А. К. БУЛАТОВИЧ

ОТ ЭНТОТО ДО РЕКИ БАРО

Растительность колы, и главным образом Хандека, отличается от растительности только что описанных мест. По всей степи разбросаны отдельные деревья, небольшие, с ярко-зелеными блестящими листьями без колючек. Своим видом они похожи на персиковые и яблоневые деревья. Галласы различают между ними 12 пород по тем фруктам, которые они приносят. К сожалению, в то время, когда я там был, фруктов не было, они должны были быть только в августе и сентябре. Я пробовал только один вид — красные ягоды с очень тонким слоем мяса и с громадной косточкой, на вкус кислые. Берега ручьев заросли громадными лесами.

В хорошее время года, когда нет лихорадок, галласы спускаются в эти колы и делают посевы кукурузы и хлопка. Из трав много есть, целебных и пряных. Есть имбирь, есть пряное растение коркорума, есть порода красного перца мит-мита, страшно острого. Трава в колах, достигает громадной высоты: она покрывает лошадь и всадника. В долинах рек стебли бывают пятиаршинной высоты.

В этих местностях могли бы с успехом произрастать хинное, коричное, пробковое и чайное деревья, а также много других, дающих ценные продукты.

Царство насекомых очень богато. Характеристичны для западных областей громадные красные и черные муравьи; они составляют бич населения, уничтожая съестные припасы и каждый вечер наводняя дома. Другая порода муравьев, белая, мист, уничтожает постройки. Каждые три года жители принуждены строить новые дома. Далее, изобилуют во всей этой местности пчелы. Они дают мед трех сортов: совершенно черный, из которого делают страшно крепкий тэдж,— водится в западных лесистых областях; совершенно белый и замечательно ароматный — водится в низменных областях в Хандеке и средний между этими двумя видами — в остальных местах. Есть порода ос, дающая мед под названием тазма. Его находят в земле. Он очень вкусен, немного кисловат, замечательно питателен и восстанавливает силы. Жители приписывают ему целебные свойства.

На западе в январе месяце я встречал массу саранчи, [61] сопровождаемую стаями белых птиц, питающихся ими. Благодаря разбросанности усадеб, жителям удавалось, не допуская до посевов, сгонять их в лес

Мух больше на западе, вообще же их не очень много. Из пресмыкающихся есть ящерицы, черепахи, змеи, между которыми много ядовитых. Есть громадные змеи, зубы которых считаются талисманом и средством от болезней. Их добывают с большим трудом, и поэтому они ценятся очень дорого — до 15 талеров за зуб. В реках водятся крокодилы.

Фауна в зависимости от высоты мест делится на две группы: к первой принадлежат животные, обитающие на возвышенностях дега и уайна-дега; ко второй — животные колы. Самые распространенные на уайна-дега животные суть антилопы и сернобыки нескольких видов. Сернобыки — оробо — живут в более низменных равнинах, но встречаются и в колах. У них шерсть коричневая, гладкая, ростом они с быка, и морда похожа на бычачью. У них громадные рога (1—1 1/2 аршина), прямо стоящие вверх, причем поверхность рога не гладкая, а как бы спиралевидная. Их очень легко стрелять, так как они не сторожки и не пугливы. Оробо, услышав выстрел, будет сперва высматривать, откуда выстрелили и кто его враг. Пока он не увидит человека или не будет ранен, он не убежит, так что благодаря этому можно успеть выстрелить в стоящего на месте быка несколько раз. Другой вид сернобыка — дукула. Он ростом с теленка, морда бычачья, но рога легкие, прямые, от 4—6 вершков длины, шерсть гладкая, коричневая. Они очень сторожки, и за ними трудно охотиться. Водятся они в поясе уайна-дега и в колу спускаются редко. Антилопы принадлежат к двум видам: бохор и мьеда-фейель. Первый ростом с козу, шерсть гладкая, коричневая, рога загнуты немного назад. Мьеда-фейель меньше ростом, с серой шерстью и с прямыми рогами. Слово мьеда-фейель в переводе значит «козел равнины». Живут они в равнинах и горах уайна-дега, редко спускаясь. Как те, так и другие очень чутки и сторожки, и охота за ними трудна: приходится стрелять с очень больших расстояний.

Леса уайна-дега изобилуют обезьянами четырех пород: зинжеро — большие павианы — живут на более высоких местах, на скалистых горах. Они достигают роста большой собаки. У них продолговатая собачья морда, длинный, кверху стоящий хвост, когда они ходят по земле, и торчащая, длинная, жесткая, темно-коричневая шерсть. Они очень сторожки, и их стрелять довольно трудно.

Гуреза — обезьяна-монах. Они живут в менее высоких местах, их очень много в лесах западных областей. Шерсть их очень красивая, черная, длинная, шелковистая, на середине спины, на животе и на хвосте длинные белые волосы. Морды у них очень некрасивые, сплюснутые; есть некоторое сходство с человеком; зубы почти черные. Галласы и абиссинцы питают к ним большое уважение. Они их не трогают и коснуться убитой гурезы не решаются, боясь, чтобы их не постигло несчастье. Они считают их обладающими человеческими свойствами. Абиссинцы утверждают, что гурезы постятся по средам и пятницам, что они никогда не трогают посевов, исключительно питаясь листьями деревьев. Гурезы редко спускаются на землю, почти всегда оставаясь на деревьях.

Маленькие обезьяны тота живут в лесах уайна-дега. У них светло-серая шерсть и на морде белые бакенбарды. Они всегда поселяются вблизи усадеб и составляют бич для хлебопашцев, так как уничтожают посевы. Между ними замечается большая любовь друг к [62] другу. Раненую или убитую тоту, по утверждениям абиссинцев, почти всегда уносят ее родственники. Этого я не видал, но, ранив маленькую тоту я на этом же месте убил большую самку и самца, открыто-шедших спасать ее, несмотря на наше присутствие. Они, говорят, мстительны и злы. Абиссинцы утверждают, что пойманные и прирученные тоты в отместку за какую-нибудь обиду поджигают дом.

Очень редкая порода, которую мне удалось видеть только в Илу-Бабуре, так называемая маленькая обезьянка чана. Она ростом такая же, как и тота, но шерсть ее очень красива: пепельного цвета с сединками.

Из хищных зверей в уайна-дега существуют все породы, известные в Центральной Африке: лев, пантера, леопард, пятнистая гиена, шакал и дикая кошка. Есть особенная порода хищного животного, которого еще никто из европейцев не видал, но абиссинцы и галласы утверждают, что эта порода существует и что эти звери самые ужасные. Называются они вобо или асамбо. К породе хищных зверей принадлежит животное, называемое трынь, дающее мускус — зебад. Животное это похоже на кошку; шерсть у него пестрая, хвост сравнительно короткий, ростом он с маленькую собачку. Его ловят тенетами, затем заключают в клетку и держат у очага в домах, кормя мясом. Водится оно в более низких влажных местах уайна-дега. Из остальных зверей в уайна-дега есть кабаны и зайцы. Хищные звери изобилуют на плоскогорьях Тикура и в горах Чалеа и Чобо. На западе же их вообще меньше, за исключением пантер, которые водятся исключительно на западе ⁵⁵.

Необитаемые людьми колы еще больше изобилуют зверями, чем области уайна-дега. Хищные звери, как лев, спускаются туда на охоту. Характеристический обитатель кол — слон. К сожалению, они из года в год уменьшаются в числе благодаря систематическому истреблению. Абиссинский слон меньше индийского и злее его. Он обладает большими бивнями, достигающими иногда шести пудов каждый. Слоны обыкновенно ходят целыми стадами, но те, у которых большие бивни, ходят отдельно и очень хитры, сообразительны и злы. Охота на таких одиночных слонов всегда стоит многих жертв. Больше всего изобилует слонами Хандек, так как эта местность предоставляет слонам больше всего удобств: есть леса, много тени, масса фруктовых деревьев, листья которых они едят, обилие чудной воды, полная необитаемость страны на несколько сотен квадратных верст. Кроме слонов в колах водятся носороги, гиппопотамы, буйволы и порода антилоп сала с прямыми и очень длинными рогами. Ростом они с теленка, шерсть светло-коричневая.

Птиц очень много как в областях кола, так и дега; встречаются самые разнообразные породы, от самых маленьких до самых больших. Очень красивы маленькие птички с желтыми и черными перьями. Есть такая же маленькая птичка с длиннейшим хвостом. Она никогда не летит по прямому направлению, а описывает в воздухе параболы. В лесах уайна-дега очень много певчих птиц. Из больших птиц в уайна-дега встречается уоркум — нехищная птица, достигающая роста большого индюка. У нее длинный, очень крепкий клюв, с роговым хохлом у основания и красным зобом под клювом. Есть несколько-разных пород голубей, в особенности же много их в колах; их турчанье характеристично для этих степей. Водится много куропаток и [63] цесарок, а на плоскогорьях попадаются дрофы; озера и реки изобилуют разными породами уток и гусей, в болотах много бекасов и куликов и встречаются ибисы и цапли. Особенно много пород хищных птиц. Есть громадные орлы. Есть породы ворон, черных, такого же роста, как и наши, но с длинными, загнутыми вниз клювами. Есть белые хищные птицы — истребители саранчи. В колах водится особенная маленькая птичка — друг гиппопотама. Она никогда с ним не расстается.

В больших реках много рыбы.

Все земли от г. Адис-Абабы на запад до р. Баро и от Абая на юг до Каффских гор населены галласами-оромо. За р. Баро к западу живут негры. Каффскую возвышенность населяют сидамы, а области к северу от Абая — абиссинцы — амара ⁵⁶.

Хотя вся рассматриваемая местность, как мы видели выше, очень благоприятна для заселения, за исключением низменных кол, тем не менее распределение в них населения неравномерно и зависит от политических причин (хороший начальник провинции — больше жителей) и от большего или меньшего истребления при последнем покорении края.

Численность населения я старался определить, узнавая о числе аба-коро — начальников галласских родов — и о числе находящихся под их начальством аба-ланга. Я пользовался для определений также официальными данными о крепостных. Эти наблюдения дали мне возможность определить численность галласов на полосе в 200 верст ширины и 400 верст длины, тянущейся от Адис-Абабы к западу: на пространстве 80 000 квадратных верст — 1 200 000 — 1 500 000 человек. Распределение населения на этой полосе следующее: гуще всего населен центр между реками Дидесса и Гибье — приблизительно по 20 человек на квадратную версту, итого на пространстве 8000 квадратных верст — 160000 жителей; слабее же всего — крайние юго-западные провинции к западу от Дидессы и югу от Габы: не более 10 человек на квадратную версту, итого на пространстве 11 500 квадратных верст — 115000 жителей. Густота населения остальных местностей — приблизительно 15 человек на квадратную версту, что на 60000 квадратных верст составит 900 000 — 1 000 000 жителей.

Расчет этот, конечно, очень приблизительный, но он оправдывается многими фактами, которые мне приходилось наблюдать: 1) большей или меньшей густотой галласских поселений, 2) количеством обработанной земли, 3) числом начальников — аба-коро в каждой области и числом их помощников — аба-ланга, 4) сведениями о крепостных, розданных солдатам и начальникам и собственных отдельных начальников, 5) числом войск, расположенных в данной местности (всего в этой полосе расположено от 30—40 тысяч человек, что также соответствует предполагаемой цифре населения).

