ДОЛГАНЕВ Е. Е.

СТРАНА ЭФИОПОВ (АБИССИНИЯ)

ШКОЛЫ И ПРОСВЕЩЕНИЕ

Духовное просвещение в Абиссинии стоят на значительной высоте. По всей стране рассеяно множество школ, в коих дается исключительно религиозное образование. Начатки же последнего сообщаются ребенку еще в семье. На воспитание детей в Абиссинии обращается большое внимание, и в этом ей нужно отдать большую честь. Забота о духовных и материальных нуждах ребенка лежит там не на одних плотских родителях, а и на родителях по духу, на восприемниках ребенка. Долг восприемников соблюдается в Абиссинии очень строго, и уклонение от него непременно влечет за собой виновному кару общественного презрения и укоризн. Независимо от этого каждый, принимающий на себя звание восприемника, считает исполнение связанных с ним обязанностей столь же необходимым и принудительным, как и следование всем вообще правилам и уставам Церкви. Соблюдение постов, хождение в церковь, исполнение христианского долга по отношению к умершим – все это считается в Абиссинии ничуть не более обязательным для каждого христианина, как и соблюдение обязанностей духовного отца по крещению. Духовные и материальные нужды абиссинского ребенка служат естественным предметом заботы его духовного отца. Все сироты малые и даже взрослые по смерти своих родителей по плоти не остаются без поддержки и родительской заботливости. Из дома родителей они прямо переходят в дома своих восприемников и с этого времени делаются уже вполне членами семейств, соединенных с ними узами духовного родства. Даже по отношению к детям пря жизни их родителей права и обязанности восприемников не остаются in jure, а всегда in facto. Восприемник часто навещает своего духовного сына, справляясь о всех его нуждах; если усмотрят небрежное отношение к ребенку родителей, берет его к себе на воспитание и обучает какому-нибудь ремеслу, и родители не вправе даже воспрепятствовать этому. Грамотный восприемник старается обыкновенно передать свои знания своему духовному сыну или настаивает, [94] чтобы его отдали в школу. Таким образом у ребенка-абиссинца есть большая возможность стать впоследствии порядочным человеком: не научат добру родители, наставит восприемник, или наоборот...

В Абиссинии в больших селениях (при церквах) есть школы грамоты. Обучение в них не идет дальше чтения по книге. Школьника учитель заставляет упражняться в чтении следующих книг по порядку: I-го послания Иоанна, деяний Святых Апостолов, послания к евреям, евангелия от Матфея (или всех евангелий) и, наконец, псалтири. В этом и состоит весь курс школы грамоты. Дальнейшее образование (кто желает продолжать) состоит в заучивании наизусть некоторых молитвенных песнопений и псалмов. Тут опять наблюдается известный определенный порядок, выучивают: 1) «удассе-Марьям» (хвала Марии) – творение св. Ефрема Сирина, 2) «мелькаа Сеил, 3) мелькаа Марьям, и 4) мелькаа Иисус (мелькаа – значит собственно телесная красота, вид). Содержание всех этих мелькаа очень оригинально. Каждый святой абиссинский, нужно заметить, имеет свое мелькаа. Эго ничто иное, как длинная молитва, написанная в стихотворной форме, состоящая из многих отдельных пятистиший. В них по порядку восхваляются телесные члены того лица, кону посвящается мелькаа, притом так, что на каждые член полагается целое пятистишие.

Потом выучивается краткая христианская догматика, так называемый – „Аймад-Мистир» (столп тайн). Это небольшая книга, состоящая из пяти частей: 1) мистира селляси – тайна Троицы, 2) мистира сыггауй – тайна воплощения; 3) мистира тымкат – тайна крещения; 4) мистира курван – таинство причащения; 5) мистира тынсауй – тайна воскресения (Спасителя и людей). Аймад-мистир написан на разговорном народном языке. Он представляет из себя коллективный труд целого поколения абиссинских богословов. Кроме выдержек из святоотеческих творений догматического содержания, в книге – «Аймад-Мистир» можно встретить много оригинальных соображений чисто абиссинского богословствования по поводу истин христианского вероучения. Эти соображения – плод усиленной вдумчивости абиссинских богословов; складывались они веками, передавались от одного поколения к другому и, наконец, были все вписаны в книгу вместе с бывшими в ходу цитатами из творений свв. отцов, – и таким образом составили целую местную богословскую систему.

