КНИГА ПОВЕСТВОВАНИЯ О ВЕЙЗАРО БАФАНЕ ВАЛЬДА МИКАЭЛЬ

(эфиопский текст, помещенный на стр. 236-257, опущен по техническим причинам.- прим. расп.)

(1) Книга повествования о вейзаро Бафане Вальда Микаэль

(2) Это сочинение написано во дни царя государя Менелика.

Бэзу Ворк Мэрша Гошу ³²¹.

(3) Ro имя Бога Отца неизменного от бытия Своего, и во имя Бога Сына равного с Отцом Своим, и во имя Духа Святого единого с Отцом и с Сыном властью Своей, Ему же слава и сила во веки веков.

Напишем историю вейзаро ³²² Бафаны, прелестной и прекрасной, которая блистает, как заря, и появляется как светоч для (4) голодных, которая укрепляет и освобождает притесненных и тех, кто по [258] справедливости называет ее мученицей, украшенной красою веры и увенчанной на главе своей венцом терпения во веки веков.

У этой вейзаро Бафаны отец и мать были от людей благих и верующих и от царей православных. Имя отца ее – Вальда Микаэль, а матери – Валата Эсраэль. Была одна женщина, дочь Зара Якоба-царя ³²³, по имени Девора ³²⁴. И роди(5)ла Девора Рарью; а Рарья родила Аскаль; а Аскаль – Кре[с]тиянавит; а Крестиянавит – Аманита Крестос, а Аманита Крестос – Оденгель; а Оденгель – Аснанью; а Аснанья родила Энкойе от Агары, князя Архо. А тот был рожден от вейзаро Ахайя Негест и от Валата Самуэль, благой и знатной, которая остановила солнце по прошению своему, как Иисус сын Навинов остановил солнце в Гаваоне. И Э[н]койе [родила] (6) Васи, а Васи – Сабар, а Сабар – Анчиналю, а Анчиналю – Тэсабаш, то бишь Валата Эсраэль, а Валата Эсраэль родила вейзаро Бафану от абето Вальда Микаэля, князя Марха Бете.

И была зачата вейзаро Бафана во чреве матери своей избранной в год Марка-евангелиста ³²⁵ 30-го тэра, а родилась в год Луки 24-го [дня] месяца тэкэмта ³²⁶ в день праздника отца нашего Такла Хайманота, нового (7) апостола и проповедника Евангелия ³²⁷. И жила она в доме [259] отца своего и матери, творя волю их и покорствуя во всяком деле, будучи как рабыня. И бодрствовала она днем и ночью и уничижала себя пред рабами отца своего [и] матери, (9) как гласит Писание: «Уничижающий себя прославится, а возвеличивающий себя посрамится» (Ср. Лук. 14, 11). А отец ее и не помышлял о том, есть она или нет, и оставил жить с рабами своими и рабынями, (2) как гласит Писание: «Ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня» (Пс. 26, 10). А братья ее и сестры ее относились к ней, как к чужой, и пренебрегали ею во всякое время, как сказал пророк: «и бросили братья их, как труп нечистый». А Бог охранял ее, ибо избрал ее и предпочел, дабы стала она прибежищем притесненным и убогим, как избрал он убежище Давида, когда пребывал тот в доме Саула-царя, и как (9) спас он Иосифа от рук братьев и сделал его господином братьям его. Но мать-то любила ее и приблизилась к смерти из-за любви своей, как возлюбила Ревекка Иакова, сына своего, паче Исава, брата его.

А к этой вейзаро Бафане, когда пришла она в возраст, посватался князь Борана мусульманский, по имени дедж-азмач ³²⁸ Йемар ³²⁹, и послал он к отцу ее и сказал: «Дай мне дочь твою, да будет она мне (10) женой». И отказался отец ее отдать ее, ибо убирала она дом, будучи как рабыня. А спустя долгое время отдал ее одному юноше. И когда она жила там, увидел ее один муж, дружинник князя Мората, имя которому [260] абето ³³⁰ Сайфу ³³¹, а тот был чадом Сахле Селласе, царя Шоа. И поведал ему, что она прекрасна обличьем и красою. И сказал этот князь: «Приведите ее ко мне, да будет она мне женою». И привели ее к нему похитив у этого (11) юноши, и поселил он ее вместе с сестрой ее, не зная о том. А тогда услышал князь, что она сестра той по плоти, содрогнулся и отдал ее одному князю по имени афа-негус ³³² Бедане. А она понесла от него, как понесла Фамарь от Иуды, царя Израиля (Быт. 38, 26), тайно, так что тот не знал. И услышала сестра ее, что понесла она, разгневалась гневом великим и бичевала ее всякий день. И тогда услышала мать ее, что (12) принимает она притеснения в доме сестры своей, пошла к ней, плача и рыдая, ибо любила ее паче всех дочерей своих. И плакала она пред князем и сказала: «Отдай мне дочь мою». А он сказал ей: «Иди спокойно и береги ее бережением добрым, ибо она понесла». И взяла ее мать ее в дом свой. И родила она там дочь избранную по имени вейзаро Мэнэналебэш. И сказал отец ее: «Ну так отдам я ее мусульманскому князю, которому отказал прежде!..»

И (12) когда услышала эти слова вейзаро Бафана, то сказала: «Да не погибнет душа моя ради славы мира сего. Лучше мне угождать Богу моему, нежели угождать славе мира сего, как гласит Екклесиаст: "Все суета под солнцем" (Ср. Еккл. І, 2-3). И еще гласит Писание: "Что пользы человеку, приобресть весь мир, а себя самого погубить? " (Лук. 9, 25)». И тогда увидел Бог, что прекрасно помышление ее, и спас ее от рук князя мусульманского, как спас Он (14) Эгзиэ Харая от рук Моталами неверного ³³³, и отправил ее из дома отца ее, и ушла она в страну [261] Йеванч. И когда была она там, увидел ее один князь, по имени абето Тесемма, и взял ее и сделал женою. И жила она с абето Тесемма пока не родила [чад] мужеска пола и женска. И в это время наклеветали на нее лжецы брату мужа ее, абето Кэбэрту, ибо был он князем Тамо. Тот же произнес свои суд над нею и сказал: «Да (15) удалят ее из дома ее, и да разлучат с мужем ее, и да уйдет она голая!» И не уразумел он слова Писания, которое гласит: «Муж и жена – плоть едина; что Бог сочетал, человек да не разлучит и не разделит» (Ср. Матф. 19, 6), ибо жестоковыйный он человек. И вышла тогда она голая, без имущества. А мужу ее тот сказал: «Смотри, не приближайся к ней и не помогай ни одеждой, ни питанием». Он же сказал «ей» из страха и поклялся в (16) том. И захватил тот сына ее, по имени Хайла Гиоргис, если, Боже упаси, нарушит клятву муж ее и уйдет к ней, чтобы убить сына ее вместо отца его.

И жила она 3 года в Марха Бете, плача о чадах своих и исходе из страны отцов своих, и принимала притеснения без вины. А потом сказала жена князя, имя которой Джематаш: «Выгоните ее из страны моей, пусть идет в другую». И (17) тогда выгнали ее вон старейшины, и не было у нее пристанища, где приютиться и жить, и жила она у врат церкви Дабра Амандэль, то бишь Кофана, как не было пристанища у Святой Девы, когда изгнана была она в страну Египетскую.

И затем перешла она реку Шима и прибыла в страну Танбаля, ибо это страна отцов ее. И ноги ее нежные заскорузли от жара солнечного, и лила она слезы, (18) как зимние дожди. И в этой стране нашел ее один из родичей ее, который воевал с абето Тесеммой, мужем ее, а тот угнал скот его и коней на войне. И сказал он ей: «Отдай мне имущество мое, что забрал муж твой в месяц воины». Она же сказала ему: «Где было мне видеть имущество твое и когда это шла я на войну вместе с мужем моим? Или в стране вашей обычай таков, что идет на войну [женщина] вместе с мужем своим и (19) суд вершит, сидя посреди заседателей?» Он же пошел к князю страны и сказал: «Вели привести мне эту женщину чтобы судиться с нею об имуществе моем, что забрал у меня муж ее в месяц войны!» И призвал ее скоро князь страны. Она же пошла к нему в печали тяжкой и молилась, говоря: «Восстань, Господи, на помощь мне и спаси меня во имя Твое. Услышь, Господи, молитву мою (20) и внемли слезам моим и не останься глух ко мне, ибо странница я на земле (Пс. 118, 19). Господи Боже мой в распре моей!» И тягалась она с этим человеком, и не управил ей суда тот князь, и по той причине вышла она в страну Йифат и прибыла в Дабра Берхан, столицу Зара [262] Якоба-царя во времена царя царей Феодора ³³⁴ и во времена митрополита (21) Саламы ³³⁵, апостола евангельского.

