А. К. БУЛАТОВИЧ

ПИСЬМА И ДОНЕСЕНИЯ

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ СТАТЬЯ

Завершив второе путешествие по Эфиопии, во время которого он сопровождал войска раса Вальде Георгиса, присоединившего к империи Менелика II земли в районе оз. Рудольф ¹, Александр Ксаверьевич Булатович 5 июня 1898 г. возвратился в Аддис-Абебу, а через девять дней, 14 июня, направляется в Петербург, куда прибывает 30 июля. Однако здесь он не долго задержался и через семь месяцев вновь возвращается в Эфиопию.

За время, проведенное в столице, несмотря на краткий срок, А. К. Булатович успел многое. Именно тогда им была написана книга “С войсками Менелика II”, которая спасла его имя от забвения ². 13 января 1899г, на общем собрании Русского Географического общества А. К. Булатович прочитал доклад “Из Абиссинии через страну Каффу на озеро Рудольф” ³. За эти труды ему была присуждена малая серебряная медаль общества.

В конце 1898 г. министр иностранных дел граф М. Н. Муравьев направил в военное министерство ходатайство с просьбой вновь командировать в распоряжение начальника русской дипломатической миссии в Аддис-Абебе П. М. Власова ротмистра лейб-гвардии гусарского полка А. К. Булатовича, принимая во внимание его опыт и знание языка страны, на что А. Н. Куропаткин, возглавлявший тогда военное министерство, ответил согласием ⁴. 23 февраля по представлению М. Н. Муравьева царь санкционировал поездку и одобрил подарки Менелику — иконы в дорожных футлярах ⁵. Кроме того, [8] А. К. Булатович вез медикаменты для русского санитарного отряда Красного Креста — 106 мест весом около 4 т ⁶.

Об этой его поездке помимо служебной переписки сохранились в архивах рапорты А. К. Булатовича П. М. Власову.

Перед отъездом 7 марта 1899г. А. К. Булатович был принят царем Николаем II, который передал привет личному составу миссии. Накануне отъезда А. К. Булатовича из Петербурга граф М. Н. Муравьев вручил ему для П. М. Власова две инструкции, с которыми стоит ознакомиться обстоятельнее, поскольку они как нельзя лучше характеризуют политику России в Эфиопии. В первой из них, выразив признательность главе миссии за “умелое освещение событий и обстоятельное изложение планов Менелика в связи с политикой тех держав, кои всего более заинтересованы в делах африканского материка”, министр уведомляет его о том, что в связи с растущей угрозой вторжения англичан в Эфиопию после подавления восстания махдистов в Судане решено продлить пребывание Русской миссии в Аддис-Абебе, чтобы доказать императору “доброжелательное к нему отношение и участие, принимаемое нами в судьбах управляемой им страны”. П. М. Власову следует оказывать Менелику помощь советами и моральной поддержкой, с тем чтобы тот мог убедиться, “в какой степени наши цели и стремления отличаются от тех, осуществления которых добиваются дипломатические агенты других держав в Абиссинии”. Для информации прилагались копии донесений из других стран, особенно из Лондона. Из них вытекало, что “Англия распространяет свои притязания на некоторые земли, хотя на них претендует и Эфиопия” ⁷.

Во втором документе в ответ на запросы П. М. Власова М. Н. Муравьев затрагивает вопрос об “установлении западных границ Абиссинии и о приобретении ею выхода к открытому морю. Ему, как и прежде, следует удерживать Менелика от рискованных поступков в связи с заявленным им желанием овладеть территорией, лежащей между 2° и 14° сев. шир. и правым берегом Нила, ибо это может привести к нежелательному [9] столкновению с Англией, что может пагубно отразиться нa целостности Эфиопии”. Сохранение самостоятельности страны важно не только для нее самой, но желательно и для России. Далее подчеркивается, что, “оставляя в стороне всякие политические соображения общего и частного свойства, мы безусловно с участием относимся к Абиссинии и к дальнейшему развитию ее самостоятельности, каковое обстоятельство хорошо известно Менелику, неоднократно получавшему от нас доказательства нашей искренности и бескорыстия”. П. М. Власову была рекомендовано закрепить дружбу с Эфиопией, причем подчеркивалось, что если ей удастся договориться с итальянским правительством о приобретении порта на Красном море, то “достижение этой цели может только способствовать укреплению ее политического положения... мы будем искренне рады”. В заключение отмечалось: “Быть может, при настоящих обстоятельствах негус и добьется желаемого результата, поставя разрешение этого вопроса в связь с общим делом об установлении западных границ Абиссинии, если только вообще он найдет удобным войти по этому поводу в соглашение с Англией, а между тем без участия последней, хотя бы и косвенного, едва ли возможно будет обойтись, так как Римский кабинет на почве африканских дел не перестает действовать в согласии с Лондонским” ⁸.

На следующий день, 10 марта 1899г., А. К. Булатович выехал поездом в Одессу, рассчитывая успеть на пароход Добровольного флота “Тамбов”, который 15 марта должен был отплыть в Аден. Однако его отплытие по ряду причин задержалось, и судно отправилось в рейс лишь 22 марта. В Аден А. К. Булатович прибыл лишь 4 апреля, а в Зейлу — на следующий день. Много хлопот ему доставила перегрузка багажа.

В рапорте, адресованном П. М. Власову по прибытии в Аддис-Абебу, А. К. Булатович подробно описывает положение в Зейле, Бербере, а также в прилегающих к ним районах. 21 апреля он пересек границу Эфиопии в Гильдессе, куда двумя караванами на верблюдах направил груз. Здесь ему повстречалась миссия майора Маршана, направлявшаяся из Аддис-Абебы к побережью Красного моря после неудачной попытки утвердиться в Восточном Судане. Из беседы с Маршаном и [10] сопровождавшими его офицерами А. К. Булатович вынес впечатление о неизбежности скорого возникновения военного конфликта между Эфиопией и Англией. По словам Маршана, “Англия никогда не будет спокойной в Судане, пока на ее фланге будет находиться воинственная и сильная Абиссиния” ⁹.