Выучивший наизусть «Аймад-Мистир» принимается за заучивание псалмов. Знание на память псалтири в Абиссинии ставится выше всего. Поэтому все абиссинские интеллигенты, чтобы не унизить своего звания, стараются непременно выучить псалтирь. [95] Кому это удастся, тот получает название – «дека-мезмур» – псалтырный сын. Эго название, по местным понятиям собственно значит – ученый, так как прилагается ко всякому, получившему высшее образование (хотя и незнающему, быть может, наизусть всей псалтири). Есть еще название, прилагаемое в Абиссинии к ученым людям – это «дабтара». Оно усвояется тем лицам, которые хорошо усвоили годичный круг церковного пения или умеют сочинять духовные стихи для богослужения. Со временем название дабтара приняло оттенок чего-то несимпатичного, низменного и даже вошло в комплект местных ругательных слов. Произошло это потому, что некоторые из носящих это название (дабтара) позволяли себе такие действия, которые унизили в глазах народа самое звание их. И на целое сословие этого рода ученых народ стал смотреть с предубеждением. Так, многие из дабтар оказались людьми гордыми, свободомыслящими и корыстолюбивыми, – но этого мало. Некоторые являются даже эксплуататорами народного невежества, напр., гадателями по звездам, знахарями, заговорщиками. Особенно распространено среди дабтар такое легкое средство наживы. В Абиссинии существует поверье, что есть множество имен Божиих, неизвестных миру, и что эти таинственные имена Бога имеют чудодейственную силу. Какой-нибудь дабтара и пустит в народ молву, что ему-де было откровение этих тайных имен Божиих и начинает продавать приходящим к нему свитки бумаги, исписанные непонятными для них словами, будто бы и означающими имена Божии. Свертки эти (называемые – «гува» – тайна) почитаются в народе чем-то вроде чудодейственного талисмана. Воин, отправляющийся на войну, непременно идет к дабтаре и покупает себе «гува», которое носит всегда на груди, рассчитывая предохранять себя этим от ран и смерти.

При больших абиссинских соборах, а также при монастырях, живут так называемые мемгыры – наставники. Они собирают вокруг себя жаждущих знания и раскрывают пред ними двери к высшему ведению. Каждый мемгыр имеет свою специальность и вводит своих питомцев в одну какую-нибудь область высшей местной науки. Так образуется школа, которая может обратиться в постоянный питомник науки с специальным курсом, приуроченным к определенной местности, к известному собору или монастырю. Тогда уже по смерти мемгыра его место в той же школе заступает другой, его ученик и питомец. Если школа временная, случайная, то со смертью своею мемгыра прекращает свое существование: питомцы ее или вовсе прекращают дальнейшее образование, или переходят к другим наставникам, в другие школы. [96]

В Абиссинии очень много постоянных школ с специальным курсом науки, старинных, считающих свой возраст целыми столетиями. В городе Гондаре есть школы, непрерывно существующие около тысячи лет и при том с неизменным всегда курсом науки.

Что касается жизни питомцев высших абиссинских школ, то она очень проста. Зато усердие к науке в терпение составляют их отличительные черты. Абиссинский школьник довольствуется хлебом, выпрошенным в домах благотворителей, живет он в наскоро сколоченной палатке или прямо кровлей служит ему небо, постелью – земля. Некоторые из них до того предают себя науке, что совершенно забывают о своих самых насущных потребностях и только, благодаря заботливости какого-нибудь попечительного человека, не остаются вовсе без пищи, одежды и крова. Жизнь мемгыра тоже мало чем отличается от жизни его питомцев, если не большею еще скудостью и нищетой.