И когда увидели ее князья Йифата, то дивились красе и прелести ее и препирались меж собою: «Я возьму», «Нет, я возьму». И в это время услышал князь по имени афа-негус Абойе, который управлял областью Шоа под властью царя Феодора ³³⁶, и сказал: «Приведите ее ко мне». И отвели ее к нему. И когда увидел он ее, разодралась завеса сердца его и возжелал он ее, как возжелал (22) Давид Вирсавию, когда увидел ее, и ввел в чертог свой, и сделал женою, и пребывала она во многой любви и родила от него [чад] мужеска пола и женска, а прежде них родила она сына прекрасного обличьем, по имени Аменшева, от другого. А затем афа-негус Абойе [пошел] в область Гондар и упокоился там ³³⁷. И сделал он из братьев [наследником] первородным рожденного от нее, то бишь Гезау, и благословил его благословением духовным, как благословил Исаак (23) Иакова, сына своего. И тогда восстали на нее со враждой родичи его и матери других сыновей его и договорились меж собой: «Давайте представим на нее свидетельство ложное и скажем: "Обнаружили мы, что блудница она", или давайте убьем ее». Но спас ее Бог от рук этих сильных, как спас Он Сусанну от рук старцев. Ее же изгнали в страну Мензех, и жила она там в бедствиях великих. [263]

(24) А в это время поднялся властитель по имени абето Безабэч и подчинил область Шоа силой, ибо воцарили его над собою князья Шоа, как воцарили израильтяне Ровоама по желанию своему. Шоа же пребывала в одиночестве без господ своих, поскольку изгнаны они были в это время. И сказал абето Безабэх: «Призовите эту женщину, чтобы показала она нам грамоту завещания мужа своего, что повелел он чадам своим, которой препятствовали (25) родичи его и матери других детей его», ибо знал он прежде, что сослана она несправедливо. И пошла вейзаро Бафана, и пришла в страну Вальда Тенсай. И было собрание в этом месте. И собрались князья, и раскрыли ту грамоту посреди собрания, и стала она свидетельством сыну ее, что сделал он его первым среди братьев. А затем дал он ей [вдовий] удел к востоку по имени Гадальге, и жила она там, творя память мужу своему, (26) афа-негусу Абойе.

И когда была она там, пришел царь Менелик из области Гондара и возвратился из пленения своего с немногими князьями своими ³³⁸. И воевал он с абето Бэзабэхом, ибо тысячи князей Шоа были с абето Безабэхом. И победил царь Менелик силою Божьей и по прошению Мар ³³⁹ Георгия-мученика могучего, как сказал Давид: «Иные колесницами, иные – конями, а мы Именем Господа, Бога нашего, хвалимся; (27) они поколебались и пали, а мы встали и стоим прямо» (Пс. 19, 8-9). И вошел он в область отцов своих, царей, коя есть страна Шоа. Эта же вейзаро Бафана пошла [к нему] с дарами многими. И когда увидел он ее, то удивился прелести ее и красоте, ибо цветку граната подобны ланита ее, и глаза ее радостнее вина, и зубы ее белее молока, и шея ее как столп из слоновой кости, и груди (28) ее, как виноград, и стан ее похож на пальму (Песнь, 7), сладостная словом своим (Песнь, 5, 16). И ввел он ее в чертог свой высокий и сделал царицей над царством своим пространным.

И в это время пришла женщина знатная Жеманеш, ибо умер муж ее, и не было у нее пристанища, как у нее, и изгнана она была, как [264] изгнала она ее, и была притесняема, как притесняла ее, ибо Бог в свой черед воздает всем по их деяниям Сия же (29) вейзаро Бафана не попомнила ей беззакония, которые сотворила та против нее, ибо гласит Писание: «Не будь побежден злом за зло никогда» (Ср. Рим. 12, 21) и просила она царя, чтобы устроил он ей все потребности мирские. Та же покаялась в безумии помышления своего.

А потом пошел царь Менелик в страну Валло и устроил стан ³⁴⁰. Сия же вейзаро Бафана пошла с ним, и чада ее с нею. И в один из дней ушла дочь ее к имаму Мухамаду, (30) и согрешила с ним, и стала его женою ³⁴¹. И когда услышал об этом авва Афанасий, митрополит Эфиопии ³⁴², послал к ней, говоря: «Чего ради порушила ты закон отцов твоих и погубила плоть и кровь Христову, и отдала священное псам?» (Ср. Марк. 7, 6). И услышав, содрогнулась она от слов его и послала к нему, говоря: «Отче, я христианка, и отец мой и мать – чада христианские. Ныне же погрешила дочь моя и оставила закон (31) родичей своих. Но ведает Бог отцов наших и Бог твой, который вручил тебе власть небес и земли вязать и решить, что случилось с ней это дело. Но молись за нее, ибо молитву праведного слушает Бог». Он же снова послал к ней, говоря: «Если не сделала ты это дело по своей воле, нет на тебе вины и греха; [265] я же буду молить о ней Бога милостивого и милосердного, Который не желает (32) смерти грешника без раскаяния (Иезек. 33, 11), дабы отвратился он от пути заблуждения и стези дьявольской. Тебе же да оставит он грехи твои и да продлит дни твои во веки веков».

И пребывала вейзаро Бафана в доме царском 12 лет, творя добро, и милуя бедных, и утешая опечаленных, и принимая вдов и сирот, и соблюдая веру Марка-евангелиста, и получая благословение из уст митрополита Эфиопского, и (33) улучшая правление князей и вельмож, и испрашивая милость для всякой твари у царя, как испрашивала Есфирь милость чадам израилевым. А они же ненавидели ее взамен ее любви к ним и презирали ее взамен ее почестям им, как сказал Давид: «Воздают мне злом за добро» (Пс. 34, 12). А она же смущалась весьма из-за них и просила у царя [разрешения] уйти ей из дома его и не попомнила из-за множества врагов ее, что ему подчинен весь мир. Он (34) же сказал ей: «Не дам тебе уйти, а если уйдешь ты в пустынь, сокрывшись, сожгу я пустынь и убью всех, кто будет там». И возопила она и сказала снова: «Как мне быть и куда податься? Если уйти мне в пустынь монашескую, прольется кровь их из-за меня, а если уйти мне к князьям, то не любят они меня и выдадут меня связанной и не вынести мне цепей».

И поведала она печаль сердца своего брату своему Тэвэнд Бэляю и сказала: «Уйду я в пустынь и буду жить в стране (35) другой». Он же сказал ей из лукавства: «Зачем уходить тебе далеко, когда есть у тебя я, брат твой, и когда есть град отца твоего, Тамо, что держишь ты в руках своих? Давай пойдем туда, и я умру там с тобою». И затем собрала она дружинников своих и поведала им, что и прежде. И сказали они ей словами обманными, когда была она в стране Анвари и были там заключенные, то бишь деджач ³⁴³ (36) Мэшеша ³⁴⁴, деджач Зегейо ³⁴⁵ и Аба Ватеу ³⁴⁶: «Освободим этих заключенных и пойдем в страну Тамо ³⁴⁷. [266] А ныне скажи царю: "Дай мне уйти куда я хочу, а я выдам тебе заключенных", – и он согласится». Ей же показалась правдивой речь их. И ушла она в простоте сердечной и в обольщении коварством их, как обольщен был Давид коварством Авессалома, сына своего. И вошла она в страну Тамо ³⁴⁸ и послала к брату своему, деджачу Тэвэнд Бэляю, и (37) сказала: «Приходи ко мне скоро, ибо вошла я в область Тамо, как сказал ты мне». Он ответил и сказал: «С чего ты взяла и когда говорил я тебе [это]? Сама знаешь, ведь сначала должна идти не измена, а совет должен идти сначала!»

А затем послала она к царю Менелику, говоря: «О господин мой, ты и прежде знал, что ненавидят меня князья твои и люди дома твоего. Ныне принесем клятву в том, что уйду я куда хочу, а тебе выдам (38) заключенных и все имение, что ты мне дал». И сказал он ей «хорошо, да будет, как ты сказала», и принесли они клятву с целованием креста Такла Хайманота, нового апостола, и причащением Св. Таин Бога, огня пожирающего для беззаконников. И поклялся царь с князьями своими, то бишь расом ³⁴⁹ Дарге ³⁵⁰, расом Гобеной ³⁵¹, деджачем Менгеша ³⁵², деджачем Вальде ³⁵³, деджачем Мамойо, деджачем [267] Гермаме ³⁵⁴, деджачем Вальда Габриэлем, фитаурари Надеу ³⁵⁵, кеньазмачем Танфу, наставником Гебре (39) Селласе ³⁵⁶, алекой ³⁵⁷ Кидана Вальдом ³⁵⁸, и поклялись они в том, что будет жить она по воле своей: коли захочет, то будет жить в доме царском, как прежде, а коли пожелает, то будет жить в вотчине отца своего и в купленной земле Бан..., и что сделает он ей все, что она пожелает чтобы отправиться туда. И заключил он клятву в том. И затем послал царь посланцев своих, князей, имена которым деджач Менгеша и деджач Вальде, и (40) других князей [268] с войсками их без числа, и прибыли они в страну Гэрет и разбили палатки свои чтобы принять вейзаро Бафану и чтобы идти, взяв ее с честью. А царь охранял их, будучи напротив этой страны, ибо согласились госпожа и царь, и простил он ей грех ее, что совершила она по простодушию.

