УКРАШАЮЩАЯ МИР ИСТОРИЯ СЕФЕВИДОВ

Сражение Бедиуззамана-мирзы со своим отцом и побег Бедиуззамана после поражения ¹

/стр.220/ ². От него [Султана Хусейна мирзы] прибыл гонец к Миру Алишеру, который просил отправить [к нему] десять тысяч воинов ³. [Мир Алишер] обратился к сердарам и сказал: «Пусть каждый из вас, взяв с собой воинов, отправляется в набег [илгар] ⁴ [на помощь султану]».

Феридун-Хусейн-мирза, видя, что брат направился убить отца, оставил в крепости сто человек, взял с собой 400 воинов и отправился за ним.

Бедиуззаман вместе с Эмиром Зуннуном грибыл к саду [где отдыхал Султан Хусейн] и спросил [о султане]. [73] Султан, увидев, что прибыл сын, начал [в страхе] молиться. [В это время] со стороны Меручака прибыл Хайдар Хусейн-мирза [другой сын султана] с 3000 воинами и начал сражаться с войсками брата. Эмиру Зуннуну трудно было устоять перед этими войсками Он удивился [такому быстрому появлению этого войска]. Со стороны Герата поднялась пыль и прибыли войска султана и мужественно вступили в бой. Войска Бедиуззамана потерпели поражение и бежали. Бедиуззамян с 200 воинами отступил к крепости Кандагар. Султан, победив [Бедиуззамана], устроил в саду пир. После этого султан возвратился в Герат.

После этого поражения Бедиуззаман-мирза отправил в Мерв к Абул Мухсин-мирзе ⁵ человека со следующим письмом: «О, дорогой брат! Почему от вас нет помощи?! После смерти нашего отца Музаффар Хусейн-мирза станет царем, кто на нас [тогда] будет обращать внимание? Если сейчас вы мне поможете стать царем, то за это будет много добрых дел от меня». Абул Мухсин-мирза прочитал это письмо и злой дух [шайтан] развратил его. [Он] сказал: «Брат правильно говорит». В тот же момент [он] приказал писарю написать письмо Бедиуззаману от своего имени и от имени Купека Хусейна. А также он от себя написал ему [Купек Хусейну] письмо /с.221/ и сказал: «Отец неправильно поступает насчет прав нашего брата, назначив Музаффара Хусейна преемником трона. Почему нынче мы не помогаем своему брату?!» Купек Хусейн-мирза, получив это письмо, достиг последнего предела зависти. Он приказал чеканить монеты и читать царскую хутбу на имя Бедиуззамана. [Купек Хусейн] сказал посланнику: «Отправляйся в Мерв к Абул Мухсину и скажи — поступай как поступил я, отец лишился разума». Абул Мухсин-мирза, получив ответ от Купека Хусейна, последовал его совету и приказал чеканить монеты на имя [Бедиуззамана]. Эта весть дошла до Бедиуззамана. [Он] очень обрадовался и отправил своего лазутчика в Герат, чтобы разузнать о положении там [дел].

Султану сообщили, что его сыновья выступили против [74] него. Султан страшно проклинал своих сыновей. Очевидно, проклятия султана возымели действие: после смерти отца сыновья его не видели светлых дней и все подвергались несчастьям и вскоре скончались.

В конце концов султан пришел в ярость и, оставив Мир Алишера вместо себя, отправился с войсками походом на Мерв. Эта весть дошла до Абула Мухсина-мирзы. Он приказал запереть ворота крепости. Сколько ни старался султан захватить город, у него ничего не получилось. Он [Абул Мухсин] был еще молод, и не знал, каким образом надо подготовить крепость к защите. От засухи в крепости не осталось продовольствия. Он пошел к аксакалам и сказал: «Что мне делать?»,

Они ответили: «Мы в первые же дни [осады] сказали тебе, чтобы ты так не поступал. Нельзя огорчать султана на старости лет. А ты не послушался нас. Первые дни твой отец прилагал все усилия, прислал за тобой человека, вызывал тебя, но ты не послушался, а мы все ради тебя положили свои головы. Теперь ты подумай о себе, не губи себя в такие молодые годы».

/с.222/. Услышав от аксакалов эти слова, он с испугу повторил: «Что мне делать?» [Они] сказали; «Ты поверил Купеку Хусейн-мирзе. Он обманул тебя, а теперь, боясь отца, не идет к тебе на помощь. Еще раз отправь к нему в крепость человека, узнай, что он делает».

Он сказал: «Правильно говорите». В полночь спустили одного человека по канату вниз, и он с письмом отправился к Купеку-мирзе. Он писал: «Почему ты не приходишь ко мне на помощь? Я, поверив твоим словам, расхрабрился и выступил против отца, стал его врагом, сейчас другого выхода нет, меня охватило волнение, ждать бесполезно. Положение у меня плачевное, возьми с собой продовольствие и приходи на помощь». Купек-мирза был молод, но умен. Прочитав письмо, он написал и отправил брату [следующий] ответ: «Я собрал 2000 воинов, которые доставят тебе продовольствие. Ты подумай каким образом помириться с отцом. Из гарема султана попроси мать в крепость и проси у нее покровительства. Скажи, что ты боишься отца и пусть он спокойно отправится в Герат, а ты с младшим братом под новый год [новруз] прибудешь к нему. Не давай [75] себя в руки отца. Сегодня или завтра он услышит о прибытии Бедиуззамана в Герат и вынужден будет покинуть крепость. Когда он уйдет и пройдет два перехода, тогда я приду в крепость с продовольствием. Если надумаем идти за ним, то легко захватим его». Когда Абул Мухсин-Мирза получил этот ответ, он успокоился и для заключения мира отправил человека к отцу, а также вызвал к себе мать. Султан отпустил ее [жену] в крепость, Увидев мать, [Абул Мухсин-мирза] начал плакать.

Мать сказала: «Так поступает настоящий невежда. Выступив против отца, вы убили многих людей. Как ты посмел выступить [против] отца — Мансур-мирзы? Одним словом, встань и выйди /с.223/ [из крепости] проси у него прощения».

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Ах, мать, если бы я мог показаться отцу, тогда для чего вы мне нужны? От стыда и позора не могу показаться ему и поэтому пригласил вас. [Пожалуйста], идите и попросите, чтобы он ушел, а я к новому году с младшим братом приду к нему на службу».

Мать сказала: «Пока сам не придешь, султан не простит тебя». Он всяческими путями старался уговорить мать, чтобы она упросила [султана], не повидав его [Абул Мухсина], возвратиться назад и приказал поднести матери много подарков. Она пришла к султану и сказала обо всем. Султан не согласился. В это время [он] получил письмо от Алишера: «О, мой султан! Кто такие Абул Мухсин и Купек Хусейн, чтобы вы, оставив Герат, отравились сражаться с этими невеждами. Обязательно возвращайтесь. Эмир Зуннун Афган и Бедиуззаман-мирза с 15 тыс. воинов опять окружили Герат. Немедленно приходите, я не в силах воевать с Бедиуззаманом-мирзой. Пусть судьба султана процветает!» Султан, прочитав письмо, заплакал.

Эмиры сказали: «О, султан, такую чудесную жизнь ты прожил, не думай, что эти события все отняли у тебя, надо терпеть. Из-за судьбы плакать не следует».

[Султан] сказал: «Друзья мои, я плачу не за себя, а за судьбу этих безголовых сыновей. Что будут делать они после моей смерти? У них нет ума, кто будет после меня царствовать? [Сейчас они] из-за трона совершают такие поступки». Люди поняли, что султан сильно переживает [76] за сыновей. Султан не знал, что делать. Приказал уничтожить монеты [которые чеканили на имя Бедиуззамана-мирзы]. Он велел заново отчеканить монеты [на свое имя] и отправился в Герат.

/с.224/ Кучек Хусейн-мирза прибыл в крепость Мерв. До этого он приказал [своим людям, чтобы они] вслед за ним доставили [туда] продовольствие.

[Абул Мухсин-мирза] отправил своего агента вместе с войсками отца, чтобы разузнать обо всем. Когда его [агент] возвратился, то он спросил: «Отец пошел вместе с войсками или же отдельно?»

Лазутчик сказал: «С султаном остались только работники кархане, а войско идет впереди». После этого Абул Мухсин-мирза поднялся с места.

Купек-мирза спросил: «Что случилось?»

[Абул Мухсин] сказал: «Господь представил нам такую возможность. Ты тоже поднимайся. Как я могу позволить, чтобы отец убежал?!» Хотя Купек Хусейн был молод, он был умнее своих братьев. Он понимал, что если брат отправится [за султаном], то он [Абул Мухсин] убьет отца. Он начал уговаривать брата: «Если мы и впредь будем мучить отца, то бог нас не простит за это. В дальнейшем не видать нам счастья и благополучия за такое отношение к родному отцу».

Абул Мухсин сказал: «Откажись от своего мнения, выступай, убьем отца и посадим брата на трон в Герате. [Если мы этого не сделаем, то] Музаффар Хусейн станет царем».

Купек Хусейн сказал: «На царство венчает господь бог. Никто не был царем, применив силу». [Купек Хусейн] умолял его [Абул Мухсина], но он не послушался. Он убедился в его глупости и сказал: «Я возвращаюсь в свою крепость».

[Абул Мухсин-мирза] сказал: «Разве я тебе позволю [уйти]? Свяжу тебя и скажу твоим воинам, чтобы остались в городе и поведу их на войну. Рассчитавшись с отцом, приду вместе с ними и освобожу тебя». Купек Хусейн не успел даже подняться, как его связали. А сам [Абул Мухсин] сел на коня и направился в сторону Герата.

Султан после того, как прошел три перехода, увидел, что вдали позади него поднимается пыль, и отправил туда [77] людей, чтобы узнать, в чем дело. [Посланники] возвратились и сказали: «Абул Мухсин-мирза идет за вами, хочет схватить вас», /с.225/. Этот шахрияр ⁶ пришел в ярость и сказал про себя: «Смотри на этих собачьих сыновей! Они считают меня бессильным и с такими намерениями выступают против меня?» Музаффару Хусейну [он] сказал: «Иди и отруби обоим головы и принеси их мне». Музаффар Хусейн-мирза с оставшимися 5000 воинов преградил дорогу [Абул Мухсину].

Султан приказал одному человеку: «Верни войско, которое [шло впереди] в Герат». Султан знал, что его сыновья прибывают из крепости Мера и [возможно] Бедиуззаман идет им навстречу. Поэтому он волновался, как бы его войско не разбежалось. На третьем переходе [султан] приказал [войскам] построиться и, не расходясь, дойти до Герата. Войска, находившиеся на один переход впереди, услышав приказ [султана], возратились назад.

Битва Музаффар Хусейна-мирзы с братом Абулом Мухсином-мирзой и пленение Музаффар Хусейна-мирзы

Музаффар Хусейн-мирза хотел выйти на поле [битвы]. Сколько ему не говорили, чтобы он побыл возле флага и что выходить на поле не его дело, он не послушался: увидев, что Абул Мухсин вышел на поле брани, он тоже пошел сразиться с братом. Абул Мухсин-мирза, захватив его, хотел отрубить ему голову. Старшины сказали: «Побойся ярости султана, отправь его к Бедиуззаману, пусть он поступит с ним как хочет». Потом [Абул Мухсин] приказал: «Связать его цепью и в сопровождении двухсот человек отвести в крепость». Его отвели. [Абул Мухсин] справился и с теми 5000 воинами. Как можно воевать войску без сердара? Они возвратились и собрались вокруг султана. Султан, увидев, что воины Музаффара Хусейиа сбежали и возвратились, спросил: «Что случилось?» [Воины] объяснили положение дел. Султан приказал: «Поднимайте выше мой [78] флаг!», а сам вышел из мехаффе ⁷ и хотел сесть на коня. В это время прибыл Абул Мухсин-мирза и увидел, что [отец] стоит как вал Александра [Македонского] и надевает оружие. Он натянул поводья и остановился.

Купек Хусейн-мирза, видя, что брат пошел схватить отца, начал молиться. Его воины поверили [Абул Мухсин-мирзе]. Некоторые [из них] сказали: «Возможно, он схватил нашего благодетеля. Он так любил нас. Мы не пойдем, будем скрываться». Одна часть воинов скрывалась городе, другая — за городом. [Они сказали]: «Когда Абул Мухсин-мирза уйдет, выясним положение. Если [он] схвачен, освободим его. Если за себя оставил [Купек Хусейна], спросив разрешения, отправимся воевать с его отцом». 500 человек остались. Когда выяснилось, что [он был] арестован, напали на тюрьму и освободили его. 1000 суфиев султана из Мерва стали спутниками [Купек Хусейна]. Когда эти 1500 человек прибыли, то увидели издали, что идет битва. Пыль от битвы поднималась до небес, флаги развевались под облаками. Издали в пыли показалось 200 человек. Музаффар Хусейн был закован в цепи и Ибрагим-султан Тархан вел царевича [шахзада] в крепость. [Ибрагим-султан Тар хан, увидев Купека Хусейна, сказал: «Тебя кто освободил?».

[Купек-Хусейн ответил]: «Твой ага освободил, который за добро отвечает злом. Прочь руки от цепи на голове брата!».

[Ибрагим-султан] сказал: «Этот арестованный принадлежит Абулу Мухсину-мирзе. Кто посмеет отнять его у меня?».

[Купек Хусейн-мирза] сказал: «Эй, негодяй! Почему не служишь тому человеку [Султан Хусейну], на чьих хлебах окрепли твои кости». Он ударил его саблей и тот свалился на землю. [Купек Хусейн] приказал: «Снимите цепи с брата и свяжите Ибрагим-султана Тархана». Он прибыл тогда, когда султан собирался выйти на поле [битвы]. Абул Мухсин был на поле и свалил несколько воинов с коня. Увидев флаги Купека Хусейна, воины султана сказали: «Нельзя оставаться, надо бежать». [79] [Султан Хусейн] загрустил и в этот момент прибыл Музаффар Хусейн и поклонился отцу.

Султан сказал: «Сын мой, где ты был?» Тот [Музаффар Хусейн] объяснил положение и сказал: «Купек Хусейн прибыл к нам из помощь и сказал, — я сам справлюсь с Абулом Мухсином. Его величеству отцу не обязательно утруждать себя. Кто он такой и разве я какой-нибудь купек [пес], чтобы льву-отцу выступать против нас!?» Когда султан посмотрел на поле /с.227/ [битвы], то увидел, что Купек Хусейн, встав с места, кладет земные поклоны перед флагом султана. [Купек Хусейн] прибыл на поле, где был Абул Мухсин. Он сразу свалил его с коня и приказал связать. Потом он сказал ему; «Эй подлец, что это за хитрость?» Его привели к отцу и он сказал: «О знаменитый шахрияр, мы оба виноваты, посетите нас и позвольте поцеловать ваши ноги. Если не хотите простить [нас], тогда прикажите пусть отрубят нам головы». Султан обнял Купек Хусейна и поцеловал в лоб, а также из-за [этого] простил Абул Мухсипа. Потом [султан] возвратился обратно в Герат. Когда победная весть дошла до Алишера, тот приказал: «Бейте радостно в литавры». Радостный бой литавров раздался из крепости.

Бедиуззаман-мирза сказал: «Что за бой литавров? Лазутчик Бедиуззамана, который находился среди воинов султана, принес весть от Абул Мухсина: «Ой брат, сам бог не хочет, чтобы ты был царем этого края». Услышав о возвращении султана, по приказу Эмира Зуннуна Афгана [они] отправились в сторону Кандагара. Утром, на заре, Мир Алишер открыл ворота крепости и встретил султана. Султан, прибыв в крепость, начал наслаждаться [покоем].