Из высших специальных школ самая распространенная в Абиссинии – это стихотворная, называемая на местном наречии – «к'не». В этой школе обучаются искусству стихосложения. В Абиссинии есть обычай петь при богослужении импровизированные стихи духовного содержания. Право и обязанность составлять эта стихи принадлежат окончившим школу «к'не». Так как стихи, как и все богослужение, должны быть на древне-эфиопском языке, то и в школе к'не начинающим преподаются грамматика и словарь этого языка. На это все тратится до двух лет; потом следует уже обучение самому искусству стихотворства. Оно ведется ежедневно. Вечером, в сумерках, под звездным шатром неба, когда самая обстановка наиболее располагает к широкому полету фантазии, ученики располагаются на земле вокруг своего наставника, который изрекает им свои импровизированные стихи, – он повторяет им раз, другой. Те же стихи повторяет помощник его (в к'не он всегда есть), а ученики хором повторяют за ним. Это проделывается до тех пор, пока уже сами ученики без пособия помощника не будут в состоянии безошибочно произнести всех стихов. Нужно заметить, что такие упражнения чрезвычайно развивают память учеников, так что уже по прошествии года обучения в к'не они делаются способными воспринимать изреченные мемгыром стихи (в 10-12 строк) с одного разу. Затем мемгыр присовокупляет объяснения к тексту стиха и излагает ученикам относящиеся к его форме правила стихосложения. Этим вечерние занятия заканчиваются и ученики с выученным стихом предаются сну. Но последний обыкновенно продолжается недолго. В полночь все уже на ногах и опять принимаются за дело. Теперь ученикам предстоит [97] трудная задача: по образцу примерного стихотворения мемгыра каждый из них должен составить свое собственное. Все ученики для этого уходят в ближайший лес, или сад, где разбредаются в разные стороны: каждый старается при этом, как можно более уединиться. В эти часы внимание ученика бывает до того сосредоточено на предмете своей задачи, что он забывает о сне и пище и не замечает, как уходит время. Уже солнце клонится к закату, когда ученики возвращаются к мемгыру и дают отчет в своей работе. Каждый устно читает свои стихи, а наставник устно же подчеркивает его ошибки и промахи, если они найдутся. Потом опять следуют вечерние занятия, полуночное вставанье, уединение в лесу и т. д. Так проходят целые годы. Способнейшие успевают пройти курс к'не в два-три года, между тем как иные не в состоянии бывают усвоить его в 8-9 лет. Отсюда происходит деление учеников на группы (нечто в роде классов). Способнейшие скоро опережают своих товарищей менее способных, а последние отстают от них, составляя вторую группу, тупые же – третья группа – остаются позади всех.

Для того чтобы окончить к'не, нужно изучить десять установленных стихотворных форм, различаемых одна от другой количеством строк (от 3 до 12) и нотами, стоящими над строками. Есть стихи трехстрочные, четырехстрочные и т. д. до двенадцати. Для стихотворения, имеющего то или другое число строк, существуют отдельные ноты. Стихи должны быть составлены так искусно, чтобы слоги строк совпадали с нотами и чтобы при пении стиха не нарушались естественные ударения слов, т. е ударения должны приходиться там, где при пении голос повышается. Кроме того, окончания всех стихов должны быть созвучны. Относительно размера стихов существует такое правило. В каждой строке должно быть известное количество слогов; чтобы этого достигнуть, нужно, кроме слов, носящих в себе известное выражение мысли, помещать в строку слова подставные (для соблюдения формы стиха). Это правило мемгыр обыкновенно поясняет такой аналогией. Желающий сделать что-нибудь из золота изготовляет предварительно из воску форму предмета в которую вливает расплавленный металл. Воск быстро растает, а золото отвердевает, успев все-таки сохранить форму восковой фигуры. И в стихе, продолжает мемгыр, должны быть тоже воск и золото (семына и орк), т. е. слова, имеющие смысл, в слова, которые можно выбросить без нарушения смысла стиха, но внесенные в строку для сохранения числа потребных слогов. Глагол, обыкновенно стоящий на конце стиха, является связкой, объединяющей семына и орк. Так, например, в одном стихе абиссинском говорится о Христе Спасителе, что Он – [98]

«Меч молитвы из ножен слова вынул».

В этой строке – «меч» и «ножны» составляют семына; «молитва» и «слово» – являются – орком; выражение –«вынул» – связкой. При опущении семыны связка, конечно, теряет свой смысл и должна быть заменена другим глаголом.