Только что перечисленное население этой полосы принадлежит к двум галласским племенам: на восток от р. Хауаша — племя тулома и на запад — племя моча. Последнее делится на пять главных родов: либан населяют области к югу от Хауаша: Содо, Чобо, Данди, а также Мечу; афренджо обитают в долине между Мечей и Чобо, а также в горах Токе и Нонно; джави — самый многочисленный род — обитает в Лиму, в Джимме, в Чалеа, в Тибье, в Сибу, в Уалаге и в Илу-Бабуре; хомо обитают в Леке и туме населяют левый берег Дидессы.

Но помимо этого деления всего племени на пять главных родов [64] каждый из них еще делился на массу мелких родов, которые занимали какую-нибудь область, отделенную от другой естественными границами, и образовывали самостоятельное государство. Галласы давали своей земле какое-нибудь название, происходящее или от имени родоначальника, или от какого-нибудь важного географического имени их страны, например от высокой горы в их местности или от реки, иногда характеризующее местность; например Гуратча — «черная», т. е. лесистая. Эти названия служат почти единственными ориентировочными именами для путешественников, так как деревень совсем нет, а города крайне редки. В каждой области есть базар, но он не носит особого названия и находится не при селениях, а просто среди более густонаселенных мест при скрещении дорог.

Главные области следующие: Мета, Бочо, Эджирсалафу — все три — собственные владения императора, управляются азаджем Гызау. Городов и значительных базаров нет. Местность ровная, степная, безлесная.

Меча — плоскогорье, населена родом либан, управляет ею дадьязмач Убье. Чобо, Данди, Тикур — плоскогорья, населены племенем либан. Управляет ими дадьязмач Хайле Мариам; резиденция его — город Чобо. Токе, Дано, Баке, Нонно населены племенем афренджо. Местность гористая, есть леса. Управляет дадьязмач Убье. Из этих областей поставляют в столицу бамбук для построек и листья гешо для приготовления меда.

Чалеа, Чалеа-Уобо, Гобу, Тибье, Сибу населены племенем джави. Местность горная, местами покрытая лесом. Управляются ликамакосом Абата. Город Вареилу — большой постоянный лагерь — имеет около 2000 жителей. Он не лишен также торгового значения, находясь на большом караванном пути из Уалаги в Шоа.

Горы Гудеру-Лиму населены племенем джави, управляются годжамским негусом Текла Хайманотом.

На маленькой речке Било, притоке р. Гибье, находится большой торговый пункт Било с 3000 жителей. Он населен исключительно купцами и управляется нагади-расом Ингеда Гобаз.

Било находится на пересечении нескольких главных дорог: из Шоа в Уалагу, из Шоа в Илу-Бабур, из Джиммы в Годжам и из Илу-Бабура в Годжам.

В центре города — большая площадь и базар. По понедельникам и пятницам бывают большие базары. Улиц в городе нет. Постройки хворостяные, крытые соломой. Каждая усадьба окружена высоким забором. Они следуют одна за другой без промежутков.

Ботор, Энарея-Лиму, Джимма-Аба-Джефар — горные области, населенные галласами рода джави. Джимма — самостоятельное галласское королевство — находится под главным наблюдением раса Вальде Георгиса. Ботор же и Лиму управляются непосредственно им. Джимма, судя по рассказам очевидцев, очень густо населена и очень промышленна. Там выделывают лучшие железные изделия и материи. Купцы Джиммы ведут торговлю с южными областями, с Каффой. Караваны их проходят из Берберы через Кофир. Все жители Джиммы, как и царь Аба-Джефар, магометане.

Лека, Дегай, Гурангур, Вайо, Буная, Дабо, Гума, Гома, Гера населены племенем хомо, или гомо. Лека населена очень густо. Часть ее представляет из себя самостоятельное государство под властью дадьязмача Габро Егзиабеера, крещеного галласа, и находится под главным наблюдением дадьязмача Демесье, который управляет всеми названными областями. В Леке главный город Лекамти с 8000 [65] жителей. Он находится на пересечении важных торговых путей из Шоа в Уалагу и из Каффы и Илу-Бабура в Годжам. Тут же резиденция дадьязмача Габро Егзиабеера. Жители большей частью купцы. Каждую субботу бывает большой базар. Лека есть главный рынок для скупки золота, мускуса и слоновой кости. В 20 верстах от нее находится еще один город — Гатама, так же, как и Било, населенный исключительно купцами и самостоятельно управляемый нагади-расом. В нем около 2000 человек жителей. Каждый понедельник происходит большой базар. Резиденция дадьязмача Демесье в Леке — город Десета, только что построенный, а раньше ею был находящийся вблизи город Роге. Как тот, так и другой расположены на высоком горном хребте, тянущемся вдоль правого берега Дидессы. Хребет покрыт в некоторой части лесом. В Десете около 4000 жителей, преимущественно солдат дадьязмача с женами и детьми, а в Роге около 1500 жителей. Дабо, Гума, Гома и Гера заселены также довольно густо.

Первые три области гористые, частью покрыты лесом, а Гера более низменная, находится на нижних течениях рек, текущих из Каффы в Омо.

Гума и Гера производят много дикого кофе. В Гере, кроме того, убивается много слонов, немногим менее, чем в Хандеке дадьязмача Габро Егзиабеера. В обеих областях набивают до 150 пар клыков в год. Через Гуму и Тому проходит большая дорога в Каффу.

Города Десета и Гори представляют каждый группу разбросанных там и сям домов войсковых начальников, кругом которых ютятся маленькие хижины или, скорее, шалаши их солдат. Все постройки деревянные, крытые соломой.

Абеко, Уалага, Дариму также управляются дадьязмачем Демесье. Уалага и Абеко населены родом джави. Это горные области, местами поросшие лесом. Большая часть Уалаги представляет из себя самостоятельное государство, управляемое дадьязмачем Джоти, который платит дань императору и находится под наблюдением дадьязмача Демесье. Его область очень богата и довольно густо заселена. Там добывают много золота и слоновой кости. Через Уалагу пролегает торговый путь в Хартум, к дервишам, и Джоти находится в сношениях с ними. Он женат на дочери одного арабского владетеля пограничной провинции.

Дариму представляет из себя очень гористую местность, населенную родом туме. Дариму богата лесом и производит много меда. Около нее находятся большой самостоятельный торговый город Гунжи и большие базары, окруженные усадьбами купцов Содо и Супе. Гунжи управляется нагади-расом на тех же основаниях, как Било и Гатама, В нем насчитывается до 2000 жителей, преимущественно купеческих семейств. По вторникам бывает большой базар. Внешним видом этот город ничем не отличается от Било. Содо и Супе суть только базарные места с расположенными поблизости от них усадьбами купцов. Все эти пункты находятся на большом торговом пути из Илу-Бабура и Мочи, изобилующих кофе, в Уалагу и Годжам. В этих пунктах кофе перепродается.

Буна и Чиро населены племенем туме и представляют из себя довольно лесистую горную местность. Эти области населены сравнительно редко. В низменных местах производится много хлопка. Добывается также много меда. Эти области управляются дадьязмачем Демесье. Гошо, Эмбо, Айо, Оруму, Илу-Бабур, Маке, Абию-Буре, Альга и Диду населены: первые четыре — племенем туме, а остальные — племенем джави. Население очень редкое. Управляются все эти земли [66] дадьязмачем Тасама. Местность лесистая, горная, изобилует кофе. В области Абию-Буре есть значительный торговый пункт Буре: это базар с разбросанными вокруг усадьбами купцов. Буре находится на окраине галласских поселений и на границе с негритянскими племенами гамби и бако, которые приносят сюда обменивать слоновые клыки и ткани, украшения и железные изделия. В Буре приезжают также скупщики кофе из Уалаги и Леки. Город Гори в Але есть резиденция дадьязмача Тасама. Город представляет из себя большой постоянный лагерь, насчитывающий до 4000 жителей. Во владениях дадьязмача Тасама есть несколько застав, построенных при переправах через непроходимые в других местах реки. На р. Габе их две. Кроме того, есть еще одна застава на берегу Дидессы и одна при переправе через Баро. В этих заставах взимают пошлину с купцов — известный процент с провозимых товаров. Кроме того, на обязанности этих застав, лежит задержка дезертиров. Каждая такая застава представляет из себя высокую сторожку, окруженную забором, при которой состоит десяток солдат с ружьями.

По ту сторону Баро, в пограничной области Сале, есть маленькая крепостца в виде наблюдательного пункта. Она окружена глубоким рвом, через который построен маленький мостик, охраняемый постоянно караулом. Гарнизон состоит из 500 человек, вооруженных ружьями. Он постоянно живет в крепости.

За Сале к западу начинаются негрские поселения племен гамби, бако, масанко и к югу — племен сидамо: Мочи, Каффы, а за ними — опять негров гимиро, широ и других.

По богатству, промышленности и обилию подъемных средств население распределяется следующим образом:

Самые богатые и промышленные поселения — Леки, Джиммы и Уалаги. Жители этих областей занимаются хлебопашеством, торговлей и ремеслами, добывают золото и занимаются хлопководством. Они имеют много скота, преимущественно рогатого, лошадей же, мулов и ослов очень мало по их дороговизне, вследствие чего подъемные средства этих областей незначительны.

Менее богаты жители степей плоскогорья Тикур, Чобо, Чалеа, Тибье и Меча. Они занимаются преимущественно скотоводством и производят в большом количестве отличных лошадей, мулов и ослов. Подъемные средства этой области громадны.

Еще более бедны жители лесистых и необычайно плодородных областей, находящихся к западу от Дидессы. Они собирают кофе, занимаются хлебопашеством, но вся обработка производится руками, так как скот погиб, частью при покорении края, частью от последовавшей за этим чумы. Лошадей, мулов и ослов почти нет, и подъемные средства страны ничтожны.

НАСЕЛЕНИЕ ЮГО-ЗАПАДНЫХ ОБЛАСТЕЙ ЭФИОПИИ

Население Юго-Западной Эфиопии представляет следующие главные группы: галласы, сидамо и амара ⁵⁷, а на западных и южных границах — негры.

Галласы обитают к западу от Энтото до р. Баро; их два племени: тулума и моча, последнее тянется от р. Хауаша до р. Баро на запад и от Абая до Каффы на юг. Они принадлежат к галласам — оромо.

Сидамо называют жителей Каффы, Мочи, Гурагье, Куло, Кушо, [67] Сидамо и Амаро. Некоторые авторы предполагают, что это первоначальные обитатели эфиопских плоскогорий.

Амара, или, как мы привыкли называть, абиссинцы, составляют прошлое, военное и должностное, население этих областей и рассеяны между ними довольно равномерно.

Происхождение этих народов точно еще не установлено и относительно него существуют только гипотезы, нередко противоречивые.

Одни авторы называют все три группы хушитами, другие, считая первые две хушитами, причисляют абиссинцев к семитической расе, Но назвать, например, галласов и сидамов потомками Хусы, сына Хама, — это все равно, что ничего не сказать. Почему между теми и другими такая громадная разница и в культурном отношении, и в нравах, и в языке? Откуда пришли те и другие? Я сравнительно чересчур мало научно ознакомлен с этим вопросом, чтобы взять на себя решение его. Но, сводя мои личные наблюдения с сочинениями, касающимися этого вопроса, которые мне удалось прочесть, самым вероятным, кажется мне, будет объяснить существующую этнографическую группировку следующим образом. Галласы, сомали, адали (последние два — степные кочевые племена — занимают побережья Красного моря от Эфиопского плоскогорья) — все они хушиты и заняли эти места, должно быть, в то время, когда потомки Месраима заняли Египет. Они пришли сюда, вероятно, сухим путем со своими стадами и до сих пор еще сохранились в полудиком виде.