22 апреля А. К. Булатович прибыл в Харар, где ему был оказан радушный прием; он оставался там до 10 мая, ожидая прибытия второго каравана с медикаментами. Наконец утром 10 мая А. К. Булатович выступил в Аддис-Абебу. Его сопровождал лишь один слуга-эфиоп. У него было только два верховых мула. Неутомимый наездник, он, как и во время предшествующих двух путешествий, преодолел 500 верст, отделявших Харар от Аддис-Абебы, за 101 час, причем 82 часа ушло на дорогу, 19 — на остановки, в том числе около 9 часов — на сон ¹⁰. 14 мая 1899 г. А. К. Булатович прибыл в Аддис-Абебу, о чем П. М. Власов с первой почтой послал сообщение М. Н. Муравьеву ¹¹.

Учинив кровавое побоище в Омдурмане над махдистами и нанеся дипломатическое поражение Франции в Фашоде, англичане овладели Суданом и закрепились в верховьях Нила ¹². Тем самым они настойчиво стремились осуществить план строительства железной дороги от Кейптауна до Каира ради закрепления своего господства в Африке. Правда, в то время, когда А. К. Булатович прибыл в Аддис-Абебу, англичане открыто против Эфиопии враждебных действий не предпринимали, так как лишь незадолго до того утвердились в Судане. Тем не менее подобное соседство являлось серьезной потенциальной угрозой, и скрытые интриги не прекращались. “Англии при содействии Италии удалось таки вовлечь императора в войну с вассалами ¹³ (и тем отвлечь лучших военачальников... и войска их для войны этой на время, нужное для того, чтобы закрепить за собою занятые ею пункты на Белом и Голубом Ниле). Дальнейшая задача [11] ее, нужно ожидать, будет состоять в том, чтобы насколько возможно более продолжить войну эту и тем ослабить силы негуса” ¹⁴.

Это понимал не только искушенный в хитросплетениях политики колониальных держав П. М. Власов, неоднократно предупреждавший Менелика о кознях англичан, но и сам император, которому нельзя было отказать ни в уме, ни в проницательности, ни в силе воли. Известно также, что более чем за год до победы Китченера над махдистами Менелик направил для закрепления западных и юго-западных границ своей страны три военные экспедиции: раса Тасамы в низовья р. Собаг к Белому Нилу (в ней участвовал прикомандированный к миссии П. М. Власова полковник Л. К. Артамонов) ¹⁵, раса Маконена в Бени-Шангул и раса Вальде Георгисa к оз. Рудольф (с ним находился А. К. Булатович) ¹⁶. Понимая, что в создавшейся обстановке Франция менее опасна, чем Англия, император, выбирая из двух зол меньшее, использует противоречия и соперничество между ними и содействует французским экспедициям, направлявшимся через Эфиопию к Белому Нилу навстречу Маршану с целью установить господство Франции над верхним течением этой реки ¹⁷. Более того, еще до падения Хартума Менелик стремился установить если не дружеские, то, во всяком случае, добрососедские отношения с прежними своими врагами - махдистами. С этой целью он вступил в тайную переписку с халифом Абдал-лахом, справедливо полагая, что им обоим угрожает Англия и что в изменившихся условиях Судану легче будет организовать отпор ¹⁸. Поэтому, отправляя корпус [12] раса Тасамы, он поспешил предупредить халифа 15 декабря 1897г. о своих целях и намерениях, а также о помыслах колониальных держав, стремившихся вклиниться между их владениями и отделить друг от друга. Таким образом, Менелик, по существу, выдавал Абдал-лаху планы французов, рекомендуя в завуалированной форме в случае прибытия экспедиции Боншана “отослать ее с миром... не прислушиваться к слухам (точнее сказать, к "сплетням") обо мне. Все мои намерения — это укрепить дружбу с вами и защитить наши страны от врагов”. Письмо имело целью также внушить халифу, что ему ничто не угрожает со стороны Эфиопии и поэтому не следует отвлекать силы от борьбы с Англией ¹⁹. Военные успехи англичан в Судане продолжали беспокоить Менелика, и в конце 1898г. он направил к Метаме значительные силы ²⁰. Англичане хотя и не предпринимали активных действий, тем не менее старались, как доносил в начале 1899г. П. М. Власов, “закрепить за собою занятые ими позиции в Калабате и Годарефе, на правом берегу р. Атбары, поддерживать с помощью военной канонерки свой авторитет в устьях р. Собат и выдвинуть передовые посты из Розейроса на Голубом Ниле на юг, в сторону Бени-Шангула, с целью вступить с населением последней в сношения и попытаться привлечь его на свою сторону” ²¹. В Бени-Шангуле уже находился со своим войском дадьязмач Демесье, предусмотрительно посланный в эту страну Менеликом и закрепивший ее за Эфиопией. Что касается низовьев Собата и берегов Белого Нила, то расу Тасаме утвердиться там не удалось. Дело ограничилось установкой эфиопского флага, после чего его передовому отряду пришлось возвратиться ²².

После поражения Франции в Фашоде (окончательно это выяснилось к концу 1898г.) французский министр иностранных дел Делькассе вынужден был приказать Маршалу вернуться на родину. Это сказалось на отношении к Франции в Эфиопии: раньше на нее смотрели с “нескрываемым доверием, ныне повернулись к ней [13] спиной”. Одна из причин этого состояла в том, что в ней разочаровались как в опоре против Англии, действия которой на границах Эфиопии весьма тревожили Менелика ²³: в столицу поступило сообщение, что отряд англо-египетских войск занял Метаму и, несмотря на протесты Эфиопии, рядом с ее флагом установил флаги английский и египетский. Заверения Китченера, что “Англия не преследует никаких завоевательских целей по отношению к Эфиопии, дорожит дружбой и миром с ней и занимает лишь территории, входившие в сферу владений Судана, принадлежавшего всегда Египту и лишь временно отторгнутого от последнего махдистами”, императора не могли успокоить. Исходя из многолетнего опыта, он знал цену подобным заявлениям, тем более что английский представитель в Аддис-Абебе Гаррингтон вел себя грубо и требовательно ²⁴. В том же донесении П. М. Власов сообщает М. Н. Муравьеву, что 20 и 22 января он встречался с Менеликом. Тот жаловался ему на происки Англии, Франции и Италии и просил высказать свое мнение относительно действий и намерений англичан. Оговорившись, что может поделиться лишь собственными мыслями, а отнюдь не взглядами своего правительства, русский дипломат сказал императору примерно следующее.