Когда ученик пройдет все двенадцать стихотворных форм, он может оставаться еще в школе для усовершенствования в искусстве стихосложения. Так как ценятся не одна форма, но и содержание стиха, то дальнейшее усовершенствование ученика касается уже степени тонкости и возвышенности материи, служащей содержанием стихов. Многие остаются в школе до преклонных дет, чтобы только, как можно более, выучиться в к'не и сочинить такие стихи, содержания которых, вследствие их возвышенности, никто не мог бы понять. Содержанием обыкновенно служат истины богословского характера. По следующему ниже переводу нескольких эфиопских стихов нам можно будет хотя отчасти познакомиться с оригинальными красотами произведений абиссинской музы. Приводим стихи, содержанием которых служат христианские тайны воплощения и искупления.

«Мира Спаситель, Учитель – небесному царству учил;
Птицу – свое человечество под древом страданий укрыл;
Мечом страсти своей оковы смерти расторгнул;
Бурей своего воскресения адское море взволновал;
Претерпевший страданья души грешных пленил.

* * *

Он в узы нищету заключил;
Печать мудрости рукою своею слова сорвал;
Меч молитвы из ножен слова Он вынул;
Стопы ума Его путь истины открыли;
От стези юродства к стези мудрости обратили;
Он путь познанью уготовал, одежду истины одел,
Он плевел греха пшеницу мира прощенья вилами очистил.

* * *

Рукой души своей жезл прощенья душ Он держал;
Ноги Его ума ароматом мудрости натерты;
Ладан дел носом ума Он обонял;
Из рабства смерти порабощенные души Он вывел;
Сердце Его человечества копьем нищеты пронзено. [99]

* * *

На поле души Своей шатер ума Он водрузил,
На голову сердца Своего венец прощенья возложил;
С плеч сердца Своего Он бремя мщенья скинул;

На пергаменте ног Его буквы гвоздя написаны;
Седину дум елеем надежды Он умастил;
Ноги жизни Его взошли на вершину горы;
Птица – Его человечество под древом страданий укрылась.

* * *

Есть стихи, содержание которых бывает до того темно, что требует еще особых объяснений. Иногда в двух-трех строках в сжатой форме передается вся ветхозаветная история, – причем каждое слово стиха – это целая бездна слов и смысла: в нем, как в зерне – растение нужно подразумевать целую речь.

До чего может простираться фантазия абиссинских стихотворцев может служить образцом следующее к'не, исполненное однажды в соборе Христа Спасителя в Адуа:

Агнец маленький – Спаситель;
Пастырь животных – гвоздь, завязавший ноги Твои;
Берега иорданские – уста Твои, в которых нет лукавства ²;
Креститель – оцет обходит их.
И пророки – пальцы Твои вначале начертали слова: Ветхий Завет;

* * *

Мало боится муж ее гвоздь:
Ревека – ребро Твое, родившие близнецов;
И одну смокву райскую – смерть оторвало
Твое распятие – Ева, созданная в Пяток.

* * *

В Абиссинии школами к'не и поэтическими произведениями славится особенно царство Годшам. Там есть стихотворцы разговаривающие не иначе, как стихами и так замысловато, что долго нужно вдумываться в сказанное имя, чтобы понять его смысл.

Окончивший к'не отпускается мемгыром с благословением и добрыми пожеланиями. Если ученик был особенно хорош, могущий составить славу своего учителя, последний в знак своей признательности и любви к нему публично возлагает на него свою верхнюю одежду и отпускает его со слезами, уже не [100] ученика, а как сотоварища своего по ремеслу, называемого теперь „дабтара», или «бала-к'не» (знающий к'не).

Лучшие произведения учеников к'не поются в церкви во время богослужения (на вечерне и на литургии после запричастного стиха). Сначала поет сам автор стиха, а за ним повторяет его хор певцов. Как известно соборный хор занимает очень видное место в Абиссинии. Это не простые певцы, а целая корпорация ученых людей, называемых «дабтарами». Впрочем, для них существует еще специальное название – «бала дуга». «Дуга» – это круг годичного церковного пения. «Бала дуга» (знающий дуга) – это так сказать, ученая степень, даваемая всем прошедшим курс церковного пения (зема).

