|
С. Conti Rossini. Gli atti di abba Yonas. Rendiconti d. R.
Accad. dei Lincei. S. V, vol. XII, p. 177-201; 239-262, — После
введения (pp. 177-186) автор дает текст жития по
найденной им рукописи в церкви в Baraknaha, и перевод
пяти извлечений, наиболее важных в историческом
отношении; приложен указатель собственных имен.
Текст дается исключительно по найденной
издателем рукописи; другая, находящаяся в Брит.
Муз., не принята в соображение. Введение дает
исторический комментарий к житию, причем автор
сообщает в примечаниях собранные им на месте
предания и легенды, имеющие отношение к теме и
эпохе жития. Эта часть его труда особенно ценна
для ученых, громадное большинство которых имеет
возможность изучать христианскую Эфиопию только
по книгам. — Житие преподобного Ионы написано на
38 f f.; по почерку может быть отнесено к началу XVI в.,
и таким образом немногим моложе времени жизни
святого, который жил 1396 (56 г. «милости») — 1491.
Родившись в поселении Хагара-Маскаль в области
Бур на с. Абиссиния, он пас стада и при этом
научился от Ангелов псалтири; потом ушел в
монастырь Дабра-Сина, где был настоятелем его
дядя Дамиан. Постригшись 14 лет, он начал обычные в
эфиопских житиях аскетические подвиги и хотел
уйти в Дамот, избегая славы и близости родных, но
вернулся, вняв внушению свыше. — Получив сан
иеромонаха, он стал проповедовать в области Асам,
Сараве, Пала, основал монастыри: Дабра Дехухан,
Дабра Сахль, Дабра-Габриэль, творил чудеса,
защищал угнетенных. Многие прибегали к его
помощи и веровали в его молитву; князья при его
духовном содействия одолевали мусульман. Умер в
глубокой старости (96 лет) в Дабра Дехухан 16
магабита (12 марта). — Житие, написанное сжатым
языком, не изобилующее риторическими тирадами,
содержит несколько данных, важных для историка.
Преподобный Иона был евстафианец, следовательно
— представитель третьего поколения этого
своеобразного движения и свидетель его
примирения с официальной церковью. Об этом мы
читаем в тексте жития следующее (f. 13 v.): «Когда он
был в области Бур и учил до Анба-Санайт, наступил
великий пост. Он вернулся в область Бур и пришел к
монастырю по имени Баркенаха, где были мощи 150
праведных — это была его обитель. Он заперся
здесь в затворе, никто не входил к нему и не видел
лица его, кроме двух учеников. Пред началом этого
года царь Зара-Якоб позвал чад Maкаба-Эгзиэ, чтобы
согласиться с митрополитом относительно устава,
и [372] чтобы митрополит стал чтить
субботу, а чада Макаба-Эгзиэ приняли священников,
ибо они отвергали их. И явились к отцу нашему Ионе
посланные от небура-эда Нова и сказали: «немедля
иди ко вратам царя и не разлучайся от братьев
твоих, ибо царствует царь, который благоволит к
уставу вашему». Услыхав это, он собрал монахов и
сказал им: «если мы пойдем, будет лучше. Но одно
пугает меня: если царь скажет: «берите вещи», как
нам взять их даром? И как нам отвергнуть их, если
наши братья возьмут — ведь могучее царское
слово! Поступим так. Я слыхал, что в такой-то
местности есть страусы. Возьмем их и дадим в
благословение царю, чтобы не взять даром его
вещей. Отнесите к небура-эду Нову и, что он скажет
вам: «делайте». И они отнесли (страусовые перья),
как он сказал им, и тот им сказал: «отдайте авве
Габра-Крестосу, ибо он мамхер-мамхеров и в чести у
царя». Они отнесли к авве Габра-Крестосу и
передали, как дар царю. И зимовали там и
согласились в уставе с митрополитом чада
Макаба-Эзгиэ, чтобы принять священников, а
митрополит — чтобы чтить субботу». — Таким
образом аксумский небура-эд является как бы
предстоятелем северной Абиссинии, а
Габра-Крестос — «мамхером мамхеров»
евстафианского братства. В другом месте жития
говорится (f. 10-12), что этот Габра-Крестос
настоятельствовал в главном монастыре евстафиан
Дабра-Марьяме, основанном, по житию Евстафия,
монахами, вернувшимися из «Армении»; он
называется также «Макана-Абсади», по имени
главного ученика Евстафия. Авторитет
Габра-Крестоса виден напр. из того, что ему
доносят на Иону клеветники, и он считает
необходимым расследовать дело. — Из нежелания
Ионы принимать от царя подарки автор заключает о
том, что евстафиане неохотно заключили
примирение. Мне представляется более простым
привести на память заветы основателя
Евстафианства о нестяжательности и
независимости монахов от мирских благодетелей (См. наши «Исследования», стр. 161, 319, 347 (f. 54)
и др.), необходимости жить «трудами рук
своих». — Сам Иона не присутствовал на соборе:
может быть этот собор имеется в виду в другом
месте жития (f. 24 v.), где один из учеников Ионы на
вопрос макванена Габра-Берхана, почему он пришел
из Сараве, говорит: «царь созвал всех мамхеров
эфиопских, и я прибыл сюда вместо моего мамхера,
ибо он стар и не может идти». — Интересны
сведения, сообщаемые житием об отношениях
Абиссинии к востоку. Здесь на берегу моря сидели,
как известно, мусульмане («псы-арабы») под
номинальным начальством Сеюма-бахр («наместника
моря»); они делали постоянные набеги на христиан.
В житии приводится несколько случаев спасения
Ионой из плена мужчин в женщин, уведенных в
Массаву (Meswa’) и Дахлак, а также упоминаются войны
христиан с мусульманами. Так, уже [373]
упомянутый нами Габра-Берхан предводительствует
неудачной экспедицией против Адаля,
предпринятой по повелению царя, попадает в плен и
чудесно спасается из него Ионой. Conti Rossini весьма
правдоподобно относит эту экспедицию к
царствованию Александра и к 1480 г. — В другой раз
макванен Сараве Белен-Асгада воюет с неверными, и
Иона, к которому он приходит пред походом за
благословением, является среди битвы на белом
коне, и решает исход ее (f. 33-34). — Из хроники
Зара-Якоба было известно, что этот царь устраивал
в различных областях, между прочим и в Сараве,
военные поселения (Perruch. Chron. р. 47) из своей армии
«чава». Житие Ионы действительно упоминает о
появлении этих чава у местности Selma (f. 22 v.) и ужасе,
который оно произвело среди населения:
«вострепетала земля и смутились живущие на ней».
Жена священника Татамка-Мадхена Физаба
спрашивает у ученика Ионы: «оставили землю все
жителя и разбежались в ужасе куда попало; я с
мужем и сыновьями осталась одна, и мы хотим также
оставить эту землю». Святой успокоил их, и
солдаты оказались к ним почтительны. Conti Rossini
сообщает, что до сих пор в этих местах есть
население, возводящее себя к этим воинам и даже
считающее себя происходящим из царского рода. Он
приводит интересные легенды. — Не будем
останавливаться на других, более мелких данных
жития; уже из сказанного можно видеть, что,
несмотря на скромный характер жизни и
деятельности подвижника, даже не игравшего
видной иерархической роли, памятник интересен в
историческом и бытовом отношении.
(пер. Б. А. Тураева)
Текст воспроизведен по изданию: N. Conti Rossini. Gli atti di abba Yonas. Rendiconti d. R. Accad. dei Lincei. S. V, vol. XII, p. 177-201; 239-262 // Византийский временник, Том 11. 1904
|
