ИЗ ДРЕВНИХ СОКРОВИЩ ЭФИОПСКОЙ ЦЕРКВИ. DrevLit.Ru - библиотека древних рукописей

ИЗ ДРЕВНИХ СОКРОВИЩ ЭФИОПСКОЙ ЦЕРКВИ

Всеправославное совещание в Аддис-Абебе (Эфиопия) в августе 1971 г. положило начало изучению источников Древних Восточных Церквей, отражающих их духовное богатство (см. постановление Священного Синода Русской Православной Церкви в «Журнале Московской Патриархии», 1971, № 11). Редколлегия «Богословских трудов» решила поместить в настоящий сборник этот перевод «Жития преподобного Яфкерана Эгзиэ» по рукописи № 56 собрания д'Аббади Парижской Национальной библиотеки ¹, изданной И. Вайнбергом ². До этого издания «Житие» было известно по краткому переводу, опубликованному Б. А. Тураевым в 1906 г., ставшему теперь библиографической редкостью ³. И перевод Б. А. Тураева, и издание текста И. Вайнберга сопровождались научным разбором этого памятника, поэтому здесь отмечаются лишь те стороны интересного и оригинального памятника, которые не рассматривались предыдущими исследователями.

Что касается жанра этого произведения эфиопской агиографии, то, хотя он и называется «Житием», вряд ли его можно считать таковым в строгом смысле этого слова. Скорее это сборник повествований о деяниях, совершенных преподобным Яфкерана Эгзиэ, которые автор постарался расположить в хронологической последовательности, не всегда, впрочем, им соблюдаемой. В эфиопской агиографической литературе существует два рода повествований о святых – Жития и Чудеса. Рассматриваемое произведение скорее следует отнести к Чудесам, нежели к Житиям. Более того, есть основания полагать, что наряду с этим произведением о деяниях преподобного Яфкерана Эгзиэ существует (или существовало) и его Житие, потому что упоминание о нем есть в другом памятнике эфиопской агиографии – в «Житии матери нашей Валатта Петрос» ⁴. Упоминание это такого рода: «Ибо заповедано в деяниях отца нашего Яфкерана Эгзиэ, чтобы не входила женская тварь на этот остров». Здесь имеется в виду остров Мэцле на озере Тана. В повествовании, рассматриваемом нами, о таком запрещении не говорится ничего. Поэтому вполне возможно, что под «деяниями отца нашего Яфкерана Эгзиэ» подразумевается какое-то другое произведение, нам неизвестное, может быть его «Житие».

Автор разбираемого произведения остается анонимным, что вообще характерно для литературы эфиопского средневековья. Хотя в конце «Жития» упоминается имя некоего Фомы, но считать его агиографом, а не простым переписчиком или владельцем рукописи у нас нет оснований. В своем произведении он не приводит ни одной хронологической даты, но по упоминаниям в повествовании имен светских властителей и духовных иерархов Б. А. Тураев определяет время жизни преподобного Яфкерана Эгзиэ приблизительно периодом с 1290 г. по 1350 г. У нас нет причин подвергать сомнению выводы маститого ученого, тем более, что противоречий исторического характера в рассматриваемом произведении не замечено. Обилие чудес не должно удивлять читателя. Во-первых, по своему жанру данное произведение принадлежит к Чудесам, и уже одним этим объясняется преимущественное внимание к ним агиографа. Во-вторых, не следует забывать, что в Эфиопии вплоть до самого последнего времени не существовало официальной канонизации местных святых, и чудеса, творимые святыми, наряду с «заветом» святому, который обычно выражен евангельскими словами Спасителя, служат едва ли не единственным формальным обоснованием святости. Имеется такой «завет» и в повествовании о чудесах преподобного Яфкерана Эгзиэ. Если же в описании «завета» и чудес святого автору повествования не всегда удается, на взгляд современного читателя, соблюсти вкус и меру, то на этот счет у всякой эпохи существовали свои представления.