Не закрепив свою власть в Судане, на что потребуется известный срок (с момента взятия Хартума прошло около полугода), Великобритания постарается избегать конфликтов с Эфиопией. Поэтому последняя может проявить достаточную твердость и настойчивость в осуществлении своих намерений. Занятие Розейроса, верховьев Атбары, посылка канонерки в устье Собата и разведывательного отряда в Бени-Шангул — все это не более как продолжение суданской экспедиции, ведь всеми этими областями раньше владел Судан. Рисковать из-за них войной с Англией не стоит, тем более что в экономическом отношении они большой ценности не представляют, а шансов на успех немного. Англичане же, владея Суданом и Египтом, если Эфиопия и удержит какой-то участок на Белом Ниле, в любой момент могут, перекрыть путь на север и, таким образом, отрезать ей выход к морю, в чем она так нуждается. Не лучше ли [14] попытаться договориться с англичанами об обмене части территории по Белому Нилу на какой-либо порт на Красном море, например Зейлу или Берберу?

Что касается южных границ, то здесь угроза серьезнее. К вновь присоединенным к Эфиопии землям в районе озер Рудольф и Стефания, где ее влияние весьма слабо, непосредственно примыкает английское владение Уганда. Здесь поэтому следует усилить гарнизоны и добиться расположения живущих тут племен гуманным обращением.

Таким образом, верный стремлениям России оградить Эфиопию от опасностей, П. М. Власов давал Менелику благожелательные советы, касающиеся безопасности границ его страны.

Тем временем и англо-египетские и эфиопские войска продвигались навстречу друг другу, о чем сведения за отсутствием дорог поступали в Аддис-Абебу со значительным опозданием. Так, 18 февраля 1899г. Гаррингтон сообщил П. М. Власову, что англо-египетский отряд занял Дар Фасокль на Голубом Ниле, юго-восточнее Розейроса. Это мешало продвижению к Белому Нилу и угрожало Бени-Шангулу, куда в конце 1898г. вступил дадьязмач Демесье (правильнее Дэмыссе): англичане могли теперь непосредственно сноситься с мусульманским населением и восстанавливать его против христиан-эфиопов ²⁵.

Что же касается дадьязмача Демесье, то ему удалось дойти до северных пределов Бени-Шангула, т. е. до Голубого Нила, немного южнее Фамака, где он натолкнулся на англо-египетский отряд. Здесь имел место весьма знаменательный эпизод, о котором известно из письма самого Демесье к его отцу — верховному судье Эфиопии — афэныгусу-Нэсибу. Мы передаем его в изложении П. М. Власова. Англичанин — командир отряда потребовал встречи с Демесье. На вопрос, куда направляется эфиопское войско, последний ответил, что оно идет на поиски флага, установленного в 1897 г. расом Маконеном на границе этой страны. Английский офицер заявил, что флаг находится у него. Демесье потребовал вернуть флаг на прежнее место. Англичане флаг принесли и предложили ему поднять его, но тот не согласился, сказав: “Вы самовольно спустили флаг и теперь сами [15] должны его поднять”. Тогда англичане укрепили эфиопский флаг, отсалютовали ему и ушли на юг.

П. М, Власов делает отсюда вывод, что “англичане ввиду значительного превосходства абиссинских сил и очевидного риска быть побитыми не только не решились вступить с ними в открытое столкновение, но исполнили их требование...”. Однако ему неизвестно, послужит ли этот факт достаточной гарантией к признанию Англией прав Эфиопии на Бени-Шангул ²⁶.

А для сомнений были основания. Дело в том, что еще за месяц до отправления приведенного донесения стало известно о запросе Гаррингтона Менелику — на каком основании эфиопские войска продвигаются к Дар-Фасоклю? Правда, император ответил достаточно решительно. Он заявил британскому представителю, что “область Бени-Шангул... была покорена им силою оружия, принадлежит ему и он будет защищать таковую с оружием в руках”. Гаррингтон объявил, что если в ближайшее время он не получит разъяснений о намерениях Эфиопии в отношении долин Белого и Голубого Нила, то после его ультимативной ноты с подробным обозначением английских границ на северо-западе, западе и юге он покинет Аддис-Абебу ²⁷. Такое поведение британского дипломата вызвало большое раздражение у императора.

Однако английское правительство считало несвоевременным идти на открытый разрыв с Эфиопией и поэтому дало указание Гаррингтону выяснить, какие границы император считает для себя желательными в спорных районах на западе и какие доказательства у него имеются на их обладание. П. М. Власов полагал и, как впоследствии выяснилось, во многом был прав, что англичане “за право владения всей долиной правого берега Белого Нила и реками Собатом и Джубой... не прочь были предложить императору округа Гедареф и Калабат с верховьями р. Атбара до Томата и страну Бени-Шангул с средним течением Голубого Нила до Розейроса.

Уступкой этой части территории махдистов Эфиопии Англия приобретает возможность посеять между первыми и последней непримиримую ненависть на продолжительное время и держать в своих руках всегда [16] готовый материал к поднятию восстания против правителей Эфиопии”. В случае отказа Менелика П. М. Власов не исключал возникновения войны ²⁸.

В это время на обратном пути из Фашоды во Францию в Аддис-Абебе находился в течение месяца на отдыхе Маршан со своими спутниками. Стремясь расположить императора в пользу Франции и одновременно по возможности навредить Англии — а войну ее с Эфиопией, и притом победоносную, он считал неизбежной, — Маршан оставил на р. Баро две канонерки с двумя орудиями, а также снарядами к ним, четверть миллиона патронов и семь лодок. Все это имущество было подарено им Менелику. Орудия были установлены на выгодных стратегических позициях, а люди Тасамы обучены обращению с ними. Кроме того, французские офицеры проконсультировали Тасаму относительно мер, необходимых для обороны управляемой им области ²⁹.

В еще окончательно не покоренном Судане положение осложнилось, и англичане стали опасаться за безопасность своих постов, выдвинутых по Белому и Голубому Нилу. Махдисты могли отрезать их от баз. Вероятно, согласно полученным указаниям Гаррингтон, учитывая ситуацию, сбавил тон и стал уверять императора в миролюбии Англии, которая ничего так страстно не желает, как быть с ним в согласии, и поэтому просит сообщить условия для немедленных переговоров об установлении границ ³⁰. Император, опытный, умелый и выдержанный политик, с ответом не спешил. Он сказал, что подумает и сообщит позже свое мнение. Пока же он укреплял свои силы, ибо “решил окончательно не идти ни на какие уступки англичанам” ³¹.

