Исследования в области агиологических источников истории Эфиопии

ПРЕДИСЛОВИЕ

Еще Ассемани, описывая арабский монофиситский синаксарь Медичейской библиотеки, высказался таким образом об историческом значении содержащихся в нем житий святых: «pauca si demas, quae de commentitiis pseudosanctorum Monophysitarum miraculis ibidem a Coptis finguntur, Caetera quidem luce dignissima esse arbitramur; ex eo potissimum, quod in iis tota ferme nationis Coptorum et Habessinorum historia describitur.» ¹. Хотя нам придется значительно видоизменить этот приговор фанатика-униата, не видавшего эфиопского синаксаря и хотя теперь едва ли кто решится сказать, что на основании не только синаксаря, но даже всех агиологических памятников вместе взятых можно написать «почти всю историю Абиссинского народа», тем не менее важное вспомогательное значение агиологических источников для историка и в данном случае, как и вообще, не подлежит сомнению. Это сознавали еще первые европейцы, вступившие на абиссинскую почву — португальцы в XVII в., собиравшие сказания о туземных святых и [VIII] заносившие их на страницы своих сочинений. Они впервые познакомили ученых с некоторыми преданиями о девяти преподобных, о Лалибале, о Габра-Манфас-Кеддусе; что же касается перевода жития Такла-Хайманота, сделанного Альмейдой по дабра-либаноссной редакции, то он до сих пор еще, при отсутствии издания текста оригинала, продолжает сохранять свое важное значение. Материал, собранный португальцами, послужил для настоящего основателя научной разработки абиссинской истории — Людольфа, которому самому удалось присоединить к нему весьма немного — сборник стихотворных песнословий в честь святых, расположенный по порядку календаря и декабрьский том четьи-минеи Берлинской библиотеки с его исключительно коптскими святыми, которых автор еще не различал от туземных эфиопских. Делать дальнейшие шаги в привлечении агиологического материала для разработки абиссинской истории стало возможным только после того, как этот материал начал, с одной стороны, собираться в подлиннике путешественниками и пропагандистами, с другой — поступать в европейские собрания рукописей. Важность таких собраний сознавалась пропагандистами, как римскими, так и протестантскими. Из числа первых Сапето впервые сделал попытку, в приложении к описанию своего путешествия, дать небольшое собрание источников эфиопской истории: сюда вошли списки царей, греческие аксумские надписи и 23 выписки из синаксарей, обследованных автором в Бизанском и Цалотском монастырях; издание снабжено обстоятельным историческим комментарием. В то же время его спутник Антон d'Аббади собирает коллекцию рукописей, долго бывшую первой в Европе по обширности и [IX] разносторонности; в ней особенное внимание обращено на жития туземных святых. К сожалению, это драгоценное собрание, оставаясь в частных руках и будучи почти недоступно для ученых, весьма мало подвинуло разработку нашего вопроса, так как сведения, сообщаемые владельцем в составленном им каталоге своих рукописей, отличаются досадной краткостью. — Протестантские пропагандисты Изенберг и Крапф (с 1834 г.) также во время своего пребывания в Абиссинии приобретали рукописи и заказывали копии, в числе их есть несколько агиологических, поступивших вместе со всем их собранием в Британский Музей. Последний особенно обогатился после войны англичан с Феодором II, окончившейся Магдальским погромом, при котором в руки англичан попала целая библиотека эфиопских рукописей. В числе последних есть много полных синаксарей и отдельных пространных житий святых. Райт придавал важное значение этим памятникам. Исходя из мысли, что из них «можно черпать материал для истории Эфиопии» ², он при описании их старается приводить некоторые географические данные, а иногда и факты житий. Еще обстоятельнее с этой стороны каталог Парижской Национальной библиотеки, составленный Зотанбером; здесь приводятся неукоснительно краткие изложения содержаний житий, как синаксарных, так и отдельных — пространных. Не смотря однако на эти подготовительные работы, сделавшие возможной ориентировку, изучение агиологических памятников подвигалось крайне медленно. Знаменитый Дилльман, имевший под руками три больших собрания эфиопских [X] рукописей: старое Британского Музея, оксфордское в Бодлеяне и берлинское, и обращавший в описаниях их внимание на жития святых, пользовался последними в своих классических исследованиях по истории древней Абиссинии, относительно не особенно широко, хотя всегда признавал важность для историка агиологических текстов. Доступность сокровищ Британского Музея только в Лондоне, полная недоступность частных собраний, а главное — работы над чисто-историческими текстами, каковы хроники, отвлекали внимание ученых от житий святых. Только Perruchon в 1892 году списал большую часть жития Лалибалы по одной из рукописей Британского Музея, и притом не древней, и издал ее с переводом (далеко не всегда безупречным) и историческим разбором. Следующими работами в этом направлении были издания житий: Такла-Хайманота по вальдебской редакции, сделанное Conti Rossini с переводом и историческим комментарием, и одного из девяти преподобных За-Микаэля Арагави — принадлежащее проф. Гвиди ³ и сделанное в двух видах — с пересказом и кратким введением, и в виде одного текста. Житие другого из девяти преподобных — аввы Исаака, составленное Иоанном, епископом Аксумским, издано недавно Conti Rossini. Наконец Budge издал и перевел весьма роскошно, но далеко не исправно, интересное житие Маба-Сиона, святого XV века, принадлежащее леди Meux. Вот и все, что сделано пока для [XI] приведения в известность материала по интересующему нас вопросу. В непродолжительном времени мы можем рассчитывать на значительное обогащение этого материала, так как Conti Rossini, командированный в новые итальянские владения в северной Абиссинии, успел найти много новых агиологических текстов, издание которых не заставит себя долго ждать и даст в руки ученым ценные исторические источники. Но памятники этого рода, хранящиеся в Европе, все еще ждут издателя и исследователя. Недавняя небольшая работа Duensing'a касается лишь синаксарных житий, да и то лишь второй половины года; при всей добросовестности, она не могла быть даже и в этих пределах полной и обстоятельной: для этого необходимо ждать критического издания синаксаря по всем имеющимся под руками спискам.