При отмеченном Лепсиусом обратном движении хушитов из Африки на Аравийский полуостров они столкнулись с семитами, которые, так сказать, разрезали их пополам. Часть — финикияне — прижаты были к Средиземному морю, а другие — к Арабскому. Это вынудило переселение последних в Африку через Баб-эль-Мандебский пролив. Эти-то переселенцы и заняли Эфиопское плоскогорье. Они должны были быть выше галласов культурою и оттеснили последних к югу. Не есть ли это предки тех народностей, которые мы называем сидамо, агау, былен, первоначальные обитатели страны, и не принадлежат ли к ним также и харарцы? Много данных склоняют меня к принятию этой гипотезы. Во-первых, тип харарцев и сидамо, во-вторых, язык, по звукам очень сходный у этих групп, и, в-третьих, степень культуры.

С XV в. до Р. X. началось громадное движение семитов в Африку, между Эфиопией и Аравийским полуостровом были очень живые торговые сношения. Они распространялись на плоскогорье, но неравномерно, по всей вероятности, их портом и исходной, так сказать, точкой для заселения плоскогорья была Массова. Поэтому мы видим большее сосредоточение семитов в Северной Эфиопии: феллашей, абиссинских евреев — в горах Самиена — и тигрейцев — в Тигре; Южная же Эфиопия была под меньшим влиянием семитизма. С Аравийского полуострова они принесли с собой и язык, принадлежащий к химиаритскому корню,— это нынешний гезский язык (литературный). Семиты, смешавшись с обитателями страны, изменили и свой язык и произношение, и вот откуда произошли нынешние амара, или абиссинцы, и амаринский язык. Амара — это имя, которое себе дают абиссинцы, последнее же, принятое теперь в Европе, произошло следующим образом. Арабы называют их хабеш, что значит «смесь» (подтверждение нами предполагаемого, что абиссинцы — смешанная раса). Португальцы слово хабеш изменили в хабекс, а немецкие ученые из хабекс сделали абессинен.

Амаринский язык хотя и разнится своей грамматикой от гезского (литературного), но большая часть его корней заимствована из последнего, так что амаринский язык есть не более как тот же гезский, [68] изменившийся от смешения с другими языками. Произношение его также отлично от последнего. В амаринском языке нет гортанных, характерных для семитических языков звуков, тогда как в гезском они есть ⁵⁸. Рассмотрим теперь эти народности подробнее.

ГАЛЛАСЫ — ОРОМО

Первое указание на галласов в «Абиссинской истории царств» (Тарика Негест) относится к 1480 г. по Р. X. Во время царствования Искандера галласы сделали первое нашествие на абиссинские земли и разрушили монастырь Атронес Мариам. В 1539 г. появляется Гранье ⁵⁹. Это уроженец Харарской области, принадлежавшей уже в то время галласам, принявшим магометанство. Воспользовавшись, с одной стороны, стремлением галласов занять земли абиссинцев, с другой — подняв среди мусульманского населения прибрежной полосы знамя пророка и объявив священную войну, Гранье вторгнулся в Абиссинию, сжигая и разрушая монастыри и церкви.

Сначала галласы обрушились на Шоа, на провинции Менжар и Анкобер, но затем, в то время как галласы Арусси самостоятельно воевали против племен Южной Эфиопии, постепенно вытесняя их и занимая их места, Гранье, воодушевленный идеей исламизма, направился в Северную и Центральную Абиссинию, на культурный и религиозный центр империи, и разрушил Аксум. В 1545 г. Гранье был убит в Дамбии, у оз. Цана, и с его смертью нашествие галласов потеряло значение религиозной войны. Пришедшие с ним галласы-магометане заняли лучшие земли в провинции Воло, на юге же и на западе галласы Арусси продолжали постепенно вытеснять коренных обитателей этих земель — амара и сидамо: первых — к северу за Абай, вторых — к югу в горы Каффы.

Это постепенное завоевание продолжалось до самых последних времен. Галласы Леки, например, считают, чго они заняли эту страну только 180 лет тому назад. Таким образом, в Абиссинии мы встречаемся с галласами двух родов: одни, магометане, пришли с востока, из Черчера,— это галласы Воло, и другие, язычники, пришли с юго-востока, из Арусси,— это роды тулума и моча. Первые занимают территорию между Кассамом и Хауашем, вторые находятся к югу от Абая и к западу от верховья Хауаша. Каждый из этих родов подразделяется на мелкие роды. Тулума делится на семь родов, а моча — на пять (либан, афренджо, хомо, туме, джави). Каждый из этих мелких родов занимает отдельную область, отделяясь от другого точно установленными границами, но все они сознают свою принадлежность к галласскому народу, все они называют себя оромо, у всех почти одинаковые обычаи, язык, тип и характер, несмотря на существующее различие веры между галласами — язычниками и магометанами. Тип галласов очень красив. Мужчины обыкновенно очень высокого роста, скульптурно сложены, сухи, с продолговатым лицом и немного сплющенным с боков черепом. Черты лица правильные и красивые, нос хотя иногда и мясистый, но не вздернутый. Рот умеренный, губы не толстые, отличные ровные зубы, большие, у некоторых продолговатые, глаза, курчавые волосы; кисти рук умеренной величины, менее широки, чем кисти европейцев, но больше, чем у племен амара. Ступни умеренные и не повернутые внутрь. Женщины меньше ростом, чем мужчины, и очень красиво сложены; в общем, они толще мужчин и не так сухи, как последние. Между ними [70] встречаются иногда очень красивые, и красота их не так быстро вянет, как у абиссинок. Как у мужчин, так и у женщин цвет кожи переходит от темно- до светло-коричневого, и я не видал совсем черного галласа. Отдельные роды племени моча немного разнятся между собою. Крайние западные племена более плотны и высоки ростом, чем восточные и северные, и у них более однообразный и выдержанный тип. Это, думаю, надо объяснить большей чистотою их племени, так как, будучи дальше от абиссинцев, они не могли с ними смешаться.

Одежда

Одеваются разные племена тоже не совсем одинаково, в зависимости от места поселения. Более близкие к абиссинцам племена носят шаммы ⁶⁰, но драпируются ею не так красиво, как абиссинцы, закидывая большей частью оба конца на одно плечо и оставляя правую руку и половину груди обнаженными. В юго-западных областях, где хлопка почти нет, вместо шаммы они надевают шкуру барашка или козленка; штаны можно увидеть только на богатых галласах или живущих в пограничных местностях, обыкновенно же кругом бедер у них обвязано нечто вроде кожаного фартучка. На голове у них очень часто можно увидеть остроконечную шапочку из шкуры козленка (кусок шкуры только что зарезанного козленка натягивается на остроконечную болванку, и, когда высохнет, концы обрезываются, и шляпа готова). Одежда женщин также меняется в зависимости от большего или меньшего расстояния от абиссинцев. В пограничных областях носят абиссинские длинные женские рубашки, в более же отдаленных от границы местах они обвязывают кругом тела кусок материи или выделанную воловью кожу, обшитую раковинками и бисером, так что выходит нечто вроде малороссийской плахты. Некоторые женщины устраивают себе из кожи род сарафана.

Мужчины носят волосы наголо обритыми или стоящими копной; пограничные с абиссинцами галласы переняли у них также манеру заплетать волосы в маленькие косички, плотно лежащие на голове и связанные вместе на затылке. Это есть знак храбрости, и носить такую прическу имеет право: убивший человека — один год, льва — два года и слона — сорок лет. Женщины носят обыкновенно волосы разделенными на мелкие космы, заплетенные каждая в маленькую косичку и свешивающиеся таким образом во все стороны. Некоторые мажут их обильно маслом, другие же, что в особенности часто встречается в Уалаге, обмазывают себе волосы разведенной в воде желтой глиной и каждые две-три недели обновляют слой глины. Издали они кажутся тогда блондинками, а цвет лица приобретает особенный оттенок, который можно сравнить с цветом корицы. В Леке они собирают причесанные таким образом волосы в пучок посредине головы, и концы косичек торчат тогда над головой во все стороны в виде шляпы; в общем такая прическа похожа на сноп, посаженный на голову вниз колосьями. Иногда они устраивают еще более оригинальную прическу, втыкая в волосы длинные деревянные иглы.

Галласы очень любят всякого рода украшения: браслеты и кольца у них в большом употреблении. Бывают они медные, свинцовые, слоновой [71] кости и железные; кольца они носят даже на пальцах ног, браслеты же надевают на кисть руки, на руку выше локтя и на ступни ног. Иногда встречаются такие большие и тяжелые браслеты, что приходится удивляться, как с ними еще можно работать.

Дети до 10—11 лет не носят никакой одежды. Обыкновенно у них голова выбрита и только посредине оставлен пучок волос. Грудных детей матери носят обыкновенно или сбоку, на пояснице, или сзади. Его подвязывают к юбке, и мать работает, имея ребенка на себе.

Домашний быт

Домашний быт галласов так же прост, как и вся остальная их жизнь. Они не строят деревень, каждая семья селится отдельно. Между ними распространено многоженство, каждая жена живет в отдельном доме, причем для каждой жены заводится и отдельное хозяйство. Постройка их домов отличается от абиссинских тем, что крыша лежит не на одном столбе, а на многих. Внутри дома разделяются перегородками на три части. Первая от входа предназначена для загона скота на ночь, так как дома не огорожены заборами. В средней части горит очаг и варится пища. Крайняя от входа часть устлана циновками и служит спальней. Посторонние туда не допускаются. Пища галласов состоит из вареной капусты или вареного корня энсета и гудера, вареных зерен машеллы (дурры), гороха, или шумбуры, и чечевицы. Выходит нечто похожее на нашу кашу, что они называют гунфо и едят роговыми ложками. Масло в пищу почти не употребляется, а идет исключительно на уснащивание волос. Вместо хлеба они делают неквашеные лепешки — кита; есть также род хлеба. Заквашенное тесто выкладывается на глиняную сковороду и сверху в середину каравая втискивается другая сковорода поменьше. Огонь разводится под большой сковородой и на маленькой. Получается немного тяжелый, но вкусный хлеб. Мясо они предпочитают есть сырым. Пищу они едят пресной, не прибавляя ни соли, ни перцу. Они очень любят молоко и мясо. Из напитков распространено пиво, которое они приготовляют из ячменя с прибавлением мелко изрубленных листьев растения гешо, заменяющего хмель. Галласское пиво более густое, чем абиссинское. Меда они не умеют делать, а пьют сотовый мед, разбавленный водою. Перед обедом они не моют рук, как абиссинцы. Жена сперва подает есть мужу, а потом уже сама обедает с детьми.