Очевидно, именно поэтому, учитывая агрессивный характер политики Англии, П. М. Власов полагал войну ее с Эфиопией, “вероятно, неизбежной”. Далее он излагает свои соображения на случай, если предсказание сбудется. Его беспокоят только сепаратистские устремления правителей некоторых областей. Однако если ввиду угрожающей опасности все они сплотятся, признав авторитет Менелика, и поймут, что только [17] единство может обеспечить независимость, то, возможно, удастся сохранить целостность страны (император мог выставить от 200 тыс. до 300 тыс. воинов). Если же военные действия затянутся, то следует прибегнуть к партизанской тактике и собрать дополнительные резервы. Из 160 — 170 тыс. ружей примерно одна треть — это подаренные Россией берданки, остальные — системы “Гра”. Недостаток огнестрельного оружия и боеприпасов, разнокалиберное вооружение могут поставить Эфиопию в крайне трудное, если не критическое положение. Кроме того, следует иметь в виду, что большинство орудий, захваченных у итальянцев, непригодно для использования, снарядов к ним мало, а подготовленных артиллеристов нет. Имеется лишь несколько пулеметов. Не было и надлежащей финансовой базы.

Агрессивность Англии, по мнению П. М. Власова, обусловлена ее стремлением соединить непрерывной цепью железные дороги южноафриканских колоний с Египтом, а также рядом других соображений. Одно из них состоит в необходимости “занять первенствующее положение в Африке и перенести свою военную базу из Англии к берегам Индийского океана и тем обеспечить свою главную коммуникационную линию с Индией и другими колониями на случай захвата или заграждения Суэцкого канала... она не задумается ни перед какими затруднениями и не остановится ни перед какими насилиями и захватами”. Поскольку природные и климатические условия долины Нила крайне неблагоприятны для проведения железной дороги, то англичане будут стремиться провести ее у подножия Абиссинских гор через Кассаду, Томат, Фамаку, Кирин, р. Баро, западную часть оз. Рудольф с выходом на Унассу у оз. Виктория, где она соединится с железнодорожной линией, ведущей к порту Момбаса на побережье Индийского океана ³².

Менелик же, опасаясь подорвать свой престиж в глазах вассальных правителей и народа и не желая терять недавно присоединенные земли, решительно заявил, что ни на какие территориальные уступки он не согласится.

Такова была политическая обстановка, когда в Аддис-Абебу прибыл А. К. Булатович. Как упоминалось ранее, это произошло 14 мая 1899 г. Через несколько дней после этого Гаррингтон был отозван из Эфиопии, [18] что, по мнению П. М. Власова, явилось следствием неудовольствия, вызванного его поведением. В дальнейшем в сложившихся условиях переговоры об установлении границ с Суданом могли бы осложниться и даже привести к полному разрыву, что в рассматриваемый момент было нежелательно для Англии по изложенным выше обстоятельствам ³³.

В ходе прощальной беседы с Гаррингтоном П. М. Власов выяснил причины, затруднившие осуществление агрессивных намерений англичан, с которыми они не расставались, несмотря на миролюбивые заверения. Намечаемое из Уганды выдвижение на север на соединение с армией Китченера отряда майора Макдональда не состоялось из-за начавшихся волнений его солдат ³⁴. Таким образом, англичанам не удалось объединить свои силы вдоль русла р. Нил, хотя к границам Бени-Шангула и устью р. Омо были выдвинуты незначительные посты. Они дошли почти до Горе, резиденции дадьязмача Тасамы. Англия, по мнению П. М. Власова, хочет поставить Менелика перед свершившимся фактом, т. е. присоединить всю территорию от 35° западной долготы и 6° южной широты, однако на явный разрыв пока не пойдет. Что касается Эфиопии, то она в случае войны может потерять вновь присоединенные области и, что гораздо хуже, агрессор может, “войдя во вкус”, попытаться нанести “жестокий и смертельный удар ее целости и независимости”, вторгнуться в богатые и плодородные области Леку и Уалага и дальше в Шоа вплоть до Харара. Таким образом, страна оказалась бы разрезанной надвое, причем наиболее плодородная и производительная часть попала бы в руки завоевателей ³⁵.

К счастью, опасения П. М. Влашва не сбылись, и его прогнозы относительно продвижения англичан оправдались лишь отчасти.

Несмотря на потенциально угрожающую обстановку, Менелик занял твердую позицию, что доказывает следующий эпизод. Перед отъездом в Англию Гаррингтон попросил его произнести перед фонографом приветственное слово королеве Виктории. В свое время так [19] поступила она. Император согласился. Однако после обычных дипломатических выражений он заявил, чего меньше всего хотел и ожидал Гаррингтон, что Метама, как всем известно, всегда принадлежала Эфиопии, занятие ее англичанами несправедливо, и он просит вывести оттуда войска ³⁶. Английского же представителя Менелик предупредил, что только до сентября будет ожидать ответа на сделанное им заявление об освобождении Метамы ³⁷.

Когда англо-египетские войска в 1898г. продвинулись к рубежам Бени-Шангула, Менелик приказал правителю Уалаги дадьязмачу Демесье отправиться туда с отрядом в 5 тыс. человек, и занять Фасокль ³⁸. Будучи на приеме 3 июня 1899г. у императора, П. М. Власов договорился с ним о направлении в Бени-Шангул А. К. Булатовича для геодезической съемки почти неисследованного района. Окончательное решение о поездке состоялось 20 июня, а шестью днями позже А. К. Булатович уже отправился в дорогу, имея предписание императора об оказании ему полного содействия, а также инструкции П. М. Власова, которыми ему следовало “строго руководствоваться”: избегать приближения к английским аванпостам на границах Бени-Шаигула, а также в Розейросе, Фасокле и Метаме, не вступать в сношения с их начальниками, воздерживаться от перехода границы фактического влияния Абиссинии и не принимать участия в военных действиях. Кроме того, А. К. Булатовичу предписывалось собрать сведения о землях, в которых ему доведется побывать ³⁹.

