Копия донесения № 3 штабс-ротмистра А. К. Булатовича д. с. с. П. М. Власову от 21 августа 1899 г. ²⁷

Как я доносил Вашему Превосходительству в донесении № 2 от 11 августа, я выступил 12 августа к р. Абаю (Голубой Нил). Со мною пошли начальник абиссинского отряда, расположенного в Бени-Шангуле, каньязмач Ишети и брат дадьязмача Абдуррахмана (владетеля Бени-Шангула) - Магомед. Магомед собрал более сотни туземцев, вооруженных топорами и нагруженных 50 вязанками тростника для постройки плота. 13 августа, сделав в 2 дня 80 верст по отвратительной дороге и в сильнейшую жару, мы подошли к р. Абаю и тут должны были убедиться, что уверения туземцев о невозможности переправы во время половодья были истинны. Переправа Эль-Макра, к которой мы подошли, находится у самого впадения р. Дабуса в р. Абай, на пути из Губы в Бени-Шангул. Это единственная переправа между Фамакой и р. Дабус. На обоих берегах живут негрские племена Эль-Гумуз, которые и поддерживают постоянное сообщение между собою в продолжение 8 месяцев. В течение четырех месяцев сообщение прерывается. Ширина реки - 180 сажен, быстрота течения- 15-20 верст в час; высота над уровнем моря - 620 метров. Чтобы получить более ясное представление об Абае, вообразите реку шириной с Неву у Литейного моста и текущую с быстротой горного потока (ширина реки и быстрота течения вычислены тригонометрически). Быстрое течение разбивается о многочисленные каменные гряды, и шум реки слышен на далекое расстояние.

Прибыв к переправе и убедившись в невозможности ее преодолеть в этом месте, я немедленно произвел разведку реки ниже по течению, в надежде найти место, где течение более тихое, но это было бесполезно. Каньязмач Ишети, который получил приказание от дадьязмача Джоти употребить все усилия, чтобы переправить мой отряд на ту сторону, дал начальнику [66] племени Эль-Гумуз 50 талеров, чтобы он переправил хотя бы одного человека на ту сторону. Магомед обещал подарить ружье тому, кто переправится, но туземцы наотрез отказались, говоря, что не знают еще примера, чтобы во время дождей кто-нибудь переправился на ту сторону.

Я произвел съемку местности, определил астрономическое положение и 14 выступил другой дорогой в обратный путь. 17 августа, покинув в г. Бельфуди свой груз, 20 заморенных мулов (из 30 животных) и 10 больных ашкеров, я выступил в Фасокль, где, по имевшимся сведениям, находился абиссинский гарнизон в 10 чел[овек] под начальством агафари Царета. Слухи о том, что англичане поссорились с Хедивом, продолжали держаться, и я надеялся, что в случае если они оправдаются, то мне удастся переправиться через р. Абай у Фамаки. Нагрузив наших мулов 5 мехами зерна (5 пудов), последним имеющимся у меня продовольствием, и несколькими ящиками патронов, мы выступили из г. Бельфуди. 18 мы перешли границу Фасокля, и каково было наше удивление, когда в густейшем лесу долины р. Тумата мы вдруг встретились с агафари Уарет, возвращавшимся со своими людьми в Бени-Шангул, которого мы предполагали найти в Фасокле. Причины, вызвавшие удаление абиссинского гарнизона из Фасокля, были следующие: 5 августа агафари Уарет с 10 человеками выступил из г. Бельфуди в Фасокль, согласно приказанию императора Менелика занять Фасокль и учредить пост на том месте, где водружен абиссинский флаг. 8 августа Уарет прибыл в Фасокль. Приближение абиссинцев очень обеспокоило Аба-Деру, и, начиная от границы, за абиссинским отрядом следили разведчики.