Жен они себе покупают, платя родителям девушки в зависимости от красоты невесты и богатства жениха до 50 коров, кроме того, невесте дарят украшения в виде браслеток, колец или раковинок. В день свадьбы в доме родителей невесты устраивается пир, после которого невесту отводят в дом жениха, где пир продолжается, но родители невесты на нем уже не присутствуют. После свадьбы муж не смеет показаться на глаза тестю и теще до тех пор, пока не родится ребенок. В случае нечаянной встречи он должен скрыться в чаще. Число жен не ограничено и зависит от благосостояния. Жены живут обыкновенно каждая отдельно, и супруг кочует из одной хижины в другую. Спят они врозь, спать вместе считается неприличным. Брак заключается поздно: мужчины — не ранее 18 лет, а женщины — не ранее 16. Когда родители считают свою дочь достигшей зрелости, ей делают операцию (обрезывают клитор) и тогда выдают замуж (я убедился в том, что эта операция проделывается галласами Уалаги, Леки и Илу-Бабура). [72] Выйдя замуж, жена становится рабой своего мужа, и развода ни в каком случае не бывает. Нарушение супружеской верности очень редко. Не считается нарушением, если младший брат мужа войдет в связь с его женой. В случае обнаружения прелюбодеяния на месте муж может убить жену, но большею частью с виновника берут пеню.

Рождение ребенка в семье ничем не празднуется, и над родившимся не производится никаких операций. Мать дает ему имя, но на плоскогорьях глава семейства известен всегда под именем своей лошади, например Аба-Морке, Аба-Джефар (имя царя Джимы).

Смерть оплакивается всей семьей и всеми соседями умершего. Мертвого хоронят в глубокой могиле, мужчину — направо от входа в дом, а женщину — налево. На тело накладывают сперва хворост, а затем сыпят землю. В восточных областях над могилой накладывают высокую кучу камней, а поверх кладут стебли тростника, зерна кофе, ячмень, машеллу, и по количеству и роду насыпанного можно определить состояние похороненного. В городе Гунжи, например, я видел громадную могилу с насаженным на воткнутую палку графинчиком (должно быть, это был очень важный человек). В западных областях таких больших могил не делают, но в отличие от восточных их огораживают забором. Покойника хоронят рядом с домом, где он жил, и его жена в продолжение двадцати дней стережет могилу мужа, а иногда всю жизнь. После двадцати дней жена может перейти к брату покойного. В продолжение двадцати дней после смерти несколько раз собираются на могилу родные и соседи покойного и, сидя кругом, плачут и вспоминают его доблести. Между прочим, у них есть один очень оригинальный обычай. При жизни галлас редко хвастается своими подвигами, и считается неприличным, если он сам начнет говорить о том, сколько он убил врагов (совершенно наоборот, чем у абиссинцев). После же смерти на обязанности его брата или друга лежит пересчитать, где, когда и при каких условиях покойный отличился. По смерти отца все имущество переходит к старшему сыну, к которому переходит и главенство в роде, если отец был главой его.

B семье признается авторитет главы ее, но лишь до известной степени. Галласскую семью нельзя сравнить с нашей северной русской семьей, а скорее с малороссийской. Сын, как только женится, отделяется от родителей и хотя уважает отца и старшего брата, но, в сущности, совершенно самостоятелен.

Культура

Галласы большей частью оседлые, но тут можно различить три оттенка их культуры. Есть оседлые галласы, которые почти исключительно довольствуются продуктами своего скотоводства, почти не обрабатывая земли, а из растительной пищи употребляют корень банана энсет. Но в данное время падежи и последние войны почти лишили их скота. Другие занимаются почти исключительно хлебопашеством и пчеловодством, третьи же занимаются тем и другим в равной мере и еще кустарными промыслами. К последним принадлежат весь центр и роды джави и гомо. Исключительно хлебопашцы — жители крайних западных провинций. Преимущественно скотоводы — жители плоскогорий и восточных провинций. Эти три оттенка соответствуют трем переходным ступеням от неоседлого состояния к вполне оседлому. В связи с этим идет развитие понятия о праве земельной собственности отдельно от [73] права владения. В первом случае вся земля и вода есть общая собственность рода. Во втором случае лицо имеет право на землю, которой активно владеет. В третьем случае мы видим точное разграничение земельных участков, куплю, продажу и обязательства.

Там, где я был, я не видел кочевых галласов, но в Арусси они еще есть. В Илу-Бабуре, в Сале и в Альге до завоевания этих последних провинций абиссинцами жители их были в полукочевом состоянии, но теперь, потеряв скот, вынуждены были обратиться к хлебопашеству. Так как свободной земли в этих областях очень много и вся она одинаково плодородна и обильна водой, то население редко сидит долго на одном и том же месте, а каждые 3—4 года выбирает себе другое, тем более что приходится часто строить новые хижины, обыкновенно очень быстро уничтожаемые термитами.

Как землепашец галлас менее копается в земле, чем египетский феллах, но он любит свою землю и сравнительно довольно хорошо обрабатывает ее. Замечательно приятное впечатление производит усадьба галласа. Обыкновенно маленькая кругленькая хижина у не имеющих скота и большая у имеющих его окружена высокими банановыми деревьями musa ensete, громадные листья которых совсем скрывают низенькую остроконечную соломенную крышу дома. Несколько деревьев, из орехов которых выжимается масло, посажены у входа в дом, а между ними; вьющееся корнеплодное растение, которое они называют гудер. Кругом дома — шелковистый посев тефа (род очень мелкого проса), громадная машелла (дурра — турецкое просо), кукуруза, высокая капуста, достигающая двух аршин высоты и не имеющая кочанов, горох и другое растение вроде гороха, но невьющееся, называемое шумбера, посевы табака, бобов, чечевицы, тыквы. На плоскогорьях — пшеница, ячмень. Из перечисленного видно, какое богатство разных родов посевов, которые вы с маленькими изменениями, в зависимости от высоты местности, найдете почти всюду.

Способ обработки, неодинаковый в разных областях, бывает двух видов: волами и руками. К последнему способу принуждены были прибегнуть после падежа скота в Буне, Але, Илу-Бабуре. Орудием для этого служит маленькая лопатка, или топор, насаженная на ручку в 3/4 аршина длиной, перпендикулярно к последней. Они не копают ею землю, а рубят. Там, где обрабатывают волами, пользуются орудием вроде сохи. Лемехом служит шест с железным наконечником. В землю, вспаханную или вскопанную таким образом, бросается зерно, и на этом все заботы о посеве кончаются. Плодородие почвы дополняет изъяны в обработке. В Илу-Бабуре я видел еще более упрощенный способ. Местность там лесистая, климат влажный, почва мягкая, черноземная, и вся обработка ограничивалась только тем, что, вырубив в лесу поляну, сеяли прямо поверх сруба, не убирая даже срубленных деревьев. Я видел посеянное таким образом поле гороха, давшее отличный сбор. Жнут серпами с зубчатым лезвием и вяжут очень маленькие снопы. Там, где скот сохранился, хлеб молотят, гоняя волов по кругу, устланному им; в остальных же местах молотят длинной гибкой палкой. Почва на всем протяжении в высшей степени плодородна и, в зависимости от орошения, дает от двух до четырех жатв в год.

Скотоводство, бывшее первоначально главным видом хозяйства, теперь сильно упало, и в некоторых областях редко когда увидишь корову, но на восточных плоскогорьях скот еще сохранился, и, не будь его, никакое хозяйство не было бы там мыслимо, так как местность совершенно обезлесена и отсутствие дров восполняется кизяками. Галласы любят свой скот и ухаживают за ним, а на ночь загоняют его в [74] дом. Любопытна порода их лошадей. По всей вероятности, они произошли от арабской породы, но их тип все-таки очень различен от нее. Головы у лошадей большие, шея короткая, узкая и низко поставленная, грудь узкая и ребро недостаточно длинное, ноги очень часто сырые и с наливами, рычаги зада оставляют желать многого, крестец спущен (я перечисляю их дурные качества в сравнении с арабскими лошадьми). Несмотря на все эти недостатки, это лошадь резвая, выносливая и с большим сердцем. При своем маленьком росте (редко более двух аршин) они выносят сравнительно большую тяжесть. Кобылы, слученные с ослами, дают отличных мулов. Последние не так высоки, как европейские, но по выносливости, силе, быстроте шага незаменимы в путешествиях. Ослы очень малы и не так выносливы, как египетские. У лошадей, мулов и ослов копыта поразительной крепости и очень быстро отрастают. Там неизвестна ни расчистка копыт, ни ковка, но тем не менее они выносят по горным дорогам тысячеверстные и даже еще большие путешествия.

Рогатый скот, быки и коровы,— той же породы, как и в Египте, с горбами. Коровы дают очень мало молока: это скорее мясная порода скота. Овцы без курдюков. Имеются козы. Из домашних птиц встречаются только куры.

Важная отрасль хозяйства — пчеловодство, но оно не везде одинаково распространено; больше всего — к западу от Дидессы, где, проезжая мимо домов, вы видите все окружающие их большие мимозы увешанными ульями. В декабре и январе пчелы роятся, и в это время галласы развешивают свои ульи. Последние делают, или свертывая кору с дерева и укутывая соломой, или выдалбливая болванку из ствола кактуса колкуала. Когда придет время вынимать мед, то это делают двумя способами — или выкуривая пчел дымом коровьего кизяка, или подрезая веревку, поддерживающую улей: последний падает с высоты на землю, и испуганные пчелы улетают. В зависимости от растительности — три вида меда: очень черный и горьковатый на юго-западе в Илу-Бабуре; совершенно белый, ароматичный и очень сладкий в Хандеке и средний между этими двумя в остальной местности.

Между галласами встречаются ремесленники — кузнецы и ткачи. Первые выковывают ножи и копья из железа, которое добывают в стране. Выделка стали им неизвестна. Вторые ткут грубые шаммы из местного хлопка. Станок устраивается очень просто. Ткач сидит в яме и, нажимая ногами на педаль, по очереди подымает и опускает соответствующий ряд основных ниток. Ловким движением руки он пропускает насквозь челнок, после чего другим горизонтальным бруском, висящим над тканью, прибивает только что пропущенную нитку к уже сотканным. Кроме этого есть еще производство глиняной посуды из необожженной глины. Делают большие гомбы, нечто вроде большого кувшина без ручки, вместительностью от 1/2 ведра до четырех ведер, глиняные сковороды для печения хлеба и горшочки для варки пищи. Есть столяры, выделывающие седельные арчаки и деревянные подставочки под голову, служащие вместо подушки. Упомянутые ремесла вы найдете у всех галласов, но кроме этого при дворах владетелей есть еще золотых дел мастера, а в Леке и Джимме есть кожевники, выделывающие отличный сафьян; шорники, выделывающие самые затейливые конские уборы; ремесленники, занимающиеся выделкою щитов; плетельщики соломенных шляп (зонтики и корзины умеют плести все галласы); оружейники, производящие стальные сабли; ткачи, ткущие тонкие шаммы, и т. д. Торговля галласов находится в переходном состоянии от меновой к денежной. [75]

Денежные единицы, абиссинский талер и соль, принимаются и галласами, но талеры находятся в стране сравнительно в малом количестве и сосредоточены в руках купцов. Абиссинская же соль весом в три фунта в виде бруска, которых дают от пяти до семи на талер, распиливается галласами, каждый на четыре части, и их дают от 16 до 20 на талер. У галласов большая любовь к торговле и к обмену. В каждой маленькой области есть по крайней мере один базар, собирающийся раз в неделю, а чуть область больше и населеннее — она вся усыпана базарами. Обыкновенно, это полянка вблизи большой дороги в центре галласских поселений. Посередине возвышенное место для собирателя пошлины с приносимых на продажу вещей, на котором сидит начальник базара, абиссинец. Редко какой галлас или какая галласка пропустят базарный день. Они придут, хотя бы с пустыми руками или с пригоршней ячменя или гороха, с несколькими зернами кофе или пучочками хлопка, чтобы потолкаться, услышать новости, увидаться с соседями и в их обществе выкурить свою трубку. Но помимо этого мелкого торга в руках у галласов находится вся крупная торговля страны, и они ее удерживают, несмотря на соперничество абиссинцев. Почти все купцы — магометане; они вывозят кофе, золото, мускус, слоновую кость и кожи, а ввозят соль, бумажные материи и мелкие изделия. Они очень предприимчивы и находятся в торговых сношениях с Суданом, Каффой и негрскими племенами. Но свои товары они редко довозят до моря, а предпочитают сбывать их в Годжаме, Шоа или Джимме Аба-Джефара.