И услышали об этом дружинники ее, имена которым Безабез Бейене и другие, что с ними, собрались на (41) равнине и заключили клятву меж собой без ее на то ведома, дабы упразднить величие ее и славу и поставить вместо нее другого. И восстало на нее все войско от мала до велика, и низложили ее с престола, и поставили другого князя, которого не знали, и бросили ее, которая воспитала их ³⁵⁹. Как сказал Давид: «Который ел хлеб мой поднял на меня пяту» (Пс. 40, 10). И низложив ее с престола славы, пошли (42) они на стан посланцев царских под видом ее и надев одеяния ее, ибо она – сила царства. А посланцам же показалось, что это она, ибо не ведали они тайны их. И пришли они внезапно на них о войной и полонили малых и великих, и разграбили все имение их, коней и мулов, и возвратились по домам с кликами ³⁶⁰. [269] Она же плакала и говорила: «Так отошлите же меня (43) в область другую и выведите меня из стана вашего!» Они же не дали ей уйти, и поместили в место гнусное, где пребывала она в слезах и рыданиях. Послал царь к ней, говоря: «Не печалься обо всем имении моем и луке моем тленном (Ср. 1 Цар. 2, 4), ибо все, что случилось [случилось] по воле Бога моего, а для меня все имение – солома. (44) Но ищи путь и выход и приходи ко мне!». И послал к ней это слово царь Менелик, ибо покрывал он грехи, как Макарий избранный, который прозван был Богом на земле. Она же отвечала ему, говоря: «Как придти мне к тебе, когда нет у меня сил, но да будет воля Божия. И коли даст Он тебе силу и победу, ты придешь ко мне и спасешь меня, и уйду я в кротости сердечной к себе (45) домой». И когда посылала она это речь туда, где был царь Менелик, собралось все войско и окружило чертог, где была она. И забрали они все имение золота и серебра, драгоценностей и одеяний нарядных, числа коих не перечесть, и сему подобного, что невозможно пересказать. И ввели ее в дом заточения и осудили осуждением суровым вместе с одной сестрой ее, по имени Тафес. И стерегло ее многое войско чтобы не выходила она за порог и не (46) видела солнца. И говорили ей: «Выдай все имение, что спрятала ты, а не то будет тебе беда!» И сказала она им: «Что у меня было, я вам дала и ничего не спрятала от вас, и неведомо мне о вас, чтобы были вы мне господами! Так что делайте, что хотите!». И тогда задумали они против нее злое, но воспрепятствовала им сила Божия, что на ней. И тогда били они одного дружинника ее (47) и говорили ему: «Выдай имение госпожи твоей, которое спрятал ты!» Он же сказал: «Где мне было видеть имение ее», и из-за того длились мучения его. А сестра ее, заточенная с нею, постоянно говорила: «Все, что постигло меня, по грехам этой женщины», а прежде говорила она ей: «Хорошо ты сделала и весьма прекрасно поступаешь», а потом, когда упразднилась слава ее, не попомнила она прежнего и бранила ее, как (48) бранил и ругался над Господом нашим разбойник, [270] что слева. И ругали ее все рабы ее и рабыни. Она же, будучи поносима, не поносила их и, будучи мучима, не таила мщения им, но отвечала добром судящим ее. И принимала она все эти притеснения ради клятвы своей, ибо вскормлена была молоком притеснения и всегда увенчана венцом бедствий. Житие (49) ее было житием Давида: то в печали, то в радости, ибо воистину она дщерь Давидова.

А спустя недолгое время пришел царь Менелик и окружил область Тамо. И был страх в Марха Бете, и собралось все войско тамошнее, и говорили они меж собою: «Если осилит нас царь Менелик и пленит нас в сражении, убейте, бросив (50) ее в пропасть великую, и да выйдет душа наша вместе с ней!» Зрите, как отдали они госпожу свою на смерть, как нечестивый Иуда, отдавший Господа на смерть. Нет таким сравнения, и когда не нашли мы им сравнения, то уподобили их Иуде. Она же молилась и говорила: «О спасший Даниила из пасти львов алчущих, спаси меня и вызволи из этой сети, расставленной мне, и из тенет рабов беззакония!» (51) И молилась она по Псалтири Давида днем и ночью от начала и до конца. И принял Бог прошение ее, ибо благ он и человеколюбец. И снова говорила она: «Господи! услышь молитву мою, и вопль мои да приидет к Тебе (Пс. 101, 2). Ибо позабыла я про хлеб, а питие мое пью со слезами пред лицом наказания гнева Твоего (Ср. Пс. 101, 10-11). Подними меня и очисти меня и подай силу царю Менелику!» И дал Он силу царю Менелику и уничтожил блуд и (52) шатание (?). И было волнение в этой стране. И от великого волнения заключили они союз с господином своим, царем Менеликом, и по этой причине вывел ее Бог из дома заточения в день праздника ангела честного Михаила-архангела 12 [дня] месяца тахсаса ³⁶¹. И когда вышла она из дома заточения, некому было за ней следовать и не приближался к ней никто. О люди эфиопские! Зрите это притеснение, совершенное (53) над царицей Бафаной, что повелевала всем народом и [271] язычниками, мужами и женами, рабами и рабынями. Не было сопровождавших и не находилось сени над главою той, которую увенчивало злато и серебро. Все это постигло ее из-за царя: кабы не послал он к ней хартию и кабы не согласилась она с ним, не постигло бы ее это ³⁶². И после того, как вышла она из дома заточения, оставил он ее жить в положении низком и не ввел ее (54) царь в чертог свой и не сделал ей, как прежде, и поставил ее посреди князей и обвинял ее вместе с ними и сказал ей: «Иди куда хочешь и делай что знаешь!», и ушла она в страну Бакело и жила там недолгое время.

В это время пришел царь царей Йоханнес из страны Тигрэ в область Шоа и была война в этой стране. Из-за этого ушла она на гору высокую, (55) называемую Фэкру Гэмб, с тесным входом и трудным доступом ³⁶³. И прибыла она в страну Кунди, которая была местом расположения раса Васан Сагада, и воспрепятствовали ей стражи той горы, и остановилась она там и молилась и говорила: «О Боже бедных, повелитель всего, безначальный и бесконечный, который не ждет советчика и не ищет помощника, а творит как хочет и свершает как замыслит, (56) и никто не может воспротивиться! Зри горести мои и страдания, восстань, Господи, и утоли суд мне, Господи Боже, в напитке, ибо ненавидима я пред всеми врагами моими, сугубо же пред соседями моими. Грозен стань родичам моим, испытай их и избавь меня. Не удаляйся от меня, Господи!»

И когда она говорила так, пролился на нее дождь. А затем вошла она во время ужина на эту гору, и не (57) дали ей ни поесть, ни попить, как отказали в воде Царю небес и земли, напояющему землю от росы милости своей, и утоляющему жажду жаждущих, срезанной травы на горах. Сия же вейзаро Бафана, госпожа женщин, избранная от чрева матери своей, держащая в руке своей все потребности мирские, которой поклонялись князья и вельможи, ныне была презрена рабами и [272] рабынями, (58) и те, у кого текли вина, как река Геон, отказали ей в чаше единой вина; ей, отворявшей дом свой для приходящего, отказали войти во врата, и пребывала она во многой нужде.

А затем заключили мир царь Менелик и царь царей Йоханнес, украсились любовью и обновили область Шоа, и укрепили веру Марка-евангелиста. Она же возвратилась в страну Бакело, как возвратилась царица Израиля из (59) Египта. И когда пребывала там недолгое время, вошел имам ³⁶⁴ в дом ее, и поднялась она оттуда чтобы идти в страну Манзех, ибо то вотчина матери ее и вотчина чад ее, и пришла она к реке, называемой Адабай. И поднялись на нее с враждою люди той страны, говоря: «Давайте схватим ее, ибо идет она, изменив царю, по обыкновению своему прежнему». И сказал им один из них: «О (60) безумцы, оставьте это дело и знайте, что придет вам беда от царя». И когда услышали они слово его, дали ей идти, ибо был он родичем им, и пришла она в страну Манзеха, называемый Габриэль, и жила там 8 месяцев и 15 дней.

Тогда ушел царь Менелик в страну Валло, ибо был там царь царей Йоханнес, и приветствовали они друг друга приветствием духовным и собрали собор в Дабра Тэли ³⁶⁵ дабы управить (61) веру александрийскую православную, ибо поднялись в те дни лжепророки, которые говорили: «три рождения у Христа», а были такие, что говорили: «божество творит дело божества, а воплощение творит дело воплощения», дабы порушить закон отцов наших египетских, которые напояли пределы Эфиопии проповедью своей и которые учили, говоря: «два рождения у Христа», и (62) препирались они пред двумя царями. И победили люди Александрийские, которые говорили «два рождения у Христа по свидетельству Писания» и сражались они словом Феофила-апостола, говоря: «он веровал в веру александрийскую правую». И по этой причине задумался царь Менелик о погибели дочери своей, имя которой вейзаро Маналебеш, что жила она с князем мусульманским, и (63) сносились [273] они с царем царей Йоханнесом о здравии вейзаро Маналебеш. И сказал царь царей Йоханнес имаму Мамеду: «Приведи жену твою христианку! Коли хочешь, крестись с нею, а коли нет, разводись с ней!» И из-за этого крестился имам Мамед, и был наречен Микаэлем ³⁶⁶, а она возвратилась к тьмам тем и тысячам [христиан] и вернулась к прежнему бытию своему. И вместе с нею крестились (64) многие мусульмане без числа, ибо пребывала вейзаро Бафана в молитве и говорила: «О Боже живой и оживляющий, не Аврааму, Исааку и Иакову сотворил Ты покаяние, но обратил к покаянию рабу Твою и праведных от деяний их помиловал!» И еще говорила она: «[О] обративший Павла, ученика Своего, по благости Твоей превративший гонителя в сосуд избранный, так же обрати (65) дщерь мою от пути бесовского!». И потому явил Бог величие и силу свою над рабою своею Маналебеш. Видевшие и слышавшие об этом восславили Бога вышнего, поминовению коего подобает поклонение во веки веков.

А затем ушла вейзаро Бафана в страну Тара, называемую Энгада, и построила церковь во имя Петра и (66) Павла и жила там 5 месяцев. А князья же, которые присягали ей охранять ее во всякое время, изменили клятве своей и стали мешать ей. И когда поднялась она, стали они говорить ей: «Прежде жила ты, угнетая нас во время царствия твоего, ныне же чего говоришь ты нам? Вот время переменилось!» И ругали ее назначенные по прошению ее из бедняков (67) на должности], как ругали Иова любимцы его, когда он заболел.