Область Фасокль была раньше подвластна Бени-Шангулу. В 1898 г. Фасокль был занят англо-египтянами. Бени-Шангул же был покорен абиссинцами. Во время похода дадьязмача Демесье в Бени-Шангул часть жителей Бени-Шангула бежала в Фасокль. Когда дадь-язмач Демесье вступил в Фасокль, владетель его Аба-Деру бежал и переправился в Фамаку. Брат Аба-Деру явился к дадьязмачу и изъявил свою покорность. Как известно Вашему Превосходительству, дадьязмач Демесье удалил англо-египтян из Фасокля и поставил там абиссинский флаг. Аба-Деру тем не менее не признал власти абиссинцев и остался на стороне англичан. [67] Ввиду этого дадьязмач Демесье счел Нужным увести с собою в качестве как бы заложника брата Аба-Деру, шейха Магомеда Гасана. Из своего плена Магомед Гасан написал Аба-Деру несколько писем, в которых убеж дал его покориться Менелику. В последнем письме Магомед Гасан выразился следующим образом: “По твоей вине я нахожусь до сих пор в неволе, если ты благороден, приди, покорись Менелику, если же у тебя от страха сделался понос, оставайся там, и я приведу к тебе абиссинцев”. Аба-Деру, получив это письмо, пришел в неистовство, ответил, что к абиссинцам не пойдет, а умрет в своей земле. Страх [перед] абиссинцами сделал его самым ярым приверженцем англо-египтян, на их защиту он возлагает все свои надежды.

Агафари Уарет прибыл спустя некоторое время после получения Аба-Деру вышеупомянутого письма, и легко представить себе, какое впечатление его прибытие должно было произвести на Аба-Деру. Когда Уарет вступил в г. Фасокль, раздались тревожные сигналы, сзывающие население, и навстречу Уарет вышел Аба-Деру со всем своим войском. При Аба-Деру находился один египетский солдат. На вопрос, зачем ты пришел, Уарет передал письмо каньязмача Ишета. Аба-Деру прочел письмо и спросил, есть ли другое начальнику англо-египетского гарнизона. Уарет ответил, что есть, но что он его не может передать Аба-Деру, а передаст только начальнику Фамаки. Аба-Деру стал настаивать на том, чтобы Уарет передал ему письмо, и пришел в такой гнев от отказа Уарет, что стал угрожать последнему повесить его и даже приказал принести веревки. Уарет тем не менее настоял на своем. На следующий день прибыл начальник Фамака египтянин Альмаз-Эфенди и позвал агафари Уарет. С Альмаз-Эфенди пришли 20 чел. египетских солдат. Альмаз в противоположность Аба-Деру был очень вежлив, посадил агафари рядом с собою на диван, был очень любезен с ним, к большому неудовольствию Аба-Деру, который не переставал повторять, что надо связать абиссинцев. Прочитав письмо, Альмаз спросил Уарет, что он пришел, только чтобы установить или сменить флаг, или намерен оставаться в Фасокле. Уарет стветил, что ему приказано поставить флаг и остаться в Фасокле охранять флаг. На это Альмаз ответил, что сообщит об этом своему правительству и просит Уарет подождать ответа несколько дней. Абиссинскому [68] отряду Альмаз приказал отвести дом, одному из приближенных к Аба-Деру приказал заботиться об абиссинцах и приставить людей, которые сопровождали бы их, когда они будут выходить из дому за травой или водой. Обещал также прислать абиссинцам продовольствие. (Между прочим, Альмаз осматривал вооружение агафари. У последнего была берданка. Альмаз спрашивает: какое это ружье - итальянское? Агафари отвечает: нет, русское. Альмаз говорит: русское-дурное. Агафари отвечает: хорошее.) Таким образом, агафари Уарет и его люди оказались как бы в плену в Фасокле. Три дня присылали продовольствие, но затем прекратили. С большим трудом удалось агафари купить за талер зерна. 15 августа пришло письмо на имя агафари Уарет следующего содержания: “Мы с Джангой воедино. Ты пришел, чтобы поставить флаг. Поставь и не оставайся, не ночуй, а уходи к твоему господину. Если ты возразишь, что это - наши подданные, и будешь сопротивляться, то с тобою поссорятся. Аба-Деру вас не любит”. Письмо принес Аба-Деру. Письмо написано по-арабски, переведено на абиссинский язык каньязмачем Ишети. Получив это письмо, агафари ответил, что на том берегу ему не было приказано оставаться и что он поставит флаг и вернется в Бени-Шангул. 16-го был вновь установлен флаг, который со времени ухода дадьязмача Демесье свалился и был совершенно испорчен. Его нашли в кустах. Над флагом установили палатку. 17 августа утром абиссинцы ушли из Фасокля, и там теперь фактически владычествуют англо-египтяне.