Курс «дуга» представляет из себя огромную книгу, содержащую в себе все то, что нужно петь в церкви в течение круглого года. Конечно, разнообразие и новизна положенного на каждый день пения заключается, собственно в словах песней, напевов же всех немного. Церковное пение (зема) бывает троякого характера: 1) арарай – печальное, 2) гыйзе – постное и 3) веселое «ызле». Кроме того, каждый распев состоит из нескольких мотивов, приуроченных к той или другой части дневного богослужения. Этим и исчерпывается вся полнота абиссинского певческого искусства. Время, в которое ученик проходит при пособии мемгыра курс дуга, зависит от способностей учащегося и обнимает собой от 3 до 8 лет. Трудность же работы состоит в том, что заучиваются не одни мотивы, которых не особенно много, а в ряду и все песни, все богослужение круглого года. Это необходимо потому, что за недостатком книг певчие поют в церкви наизусть. Мемгыр, обучающий пению, живет всегда при соборе или монастыре и в свободное от занятий время участвует с учениками в пении богослужения. Мемгыром, обучающим «дуга», часто бывает сам алака (настоятель собора). Алака, управляющий собором, может не иметь священного сана, но всегда совмещает в себе с званием начальника соборного и почетное звание начальника хора. Он первое лицо в ученой корпорации хора. За ним следует еще целый ряд низших челнов хора: «мариетта» (его помощник), «канъета» (господин правый), «граета» (господин левый) в т. д. Так как во время богослужения поются импровизированные стихи (к'не), то от алаки и других дабтар хора требуется, кроме знания дуга, еще уменье сочинять стихи, иначе говоря, для этих должностей требуются лица, имеющие две ученые степени: «бала дуга» и «бала к'не».

Школы к'не и дуга пользуются в Абиссинии большою популярностью и являются особенно приспособленными к духовным [101] потребностям страны. Вышедшие из этих школ питомцы поступают в хоры городских и больших сельских церквей, соборов и монастырей.

Не такой популярностью пользуются другого рода школы, в которых мемгыр учит своих слушателей, толкуя им слово Божие (школа «мацгаф») или святоотеческие творения (школа «ликаонт»). Сюда идут слушать науку люди, действительно ищущие духовного света, чуждые всяких материальных и честолюбивых интересов. Но в одной и той же школе мацгаф проходят не всю Библию, а только известную часть ее. Есть школы (например, в Гондаре), в которых изучается один Ветхий Завет. Школы мацгаф и ликаонт заслуживают большего внимания. Учебный материал и сообщаемые в них сведения просто подавляют своей обширностью и громадностью. При толковании, напр., какой-нибудь книги св. Писания не пропускается ни один стих, толкуется почти каждое слово, отдельное выражение комментируется на все лады, перебираются все возможные смыслы каждого стиха, указываются и приводятся параллельные места, примиряются кажущиеся противоречия и пр. Приходится удивляться мемгыру, который все это сообщает наизусть, не имея под руками никаких пособий. Не мало стараний и способности требуется и от его слушателей-учеников. Все сказанное на уроке мемгыром дословно должно быть усвоено ими. Строгость в этом случае доходит до того, что не позволяется пропустить из урока ни одного слова, сделать даже незначительную перестановку в словах. По окончании курса (который проходится в школе) ученик снова, вторично, потом в третий раз проходит тот же курс, – словом, до тех пор, пока все, что находится в голове мемгыра (или находилось в головах целого поколения мемгыров) относительно толкования Библии, не будет без всякого изъяна и без пропусков уложено в голове ученика. Тогда он, если желает, может идти к другому мемгыру, толкующему и объясняющему другую часть Библии. Обучение ведется там таким же путем и т. д. В виду требований, предъявляемых учащемуся в мацгафе, просто становится непостижимым, как некоторые ревнители изучения св. Писания имеют терпение пройти всю Библию вышеуказанным путем и еще курс школы ликаонт. Правда, тратят они на это целые десятки лет. В школе ликаонт, кроме святоотеческих творений, объясняется еще абиссинская книга закона – «фытанэгаст», с которой нам приходилось уже встречаться в суде ликаонта. Людям, обучающимся в мацгафе и ликаонте, дают названия: бала-мацгаф и бала-ликаонт. Изучивший толкование всей Библии по выдержании публичного экзамена, на котором заставляют его протолковать различные места [102] св. Писания (которые случайно откроются), получает ученую степень «лика». Это наивысшее почетное звание в Абиссинии.