И снова пошел царь Менелик к наместнику Божию Йоханнесу, царю царей Эфиопии, и прибыл в страну Йеджи в Губа Ляфто, и встретились там оба в любви духовной, ибо царь царей Йоханнес, заместитель дороги мира и созидатель закона, пастырь Израилю, искатель овец, брошенных в (68) пустыне притеснения, хотя и имеет он тьмы овец. А когда найдет [их] в реке веры, то несет их на раменах сердца своего. [274] Как гласит Писание, "у человека было 100 овец, и если бы одна из них потерялась, то оставит он 99 и пойдет у пустыню искать ее, а когда найдет, то понесет ее на раменах своих» (Ср. Матф. 18, 12-13). Овца, о которой говорим мы, это вейзаро Бафана, брошенная и отставленная от прежней жизни (69) своей из-за страха лис мелких, порушивших великое царствие и веру. И сказал он царю Менелику: «О сын мой и любимец мой! Прости ей прегрешения ее, что сотворила она по неведению своему, как сказал Господь наш в Евангелии: "Отче! Прости им, ибо не знают, что делают" (Лук. 23, 34)» и устрой ей, как прежде, да будет она тебе женою». И сказал царь Менелик: «О господин мой и (70) провидец сердца моего! Ты знаешь все, да будет, как ты скажешь сам». И эччеге Феофил, раб Христов, просил царя Менелика, чтобы заключил он с ней союз, ибо знал и ведал добродетели ее. И тот сказал «Хорошо». И затем послал к ней царь Сиона, говоря: «Вот заключай союз с царем Менеликом, прощены тебе прегрешения твои, а впредь (70) больше не согрешай и живи по обычаю женскому!» И сказала царица Бафана: «Благословен Бог, сподобивший царя царей Йоханнеса взглянуть на меня очами милости, того, кому недостойна я развязать ремни сандалий (Ср. Марк 1, 7), ибо помазал его Бог помазанием священства и царства!»

А затем вышла она из страны Тара и вошла в чертог царский царя Менелика, (72) восхваляя Бога Живого и повествуя о благости и смирении царя царей Йоханнеса, и говорила: «Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне? (Пс. 115, 3)» И стала она, как прежде, по благоволению Божию, и склонились пред нею князья и вельможи, которые презирали ее и ненавидели в прежние времена ее бедствий. Она же не поминала им прегрешения, сотворенные ими против нее, но (73) уcугубляла любовь противу прежней, ибо миролюбица она. Да будет благословен Господь и да возвысится имя Его, внушившего нам все это и доведшего нас до сего часа, во веки веков! О госпожа наша, Валата Селласе, да будет сила помощи твоей убежищем от бедности грешному рабу твоему Эстифаносу вместе с братом моим, рабом твоим Гебре Селласе ³⁶⁷ и писцом его Вальда Цадыком. О госпожа моя! Что скажу я тебе что в сердце моем? (74) Ибо ведаешь ты сама всю печаль мою. [275]

А потом вошла она в дом царства и пребывала в печали тяжкой, прося Бога Живого о воздаянии за постигшее ее от того князя, что был поставлен вместо нее, и от дружинников ее и о имуществе ее пропавшем. А этот деджач Мэшеша обрел благосклонность и возвышение от царя Менелика и был назначен (75) деджазмачем и управлял от реки Кавач до реки Чафа. Он насмехался над нею и за грязь полагал ее, ибо не ведал и не разумел слов Писания, гласящего: «Радующийся опечалится во время свое, а печалящийся во время свое возрадуется, бедный во время свое обогатится, а богатый во время свое обеднеет». Она же молилась и говорила: «Боже, Царь правды, нелицеприятный и не страшащийся ока людского, князь, не назначающий богатого и (76) не принимающий в рост, за прежние сроки и времена не обогащающийся, помогший Аврааму, когда воевали цари (Быт. 14), и воззревший на поношение Сеннахиримово и явивший чудо над ним ради смирения Езекии, раба Твоего (IV Цар. 18-19). Где ныне сила Твоя? (77) Низринь их в источник смерти!» И еще говорила она Михаилу, ангелу щедрости и милости легкокрылому, шествующему на крыльях ветра: «Проси за меня у Бога милостивого, дабы явил Он мне падение врагов моих и дабы подал Он мне покои до того, как уйду я откуда не возвращаются. Как гласит Писание: «Блажен муж, падение врага своего увидевший». Я же дам пополнение (?) церкви (78) твоей, ибо вышла я из дома заточения по прошению твоему в день праздника твоего. Ныне же, как и тогда, исполни желание сердца моего!» [276]

Бог же, река доброты неиссякаемая, принял прошение ее и обратил к ней лик Свой. И вошел диавол в сердце этого князя, и задумал он совет беззаконный, и восхотел забрать царство царя Менелика, и замыслил на него зло и (79) преступил слово Писания, гласящее: «Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла» (Пс. 104, 15). И когда услышал об этом деле царь Менелик, что истинна измена его, расспросив люден местных и дружинников его, призвал его, будучи в Дабра Берхане, схватил и заточил в оковы железные и послал гонцами князей своих в стан его, чтобы не пропало имущество его, что внутри и снаружи, и (80) связали они дружинников вейзаро Бафаны, которые были с ними, цепями, как была связана она. А прочие стали, как соломинка пред ветром (Иов. 21, 18), и рассеялись, как пепел (Пс. 147, 5). И все это случилось 12-го тэкэмта в день праздника Михаила, ангела радости и веселья ³⁶⁸. Как случился исход ее из дома заточения в день праздника Михаила, так в день праздника его случилось и падение врагов ее, ибо (21) охранял ее Господь рукою ангела Своего светлого, то бишь Михаила. Царь же вернул ей все имущество ее, что было в доме того князя, похищенное прежде: мулов и коней и всякий доспех воинский. Дружинники же, которые воевали с ней прежде, собрались и пришли к ней, покинув дом того князя, как покинули они ее дом, ибо оставление дома у них в обычае, которому научил их (82) отец их, диавол. И сказали они ей: «Помилуй и ущедри нас, ибо явил Господь щедрость Свою на тебе и открыл деяния наши, что сотворили мы против тебя. Если назначат нас по всем [другим] областям, не снискать нам пропитания и не есть нам (83) хлеба жатвы ни одной страны из-за многой печали твоей и из-за воздаяния за то, что соделали мы против тебя. И господину нашему, подобно нам, не обрести ничего доброго, и не накрыть стол, и не есть хлеба жатвы, но скитаться семо и овамо, до достигая жатвы, ибо препятствует ему сила Божия по молитве твоей!» Она же сказала: «Величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение рабы Своей; ибо отныне будут ублажать меня все роды (Лук. 1, 46-48). Отверзу уста (84) мои (Матф. 13, 33) в молитве, ибо никто не свят как Бог!» А им она сказала: [277] «Я не буду подобно вам, украшенным беззаконием, и если бы я не помиловала вас, какое бы возмещение воздала я Богу моему за то, что вывел Он меня из дома заточения, и за то, что спас Он меня от рук ваших. Ныне же милую я вас, великого и малого, ради Бога моего, Который ущедрил меня, (85) и пребывайте же в радости и веселии!» И говорило меж собою войско царское: «Человеку ли дано сотворить такое: в малое время увидеть падение врага своего и оставить грехи врагам своим, когда возможно ему сделать, что угодно?» Войско же ее, видевшее беды ее, когда пребывали они с нею, возопило, говоря: «Радовались и веселились мы во все дни наши и радовались мы взамен времен угнетавших нас и взамен (86) годов, являвших нам зло». Сия же вейзаро Бафана дала 350 сребреников церкви святого Михаила во исполнение слова...

Послесловие

Взявшись за жизнеописание вейзаро Бафаны, Эстифанос и его сотрудники оказались перед весьма трудной задачей создания совершенно нового произведения, которого еще не знала эфиопская литература. Написать биографию они не могли по той простои причине, что такого жанра в этой литературе просто не было. Кроме того, здесь главным героем повествования оказывалась женщина – случаи также нечастый. В геэзской литературе (как переводной, так и оригинальной) женщина могла выступать в этом качестве только в житиях святых. Даже когда женщина (реальная женщина!) оказывалась действительно главной фигурой в истории своего времени, как это было, например, с царицей Ментевваб в XVIII в., то и тогда она не могла формально быть главным героем повествования. Разумеется, доминирующее положение Ментевваб при дворе ее малолетнего сына Иясу II не могло не сказываться на характере официальной «Истории» (***) ее сына, которая начинается генеалогией не только царя, но и отдельной генеалогией его матери, после чего следует изложение пророчеств о грядущем рождении великой царицы и ее роли в истории страны. Но и здесь формальные требования соблюдались. В самом названии произведения на первом месте стоит имя ее сына, имя же царицы-матери занимает второе место. Немало внимания уделяется Ментевваб и в официальной истории царствования ее внука – царя Иоаса, однако лишь до тех пор, пока она обладала реальной властью при дворе. [278]

С сочинением же, посвященным другой царице – Бафане Вальда Микаэль – мы имеем совершенно иной случай. Собственно, если сравнивать оба эти произведения, главными героинями которых оказываются две царицы, Ментевваб и Бафана, то мы будем находить не столько сходство, сколько различия. Это и естественно, принимая во внимание разницу и в условиях, в которых писались эти произведения, и в тех целях, которые они преследовали. «История» царицы Ментевваб писалась в столичном городе Гондаре в эпоху если не политического, то уж безусловно культурного расцвета. Писал ее профессиональный историограф, прекрасно знакомый с давней традицией гондарской официальной историографии, традиции, которую он умело применял к современным ему обстоятельствам. А «Книга повествования о вейзаро Бафане Вальда Микааль» писалась в шоанской провинциальной глуши, и одни только орфографические ошибки говорят о неискушенности ее составителей ³⁶⁹. Да и обстоятельства создания этого сочинения были совершенно иными. Оно не могло писаться как официальная история (***) царицы, хотя бы потому что Бафана уже не была царицей, да авторы ее царицей и не называют. Не могло оно быть составлено и по образцу жития (***), потому что Бафана уже по образу своей жизни считаться святой никак не могла. Поэтому первым вопросом, вставшим перед авторами с неизбежностью, был вопрос что писать и как писать, причем второе вытекало из первого, потому что, как гласит эфиопская пословица: «имя ведет к соответственным деяниям» ³⁷⁰.