Обычаи, нравы, религия и язык галласов соответствуют тому состоянию культуры, в котором они находятся. За исключением промышленной Джиммы, принявшей магометанство, купцов и выдающихся по положению галласов, остальная масса еще язычники. Их вера неопределенная, не сложившаяся в какую-либо систему. Это какое-то неопределенное выражение инстинктивного чувства веры в высшее существо, но определенного понятия о боге у них нет. Веруя, что бог — уак — находится на небе, что он велик и всемогущ, они не стараются объяснить его себе дальше и представить определеннее и избегли этим идолопоклонства, к которому неизбежно привел пытливый ум другие нации. «Уак там, на небе»,— говорит галлас, указывая вверх и подымая глаза (небо по-галласски тоже значит уак).

Вера

Вера у галласов не приведена в логическую систему. Все, что выходит из ряда обыкновенного, поражает его. Он любит природу, чувствует ее, живет с ней, и ему кажется, что она также одарена душой. Река, гора, большое дерево — все это живые существа, и он им поклоняется. Среди всего этого есть некоторые существа, особенно интересующиеся той или другой стороной человеческой жизни. Во-первых, Борентича — носитель зла и всякого несчастья. Мужчины поклоняются ему, под именем Борентича, а женщины — Борентити. Во-вторых, Адебар — податель урожая и дождей. В-третьих, Оглье — дух, которому поклоняются женщины, чтобы иметь детей. В-четвертых, Атетье-хора, мужского рода, и Атетье дула, женского рода,— тоже имеющие влияние на деторождение, на плодородие и на размножение скота.

Всем этим существам галласы молятся и приносят жертвы, варьирующиеся, в зависимости от важности случая и предполагаемой силы [76] божества, от быка до пучочка травы или пригоршней камешков. Но обыкновенно ежегодно в один из вторников или одну из суббот мая месяца каждое семейство приносит жертву Борентиче. Режется баран, варятся пиво, мед, пекутся лепешки, и на этот пир собираются все родственники и соседи, а во время его бросают ото всего на землю, выливают немного пива, говоря: «Вот тебе, Борентича, вот тебе, Борентити, пройди мимо нас, не тронь нас». Стараясь объяснить себе, почему они приносят жертву раз в год, именно в мае, вы наталкиваетесь на два мотива, имеющие, по-видимому, влияние на это. Во-первых, время совпадает с наступлением дождей, а от количества их зависит благосостояние галласа, и Борентича, как великое злое существо, может повредить этому. Во-вторых, это время совпадает с большими праздниками в честь богородицы в Абиссинии и с байрамом у магометан. Видя, что те и другие празднуют в это время, они устроили и себе праздник, а попутно жертву Борентиче.

Кроме этой ежегодной жертвы Борентиче они ему молятся при всех предприятиях, как-то: охота или война и в случае болезни. Молитва заключается в пении, в котором молящийся выражает своими словами суть просимого. Во время же болезней родственники больного поют глухим голосом, и, рыча, прыгают, желая, должно быть, этим отогнать болезнь.

Адебару, духу земли, приносят две жертвы: перед посевом и после сбора. Обыкновенно женщины пекут несколько лепешек из тефа, идут в чащу, бросают их под большое дерево и поют и пляшут там в честь Адебара.

Атетье женщины часто молятся и приносят жертвы, бросая под большие деревья пучки травы.

Оглье в разных местностях имеет разное значение. В Леке, например, его отождествляют со слоном, а в других областях это божество считается женского рода, дающее плодовитость. Во всяком случае, каждый раз, когда режется в доме баран или бык, женщины мажут себе шею и грудь до живота жиром и навешивают себе кусок сальника в виде ожерелья на шею. Мужчины же, собрав кровь в щит и смешав с золой травы, покрывают себе этой кровью лоб и щеки и вешают на шею сальник, а на руки — браслеты из жира; последнее они делают, чтобы иметь счастье на войне. Целую ночь после этого продолжаются дикое пение и пляска.

Таким образом, мы видим, как перепутаны между собою божества, но этот оригинальный политеизм запутывается еще больше, когда к нему присоединяется поклонение и христианским святым: богородице, св. Георгию Победоносцу и архангелу Михаилу. Это отнюдь не надо считать за доказательство того, что они раньше были христианами, а объясняется проще, тем, что, будучи в соседстве с Абиссинией и видя, как поклоняются им, они пришли к заключению, что это, наверно, также великие существа, которых они до сих пор не знали, и тоже стали поклоняться им. Одну из маслин около дома они всегда называют Мариам и во время больших богородичных праздников абиссинцев в январе приносят жертвы: сыплют пригоршню ячменя или пшеницы, льют немного пива под маслину и поют песни.

Горам и большим рекам тоже приносятся жертвы. Как уже выше сказано, последние бывают весьма разнообразны, начиная с быка, барана и кончая пучочком только что сорванной травы. Но здесь есть еще один весьма оригинальный вид, порою заговора, порою же жертвы, на который я случайно натолкнулся. В Уалаге посредине дороги я увидел глиняную фигурку, изображавшую четвероногое животное с [77] лошадиной головой, лежавшую на куче камней, обсыпанной поверху пучочками хлопка. Я приказал поднять мне это, но слуги не решались, говоря, что этого делать не следует, что это предмет заколдованный, что он должен принести несчастье тому, кто его подымет, и т. п.; тогда я сам поднял его. На мои вопросы, что это значит, мне объяснили, что, по всей вероятности, эту фигурку, долженствующую изображать дьявола, галлас из злобы бросил по дороге к своему врагу, чтобы навлечь на него несчастье. Между прочим, в большом ходу вместо барана, например, принести в жертву глиняное изображение его.

Есть еще один интересный обряд. При выходе тропинки, ведущей из дома на большую дорогу, почти всегда можно встретить грядку из камней, а на ней сухую траву. Это делается для того, чтобы Борентича, увидев жертву, не заходил в дом, а прошел бы мимо.

У галласов нет собственных еженедельных и годовых праздников, нет также и постов. Но, живя по соседству с Абиссинией, галласы переняли от абиссинцев некоторые годовые праздники: воздвижение креста господня, совпадающее с окончанием дождей и как бы с наступлением весны, именуемое по-абиссински Маскаль, а по-галласски Маскаля, и рождество Христово, называемое и абиссинцами и галласами Гуна.

У галласов нет богослужения, нет жрецов, нет алтарей, нет идолов, но в среде их есть кудесники, которых они называют калича. Условия, необходимые, чтобы стать каличей, не определены; всякий, чувствующий призвание, может им сделаться, но степень уважения к каличе зависит от того, насколько его предсказания и советы хороши. Иногда звание калича бывает наследственным и переходит из рода в род к старшему в роде. Хорошо советующий и говорящий правду калича очень уважается народом, к нему издалека приходят советоваться и приносят подарки. При покорении страны первое, что сделали абиссинцы, это схватили и казнили каличей, и теперь их почти нет в стране или они тайно скрываются в чащах. Внешностью они отличаются от других тем, что отпускают очень длинные волосы. У галласов существует много суеверий, например вера в оборотней, которых называют буда. Достаточно одного взгляда буды, в особенности во время еды, чтобы погубить человека.

Из вышесказанного видно, что вера галласов, не будучи чем-либо определенным, но в то же время заключая в себе понятие о боге-духе, о начале зла — Борентиче, шаткое понятие о загробной жизни, не может представить серьезного препятствия для перехода их в христианство. В данное время в Шоа, а в особенности в Леке, галласы крестятся массами, но, к сожалению, более наружно, так как среди абиссинского духовенства нет миссионеров, которые старались бы объяснить галласам сущность христианской веры.

Язык

Язык галласов благозвучен и прост, а слова произносятся легко благодаря обилию в словах гласных. В нем нет гортанных звуков семитических языков, и я не заметил разницы между отрывистыми и протяжными согласными, как, например, в амаринском буквы к и т. Образование фраз более простое и менее витиеватое, чем у абиссинцев, предложения короткие и отрывистые, и в разговоре слушающий после каждой фразы говорящего отвечает «да» протяжным звуком э, после чего [78] говорящий продолжает. В разговоре с высшим лицом галлас начинает свою речь словом дугума — «это правда», должно быть потому, что вообще часто лгут. Для спряжения они пользуются местоимениями и вспомогательными глаголами для будущего, настоящего и давнопрошедшего времени, прошедшее же совершенное, как и в амаринском языке, есть основная глагольная форма. Причастием и деепричастием они хотя и пользуются, но в меньшей мере, чем абиссинцы. К сожалению, я не настолько знаком с этим языком, чтобы решиться на подробную и точную характеристику его. Я старался узнать, есть ли у галласов какие-либо былины, но мои поиски в этом отношении увенчались лишь тем, что я собрал несколько пословиц и сказок, но былин не нашел. Между прочим, вот сказочка, которую мне в виде любезного предисловия к подарку сказал старик галлас: «Мышь пришла к слону просить, за себя его дочь; слон сказал: “Как! ты, такой маленький, мою дочь хочешь?" — “Ничего, — говорит, — дай". Слон выдал. Через несколько времени пришли в эту местность охотники за слонами. Мышь, проведав об этом, пришла ночью в лагерь и перегрызла все подпруги и конский убор и этим спасла слонов».

Народный характер

Главная черта галласа — это любовь к полной самостоятельности и свободе. Поселившись на каком-нибудь участке земли, выстроив себе хижину, галлас не хочет признавать никого, кроме своей личной воли. Их прежнее государственное устройство было воплощением основной, черты их характера — большое число мелких самостоятельных государств с фиктивной властью царьков или с республиканским устройством ⁶¹.

Наряду с такой самостоятельностью у галласов сохранилось большое уважение к главе семьи, к старикам племени, к обычаям, но все-это до тех пор, пока это его лично не чересчур стесняет.

Галлас — поэт, он обожает природу, любит свои горы и реки, считая их одушевленными существами. Он страстный охотник.

Галласы вполне боевой народ. Они очень храбры, и убийство у них, как и у других народов, возведено в культ. Еще очень недавно были некоторые племена галласов, где юноша не имел права вступать в брак, до тех пор, пока не убил слона, льва или человека. Убивши же кого-нибудь из них, галлас помадил себе голову маслом, надевал браслеты, кольца, серьгу в ухо. Но, сравнивая их храбрость с храбростью других народов, я должен сказать, что это не нервное воодушевление абиссинца, не самоотвержение русского, а скорее инстинктивное влечение к крови, и это влечение делает галласа страшным до тех пор, пока опасность не станет для него очевидной.