[Далее /с.238—240/ рассказывается о том, что Шейбанихан вместе со своими родственниками — Джанибек-султаном и Убейдулла-ханом вознамеревался завоевать Хорасан. В 1506 г. они отправились походом на Балх.

Тимуриды не посмели преследовать Шейбани-хана и поэтому, посовещавшись, пришли к выводу — зимовать каждый на удобном для себя месте. В 912 г. х. (1506—1507) узбекские ханы перешли Джейхун. Бедиуззаман опять посылал своего человека к Бабуру].

/с.240/. Бабур-падишах с 12 тыс. воинов прибыл из Кабула в Герат, [Бедиуззаман] отправил письмо в Астрабад, Мерв, Себзевар ⁸, Мешхед-мукаддес ⁹, Семнан¹⁰ и Дамган. [В этих] больших девяти городах управляли его девять братьев и каждый из них имел две-три тысячи воинов. [Из них] никто не послушался и не пришел [к Бедиуззаману].

[Шейбани-хан, захватив Балх, готовится к походу на Хорасан, а Тимуриды готовятся к войне против узбекских ханов].

/с.246/ Шахи-[бек] прибыл на берег Мургаба. Каждое из двух войск расположилось [на разных берегах реки]. Шахи-бек вместе с 600 ¹¹ всадниками отправился наблюдать за войнами из Хорасана. Пройдя половину фарсаха¹² пути, он расположился на вершине холма. Один всадник-лазутчик объяснил [ему] положение дел. [Шахи-бек] спросил у своего лазутчика кому принадлежат увиденные им шатры. Он увидел, что среди войск находится шатер, сияние купола которого соперничает с сиянием луны.

[Лазутчик] сказал: «О, душа этот шатер принадлежит султану. Его изготовили в Руме¹³ из европейских атласов. Этот [шатер] изготовили ремесленники, которые для защиты от хищников сделали вокруг [шатра] ограду из золотой проволоки. На этот шатер израсходовано [81] 14 тыс. туманов. Название этого шатра — «победа». Когда султан отправлялся на войну, для того, чтобы не проиграть битву, он брал с собой шатер. Однако [твои] стрелы погасили блеск этого шатра.

[Шахи-бек] сказал: «Хочу, чтобы завтра во время битвы один из моих богатырей, взяв с собой 1000 воинов, окружил этот шатер. Если господь бог не желает нашего поражения, то без победы от войны не откажемся. [Завтра] пока мы вернемся [с поля битвы], хочу, чтобы привезли этот шатер со всем его содержимым, креслами и, опустив купол вниз, поставили среди нашей орды».

Отец Убейда, брат [Шахи-бек]-хана Махмуд-султан, поклонился ему и сказал: «Я принимаю это предложение. Если завтра в ожесточенной битве войско противника потерпит поражение, пока эти злодеи будут сопротивляться, я захвачу этот шатер».

Шахи-бек-хан удивился и сказал: «Мы отдали тебе Бухару и назначили даругой. /с.247/ А теперь Бухара будет твоей и твоих потомков».

Эмир Зуннун также имел лазутчика родом из узбеков Дешта. [А он] имел своих людей среди войск узбеков. Этот агент был нукером Шахи-бека и в год один раз он приходил к Эмиру Зуннуну, получал от него сто туманов. Однако [в остальное время] к нему приходили другие агенты и вручали ему письма. Он давал сведения, а они доносили [Эмиру Зуннуну]. Он, подыскав момент, сам явился к Эмиру Зуниуну и рассказал о беседе между Шахи-беком и его братом ¹⁴.

Когда Эмир Зуннун был еще в Кандагаре, он выбрал из всех войск 500 отважных воинов. Он им в своем письме-приказе писал: «В день битвы стойте позади войска афганцев». А этим воинам сказал: «Возьмите оружие и по коням!» Прибыв к реке, он крикнул: «Эй, Шахи-бек! Ты прибыл [сюда] и выбрал шатер султана. Как ты посмел вести речь об этом шатре? Очень приятно, что ты имеешь 600 воинов, а я — 500, т. е. у тебя превосходство на сто человек. Ты себя считаешь имамом эпохи. Имам эпохи должен отличаться от других людей своей храбростью. Я себя всегда считал одним из слуг султана. Будет очень хорошо, если ты не убежишь, не опозорив [82] себя. Спустись вниз, посмотрим, имам ты или нет» Когда эти слова дошли до вершины [холма], Шахи-бек собрался бежать.

Махмуд-султан сказал: «Эй брат, что задумал?»

[Шахи-бек] ответил: «Мне не хочегся воевать с этим кандагарцем».

Махмуд-султан сказал: «Ты считаешься халиф-рахманом, [а это] что за манера [поведения]? Ты побудь здесь, а я вместе с 500 воинов пойду сразиться с ним».

/с.248/ [Шахи-бек] сказал: «Благославляю тебя». После [этого Махмуд-султан] спустился вниз.

Эмир Зуннун отправил гонца к Бедиуззаман-мирзе и сказал: «Поднимитесь и приходите непременно, если Шахи-бек отправит [своего человека] за войсками, тогда, не дай бог, [они; нападут на [ваше] войско». Таким образом, он отправил гонца, а сам перерезал дорогу Махмуд-султану. В результате первой атаки свалили с коней на землю 200 воинов. Махмуд-султан, увидев эту картину, поднялся на вершину [холма]. Эмир Зуннун сказал: «Кого я вижу, [кто] от меня убегает?! Конь [эмира Зуннуна] споткнулся и несколько [узбекских] воинов хотели его остановить. Пустив в каждого [из них] по стреле, он двинулся вперед. [Махмуд-султан] хотел пойти к Шахи-беку. Шахи-бек кричал: «Эй, брат, сюда, наверх!» Его конь обессилел. А конь Эмира Зуннуна был арабской породы и доставил его к подножию [холма]. Когда [эмир Зуннун] увидел, что противник убегает, он выстрелил из лука. Стрела насквозь пронзила грудь врага. [Эмир Зуннун] увидел, что [его] молодые [воины] ранены в голову острием копий. [Он] стоял среди камышей и смотрел в сторону войск мирзы, но оттуда не было видно никого. Он пришел в ярость и сказал одному афганцу: «Иди, скажи этому несчастному мирзе, если сейчас же не сядет на коня, его державе не видать счастья. Если сегодня не пойдет, тогда завтра [когда начнется сражение], от первого же удара копья слетит его голова. Если хочешь стать царем Туркестана и Хорасана, тогда садись на коня, пока Шахи-бек не ушел далеко, [приходи], убьем его. Обязательно и еще тысячу раз обязательно приходи с войсками». Посланец возвратился. Он [Бедиуззаман] ответил: «Скажи этому сумасшедшему афганцу — откуда у него такая храбрость, /с.249/, [83] чтобы тягаться с Шахи-беком? Зачем [он] пошел вперед? Возможно, завтра мы заключили бы перемирие. Скажи, пусть возвращается, — мы от тебя не требуем боя!» Прибыл и второй гонец. Он [Бедиуззаман] сказал: «Иди скажи, что время уже под вечер, вечером воевать нехорошо. Пусть возвращается, завтра сразимся». [Бедиуззаман] обрадовался смерти брата Шахи-бека, однако у него не хватило смелости идти в [бой].

Музаффар Хусейн-мирза сказал: «Эй, брат. Эмир Зуннун положил такое клеймо на сердце Шахи-бека, [убив брата]. Правильно [он] говорит. Надо его опередить. Давай сегодня вечером с этими войсками нападем [на врагов]. Правда на стороне Эмира Зуннуна». Бедиуззаман попал в несчастье, не послушав брата, отправил гонца [чтобы вызвать Эмира Зуннуна]. Эта весть дошла до Эмира Зуннуна. [Он] сказал: «Проклятие вам, трусы! Станьте жертвой могиле султана. Верно говорят: «От огня остается пепел. Песок на ваши головы, не стоящие пепла!» ¹⁵ Обратясь к друзьям, он сказал: «Мы никогда не отступали перед неприятелем. Несколько раз [мы] ходили с султаном и ели его соль. Мы знаем, что завтра Шахи-бек хочет отрубить нам голову. Одна ночь жизни ничего не значит. Произносите вслух келеме» ¹⁶.

Битва Эмира Зуннуна-Афгана с Шахи-беком и смерть Эмира Зунвуна на поле битвы от стрел туркмен ¹⁷

Эмир Зуннун с теми 500 воинов отправился на бой против 40 тыс. узбеков Шахи-бека. [Они] приняли [на себя] первые удары копий узбеков. Когда копья вышли из строя, вооружились острыми саблями. [84]

/с.250/ Шахи-бек сказал: «А вдруг подойдет войско Бедчуззамана? Отправляйте лазутчика для выяснения». 40 тыс. воинств [Шахи-бека] окружили 500 воинов [Зуннуна], но они сопротивлялись. Эмир Зуннун ждал помощь, [но] узнав, что эти трусы не придут, теряя надежду на жизнь, атаковал войско [противника] и уничтожил многих. Однако [теперь] Эмир Зуннун сожалел, что не отправил человека за своими 10 тыс. воинов, и что пришел без разрешения Бедиуззамана. Сколько ни думал, не нашел другого выхода и опять пошел в бой. Эти 500 человек храбро сражались. Было убито 700 узбекских воинов. Время поражения приближалось, они оказались среди огромного войска.

Шахи-бек приказал: «Не подходя близко, стреляйте из лука». Разом [узбеки] выпустили 30 тыс. стрел. Из 500 воинов осталось 100 человек. Большинство стрел, пущенных в Эмира Зуннуна, падали на землю подобно орлам со сломанными крыльями. Однако смерть приближалась, внезапно один узбек ¹⁸ выстрелил ему в грудь. Одним словом, он упал с коня. Эти сто человек, взяв тело, [унесли] с поля битвы. [Это] послужило уроком. Музаффар Хусейн ахнул и сказал: «Эй, брат, осуществилось проклятие отца! Если у тебя есть завещание [скажи], я пойду и напишу завещательное письмо».

Бедиуззаман-мирза, услышав это, сказал: «Эмир Зуннун с 500 воинами убил 8000 узбеков, завтра мы причиним несчастье этим людям». В ту ночь он поднял войско. Наступило утро.

/с.251/ Шахи-бек, вызвав своих эмиров, сказал: «Хочу обманным [путем] опередить этих двух невежд». Его племянник Убейд-султан ¹⁹ сказал: «Я пойду с авангардным войском».

Шахи-бек сказал: «Возьми 3000 воинов и иди на расстоянии полфарсаха в сторону Балха и наблюдай. Когда настанет чашт ²⁰, поднимай большую пыль в степи. Возьми с собой мой флаг и барабан. Во время битвы надо поднять [85] двадцать флагов. [Враги примут] бунчук Шахи-бека за бунчук Джанибек-султана. Твой приход ускорит их поражение». Мысль Шахи-бека пришлась по душе Убейд-хану. Ночью отправились в путь. Когда взошло солнце, Шахи-бек приказал [своим] войскам: «Становитесь в ряд!» С другой стороны войска Бедиуззамана сели на коней. Сначала они боялись, но после последнего сражения у людей Хорасана не оставалось страха. С обеих сторон на поле вышли авангардные войска. Началась битва. Всегда предводителем войск должен быть опытный человек, но кто такие Шахи-бек-хан и узбекские воины, чтобы воевать наравне с войсками Хорасана? Жаль, что два неопытных главнокомандующих были невеждами и никогда не воевали с неприятелем. В ходе битвы они не знали, кого можно поставить против неприятеля, а также не знали правил битвы. У Шахи-бека чархчи стал Беягу-бахадур. [Он] был хитрым и опытным, а также участвовал во многих больших сражениях еще со времен султана Абу Саида ²¹.

/с.252/ Таким образом, с каждой стороны вышло по 5 тыс. человек. После первой и второй атаки войска чагатайцев²², проиграв битву, отступили назад [Войска Шейбанидов], окружив этих людей, начали издали стрелять из луков. Хайдар Хусейн-мирза²³ был помощником чархчи. Поэтому он вышел на поле, а с другой стороны вышел Джан Вела. Хайдар Хусейн-мирза, [победив Джан Вепа-мирзу], хотел догнать его, [но] пущенная с близкого расстояния стрела узбека насквозь пронзила его грудь. Войска на поле битвы остались без полководца. Со стороны Балха поднялась большая пыль, казалось, будто напало сто тысяч человек. Воины Хорасана побледнели. Разведчики пошли [им] навстречу. [Они] принесли следующее сообщение: «Царь Балха Джанибек-султан и правитель Бухары [Убейд-хан] с сыном Шахи-бека эмиром Тимур-мирзой²⁴ идут на помощь [Шахи-беку]». Услышав имена этих трех сердаров, [они] сказали: «Каждый [86] из них имеет 20 тыс. воинов, а всего 60 тыс. И 40 тыс. воинов [Шахи-бека] находятся в бою». Бедиуззаман-мирза со страхом сказал: «Я сам выйду на поле [битвы] и буду сражаться». Прибыв на поле и убив несколько человек, [он] повернул коня [в сторону] Астрабада.

Музаффар Хусейн-мирза попросил совет у брата, который находился около флага. Ему ответили: «У флага нет [брата]». Узнав, куда он ушел и взяв 3000 воинов, [он тоже] направился в сторону Астрабада. Из-за пыли ничего не было видно. Те два брата погибли ²⁵. Весть о побеге мирзы дошла до Шахи-бека. [Он] увидел, что воины Хорасана воюют отважно. Шахи-бек отправил им /с.253/ послание: «Желаю Вам счастья, если сложите свое оружие и будете мне покорны, тогда я вас уважу. Два брата погибли, а другие два бежали. Что вам дает война? Ради кого вы воюете?».

Хорасанцы, услышав эти слова, не поверили. [Они] сказали: «Шахи-бек хитрый [человек, он] нас обманывает». Но воины оказались хитрее Шахи-бека. Силы сторон равнялись один к ста. Если бы эти трусы стояли на своих местах, тогда они победили бы Шахи-бека. Полководцы оценили это положение и вынуждены были отказаться от дальнейшего сражения.

Шахи-бек прибыл верхом, захватил трон²⁶ султана и приказал: «Никого не трогать. Подсчитайте [вражеских] воинов. Все они [станут] моими нукерами. Пусть виночерпии Бедиуззамана угощают вином хана и других. Эмиры Хорасана пусть спокойно сидят на своих местах. Кто не хочет служить, не следует их трогать».

[На с. 253—259 рассказывается о прибытии Шахи-бека в Герат и о том, как встретил его народ Герата].

Шахи-бек отправляет своих сыновей — Убеид-хана ²⁷ и Мухаммед Тимур-хана в Хорасан

/с.259/ Шахи-бек захватил Герат и, назначив своих сыновей — Убейда и Мухаммеда Тимура сердарами войск, отправил их в Хорасан. После захвата [87] окрестных с Гератом районов [они] направились /с.260/ в сторону Астрабада.

В это зремя Бедиуззаману доставили весть: «Убейд-султан идет арестовать тебя». Он [Бедиуззаман] оставил в Астрабаде Музаффара-тупчи ²⁸ и направился в провинцию Ирак ²⁹. [Когда шах Исмаил находился в г. Султание³⁰. к нему прибыл Бедиуззаман. Шах торжественно встретил его и сказал: «Надо было прийти на помощь, когда узбекские ханы прибыли в Балх». Мирза просит прощения за свою ошибку].

Музаффар Хусейн-мирза пошел к туркменским джигитам ³¹. Взяв небольшой отряд, он сразился с Убейд-ханом и погиб.³²

Убейд-хан вручил Ходжа Музаффару Астрабад и оттуда направился в Себзевар.

