, но с иоменами будет опять много хлопот, так как их придется собирать и обучать и ранее февраля отправка их батальона по 500 чел. никак начаться не может.

Положение дел на театре войны. Положение генерала Луи Бота на позициях у Озер Крисси к северо-востоку от Эрмело, едва ли возможно признать совершенно слабым: позиции эти представляют собою труднодоступный массив высот, с которого стекают реки по разным направлениям. Последние, довольно успешные операции английских подвижных колонн у Эрмело (которым здесь так радовались, видя в них предвозвестие близкого окончания войны), представляет собою, однако, не более как движения англичан вокруг да около самой позиции, которой англичане все таки атаковать не смеют. Теперь они строют ветви железной дороги к Каролине, и, как кажется, еще линию блокгаузов к востоку от позиции Крисси. Но на это нужно очень много времени и, кроме того, Бота имеет еще в своем распоряжении последний свой редюит – обильный продовольствием район к северу от линии Претория – Делагоа.

По оффициальным заявлениям Бродрика (ноябрь) линии блокгаузов очистили ныне 14 700 кв. миль в Трансваале и 17 000 кв. миль в Оранже, т.е. около ¹/₅ территории обеих республик. В Трансваале, линии блокгаузов тянутся: от Zeerust на Middleburg (северный фронт) от Middleburg'a на Standerton (восточный фронт) от Standerton'а на Klerksdorp (южный фронт Трансвааля) и от Klerksdorp'a на Zeerust (западный фронт). Внутри этих линий говорит Бродрик, партий буров нет. Но это несправедливо: буры продолжают проникать через линии. В Оранжевой республике линия блокгаузов тянется от Кимберлея через Винбург на Блюмфонтейн – Ladybrand. По заявлению Бродрика, к югу от этой линии, территория Оранжевой земли очищена от буров. Но и это неверно; не очищена от буров и Капская колония. Бродрик исчисляет, что ныне, вне указанных линий, остается до 10 000 чел. разрозненными партиями буров. Этим 10 000 нет никакого повода прекратить сопротивление и вышеуказанную краткую картину положения никак нельзя назвать для англичан блестящей в смысле скорого окончания войны. Напротив – и это несомненно сознает и самый кабинет, война будет принимать все более и более хронический характер, не говоря уже про то, что может вспыхнуть, когда пленные буры будут возвращены.

Некоторые лица здесь усматривают благоприятный для Англии признак в том, что много, будто бы, бюргеров стало в последнее время в ряды английской стороны, служа проводниками, разведчиками и проч., и что они, будто бы, начинают склонять прочих буров прекратить борьбу. Слухи о таком факте, правда, есть. Но здесь та подкладка, что эти люди – изменники, которых англичане подкупают, платя им огромные деньги.

Корреспонденции из Претории далеко не разделяют того искусственного оптимизма, который здесь поддерживается правительством. [159] Они постоянно предупреждают, что на скорое окончание войны нельзя рассчитывать, что очистка территории системой блокгаузов есть процесс чрезвычайно медленный, не всегда надежный, требующий огромного числа людей, так что на театре войны нужны подкрепления еще и еще.

Несмотря на тот оптимизм, который англичане теперь стараются распространить по всему свету, есть основание полагать, что Англия попрежнему продолжает бояться этой войны, ее политических и военных трудностей и того почти безвыходного, хронического положения дел, к которому она ведет Англию. Признак такой боязни можно усмотреть даже в таком вопросе, как известный вопрос о концентрационных лагерях: концентрационные лагери были несомненно созданы, не из за человеколюбивых целей, но по соображениям совершенно иным, именно, чтобы обезопасить и прикрыть свои железные дороги, потерять которые англичане так боятся.

Затем, казалось бы, что англичане совершенно ошибаются, надеясь, что известия о «решимости», «оптимизме» и проч. английского правительства начинают теперь доходить до буров (напр. через тех изменников, которых англичане подкупают в качестве «разведчиков») и скоро убедят их в безнадежности сопротивления. Такие надежды здесь высказываются даже в разговорах. Но на самом деле известия о том, что делается или говорится в Лондоне ровно никакого значения и влияния на буров не имеют, да и иметь не могут. Положение Англии перед лицом южно-африканских дел по прежнему трудное, и, если ваше превосходительство позволите мне в заключение высказать личное предположение, я иногда склонен думать, несмотря на здешний оптимизм, что если только англичане потерпят еще какую нибудь крупную неудачу, и если после этого какая либо держава, напр. Соединенные Штаты, предложила бы им, осторожно и тактично, посредничество, то Англия не прочь была бы выслушать такие предложения.

Н. Ермолов.

Комментарии

1. Ермолов имеет в виду испано-американскую войну 1894 г., во время которой он был военным атташе при экспедиционной американской армии на острове Кубе.

2. Это исчисление достоверно (источник его я донесу вашему превосходительству с курьером (Прим. подлинника).

3. Не разобрано.

4. Максимов, Евгений Яковлевич, отставной подполковник, военный корреспондент газет «Россия», «Новое время», «С. Петербургские ведомости», находился при войсках буров.

5. 27 января 1900 г., отряд бурского генерала Пита Кронье был окружен превосходными силами противника у Паардерберга и после упорного сопротивления сдался. Сдача Кронье произвела тяжелое впечатление на буров, началась паника, принудившая командование буров временно распустить войска по домам. Однако, вскоре буры оправились. Удачная операция отрядов Девета частично компенсировала поражение Кронье и борьба разгорелась с новой силой.

6. Ромейко Гурко, Василий Иосифович, подполковник, был штаб-офицером для поручений при командующем войсками Варшавского Военного округа. Вскоре после начала англо-бурской войны был командирован на театр военных действий в качестве военного агента при армии буров.