Обучавшиеся в мацгафе или ликаонте обыкновенно люди все благочестивого настроения мыслей. Пройдя курс науки или только известную часть его, большинство из них отправляется в пустыню или в отдаленный пустынный монастырь и там в подвижничестве и строгой жизни проводит остатки дней своих. Некоторые подвергают себя тяжелым подвигам затворничества. Но лики, бала-мацгафы в бала-ликаонты, радея о спасении своей души, не забывают душ ближних своих. В пустынях или в лесах Абиссинии можно встретить простой деревянный небольших размеров сруб, без окон и дверей, с маленьким, в кулак отверстием. Обыкновенно его окружает толпа народа, внимающая словам и звукам, идущим из отверстия. Это ученый затворник собрал вокруг себя учеников в объясняет им слово Божие или излагает учение свв. отцов. Благодарные за пищу духовную, ученики не забывают о материальных потребностях своего наставника и, с своей стороны, чрез отверстие же снабжают его пищей телесной, подают ему хлеб и воду. Слава о подвигах в духовных дарованиях такого ученого затворника быстро распространяется по стране и число жаждущих слышать слово «небесного человека» (как говорят в Абиссинии) постепенно увеличивается. Вскоре около сруба подвижника появляются палатки, пустынный уголок делается людным, образуется род деревни или монастыря. Это деревня или монастырь-школа, центр которой – сруб. Из узкого отверстия его текут человеческие звуки, питающие духовной пищей человеческие души, собравшиеся вокруг. С восходом солнца сруб начинает говорить и говорит с небольшими перерывами в продолжение дня до заката солнца. Все внимают говорящему срубу, не видя и не зная, кто в нем обитает. Но вот ученого обитателя сруба пожелает призвать к себе царь или епископ, или кто-нибудь из начальствующих лиц. Тогда наступает конец подвигам бедного мемгыра. Пустынническая аудитория умолкает, в слушатели возвращаются каждый в дом свой.

Менее всего распространенная в Абиссинии школа – это, так называемая, «кыдасси», т. е. литургическая. В ней проходится объемистая книга, содержащая в себе все четырнадцать литургий, которые служатся в абиссинских храмах. Все литургии служатся в Абиссинии на распеве с соблюдением известных установленных интонаций голоса. Изучение литургийных напевов и составляет курс школ кыдасси. В них преимущественно обучаются ищущие священства. Поэтому школы кыдасси – это, можно сказать, абиссинские духовные семинарии; только, к сожалению, [103] в них, кроме пения литургий, ничего более не преподается. Из всех литургических школ в Абиссинии славятся те, которые находятся в городе Сылылкула (в провинции Уадля).

В Абиссинии есть еще странствующие учителя, получившие вследствие образа жизни своей название «назрауй». Это обыкновенно монахи, грамотные, хотя и не окончившие высших абиссинских школ, знающие систему абиссинского изложения христианской догматики, т. е., проще говоря, знающие на память дословно книгу «Аймад-мистир» (столп тайн). Они путешествуют от села к селу, собирая по воскресным и праздничным дням вокруг себя толпы народа и читая им наизусть изложение христианского учения с прибавлением (иногда) собственных кратких пояснений и всегда с приложением нравственных наставлений. Народ усердно слушает назрауя, так как это – единственное средство для простого неграмотного люда к познанию истин своей веры. Обыкновенно по окончании литургии народ остается в церковной ограде, – настоятель выйдя из храма, читает импровизированную молитву, после которой все присутствующие произносят вполголоса «Отче наш», – тогда-то выступает назрауй и произносит проповедь, продолжающуюся иногда около двух часов, и народ терпеливо и внимательно слушает ее. В Абиссинии есть несколько мест, где раздается проповедь назрауев, – это чисто случайные районы в несколько селений, где подвизаются известные проповедники-назрауи. Обыкновенно селения, оглашаемые проповедью назрауев, процветают благочестием в добродетельной жизнью своих обитателей. Последние отличаются миролюбием, благотворительностью, усердием в посещении храмов Божиих и проч. добродетелями. Замечено также, что в таких районах всегда меньше сравнительно с другими тяжебных дел, воровства, буйства и пр.