Предлагаемая работа имеет целью сделать нечто для заполнения этого пробела исторической науки. Заполнить его совершенно, в настоящее время невозможно уже в силу объективных условий — недоступности некоторых коллекций и множества житий святых, которые нам совершенно неизвестны и хранятся в абиссинских монастырях и европейских миссиях. Если только сравнительно непродолжительное пребывание Conti Rossini еще за пределами настоящей Абиссинии дало возможность, по крайней мере, узнать о существовании нескольких крайне важных, но до сих пор неизвестных даже по имени агиологических памятников, то сколько бы их оказалось после внимательного осмотра монастырей и храмов во всей стране, если бы только такой осмотр был возможен!

Отсюда ясно, что работы, подобные этой, не могут быть ни исчерпывающими, ни строго систематичными, ни [XII] законченными и безусловными относительно выводов. Главная цель их — сообщить по возможности больше нового материала и подготовить почву для дальнейших изысканий с еще более богатыми средствами. Поэтому приходится останавливаться менее внимательно на памятниках, раньше известных, и ограничиваться только освещением их на основании новых данных и новых соображений. В новых памятниках приходится многие пункты оставлять невыясненными и ждать, что будущее заполнит эти пробелы. В этой области изречение «dies diem docet» имеет особенное значение.

Доступный нам агиологический материал мы изучаем в хронологическом порядке абиссинской истории, включая в него как пространные жития, так и синаксарные сказания и заметки, но исключив все произведения абиссинской церковной поэзии, разбор которых мог бы составить предмет самостоятельного исследования. — Что касается самих житий, то мы сообщаем их в той форме, какая в настоящее время принята учеными, занимающимися приведением в известность эфиопского рукописного материала: подобно Дилльманну, Гвиди и Конти Россини, мы даем подробное изложение содержания каждого памятника с полным переводом мест, особенно интересных для предмета нашей работы или особенно характерных в каком либо отношении. Только два жития мы сочли нелишним дать в переводе in extenso, поместив их в приложении к настоящей работе — это жития Филиппа дабра-либаносского и Евстафия. Нами руководило при этом желание представить в качестве образцов агиологической литературы два наиболее совершенных и интересных произведения этого рода. Эфиопские тексты памятников [XIII] составят особое приложение, в которое войдут пока жития: Филиппа дабра-либаносского, Аарона дивного, Евстафия и Самуила вальдебского. Издание житий Абия-Эгзиэ и Валатта-Петрос, в виду их обширности, должно быть отложено до другого времени; издание последнего кроме того требует сличения по крайней мере дрезденской рукописи. Издавая жития, имеющиеся в единственных рукописях, мы придерживались текста этих последних до орфографии включительно.

Некоторыми указаниями общего характера и аналогиями я обязан исследованию Ключевского о древнерусских житиях святых. В указателе, присоединенном к книге, географическая часть выделена, как дополнение к известному пособию «Catalogo dei nomi propri di luogo dell' Etiopia» Conti Rossini. При составлении указателя, а также при копировании текстов в Британском Музее мне оказала существенную помощь Е. Ф. Тураева.

В заключение считаю приятным долгом выразить глубокую благодарность администрации Британского Музея за предупредительное отношение ко мне во время моих занятий летом 1900 года, а также Парижской Bibliotheque Nationale за любезную высылку рукописей житий Самуила Вальдебского, Такла-Хайманота и Габра-Манфас-Кеддуса в Азиатский Музей Императорской Академии Наук, пользуясь любезным гостеприимством которого я мог изучать эти памятники в Петербурге. Приношу также признательность Историко-филологическому факультету Императорского С.Петербургского Университета, который, исходатайствовав мне командировку в Лондон летом 1900 г. и удостоив мою работу напечатания в своих «Записках», сделал возможным самое ее появление. Сердечно [XIV] благодарю проф. Guidi за копию с эксцерпта из ватиканской рукописи жития Евстафия и Д-ра W. E. Crum, благодаря любезному содействию которого. я приобрел прекрасные фотографии целых рукописей житий Филиппа, Абия-Эгзиэ и Ираклида.

Комментарии

1. Catalogus Cod. Mss. Orient. Bibl. Med. 1742, p. 164-187.

2. Wright, Catalogue of the Ethiop. Mss. in the Br. Mus., p. V.

3. В докладе Академии dei Lincei при представлении труда Conti Rossini по изданию жития Такла-Хайманота, проф. Гвиди высказал: «Una classe di fonti molto importanti per la storia dell’Abissinia sono le vite di quei santi che esercitarono qualche azione sugli avvenimenti e il progresso di quel paese».