Они назвали свои сочинение «повествованием» (***), однако это название само по себе не является обозначением жанра. В геэзской литературе таким словом (именно словом, а не термином, потому что термин по определению имеет только одно значение) мог обозначаться любой тип повествования, от исторического, вроде *** *** *** («Повествование о Дабра-Либаносском монастыре»), или почитавшегося историческим, вроде *** *** («Повествование об Александре Великом»), до догматического, вроде *** *** («Повествование о вере»). Подобного рода сочинения, разумеется, не могли быть [279] образцом для составления жизнеописания опальной Бафаны. Однако среди всех многочисленных повествовании, носящих название ***, составители нашли достаточно популярное произведение, которое до некоторой степени могло бы послужить образцом для подражания, тем более что оно также было посвящено женщине. Это *** *** – «Повествование о Марии», т. е. жизнеописание Богородицы. Разумеется, составители вовсе не собирались кощунственно сопоставлять этих двух женщин или уподоблять свое произведение жизнеописанию Богородицы. Во избежание этого они и назвали свое сочинение не «Повествованием о Бафане», а «Книгой повествования о вейзаро Бафане Вальда Микаэль», прямо указав на место своей героини в этой жизни. Однако структурное сходство между ними оставалось, и вряд ли оно было вовсе непредумышленным. Действительно, литературная история страданий и притеснений Богородицы, которые она претерпевала ради своего Сына не только по дороге в Египет, но и на всем своем жизненном пути, оказывалась удобной моделью для построения литературного же жизнеописания опальной царицы, которое можно было таким же образом составить не как политическую историю (***) и не как житие (***), а как череду страданий женщины на ее жизненном пути.

Однако выбор такой манеры повествования заставлял следовать и структуре избранной модели, в частности заставлял строить все произведение как историю притеснений безвинной героини. Для того чтобы выполнить это требование жанра, приходилось жертвовать и исторической правдой, и полнотой жизнеописания. Результатом подобной интерпретации событий оказывается то, что отец Бафаны «и не помышлял о том, есть она или нет, и оставил жить с рабами своими и рабынями», а если и отказался выдать ее замуж за мусульманина, то отнюдь не из высших религиозных соображении, а из вполне низменных и житейских: «ибо убирала она дом, будучи как рабыня». Возникает вопрос: если это описание тяжелого детства Бафаны не соответствует действительности, то зачем оно вообще потребовалось в ее жизнеописании? Ответ прост: оно было нужно для последовавшего сравнения, где библейская цитата должна играть роль пророчества свыше: «Ибо отец мой и мать моя оставили меня, но Господь примет меня» (Пс. 26, 10). Именно по таким сравнениям эфиопский читатель мог судить, какого рода персонаж встречался ему на страницах литературного произведения, так как авторы были здесь неизменно последовательны и положительных героев сравнивали с положительными библейскими персонажами, а отрицательных – с отрицательными. [280]

В основе такого художественного метода лежал тот параллелизм, который был присущ средневековому мышлению в целом, как богословскому, так и историческому. Средневековые богословы обращали особое внимание на тот параллелизм, который они находили при сравнении ветхозаветной и новозаветной истории, потому что, с их точки зрения, именно в нем и раскрывался для человека таинственный, но тем не менее глубоко осмысленный и значимый божественный смысл истории, ее в высшей степени закономерный характер, где не было и не могло быть места случайности. Этот параллелизм, с точки зрения эфиопских писателей, не ограничивался исключительно священной историей, он имманентно присущ всей истории в целом, и тот, кто хотел обнаружить истинный смысл происходящего, должен был найти его параллель. Известное французское положение comparaison n'est pas raison («сравнение – не доказательство») прямо противоположно подобному мышлению, согласно которому сравнение (взятое из священной истории) и есть доказательство. И писатели при помощи своих сравнений помогали читателям найти эту параллель, чтобы он понял, что на самом деле представляет собою литературный герой, и мог отчасти догадаться какая участь ожидает его. Последнее было особенно важно потому, что средневековая эстетика есть эстетика ожидаемого, и совершенно неожиданный поворот событий противоречил бы такому художественному порядку вещей. Собственно, это общее положение для всех произведении средневековой художественной литературы.

Наше сочинение стоит в нем особняком, выпадая из общей системы жанров. *** *** («Повествование о Марии»), по-видимому, послужившее для него образцом, также не представляет собою отдельного жанра, будучи произведением уникальным, посвященным личности также уникальной, и уже потому ему было невозможно подражать во всех подробностях. Наша «Книга» повествовала не о Богородице, а о царице, и потому вовсе избежать влияния предшествующей официальной историографии не могла. Как и «История» царицы Ментевваб, «Книга» начинается с генеалогии героини, возводящей ее (пусть и по женской линии) к знаменитому эфиопскому царю Зара Якобу (1434-1462). Далее в «Истории» излагается череда пророчеств о грядущем возвышении Ментевваб и ее потомства, которые и сбываются по ходу всего последующего повествования. Наше произведение, похоже, начинается по такому же шаблону, который, однако, здесь неуместен, потому что в «Книге о вейзаро Бафане» повествуется об опальной царице, чья [281] политическая карьера была погублена раз и навсегда, и ни о каком грядущем возвышении ни ее, ни ее детей не могло быть и речи. Происхождение Бафаны от царя Зара Якоба (реальное или фиктивное) уже не имело никакого значения, а пророчество «но Господь примет меня» приобретало уж и вовсе мрачное звучание. Неуместным оказывалось и сравнение Бафаны с Фамарью при описании ее незаконной связи с абето Сайфу, мужем ее сестры, потому что если Фамарь в результате союза со своим свекром Иудой, сыном патриарха Иакова, вошла в родословие Спасителя (Матф. І, 3), то у Бафаны такого оправдания не было. Хотя, вполне возможно, что составители жизнеописания Бафаны и не вдавались в эти исторические тонкости, а просто сравнивали свою героиню с безусловно положительным библейским персонажем, попавшим в не менее двусмысленную ситуацию, но более чем правым в высшем смысле. Таким образом, и Бафана оказывалась права, а преследовавшая ее сестра – нет.

И далее, при описании превратностей жизни Бафаны она всякий раз сравнивается с тем или иным безусловно положительным персонажем. Так, когда она самовольно покинула дом своего отца, то это Бог «спас ее от рук князя мусульманского, как спас Он Эгзиэ Харая от рук Моталами неверного, и отправил ее из дома отца ее». А когда в очередной раз «жена князя» по не объясняемой нашими авторами причине велела изгнать Бафану (которая, похоже, никогда не пользовалась симпатиями среди женщин) из своего города, то не было у нее пристанища, «как не было пристанища у Святой Девы, когда изгнана была она в страну Египетскую». Такое сравнение избавляло от необходимости давать какие бы то ни было объяснения: одно такое сравнение делало очевидным то, что Бафана, подобно Богородице, «принимала притеснения без вины».

Итак, для составителей «Книги Повествования о вейзаро Бафане Вальда Микаэль» подходящей моделью оказались не произведения официальной историографии, а «Повествование о Богородице». Влияние этой избранной модели, то, что немцы называют Systemzwang, привели к тому, что все наше сочинение строится как череда безвинных притеснении героини, которой всегда отводится роль страдательная. И в повествовании при перечислении ее многочисленных брачных и внебрачных союзов инициатором их неизменно выступает тот или иной мужчина, когда «разодралась завеса сердца его и возжелал он ее, как возжелал Давид Вирсавию». Счастливые же времена, которые, разумеется, бывали в жизни Бафаны, либо опускаются вовсе, либо излагаются с лаконизмом, [282] приводящим в отчаяние историка. В этих эпизодах реальные подробности заменяются риторикой, а к «ложке меда» непременно добавляется «бочка дегтя», чтобы показать, что и тогда героиня не была избавлена от незаслуженных страдании и несправедливых притеснений: «И пребывала вейзаро Бафана в доме царском 12 лет, творя добро, и милуя бедных, и утешая опечаленных, и принимая вдов и сирот, ... и испрашивая милость для всякой твари у царя, как испрашивала Есфирь милость чадам Израилевым». А они же ненавидели ее взамен ее любви к ним и презирали ее взамен ее почестям им».

Собственно, мотив «Притеснений» главного героя нередок и в произведениях эфиопской официальной историографии, но там он выполняет совершенно другую функцию, о которой прямо заявляет, например, дееписатель эфиопского царя Сарца Денгеля (1563-1597): «Мы предпосылаем историю его притеснении и продолжим историей его побед, подобно тому как евангелисты предпослали историю распятия Господа нашего Иисуса Христа и продолжили историей воскресения Его и вознесения на небеса в чести и славе» ³⁷¹. «История притеснений» является у официального историографа лишь прелюдией к основной истории, и он заранее предупреждает об этом читателя: «В этой главе говорится о многом: сначала повествуется история коварства притеснителя, а потом будет поведан суд Божий, избавивший притесненного и воздавший вдвойне притеснителю» ³⁷². Такая прелюдия оказывается важным элементом повествования, и потому личностям «притеснителей» уделяется немалое внимание. В нашем же произведении, напротив, «притеснители» Бафаны остаются обычно безымянными. Если же имена участников описываемого события и упоминаются (такого, например, как взаимная клятва и крестоцелование Бафаны и Менелика), то, как правило, это не столько действующие лица, сколько свидетели. Да и имя брата Бафаны – Тэвэнд Бэляя – упоминается лишь для того, чтобы сделать именно его инициатором мятежа против Менелика. Это нежелание наших авторов вдаваться в политические и исторические детали объясняется не просто осторожностью и боязнью задеть важную персону, но прежде всего самим характером их произведения. Здесь «притеснения» героини были вовсе не прелюдией, а составляли [283] основу всего повествования. Целью авторов было показать, что их героиня страдает безвинно, а от кого именно – большого значения не имеет, потому что «суд Божий, избавивший притесненного и воздавший вдвойне притеснителю», они показать не могли, да, по-видимому, и не собирались.