В Абиссинии первым в просветительном отношении считается город Гондар. В этом городе есть все роды абиссинских школ: к'не, дуга, мацгаф, ликаонт и кыдасси. Более же всего Гондар славится своею школою мацгаф. Количеством и достоинством (качеством) школ к'не славится преимущественно царство Годшам. Там замечательные школы к'не в городах Гольдясь, Коронне, Мота-Георгис, Девре-орк, Дыма, Мертуле-Мариам, Уашара (в уашарской к'не до 600 учащихся). Школами дуга славится город Бетельгем (в провинции Бегемытр, недалеко от Гондара).

Кроме громадного количества школ, рассеянных по всей стране, богословское развитие поддерживается в Абиссинии еще исстари существующими богословскими спорами трех партий абиссинских ученых. Эти партии, или школы, носят названия, [104] заимствованные для каждой из них от имени того царства, в котором школа является преобладающей пред прочими школами, иначе: есть школы тигрейская, шуеская и годшамская. Споры ведутся по поводу догмата воплощения. Различия между всеми тремя школами не касаются существа догмата: все они правильно признают в Господе Иисусе Христе два естества, соединенные в одну Ипостась Бога слова, только не одинаково мудрствуют о свойствах и совершенствах человеческой природы Христа Спасителя. Школы – тигрейская и шуеская, придерживающиеся аллегоризма в толковании Св. Писания, согласно между собой утверждают, что человечество Христа Спасителя сразу стало совершенным, приобщенным Божеским свойствам: всеведению, всемогуществу и др. Причем тигрейская школа частнее учит, что это произошло в силу одного лишь акта соединения естеств во чреве Девы Марии, без участия в этом Божеской силы других Лиц Пр. Троицы, а школа шуеская признает при этом особое действие Духа Святого – помазание. Отсюда и самые последователи последнего учения называются помазанниками (кывайточ), а последователи тигрейской школы называются соединенниками (тогайдоч), так как обожение человеческой природы Спасителя они считают следствием лишь акта соединения двух естеств, а не действия Духа Святого. Третья – годшамская школа, придерживающаяся рационалистического направления и буквального толкования Св. Писания, признает свойства человеческой природы в Иисусе Христе ничем не отличными от наших. Всякий ецегалыдеч (последователь годшамской школы) говорит о Спасителе: «Он был такой же человек, как и я», причем разумеет, конечно, свойства Его ума, сердца и воли. Ецегалыдеч признают Его только чуждым греха, хотя не отрицают в нем возможности греха, так как, по их учению, Спаситель, хотя и не имел на себе прародительской скверны, но не чужд был последствия ее – греховной предрасположенности. Только постепенно Его духовная человеческая природа освобождалась от этого последствия и достигала совершенства по мере роста Его тела, пока, наконец, в крещении она не была усыновлена Богу Отцу, стала, как выражаются ецегалыдеч, «Богом по благодати». По их учению, крещение Христа Спасителя было Его третьим рождением, рождением от Св. Троицы, поэтому они называются еще трехрождественниками (соследоточ).