С точки же зрения церковной истории Эфиопии этот памятник проливает новый свет на раннюю историю развития эфиопского озерного монашества, одним из основателей которого был и преподобный Яфкерана Эгзиэ. Здесь следовало бы указать на то, что история озерного монашества, т. е. многочисленных монастырей и обителей, расположенных по берегам и на островах озера Тана, чрезвычайно слабо изучена. А, между тем, роль его в истории Эфиопской Церкви была немаловажной. По данным Краткой Хроники, изданной Р. Бассэ ⁵, заселение монахами островов и побережья озера Тана относится к периоду гонений на Эфиопскую Церковь со стороны царя Амда Сиона (годы царствования 1314-1344), когда она осудила многоженство царя. Таким образом, с самого своего образования озерное монашество было оплотом наиболее твердой и принципиальной части эфиопского духовенства, смело выступавшего [224] против царских беззаконий и подвергавшегося за это гонениям, которые зачастую принимали самые жестокие формы. Три столетия спустя, в XVII веке, именно из среды озерною монашества вышли бесстрашные ревнители древней веры, резко выступившие против всякой попытки царя Сисинния насадить в стране католичество, такие, как авва Фатла Селласе, Валатта Петрос и другие. Как мы видим, озерное монашество выделялось среди эфиопского духовенства не только и не столько своим географическим положением, сколько тенденцией строгого следования вере отцов. Отразилась эта тенденция и в настоящем повествовании.

Формально озерное монашество относилось к Дабра-Либаносской общине, к которой относилось и придворное духовенство, потому что основатели его – святой Филипп Дабра-Либаносский и преподобный Яфкерана Эгзиэ Гугубенский возводятся в «духовных родословиях» к основателю Дабра-Либаноса – святому Такла Хайманоту, первый – непосредственно, как ученик этого святого, а второй – через Мадханина Эгзиэ, или Адхани. Однако сами островные монахи, признавая авторитет Дабра-Либаносской обители, претендовали, тем не менее, на известную автономию, или, по выражению Б. А. Тураева, на «ставропигиальность и независимость от Дабра-Либаносской организации» ⁶. В данном произведении это выразилось в том, что на смертном одре преподобный Яфкерана Эгзиэ завещает своим ученикам «не искать себе другого наставника, кроме митрополита», говоря о себе: «Я же не искал другого наставника». Тут же он говорит и о своем «учении» и «уставе», который просит сообщить митрополиту. Определенная независимость самого Яфкерана Эгзиэ от Дабра-Либаносской общины отразилась и на его отношениях с нэбура-эдом, т. е. благочинным, когда преподобный отказался подчиниться благочинному, и лишь после длительных несогласий «стали они дружны, как Давид и Ионафан». Надо сказать, что стремление к духовной независимости у преподобного Яфкерана Эгзиэ было весьма основательное. В период постоянных столкновений между светской властью и Церковью, которую возглавляла Дабра-Либаносская обитель, частые разногласия кончались в конце концов взаимными примирениями и сопровождались некоторыми взаимными уступками. Поэтому Яфкерана Эгзиэ вполне обоснованно опасался доверить свою паству кому бы то ни было, кроме высшего церковного иерарха в стране, т. е. митрополита, чтобы интересы веры не были бы принесены в жертву конгрегационной дипломатии. Те же обстоятельства, вероятно, побудили преподобного Яфкерана Эгзиэ озаботиться составлением и своего «учения» и «устава». Не имея возможности ознакомиться с «учением» Яфкерана Эгзиэ, относительно устава, судя по данному повествованию, все же можно предположить с определенностью, что это был устав общежительный. И нужно сказать, что нива преподобного Яфкерана Эгзиэ продолжала приносить свои плоды и в XVII веке, так как тогдашняя видная представительница озерного монашества – Валатта Петрос придерживалась строгого общежития. Что же касается отношения Валатты Петрос к Дабра-Либаносской общине, то она, признавая себя и своих монахинь «чадами отца нашего Такла Хайманота» и распространяя на них «завет Такла Хайманота» относительно смерти от мора, в монастырской организации ссылалась на «устав Яфкерана Эгзиэ». Таким образом, влияние этого преподобного на озерное монашество оказалось длительным и прочным. Для более подробного и основательного исследования характера этого влияния необходим, разумеется, более обширный материал, нежели имеющийся в нашем распоряжении, такой, как собственно «Житие» преподобного Яфкерана Эгзиэ или другие сочинения, вышедшие из-под пера озерных монахов.

День памяти святого Яфкерана Эгзиэ по эфиопскому Синаксарю приходится на 19-е число месяца Тэра, что соответствует нашему 27-му января.

Архиепископ Волоколамский Питирим,
член Межправославной богословской комиссии
по диалогу с Древними Восточными (нехалкидонскими) Церквами

Комментарии