Между тем англичане вели себя довольно агрессивно. Как сообщал дадьязмач Тасама, вскоре после отъезда из его резиденции в г. Горе экспедиции Маршана там появился английский катер с офицером и 16 солдатами. Достигнув места, где находились французская канонерка и лодки, они захватили часовых и пытались выяснить у них местонахождение двигателя, который был разобран и спрятан. Ничего не добившись, англичане увели две лучшие моторные лодки и вернулись на р. Собат. По [20] приказу Тасамы их преследовала его команда, но догнать англичан не удалось ⁴⁰ .

А. К. Булатович возвратился в Аддис-Абебу 24 октября 1899 г. Таким образом, путешествие длилось четыре месяца. Как можно судить по номерам донесений П. М. Власову, их было шесть, причем четвертое, видимо, не сохранилось. Во всяком случае, в архивах оно не обнаружено. Кроме того, имеются два письма от 8 и 29 июля, адресованные ему же.

После трагической гибели А. К. Булатовича в ночь с 5 на 6 декабря 1919 г. бумаги, обнаруженные в келье, построенной им в имении, принадлежавшем до революции его матери, были переданы в церковь с. Луцыковки (ныне Белопольский район Сумской области) и пропали или уничтожены при ее закрытии. Что касается архива русского посольства в Эфиопии, то он последним дипломатическим представителем России, не пожелавшим примириться с переменами на родине, был передан на хранение французам, которые в 1936 г. вывезли его в Париж. Во время второй мировой войны, в июне 1940 г., он сгорел вместе с второстепенными фондами французского МИДа в результате одного из налетов немецкой авиации ⁴¹. Поэтому отправленные П. М. Власовым М. Н. Муравьеву копии донесений А. К. Булатовича — единственные свидетельства его путешествия в не исследованные в то время европейцами районы Эфиопии.

По нашему мнению, нет нужды пересказывать содержание интересных, но, к сожалению, кратких сообщений А. К. Булатовича. В них не только рассказывается о трудностях, которые приходилось преодолевать Александру Ксаверьевичу на своем пути, но, что очень важно, порей дается характеристика социальных отношений, например далеко еще не изжитого рабовладения, говорится о сложной внешнеполитической обстановке и о многом другом, о чем сведений почти не сохранилось ⁴². Все это позволяет оценить публикуемые донесения как уникальный источник, тем более ценный, что их автора в отличие от английских, французских и [21] итальянских наблюдателей не побуждали какие-либо меркантильные соображения; его симпатии были целиком на стороне эфиопов, которым он искренне стремился помочь. Это же стремление воодушевляло его при составлении трех писем Менелику после возвращения в Аддис-Абебу на основании собранных им материалов и впечатлений. Конечно, в ряде случаев изложенные в них соображения и предложения утопичны и в тех условиях были неосуществимы. Они часто не совпадали с планами и намерениями проводимой Россией политики в Эфиопии. Более того, они иногда противоречили ей, ибо министерство иностранных дел в Петербурге всячески стремилось избежать любых конфликтов в Африке ⁴³.

Следует принять во внимание, что А. К. Булатович, несмотря на наблюдательность, сметливость и образованность, был человеком увлекающимся, а по взглядам — последовательным идеалистом, притом весьма непрактичным. Эти стороны его натуры наиболее четко проявились в последней — четвертой — поездке в Эфиопию в 1910 — 1911 гг. после пострижения в монахи. О поездке этой до сих пор почти ничего не известно, если не считать краткого упоминания о ней самим А. К. Булатовичем ⁴⁴. Теперь можно составить о ней некоторое представление на основании публикуемого ниже донесения поверенного в делах России в Эфиопии Б. Чемерзина ⁴⁵. Правда, оно почти не содержит сведений о стране, но зато уточняет кое-какие данные о состоянии здоровья Менелика.

К сожалению, донесения А. К. Булатовича дошли до нас не в подлинниках, а в копиях, снятых П. М. Власовым, который переписывал их обычно не целиком, а по частям, причем одновременно в нескольких экземплярах. Поэтому нет уверенности, что все донесения сохранились полностью, может быть, кое-что и утрачено. Проверить это, к сожалению, нет возможности. Приходится довольствоваться лишь тем, что обнаружено.

Направляя копии донесений А. К. Булатовича в министерство иностранных дел, П. М. Власов иногда сопровождал их краткими комментариями, основанными [22] на собранных им сведениях. Так, посылая 26 августа 1899 г. выдержки из полученного письма от 8 июля 1899 г., он пишет: “Англичане у Фамака проявили много менее решимости и энергии, чем горсть французов майора Маршана в Фашоде, уступая численному превосходству сил корпуса дадьязмача Демесье. Начальник англо-египетского аванпоста в Фасокле еще до предъявления первым формального требования об очищении позиций, занятых им, сам поспешил перейти на правый берег Голубого Нила, не решаясь даже протестовать против намерений эфиопов; тот же английский начальник руками своего отряда восстановил по требованию эфиопов снятый ими ранее их флаг и этим актом как бы признал официально за Англией право эфиопов на владение Фасоклем и левым берегом Голубого Нила”. И далее он пишет: “Относительно Фамака англичане пока еще ничего серьезного в смысле распространения их политического влияния на юго-запад от этого пункта не сделали” ⁴⁶.

Тем не менее и Менелик, и П. М. Власов, и А. К. Булатович не обольщались показным миролюбием англичан, полагая, что рано или поздно они перейдут к агрессивным действиям. В значительной степени оно объяснялось тем, что тогда их внимание и силы были направлены на то, чтобы захватить богатства Южной Африки, прежде всего золотые прииски Трансвааля. Они деятельно готовились к начавшейся 11 октября 1899 г. спровоцированной ими войне с бурами ⁴⁷.