Все три школы абиссинских богословов стараются основать свое учение на Св. Писании и сочинениях Св. Отцов, причем каждая тексты, приводимые противниками, силится истолковать в благоприятном для себя смысле. Кываточ обыкновенно указывают в свою пользу преимущественно на следующие места Св. [105] Писания: Пс. 61, 1; Пс. 44, 8; Лук. 4, 18. Ецегалыдеч приводят обыкновенно: Лук. 4, 1; Евр. 5, 7; I Кор. 15, 28; Мар. 13, 32 – вообще все те места, в которых говорится об ограниченности человеческой природы Христа Спасителя. Тогайдоч чаще всего ссылаются на св. Отцев – Кирилла Иерусалимского, Иоанна Златоустого и др. Наиболее сильной оказывается партия ецегалыдеч, так как в толковании слова Божия она придерживается прямого смысла текстов, хотя не чужда крайностей в этом отношении. Но школы тогайдоч и кываточ с большим трудом и не без натянутости толкуют приводимые противниками в свое оправдание тексты. Так, например, самым общим и распространенным у них возражением на места в Библии, говорящие об ограниченности человеческой природы Христа, служит следующее: так, говорят они, сказано в этих местах Библии для оправдания того, что Иисус Христос был действительным, а не призрачным человеком. Или выражение евангелиста Луки о Христе Спасителе, что Он рос и укреплялся духом, тогайдоч и кываточ толкуют в ограниченном смысле: утверждают, что здесь евангелист говорит о телесном развитии, а слово – «духом» следует понимать «воздухом». Известное место в евангелии Марка: «О дни же том или о часе никтоже весть, ни Ангели, иже суть на небесех, ни Сын, токмо Отец» (13, 32) кываточ и тогайдоч для цели своей читают так: «о дни том и часе......... ни Сын-один без (уаль-кроме) Отца».

Споры между всеми тремя партиями (школами) существовали целые века. Но лет пятнадцать тому назад покойный негус Иоанн, по просьбе абиссинского епископа Афанасия, созвал в городе Аксуме собор, чтобы прекратить навсегда споры. Сам негус, как житель и уроженец Тигре, был приверженцем учения тогайдоч. На собор прибыли все лики, дека-мезмуры – ученые представители всех трех партий. Сверх того, стотысячная толпа народа окружала поляну, на которой расположился собор. Споры длились не мало времени. Сначала спор велся между представителями тогайдоч и последователями ецегалыдеч, в котором принимали участие по три человека с каждой стороны. Спорили, стоя подле царского седалища, между тем, как все остальные ученые сидели поодаль на траве. Партия ецегалыдеч стала одерживать верх. Ецегалыдеч засыпали противников цитатами из Св. Писания и свв. Отцов Церкви. Даже сам негус пришел в смущение. Вдруг из сидящих и не участвующих в споре ученых выступает один диакон и начинает говорить. Красноречие его сразу же расположило в его пользу слушателей и смутило его противников ецегалыдеч. Затем помощью искусных диалектических приемов он так поставил [106] дело спора, что его противники оказались сами себе противоречащими. Иоанн торжествовал. В это время, в пылу жаркого спора, один лик из ецегалыдеч дерзко, с каким-то остервенением закричал, обращаясь прямо к негусу: «Иисус Христос такой же человек, как и я»! Негус пришел в негодование и приказал отрезать лику язык. Этим окончился собор. Результатом его был указ негуса Иоанна, в котором всем повелевалось исповедовать учение тогайдо. Во всех нагаритах Абиссинии ликакгайнаты принимали клятву от находящихся в их округах ученых в том, что последние до самой смерти своей будут исповедовать тогайдо. Упорные из кываточ и ецегалыдеч ушли в леса и пустыни, а некоторые совсем оставили отечество, опасаясь гонений. Но по смерти Иоанна, когда опасение за разномыслие исчезло, они возвратились в города и села, в которых жили прежде. Преемник негуса Иоанна, ныне царствующий негус негаст Менелик II-ой в указе, изданном им вскоре по воцарении, предоставил всем полную свободу веропонимания. В указе этом говорилось: «я исповедую то учение, какое и мой отец (так назвал он своего предшественника Иоанна), но мои подданные могут исповедовать учение, какое пожелают». Таким образом, преследования за религиозное разномыслие прекратились, и споры о догмате воплощения возобновились с прежней энергией и силой.

Каждая из трех школ имеет свой символ, который служит формальным отличием последователей одной школы от последователей остальных двух. Символы эти следующие.

I. Символ тогайдоч: «Сын Отца и Сын Марии в соединении прославися, Сын – Миро (ольде-кев), Собою помазывающий и Себя Собою помазавший (против кываточ)».

II. Символ кываточ: «Сын Отца и Сын Марии в соединении помазан Духом Святым и тем прославися».

III. Символ ецегалыдеч: «Сын Отца и Сын Марии в соединении в третьем рождении (в крещении) стал Богом по благодати».

Комментарии

1. Известно, что берега Иордана отличаются ровностью линии.