Мне больно было слышать эту унизительную для абиссинцев историю. Мои слова (донесение № 2), что такой слабый гарнизон (10 человек) в таком выдающемся по важности пункте, как Фасокль, не соответствует ни важности места, ни достоинству Эфиопской империи, оправдались. Действительно, во вновь занятых областях большая неурядица. Абиссинские гарнизоны как Дуля, так и Бени-Шангула очень слабы. Абиссинские начальники, вместо того чтобы, поддерживать друг друга, интригуют и враждуют. Сообщение с главным начальником края очень затруднено, и самый быстрый курьер не может поспеть скорее чем в 9-10 дней до его резиденции. Абиссинцы, расположенные здесь, бездействуют. Только на днях фитаурари Гулеляту получил зерно из Уалаги. Каньязмач Ишети до сих пор не получил зерна. [69] Причины, этой неурядицы не в недостатке в Эфиопской империи средств, чтобы поставить дело как следует, а в новости и непривычности его. До сих пор абиссинцы завоевывали негрские или галлаские области, основывались в них всем своим войском и существовали на средства завоеванного края. Войска не доставляли никаких забот императорскому правительству. Все заботы последнего ограничивались соответствующим выбором начальника и назначением ему области. От ловкости и популярности последнего зависели и численность его войска, и пределы его владений. Эта хозяйственная, так сказать, система завоеваний расширила абиссинские владения в два раза против того, каковы они были 20 лет тому назад. Но если эта система была хороша в борьбе с неграми и галласами, то она совершенно непригодна в борьбе с более сильным противником, как арабы, имеющие ружья, а тем более с державой, организованной по-европейски, как Египет.

Области Бени-Шангул, Дуль и земли Ходжьоли хотя и плодородны и богаты, но не могут привлечь абиссинцев основаться в них. Арабское население не расстанется так легко со своей .свободой, как галласы и негры, и будет вести отчаянную борьбу или бежит в Судан, и край этот не в состоянии своими продовольственными средствами прокормить значительный отряд. Но вместе с тем владение этими областями в высшей степени важно для Абиссинии как в видах политических, так и ввиду того, что эти земли богаты золотом и в будущем могут приносить большой доход абиссинской казне. Если император Менелик намерен утвердить за собою владения Бени-Шангула, то ему необходимо будет занять его гораздо сильнее, чем он занят теперь, организовать продовольственную часть, быстрое сообщение с внутренними областями и приблизить к Бени-Шангулу как резиденцию начальника края, так и войска, кои могли бы быстро поддержать гарнизон Бени-Шангула. Фасокль-ский инцидент с флагом лучше всего характеризует недостатки существующей системы. Менелик узнает про него не ранее 20 дней, и приказание о том, что делать начальнику Бени-Шангула, придет только через 1 1/2 месяца после происшествия. Каньязмач Ишети в случае столкновения не может рассчитывать на какую-либо поддержку с абиссинской стороны раньше 3 месяцев. Какое неравенство сил в сравнении с западными [70] соседями Абиссинии, кои имеют паровое водное сообщение и телеграф, отстоящий всего в 6 днях пути от г. Бельфуди (столица Бени-Шангула), р. Абай судоходна до г. Абрамада в Розейросе.

Встреча с агафари Уарет изменила мой первоначальный план идти в Фасокль. Не говоря про то, что это могло бы повести к недоразумениям и, может быть, к столкновению с Абу-Деру и начальником Фамаки, но я не имел права, согласно данной Вашим Превосходительством инструкции, переходить сферу фактического влияния Абиссинии. Тем не менее я считал необходимым, находясь так близко от означенного пункта, снять окружающую местность, выяснить, возможно ли строить железную дорогу из Фамаки на юг, наконец, постараться проверить слухи, собранные мною в Бени-Шангуле. Последняя задача была наиболее трудной, так как я не мог выполнить ее лично, а должен был довериться другому. Я решил послать в Фасокль своего переводчика-араба. Предлогом для посылки было письмо в Египет, которое, словесно, я просил Абу-Деру отправить при случае на пароходе в Абрамад. Письмо было адресовано в Египет, в Российское Генеральное консульство, господину Броневскому (мой товарищ по лицею). Адрес написан по-французски, сверху надписано “Aux soins du Gouvernement Egyptien” (“Через посредство правительства Египта”). В письмо вложена моя визитная карточка, на которой я написал просьбу Броневскому послать телеграмму моей матери о том, что я прибыл благополучно в Фасокль и здоров. Арабу я не давал никаких тайных поручений, опасаясь быть выданным, но приказал как можно скорее отдать письмо Абу-Деру и вернуться в Бени-Шангул. Я рассчитывал на то, что при общительности и болтливости арабов мой переводчик и без приказаний с моей стороны узнает все ходящие слухи, которые не преминет передать мне по возвращении. Араб отправился к Аба-Деру 19 августа, но до сих пор не вернулся.