Верный проводимой русским правительством политике, цель которой состояла в том, чтобы не впутываться в африканские дела (это, между прочим, понимал и Менелик), П. М. Власов, направляя в МИД копию личного письма к нему Булатовича от 29 июля 1899 г., писал М. Н. Муравьеву, что тот “задался на первый взгляд безумными и неосуществимыми планами, навеянными ему объездом крайней западной границы Эфиопии и личным знакомством с положением дел оной” ⁴⁸ [23]

Наряду с этим П. М. Власов признавал, что, возможно, императора удастся склонить к принятию плана А. К. Булатовича, несмотря на свойственную ему подозрительность. Что касается А. К. Булатовича, то русский посланник писал, что он, “насколько мне удалось узнать его за короткое время нашей совместной службы, обладает большим запасом, вернее — избытком как смелости, решимости и терпения, так и сил физических и интеллектуальных и энергии; независимо от этого он усвоил хорошо как эфиопский язык, так и нравы, обычаи и образ жизни эфиопов, совсем не брезгует ими и, по-видимому, не тяготится применять таковые на практике и чувствует себя при этом в своей сфере: ввиду изложенного выше, если кто и был бы в силах взяться, и, быть может, не без успеха, за выполнение таких смелых планов, как предлагаемые им в письме, то только он один по своему характеру и обособленным личным качествам вполне подходящий к такому делу” ⁴⁹.

Получив донесение А. К. Булатовича, в котором была дана характеристика стратегического значения Бени-Шангула, Дуля и Фасокля, П. М. Власов направил Менелику памятную записку на амхарском языке. По имевшимся у него сведениям, император начал осуществление данных ему рекомендаций. Учитывая это, М. П. Власов писал: “На случай предусматриваемой войны англичан с Эфиопией можно с уверенностью сказать, что англичане начнут свои действия с наступления на Уалагу как потому, что страна эта совершенно открыта для нападения и в ней во всех владениях Джоти не имеется ни абиссинских войск, ни абиссинских чиновников, так и потому, что населяющие владения Джоти галласы не любят абиссинцев и охотно перейдут на сторону англичан.

Ввиду изложенного выше представлялось бы необходимым:

1. Немедленно же занять устье р. Габи при впадении ее в р. Баро, хотя бы незначительным отрядом абиссинских войск, например в 500 человек;

2. Занять г. Гедаме, столицу Уалаги, сильным отрядом абиссинских войск: туда можно было бы перевести 1500 человек, ныне расположенных в Лекамти;

3. Так как г. Десета, резиденция дадьязмача - [24] Демесье, отстоит слишком далеко от границы его владений, то таковую нужно перенести в г. Ноле-Коба, занятый ныне 700 тигрейцами, а последних перевести в г. Лекамти.

Все меры эти следовало бы привести в исполнение ранее, чем начнутся с англичанами переговоры о разграничении” ⁵⁰.

Менелик на это предупреждение от 1 сентября ответил: “Посланное тобою мне... письмо я видел: оно — очень хорошо, согласен. Как только окончится период дождей, я поступлю так, как ты пишешь” ⁵¹.

17 сентября П. М. Власов был на приеме у императора. Стремясь быть полезным Эфиопии, он обратил его внимание на слабость обороны вновь присоединенных на западе земель. Тот внимательно выслушал, поблагодарил и сказал, что пристально следит за создавшимся там положением, “строго предписал своим властям не облагать пока никакими налогами и контрибуциями арабов, предоставить им полное самоуправление, обращаться с ними по-товарищески, вежливо и дружелюбно и лишь зорко следить за их действиями”. Кроме того, был отдан приказ срочно усилить приграничные гарнизоны, хотя их снабжение и сопряжено с немалыми трудностями. Ему вполне ясно также стратегическое положение этих областей, и он примет все зависящие от него меры, чтобы удержать их за Эфиопией, несмотря на посягательства Англии. В заключение беседы император “выразил восторг и удивление деятельности штабс-ротмистра Булатовича, его не знающей утомления жизненной энергии, его выносливости и привычке ко всяким лишениям, наконец, его знанию своей специальности — военного дела и необычайному мужеству, перед коим отступают все преграды и опасности.

И на самом деле, — добавляет П. М. Власов, — нельзя не заменить, что указанный офицер в своей последней командировке, как и в двух первых, всецело удержал среди абиссинцев установившуюся за ним вполне заслуженную репутацию замечательного лихого кавалериста, неутомимого, бесстрашного и беззаветно преданного своему делу, и тем доказал самым блестящим образом не одним абиссинцам, но и всем европейцам, [25] находящимся здесь, на какие подвиги самоотвержения способен офицер, вышедший из русской школы...” ⁵².

Рекомендуя Менелику срочно укрепить западные границы Эфиопии, П. М. Власов советовал ему одновременно не торопиться с решением вопроса о границе с Суданом, выждать предложение Англии, поскольку для нее содержание войск в состоянии боевой готовности в отдаленных от основных баз районах намного труднее, чем для Эфиопии. Англичане отошли от Метамы и Гедарефа и переправились на правый берег Голубого Нила ⁵³, сознавая, видимо, свою слабость в этом районе. Правда, они усилили гарнизон в Насыре на р. Собат и, по слухам, приступили к фортификационным работам. Возможно, они хотят, как полагает А. К. Булатович, начать отсюда продвижение к р. Баро в случае военных действий ⁵⁴.

А. К. Булатович возвратился в Аддис-Абебу 24 октября 1899 г. ⁵⁵. Впечатления от четырехмесячного путешествия он изложил в трех письмах-докладах Менелику. Они написаны в твердом убеждении, что близкая война с Англией неизбежна. Убеждены в этом были тогда и многие другие, в том числе П. М. Власов и Менелик. И если прогнозы их не сбылись, то в значительной степени по причине затянувшейся против ожиданий войны с бурами, оказавшими англичанам упорное сопротивление ⁵⁶. В докладах привлекает внимание краткий обзор событий, связанных с агрессивными устремлениями англичан. А. К. Булатович отмечает прогрессивные сдвиги, происшедшие в Эфиопии с начала восстания махдистов, прикрывших границы Абиссинии с запада. “За 17 лет в Абиссинии произошло много важных событий, которые обычно развиваются только в тысячелетние сроки”. Правда, ошибается в отношении целей проникновения [26] англичан в Судан, недооценивает его стратегическое значение, хотя он, конечно же, намного важнее для них, чем Эфиопия. Если бы Англия все же развязала войну против Эфиопии, то анализ обстановки и возможных намерений противника, несомненно, мог бы оказать существенную помощь Менелику и его полководцам. В равной степени весьма разумен предложенный А. К. Булатовичем план реорганизации армии и административного управления страны. Проведение этих реформ предопределяло усиление власти императора и ликвидацию многих установлении феодализма, что в значительной степени способствовало бы укреплению позиций Эфиопии, ее прогрессу.