Оружие галласа состоит из метательного копья, у разных родов различной формы, ножа за поясом и большого щита. В зависимости от места поселения галласы или кавалеристы, или нет. На плоскогорьях. Чалеа, Уобо, Тикура, Шоа, Леки, обильных лошадьми, все галласы — кавалеристы, в горах же и лесах западных и юго-западных смежных с Каффои областей лошадей почти нет. Засада, ночное нападение, одиночный бой — вот любимая тактика галласа.

Как конный, так и пеший, он бьется для своей личной цели — убить, и добыть трофей. Чувства патриотизма, общей идеи нет. Бежать не считается позором. Нет также идеи о единокровности, и родстве всех [79] галласов между собою. При последних покорениях галласов абиссинцами самые ожесточенные в рядах последних были галласы же. Все конные галласы — отличные кавалеристы, лошади их неказисты, малы, но выносливы и быстры. В бою они очень редко сближаются с противником, а подскакав к нему на полном карьере и бросив копье, круто поворачивают назад и ускакивают. В общем, галласы — чудный военный материал, в особенности теперь, после той школы повиновения и дисциплины, которую они проходят под властью абиссинцев.

Честолюбие и чувство чести галласа идут очень недалеко. Галлас страстно желает убить кого-нибудь на войне или на охоте, чтобы иметь право напомадить себе голову маслом и с песнями вернуться домой, но вы можете побить любого галласа, не рискуя ничем. В этом случае при несправедливости побитый почувствует негодование, но никогда не оскорбление.

Галлас — попрошайка, скорее щедр, чем скуп, скорее добр, чем зол, и верить ему можно только осторожно. Воровства между галласами прежде почти не было, но это не из-за их принципиальной честности, а скорее за отсутствием потребности, тем более что распределение имущества было очень равномерное, но теперь воровство стало очень частым явлением.

Что касается до различия между отдельными родами моча, то жители плоскогорья более воинственны и кровожадны, чем те, которые живут в низменности. В культурном же отношении резко выделяются от остальных жители Уалаги, Леки и Джиммы. Это в высшей степени торговые и промышленные области.

Первоначальное государственное устройство галласов и начала их судопроизводства и уголовного права с завоеванием края абиссинцами совсем изменились. Первоначально они были разбиты на массу отдельных родов и каждый род был вполне самостоятельной единицей. Большая часть из них, а именно все западные роды имели монархическое устройство, а некоторые южные — республиканское. Республики Гомы и Геры выбирали нескольких правителей, которых весьма скоро, при малейшем поводе к неудовольствию, выгоняли. Во всех остальных родах старший в роде, происходящий по старшей линии от родоначальника, был главою государства. Но права его были совершенно фиктивны. Он не пользовался никакими доходами со своих подданных, не имея права собирать подати. Доходы же его состояли из редких добровольных приношений, части военной добычи и доходов с собственных имуществ, скота и земель, так как при майоратной системе наследования он, происходя по старшей линии от родоначальника, был самым богатым владельцем в своем роду. В случае войны он становился во главе своего рода, но не мог ни начать, ни прекратить войны, ни предпринять, чего бы то ни было самостоятельно, не посоветовавшись со стариками. Он председательствовал в лубе, но все дела решались там помимо него. Лубе в высшей степени оригинальное учреждение. Каждый глава семейства в государстве имеет право через каждые сорок лет становиться членом лубе на пять лет. Если глава семейства оказывается мальчиком, то это не препятствует ему принять участие. Собранная таким образом часть начальников родов государства отправляет все функции [80] суда и государственного управления. Суд, будь то тяжба или уголовный суд, производится следующим образом. Истец и ответчик, или обвинитель и обвиняемый, поверяют свое дело каждый одному из членов лубе. Доверенные объясняют совету суть дела, препираются между собою, затем, когда дело достаточно выяснено, лубе постановляет приговор. За все время суда ни ответчик, ни истец не имеют права вмешиваться и их ни о чем не спрашивают. Уголовных наказаний два — штраф и изгнание, а в некоторых крайних западных областях еще продажа в рабство. Смертной казни как уголовного наказания за обыкновенное уголовное преступление нет. Тяжелее всего наказывается преднамеренное убийство. Имущество убийцы конфискуется в пользу семьи убитого, а сам он изгоняется из пределов страны. Но если через несколько времени он войдет с семьей убитого в соглашение о размерах вознаграждения, то может опять вернуться. Воровство наказывается большим штрафом, а в некоторых пограничных областях — продажею в рабство. Прелюбодеяние наказывается штрафом, в случае если обманутый муж не расправился уже иначе с оскорбителем.

Так как право земельной собственности в большинстве областей до сих пор отождествлялось с правом фактического владения, то тяжбы по этому поводу могли только возникать в густонаселенных областях Леки, Уалаги и Джиммы, где уже существуют не только земельная собственность, но и сервитуты.

Кроме отправления суда на обязанности лубе было также мирить ссорящиеся роды между собою ⁶².

Таково было устройство галласских государств до завоевания их абиссинцами, но с этого времени мирный, свободный быт, который мог бы стать идеалом для философов и писателей XVIII в., если бы они его знали, совсем изменился. Их мирный быт нарушен, свобода потеряна, и независимые, свободолюбивые галласы находятся под строгой властью завоевателей-абиссинцев. Последние преследуют в управлении края две цели, фискальную и политическую,— безопасность края и обеспеченность от восстания. Все семьи обложены податью (очень маленькой, не более соли в год с семьи) и, кроме того, прикрепощены к земле. Часть населения обязана обрабатывать землю на главного правителя страны, часть разделена между солдатами и войсковыми начальниками; весь край разделен между отдельными войсковыми начальниками, которые кормятся со своего участка и кормят своих солдат. Страшное истребление при завоевании (более половины населения) отняло у галласов всякую возможность думать о каком бы то ни было восстании, и свободолюбивый, не признававший никаких авторитетов, кроме быстроты своего коня, силы руки и меткости копья, галлас проходит теперь тяжелую школу повиновения. Лубе уже больше не существует, а управляют абиссинцы, через начальников родов аба-коро и аба-ланга (помощник первого). Аба-коро — глава рода, который собирает галласов для каких бы то ни было работ, собирает кофе для начальника области, взимает с них подать и, когда надо, дурго. Абиссинские начальники только наблюдают за правильностью действий аба-коро и чуть что заковывают его на некоторое время в цепи (соответствует нашему аресту). Первая судебная инстанция — аба-коро, но в важных делах идут прямо к начальнику области, который наказывает по абиссинским законам, а в случае политических преступлений, грабежа, покушения на убийство или убийства абиссинца применяет смертную казнь. Так делается в завоеванных областях, но кроме этих есть три государства — Джимма, Лека, Уалага, — добровольно покорившиеся Абиссинии и платящие ей дань. Там сохранились прежние порядки, [81] хотя лубе больше не существует, абиссинцы получают с них подать и не вмешиваются в их самоуправление. Кроме уплаты подати они еще прокармливают расположенные там войска.

После всего вышесказанного невольно возникает вопрос, каковы отношения побежденных к победителям? Несомненно, что галласы с их по крайней мере пятимиллионным населением, занимающим лучшие земли, на всем протяжении говорящие одним языком, могли бы представлять, если бы они сплотились, громадную силу. Но сепарастический характер народа не допустил подобного сплочения. Теперь покоренные абиссинцами, обладающими высшей культурой, они понемногу перенимают у своих завоевателей эту последнюю, принимают их веру, и так как национальная идея отсутствует, то, по всей вероятности, они со временем сольются с абиссинцами, тем более что последние очень умело и тактично с ними обращаются, не насилуя их нравов и верований и относясь к ним законно и справедливо. Опасность представляют только те государства, которые платят подать и сохраняют свою самостоятельность. У этих в правящем классе видна ненависть к абиссинцам, хотя они и переняли у последних все обычаи и даже домашний этикет. В случае внутренних замешательств эти государства, наверное, постараются воспользоваться ими. Но император Менелик не трогает их до поры до времени, ввиду того что они самые доходные области его империи.

СИДАМО

Теснимые с севера абиссинцами, с юга и востока галласами, племена сидамо уступили пришельцам почти всю прежде занимаемую территорию, частью смешались с ними, некоторые же области, как Каффа, Моча, Куло, Сидамо, Амаро, Гурагье, сохранились. Каффа и Моча до сих пор еще отстаивают свою самостоятельность, остальные же покорены абиссинцами. До нашествия галласов в XVI в. области эти, судя по абиссинской Тарика Негест, принадлежали им. Название, например, Каффа и Моча дано, по преданию, атье Зараокобом, который в XV в. завоевал их. Каффа от слова кефу — «злой», а Моча от слова мот — «смерть», так как завоевание, по всей вероятности, трудно далось абиссинцам благодаря воинственности жителей и трудной горной, лесистой местности.

Во время нашествия Гранье (XVI в.) там царствовал один из сыновей атье Зараокоба. Галласы, заняв всю промежуточную страну, вели беспрестанную войну против остатков прежнего населения, но трудность ли местности, храбрость ли жителей, только вышеназванные области, как островки, сохранились до сих пор. Замечателен тот факт, что галласы называют всех абиссинцев «сидамо», не видя разницы между двумя нациями. Это служит, между прочим, доказательством того, что галласы пришли из Арусси, так как Сидамо есть название пограничной с Арусси провинции, населенной эфиопами, с которыми галласы познакомились раньше всех и назвали всех остальных эфиопов их именем.

Тип сидамо очень красив, в особенности их женщины. Цвет кожи светлее, чем у галласов и абиссинцев, женщины бывают совсем светлые. Черты лица очень правильные, тонкие прямые носы, тонкие губы, продолговатые глаза, маленькие руки и ноги, череп не сплющенный и [82] более круглый, чем у галласов, волосы такие же курчавые, рост меньше, чем у галласов, женщины тоньше и грациознее.

Я проезжал через области Моча и Альга, населенные ими, во время войны и не имел случая подробно познакомиться с их бытом и характером. Но, судя по расспросам, последний мало чем отличается от абиссинского. Одеваются они также в шаммы, пища та же, государственное устройство похоже на абиссинское; например, Каффа имеет негуса (потомок Зараокоба) и разделена на 12 провинций, управляемых расами (6 христианских и 6 мусульманских) ⁶³. Моча тоже управляется царем, которого они называют тетчучаночи, a четыре области, на которые она разделена, управляются ага-расами.

Каффа наполовину христианская, и там есть церкви и священники, но только представляется вопрос, кто их рукополагает, так как они не находятся в сношениях с духовенством абиссинским и не имеют собственных епископов. Моча тоже сохранила воспоминание христианства. Бога они называют Еротчи, веруют в Иисуса Христа, богородицу, некоторых святых, постятся по средам и пятницам, празднуют же субботу.

Все племена сидамо говорят разными, но очень близкими друг к другу наречиями. Они очень храбры и воинственны. Вооружение их состоит из копья, щита, иногда лука и стрел, в Каффе же есть, говорят, и ружья. Копья их не такой простой формы, как галласские, а бывают очень затейливы и почти всегда отравлены. Война с ними считается абиссинцами более трудной, чем с галласами. Они, говорят, отравляют воду и прибегают ко всем возможным средствам борьбы с противником, причем пересеченная, горная, лесистая местность очень им в этом помогает.