Ибн Хусейн-мирза, услышав, что прибывает Убейд, отправил гонца в Мешхед-мукаддес к Купек-мирзе, чтобы тот посоветовал, что делать. Тот ответил: «Приходи ко мне, будем [вместе] сражаться».

Через десять дней прибыл Убейд. Купек-мирза сообщил о сражении. Когда узбеки потерпели поражение и бежали, Купек Хусейн-мирза упал с коня, его схватили и привели к Убейд-хану³³. [Убейд] приказал отрубить ему голову. [Узбекские ханы] захватили весь Хорасан. Ибн Хусейн-мирза храбро сражался с Беягу-бахадуром, но был убит³⁴.

Убейд-хан отправил человека к Шахи-беку с сообщением: «В Семнане и Дамгане три сына султана собрали [88] 10 тыс. чагатайцев. Если я пойду в сторону Рея³⁵ и Тегерана, несомненно, придут кизылбаши. Взятие некоторых крепостей представляет большие трудности, /с.261/ Когда наша петиция дойдет до хана, [надеюсь, хан] придет ею всеми [войсками]». Когда петиция Убейд-султана доходит до Шахи-бека, [он] отправляется в сторону Дамгана. Сын Бедиуззамана-мирзы Мухаммед Заман-мирза³⁶ находился в это время в крепости Дамган. Когда он услышал, что идет Шахи-бек, его охватил страх. Он обратился к эмирам, старшинам и своим братьям и сказал: «Вы закройте ворота крепости и охраняйте их. Я пойду к отцу в Ирак и с войсками кизылбашей вернусь с отцом к вам на помощь. Захватить крепость Дамган будет не так легко».

[Мухаммед Заман-мирза с Феридуном Хусейн-мирзой защищали крепость около двух месяцев. После этого они сдали ее Шахи-беку /с.262/. Мухаммед Заман-мирза отправился в Тебриз³⁷. Бедиуззаман просил помощи у шаха, но шах из-за болезни не смог дать войска. Когда шах услышал, что Шахи-бек отправился в Самарканд, он направил в Хорасан 12 тыс. воинов во главе с Наджми Сани и Бедиуззаманом.

Музаффар-тупчи, узнав, что прибывают кизылбаши, перешел на их сторону. Наджми Сани передал управление Астрабада Феридуну Хусейну-мирзе ³⁸. Шейбани-хан вторично прибыл в Хорасан].

На другой день Шахи-бек пришел [в Герат] и спросил о Бедиуззамане. /с.270/ Ответили: «Уже три дня как он ушел».

Хан вызвал Убейдуллу-хана я сказал: «Иди за ним [Бедиуззаманом]».

Абдулла ³⁹ поклонился Шейбани-хану и оттуда прибыл в окрестности Мешхеда-мукаддеса. Услышав, что Бедиуззаман ушел в Астрабад, а Ибн Хусейн-мирза остался, [89] [он] окружил Мешхед. Ибн Хусейн-мирза вышел из крепости и хотел бежать. Но его схватили и привел» к нему [Убейду]. Тот приговорил его к смерти. Мешхед был взят. После этого войска Убейдуллы направилась в Астрабад. Мухаммед Заман-мирза бежал. Абдулла захватил весь Хорасан [и Астрабад]. Потом вернулся обратно, чтобы известить об этой победе Шахи-бека

[Когда Шахи-бек захватил Хорасан, он отправил посла к шаху Исмаилу /с.284—293/ и передал: «Вы должны подчиниться мне и читать хутбу на мое имя». Шах Исмаил отправился в Хорасан. Его войска захватили Семнан, Себзар⁴⁰ и Пул Корпи. Во всех городах Хорасана узбекские войска терпят поражение от войск шаха Исмаила и бегут в Герат].

Шахи-беку доставили весть /с.293/ о прибытии шаха в Джам ⁴¹. Вокруг него [Шахи-бека] собралось 30 тыс. воинов. Сразу направились в Мерв ⁴². Оставив Джан Велу в Герате [Шахи-бек] сказал: «Если шах пойдет к Герату, ты охраняй крепость. Я же буду ждать своих сыновей — Убейдуллу и Мухаммеда Тимура. Они придут с 60 тыс. воинов и у меня станет 100 тыс. воинов, вернемся из Мерва. Кто такой ших-оглы, чтобы соперничать с нами?!».

Джан Вепа сказал [Шахи-беку]: «Возможно, надо написать [письмо] шаху Исмаилу /с.294/, что мы направились в крепость Мерв. Если у Вас имеется мужество, местом встречи послужит крепость Мерв; возможно, [он] от страха вернется обратно. Если придет, тогда он покажет себя храбрым человеком. Будем ближе к Туркестану. В Мерве крепость крепкая и ее не смогут взять силой. Останься сам в крепости, а за войсками Туркестана и Убейд-ханом отправь человека. Срочно их вызови». Шахи-бек удивился [находчивости] Джан Вепы и написал для Муршиди-камела письмо, сам же отправился в Мерв. Письмо было вышесказанного содержания. Когда письмо Шахи-бека дошло до шаха — покровителя мира, [он] сказал: «Благодарим, если друг намекает, мы готовы помочь». Письмо вручили [шаху] в Джаме и тут же [он] выступил к Мерву. [90]

Шахи-бек, взяв жену Могаббеле-ханум вместе с ее казной, прибыл в Мере и начал охранять крепость. Когда шах был в Джаме, он сказал Дурмуш-хану: «Мы доверили вам власть в Герате, Следуй в свои владения, Победи Джана Вепа и назначь там правителя. Потом догонишь нас».

[Дурмуш-хан] ответил: «Клянусь твоей почтенной головой! Если отдадите [мне] весь мир, не отдалюсь от копыт вашего коня; если можно, когда вернемся обратно, пойду в Герат».

Шах сказал: «Дело ваше». [Они] направились в сторону Мерва. Когда до Мерва остался один переход Наввабашраф⁴³ сказал: «Хочу найти человека, который стал бы предводителем моего пишхане ⁴⁴ и довез его до крепости Мерв», В то время отец Ахи-султана Мухаммед Дана-султан был знаменосцем Муршиди-камела. Он встал с места и сказал: «Эй, шахрияр, с давних времен, со времен султана Джунейда ⁴⁵ — я нахожусь на службе [Сефевидов]. Сражался в конных отрядах Хайдар-султана ⁴⁶. С конниками твоего брата султана Али-мирзы ⁴⁷ воевал с туркменами ⁴⁸ и воинами Ширвана. /с.295/ Самой большой моей мечтой было умереть за суфизм, пожертвовав собой за Муршиди-камела. Прожитой жизни для меня хватит. Сегодня хочу осуществить свою мечту,

Шах сказал: «Очень хорошо». Муршад разрешил ему. [Дана Мухаммед-султан] взял 700 конников шамлу ⁴⁹. Погрузив вьюки, отправился с пишханой в путь. Шах сказал Мирзе Мухаммеду Талешу ⁵⁰: «Ты тоже, взяв людей Талеша, сопровождай его». [Тот] поклонился ему [91] и сказал «благодарю» и отправился. После этого шах отправил в путь Хусейна-бека ⁵¹. Он тоже поклонился ему перед дорогой. Шах после [их] отправления приказал: «Между десятью и одиннадцатью часами войска двинутся в путь».

Битва [Дана] Мухаммед-Султана, Мирзы Мухаммед-султана, Ахи-султана и Хасан-бека Халвачи-оглу с войсками Шахи-бека

Шахи-бек приказал: «На башне крепости сделайте навес [саебан] из атласа». [Он] сидел в кресле, обшитом золотом и смотрел в сторону Меш-хеда-мукаддеса. Увидев поднявшуюся пыль, он сказал:

«Возможно, [это] кизылбаши?» Лазутчики [Шахи-бека] прибыли и сказали: «Мы были в орде⁵² ших-оглы ⁵³. Отделились от них в Махмудабаде. ⁵⁴ Знаменосец шаха Дана Мухаммед-султан-шамлу прибывает с шахской пишханой».

Шахи-бек сказал: «Хочу наблюдать, как воюют кизылбаши». И, обратившись к Джан Вепа-мирзе, сказал: «Эй, хан, бери 3 тыс. узбеков и встречай полководца кизылбашей. Посмотрим, как они воюют».

Джан Вепа сказал: «Я много раз воевал с этим племенем, /с.296/ Наджуби-бахадур и Сари-оглан ⁵⁵ давно меня просили: если представится возможность воевать с кизылбашами, пусть хан разрешит это, а сам пусть наблюдает. Он увидит, кто смелее, — узбек или кизылбаш».

Шахи-бек сказал: «Вызывай обоих». Он вызвал их. [Наджуби-бахадур и Сари-оглан] с 3 тыс. воинов встретили старого льва. Дана Мухаммед-султан обратился к сыну и сказал: «Сын мой, разреши мне. Ты же оставайся на службе у Муршида. Я знаю, какая участь ожидает изменившего тому дому. Держи крепче знамя. Я сам хочу сразиться». [92]

Ахи-султан увидел, как его отец оказался среди 3000 воинов [противника] и метал копья. Молодые джигиты с разных сторон нападали на узбеков, сваливали с коней и копьями били их в грудь. В результате трех атак было, убито 2100 узбеков ⁵⁶. Наджуби, увидев эту картину, растерянно задумался. Сари-оглан прискакал на своей киргизской алаше ⁵⁷ и, преградив дорогу Дана Мухаммеду, сказал: «Держи, эй, старый рафези ⁵⁸. Если ты на старости [лет] так воюешь, то каким был в молодости? Прицелившись [Сари-оглан] выстрелил. Дана Мухаммед-султан отразил стрелу, Шахи-бек наблюдал [все это].

Джан Вепа сказал: «Мой хан, видите Сари-оглана? Смотрите, как воюет со старым сердаром».

Хан сказал: «Я тоже за ним наблюдаю». Эти слова хана ангел-вестник неба донес до слуха [Дана Мухаммеда]-султана. [Он] в тот момент ударил Сари-оглана копьем и произнес: «О, Али, помоги». Потом, подняв его с коня, ударил по голове коня Наджуби-бахадура. Конь лишь один раз пошевелился и больше не двигался. Мышцы Сари-оглана были раздроблены, а кости стерлись в порошок. /с.297/ Султан продемонстрировал такую храбрость, что Шахи-бек сказал Джану Вепа: «Правда на твоей стороне. Видишь, это племя не люди, а драконы. Отправляй еще 5000 воинов. Пусть Мехди Аталик⁵⁹ тоже выйдет со своими тремя тысячами воинов. Окружите этих людей. Ни одного из них не выпускайте, пока я не пораню душу ших-оглы!» Те 3 тыс. трусов вышли из крепости, а из прежних 3 тыс. воинов осталось только 700 человек и они были ранены.

Мехди Аталик с Терджем-бахадуром⁶⁰ и сыном дяди Шахи-бека Нурмухаммед-султаном вышли из крепости. Кизылбаши посмотрели назад и увидели пыль. [Это приближалось войско] Мирзы Мухаммеда. [Кизылбаши] не испугались многочисленности войск узбеков. Мирза [93] Мухаммед тоже прибыл и с новыми силами начал сражаться Вторым появился Халвачи-оглы. Эти 2 тыс. кизылбашей так храбро сражались, что у Шахи-бека осталась лишь половина войска. В разгар битвы Наджуби-бахадур ударил копьем в сердце Дана Мухаммед-султана. Острие копья вышло с обратной стороны груди. Ахи-султан, увидев это, закричал: «Собака, убери руки! [Ты] внезапностью убил храбреца! Посмотрим, какой ты сам храбрец, выходи!»

В это время прибыл Миршиди-камел. Узбеки бросились бежать, и из тех 10—12 тыс. узбеков, которые вышли из крепости, потери составляли 6000 человек. Для входа узбеков в крепость около башни крепости был построен деревянный мост. Ахи-султан, увидев, что Наджуби-бахадур внезапно убил отца копьем, погнался за узбеками.

/с.298/ Подоспевший шах — покровитель мира увидел на краю крепости много узбекских трупов. [Он] спросил о Дана Мухаммед-султане. Сказали: «Узбек убил его, а Ахи-султан направился за убийцей отца». Справедливый шах остановил коня на краю поля и наблюдал, как гибли узбеки от рук кизылбашей. Ахи-султана показали шаху. Этот шахрияр сказал: «Вижу [его]». Однако Наджуби-бахадура среди узбеков не оказалось, возможно, он погиб. Внезапно он явился, и Ахи-султан, преградив ему дорогу, на глазах Шахи-бека отомстил [за отца]. Шахи-бек увидел, как Ахи-султан свалил с коня 80 человек и закивал в цепи Наджуби-бахадура. От злости он приговаривал «валлах» ⁶¹ или «йа Али валийа аллах» ⁶². У тех, кто слышал это почтенное имя, прибавлялась сила.

Ахи-султан был без головного убора. С непокрытой головой он прибыл к шаху и поклонился ему. Тот шахрияр снял свою корону и надел ему на голову. Эта корона стоила около 5 тыс. туманов. Эгретка [его] была из драгоценных бриллиантовых камней. Его величество шах выразил соболезнование Ахи-султану. Сражение закончилось. [Они] убили много узбеков. Шахи-бек познал какие они львы. Его величество слез с коня. Кизылбаши расположились вокруг крепости. [Шах Исмаил] по обычаю царей ждал три дня и на четвертый день приказал написать письмо [Шахи-беку]. После басмаллы [в нем] [94] было написано: «Пусть станет известно хану Туркестана. Где ваш приказ о том, что мы должны ремонтировать мосты и на каждом переходе устраивать фуражи для ваших войск, когда вы будете держать путь в великую Мекку? Пожалуйста, теперь можете совершать паломничество. Мужественные цари всегда сдерживают свое слово. Если у тебя есть честь, выходи из крепости. Джигиты, подобные льву, со стальными шашками в руках стоят наготове. Если прикажу, /с.299/ в миг от этой крепости ничего не останется. Она превратится в развалины».

Парламентер прибыл к Шахи-беку и вручил [ему] шахское письмо, а также рассказал о том, что знал. Он с горечью сказал: «Иди, скажи ших-оглы, что он воспользовался тем, что мое войско находится в Туркестане и пришел сюда. Каждый хорошо знает свои достоинства. На войне разное бывает. Если еще два месяца или сорок дней сможешь здесь остаться, то я поверю, что ты храбрый ших-оглы». Парламентера отправили [обратно]. [Он] прибыл к шаху. Его величество услышал ответ и сказал: «Если позволю, чтобы к тебе подоспела помощь, тогда буду трусом. Ты же жди, когда придут на помощь» — и приказал готовиться к походу.