Записки эти А. К. Булатович составил по инициативе Менелика, пожелавшего ознакомиться с положением дел на западной границе своих владений ⁵⁷. Они были одобрены П. М. Власовым. О впечатлении, произведенном на императора содержанием доклада, А. К. Булатович обстоятельно сообщает сам, и поэтому нет нужды здесь. повторяться.

Сообщая в МИД о возвращении А. К. Булатовича в Аддис-Абебу, П. М. Власов так оценил достигнутые им результаты: “Последняя командировка... выяснила детально как настоящее положение крайней западной границы Эфиопии, этого будущего театра военных действий на случай столкновения Эфиопии с Англией, в правовом отношении и с военно-стратегической точки зрения, так и само положение дел оной с характеристикой населяющих границы этих народностей... с этих весьма важных сторон сказанная командировка должна быть признана вполне удачной и заслуживающей внимания, равно весьма полезной... в особенности для императора Менелика.

В командировке этой г. Булатович еще раз наглядно и блистательно доказал способность свою быстро и умело ориентироваться в применении к местности и к обстоятельствам и редкий такт ладить с абиссинцами и-местным населением... доказал он также самым похвальным образом свою выносливость, отвагу и не отступающую ни перед какими препятствиями и опасностями преданность русского офицера долгу службы” ⁵⁸. К [27] характеристике этой можно присоединиться безоговорочно.

Следует еще упомянуть, что путешествие в почти неизвестные европейцам западные области Эфиопии А. К. Булатович использовал и в научных целях, собирая материал по этнографии и географии земель, через которые пролегал его путь. К сожалению, полученные им результаты, которые он не успел оформить, по ряду причин до нас не дошли, за исключением упоминаний правда порой очень ценных, приведенных в его донесениях, а также важных сведений об определенных им 80 астрономических пунктах между Аддис-Абебой и Дар-Фасоклем. Они были установлены, очевидно, для целей картографирования ⁵⁹.

Деятельность А. К. Булатовича, как и появление русской миссии, в Эфиопии, вызывала пристальное и недоброжелательное внимание англичан, которые непрестанно следили за каждым его шагом. В особенности они опасались закрепления влияния России в Аддис-Абебе, что давало Менелику возможность более свободно и уверенно проводить свой курс внешней политики. Это беспокойство, переходящее в негодование, ярко проявилось в напечатанной в декабре 1898 г. в журнале “Современное обозрение” анонимной статье ⁶⁰, где говорилось о франко-русских агентах, толкающих императора на организацию экспедиции с целью захвата части .долины Нила. С нескрываемой злобой автор писал о “заговоре” Франции и России против Англии с целью .лишить ее надежды на создание “Англо-Африканской империи” и вовлечь в дорогостоящую и кровавую войну с Эфиопией. Превентивные меры Менелика для защиты интересов своей страны от хищнических устремлений Англии приписывались “нечеловеческим” усилиям П. М. Власова, “понимающего в дипломатии ровно столько, сколько в музыке сфер” ⁶¹.

Срок пребывания П. М. Власова и А. К. Булатовича в Эфиопии истекал ⁶². Намерение последнего возвратиться на родину через Судан, для того чтобы ознакомиться в интересах Менелика со сложившейся там [28] после подавления англичанами национально-освободительного движения махдистов обстановкой ⁶³, осуществить не удалось. Английский резидент в Египте — фактический хозяин страны лорд Кромер вначале не разрешил ему проезд через эту страну из-за якобы неустойчивого положения в ней. Однако истинная причина была в другом. Как доносил в МИД русский генеральный консул в Каире Т. С. Кояндер, “английский представитель в Абиссинии г. Гаррингтон уже давно указывал на штабс-ротмистра А. К. Булатовича как на человека очень энергичного и знающего, которого англичанам следует очень остерегаться” ⁶⁴. Правда, под нажимом Т. С. Кояндера, сделавшего представление лорду Кромеру ⁶⁵, запрет был снят, но было уже поздно: А. К. Булатович через Джибути выехал в Россию. В мае 1900 г. он был в Петербурге. Но и на этот раз он там долго не задержался, его пребывание в столице оказалось кратким: 23 июня 1900 г. по личному указанию царя А. К. Булатовича направили в Порт-Артур в распоряжение командующего войсками Квантунской области для прикомандирования к одной из кавалерийских или казачьих частей, действующих в Китае. Чем была вызвана столь срочная командировка — неизвестно. Видимо, это обстоятельство, а также душевный разлад, побудивший гусарского офицера постричься в монахи, помешали ему опубликовать материалы, собранные во время третьего путешествия по Эфиопии. Как уже упоминалось, все бумаги А. К. Булатовича безнадежно утрачены. В архивах сохранились лишь его донесения П. М. Власову. Написанные под свежими впечатлениями о событиях, о которых беспристрастных свидетельств не сохранилось, они имеют непреходящее значение в качестве ценного первоисточника.

Комментарии

1 О первых двух путешествиях А. К. Булатовича по Эфиопии см.: Булатович А. К. С войсками Менелика II. М., 1971; Кацнельсон И. С, Терехова Г. И. По неизведанным землям Эфиопии, М, 1975.

2 Известия Русского Географического общества, т. XXXV, 1899, вып. 3, с. 259 — 283.

3 Отчет Русского Географического общества за 1900 г. СПб., 1900, с. 36.

4 Архив внешней политики России (далее — АВПР). Политархив, оп. 482, д. 2074, л. 156.

5 Там же, л. 162.

6 Там же, д. 146, л. 289.

7 Там же, д. 2072, л. 16 — 17 (от 9 марта 1899 г.).

8 Там же, л. 22 — 23.

9 Там же, д. 146, л. 289 — 298.

10 Там же, л. 298.

11 Там же, л. 263 — 264 (донесение № 384 от 22 мая 1899 г.).

12 История дипломатии. Т. 2. М., 1963, с. 421 — 441; Ротштейн Ф. А. Международные отношения в конце XIX века. М. — Л., 1960, с. 517 — 527.