Завершение этого сочинения, действительно, составляло проблему для авторов. Для них, лиц духовного звания н образования, нетрудно было найти в «Повествовании о Марии» модель для жизнеописания опальной царицы, но трудно было найти подходящую концовку. Чем кончилась земная жизнь Богородицы – известно; известно и эфиопское сочинение об этом событии – тоже «повествование» (***), но не *** **** («Повествование о Марии), а *** *** («Повествование о ее преселении», т. е. Успении). То, что оно здесь за образец принято быть не могло, вполне понятно, и мы никогда не узнаем, как бы составители решили эту проблему, потому что они ее не решили. Рукопись обрывается на половине страницы и даже на полуслове. Впрочем, далее следуют три строки по пять типичных эфиопских четырехточия (::) в каждой. Незаконченной оказалась, таким образом, не рукопись, а сочинение. Что остановило его? Смерть ли благодетельницы составителей и героини повествования ³⁷³, чья-то другая смерть или какое-то иное фатальное обстоятельство – мы пока не знаем.

Однако мы знаем другое – с концом XIX в. пришел конец и геэзоязычной светской литературе. Выдающиеся эфиопские цари второй половины этого века, Феодор (1855-1868), Йоханнес (1872-1889) и Менелик II (1889-1913) провозглашали своей целью возрождение прежней сильной царской власти в Эфиопии и действительно стремились к этому, но условия в стране изменились необратимо. Теперь не столько поддержка вассалов решала вопрос, кому быть царем, сколько обладание европейским огнестрельным оружием. Это оружие, добытое в боях на суданской границе, сделало царем Феодора, такое же оружие, оставленное англичанами Йоханнесу, обеспечило тому [284] верховную власть в стране, европейского оружия домогался и Менелик. Столичный город Гондар, с его каменным кремлем, многочисленными соборами, пышным придворным церемониалом и многочисленным духовенством, этот центр эфиопской традиционной культуры, книжности и образованности, стал царской власти не нужен до такой степени, что Феодор просто сжег его, забрав, впрочем, книги, которые потом стали добычей британского экспедиционного корпуса. Его преемник, Йоханнес, также не стал жить в старой столице эфиопских царей, а когда следующий царь – Менелик II – основал в 1886 г. свою столицу Аддис-Абебу, то это был город уже совершенно другого тина, еще не вполне европейского, но уже далеко не гондарского. Так, новое время означало конец не только прежней феодальной монархии, но и прежней культуры, в том числе и культуры книжной; конец, наступавший, как это чаще всего бывает, не оттого, что исчезли деятели или продукты этой культуры, а оттого, что менялось отношение к ней ³⁷⁴.

Это сразу же отразилось на таком чутком литературном жанре, как историография. Так, известны три произведения этого жанра, посвященные царствованию Феодора ³⁷⁵, причем все они в нарушение законов этого жанра написаны не на геэзе, а на живом амхарском языке, даже хроника, написанная его официальным историографом – Занебом. Последнее можно было бы отнести за счет собственного желания такого неукротимого реформатора на престоле, каким был Феодор, но и неофициальные повествования о его царствовании писались по-амхарски. Именно эта тенденция и оказалась в конце концов победившей. Официальная хроника его преемника, придерживавшегося, напротив, крайне консервативных убеждений, писалась, разумеется, на геэзе и по всем классическим канонам гондарской [285] историографии ³⁷⁶. Однако гондарскую жизнь было уже не вернуть, и хроника эта хранилась нс при дворе, а в соборе, выстроенном этим царем в Адуа. Также в соборе, но уже в Аксуме, было составлено также на геэзе и другое жизнеописание Йоханнеса, более похожее на житие и заканчивающееся, подобно житию, перечнем чудес, совершенных царем. Третья история Йоханнеса была написана в другом аксумском соборе на чистых листах напрестольного Евангелия. По стилю и манере изложения это сочинение походит на прежние произведения официальной историографии, хотя, будучи написано по памяти уже после гибели Йоханнеса, много уступает им по своей точности и информативности. Как всегда в тяжелые времена, эфиопская христианская культура искала и находила себе прибежище в храмах. Но это был не просто очередной ее кризис, это было начало ее конца. Независимая историографическая традиция уже переходит на амхарский язык ³⁷⁷. В царствование следующего царя – Менелика II – эфиопская историография, и не только историография, но и вообще светская литература, окончательно перешла на живой амхарский язык.

Это было не особенностями эфиопского историографического жанра, а особенностями эфиопской политической (прежде всего придворной и культурной) жизни. Ту роль «синклита», преданных государю советников, пекущихся о царстве, которую прежде выполняло высшее духовенство или по крайней мере люди, получившие основательное церковное образование, стали теперь выполнять эфиопы, знающие европейские языки, по большей части выученики католических и протестантских миссионерских школ ³⁷⁸. Как уже было сказано, ни произведения, ни деятели прежней культуры не исчезли, но им уже не находилось места ни в государственной политике, ни при царском дворе. Сфера их деятельности сужалась стремительно, и прибежище себе они могли находить только в храмах, где в качестве светских писателей они были, собственно, тоже не нужны. Мне не хотелось бы превращать «Повествование о вейзаро Бафане Вальда Микаэль» в символ, но это [286] сочинение достаточно наглядно показывает, как геэзская литература, потеряв свои прежние ориентиры, так и не смогла найти новых. Однако, глядя на стремительные перемены второй половины XIX в., не следует забывать, что они затрагивали больше эфиопское государство, нежели эфиопскую жизнь. Поэтому конец геэзской светской литературы оказался в известной степени безвременным, как и конец «Повествования о вейзаро Бафане Вальда Микаэль».

Комментарии

321. Эта строка с именем владельца рукописи – Бэлу Ворк Мэрша Гошу – представляет собой оттиск современной печати.

322. Первоначально слово вейзаро было титулом принцессы крови или некоронованной супруги царя. К середине XIX в., однако, оно стало обычным вежливым обращением к замужней женщине и означать не больше русского «сударыня». Впрочем, коль скоро речь идет о Бафане, то она-то впоследствии стала именно некоронованной супругой царя Менелика II, т. е. вейзаро в буквальном смысле этого слова.

323. Имеется в виду эфиопский царь Зара Якоб (*** ***), знаменитый своими церковными и государственными реформами, а также введением в эфиопский церковный обиход особого культа Богородицы.

324. У царя Зара Якоба было много и сыновей, и дочерей, однако эфиопские источники дочь Девору не упоминают. Так как в Эфиопии человек имел несколько имен, как христианских, так и мирских, то возможно, что эта женщина с библейским именем Девора упоминается в других письменных памятниках под другим, мирским, именем. Вероятнее всего, однако, что эта генеалогия Бафаны (по крайней мере в той своей части, которая прямо возводит ее к знаменитому Зара Якобу) является вымышленной. Это было сделать не так уж трудно, особенно если выстраивать генеалогию по женской линии, так как женщины достаточно редко попадали на страницы эфиопских исторических анналов, и проверить подлинность генеалогий по женской линии было практически невозможно.

325. Эфиопы, вслед за коптами, у которых они позаимствовали календарь, делили время на четырехгодичные циклы, где года назывались по именам четырех евангелистов: Матфея, Марка, Луки и Иоанна, причем последний год (Иоанна) был високосным.

326. Т. е. 6 февраля и 2 ноября соответственно.

327. Такла Хайманот (ок. 1215-1313) – эфиопский святой, основатель знаменитой Дабра-Либаносской лавры, центра одноименной монашеской конгрегации. По мере роста ее влияния развивался и культ основателя, ставшего, пожалуй, самым чтимым национальным святым эфиопской церкви.

328. Общим названием для эфиопских военачальников было слово азмач, означавшее примерно то же, что и старорусское слово «воевода». Военачальники эти делились на три разряда. Младшие назывались гра-азмач («азмач слева»), средние – кень-азмач («азмач справа»). старшие – дедж-азмач («азмач передового полка»). Эти названия вполне точно соответствовали обычному построению эфиопского войска перед битвой, когда по флангам царского полка располагались левый и правый полки во главе с гра-азмачем и кень-азмачем, а впереди находился передовой полк во главе с дедж-азмачем. Однако, начиная с XVII в., когда эфиопские цари стали довольно много времени проводить в своей постоянной столице в городе Гондаре, наместникам пограничных областей они стали присваивать также и титул дедж-азмача, что имело свой резон: эти наместники в случае вражеского вторжения должны были играть роль передового полка и сдерживать врага до тех пор, пока не поспеет царская помощь из центра. Поэтому как правило все упоминаемые в нашем произведении дедж-азмачи были правителями разных областей Эфиопии.

329. Возможно, это тот самый «Йимэр, вождь Тантарвы», который в числе прочих вождей подписал в 1866 г. письмо британскому генеральному консулу Эдуарду Стэнтону (Tewodros and his contemporaries 1855-1868 / Edited by Sven Rubenson // Acta Aethiopica II (Addis Ababa-Lund, 1994) 309)

330. Абето – сокращение от слова абетохун – титула эфиопских принцев крови.