Кучум-бахадур [брат Наджуби-бахадура] услышал, что его брат погиб от руки Ахи-султана. Придя к шахи-беку, он сказал: «Сегодня вечером хочу напасть на врагов и искуплю свой позор. Дайте мне 5 тыс. воинов». [Шахи-бек] приказал и ему дали людей. Когда настала полночь, Кучум-бахадур с воинами вышел из крепости. В тот вечер авангардным ⁶³ войском кизылбашей руководил Мирза Мухаммед Талеш. Он отправил [своего] человека на разведку, чтобы вблизи ворот крепости захватить [какого-нибудь] лазутчика [противника]. Когда этот человек подошел поближе, он увидел, что из крепости выходит много узбекских воинов. [Он] возвратился назади прибыл к Мирзе Мухаммеду-султану. Султан приказал предупредить войско. Поднялся шум. Кучум-бахадур понял, что сегодня ночью он не сможет отомстить и вернулся обратно в крепость. Шахи-бек, ругая его, сказал: «Если ты ничего не можешь сделать, зачем затеял это дело?» [95]

Кучум-бахадур ответил: «Если завтра, по-царски, лицом к лицу не буду драться — считай меня трусом». Когда настало утро, /с.300/ шаху-покровителю мира сообщили, что вчера ночью [узбеки] вышли [из крепости]. Кизылбаши были предупреждены и [они] не смогли приблизиться [к войскам кизылбашей]. Однако, когда настало утро, из крепости вышли узбекские воины и стали в ряд, вызывая [противников] на бой. Кучум-бахадур увидел, что кизылбаши собрались в одном месте, никого не оставив на правом фланге. Свои войска [он] выставил против них [кизылбашей], а сам, взяв 2000 узбеков, отправился вниз, по течению реки. Тут только кизылбаши заметили, что узбеки напали на [их] лагерь с другой стороны. Случайно там оказались воины Талеша, потому что они прибыли туда раньше. Мирза-Мухаммед с 200 воинов находился в лагере, а остальные его войска были рассеяны. Мирза Мухаммед услышал, что узбеки вышли из крепости и, погоняя своих коней, приближаются, как будто у них арабские скакуны. [Он] приказал своим людям: «Наденьте оружие и идите к шаху. Если Наввабашраф потребует меня к себе, немедленно позовите». Приказ Мирзы Мухаммеда «надеть оружие» разнесли по палаткам. В это время часть войск оказалась вблизи от воды [Мургаба] и оттуда пришло 2 тыс. узбеков, которые напали на войско Талеша. Они [кизылбаши] в первой же атаке убили 200 узбеков, Когда прибыли войска [кизылбашей], [Кучум-бахадур] подумал, что весть [об этом] дошла уже до другой стороны. Кизылбаши начали атаковать. Кучум-бахадур не мог больше оставаться [на месте]: из 2 тыс. узбеков он потерял 500 и [с оставшимися] 1500 воинов бежал. 300 воинов Мирзы Мухаммеда отправились за ними в погоню и догнали узбеков.

Когда Мирза Мухаммед узнал, что эти 300 воинов оказалксь среди 2 тыс. узбеков, он посмотрел на своих людей и сказал: «Его величество шах Исмаил-бахадур-хан с флагами, имеющими изображения дракона, идет к вам на помощь. Давайте, засучив рукава, поднажмем и мигом достигнем ворот крепости».

Шаху сказали, что узбекские воины напали, но Мирза Мухаммед со своими людьми отбил их атаку и направился за ними. /с.301/ [Далее описывается битва и победа [96] Мирзы Мухаммеда над узбекскими ханами. Шах вознаграждает Мирзу Мухаммеда и его джигитов].

Шахи-бек увидел из башни крепости, что еще не прошло и дня, а кизылбаши не позволили ни одному человеку войти в крепость. Из 12 тыс. воинов 6 тыс. погибло в бою, а остальные на [своих] киргизских алаша направились сразу с поля битвы в Туркестан. /с.302/ Кизылбаши хотели погнаться за ними, но Наввабашраф не одобрил это. Шахи-бек начал от страха дрожать всем телом и сказал: «Пока Убейдулла-хан и царь Туркестана⁶⁴ не придут [на помощь], не надо выходить из ворот крепости, закрывайте крепко ворота».

Молодые кизылбаши возвратились с победой обратно. Шахи-бек оказался в безвыходном положении. Каждый час для него казался годом. Могаббеле-ханум увидела, что Шахи-бек сильно напуган исходом боя, утешала его, говоря: «Если ты будешь бояться, тогда как же будут воевать узбекские [воины]? [Иди] и утешь узбеков». Узбекские старшины и аталики обратившись к шаху, сказали: «Ой, хан, нужно продовольствие для 30 тыс. человек и фураж для 30 тыс. коней. Однако неизвестно, хватит ли продовольствия на 5 дней. Если сам хан отправится в Туркестан и, собрав войско, немедленно возвратится и сразится с шахом Исмаилом, будет очень хорошо. Если войско не готово, тогда надо собрать воинов, а потом в начале весны напасть на Хорасан». Аталики нашли верный выход. Шахи-бек пошел к Могаббеле-ханум и посоветовался с ней. [Она] сказала: «Если, считая себя халифом и имамом эпохи так поступишь, то потомкам Чингиз-хана не уйти от позора». От этих слов Шахи-бек пришел в ярость и сказал: «Если уйдем [в Туркестан], надену твой платок на свою голову». Они договорились, что пока [Мухаммед Тимур и Убейд с войсками] не придут, каждый день отправлять человека в [Мавереннахр].

Когда прошло 20 дней, с тех пор как кизылбаши окружили крепость Мерв, прибыл парламентер от Бариса Илхана ⁶⁵ — царя Хавера⁶⁶ и принес письмо /с.303/. Отдав [97] шаху, он объяснил случившееся и сказал: «Прибыл от падишаха Бариса Илхана». В письме было написано: «Обращение вашего раба — Бариса Илхана, пусть дойдет до дворца шаха Исмаила. Я получил письмо от Шахи-бека, в нем написано, — взяв свои войска, встречай Эмира Тимур-хана ⁶⁷, стань спутником ханского сына и с ним отправляйся в Мерв. Когда доставили это письмо, взяв своих людей 20 числа месяца шабана ⁶⁸ с Мухаммедом Тимур-ханом перешли реку Джейхун. Теперь же хотим идти в Бухару к Убейдулле-хану, а оттуда в Балх за Джанибек-султаном и, взяв его с 20 тыс. балхскими всадниками, придем в Мере на помощь Шахи-беку. Эй, знаменитый шахрияр, если до нашего прихода справитесь с Шахи-беком, будет очень хорошо. [Я] всегда готов служить вашему величеству!» Когда шах прочитал [это] письмо, [он] сказал своему нукеру: «Ты сможешь пойти к Барису Илхану?» [Нукер] сказал: «Пойду». Потом [шах] наградил его халатом и сказал: «Отправляйся по дороге с правой стороны от Мерва на Ургенч и донеси наши благословения моему наибу — пусть его отблагодарит господь бог и с помощью аллаха мы постараемся победить [Шахи-бека]». Шахрияр вызвал к себе Хусейн-бека и Наджми Сани. [Далее говорится о смерти Наджми Решти. В память о нем прозвище «Наджми Сани» дается Яр Ахмеду Хузани].

Выше мы упоминали, что по приказу его величества [к нему] прибыли /с. 305/ Хусейн-бек-лале, Наджми Сани, Дурмуш-хан, Даде-бек, Мирза Мухаммед, Мансур-бек Кипчаки, Хасан-бек Халвачи-оглы и другие эмиры. [Шах] посоветовался с эмирами и сказал: «Барис Илхан написал, что двадцать дней тому назад 60 тыс. узбеков перешли реку Джейхун. Возможно, через неделю они придут сюда. Что нам делать?» Каждый высказывал свое мнение; [их мнения] не удовлетворяли шахрияра. [Шах] сказал: «Эй, эмиры, я сегодня ночью хочу обратиться с молитвой к своему господину, его величеству Амир-ул-муминин алейхуссаламу⁶⁹, тот Сарвар ⁷⁰ [98] позаботится о своих детях — обо мне и вас /с.306/.

[Далее шах, посоветовавшись со своими эмирами, приказал подготовить от имени Ибрагим-мирзы⁷¹ шаху Исмаилу письмо, где было написано: «Султан Селим ибн Баязид с 12 тыс. русскими воинами прибыл в Тебриз. Мы убегаем в сторону Ардебиля. Приходи защищать Ардебиль»].

Письмо отдали вестнику и приказали: «Отправляйся сегодня вечером и оставайся на расстоянии трех фарсахов отсюда, приходи завтра между десятью и одиннадцатью [часами]». [Шах] приказал кизылбашам: «Берите самые необходимые вещи. Остальное оставьте. Завтра будет приказ об уходе, чтобы все были готовы».

[Рассказ о том, как] Шахи-бек-хан был выманен из крепости Мерв шахом Исмаил-бахадур-ханом и как Шахи-бек и его воины погибли от руки шаха Исмаила и кизылбашей

На другой день шах приказал своим воинам сесть на коней и напасть на крепость. Защитники крепости стреляли из луков, а молодые [воины] защищались щитами. Шахи-бек, расстелив атлас, сидел на башне, а Могаббеле, сидя рядом с ним, наблюдала за боем. Шахи-бек увидел, /с.307/ что со стороны Ирака ⁷² поднялась пыль. Один молодой кизылбаш, как ветер, прошел между свернутыми палатками, погоняя своего коня, поклонился шаху и, вытащив письмо, отдал ему. Шах, прочитав письмо, сделал знак головой — вызвать кизылбашей, которые были отправлены в крепость. Когда [они] пришли к шаху, его величество что-то сказал и все направились к своим палаткам.

Шахи-бек, обратившись к Могаббеле-ханум и джан Вепа, сказал: «Воины кизылбашей охвачены каким-то волнением. Нет ли новых вестей?»

Джан Вепа сказал: «[Среди врагов] есть наши агенты. Они нас обо всем известят». В это время доложили, что к воротам крепости прибыл парламентер шаха. Он [99] сказал: «Шах послал меня к хану, откройте дверь». Открыли дверь и парламентера доставили к Шахи-беку. [Он] поклонился [хану] и сказал: «Наввабашраф передает вам свои благословения. [Он] велел сказать, что из Тебриза доставили весть о нападении неприятеля на [его] брата. Шах не может оставаться спокойным. Если хотите воевать, то выходите сейчас, а то мы уходим. Надеемся, что хан не позволит узбекам последовать за нами. Будем благодарны хану, если он займет Хорасан. У нас нет намерения воевать с вами. [Пусть между нами] установятся границы, существовавшие при Султане Хусейне-мирзе. Земли за Пол Корпи [пусть] будут нашими. Отныне мы не будем воевать и у нас с вами нет спора из-за Хорасана. Когда Бедиуззаман-мирза пришел за помощью, мы хотели его край освободить и подарить сыновьям [Султана Хусейна]. Еще раз повторяю, у нас нет сейчас намерения воевать. [Шах] велел передать: «Ты меня, считая дураком, написал мне, что пусть [мол] Исмаил-мирза встретит нашего даругу /с.308/, если бы не была задета честь султаната, мы бы не стали воевать. [Но] не будем [говорить] об этом. Если у вас есть желание воевать, то скажите прямо, мы тоже подготовимся к этому».

Шахи-бек, узнав об этом, сказал: «Иди я скажи своему господину, что скоро придет мое войско. Да не буду считать себя [ханом], если не двинусь за тобой. Клянусь богом, ты получишь от меня возмездие за причиненные мне неприятности. Если у тебя нет ко мне никакого дела, то у меня с тобой есть счеты». Парламентер вернулся и отдал письмо шаху. Шахрияр приказал отправиться в путь. Моментально вещи погрузили на верблюдов. Старые и мелкие вещи бросали.

С высоты башни хан наблюдал, как кизылбаши быстро связали свои палатки, оставив на дороге две-три тысячи старых палаток.

Шах приказал: «Подожгите эти [палатки], пока все они не сгорят, узбеки не выйдут из крепости...».

Шахи-бек спросил: «Что за дым?»

Лазутчики доставили весть и сказали: «Кизылбашн подожгли много своих палаток». [Другой] агент принес весть и сказал: «Смотри, как везет хану! Султан Селим [100] гейсар ⁷³ сын султана Баязида прибыл в Диярбекр⁷⁴ и убил сепехсалара ⁷⁵ Мухаммед-хана Диярбекири ⁷⁶ вместе с его братом Карахан-ханом — правителем Кара-Хамида⁷⁷ и захватил весь Азербайджан. А султан Ибрагим, вместе с несколькими женщинами, убежал из Тебриза в Ардебиль. Услышав эту весть, кизылбаши от обиды плакали. Хотя после полудня не прошло и больше трех часов, а две-три тысячи кизылбашей уже ушло, а сам ших-оглы ждал, пока не собрались все его воины. Для этих людей эта весть — как будто конец света. Пусть благодаря четырем [правоверным] халифам врагам хана всегда сопутствует такая суматоха».

Шахн-бек [узнав об этом] так сильно рассмеялся, что губы не смыкались, и сказал: «Что за дым?» Сказали, что кизылбаши подожгли [свои палатки], чтобы имущество не попало в руки неверных. Шахи-бек /с.309/ сказал Джану Вепа: «А не ты ли сказал, что шах хитрый [человек]?».

[Джан Вепа] ответил: «Смотри не поддавайся обману кизылбашей. Эти люди знают, что хан приказал крепко запереть ворота крепости, что приближаются войска Туркестана и поэтому хитростью хотят выманить [тебя] из крепости».

[Шахи-бек] сказал: «Если они так хитры, то почему сжигают вещи?».

[Джан Вепа] сказал: «Клянусь солью, я не верю, что это не обман. Кесарь Рума платил налоги Ала-ад-доуле Зулькадару ⁷⁸, а шах Исмаил разбил его в пух и прах. Есть ли у него такие силы, чтобы идти на Азербайджан?! Я знаю, это хитрость Кизылбаша».

Могаббеле-ханум сказала: «Кизылбаши уже уходят, если они хитрят, то почему распространяют такие слухи? [101] Поскольку распространяют такие слухи, это значит у них уже нет сила». Хан сказал: «Кто раскрыл [этот секрет]? Ших-оглы это от нас скрывал, его парламентер тоже об этом молчал. Значит, слух о нападении на Ибрагим-султана верен и об этом можно [судить] так как [они] при нас жгли своя палатки».

[Шахи-бек] приказал узбекским воинам: «Наденьте оружие, завтра утром отправимся за ними, не оставим в живых ни одного кизылбаша».

Могаббеле-ханум сказала: «Почему бы не пойти сейчас?».

[Шахи-бек] сказал: «Неизвестно где они собираются. Боясь нас, они, вероятно, порасходились. Со страху взяв лучших коней, каждый из них хочет уйти побыстрее. А мы пойдем за ними и убьем каждого [из них, кто] попадется и догоним ших-оглы».

Джан Вепа сказал: «Сейчас они еще не выступили, хотят уйти под вечер. Завтра утром мы пойдем за ними». /с.310/ Однако его величество шах двинулся в полночь и приказал Хусейн-беку-лале: «Вот-вот, узбеки выйдут из крепости, ты будь начеку, когда Шахи-бек и его войска перейдут реку, разрушь пролет моста Махмудабада и со своими 400 нукерами напади на них». Он дал обещание выполнить это приказание.

Шахи-бек с 30 тыс. воинов вышел из крепости. Отправившись в погоню за шахом, он прибыл к мосту и рано утром пересек реку. Когда [они] отошли на один фарсах, Хусейн-бек-лале разрушил пролет моста.

Джан Вепа, [когда узбеки] были еще в крепости, много раз просил [хана], говоря: «За кизылбашами не следует идти, они очень хитры». Но Могаббеле-ханум хотела его [Шахи-бека] отправить на смерть, Говорят, [она] тайно любила Убейд-хана.

Джан Вепа сказал: «Эй, ханум, не отпускай хана, у него нет достаточных сил».

Могаббеле-ханум сказала: «Сто тысяч крат жаль. И ты, будучи узбеком, боишься кизылбашей! Если вы боитесь, я сама возьму воинов и пойду за ними. Сейчас подходящий момент, такого момента больше не будет. Если ших-оглы уйдет [сейчас] невредимым, то в следующий раз придет и завоюет весь Туркестан». После этих слов Шахи-бек, набравшись смелости, вышел [из [102] крепости]. Отдалившись от крепости на четыре фарсаха, шах назначил [предводителями] Даде-бека ⁷⁹ и Эмир-хана Туркмена ⁸⁰ и приказал: «[Возьмите] флаг [с изображением] дракона и не спеша следуйте за нами. Когда увидите хана, взмахните флагом и садитесь на коней, а когда Шахи-бек с войском [перейдет мост], скачите к нам».