Я не решаюсь привести здесь всего того, что я про них слышал, так как, не будучи в состоянии проверить, легко могу впасть в ошибку.

Отношение абиссинцев к этим племенам иное, чем к галласам. Они их считают единокровными с собой, и у многих высокопоставленных лиц жены сидамо (например, у афа-негуса — главного судьи).

Покоренными племенами сидамо абиссинцы управляют так же, как и галласами.

НЕГРЫ

Западные границы Абиссинии и часть южных населены неграми. Границы между галласами и неграми на западе — реки Баро и Дабус. К югу от Мочи на склонах Каффских гор тоже живут негры племен гобо, суро, или широ, гимиро, а на западных границах по ту сторону Баро — племена гамби, бако, масанко и мадибис ⁶⁴.

Мне не удалось дойти до негрских поселений, но я видел некоторых жителей гамби и бако, а также захваченных рабов племен мадибис и гимиро.

Тип племени бако — очень высокого роста, сухие, длинноногие, с очень большими ступнями, повернутыми внутрь, и большими кистями рук, череп продолговатый, нос мясистый, вздернутый, губы толстые, волосы курчавые, цвет кожи совершенно черный. Они выбивают себе два верхних передних зуба и протыкают нижние концы ушей. Кроме того, татуируют щеки, делая с каждой стороны по три черточки. Обитают они в очень нездоровой, низменной, болотистой долине, в которой соединяются все притоки Собата. Пробраться туда в высшей степени трудно, поэтому про них очень мало что известно, а видят их изредка [83] на базаре в г. Буре. Одежды они не носят, а вместо нее устраивают передники из листьев. Племена гамби так же татуированы, как бако, но отличаются от последних меньшим ростом и не такими длинными ногами. Язык у гамби и бако одинаковый. Дома строят гамби деревянные, похожие на галласские. Пища состоит главным образом из корня банана энсете (бесплодный банан). У них есть рогатый скот.

Племя мадибис расположено к северу от бако; судя по расспросам, оно находится во власти арабов. Там царствует некто Амати, по словам негра, белый, он имеет только одну жену, тоже белую. У него есть двуствольные ружья. Все это со слов мальчика-негра, сестра которого находилась рабыней при дворе Амати, сам же он был продан в галласские земли несколько лет тому назад. Тип мадибиса — очень хорошо сложенные, с круглым черепом, вздернутым мясистым носом, толстыми губами, маленькими глазами, курчавыми волосами. Руки и ноги у них большие, а ступни повернуты внутрь. Они делают себе по три черты на щеках и выбивают передние верхние зубы. Дома они строят каменные, у них единоженство, и супруги под угрозой продажи в рабство не имеют права спать вместе. У них много скота, но едят они только павший. В тех редких случаях, когда они устраивают пир, они не режут скота, а убивают его, сворачивая голову. Обыкновенная их пища состоит из похлебки, и они не брезгают класть в нее мышей. Тот же раб, который мне все это рассказал, показывал мне также, как они танцуют. Женщины бегут на месте и пронзительно кричат: «А-а-а!». Мужчины же сначала так же бегут, как и женщины, а потом, придя в экстаз, начинают прыгать взад и вперед, широко расставив ноги и вскрикивая: «Бум-бум!». Все эти негрские племена родственны, по всей вероятности, между собой и, должно быть, принадлежат к шиллукам ⁶⁵.

Граничащее с Мочей с юга племя гимиро представляет различный от предыдущих тип. Они очень некрасивы, с очень вздернутым носом и громадным ртом, и у них другая татуировка: две вертикальные черты на переносице и по две такие же черты у концов рта. Дома они строят соломенные, вроде шалашей. Занимаются хлебопашеством. По отзывам абиссинцев, все эти племена очень храбры и воинственны и взрослых взять в плен никогда не удается, только женщины и дети попадаются в руки победителей. Они очень скоро свыкаются со своим новым положением и совершенно забывают свою прежнюю жизнь и язык. Мне удалось записать несколько слов из языков гимиро и мадибиса ⁶⁶, из которых можно заключить полное различие языка этих двух народностей.

Взаимные отношения этих племен к абиссинцам были до сих пор таковы, что первые служили последним целью войн и набегов. Абиссинцы старались захватить как можно больше скота и пленных и уходили обратно. Теперь этот хищнический образ ведения войны уступает место другому, основанному на присоединении к империи новых областей и вообще расширении ее. Очевидно, что негры не в силах будут сопротивляться этому, и, по всей вероятности, скоро настанет время, когда все окружающие негрские племена, обитающие в местностях не чересчур нездоровых, будут присоединены к Эфиопии. [84]

AMAРA, ИЛИ АБИССИНЦЫ

Абиссинцы, владетели страны, называют себя амара в отличие от жителей Тигра. На всем протяжении моего путешествия на запад я не встречал, чтобы они заселяли области целиком, но зато в последних все власти и войска — абиссинцы.

Будучи, как уже сказано выше, смесью всех постепенно занимавших страну народов, они неоднотипны. Форма черепа, оттенки кожи, рост, черты лица самые разнообразные. Наряду с чистым семитическим типом вы видите правильные черты лица древних египтян и вздернутый нос. Но, несмотря на это кажущееся разнообразие, народный характер очень определенный и однообразный, с маленькими уклонениями, которые можно привести к двум типам — годжамца и шоанца ⁶⁷.

Трудно себе представить столько противоположностей, соединенных в одном лице, как они соединены в характере абиссинца. Он похож на их природу, где пропасти, скалы, горы и равнины чередуются между собой, а холод сменяется тропической жарой. Если позволить себе немного вольное сравнение, то вот как можно характеризовать абиссинца. Он талантлив и восприимчив, как француз, по своей практичности, манере обращаться с завоеванными и по своим государственным способностям — он англичанин, по гордости — испанец, по любви к своей вере, мягкости характера и терпимости — русский, по торговым способностям — еврей, но кроме этих черт характера он очень храбр, хитер и подозрителен.

В данное время Абиссиния со своей старой культурой, христианством и исторически сложившимся государственным строем представляет из себя как бы остров среди остальных находящихся почти в детском состоянии народов. Абиссинцы исповедуют христианскую веру с 343 г. по Р. X., а до этого, со времени Соломона, исповедовали иудейскую веру, которая еще до сих пор отражается в их обрядностях ⁶⁸. Они до сих пор разделяют животных на чистых и нечистых, придают большое значение способу резать скот, обрезывают детей и еще многое тому подобное, но об этом подробнее я скажу в своем месте.

Язык

Язык их семитического происхождения, химиаритского корня, то же, что их церковный и литературный язык — гезский, и происходит от последнего. Гезский язык был занесен в Эфиопию во время переселения семитов. Последние, сделавшись господствующей нацией, сделали таким же и свой язык. Смешавшись с эфиопскими племенами — хушитами, обитавшими на эфиопских плоскогорьях, они видоизменили свой язык, заимствовав много от окружающих племен. Так как распространение семитов было неравномерным и больше на севере, чем на юге, то на севере язык сохранился в большей чистоте, и в данное время мы встречаемся в Абиссинии с тремя наречиями: гезский — древний химиаритский — церковный и литературный язык, тигрейское наречие, очень мало отличающееся от гезского языка, и амаринский язык, имеющий много гезских корней, но грамматика и произношение которого [86] совершенно отличаются от гезского. Амаринский язык очень благозвучен, в нем нет характеристических гортанных звуков ха-га семитических языков и в том числе гезского и тигрейского. Спряжения, склонения тоже совершенно различны между этими двумя языками. Азбука у обоих одна и та же и состоит из 202 букв — каждый слог изображается отдельной буквой. Начертание букв сходно с древним халдейским. Пишут слева направо (весьма замечательный факт: все восточные народы пишут справа налево). Относительно произношения некоторых согласных есть некоторые сложности, например есть три различных способа для выговаривания букв х и т, есть различие между ц и тс, есть два способа выговаривания буквы с. Все книги написаны на гезском языке, и только в последнее время появилось несколько абиссинских: Эмада Мистир — катехизис и некоторые евангелия. Литература их исключительно церковная, за исключением двух книг: Фета Негест и Тарика Негест. Первая есть измененный кодекс Юстиниана, а вторая — история царствований. Сохранились в народе несколько преданий, относящихся иногда к прежним царям, а большею частью к святым. Из первых в памяти народной до сих пор еще живет атье Зараокоб (1434—1468), владевший всей нынешней Эфиопией, включая Каффу и Мочу. Былин мне не удалось найти. Есть несколько сказок и пословиц ⁶⁹. Песен о старине очень мало, даже почти нет, так как их певцы предпочитают затрагивать в своих песнях живые интересы дня или воспевать бесцеремонно ту личность, которая их позвала, в надежде получить хорошую награду; в случае же недостаточности последней похвала превращается немедленно в оскорбительную ругань. Очень распространены также песни нескромного содержания. В Абиссинии существует два рода странствующих певцов: азмари и лалибала, которые постоянно находятся во вражде друг с другом. Азмари поют, аккомпанируя себе на однострунном инструменте вроде скрипки, называемом масанка ⁷⁰, лалибала же поет героические куплеты со страшным пафосом, и при нем состоит хор из нескольких мальчишек или девочек, которые поют припев. Эти певцы представляют из себя совершенно отдельное сословие, не подчиняющееся общим законам. Никто не имеет права тронуть их под угрозой строгого наказания, и певец может высмеивать и осуждать кого угодно, даже самого императора в глаза. Все боятся этих насмешек и щедро награждают певцов, пользуясь ими также для увеличения своей популярности. Азмари поют с большой аффектацией, немного в нос и во время пения перекачиваются в такт всем телом. То, что они поют, есть большею частью импровизация. Между мотивами есть очень хорошенькие. Лалибала не поют, а выкрикивают или рычат какой-нибудь героический речитатив, хор же потом поет какой-нибудь однообразный мотив.

Домашний быт ⁷¹

Домашний быт абиссинца очень прост и почти во всех классах один и тот же. Дома в Шоа деревянные, севернее же каменные. Постройка их очень проста. В землю втыкаются щепы или колья двух с половиной — трех аршин длины по окружности круга радиусом тоже аршина три. Посредине большой столб, который служит основанием крыши. [88] Последняя состоит из тех же кольев, как и стены, и связаны между собой веревками или мочалками. Дом не разделяется перегородками, а с одной из сторон делается закоулок для лошади или баранов. В средине дома очаг, на котором варится пища в глиняных сосудах, у одной из стен алга — постель, состоящая из деревянной рамы на подставках и ременного переплета, все остальное пространство уставлено большими глиняными сосудами. Дом окружен высоким забором, в отличие от галласских. Огородов нет. Большие дома начальников строятся по той же системе и достигают 16 аршин в диаметре. Иногда их строят без центрального столба. По окружности втыкают большие щепы или колья аршин пять высоты, а в середине по окружности вписанного внутрь малого круга — несколько больших столбов. На эти столбы накладывается круг из бамбуковых гибких стволов, обвитых веревками, а на этом кругу держится вся крыша, состоящая тоже из гибких тонких спиц или щеп, конусообразно соединяющихся наверху и прикрепленных к целому ряду промежуточных горизонтальных кругов из гнущегося бамбука. Эти круги обматывают разноцветной кожей, и получается очень красивый вид.