331. Сайфу – сокращение от Сейфе Селласе (букв. «Меч Троицы»), имени младшего сына царя Шоа Сахле Селласе (букв. «Щедрость Троицы») (1813-1847). Впрочем, в гордом, хотя и пришедшем в упадок столичном Гондаре царский титул шоанских владык не признавали.

332. Афа-негус (букв. «уста царя») – титул председателя Верховного суда в Гондарском царстве. В данном случае Бедане не исполнял обязанностей председателя суда, а просто имел это придворное звание, будучи на деле гондарским наместником небольшой области.

333. Имеется в виду эпизод из «Жития святого Такла Хайманота», повествующий о том, как мать святого, Эгзиэ Харая, была похищена языческим царем Дамота по имени Моталами, который хотел взять ее в жены. Однако Бог чудесным образом спас ее из дворца Моталами и перенес к ее мужу, христианскому священнику.

334. Имеется в виду эфиопский военачальник Каса Хайлю, который в 1855 г. захватил верховную власть в Эфиопии и короновался на царство, приняв имя Феодора – грядущего апокалиптического царя, которому суждено принести мир и покой стране. Эти ожидания не оправдались, и после бурного и кровавого царствования Феодор застрелился 13 апреля 1868 г.

335. Имеется в виду коптский митрополит Эфиопии, который прибыл в Эфиопию в конце 1841 г. Там он сразу же оказался в гуще бурных политических событий, которые продолжались в течение всей его жизни. В конце концов он был арестован императором Феодором и кончил жизнь в его крепости Макдала под домашним арестом 25 октября 1867 г.

336. Император Феодор назначил Абойе наместником Шоа после разгрома абето Сайфу в 1859 г. и пожаловал ему титул меридазмач – традиционный титул наследственных правителей Шоа. Характерно, что автор (или авторы) нашего произведения, постоянно выказывающие безусловную лояльность к шоанской династии, не упоминают этот титул Абойе, а постоянно называют его афа-негусом, т. е. титулом. который тот носил до своего назначения в Шоа.

337. Абойе не просто ушел в Гондар, бросив свое наместничество, а был выгнан оттуда Безабэхом, которого в 1858 г. император Феодор назначил наместником Анкобера, но который возмутился против него, разбил войска Абойе и провозгласил себя независимым правителем Шоа.

338. Император Феодор держал Менелика заложником в своей крепости Макдала. И хотя он относился к Менелику совсем неплохо и даже выдал за него замуж свою дочь, тот все же бежал к себе в Шоа 1 июля 1865 г.

339. Мар – по-сирийски означает «господин». Эфиопы познакомились с этим словом через сирийскую житийную литературу, где оно применялось к святым героям житийного повествования, отчего в эфиопской литературе слово мар стало эпитетом святого.

340. Этот поход Менелика в область Валло в 1874 г. имел целью присоединить эту мусульманскую область к Шоа и установить свой контроль над нею, пользуясь соперничеством между многочисленными местными правителями, боровшимися за верховный титул имама, который, впрочем, воспринимался ими как светский, а не духовный сан. Сначала Менелик сделал ставку на имама Аба Ватеу Амаде, но тот возмутился против него и заставил Менелика обратить взоры на своего соперника – имама Мухамада Али.

341. Эфиопский историк и современник этих событий – Ацме Гиоргис (1821-1914) – описывает их несколько иначе: «В это время покорился Махаммад Али, и он [Менелик] принял его пышно и торжественно. Он назначил его имамом надо всем Валло. Вскорости он дал ему Мэн Аллабеш, дочь госпожи Бафаны, в жены» (Bairu Tafla (ed), Asma Giyorgis and his work History of the Galla and the Kingdom of Sawa (Stuttgart, 1987) (Ayhiophische Forschungen, 18) 646-647).

342. Александрийский патриарх долго не соглашался рукополагать нового митрополита для Эфиопии, ссылаясь на печальную участь митрополита Саламы. Однако в конце концов он рукоположил в июне 1869 г. для Эфиопии митрополита Афанасия, который в августе прибыл в область Тигрэ, а 21 января 1872 г. помазал на царство правителя Тигрэ и нарек его Иоханнесом, «царем царей Эфиопии». Далее их связывали самые тесные отношения. Иоханнеса отнюдь не радовало расширение влияния его ненадежного вассала Менелика в Валло, скрепляемое браком дочери Бафаны с местным правителем Mухамадом Али, и письмо митрополита Афанасия было выражением этого недовольства.

343. Деджач – сокращение от титула деджазмач.

344. Имеется в виду Мэшеша Сайфу, сын абето Сайфу, заточенный Менеликом главным образом из-за интриг Бафаны, как утверждает католический миссионер Гульельмо Массайя (G. Massaia. I mier trentacinque anni di missione nell'alta Etiopia. Vol. XI [Roma.1885-1895] 5).

345. Деджазмач Зегейо Бэрру был местным правителем области Еджу.

346. Имеется в виду Аба Ватеу Умаде – один из мусульманских правителей области Валло, соперник Мухамада Али, заточенный за свое сопротивление Менелику.

347. В области Тамо находилась одноименная крепость, одна из наиболее неприступных во всей Шоа, по мнению американской исследовательницы Крис Праути (C. Prouty, Empress Taytu and Menilek II Ethiopia 1883-1910 [The Red Sea Press, 1986] 19).

348. Ацме Гиоргис описывает эту историю таким образом: «Тут госпожа Бафана ушла от царя, сговорилась с Махаммадом Али и завязала переписку с государем Иоханнесом. Госпожа Бафана ушла из Энавари в Лече. Она захватила весь царский порох и новые заморские товары и возвратилась в Энавари. Все имущество царя, одеяния, серебро, порох, пули, были сложены в Энавари; она захватила все это, освободила двух заключенных и пошла в Тамо» (Bairu Tafla (ed). Asma Giyorgis…, 658-659).

349. Pac – (букв. «глава») – высший титул в эфиопской феодальной иерархии.

350. Дарге Сахле Селласе (1827-1900) – сын царя Шоа Сахле Селласе и дядя Менелика. Вместе с Менеликом он был заточен императором Феодором в крепости Макдала, а потом возвратился в Шоа. Строго говоря, у раса Дарге было больше прав на шоанский престол, нежели у Менелика, но, несмотря на это, он никогда не пытался отстаивать их и был всегда предан своему племяннику. Взамен Менелик также платил ему искренним уважением и любовью.

351. Гобена Дачи (1821-1889) – оромский наследственный правитель из области Вагда, провинция Шоа, который сразу же по возвращении Менелика в эту провинцию перешел на его сторону и получил титул деджазмача. Гобена верно служил Менелику всю свою жизнь и в 1878 г. получил от него вместе с Дарге Сахле Селласе титул раса. Описываемые здесь события происходили в июне 1877 г., когда и Дарге, и Гобена имели только титул деджазмача. Здесь же они именуются расами, потому что во время написания «Истории» Бафаны они уже носили этот высший титул.

352. Имеется в виду деджазмач Менгеша Аттикем, военачальник Менелика.

353. Деджазмач Вальда Микаэль был военачальником Менелика, и его влияние и могущество росли вместе с ростом могущества его сюзерена. Он хорошо знал, кто его господин, а история возвышения и падения Бафаны научила его не слишком серьезно относиться к дамскому влиянию при дворе. Впоследствии, когда Менелик окончательно развелся с Бафаной и женился на не менее решительной и честолюбивой женщине – Таиту Бэтуль, та однажды пожаловалось Менелику, что Вальде при встрече с ней не спешился в знак почтения к королеве. На выговор Менелика Вальде, видимо, вспомнив Бафану ответил: «Сегодня королева, а завтра – обычная женщина». Говорят, что Менелик много смеялся по этому поводу (Prouty, Empress Taytu…, 51).

354. Имеется в виду Гермаме Вальда Хаварьят, который в свое время, служа императору Феодору в его крепости Макдала, устроил Менелику побег оттуда. Менелик не забыл этой услуги, и Гермаме всегда оставался в числе его доверенных военачальников.

355. Имеется в виду военачальник и придворный Менелика – Надеу Абба Велло.

356. Имеется в виду Гебре Селласе, духовник Менелика и Бафаны, отчего здесь он и называется наставником. Родом из Хамасена. Гебре Селласе состоял в окружении митрополита Саламы, а когда тот был заключен в крепость Макдала, митрополит в 1867 г. послал Гебре Селласе в Шоа к бежавшему туда Менелику с посланием, написанным тайнописью. Митрополит Салама умер в заточении, а Гебре Селласе остался в Шоа при дворе Менелика и стал его духовником. Впоследствии, уже в 1889 г., он был назначен эччеге. Эччеге – это титул главного архимандрита всех монастырей Дабра-Либаносского устава, самой мощной и влиятельной монашеской конгрегации в Эфиопии. По своему положению эччеге был вторым после митрополита лицом в церковной иерархии и назначался или по крайней мере утверждался в этой должности самим царем. В этой должности Гебре Селласе пребывал недолго, а умер он около 1912 г. (Bairu Tafla [ed], Asma Giyorgis…, 695, n. 919).

357. Алека – формально это титул церковного старосты. На деле же в Эфиопии так называли любого человека, получившего церковное образование, хотя он при этом мог и не быть духовным лицом, например, церковного живописца или писца или секретаря достаточно важной светской персоны.

358. Алека Кидана Вальд, тесно связанный с Дабра-Либаносской конгрегацией, был главой духовенства при дворе Менелика, и в этом своем качестве нередко посылался с дипломатическими поручениями и ко двору императора Иоханнеса, и ко двору митрополита.