Эмир-хан выполнил приказ. [Шейбани-хан] пришел и увидел, что ших-оглы с 500 человек подходит сзади, а издали, со стороны кизылбашских войск, на расстоянии примерно двух фарсахов виднелась пыль. /с.311/.

[Шейбани-хан] обратился к Джан Вела и сказал: «Ты говорил, что не [надо] выходить из крепости. Более подходящего момента не будет. Вижу, кто сейчас убегает. Это ших-оглы, войско его покинуло».

Джан Вепа улыбнулся и сказал: «Дойдете до этой пыли и узнаете, кто прав». Узбеки быстро погнали своих коней. Эмир-хан тоже помчался со своими молодыми джигитами. Узбеки поспешно гнали своих коней. Когда Эмир-хан прибыл к шаху, в это время Муршид приказал поднять большую пыль, чтобы узбеки не смогли рассмотреть кизылбашей. Когда Шахи-бек подошел, пыль рассеивалась, а Муршиди-камел ожидал [его] как Александра [Македонского] с 12 тыс. кизылбашей, выстроившись в ряд. У Шахи-бека, увидевшего все это, потемнело в глазах. Он спросил: «Джан Вепа, что [это] за войско?».

[Джан Вепа] сказал: «Это твоя и наша смерть. Это войско — что нужно. Это ших-оглы, который хитростью вывел тебя из крепости».

Хан сказал: «Ой, погибнем!» Узбеки пришли и выстроились в ряд. [Шахи-бек], вызвав [войсковых] старшин, сказал: «Видите, как этот мальчишка завел нас в ловушку?!».

Узбеки сказали: «Так получилось. Будем воевать, уповая на помощь чахаряров⁸¹. Правда на нашей стороне, [103] а это племя. еретического толка. Никогда хашасахаб⁸² не будет на их стороне. Почему печалишься? Ты руководи и наблюдай за тем, что творит дух Абубекра».

Когда войска построились, /с.312/ кизылбаши вышли на поле [битвы]. Джан Вепа стоял позади с 3 тыс. воинов. Началась битва. После трехчасового боя [кизылбаши] победили на правом и левом флангах.

Шахи-бек направил человека к Джан Вепа и сказал: «Эй, сирота, что будем делать?».

[Джан Вепа] ответил: «Пеняй на себя [досл. посыпь свою голову землей]. Ничего не поделаешь! Ты послал на [верную] смерть 30 тыс. мусульман, отдав их в руки рафизитов [еретиков]. Послушав жену [ты] поступил хуже женщины. Она ради другого человека толкнула тебя специально на смерть. Сейчас все мы погибаем из-за тебя». [Джан Вепа] сказал [вестнику]: «Иди, скажи. пусть воюют, может господь сотворит чудо». Затем вестник возвратился и рассказал все, что услышал. Между тем газии ⁸³ рубили узбеков, Шахи-бек, увидев такое дело, бросился бежать, а шах-воитель за веру [гази] Исмаил-мази ⁸⁴, [сидя на арабском скакуне, начал атаку и в тот [же] момент [он] заметил флаг Шахи-бека. Но хана там не оказалось. [Шах] спросил о [Шахи-беке]. Знаменосец ответил: «Хан ушел в сторону крепости». Шах разрубил его на куски вместе с флагом и направился за Шахи-беком. Когда Шахи-бек дошел до берега Махмудабада, он увидел, что мост разрушен и над ним сгустились тучи. Посмотрев назад, [он] увидел что приближается шах Исмаил. Можно было прыгнуть в воду и спастись, но у него не хватило смелости и [он] погнал свою лошадь [алаша] по течению реки. Издали [он] увидел крепость, в которую входили узбеки. [Он] направился к той крепости.

Неожиданно та степь сменилась солончаком. Если пеший или всадник ступит на тот солончак, то [непременно] увязнет.

[Однажды Султан Санджар охотился в этих краях и случайно попал на солончак. /с.313/ Потеряв десять человек, он спасся с большим трудом. Султан после этого [104] приказал оградить солончак стеной. Одна сторона этой ограды развалилась еще при жизни Санджара].

Не зная [ничего] об этой местности, около ста узбеков, спасаясь [от погони], направили сюда своих коней и [их] души отправились в ад. В это время Шахи-бек, страшась удара сабли шахрияра, попал на этот солончак и в тот же момент прибыл его величество.

[Далее следует похвала шаху Исмаилу, а также рассказывается о смерти Шейбани-хана и гибели его войска. Шах приказывает отрубить голову и руки Шейбани-хану]⁸⁵.

Четыреста принцев-чингизидов пали в этой битве. Узбеки как ни старались, не смогли дойти до крепости Мере, так как мост был разрушен. Из [каждых] десяти человек, прыгнувших в воду, не смогли спастить даже двое.

Ходжа Султан Мухаммед Мереи — везирь Шахи-бека [и еще] десять человек прошли незаметно большой путь. В верхнем течении реки [Мургаб] был [уже] Хорасан, /с.315/ а там — воины кизылбашей. [Поэтому он] бежал, а другие узбеки погибли в той степи. От 30 тыс. узбеков осталось в живых 2000 человек и те разбежались. Остальные погибли.

Ходжа Султан Мухаммед Мерви прибыл к крепости и увидел поднявшуюся в степи большую пыль: [он] отправил человека и [тот] принес весть, что Убейдулла-хан с 2 тыс. воинов прискакал галопом из Балха, а через три дня прибудут цари Туркестана. Убейд-хан погнал своего коня в крепость, но увидев, что ворота крепости закрыты, крикнул: «Какие новости от хана?».

Ходжа поднялся на башню и сказал: «Убейдулла-дан, долгих тебе лет жизни! Хан погиб со всеми своими] воинами».

[Убейдулла-хан] сказал: «Открой ворота крепости. Пока не пришли кизылбаши, возьму гарем и казну хана, чтобы не утратить чести».

Ходжа Султан Мухаммед [Сагерчи] сказал: «Я скажу правду. Крепость принадлежит шаху. Мы боимся его и [105] не можем отдать вам казну Шахи-бека. Быстрее уходи, а то придут кизылбаши».

Убейдулла-хан сказал: «Имущество сейчас принадлежит тебе, но [ведь] шах Исмаил не гоняется за чужой честью [женами]. Отдай мне ханский гарем». Ходжа немного подумал. Так как он ел хлеб-соль Шахи-бека, то помог этому узбеку.

[Ходжа] сказал: «Отдам тебе одну Могаббеле-ханум, но не отдам служанок хана, которые добыты в Хорасане. Боюсь шаха», /с.316/.

[Убейдулла, взяв Могаббеле-ханум. направился в Мавереннахр. Затем автор «Алам ара-и Сефеви» утверждает, что Убейдулла и Могаббеле-ханум давно втайне любили друг друга].

Мухаммед Тимур-хан прибыл в Мерв и услышал о поражении узбеков и смерти отца. [Он] подъехал к стене крепости и, вызвав Ходжу Султана Мухаммеда на башню, спросил: «Эй, Ходжа, какие несчастья обрушила судьба на голову моего отца?» Ходжа рассказал обо всем, как было.

[Мухаммед Тимур] спросил: «Что нам делать?».

[Ходжа] ответил: «Возможно, скоро придут кизылбаши. Идите в Туркестан».

[Мухаммед Тимур-хан] сказал: «Я пришел с 70 тыс. войском. Если сейчас уйду, кто для меня соберет потом столько людей?».

Ходжа сказал: «Дело ваше, принц!». В это время позади узбекских воинов поднялся шум и [послышалось] рыдание. Джанибек — правитель Балха [пришел], утешил и пожелал здоровья Мухаммеду Тимур-хану. [Он] сказал: «Что задумался, почему не войдешь в крепость?» /с.317/.

Мухаммед Тимур-хан сказал: «Ходжа будто бы затрудняется пустить нас в крепость».

Джанибек сказал: «Эй, Ходжа Султан Мухаммед, ты был везиром Шахи-бека, почему не открываешь ворота крепости своему господину?»,

[Везирь] ответил: «О, султан, вы не знаете кто такой ших-оглы». [Шах] прислал человека и передал: «Если отдадите крепость узбекам, то я уничтожу всех людей Мерва, а крепость сравняю с землей. А если смеете остановить шаха — то я ваш покорный слуга». [106]

Мухаммед Тимур сказал: «Если не пустишь нас [в крепость], то вынеси казну и гарем отца, пока мы будем воевать с шахом Исмаилом. Пока не отомщу за отца, не оставлю его [шаха] в покое».

Ходжа сказал: «Казна принадлежит шаху, а гарем увез Убейдулла».

Мухаммед Тимур-хан ахнул и сказал: «Эй, гелтак ⁸⁶, почему ты отдал ему [гарем]?».

[Ходжа] сказал: «Я не знал⁸⁷, что ему нельзя отдавать. Я говорил [Убейд-хану], что казна принадлежит шаху Исмаилу, но [Могаббеле-ханум] сама пожелала идти с Убейдуллой и [они] отправились в Бухару». Над [Мухаммед Тимур-ханом] сгустились тучи.

Барс Илхан, [услышав эти вести] взял 10 тыс. воинов и направился в сторону Хавера [Ургенча]. Джанибек с 20 тыс. войском отправился в Балх. А Мухаммед Тимур-хан с 20 тыс. воинов направился за матерью в Бухару, чтобы отнять ее у Убейдуллы-хана,

Шах со всеми царскими трофейными богатствами прибыл 14а берег реки Махмудабад. [Кизылбаши], установив палатки, начали считать убитых в этой победоносной битве и попавших в плен узбеков. На другой день [шах] приказал: «Исправьте мост», /с.318/. На третий [день] перешли реку. Прибыл один агент и сообщил, что [узбекские] воины пришли [в Мерв].

Его величество шах сказал: «Друзья, видели, как наш господин [Али] помог нам? Бог поможет и мы победим и это войско». Когда войска [шаха] приблизились к крепости, кто-то принес весть шаху об уходе узбеков в Туркестан. Его величество, сожалея об этом, сказал: «Почему я отпустил этих узбеков невредимыми?» Он погнал своего коня, приблизился к крепости и увидел, что население [Мерва] вместе с Ходжой Мухаммедом идет навстречу [ему]. У каждого из [них] в руках было [107] по табагу⁸⁸ золота. Они поклонились его величеству и преподнесли [ему] подарки.

Наввабашраф спросил о падишахах Туркестана. Ходжа объяснил случившееся. [Исмаил-шах входит в крепость Мерв и овладевает казной Шейбани-хана].

Шах Исмаил узнает о прибытии Мирзы Мухаммеда. Отправление [им] эмиров Ирана [во главе] с Наджми Сани навстречу [Мирзе Мухаммеду]. Прибытие его [Мирзы Мухаммеда] к [кизылбашским] воинам

[Шах Исмаил], находясь в крепости Мерв, отразил Мирзу Мухаммеда в качестве посланника к Ага Рустаму, падишаху Мазендарана. Он послал Ага Рустаму отрубленные руки Шейбани-хана, что привело в ужас правителя Мазендарана. Узнав затем о возвращении Мирзы Мухаммеда, шах Исмаил приказал встретить его. Наджми Сани вместе с эмирами встретил его и проводил во дворец]. Через несколько дней [шах] собирался идти в Балх, /с.334/ но в это время из Хавера прибыл Барс Илхан с 1 тыс. воинов. Он совершил перед шахом — покровителем мира земные поклоны Его величество успокоил его и сказал: «Где ты был?».

Барс Илхан сказал: «О, правитель мира, когда я со своим войском отправился в Хавер, [мой] дядя по отцу Шариф Суфи ⁸⁹ — царь Хавера [вместе] с Мухаммедом Тимур-ханом направились в Самарканд. После прибытия в Хавер [Ургенч], я хотел жениться на дочери дяди и прочел хутбу на имя шаха в мечети Хавера и в городе Везире. Народ отвернулся от дяди и стал шахсевеном⁹⁰. Когда эта весть дошла до него [он] взял у Мухаммеда Тимур-хана войско и направился сражаться со мною. Услышав о прибытии дяди с 3 тыс. нукеров, вышел из Города и стал против него. Я был слаб, а [у него] был [108] приказ убить меня. Я сражался, но видел, что у меня мало воинов и нельзя тягаться с ним. [Я] отправил 2 тыс. воинов а крепость для защиты своего дома, а с 1 тыс. воинов прибыл [сюда] целовать ноги шаху. Я прошу помощи у [его величества] для тех [отправленных в крепость] людей. С ними я договорился [ждать] 25 дней. Если [в течение этого срока] не успею, то они сдадут крепость дяде».

Шах назначил главой [войска] Наджми Сани, а Мирзе Мухаммеду и Хасан-беку приказал: «Захватите Шарифа Суфи у крепости [Хавер]. /с.335/ Крепость передайте Барсу Илхану и возвращайтесь назад!» Три дня они были гостями шаха. На четвертый дет, взяв 3500 всадников и 1 тыс. стрелков, Наджми Сани [и другие] отправились в сторону Хавера.

Отправление шахом Исмаилом Наджми Сани, Мирзы Мухаммеда Талеша и Хасан-бека для захвата крепости Хавер

[Когда Ильбарс-хан прибыл с кизылбашами], в крепости [Хавер] уже шел бой. Агенты Шарифа Суфи донесли [ему], что Ильбарс-хан идет с шахскими войсками. Он [Шариф Суфи] уже бился, [стремясь] захватить свой край. Но [тут] прибыли кизылбаши и напали на 10 тыс. степных узбеков; из них 6 тыс. человек убили, а 4 тыс. — разбежалось. На поле битвы убили стрелой неопознанного Шарифа Суфи. Барс Илхан вновь стал падишахом Хавера и раздал милостыню в честь дома шейха Сефи ⁹¹. Наджми Сани возвратился, [Барс Илхан] отправил шаху достойные подарки, вознаградил его эмиров и остался его покорным слугой.

Прибытие падишаха Бадахшана Увейса-мирзы на поклон к шаху Исмаилу-бахадур-хану, встреча ею Наджми Сани [вместе] с эмирами кизылбашей

Когда его величество шах Исмаил-бахадур-хан хотел отправить свое пишхане в Балх, в это время прибыл [Увейс-мирза]. Увейс-хан — племянник отца [109] Бабура-мирзы, Омара-шейха-мирзы был царем Бадахшана. /с.336/. Шахи-бек был врагом их дому. [Он] лишил власти потомков Сахебгерана ⁹² в Туркестане. Узбеки сделали могола [Шейбани] нукером и ниспровергли авторитет чагатая. Узнав о позорной смерти [Шейбани-хана] от руки шаха Исмаила, [Увейс] поднялся с места, прибыл к Бабуру-падишаху и сказал [ему]: «Сын мой, почему не идешь к шиху-оглы?» [Бабур] ответил: «Боюсь, что он меня плохо встретит». [Увейс] сказал: «Позволь, сперва пойду я. Если [он] примет меня хорошо и будет считаться со мной, дам тебе знать и ты придешь. Если же будет наоборот, тоже сообщу и тогда ты не трогайся с места. [Эти слова пришлись по душе Бабуру-падишаху].