13 Имеется в виду правитель области Тыграй рас Мэнгэша, восставший против Менелика. Восстание было подавлено в начале 1899 г.

14 Донесение № 254 от 30 ноября 1898 г. — АВПР. Политархив;. оп. 482, д. 144, л. 23 — 26.

15 Артамонов Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила. М.„ 1979.

16 Булатович А. К. С войсками Менелика II. М., 1971; Sanderson G. N. Contributions from African Sources to the History of European Competition to the Upper Valley of Nile. — Journal of African History. 1962, vol. 3, № 1, c. 89.

17 Экспедиции Мютлиотара, Бонвало, Боншана, Клошетта (cm. донесение П. М. Власова № 27 от 31 декабря 1897 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 140, л. 55 — 58). Никто из них до Белого Нила не дошел. Кацнельсон И. С. Л. К. Артамонов и его путешествие к Белому Нилу. — Артамонов Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила.

18 Documents diplomatiques francais, 1 serie, vol. XIV. P., 1957, № 55; Sanderson Q. N. Foreign Policy of Negus Menelik. — Journal of African History. 1964, vol. 5, № 1, с 87.

19 Там же, с. 97.

20 Донесение № 265 от 30 ноября 1898 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 144, л. 61 — 64.

21 Донесение № 302 от 9 января 1899 г. — Там же, д. 146, л. 28 — 29.

22 Артамонов Л. К. Через Эфиопию к берегам Белого Нила.

23 История дипломатии. Т. 2, с. 437.

24 Донесение № 318 от 12 февраля 1899 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 146, л. 77 — 79.

25 Донесение № 332 от 28 февраля 1899 г. — Там же, л. 118 — 119.

26 Донесение № 365 от 11 апреля 1899 г. — Там же, л. 202 — 203.

27 Донесение № 347 от 12 марта 1899 г. — Там же, л. 163 — 164.

28 Донесение № 350 от 12 марта 1899 г. — Там же, л. 169 — 170.

29 Донесение № 360 и 361 от 28 и 30 марта 1899 г. — Там же, л. 186 — 187 и 189 — 190.

30 Донесение № 366 от 11 апреля 1899 г. — Там же, л. 205 — 207.

31 Донесение № 371 от 29 апреля 1899 г. — Там же, л. 221.

32 Донесение № 375 от 29 апреля 1899 г. — Там же, л. 240 — 245.

33 Донесение № 389 от 26 мая 1899 г. — Там же, л. 270 — 272.

34 Они начались в сентябре 1892 г. Sanderson G. N. England, Europe and the Upper Nile. Edinburgh, 1965, с 257.

35 Донесение № 390 от 29 мая 1899 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 146, л. 274 — 279.

36 Донесение № 392 от 26 мая 1899 г. — Там же, л. 283 — 284.

37 Донесение № 404 от 12 июня 1899 г. — Там же, д. 147, л. 11 — 17.

38 Там же, д. 145, л. 80 — 82.

39 Донесения №.416 и 417 от 23 июня 1899 г. — Там же, л. 83 — 87.

40 Донесение № 492 от 28 июня 1899 г - Там же, л, 43 — 44.

41 Jesman Сг. The Russians in Ethiopia. An Essay in Futility. L, 1958, с. 150.

42 Кацнельсон И. С. Рабовладение в Эфиопии в конце XIX в. (Из неизданных донесений А. К. Булатовича). — Основные проблемы африканистики. К 70-летию чл.-кор. АН СССР Д. А. Ольдерогге. М., 1973, с. 263 — 272.

43 См.: Кацнельсон И. С. Л. К. Артамонов и его путешествие к Белому Нилу.

44 Иеромонах Антоний (Булатович). Моя борьба с имяборцами на Святой горе. Пг., 1917, с. 10 — 11.

45 АВПР. “Греческий стол”, д. 678.

46 Донесение № 455 от 26 августа 1899 г — АВПР. Политархив, оп 482, д 147, л 154 — 156

47 История дипломатии. Т. 2, с. 462 — 466. На это обстоятельство П. М. Власов обратил внимание Менелика при свидании с ним. Донесение № 495 от 30 августа 1899 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 147, л 167 — 174

48 Донесение № 461 от 30 августа 1899 г. — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 147, л. 184 — 185.

49 Там же.

50 Там же, л. 247 — 248.

51 Там же, л. 249.

52 Донесение № 482 от 30 сентября 1899 г. — Там же, л. 309 — 312.

53 Донесение № 481 от 30 сентября 1899 г. — Там же, л. 299 — 307.

54 Донесение № 483 от 30 сентября 1899 г. — Там же, л. 319 — 320.

55 Донесение № 503 от 30 октября 1899 г, — Там же, д. 148, л. 16.

56 Донесение № 571 от 12 января 1900 г. — Там же, л. 55 — 59; донесение № 520 от 29 ноября 1899 г. — Там же, л. 81 — 83.

П. М. Власов сообщает, что Менелик продолжает военные приготовления на случай разрыва отношений с Англией и усиливает приграничные войска. Однако едва ли он решится первым начать военные действия. Донесение № 530 от 12 декабря 1899 г. — Там же, л. 108 — 116.

57 Донесение № 571 от 12 января 1900 г. — Там же, д. 150, л. 15 — 17.

58 Донесение № 503 от 30 октября 1899 г. — Там же, л. 8 — 10.

59 Архив Всесоюзного географического общества (ВГО), разряд 98, сн. 1, д. 23.

60 France, Russia and the Nile. — Contemporary Review. Vol. 74, 1898, December, с. 761 — 778.

61 Там же, с. 775.

62 П. М. Власов с врачами и казачьим конвоем выехал из Аддис-Абебы 11 февраля 1900 г . — АВПР. Политархив, оп. 482, д. 150.

63 Письмо А. К. Булатовича начальнику Азиатской части Главного штаба генерал-лейтенанту Проценко (?) [адресат не указан] от 7 февраля 1900 г. — ЦГВИА, ф. 400, он. 261 (911, д. 92), 1897 г., л. 8 — 10

64 Донесение № 9 от 25 февраля 1900 г. — АВПР. Политархив, он. 482, д. 151, л. 15 — 16.

65 Донесение № 15 от 4 апреля 1900 г. — Там же, л. 17.