Одежда

Одежда абиссинцев состоит из белых штанов, у состоятельных есть, белые тонкие бумажные рубашки, высшие же лица носят шелковую. Поясница обматывается длинным широким куском бумажной материи, поверх которой надеваются патронташ, у кого он есть, и сабля. На плечи накидывается шамма — большой четырехугольный кусок белой бумажной материи местного производства. Носится она как римская тога, в манере ее носить есть масса оттенков. У себя дома, где каждый абиссинец считает себя таким же самостоятельным и полноправным властелином, как император в империи, он надевает шамму, закидывая концы за оба плеча и окутывая ею все тело. Бесконечное выражение гордости у сидящего или тихо идущего абиссинца, закутавшегося с носом в шамму и с презрением смотрящего на все окружающее. В присутствии или в доме высшего лица никто другой, кроме этого последнего, не может надевать шаммы таким образом. Остальные же носят ее двояким образом. Половина шаммы опоясывается, образуя род юбочки, а другая, свободная половина живописно закидывается на плечи. Так делают все, когда говорят с негусом, например, или слуга перед своим господином, причем во время разговора соблюдается еще правило, чтобы младший, говоря старшему, закрывал себе рот свободным концом шаммы. Тот же придворный, отойдя от императора или своего начальника, свободной половиной шаммы закрывает себе оба плеча. На суде истец и ответчик также опоясываются половиной шаммы, а другую держат в руках. Голову они любят повязывать белой кисеей, но это подражание Менелику; прежде же всякий храбрый, убивший слона, льва или человека, заплетал себе волосы в косу. Император же Менелик всегда носит повязку. За последнее время стали входить в употребление фетровые шляпы с широкими полями. Обуви обыкновенно не носят и, только когда спускаются в жаркие местности, надевают нечто вроде сандалий. Высшие лица поверх шаммы надевают так называемую кабба. Это атласный с капюшоном бурнус, обшитый бахромой. От дождя и холода у них есть нечто вроде нашей бурки, она состоит из толстого войлока, но сшита так, что не расстегивается, сзади у [90] нее капюшон. Одежда женщин отличается от мужского костюма тем, что вместо шаровар и тонкой рубашки они носят длинную, до пят, толстую рубашку, у богатых — расшитую шелками, поясницу они себе перепоясывают таким же кушаком, как и мужчины, а поверх накидывают шамму, некоторые — бурнус.

Пища

Обыкновенная пища абиссинца состоит из энджеры (род блинчатого хлеба, круглый, около 3/4 аршина в диаметре), которую они едят, обмакивая в соус из гороховой муки с перцем. Богатые прибавляют туда масла и мяса. Их национальное и любимое блюдо, но которое им удается есть довольно редко, — это брындо, сырое парное мясо. Громадный филей или ляжка держится слугой над корзиной, кругом которой сидят обедающие. Каждый облюбовывает себе кусочек и вырезывает его. Они могут съесть громадное количество сырого мяса, но неизбежные последствия его — солитер — у всех без исключения абиссинцев, и поэтому у них принято раз в каждые два месяца пить вареные ягоды дерева куссо как глистогонное. Они очень строго соблюдают посты. По средам и пятницам не едят до полдня, а в пост и рыба запрещена.

Образ жизни и этикет

У себя дома абиссинец — полный хозяин и так же ревностно охраняет свое право неприкосновенности жилища, как и англичанин. При дворе императора и совершенно так же, хотя, конечно, в меньшем масштабе, во всяком богатом абиссинском доме соблюдается самый строгий этикет. Существует целая серия разных домашних должностей. Так, например агафари — тот, кто допускает к своему господину желающих его видеть. Есть агафари мужа, жены, заведующий большими приемами. Они обыкновенно очень важны и исполнены собственного достоинства. В руках у них всегда тонкая палка или хлыстик. Азадж — управляющий домом или всеми имениями. Начальники разных отделов домашнего хозяйства: начальники кухонь, медоварен, энджера-бьет, уот-бьет, тэдж-бьет. Начальник конюшни — бальдерас. Асаляфи — разрезающий пищу на куски и подающий пищу и питье. Эльфинь-ашкеры — слуги спальни, обыкновенно замечательно красивые юноши с мягкими, грациозными движениями, утонченными абиссинскими манерами, всегда замечательно красиво задрапированные в свои шаммы.

День абиссинского вельможи начинается и кончается обыкновенно очень рано. Он встает с восходом солнца и со своим секретарем — тсафи — принимается за дела. Тот ему читает полученную корреспонденцию, и составляются ответы на эти письма. Кончивши с этим, он выходит в судилище производить суд. Все наличные солдаты и начальники собрались уже во дворе для сопровождения его. Он садится на богато убранного мула, над ним распускают зонтик, и громадная процессия двигается к судилищу. К 11 часам в скоромные дни и к 2—3 часам в постные происходит обед. Жены за этим обедом нет, она сидит в эльфине — спальне, вельможи же обедают со своими самыми [91] приближенными начальниками. После обеда господина тут же садятся приближенные его слуги доедать остатки, и, если хозяин хочет особенно кого-нибудь отличить из них, он ему дает свой недоеденный кусок мяса или начатый графинчик меда. После обеда приносится в графинчиках мед — тэдж или пиво — тэла ⁷², и начинается разговор, нить которого все время поддерживает хозяин. В этом отношении они обладают поразительным талантом, и популярность начальника во многом зависит от его искусства вести разговор.

Каждую минуту хозяина приходят беспокоить то по тому, то по другому делу, только к вечеру все приближенные уходят, дела прекращаются, и он может посвятить несколько часов своей семье. Часов в 7 он ужинает вместе с женой, а часов в 9 уже ложится спать.

Комментарии

55. Их ловят западнями (большие, покрытые листьями ямы); некоторые превосходят ростом льва. Шерсть у них темно-бурая, почти черная, с чистыми мелкими совсем черными пятнами.

56. Подробнее см. главу «Население юго-западных областей Эфиопии».

57. A. К. Булатович употребляет ныне устаревшую транскрипцию. Так, у него амара (а не амхара), амаринский язык (а не амхарский), хушиты вместо кушиты.

58. Проблемы заселения Эфиопии и классификации языков весьма сложны и до сих пор не могут считаться окончательно решенными. При настоящем уровне знаний большинство ученых сходятся на том, что страна в древнейшую эпоху была заселена племенами, говорившими на суданских языках. Затем с приходом завоевателей — хамитских, преимущественно кушитских, племен, которые заняли господствующее положение, — начался процесс смешения языков. В результате его возобладали хамитские языки. Еще позднее в Эфиопии появились переселенцы из Юго-Западной Аравии, принесшие с собой сабейское наречие южноарабского языка, т. е. языка семитского. Они покорили страну, вследствие чего началась семитизация местных говоров и кушитизация языка пришельцев. Таким образом, амхарский язык — наиболее распространенный теперь в Эфиопии — следует определить как «семитский язык на хамитской основе», т. е. органически целостный семито-хамитский язык.

Что касается кушитских языков, то они отличаются от других хамитских языков, например галла, сомали и др. К ним принадлежат и языки племен сидамо (гонга, гунза, гимирра, каффа и др.). Прежде их относили к одной группе, в которую входили языки ямма, сидамо, омето, гимирра, каффа, мао, шинаша. Однако теперь признана правильной классификация M. M. Морено, различающего группы: сидамо (сидамо, комбатта, хадия, алаба, дараса), гимирра (гимирра, маджи), омето (уоламо, баскето и др.), каффа. См.: E. Cerulli, Peoples of South-West Ethiopia and its Borderland, London, 1956 («Ethnographical Survey of Africa. North-Eastern Afrika», pt III), стр. 87. Следует подчеркнуть, что лингвистическую классификацию ни в коем случае не следует отождествлять с антропологической. Они отнюдь не совпадают. Современное население Эфиопии возникло в результате смешения различных этнических элементов: эфиопских, берберских и негрских.

59. Гранье «Левша» — прозвище Ахмеда ибн Ибрагима, в 1527 г. напавшего во главе племен галла на Эфиопию. Лишь с большим трудом негусу Лебна Дангель удалось отразить вторжение врагов и отстоять независимость страны.

60. Большой четырехугольный кусок белой бумажной материи, которая накидывается на плечи.

61. Под «республиканским устройством» автор подразумевает общинно-родовой строй.

62. О системе луба (точнее, гада), которая до сих пор еще недостаточно изучена, см. более подробно: Д. A. Ольдepогге, Население и социальный строй,— сб. «Абиссиния», М.-Л., 1936, стр. 116—123.

63. О Каффе подробнее см. ниже — «С войсками Менелика II», а также вступительную статью.

64. А. К. Булатович под общим заголовком «негры» объединяет совершенно различные племена и народности. Так, гобо, точнее, джимма-гобо — одно из племен галла; также к кушитам принадлежат и гимирра, входящие в группу народностей сидамо. Что касается бако и гамба, то, несмотря на значительные языковые отличия, их причисляют к западносидамской группе народностей, омето, с которыми их объединяет общность культуры. Вообще эти племена малоизвестны (Е. Сeгulli, Peoples of South-West Ethiopia and its Borderland, стр. 96). Лишь сравнительно недавно появилось подробное описание народностей омето в первом томе серии «Народы Южной Эфиопии»: «Volker Sud-Athiopiens. Ergebnisse der Frobenius Expedition 1950—52 und 1954—56», Bd 1. «Altvolker Sud-Athiopiens», hrsg. von Ad. E. Jensen, Stuttgart, 1959. Суро, или шуро, а также масанко входят в число племен, говорящих на языках обособленной группы сури-сурма-мекан, которые иногда сближают с языками племен мурле, поскольку у этих племен наблюдаются некоторые общие особенности культуры (А. N. Tucker and M. A. Bryan, Non-Bantu Languages of North-Eastern Africa, London, 1956).

65. Предположение А. К. Булатовича о принадлежности этих племен к шиллукам, т. е. нилотам, ошибочно. См. предыдущее прим.

66. См. прил. № 4.

67. Обитатель Годжама отличается от шоанца более промышленным характером, он также более горд и тщеславен, шоанец более воинствен, чем годжамец, и менее вспыльчив.

68. Это неверно. В древности, до принятия христианства, в Аксумском царстве господствовал политеизм. Что касается иудаизма, то он стал распространяться позднее, в основном со времени христианизации страны (M. Rodinson, Sur la question des «influences juives» en Ethiopie, — «Ethiopian Studies», Manchester, 1963, стр. 11—19).

69. В действительности литература Эфиопии, в частности фольклор различных ее народов и племен, достаточно богата и разнообразна. См.: E. Cerulli, Storia della letteratura etiopica, Milano, 1956; «Золотая земля. Сказки, легенды, пословицы и поговорки Эфиопии», под ред. Э. Б. Ганкина, М., 1960.

70. Масанка есть однострунный инструмент, играют волосяным смычком, держа масанку в левой руке широкой частью вниз против груди.

71. О жизни и быте народов Эфиопии, в особенности амхара, более подробно см.: М. В. Pайт, Народы Эфиопии, М., 1965.

72. Напитки абиссинцев. Тэдж приготовляется из меда, разведенного в холодной воде, туда прибавляют листья дерева гешо, заменяющего хмель. Очень крепкий напиток. Тэла делается из ячменя, тоже с листьями гешо.