[На с. 336—342 рассказывается о прибытии Увейс-мирзы из Кабула в Мера. Шах хорошо встретил его. Увейс-мирза отправил гонца за Бабуром. Шах Исмаил торжественно встретил Бабура и обещал завоевать для него Мавереннахр. Однако дружба между шахом Исмаилом и Бабуром не понравилась везиру шаха — Наджми Сани. Весть об этих событиях вскоре дошла до узбекских ханов и они отправили посланца к Джанибеку в Отрар. Узбекские ханы начинают готовиться к войне с кизыл-башами. А Могаббеле-ханум советует помириться с шахом, написать ему письмо и отправить к нему посла с драгоценными подарками].

[Узбекские ханы] приготовили много подарков: киргизских коней, мускус с приятным запахом — халухи, чигили, галмаги и др.⁹³ Все эти подарки отдали в руки аталикам и отправили [их] на берег реки Джейхун⁹⁴.

[До этого] был [отдан] шахский приказ построить мост, а когда прибыли посланники, то мост уже был готов. Когда стало известно предложение [узбекских] послов, шах хотел было уже сказать эмирам кизылбашей: «Не хочу я с ним мира», но в это время Наджми Сани, воспользовавшись моментом, начал читать молитву. Он [110] [сделал это] потому, что был в плохих отношениях с Бабуром. [Наджми Сани] сказал: «О, господи, [мы] стали живыми свидетелями того, что потомки Чингиз-хана и цари Туркестана пришли просить пощады!» Когда Наджми Сани сказал эти слова его величеству, шах спросил: «Навваб ⁹⁵ Наджми, что ты говорить?».

[Наджми Сани] сказал: «О, шахрияр! Если ваше величество, Муршиди-камел, договорится с падишахами Туркестана о мире, думаю, что это будет лучше, чем война. Пока мы вернемся, неприятель может завоевать наш край. Все шахи Туркестана, повесив сабли на шеи, без войны, без спора стали покорными и поднесли [нам] много даров. Это очень хорошо для его величества. Если они еще раз забунтуют, тогда обрушим несчастья на головы этих людей». [Наджми] привел примеры из дестанов, и, наконец, уговорил шаха заключить перемирие с узбеками.

На другой день пришли посланники и отдали письмо [шаху], а подарки — нукерам шаха. Когда прочитали [письмо], стало ясно, что письмо написано [от имени] четырех высокопоставленных [узбекских] парен. Шах в хорошем настроении осматривал подарки. Его величество сказал: «Я не верю словам узбеков. Если они будут верными данному слову, тогда и будет к ним милосердие с нашей стороны. Если же они придут с противоположной стороны реки Джейхун, то отправим войско и разобьем их».

Четыре аталикских царя [предводителей] сказали: «Если [хоть] один узбек перейдет с недобрыми намерениями реку Джейхун, то не будет греха, [если его] убьют».

Шах приказал: «Отправьте мое пишхане в Хорасан!» Бабур падишах понял, какую неприятность причинил ему Наджми Сани. Он, обратившись к шаху, /с.344/ сказал: «Его величество обещал весь Туркестан [мне], своему слуге; [он] пощадил из-за своего особого милосердия этих нетерпеливых людей. Его величество является потомком [халифа] эмира правоверных, [да будет мир над ним], верен своему слову. А эти узбеки ⁹⁶, народ [...]. Клянусь [111] телом шахрияра, они не сдержат свое обещание больше года. Прошу [шаха], если узбеки перейдут реку и пойдут на Балх, то [пусть] шах-покровитель мира даст мне письменное разрешение и благословение и я сам завоюю Туркестан. Я знаю, эти люди нарушат договор».

Его величество приказал написать [следующее] письмо: «Если узбекские принцы нарушат договор, то, как условились раньше [с Бабуром], Самаркандское государство, Туркестан от реки Джейхун до степи Хота ⁹⁷ перейдут в подчинение Бабур-падишаха». Он [Бабур] взял [это] письмо у его величества и направился в Кабул. /с.393/

Ага Ахмед ⁹⁸ и Хесам-бек⁹⁹ с обозом и своими родичами вышли из крепости Фаряб ¹⁰⁰. Когда они приблизились к Мургабу, прибыл Беягу-бахадур с 3 тыс. узбеков. А еще 2 тыс. воинов, лошади которых устали, шли сзади. Показалась пыль от движущегося [войска] узбеков. Хесам-бек сказал: «Эй, Ага Ахмед, возьми свою и другие семьи и иди к берегам Мургаба, а я прегражу им дорогу». Но он не одобрил его мнения и сказал: «Возможно, узбеки узнают [об этом] и подумают, что мы отправили обозы, а сами остались встречать их. Я останусь с войском». Хесам-бек согласился с Ага Ахмедом. Взяв с собой 500 прославленных воинов, он быстро прибыл к берегу реки. Обоз кизылбашей перешел через реку и лишь 300 человек возвратились обратно. /с.397/.

Узбекское войско еле двигалось от усталости. В течение трех суток [оно] вело погоню и когда увидело пыль [от войска] кизылбашей, то погнало его.

Хесам-бек отправил [своего] человека на разведку и положение стало ясным. [Разведчик] сказал: «Беягу-бахадур прибыл с 3 тыс. воинов». Хесам-бек сказал: «Друзья, Беягу является старым опытным всадником. Он участвовал во многих битвах и не раз побеждал коварством. [112] Однако наши кони крепки, а их люди уже уморились. Наша сила — в руках Ядоллаха Али Валилуллаха¹⁰¹. Ничего не бойтесь, деритесь [соблюдая] дистанцию, Я знаю, Убейдулла послал 6 тыс. узбеков против 2 тыс. кизылбашей. Клянусь богом, они побегут обратно под ударами наших сабель и копий».

Беягу [приказал своим воинам] встать в ряд. Потом [он] отправил парламентера с целью выиграть время, дать передышку коням и людям, а также подождать [прихода] запоздавших узбеков.

Хесам-бек приказал: «Не обращайте внимания на парламентера, наступайте сразу». Эти скорбевшие от горя 1500 кизылбашей, которые из-за узбеков убили своих детей ¹⁰², в первом же бою расплатились с 1 тыс. узбеков. Узбеки сколько ни старались, не смогли поправить положение [дел]. Беягу-бахадур убил некоторых своих воинов, отступивших в бою. Он сказал: «Со мной идет 200 человек, посмотрите, что я сделаю». Но с ним никто не пошел. Вдруг он увидел, как двадцатилетний кизыл-баш, одетый в золотистую одежду, подошел к нему [встал] напротив и взмахнул саблей. Хесам-бек, [издав] страшный крик, ударил его в сердце. Пришедшие туда [узбекские] богатыри сказали: «Дай бог тебе здоровья» ¹⁰³. /с.398/.

Хесам-бек сказал: «Друзья, вы хвалите меня. Если хотите, живыми вас оставлю и, попросив [разрешения] у благодетеля, возьму вас к себе в нукеры. Если хотите умереть, тогда свяжите руки друг другу».

Услышав эти слова, они сказали: «Кто может нас осилить? Если не оставите нас в покое, клянемся богом, нам поневоле придется сражаться». [Они] сражались до тех пор, пока не погибли все. Возможно, узбекские всадники, которые ехали сзади, услышали эти слова и вернулись обратно. Хесам-бек доставил голову Беягу-бахадура. Захватив коней и оружие узбеков, [кизылбаши] хотели ехать в Герат по дороге Меручака, но услышали, что Джанибек окружил Герат. /с.410/. [113]

Прибытие шаха Исмаила в Хорасан и сражение его с Убейдулла-ханом. Побег Убейдулла-хана в Герат ¹⁰⁴

Мухаммед Тимур-хан с Убейдулла-ханом захватили Герат /с.410/. Некоторые враждебные жителям Герата люди указали [узбекам] на шиитов [города]. Узбекские воины убили многих шиитов, а остальные бежали и скрылись кто где мог.

Когда 4 тыс. кизылбашей прибыли из Туркестана в Бадхыз, население Бадхыза, осведомленное об их прибытии, напало на кизылбашей. Было убито 2 тыс. кизылбашей, а остальные бежали в Астрабад.

Прибыл Убейдулла-хан с войском из Бухары в Мешхед-мукаддес. Правитель Мешхеда, услышав о прибытии Убейдулла-хана, оставил Мешхед и направился в Ирак.

Даде-бек-курчи-баши пряехал в Мерв, а оттуда с войсками направился в Астрабад. /с.411/ Узбеки вновь захватили весь Хорасан до Пол Корли.

Приближался шахский новруз. Правоверный шах торжественно провел новруз в Султание. Спустя десять дней он собрал 40000 человек для похода на Хорасан. В Хорасак с пишханой отправился Мирза Мухаммед. Он прибыл в Казвин, а оттуда направился на Тегеран, в окрестностях Рея.

Когда [кизылбашское войско] прибыло в Пол Корпи, его величество шах приказал: «Див-султану Румлу ¹⁰⁵, и Халил-султану, взяв 10000 воинов в качестве авангарда в Хорасан». Еще до того, как они приехали в Семнан, правитель Семнана убежал. Ни в одном из городов и сел Мешхеда-мукаддеса не осталось ни одного узбека. [Все они] собрались [вокруг] Убейдулла-хана. Див-султан и Халил-султан прибыли в Мешхед, Убейдулла-хан с 20 тыс. узбеков вышли из города для битвы [с кизылбашами].

Узбеки и кизылбаши напали друг на друга. Убейдулла-хан, узнав, что пало 4 тыс. его воинов, ахнул. Он про себя подумал: «Если не хочешь умереть на поле [битвы], [114] то нужно ехать в Герат, не сказав об этом никому ни слова». В тот же миг [он] нашел повод и сказал [своему] знаменосцу: «Пока я вернусь, держи флаг покрепче». Воины, посматривая, на флаг, видели, что Убейдулла-хан стоит, а флаги реют над его головой; они сражались до тех пор, пока не осталось 6000 воинов. Они сказали: «Убейдулла-хан хочет умереть и поэтому не бежит, а мы хотим остаться в живых, хотим выжить». После этого [они] разбежались.

Див-султан и правитель Шираза¹⁰⁶ Халил-султан 3уль-кадар ¹⁰⁷ подошли к знамени, но Убейдуллы-хааа там не оказалось /с.412/. После расспросов стало ясно, что он убежал еще в начале битвы.

Они завладели Мешхедом-мукаддесом, а живых, а также головы убитых узбеков, отправили к освободителю мира его величеству шаху. Головы [убитых] были доставлены шаху, когда он находился в провинции Себчивар. Его величеству показали и пленных. Шахрияр спросил: «Кто из них Убейдулла-хан?».

Эмиры, которые привели пленных, сказали: «Кроме хитрого Убейдуллы-хана все тридцать султанов схвачены. Один он бежал в начале сражения».

Его величество отвернулся от них и сказал: «Сколько я вам говорил, чтобы вы схватили всех узбекских султанов и Мухаммед Тимур-хана с его братьями. А эти — не в счет, пока не захватите или не убьете ту собаку, которая бунтовала десятки раз. У меня нет врага ненавистнее его». [После этого шах] приказал заковать узбеков [в цепи].

[Шах] приказал Кара Бири-султану Каджару ¹⁰⁸: «Теперь я знаю, что Халил и Див ничего не могут. Возьми с собой 6 тыс. человек и отправляйся в Герат. Мухаммед Тимура и Убейда свяжи цепью, а сам встречай меня». Кара Бири-султан поклонился и направился с войсками [в Герат]. [115]

[Далее на с. 413—417 говорится, что кизылбаши, прибыв в Хорасан, победила всех узбекских ханов. Убейд-хан бежал из Мешхеда в Герат, а оттуда вместе с Мухаммед Тимур-ханом направился в Мавереннахр. Шах Исмаил, очистив Хорасан от узбекских войск, прибыл в Герат. Шах приказал сбрить бороду и покрасить лицо Даде-беку; его одели в женское платье и, посадив на осла лицом к хвосту, водили по городу]. После наказания Даде-бека, [кизылбаши] пожаловались шаху на то, что когда убегая из Туркестана от сабель Убейдуллы-хана /с.418/, они приехали в Бадхыз, то население Бадхыза жестоко расправилось с 2 тыс, кизылбашей.

Услышав это, Муршиди-камел сказал: «Кто бежал из сражения, [данного узбеками] Наджмом, тот мне не нукер, проклятье ему. Правильно они сделали, убив их». Шах Исмаил знал, что среди его войск [есть люди из бадхызцев]. Поэтому он был уверен, что если он скажет о них что-нибудь, то это им сразу донесут. [И действительно] им донесли то, что услышали. Населению Бадхыза стали известны его слова «о негодяях, получивших по заслугам» и о том, что шах простил [их]. Они уже задумали перекочевать, но [услышав эту весть] успокоились и остались на месте.

Поход Див-султана на гарави /с.419/ и истребление их ¹⁰⁹

Шах Исмаил-бахадур-хан приказал Див-султану: «Возьми десять тысяч кизылбашей, отправляйся галопом по другой дороге и рано вечером напади на этих людей. Убивайте всех мужчин, а женщин и детей возьмите в плен. Захватите все их богатства и скот, а затем возвращайтесь».

Див-султан отдал честь и в тот же вечер отправился и, если бы у них были агенты, все равно они не смогли бы догадаться. Когда прошла треть ночи, все эти люди [гаравийцы] собрались вместе. Услышав ту весть ¹¹⁰ и [116] успокоившись, они хотели разойтись и, если бы они разошлись, то не нашли бы ни одного человека из них, так как там были густые заросли камыша величиной с копье.

Кизылбаши окружили их и [их] стрелы пронзили им грудь. Никогда еще падишахи Туркестана и Хорасана не нападали на них. Короче говоря, когда они узнали [о нападении] и кизылбаши окружили их, ничего они, не смогли сделать. Див-султан убил всех, а детей, скот, и остальное богатство захватил с собой и за десять дней прибыл к Муршиди-камелу.

[Далее отмечается, что после трех месяцев пребывания в Герате шахские войска двинулись в Туркестан, а Див-султап был отправлен с авангардом войск в Мерв]. Когда храбрый шах перешел воды Мургаба, то эта весть /с.420/ стала известна Джанибек-султану: «Шах Исмаил-бахадур-хан прибывает с огромными войсками, что сидите?». Услышав эту весть, обеспокоился и сказал: «Оставим [эту] область!» Он снова бежал в Отрар, оставив Балх кизылбашам.

[Далее описывается поход Исмаила на Мавереннахр и выступление против него узбекских ханов, обратившихся за помощью к казахскому хану Касиму],

Абулхайр-хан прибыл на берег реки Джейхун. Счастливый падишах назначил одного эмира присматривать /с.437/ за паромом и судном [на Амударье], а тот отправил своего человека к его величеству и передал ему: «Абулхайр-хан и узбекские султаны приближаются с огромным войском к берегу Джейхуна. Какие будут приказы Муршиди-камела о пароме и судне? Может быть, паром нужно отвести [к противоположному берегу], а судно вытащить из реки? Какой будет приказ шахрияра?».

Его величество шахрияр, получив весть от мирхабара ¹¹¹, переданную через [своих] агентов, вызвал сердаров кизылбашей и стал советоваться. Каждый [из них] сказал, что мог. Его величество сказал: «Если оттянем паром и разобьем судно, будет большим позором для нашего великого царства. Они [враги] любым путем перейдут реку. А про нас скажут, что [мы] поступили так со страха и нам будет стыдно. Пусть паром останется на месте, а [117] судно надо отвести в другое место». Приказ шахрияра был исполнен нукерами Див-султана.

Затем прибыл Абулхайр-хан и приказал [войску] перейти реку; [воины, перейдя реку] собрали свое имущество и установили палатки.