359. Крис Праути рассказывает всю эту историю со слов миссионера Массайи, современника и очевидца этих событий, несколько в ином виде: «Первым же приказом Бафаны было перенести все царские сокровища и вооружение в Тамо, лучше всего защищенную крепость в Шоа. Это место имело то преимущество, что располагалось поблизости от ее собственных владений в Мерхабете. Затем она приказала привести к ней самого значительного политического заключенного Мешеша Сайфу. Мешеша Сайфу уже достаточно натерпелся от Бафаны. Его жену, дочь Бафаны, насильно с ним развели; его земли отошли к Бафане, а сам он уже пять месяцев находился в тюрьме, потому что Бафана убедила Менелика в его измене. Когда Мешеша оказался у Бафаны, он притворился, что согласен с ее планами. Она оказала ему, что затеяла этот мятеж, чтобы воцарить его, и в доказательство своих намерений вернет ему свою дочь. Мешеша Сайфу и Бафана скакали бок о бок, когда сокровища перевозились в Тамо. Когда же они достигли крепости, она приказала заковать его в цепи. В Тамо, по красноречивому изложению Массайи, «эта злая мегера увидела крах своей мечты. Солдаты освободили Мешеша Сайфу и провозгласили его своим предводителем. Они разоблачили гнусные цели этой честолюбивой женщины и предложили бросить ее в пропасть. Но Мешеша Сайфу, который учился у католиков [Maccaйa и Торэна], не решился сделать такое, притом с женщиной». Бафана была помещена под круглосуточный арест» (Prouty, Empress Taytu…, 19-20).

360. В изложении Ацме Гиоргиса это выглядит так: «Государь Менелик вошел в Энавари и был опечален всем происшедшим. Он послал к госпоже Бафане миротворцев, и они договорились в том, что он пришлет [людей] чтобы арестовать Мешешу. В уговоренный день царь послал Атикама Менгешу с 600-ми гондарскими стрельцами паши Тенгодасвадж, а также деджача Вальде, господина Абта Селласе и афа-негуса Бедане принять госпожу Бафану. Они пришли и расположились у подножия Тамо. Увидев, что пришли принимающие, Бафана приготовилась арестовать Мешешу. Мешеша, увидев их замысел, арестовал Бафану и на рассвете неожиданно напал на это пришедшее войско. Паша Тенгодасвадж и многие другие пали, а остальные рассеялись, как прах. Крепость Тамо Мешеша держал крепко. Он освободил и отправил по домам заключенных. Аба Ватеу и Зегейе Берру» (Bairu Tafla [ed], Asma Giyorgis... 650-661).

361. Ацме Гиоргис так описывает политику Менелика, которому угрожал нашествием из Тигрэ император Йоханнес: «Государь Менелик ушел из Джефа в месяце хедаре. Он спустился в Мархабете. осадил Тамо и стал воевать с Мешешой. После того, как погибло много людей, царь подумал: «Пока я воюю с этим, тот тигреец настигнет меня». Потому он решил заключить мир. Старейшины пошли к Мешеше и дали ему совет: «Лучше тебе пострадать от своего брата, нежели этот тигреец погубит страну твоих отцов». Они помирили их и заставили поклясться над плотью Христовой не изменять друг другу. После примирения он ушел из Тамо и вошел в Лече. Он назначил [Мешешу] деджазмачем и отдал ему Гуляле» (Bairu Tafla [ed], Asma Givorgis..., 667-669).

362. Здесь имеется в виду, что во всех бедах, постигших Бафану, виноват Менелик: если бы он не прислал ей письма с предложением прощения в обмен на арест Мешеши, и если бы она не согласилась с его предложением, то ничего плохого с ней бы не случилось, словно не она сама самым вопиющим образом возмутилась против своего мужа и государя.

363. У Бафаны не было другого выхода, потому что из Тигрэ приближался император Йоханнес, армия которого грабила и опустошала все на своем пути. Когда Йоханнес остановился именно в Бакело, он издал указ о прекращении грабежей, но его воины продолжали свои разбои (Bairu Tafla [ed], Asma Giyorgis…, 668-669).

364. Имеется в виду имам Мухамад Али, который в это время возмутился против Менелика. Его вечный соперник, имам Аба Ватеу Амаде, напротив, перешел на службу к Менелику.

365. Этот собор, состоявшийся в мае 1878 г. вошел в историю как «собор в Бopу Меда» по названию той области, где он состоялся. Практически же представители эфиопского духовенства собрались на вершине горы Фэййель Амба, амхарское название которой означает «козья гора» (Bairu Tafla [ed], Asma Giyorgis, 676-677). В нашей истории это название переведено на язык геэз и потому звучит как Дабра Тэли.

366. Йоханнес настойчиво проводил в жизнь свой принцип «одна страна – одна вера». Поэтому он не только запретил на созванном им соборе всякие религиозные разногласия внутри эфиопской церкви, но и призвал на него мусульманских правителей области Валло – имамов Мухамада Али и Аба Ватеу Амаде – и велел им креститься со всеми своими мусульманскими подданными, объявив, что отныне мусульмане не будут иметь права владеть землей. Император сам выступил крестным отцом переметнувшегося к нему имама Мухамеда и нарек его Микаэлем (т. е. Михаилом), а Менелик стал крестным отцом своего присного имама Аба Ватеу, который получил христианское имя Хайле Марьям («сила Марии»).

367. Гебре Селласе («раб Троицы») – весьма распространенное имя в Эфиопии, и потому точно идентифицировать этого человека трудно. Безусловно, это не Гебре Селласе – духовник Менелика, который стал потом эччеге. Заманчиво думать, что это тот Гебре Селласе (1844-1912), который впоследствии стал цехафе-тээзазом (секретарем) Менелика и автором его официальной «Истории». Для подобного предположения есть некоторые основания. Байру Тафля, опубликовавший краткий биографический очерк его (Bairu Tafla, Sahafe Tezaz Gabra Sellase. 1844-1912// Journal of Ethiopian Studies V (196) No. 2. 133-138), пишет: «Гебре Селласе уехал в Личе, одну из резиденций царя Менелика и получил место на службе государевой. Согласно его сыну, кень-азмачу Цемру, он начал свою службу в качестве писца при дворе вейзаро Бафаны, а согласно другому информатору, баламбарасу Гареде Гаше, который в молодости служил в дворцовой гвардии, он был писцом под началом своего предместника, цехафе-тэззаза Мэрави. В любом случае он был при дворе Менелика в начале 1870-х гг. Долговременную должность, однако, Гебре Селласе получил в 1876 г., когда личный секретарь государя смертельно заболел, а царь Менелик собирался в поход на Валло. Взамен заболевшего секретаря царь взял Гебре Селласе за добрый нрав и хороший почерк по рекомендации вейзаро Бафаны или других придворных. С тех пор хронист сопровождал своего государя по всех поездках и походах и описывал большую часть самых важных событий и случаев» (с. 134)

368. Это находит свое подтверждение и в «Истории» Ацме Гиоргиса: «Он [Менелик] вышел из Кавата и достиг нового городя Дабра Берхан в месяце тэкэмте 1872-го [года], года Иоанна. Там 12-го он схватил даджача Мешешу и отослал его к расу Дарге в Салала» (Bairu Tafla (ed), Asma Giyorgis .., 698-699).

369. Даже если рукопись № IES 2073 не является автографом, зная скрупулезность эфиопских писцов, переписывавших рукописи тщательно, буква за буквой, трудно предположить, чтобы наблюдаемые погрешности против геэзской орфографии были внесены позднейшими переписчиками.

370. Эфиопские хроники XVI-XVII веков / Вступление и заключение, перевод с эфиопского и комментарии С. Б. Чернецова (М., 1984) 157.

371. Эфиопские хроники XVI-XVII веков / Вступление и заключение, перевод с эфиопского и комментарии С. Б. Чернецова (М., 1984) с. 18.

372. Эфиопские хроники XVI-XVII веков / Вступление и заключение, перевод с эфиопского и комментарии С. Б. Чернецова (М., 1984) с. 38.

373. Источники расходятся относительно времени кончины вейзаро Бафаны Вальда Микаэль: эфиопский историк Хэруй Вольде Селласе писал, что «она внезапно умерла после венчания Менелика с Таиту», т. с. в 1883 г., греческий исследователь Адриен Зервос утверждал, что Бафана скончалась в 1887 г.. а во французской Большой Энциклопедии сказано, что она умерла в 1890 г. (Prouty. Empress Taytu, 353 п. 32).

374. Подробнее об этом см.: С. Б. Чернецов, Исторические предпосылки эфиопского просветительства как идейного движения в общественно-политической жизни Эфиопии на рубеже XIX и XX веков // Africana. Африканский этнографический сборник. XIV (Ленинград. 1984) (Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая сер., т. CXIII) 86-120.

375. E. Littmann, The Chronicle of King Theodore of Abyssinia (Princeton, 1902); M. Moreno. La cronaca di re Teodoro attribuita al dabtara «Zaneb» // Rassegna di Studi Etiopici II (1942) 143-180; C. Mondon-Vidaillet, Chronique de Teodros II, roi des rois d'Ethiopie (Paris, 1905); L. Fusella, La cronaca dell" impetatore Teodoro II di Etiopia in un manuscritto amarico / Annali d'Istituto Universitario di Napoli, N. S. vol. VI (1954-1956) 61-121.

376. Bairu Tafla. A Chronicle of Emperor Yohannes IV (1872-1889) (Wiesbaden, 1977).

377. I. Riod. Une cronaca breve in amarico sul regno Yohannes IV, re d'Etiopia // Rivista di studi otientali 22 (1947) 47-59.

378. Aleme Eshete. The role and position of foreign-educated interpreters in Ethiopia (1800-1889) // Journal of Ethiopian Studies XI (1973), No 1.

Текст воспроизведен по изданию:«Книга повествования о Вейзаро Бафане Вальда Микаэль» - первой жене Менелика II // Христианский Восток. Том 4 (X). Новая серия. М. РАН. 2006