Моих мулов с продовольствием и патронами я отправил с пятью человеками в Бени-Шангул, сам же в сопровождении 15 ашкеров и одного проводника направился к горе Акаро, отстоящей в 15 верстах от Фасокля. От агафари Уарет я узнал, что в Фасокле уже давно знали о моем присутствии и о численности моего отряда [71] ходили очень преувеличенные слухи, беспокоившие население. Опасаясь, чтобы этим настроением не воспользовались англичане и Абу-Деру не напал на меня, я принял все меры, чтобы не быть застигнутым неожиданно и врасплох. В 5 часов утра я выступил с бивака, в 8 часов мы взбирались на скалистые скаты гор Акаро. На камнях ютятся многочисленные хижины негров, крепостных Аба-Деру. Некоторые из них при нашем приближении бежали, другие спокойно встретили нас. С горы Акаро открывается далекий кругозор. В 15 верстах возвышается скала Фасокля, находящаяся против Фамака, у самого левого берега Абая. Против Фасокля на правом берегу р. Абая возвышается другая скала, у подножия коей расположен г. Фамака. Далее на север и на запад видны редкие холмы и бесконечная Принильская низменность. В подзорную трубу видно течение р. Абая и Розейрос. Мне думается, что вести железную дорогу через Фамаку будет трудно и что ее гораздо удобнее вести через Розейрос. В 11 часов я окончил наблюдения и спустился с горы. Мы быстро направились к границе Бени-Шангула и к заходу солнца дошли до негрской деревни, принадлежащей Абдуррахману. Целый день мы ничего не ели, но и на биваке добыть было нечего, жители сами голодали, новые посевы машеллы еще не поспели. 20-го мы прибыли в г. Бельфуди. 22-го я надеюсь выступить в Леку. Мой обоз на носильщиках я намерен отправить в Леку через Уалагу, если пойду северной дорогой через Манди, Неджо и Лекамти. В первых числах сентября надеюсь прибыть в г. Десету, к Демесье.

Покорнейше прошу Ваше Превосходительство выслать мне сюда приказание, идти ли мне в Аддис-Абебу или следовать на север чрез Годжам в Губу и затем к Метаме. Согласно данной мне инструкции, я должен прибыть к концу сентября в Аддис-Абебу. Если я пойду в Метаму, то могу вернуться только в октябре. Буду ожидать в Десете приказаний Вашего Превосходительства.

Покорнейше прошу также выслать мне 2000 талеров для удовлетворения жалованьем моих ашкеров, для покупки мулов и на дальнейший путь в Метаму. Из 1200 талеров, кои я имел при выступлении из Аддис-Абебы, у меня остается несколько десятков. Деньги могут быть переведены по приказанию императора Менелика и выданы дадьязмачем Демесье или Габро-Егзиабеером. [72]

В моем отряде все обстоит благополучно. Животные только сильно пострадали, люди бодры, больных 10 человек, духом не падаем, несмотря на то что последние дни перенесли немало трудов, совершая быстрые и большие переходы при сильно палящем зное. Часть груза мои ашкеры несли на своих плечах. Терпим мы также большой недостаток в продовольствии, С тех пор как мы вступили в Бени-Шангул, каждый ашкер получает в сутки только по одному стакану зерна.

Дополнительные известия 22 августа 1899 г. г. Бельфуди.

Начальником Розейроса назначен Кабкаб-Бата. Прибыл в Розейрос. Он подчинен Аббас-Бате (начальник Сенкаара). Фамака подчинена Кабкаб-Бате. Англичанин Льис отозван. Кабкаб-Бата и Аббас-Бата, по имеющимся сведениям, египтяне.

Комментарии

27 Копия. Приложение к донесению № 477 П. М. Власова от 30 сентября 1899 г. АВПР. Политархив, оп. 482, д. 147, л. 277 — 284.