Шах продвинулся на три фарсаха вперед. Убеидулла-хан сказал: «Эй, Хасан ¹¹², хочу чтобы ты сегодня отгадал, есть ли какая-нибудь надежда [на победу]?».

Битва шаха Исмаила [во главе] с 30-тысячным кизылбашским [войском] с 160-тысячным узбекским войском Абулхайр-хана. Гибель Абулхайр-хана от руки шаха Исмаила /с.438/ и поражение войска тюрок ¹¹³.

Хасан посмотрел на свои гадальные [кости] и сказал: «Эй, шахрияр мира, хотите знать правду? Три дня тому назад Абулхайр-хан был еще жив. Однако доживет ли он до четвертого дня — неизвестно. А тебе улыбается много богатств [долгие годы царствования]».

[Убейдулла-хан] сказал: «Хорошо, отгадай — останемся ли [после битвы] живыми — я и Мухаммед Тимур-хан?».

[Хасан] сказал: «О, шахрияр, Мухаммед Тимур будет пока царем, а тебя ожидают радостные вести. Трудности будут только в этом году, а затем станете падишахом всего Туркестана и Хорасана, а также [земель] от пределов Хата и Хотана¹¹⁴ и до Пол Корпи».

Убейдулла-хан встал с места и вошел в меджлис. Увидев его, Абулхайр-хан спросил о самочувствии. Убейдулла-хан повернулся к Байраму Аталику и сказал: «Аталику [желаю] здоровья! Каково твое мнение об отправлении посредника [к шаху]?».

Тот сказал: «Отправлять посредника не обязательно. Остальное — дело Абулхайр-хана». Абулхайр-хан, поразмыслив, [118] пришел к выводу, что сначала необходимо отправить посредника с письмом и уговорить [шаха]. В [отправленном] письме [было] написано: «Да станет известно шаху Исмаилу-бахадур-хану, что прибыл благовоспитанный султан — сын Касим-хана, падишаха Дешта. Вы поступили храбро, выйдя за территорию границ своих владений. Вы уже несколько раз выгоняли из Туркестана [людей], назначенных Ханом келаном ¹¹⁵. Хан послал меня, чтобы схватить вас, но я ценю смелых людей /с.439/ и не хочу, чтобы отец повесил вас вверх ногами. Вы тоже цените [свою] жизнь и [поэтому] освободите [сей] край и передайте его [узбекским ханам], а сами возвращайтесь в Иран, а не то обрушу на ваши головы землю и всю вселенную. Пощади свою молодость и отстранись от бессмысленной жертвы. Это мой совет, а ты [там] как хочешь [так и поступай]».

Парламентер прибыл [к шаху] и вручил [ему] письмо.

Его величество сказал: «Если принц хочет продолжить [царствование] рода Чингиз-хана в Туркестане с помощью войны и проливать кровь с помощью сабель, то я против этой силы попрошу встать [на мою защиту] святого эмира правоверных мусульман Хайдара Али бин Абу Талеба — да будет мир над ним — покорившего Хейбер ¹¹⁶. Очень хорошо, нашим ответом будет война».

Парламентер принес ответ Абулхайр-хану и после этого был дан приказ идти в бой. В войске [Абулхайр-хана] было сорок два узбека: барабанщики и знаменосцы. Началась яростная битва.

Когда шах — прибежище мира убил Шахи-бека, на поле битвы нашли спаренные барабаны, названные «большим барабаном». Барабанщики [шаха], усевшись в большое кресло, стали бить по нему. Бой барабана, который назвали барабаном Шахи-бека, словно звон золота и серебра достигал [расстояния] в четыре фарсаха.

Шахрияр приказал: «Бейте по барабану Шахи-бек-хана!» Когда Абулхайр-хан услышал бой барабана, спросил: «Что за звук?»

Мухаммед Тимур-хан с горечью сказал: «Эй, шахрияр, [желаю] вам здоровья, этот барабан принадлежал [119] [моему] отцу — Шахи беку; /с.440/ его захватил ших-оглы».

Абулхайр-хан сказал: «Хочу преподнести Хану келану хорошие дары и одним из них будет этот барабан. В Дешти Кипчаке он нужен, чтобы быстро доносить вести войскам. Бой этого барабана быстро дойдет до воинов Дешти и они, услышав его, придут к хану. Другим [подарком] будет кобыла Мансур-бека, которая тоже пригодится Касим-хану».

Таким образом, на следующий день, сразу после восхода солнца, оба войска с двух сторон двинулись на поле битвы для того, чтобы истребить друг друга.

Убейдулла-хан умолял Абулхайр-хана: «Дайте мне остаться позади войска. Если ших-оглы начнет наступление, то я приду к тебе на помощь».

Абулхайр-хан посмеялся и сказал: «Вы боитесь, но вы правы. Я сам хочу выйти на поле ботвы и захватить его [шаха]. Правый фланг [войска] поручу Байрам Аталмку, лезый фланг — Сарл Адилу, а сам выйду на поле [в центре] и захвачу его». Но он [не вышел] и остался в центре войска. Мухаммед Тимур-хан с войсками Самарканда расположился позади левого фланга, а шахрияр с 12 тыс. кизылбашей расположился в центре, Дурмуш-хан с 3 тыс. воинов [стал] на правом фланге, а Сари Бири-курчи-баши расположился на левом фланге. Див-султан стал чархчи, а 30 тыс. человек находилось впереди шаха. Хотя у узбеков было много войск, храбрый шах взял с собой два — три сердара, поднялся на холмы /с.441/ и стал наблюдать. Он увидел, что войско Абулхайр-хана расположилось на пространстве около четырех фарсахов. Увидев такое огромное войско, его величество снял головной убор, приложился к земле [своим] благословенным лицом и взмолился к [богу]: «О, господи, ради благословенного [пророка] Мухаммеда и его потомков, дай свое победное напутствие кизылбашам». Он посыпал свое лицо землей и в таком скорбном виде заплакал. От слез, которые лились из глаз благословенного Муршкди-Камела, расцвели цветы. Бог дал ему силу и могущество. Он поднял голову. Эмиры тоже наблюдали за этим чудом. [Они] увидели, что побеждает войско кизылбашей, его [шаха] душа повеселела /с.442/, и он встал в центре войска у флага с изображением дракона.

Между тем Абулхайр-хан с несколькими высокопоставленными [120] эмирами тоже поднялся на холм, чтобы наблюдать за [сражающимися] войсками.

Он увидел, что один из флангов его войска, приблизительно в 30 тыс. человек только [начал] ставить свои палатки. [Абулхайр-хан] стал хохотать и сказал: «Жаль, что здесь нет Убейдуллы-хана. Я показал бы ему это войско. Кто они [кизылбаши] такие, чтобы пугаться их! Сейчас же сам один пойду, захвачу ших-оглы и брошу [его] перед флагом Чингиз-хана!». [Абулхайр-хан] чересчур возгордился, но потом вернулся обратно. Когда он внимательно всмотрелся в поле битвы, его настроение испортилось, так как он увидел, что они [его войска, проигрывая битву] таят... У него закололо сердце, ему хотелось смеяться, но он не мог. Его эмиры, даже не осмелились спросить почему хан так загрустил и ему стало невесело. От страха [он] сел на землю.

Первыми на поле [битвы] вышли чархчи. Див-султан с 6 тыс. воинов напал на 30-тысячное войско и начал бить дештских узбеков. Воины-чархчи [Абулхайр-хана] пытались напасть на центр, но не смогли [ничего сделать]. Байрам Аталик, увидев такое положение, сдвинулся с правого фланга на поле [битвы].

Дурмуш-хан, увидев, как правый фланг узбеков двинулся [вперед], вышел с 4000 воинов против 40 тыс. [узбекских] воинов. На левом фланге зашевелились воины Авлаб Аталика и Сари Бири-курчи-баши /с.443/ двинулся [против них]. С двух сторон [они] обрушились друг на друга. Государь увидел, что [его] правофланговые молодые [воины] словно утонули в массе узбеков. Его величество увидел, что со стороны Мешхеда-мукаддеса поднимается вихрь [пыль]; [шах] посмотрел на людей, которые находились в центре. [Кизылбаши] сказали: «Слава аллаху и его величеству». Государь поклонился и, вынув свою покоряющую мир саблю, погнал коня на поле.

Этот вихрь, собрав всю грязь с полей, наполнил [ею] глаза узбеков и ослепил сумасшедших [людей из] Дешти Кипчака. Молодые кизылбаши били повсюду узбеков. Таким образом, 60 тыс. узбеков пало на поле [битвы]. Абулхайр-хан, увидев такое положение, сказал: «Друзья, поднялся грязный вихрь. Это знак поражения. Какие новости с поля [битвы]?». Принесли вести «На правом фланге погиб Байрам Аталик от руки Дурмуш-хана, а [121] на левом фланге Сари-Бири-курчи-баши убил Авлаб Аталика».

[Абулхайр-хан] ахнул и хотел выйти на поле [брани], но все аталики и старшины сняли головные уборы и умоляли [его]: «О, наш государь, если вы не хотите, чтобы всех нас убил ваш отец, не выходите [на поле]. Хан наш, от предопределения всемогущего бога не уйдешь. Никто не сможет справиться с этим мальчишкой. [Кизылбаши] убили половину [наших] воинов. Они убивали всякого, кто выходил на поле [битвы]. Кизылбаши продвинулись на полфарсаха вперед по правому и левому флангам. Сейчас на поле [сражения] осталось в живых всего 10 тыс. узбеков».

Когда вихрь затих, узбеки увидели флаг шаха Исмаила-бахадур-хана с изображением дракона. Абулхайр-хан как ни старался выйти на поле [битвы], узбеки его не пустили. Держа за вожжи его коня, [они] с криками стали бежать. Его величество приказал воинам: «Бейте!» Государь эпохи вынул саблю и с криком погнал кобылу Мансур-бека: /с.444/ «Эй, узкоглазый сумасброд, тюрок [Абулхайр-хан], куда бежишь? Погоди, сейчас догоню тебя». Абулхайр-хан увидел румяного, черноволосого молодого [шаха]. Молодой человек [Абулхайр-хан] с темно-синими выпуклыми глазами стал бежать, государь быстро догнал его. Кобыла шаха опередила на голову коня Абулхайр-хана. [Шах] ударил саблей по щиту [хана] и от его удара щит раскололся на две части. [Абулхайр-хан] упал с коня. Войска Дешта потерпели поражение и, оставив свои палатки, имущество, барабаны и все вещи, начали бежать и переправляться через реку Джейхун. Хотя еще [воины] полностью не переправились, [люди Убейдуллы-хана] оттянули паром и 30 тыс. дештских узбеков осталось на другом берегу...

Его величество шах, убив Абулхайр-хана, приказал: «Наденьте его голову на острие копья». Узбеки, увидев это, побежали [еще] быстрее. Кизылбаши вернулись обратно и овладели имуществом узбеков.

[Убейдулла-хан, Мухаммед Тимур-султан и Джанибек-султан, посоветовавшись, решили отправить посредником к шаху Исмаилу Ходжу Абдурахима Накшбенди. Ходжу с многочисленными подарками переправили через Амударью. Исмаил I принял Ходжу Абдурахима. Шах взял с Шейбанидов клятву, что до конца его жизни они [122] не будут переходить через Амударью /с.451—452/ с враждебными намерениями.

Бедиуззаман-мирза, увидев, что шах потерпел поражение, перешел на сторону Селима /с.500—527/. Одержав победу, султан Селим прибыл в Тебриз. Шах Исмаил стал собирать новое войско для нападения на Селима, но турецкие войска, из-за нехватки продовольствия, вернулись в Стамбул].

Битва Див-султана с Джанибек-султаном /с.527/ и Убейдулла-ханом ¹¹⁷

Его величество, бежав из Чалдырамской степи, надумал отправиться в Тебриз. В голове Мухаммед Заман-мирзы зародилась мысль и про себя он сказал: «Наступил самый подходящий момент, чтобы уйти в Хорасан». После этого Мухаммед Заман-мирза ушел от его величества и направился в Астрабад. [Он] прибыл к туркменам ¹¹⁸ и сказал им: «Шах-оглы погиб в Чалдыранской степи в битве с султаном Селимом императором. Если вы меня поддержите, я стану государем и тогда исполню [все] ваши желания». Их [туркмен] военачальником был Гази-хан. [Туркмены] избрали своим правителем Мухаммед Заман-мирзу. Во главе с Мухаммед Заман-мирзой, сыном Бедиуззаман-мирзы, [они] направились к Пиргуб-хану [в Астрабад]. [Пиргуб]-хан. узнав, что молодые туркмены [во главе с] Гази-хечом и Мухаммед Заман-мирзой идут на него, отправился [вместе] с обозом и прибыл в Дамган. [123]

Услышав распространившуюся в Хорасане весть о том, что шах потерпел поражение в битве с султан Селимом, — все другие [противники шаха] обрадовались /с.528/ и сказали: «Если от его величества нет сведений — значит он умер». Одним словом, как только эта весть дошла до области Отрар, Джанибек с 20 тыс. войском направляется против Див-султана Румлу [в Балх] и пишет Убейдулле-хану: «С ших-оглы случилось такое [несчастье], я иду захватить Балх. Что скажете? Если хотите захватить Хорасан, [сейчас] самый удобный момент»

[Убейдулла-хан отправляет гонца к Мухаммед Тимур-хану, который, посоветовавшись с Ходжой Абдурахимом Накшбенди, отказывается идти на Хорасан].

Когда [Джанибек-султан] приблизился [на расстояние] в четыре фарсаха от Балха Див-султан с 3 тыс. войском вышел из крепости, оставив [там вместо] себя Мухаммеди-хана, сына Али Шукур-хана Туркмена Бахарлу с 1 тыс. воинов. Сам [Див-султан] отправился с 3000 воинов для сражения с Джанибеком.

[Убейдулла-хан с 30 тыс. воинов переправился через реку Джейхун, Див-султан направил к нему парламентера, который напомнил о заключенном между ними договоре и клятве. В ответ на это Див-султан сказал: «О смерти шаха мы ничего не знаем. Если эта весть окажется ложной, то вы опозоритесь, а если правда, тогда я сам вручу вам Балх». Переговоры не дали результатов и между кизылбашским и узбекским войсками произошло сражение. Див-султан потерпел поражение и направился за помощью к шаху].

Мухаммед Заман-мирза захватил Астрабад и с помощью войск /с.531/ туркмен выгнал [из Астрабада Пиргуб-хана], назначенного Хасан-беком Халвачиоглы¹¹⁹. Миса-султан Каседи ¹²⁰ отправил гонца к его величеству и передал: «Мухаммед Заман-мирза поступил так-то».

Выше мы упомянули, что император [Селим] захватил Тебриз. Невежа Бедиуззаман-мирза ушел к императору [Селиму], поступив неблагодарно по отношению к его величеству [шаху]. Он забыл добро, сделанное ему [шахом Исмаилом]. [Бедиуззаман] сказал императору [124] много недостойных слов о его величестве. От его слов у императора и его приближенных поднялось настроение. [Селим] торжественно встретил его и сказал: «Если завоюю Иран с Хорасаном, тогда [правление] предоставлю тебе. Можете опять сесть на место [своего] отца». Когда император бежал¹²¹, Бедиуззаман-мирза тоже стал ему спутником.

Его величество падишах услышал, что Мухаммед Заман-мирза прибыл в Астрабад и стал покровителем туркмен и что он взбунтовался и захватил Астрабад. [Шах] был вынужден отступить от Тебриза к Султание. На следующий день шах сказал [своим] эмирам: «Я себя плохо чувствую. Возможно, узбеки напали на [Хорасан]. Положение критическое!» На другой день [шах] приказал Беленд-беку ¹²²: «Выступай авангардным [войском]». Он [Беленд-бек] был йузбаши (сотником). Ему дали 700 человека отправили из Султание. [Шах ему] сказал: «Возьми с собой Пиргуб-хана из Семнана и побудь в Фирузкухе¹²³. Я сам пойду [в Хорасан] или отправлю [туда] войско». Беленд-бек [тогда] еще не был султаном /с.532/

После перевала Кухе-хар¹²⁴ начинается дорога в Фируз-кух. [Воины Беленд-бека] заметили как один пеший вышел из ущелья, но увидев кизылбашских всадников, вернулся сразу обратно. Беленд-бек приказал задержать его. Когда его схватили, кое-что прояснилось. Однако [сначала] этот пеший хитрил, уходил от прямого ответа на вопросы. Тогда Беленд-султан приказал: «Отрубите его голову!» Он сказал: «Не убивайте меня, все расскажу, как есть. Я агент Бедиуззаман-мирзы. Он отправил меня к Мухаммед Заман-мирзе. А сейчас везу письмо к его отцу в Стамбул». [Беленд-бек] отнял у него письмо и приказал его отправить к его величеству. Его представили излучающему свет [шаху] и отдали письмо. Его величество прочитал письмо, [в котором] от имени Мухаммеда Заман-мирзы говорилось: «Почему вы не стараетесь захватить Хорасан? Я завладел Астрабадом. Если вы [125] с 50 тыс. воинов направитесь в Ширван ¹²⁵, то захватите весь Ширван, а оттуда по дороге на Гилян прибудете в Астрабад — тогда [мы] захватим весь Хорасан. Его величество император [Селим] тоже перейдет дорогу ших-оглы в Азербайджанец тогда окружим его с двух сторон. Он окажется в наших ладонях. Таким образом [мы] победим его».

Его величество [шах] сказал: «Браво, мирза нас считает зажатыми в кулак. Отпустите агента и дайте ему горсть золота. А Беленд-беку отправьте самый лучший халат». Халат от его величества доставили [Беленд-беку]. [Он] повернулся лицом к Пиргуб-хану и сказал: «О, хан, слава богу, Муршиди-камел такой щедрый человек! Пока мы всего лишь задержали агента и за это нам дают халат. Следующие поручения [шаха] выполним еще быстрее. Поскачем галопом в Астрабад. Там кроме 6 тыс. туркмен-трусов, все горожане — шииты¹²⁶. Пошли. Будем сражаться. Если шах не прибудет, /с.533/ тебе можно здесь остаться, а если придет, то он накажет тебя. Мухаммед Заман-мирза вот какой кот [герой]; с 2000 воинов выгнал тебя из Астрабада?!» Пиргуб-хан понял, что он говорит правильно. Потом эти два сердара с 2700 кизылбашей отправились галопом из Фирузкуха и ранним вечером напали на Астрабад. Их [туркмен] кони были расседланными: их кормили [в это время] ячменем, а сами [туркмены] спокойно наслаждались покоем. Вдруг послышался звук кизылбашских труб [карнаев]. Тучи сгущались над головой Мухаммед Замана-мирзы, Туркмены [не успели] еще выйти из своих домов, как на них напали кизылбаши. Кизылбаши, имевшие здесь свои дома, разошлись по своим домам. Туркмены, увидев это, растерялись. Некоторые трусы из них попросили у кизылбашей, имевших свои дома [в Астрабаде], чтобы те спрятали их в надежном месте.

Они [кизылбаши] сказали: «Прячьтесь на сеновале под сеном». Они закрылись в сеновале, но когда пришли кизылбаши, хозяева дома выдали их, [а кизылбаши] начали ловить туркмен и убивать их. Число, убитых и обезглавленных туркмен достигло 4000 человек. Мухаммед [126] Заман-мирза с тысячью воинов бился до последнего дыхания, но из этого ничего не вышло. Оставшись без помощи, он задумал уйти в Герат, но в это время появился Музаффар-тупчи с 1 тыс. воинов и вступил [с ним] в бой. Ходжа ехал сюда, чтобы перерезать путь [Мухаммед Заману-мирзе]. В это время послышались громкие звуки карная султана¹²⁷ и подоспел [сам] султан. Мухаммед Заман-мирза и еще два человека [с ним] погнали своих коней через перевал и сбежали.

[Кизылбаши] собрали отрубленные головы и сложили их вместе с ранее отрубленными головами [туркмен] ¹²⁸.

Беленд-бек, победив туркмен, оставил Пиргуб-хана в Астрабаде, а сам отправился к шаху, в Казвин. Шах, услышав о происшедшем, /с.534/ наградил Беленд-бека титулом «султан», а его брата [назначил] сотником. Он доверил Беленд-беку управление Мешхедом. После этого шах спокойно возвратился в Тебриз.

Между тем Див-султан [после битвы с узбекскими ханами] прибыл в Меручак и продолжал [дальше] свой путь.

Мухаммед Заман-мирза по пути [своего] бегства из Астрабада представлял себя в каждом городе [думая, что его хорошо встретят], но [сторонники кизылбашей] хотели задержать и передать его в руки Зейнел-хана Шамлу¹²⁹. Он понял, что не сможет остаться в Хорасане и направился в Гур и Гарчистан.

[Мухаммед Заман-мирза прибывает в Гарчистан к бывшему эмиру Бедиуззамана, Ордован-шаху. Там он собирает около 10 тыс. воинов и вместе с Ордован-шахом нападает на Балх и изгоняет оттуда Мухаммеди-хана. Между Мухаммед Заманом-мирзой и Ордован-шахом возникают разногласия. Происходит стычка, в которой гибнет Ордован-шах. Воспользовавшись этим, Бабур нападает на Балх и овладевает городом. Затем он передает [127] управление Балхом Мухаммед Заману-мирзе, который клянется в верности Бабуру ¹³⁰].

В том же году ¹³¹ Убейдулла-хан окружил Герат. В это время беглербеги Герата был Эмир-хан Туркмен. Он управлял городом и всей провинцией, а также выполнял обязанности «лале» при сыне шаха Тахмасп-мирзе. Сад-ром города считался эмир Мухаммед ибн эмир Юсуф, назначенный и тимад-ад-доуле Мирзой Шахом Хусейном. Его назначение на этот пост не понравилось Эмир-хану Туркмену и учителю Тахмаспа — Мир Мухаммеду Таббеси. Мир Мухаммед Таббеси сам мечтал стать садром. Он вознаградил Эмир-хана Туркмена и натравил его против эмира Мухаммеда.

Эмир-хан, воспользовавшись тем, что войска Убейд-хана окружили город, клевещет на эмира Мухаммеда и убивает его, сказав: «Эмир Мухаммед, договорившись с Убейд-ханом, хотел открыть ворота крепости». Эмир-хан, боясь гнева шаха, посоветовался с Мухаммедом Таббеси и чтобы оправдать [это] преступление, подготовил ложное письмо, подделав почерк эмира Мухаммеда. На обратной стороне письма с печатью Убейд-хана [было написано о том, что] он обещал эмиру Мухаммеду высокую должность, если тот откроет ворота крепости.

Весть о смерти эмира Мухаммеда доходит до шаха Исмаила и Мирзы Шаха Хусейна. Они приказывают Дурмуш-хану Шамлу отправиться с войском на Эмир-хана и связать его.

Разжалование Эмир-хана Туркмена за убийство невинного Мир Сеид Мухаммеда¹³². Передача [управления городом] шахом Исмаил бахадур-ханом /с.592/ высокопоставленному Дурмуш-хану Шамлу.¹³³

Эмир-хан Туркмен пожалел, что убил сеида. Астрологи ему сказали: «[Шах] отнимет у вас Герат». Он подумал: «Надо взять с собой принца и [128] поехать в Индию. Падишах может отомстить и убить меня за [убийство] Сеид Мухаммеда». Под предлогом поездки в Феррах¹³⁴ он вышел с туркменами из Герата и направился к Гуряну. [После ухода Эмир-хана] из Герата, почтенные друзья шаха отправили, гонца к его величеству и сказали: «Возможно, Эмир-хан Туркмен, опасаясь мести шаха — прибежища мира, бежал в сторону Ферраха». /с.593/.

Пройдя два фарсаха по дороге от Герата, гонец встретился с Дурмуш-ханом, повернул коня и отправился за Эмир-ханом. [Он] прибыл на окраину Гуряна. В это время воины-туркмены спали. Дурмуш-хан окружил их лагерь и сказал: «Шах вам прислал халат. Желаю здоровья хану-брату. Нам известно, за что ты убил этого суннита!» Эмир-хан, поверив [его словам], вернулся. Когда они прибыли в Герат и туркмены разошлись по домам. Дурмуш-хан громким голосом зачитал шахский приказ. Там было написано: «Захватить Эмир-хана, привязать к позорному столбу и отправить к нашему почтенному дворцу. [Правление] Гератом поручаем хозяину [того] края» ¹³⁵. Эмир-хан побледнел. Дурмуш-хан арестовал его и поручил Зейнел-хану Шамлу отвести его к его величеству. Его величество [в то время] находился в Соуджбулаке, что вблизи Казвина, и туда привезли Эмир-хана. Его величество приказал: «Не показывайте его мне, а то за смерть сеида могу его убить. Снимите его с позорного столба и отведите в столицу — Казвин. Теперь ему нет места в моем дворце». После этого его величество прибыл во дворец в Казвин и пробыл там три месяца.

Эмир-хан убедился, что Муршиди-камел не намерен принять его. В один [прекрасный] день он пришел во дворец. Когда его взгляд встретился со взглядом его величества, [шах] отвернул от него [свое] почтенное лицо.

Эмир-хан сказал: «Да стану я твоей жертвой! Если я убил сеида, то из-за этого письма». Он вынул подготовленное письмо и отдал его величеству. Шах пожалел и хотел его простить, сказав: «Я знал, Эмир-хан из-за пустяка этого не сделает, /с.594/ Хан увидел это письмо с [129] печатью, поэтому убил его». И [шах] повернулся к Мирзе-Шах Хусейну и сказал [ему]: «Мирза, вы напрасно настаивали на том, чтобы мы отстранили его и мы по твоим словам отстранили [Эмир-хана]». Мирза Шах Хусейн не понял, что хочет сказать шах. [Мирза Шах Хусейн] сказал: «О, падишах, мы Эмир-хана обвиняем [вот] по какой причине. Если он не виноват и Сеид Мухаммед убит обоснованно, то пусть святой Али будет мне врагом, а если это письмо поддельное — то [пусть он будет] врагом ему».

Эмир-хан сказал: «Я согласен». Но внезапно у него появились рези в животе, [которые] он не смог вытерпеть. Муршиди-камелу и другим высокопоставленным эмирам стало ясно, что правда на стороне Мирзы Шах Хусейна. Эмир-хан скончался в тот же вечер. Шах понял, что [аллах] покарал [Эмир-хана] за [убийство] сеида. Из-за [Эмир-хана] ухудшились отношения между туркменским населением и Мирзой Шах Хусейном.

Мехтер Шахкули был одним из высокопоставленных эмиров шаха. Он сказал: «Этот таджик сегодня враждует с туркменами и клевещет на нас Муршиду. Если мы не отомстим этому таджику за Эмир-хана, тогда мы не мужчины». [Туркменские старшины], договорившись между собой, поклялись; они выбрали своим старшиной Мехтера Шахкули. Тогда Мирза Шах Хусейн пришел к шаху и сказал; «О, падишах, если его величество шах назначит Гулаби-хана, сына Эмир-хана, предводителем туркмен, будет хорошо. Потому, что у них нет старшины».

Его величество сказал: «Гулаби-хан еще молод, у него нет той силы, чтобы можно было руководить людьми». Мехтер Шахкули подумал, что это дело рук Мирзы Шах Хусейна. На этот раз отношения между туркменами, текелу¹³⁶ и Мирзой Шахом Хусейном еще больше ухудшились. Но Мирза старался не враждовать ни с кем /с.595/, особенно с туркменами. Однако Мехтер Шахкули сказал всем: «Я знаю, что Мирза Шах Хусейн не чист на руку. Он злоупотребляет имуществом дивана». На другой день [Мирза Шах Хусейн] все подсчитал, составил список, а потом принес его шаху и сказал: «Да стану я твоей жертвой! Из богатств Муршида 50 тыс. [130] туманов [я] раздал народу, на что имею на руках документы. Каков будет приказ?!».

Шах сказал: «Наше имущество — это ваше имущество. Все [это] в Вашей воле. Сколько отдали и хотите [еще] отдать — отдавайте, это ваше дело. Наше богатство полностью в ваших руках». Мехтер Шахкули, увидев эти, понял, что он не в силах спорить с Мирзой Шах Хусейном.

Мирза захотел известить шаха [о действиях Мехтера Шахкули], пришел к нему и сказал: «Пусть его величество живет вечно, вот уже 18 лет как Мехтер Шахкули пользуется особыми правами при шахском дворце. Нельзя ли подсчитать его долги? Как посмотрит на это Муршид?».

Его величество сказал: «Не надо спрашивать. Ты наш главный везирь и занимаешься всеми нашими счетами». Мирза получил разрешение и приказал счетоводам подсчитать его [долги]. [Когда подсчитали], то оказался задолжником на сумму 17 тыс. туманов — деньгами и товарами. Когда [Мирза Шах Хусейн] доложил об этом шаху, его величество назначил одного есаула в качестве сборщика податей и приказал [ему]: «От имени Муршида взыщи [долги] с Мехтера Шахкули с помощью [ударов] палки».

Есаул задержал его и хотел убить в то время, когда Мирза вышел из почтенного государева дома.

Мехтер сказал: «Мирза, пощади!» Мирза подошел к нему и сказал: «Мехтер! Клянусь богом, ты сам себе сделал [плохо]! Я ни с кем не хочу враждовать. Если уж ты просишь пощады, то я сам за тебя уплачу [долги]». Тотчас же [он] приказал, чтобы отдали сборщику податей деньгами и товарами [на сумму] 17 тыс. туманов. Он привел его к себе домой, подарил ему халат и сказал: «Завтра попрошу шаха, чтобы он назначил тебя на твою прежнюю должность». Он поклонился Мирзе.

[Мехтер] вышел [из дома везира], а встретив туркмен, сказал [им]: «Этот таджик нас боится, так как мои долги] уплатил он сам». Эти слова передали Мирзе. [Он] сказал: «Если Мехтер Шахкули говорит так, то он не человек. Сколько добра я ему сделал. Нет, не может быть. Враги придумывают нарочно». Не поверив [этому, Мирза] на другой день привел его [Мехтера] к его величеству я сказал: «Мехтер Шахкули честно и достойно уплатил свои долги. Будет благоразумно, если его величество [131] окажет ему милосердие и назначит на прежнюю должность». Он уговорил его величество, преклонил его [Мехтера] перед шахом и получил у шаха для него халат. [Потом Мирза] сказал [Мехтеру]: «Иди, аллах с тобой! Хоть теперь не слушай врагов». Тот трус сказал: «Этот таджик упрекает меня. Если я оставлю его в живых — буду трусом».

Через два дня после этого. Мирза вышел из райского [царского] меджлиса. Мехтер проводил шаха до дверей его гарема и вернулся к двери почтенного государева дворца. Шайтан сбил его с пути. Он пошел [вслед] за Мирзой и ударил его кинжалом в спину так, что конец кинжала вышел с другой стороны. [После этого Мехтер Шахкули бежал в Ширван к Шейх Шаху, но ¹³⁷ тот схватил и передал его в руки шаха, который приговорил его к смерти].